Текст книги "Звездная ночь"

Автор книги: Клаудия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Клаудия Грэй
Звездная ночь

Пролог

По стенам полз иней.

Я как зачарованная смотрела на морозные кружева, затягивающие каменную стену комнаты наверху северной башни. Рисунок начинался на полу, покрывал стену и переползал на потолок. Несколько небольших серебристых кристалликов снега висело в воздухе.

Все это выглядело хрупким, изысканным и совершенно неестественным. Холод, стоявший в комнате, проник глубоко под кожу. Если бы я не стояла тут одна, если бы со мной был еще кто-нибудь, я поверила бы, что все это реально. Может быть, я даже поверила бы, что мне ничто не угрожает.

Лед затрещал так громко, что я подпрыгнула от неожиданности. Я широко открыла глаза и задышала коротко и часто. Иней, прокладывавший себе путь по окну, застлал ночное небо, скрыл луну. Теперь комната излучала собственный свет. Все эти морозные линии на окне внезапно изогнулись и сложились в очертания, которые я узнала.

Лицо.

На меня уставился ледяной мужчина. Его темные, полные гнева глаза были вырезаны так детально, что мне казалось, будто он смотрит на меня. Это лицо на морозном стекле было едва ли не самым живым изображением из всех, когда-либо мною виденных.

Тут сердце мое пронзило холодом, потому что я поняла: он действительно на меня смотрит.

А ведь когда-то я не верила в привидения.

Глава 1

Гроза разразилась в полночь.

Темные тучи неслись по небу, стирая звезды. Холодный ветер трепал мои рыжие волосы. Я поглубже натянула капюшон и спрятала сумку под черный дождевик.

Несмотря на грозу, было еще недостаточно темно. Преподаватели академии могли увидеть меня или услышать даже сквозь вой ветра. Все вампиры это могут.

Конечно, в «Вечной ночи» вампирами были не только преподаватели. Через пару дней начнется учебный год, приедут учащиеся – в большинстве своем такая же могущественная древняя нежить.

Я не могущественная, не древняя и до сих пор абсолютно живая. Но я тоже некоторым образом вампир: дитя вампиров, я обречена когда-нибудь стать одной из них и с удовольствием пью кровь. Раньше я проскальзывала мимо учителей, полагаясь на собственные силы и на слепую удачу, но сегодня пришлось дожидаться темноты. Мне необходимо было остаться незамеченной.

Думаю, я так нервничала, потому что намеревалась совершить свою первую в жизни кражу.

Слово «кража» звучит довольно гадко, будто я собираюсь просто вломиться в каретный сарай и перерыть жилище миссис Бетани в поисках денег, драгоценностей или чего-нибудь в этом роде. На самом деле передо мной стояла куда более важная задача.

Небо темнело все сильнее, закапал дождь. Я побежала через лужайку, время от времени кидая взгляды на каменные башни школы. Я поскальзывалась на мокрой траве и мучилась тошнотворными сомнениями.

«Серьезно? Ты собираешься вломиться в ее дом? Просто взять и вломиться в чужой дом? Да ты в жизни не скачала ни одной мелодии, предварительно не заплатив за нее».

Все это казалось нереальным – я сунула руку в сумку и вытащила из нее заламинированную библиотечную карточку, причем совсем не для того, чтобы взять книжки. Но я была полна решимости. Я это сделаю. Миссис Бетани покидает школу от силы раза три в год, а это значит, что сегодня мне выпал шанс. Я сунула карточку в щель и попыталась отжать защелку замка.

Пять минут спустя я все еще бесцельно дергала карточку туда-сюда. Руки замерзли, стали мокрыми и неуклюжими. По телевизору это всегда выглядело просто. Может, настоящие преступники справились бы за десять секунд, однако я все отчетливее понимала, что настоящей преступницей мне не стать.

Что ж, план «А» провалился. Нужно искать другие варианты. Поначалу мне показалось, что на окна стоит рассчитывать не больше, чем на дверь. Конечно, я могу просто разбить стекло, но тогда меня скорее всего поймают.

Завернув за угол, я, к большому удивлению, увидела, что миссис Бетани оставила одно окно приоткрытым – всего лишь узенькую щель, но мне хватило и этого.

Медленно подняв окно, я обнаружила на подоконнике целый ряд африканских фиалок в маленьких глиняных горшочках. Миссис Бетани поставила их там, чтобы они дышали свежим воздухом и, возможно, чтобы их сбрызнуло дождем.

Влезть