Текст книги "Книги крови V—VI: Дети Вавилона"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Мадонна
(пер. с англ. А. Крышана)

Уже почти час Джерри Колохоун ждал. Харви на ступенях комплекса плавательных бассейнов Леопольд-роуд Холод прошивал подошвы его туфель, и ступни постепенно теряли чувствительность. Ничего, утешал он себя, придет время, и кто-то другой будет вот так же мерзнуть, поджидая меня. Эта прерогатива и в самом деле казалась Джерри достижимой в не столь далеком будущем – если, конечно, удастся убедить Эзру Харви вложить деньги в развлекательный центр. От инвестора подобная сделка требовала как склонности к риску, так и солидных финансовых активов, но информация доверенных лиц убедила Колохоуна: Харви независимо от его репутации и тем и другим обладал в избытке. Никто не станет допытываться, откуда у Эзры первоначальный капитал; так уговаривал себя Джерри. За последние полгода несколько плутократов посолиднее Харви безапелляционно отвергли проект, и в этой ситуации чрезмерная щепетильность казалась непозволительной роскошью.

Нельзя сказать, что отказы инвесторов удивили Джерри. Сейчас нелегкие времена, и люди с неохотой идут на риск. Более того, без определенной доли воображения – нехарактерного для богачей – трудно было представить себе бассейны преображенными в сверкающий комплекс досуга. Однако проведенные изыскания убедили Джерри, что в этом квартале, где идущие под снос обветшалые дома скупались поколением сибаритов среднего класса и обретали новый блеск, – в таком месте его планы не могут не принести выгоду.

Был еще один побуждающий мотив. Муниципалитет, владеющий бассейнами, стремился поскорее избавиться от бремени ветхой собственности – долгов и без того хватало. Прикормленный Джерри чиновник из управления коммунальных служб (тот самый, что за пару бутылок джина стянул для него ключи от комплекса) сообщил, что здание продадут за гроши, если предложение поступит немедленно. Вопрос лишь в правильном выборе времени. И в проворстве, которого Харви, по-видимому, недоставало: к моменту его появления у Джерри закоченели не только ступни, но и колени, а самообладание истощилось до предела. Тем не менее он ничем не выдал своих чувств при виде того, как Харви выбирается из «ровера» с личным водителем и поднимается по ступеням. Джерри раньше не доводилось встречаться с Харви, они общались лишь по телефону, и он представлял себе мужчину более крупного. Однако, несмотря на недостаток роста, властная солидность Харви не вызывала сомнений. Она проявлялась и в спокойном оценивающем взгляде, брошенном на Колохоуна, и в мрачноватом выражении лица, и в безупречном костюме.

Они пожали друг другу руки.

– Рад видеть вас, мистер Харви.

Тот кивнул, но взаимного удовольствия не выказал. Джерри, страстно мечтавший поскорее спрятаться от холода, открыл входную дверь и повел гостя за собой.

– У меня всего десять минут, – бросил Харви.

– Отлично, – сказал Джерри. – Я только хотел показать планировку…

– Вы хорошо изучили объект?

– Конечно!

Это была ложь. Последний раз Джерри заходил внутрь в августе с разрешением департамента архитектуры и с тех пор несколько раз любовался объектом лишь издали. Вот уже пять месяцев он не переступал порог здания и сейчас очень надеялся, что прогрессирующее обветшание еще не охватило весь комплекс. Они вошли в вестибюль. Пахло сыростью, но не слишком.

– Света нет, – объяснил Джерри. – Придется включить фонарик.

Он вытащил из кармана мощный фонарь, навел луч на внутреннюю дверь – и оторопело уставился на невесть откуда взявшийся замок. Возможно, когда он приходил сюда в прошлый раз, дверь тоже была заперта? Джерри не помнил. Он вложил в замок один из трех имевшихся ключей, заранее зная, что два других не подойдут. Перебирая в уме варианты, Джерри неслышно чертыхнулся. Или придется убраться отсюда ни с чем, оставив бассейны с их секретами (если плесень, ползучую ржавчину и готовую вот-вот рухнуть крышу можно отнести к категории секретов), или же ломать замок. Он глянул на Харви. Тот, вытянув из внутреннего кармана непомерной длины сигару и поводив по ее кончику огоньком зажженной спички, окутался бархатистым дымком.

– Простите, небольшая заминка… – извинился Джерри.

– Бывает, – невозмутимо ответил Харви.

– Думаю, без силовых методов не обойтись. – Колохоун осторожно попытался выяснить, как; Харви среагирует на идею взлома.

– Не возражаю.

Джерри второпях осмотрел полутемный вестибюль в поисках подходящего инструмента. В будке кассира нашелся табурет с металлическими ножками. Вытащив его из будки, Джерри поспешил к двери, чувствуя на себе удивленный и в то же время снисходительный, одобряющий взгляд Харви. Действуя ножкой стула как рычагом, он сломал дужку, и замок с лязгом ударился о кафель пола.

– Сезам, откройся, – облегченно прошептал Джерри и толкнул дверь, приглашая Харви войти.

Когда они шагнули за порог, звон упавшего замка еще летел по пустым коридорам и затем угас до шелеста едва слышного вздоха Уютнее здесь не стало, скорее наоборот, подметил Джерри. Сумрак коридора перечеркивали голубовато-серые лучи света зимнего дня, проникавшего сквозь мутные от грязи световые люки. Несомненно, когда-то бассейны Леопольд-роуд отличались образцовым дизайном внутренней отделки: сверкающие плитки и искусная мозаика, изящно вписанная в стены и пол. Это было давно, до того как Джерри стал взрослым Кафель под ногами вспучило от сырости, вдоль стен тянулись горки из сотен плиток, осыпавшихся и оставивших на стенах вереницы квадратиков белой керамики и темной штукатурки. Они складывались в бесконечный кроссворд. Атмосфера заброшенности была настолько явной, что Джерри почти попрощался с идеей продать проект Харви. Никакой надежды, даже по смехотворно низкой цене. Но Харви, похоже, заинтересовался больше, чем предложение того заслуживало. Он уверенно вышагивал по коридору, попыхивая сигарой и ворча что-то себе под нос. Должно быть, нездоровое любопытство влечет застройщика все дальше в этот гулкий мавзолей, подумал Джерри и упал духом. Однако Харви заговорил.

– Просторно. И перспективно, – сказал он. – Вам известно, Колохоун, что я не обладаю репутацией филантропа, но и чувством прекрасного я не обделен.

Харви помедлил у мозаичного изображения не поддающейся описанию мифологической сцены: резвящиеся рыбы, нимфы и морские божества. Одобрительно крякнув, влажным концом сигары он прочертил в воздухе волнистую линию.

– Теперь такого мастерства не сыскать, – прокомментировал он.

Джерри мозаика показалась обыкновенной, но он поддакнул:

– Здорово!

– Показывайте остальное.

В прежние времена комплекс славился богатым выбором услуг. Сауны, турецкая баня, термальные ванны, два плавательных бассейна – все это соединялось сетью проходов и переходов. В отличие от главного коридора световые люки здесь отсутствовали, и пришлось включить фонарь. В темноте ли, при свете – Харви хотел видеть все. Десять минут, о которых он предупредил, растянулись на двадцать, потом на тридцать; осмотр то и дело прерывался, когда Харви с радостью обнаруживал что-либо, требующее его комментария. Джерри выслушивал с деланным пониманием: энтузиазм этого человека по поводу декора приводил его в замешательство.

– Так, а теперь я хотел бы взглянуть на бассейны, – объявил Харви после того, как они тщательно обследовали второстепенные достопримечательности. Джерри послушно повел гостя по лабиринту в направлении к двум бассейнам. В коротком коридорчике при выходе из турецких бань Харви вдруг произнес:

– Тихо!

Джерри остановился.

– Простите?

– Я слышал голос.

Джерри прислушался. Кафельные плитки стен, куда плескал светом луч фонаря, отбрасывали ореолы слабого свечения. В них лицо Харви казалось обескровленным.

– Не слышу…

– Я сказал – тихо! – оборвал Харви. Он медленно крутил головой из стороны в сторону.

Джерри ничего не слышал. Да и Харви, скорее всего, тоже: пожав плечами, он затянулся сигарой. Убитая сырым воздухом, сигара погасла.

– Это все коридоры, – пояснил Джерри. – Эхо в них обманчивое… Иногда кажется, звук твоих шагов летит навстречу.

Харви опять что-то проворчал. Похоже, ворчание было главной составляющей его речи.

– Я точно слышал, – твердо сказал он, не удовлетворенный объяснениями Джерри, и вновь прислушался.

В коридорах висела звенящая тишина. Не слышалось даже шума транспорта на Леопольд-роуд. Наконец Харви сдался.

– Ведите дальше, – скомандовал он, и Джерри повиновался, хотя понятия не имел, как пройти к бассейнам. Несколько раз оба поворачивали не туда, кружа по лабиринту коридоров-близнецов, прежде чем взяли правильное направление.

– А здесь тепло, – заметил Харви, когда они подходили к меньшему бассейну.

Джерри пробормотал что-то, соглашаясь. В своем стремлении добраться до бассейнов он поначалу не заметил возрастания температуры воздуха. Но сейчас он остановился и почувствовал, что тело его покрылось тонкой пленкой пота Воздух был влажным, однако отдавал не сыростью и плесенью, как повсюду в здании, но каким-то густым тяжелым ароматом. Джерри надеялся, что Харви, укрывшийся за коконом дыма от вновь зажженной сигары, не чувствовал странного запаха, не слишком приятного.

– Отопление включено, – сказал Харви.

– Да, скорее всего, так, – кивнул Джерри, хотя не понимал, зачем оно включено. Вероятно, муниципальная инженерная служба периодически протапливала помещения, дабы поддерживать систему обогрева в исправном состоянии. А значит, не исключено, что кто-то из инженеров находится в здании и Харви в самом деле слышал голоса? Джерри мысленно готовил объяснение своего присутствия здесь на случай, если они пересекутся с инженерами.

– А вот и бассейны, – объявил Колохоун и потянул на себя створку двойных дверей.

Свет дня здесь был заметно слабее, чем в главном коридоре, и едва освещал помещение. Однако Харви это не остановило. Переступив порог, он направился прямиком к краю бассейна. Собственно, смотреть там было не на что: внутреннюю поверхность покрывала многолетняя поросль плесени. Со дна бассейна, едва различимый под водорослями, проглядывал рисунок мозаики: светлый рыбий глаз бессмысленно таращился на вошедших.

– Всегда боялся воды, – задумчиво проговорил Харви, глядя в пустую чашу бассейна. – Не знаю, откуда это во мне…

– Из детства, – отважился предположить Джерри.

– Не думаю, – ответил Харви. – Жена считает, это наследственное.

– Наследственное?

– Потому, говорит, я и не люблю купаться, – промолвил он с улыбкой, адресованной самому себе или, скорее всего, жене.

Отрывистый звук, похожий на падение какого-то предмета, прилетел к ним с противоположной стороны бассейна. Харви замер.

– Слышали?! – Его голос вдруг подскочил на пол-октавы. – Там кто-то есть.

– Крысы, – предположил Джерри. Он очень хотел избежать встречи с инженерами и необходимости отвечать на их непростые вопросы.

– Дайте сюда! – Харви выхватил фонарь у Джерри и пустил луч вдоль противоположной стены: ряды кабинок-раздевалок и открытая дверь, ведущая из помещения. Никого.

– Вредителей не люблю… – поморщился Харви.

– Здание давно заброшено, – отозвался Джерри.

– А особенно их человеческую разновидность. – Харви сунул фонарик обратно Джерри в руки. – У меня есть враги, мистер Колохоун. Вы ведь наводили обо мне справки, не так ли? И знаете, что я не безупречен. – Интерес Харви к звукам, которые, как ему показалось, он слышал, приобретал довольно неприятный оттенок. Не крыс он опасался, а тяжких телесных повреждений. – Ну, ладно, пора закругляться. Показывайте второй бассейн, и на этом закончим.

– Да, конечно.

Джерри, как и его гость, тоже был бы рад поскорее уйти отсюда. Температура заметно поднялась. Пот тек уже обильно, щекоча струйкой загривок, тело за пазухой чесалось. Джерри через зал прошел вместе с Харви к двери, ведущей к большему бассейну, и потянул за ручку. Дверь не поддалась.

– Проблемы?

– Наверно, закрыта с той стороны.

– А другой вход есть?

– Думаю, есть. Хотите, я зайду оттуда?

Харви взглянул на часы и сказал:

– Две минуты. У меня еще дел по горло.

Харви смотрел вслед растворившемуся в темноте коридора Колохоуну – луч фонаря бежал впереди него. Парень не нравился Харви. Слишком тщательно выбрит, и туфли итальянские. Но это мелочи. Проект имел право на жизнь. Харви пришлись по душе бассейны и весь комплекс, единообразие дизайна, банальность оформления. Общественные заведения: больницы, школы и даже тюрьмы – умиротворяли Харви: в самом факте их существования он видел признак социального порядка, они несли покой в тот утолок его души, где прятался страх хаоса. Лучше жить в мире слишком упорядоченном, чем в том, где порядка не хватает.

И вновь его сигара потухла. Сжав ее зубами, Харви чиркнул спичкой. В тот миг, когда вспышка угасла, ему показалось, что взгляд его успел выхватить из темноты обнаженную девушку. Она стояла в коридоре чуть впереди и смотрела на него. Видение было скоротечным, но когда спичка выпала из пальцев и огонек умер, образ девушки, отлично запомнившийся, подсказала память. Девушка юная, не старше пятнадцати, и прекрасно сложена. Пот, покрывавший девичье тело, придавал ей такую чувственность, словно она вышла из самых сладких грез Харви.

Выронив сигару, он нащупал спичку и чиркнул ею, но за пару недолгих секунд темноты красавица исчезла, оставив в воздухе, как напоминание о себе, едва уловимый свежий запах молодого тела.

– Девушка! – позвал Харви.

Ее нагота и смятение в глазах всколыхнули острое желание.

– Девушка!

Огонек второй спички светил лишь на пару ярдов вперед.

– Вы здесь?

Далеко уйти она не могла, рассуждал Харви. Приготовив третью спичку, он пошел искать девушку. Не успел он сделать несколько шагов, как услышал кого-то за спиной. Харви повернулся. Луч фонаря отразил страх на его лице. Ага, ясно, кто это – итальянские туфли.

– Входа нет…

– Как нет нужды светить мне в лицо, – проворчал Харви.

Луч опустился вниз.

– Простите.

– А мы здесь не одни, Колохоун. Тут девушка.

– Девушка?

– Вы будто не в курсе?

– Да откуда ж…

– Абсолютно голая. И стояла вот здесь, в трех-четырех ярдах от меня.

Джерри озадаченно взглянул на Харви: может, тот страдает сексуальными галлюцинациями?

– Да говорю вам, я видел девчонку, – уверял Харви, хотя и слова против не услышал. – Еще секунда, и я бы до нее дотянулся, но тут подошли вы… Ну-ка, посветите туда, – добавил он, оглянувшись.

Джерри направил луч в даль коридора – ни души.

– Вот дьявол.. – Сожаление Харви было искренним. Он повернулся к Джерри. – Ладно, пошли отсюда к чертям собачьим.

– Считайте, что вы меня заинтересовали, – вновь заговорил Харви, когда оба зашагали назад.– Проект перспективный. План первого этажа у вас с собой?

– Нет, но я могу его достать.

– Достаньте. – Харви прикуривал новую сигару. – И пришлите мне свои предложения в более подробном изложении. Тогда и поговорим.

Чтобы раздобыть планы бассейнов, потребовалась солидная взятка знакомому муниципальному чиновнику, но в конечном итоге у Джерри все получилось. На бумаге комплекс смахивал на лабиринт. И как в лучших лабиринтах, трудно было разглядеть какую-либо систему в расположении душевых, туалетов и раздевалок. Однако Кэрол доказала обратное.

– Что это? – спросила она Джерри, когда вечером он сидел над схемами. Четыре-пять часов они провели в его квартире – часы без ссор и неприятного тягостного чувства, в последнее время отравлявшего их встречи.

– План первого этажа плавательных бассейнов на Леопольд-роуд. Хочешь еще выпить?

– Нет, спасибо. – Она вглядывалась в план, пока Джерри вставал, чтобы налить себе еще виски.

– Похоже, Харви клюнул.

– Ты что, собираешься начать с ним дело?

– А что такого? Он – человек с деньгами.

– С грязными деньгами.

– Деньги не пахнут…

Она холодно посмотрела на Джерри, и ему захотелось прокрутить назад последние десять секунд и стереть свой комментарий.

– Мне так нужен этот проект, – произнес он, усаживаясь со стаканом в руке на тахту напротив Кэрол.

План, развернутый на низком столике, разделил их. – Мне нужно доказать себе наконец, что я чего-то стою.

В ее взгляде он не нашел поддержки.

– Мне кажется, не стоит связываться с Харви и ему подобными, – сказала она. – Плевать, сколько у него денег. Он преступник, Джерри.

– Что ж теперь, бросить все к черту, да? Ты так думаешь? – Уже не первый раз за последние несколько недель они начинали этот спор. – Забыть о том, как я вкалывал, забыть, сколько трудов вложено, и добавить еще одну неудачу ко всем остальным?

– А кричать-то зачем?

– Я не кричу!

Она пожала плечами.

– Хорошо, – тихо проговорила она, – ты не кричишь.

– Господи!

Она снова принялась внимательно рассматривать план. А он наблюдал за ней поверх стакана с виски, разглядывал аккуратный пробор тонких светлых волос. «Ничего у нас не получилось», – думал он. Причины, заведшие их отношения в тупик, были слишком очевидны. Вновь, уже в который раз, им не удавалось найти общий мотив, необходимый для плодотворного обмена мнениями. И не только в этом вопросе – как минимум еще в полусотне других. Какие бы мысли ни крутились в ее милой головке, все они оставались загадками для Джерри. А его мысли, по-видимому, были непостижимы для нее.

– Это же спираль, – заметила она.

– Что?

– Комплекс. Он спроектирован в виде спирали. Смотри.

Джерри поднялся, чтобы взглянуть с высоты своего роста на план. Он следил, как Кэрол указательным пальцем проложила путь вдоль проходов. Она не ошиблась.

Несмотря на то что архитектурный лаконизм слегка исказил структуру задуманного рисунка, на плане явно просматривались очертания неровной спирали, встроенной в сеть коридоров и помещений. Повторяя ее форму, круживший по бумаге палец Кэрол рисовал уменьшающиеся радиусы и наконец замер на большом бассейне – том самом, что оказался заперт. Джерри молча уставился на план. Не подскажи ему Кэрол – он бы неделю вот так таращился и не разглядел несущей структуры.

Кэрол решила на ночь не оставаться. Не оттого, попыталась она объяснить Джерри у порога, что между ними все кончено, а лишь потому, что ценила их близость слишком высоко, чтобы злоупотреблять ею как развлечением Он отчасти ухватил смысл; Кэрол тоже сравнивала их двоих с ранеными животными. Что ж, по крайней мере, в их жизни имелись общие метафоры.

Спать одному было привычно. Во многих отношениях Джерри предпочел бы оставаться в кровати в одиночестве, чем разделять ее с кем-то, даже с Кэрол. Но сегодня он хотел, чтобы она была рядом; вернее, не обязательно Кэрол, но кто-нибудь. Он чувствовал себя без причины капризным, как ребенок. Джерри засыпал и тут же просыпался, словно боялся сновидений.

Незадолго до рассвета, предпочтя бессонницу разбитой мечте о сне, он встал, завернул содрогающееся тело в халат и отправился готовить себе чай. План все еще лежал на кофейном столике, где его оставили накануне вечером. Отхлебывая теплый «ассам», Джерри остановился взглянуть на него. Теперь, после подсказки Кэрол, взгляд его невольно сосредоточился – вопреки отвлекавшей внимание неразберихе пометок – на спирали, проступавшей из-под кажущегося хаоса лабиринта Бесспорное доказательство скрытого умысла в работе архитектора, она бросалась в глаза и заставляла их следить за последовательным маршрутом: кругами, сужаясь и стремясь… к чему? К запертому бассейну.

Допив чай, Джерри побрел к кровати. На сей раз усталость всецело завладела им, и Джерри одолел сон, в котором ему было отказано ночью. В семь тридцать его разбудила Кэрол Она решила извиниться за вчерашний вечер.

– Я очень хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо, Джерри. И ты это знаешь, правда? Знаешь, как много ты для меня значишь…

Но он был не в силах говорить о любви. То, что казалось романтичным в полночь, утром вдруг представилось нелепым. Он ответил Кэрол как можно теплее и договорился о встрече сегодня вечером. А затем провалился в сон.

С тех пор как Эзра Харви покинул здание бассейнов, чуть ли не каждые четверть часа он вспоминал о девушке, привидевшейся в коридоре. Ее лицо представало перед ним, когда он обедал, с женой, когда занимался сексом с любовницей. Лицо такое ясное, такое открытое и так много обещающее.

Харви считал себя дамским угодником. В отличие от большинства своих приятелей-магнатов (чьи подруги не доставляли проблем: они получали хорошую оплату и не мешались под ногами, если не требовались их специфические услуги) Харви получал удовольствие от общения с представительницами прекрасного пола. Их голоса, их смех, запах их духов… Его неодолимо тянуло к ним, он чрезвычайно дорожил мгновениями, проведенными с этими восхитительными созданиями, и был готов тратить деньги на их милости. Поэтому карманы его пиджака оттягивали банкноты и дорогие безделушки, когда утром он вернулся на Леопольд-роуд.

С утра зарядила холодная морось, и пешеходы на улице, слишком озабоченные тем, чтобы сохранить головы сухими, не обращали внимания на мужчину под черным зонтом, стоявшего на ступенях, и другого человека, возившегося с навесным замком Чендамен был экспертом по таким замкам. Через пару секунд дужка со щелчком распахнулась. Харви закрыл зонтик и скользнул в вестибюль.

– Жди здесь, – велел он Чендамену. – А дверь закрой.

– Слушаюсь, сэр.

– Если понадобишься – крикну. Фонарик взял?

Чендамен вытянул из кармана фонарь. Харви взял его, включил и быстро скрылся в коридоре. То ли на улице сегодня было значительно холоднее, чем вчера, то ли в помещении – жарче, но Харви расстегнул пиджак и ослабил туго затянутый узел галстука. Он обрадовался жаре: она напомнила ему блеск тела девушки-видения, расслабленно-томный взгляд ее черных глаз. Он шел все дальше по коридору, и отраженный свет лился с кафельных плиток. Чувство направления никогда не изменяло Харви и скоро вывело прямо к тому месту у большого бассейна, где вчера он встретил девушку. Там он остановился и замер, прислушиваясь.

Харви был осторожным человеком. Вся его профессиональная деятельность – в тюрьме ли, на воле – вынуждала жить в вечном ожидании нападения из-за спины. Постоянная бдительность сделала его чувствительным к малейшему признаку присутствия человека Звуки, на которые другой не обратил бы внимания, выбивали отчетливую дробь по его барабанным перепонкам. Но здесь – ничего. Тишина в коридорах, тишина в вестибюле, тишина в раздевалках и турецких банях – во всех кафельных помещениях комплекса Тем не менее Харви был уверен: он здесь не один. Когда пять чувств подводили его, шестое – звериное – чуяло присутствие чужого. Этот дар не раз спасал его шкуру, а сейчас, надеялся он, приведет в объятия красотки.

Доверившись инстинкту, Харви погасил фонарь и, ощупывая рукой стену, осторожно шагнул в коридор, откуда вчера появилась девушка. Ощущение близости жертвы мучительно и сладко дразнило его. Он подозревал, что она не дальше чем за стеной – идет, держась в шаге от него, по какому-то скрытому проходу. Он думал о том, как приятна эта слежка. Только она и он – одни во влажной духоте коридора. Харви продвигался украдкой, биение пульса отдавалось в шее, в запястье и в паху. Крест прилип к взмокшей груди.

Наконец коридор разделился. Харви замер: слабое свечение впереди призрачно обрисовывало своды обоих тоннелей. И не понять, в какой из них идти. Доверясь инстинкту, он свернул влево. И почти сразу наткнулся на дверь. Она была открыта, и Харви шагнул через порог в большее помещение – как подсказало изменившееся эхо его шагов. И вновь замер. На этот раз напряженный слух был вознагражден звуком У противоположной стены на горке осыпавшихся плиток – пара голых ступней. Грезится ему или он и впрямь видит девушку? Контур ее тела чуть бледнее окружающего мрака. Да, это она! Харви чуть не окликнул ее, но вовремя спохватился. Он решил возобновить безмолвное преследование и наслаждаться игрой, которую затеяла девушка, до тех пор пока ей это нравится. Он пересек комнату и прошел через вторую дверь, приведшую его к другому тоннелю. Влажный и приятный, воздух здесь был намного теплее. И тут Харви охватила тревога: он пренебрегает всеми неписаными правилами, добровольно залезая в петлю. Ведь это могло быть подстроено – девушка, преследование. За следующим углом грудь юной красавицы испарится, а его собственная нарвется на нож. И все же он знал, что это не так. Знал, что шаги впереди – это поступь женщины легкой и податливой; что духота, вызвавшая новые приливы пота, несет ему нежность и чувственность. Нож здесь бессилен – лезвие размягчится, и цель будет недостижима. Он в безопасности.

Шаги впереди стихли. Остановился и Харви. Непонятно, откуда сюда проникал свет. Он облизал губы, почувствовал вкус соли и двинулся вперед Плитки под пальцами лоснились от влаги, кафель пола был скользким. Предвкушение росло с каждым шагом.

А свет становился все ярче. Он не был дневным – свету солнца нет доступа в столь уединенное убежище. Он больше походил на лунный свет, вкрадчивый, ускользающий. А может быть, подумал Харви, искусственный. Откуда бы свет ни рождался, с его помощью глаза Харви наконец отыскали девушку. Однако она была не та, что привиделась ему позавчера. Обнаженная – да, юная – да, но во всем остальном – не та. Он встретился с ней глазами, прежде чем она скользнула в коридор и свернула за угол Замешательство в ее пойманном взгляде придало охоте остроту: выходит, не одна, а две девушки находились в этом тайном месте! Интересно зачем?

Харви обернулся, чтобы проверить, свободен ли обратный путь, если ему вдруг придется отступать. Но его память, одурманенная ароматным воздухом, отказалась нарисовать ясную картину маршрута, что привел его сюда. Укол тревоги внезапно сбил радостное возбуждение, но Харви отказался поддаться ему, устремился вперед за девушкой до конца коридора и тоже свернул налево за угол. Короткий проход, и вновь поворот налево – куда только что скрылась девушка. Смутно сознавая, что закругления дороги сужаются, он шел вперед, задыхаясь от плотного воздуха и настойчивости погони.

Внезапно, когда он повернул в последний раз, жара стала удушающе близкой и проход вывел его в тесную, едва освещенную комнатку. Харви расстегнул ворот рубашки. Жилы на тыльных сторонах ладоней напоминали натянутые струны. Он отчетливо слышал, как надсадно трудятся его сердце и легкие. Однако, с облегчением понял он, здесь преследование заканчивалось. Объект охоты стоял спиной к нему у противоположной стены, и при виде ее изящных ягодиц и гладкой спины клаустрофобия Харви испарилась.

– Девушка… – выдохнул он. – Ну и погоняла же ты меня…

Казалось, она не слышала его или, скорее всего, вздумала капризничать.

По скользким плиткам он направился к ней.

– Я с тобой говорю.

Когда Харви приблизился к девушке на шесть футов, она повернулась: не та, которую он преследовал по коридору, и тем более не та, которую он видел два дня назад. Это существо было абсолютно иным. Взгляд Харви остановился на незнакомом лице лишь на пару секунд, прежде чем скользнуть вниз – на ребенка в ее руках. Младенец – вероятно, новорожденный – без особой жадности сосал грудь. Подобных существ Харви в жизни видеть не приходилось. Его замутило. Молоденькая девушка, кормящая грудью ребенка, – зрелище само по себе удивительное, но отродье у нее на руках, животное или человек, выглядело настолько мерзко, что Харви с трудом сдержал рвоту. Сама преисподняя породила бы что-либо более привлекательное.

– Бог ты мой, что за…

Подняв на Харви глаза и прочитав смятение на его лице, девушка вдруг зашлась смехом. Харви замотал головой. Ребенок оторвал от груди хоботок, а потом вновь прильнул к ней, словно устроился удобнее. Это движение как хлыстом подстегнуло отвращение Харви, обратив его в ярость. Не обращая внимания на протесты девушки, он выхватил маленькое чудовище из ее рук, чуть подержал, успев почувствовать корчи блестящего маленького тела, и с силой швырнул в стену. Ребенок вскрикнул, ударившись о плитки, и жалобный протест оборвался в то же мгновение, услышанный лишь матерью. Она бросилась через комнату к тому месту, где лежал ребенок: его бескостное тело удар разорвал пополам. Одна из конечностей (их было по меньшей мере полдюжины) попыталась дотянуться до залитого слезами лица матери. Девушка подняла останки на руки, и потоки сверкающей жидкости побежали по ее животу к паху.

Откуда-то из-за стены комнаты донесся голос Харви понял: это отклик на предсмертный крик ребенка и все возрастающие стенания матери – но отклик куда более скорбный, чем первое и второе. Воображением Харви обладал скудным. За пределами его мечтаний о благополучии и женщинах лежала пустая земля. Однако сейчас, при звуке этого голоса, пустошь осветилась мягким светом и выдала ужасающие образы; Харви сам не верил, что способен такое вообразить. Не просто образы монстров, в лучшем случае являющие собой соединение известных аномалий. То, что сотворил его разум, было скорее ощущением, чем образом. Оно относилось к спинному мозгу, не к рассудку. Его уверенность в себе дрогнула, мужество и сила духа отреклись от Харви. Он задрожал, поскольку прежде пугался лишь во сне. А печальный крик все не смолкал, и Харви развернулся и побежал В сумрачном коридоре бьющий в спину свет швырял его тень под ноги.

Ощущение правильного направления покинуло его. На первом пересечении коридоров он повернул не туда, а затем и на втором. Через несколько ярдов Харви осознал ошибку и бросился обратно, но лишь еще больше запутался. Коридоры походили один на другой – те же плитки, тот же полусвет, каждый новый поворот выводил либо к помещению, которое он видел впервые, либо к полным тупикам Паника нарастала по спирали. Вой прекратился. Харви остался один со своим хриплым дыханием и обрывками проклятий. Это Колохоун устроил ему такую пытку, и Харви поклялся: он заставит парня признаться, даже если ему придется своими руками переломать все кости Джерри. На бегу он цеплялся за мысли о предстоящей расправе – сейчас они были единственным утешением. Наслаждаясь картиной воображаемой агонии Колохоуна, Харви не понял, что повторяет уже пройденный путь и бежит по кругу прямо к свету. Лишь в последний момент до него дошло, что он находится перед знакомым помещением. Ребенок лежал на полу, мертвый и отвергнутый. Матери не было.

Харви остановился и обдумал ситуацию. Если он пойдет назад тем же путем, он снова запутается. А если пойти вперед, через комнату, к свету – тогда, возможно, удастся разрубить гордиев узел и вернуться к выходу. Второе остроумное решение пришлось ему по душе. Харви осторожно пересек комнату, подошел к двери противоположной стены и выглянул. Еще один короткий коридор, а за ним – дверь, распахнутая в большое помещение. Бассейн! Конечно, бассейн!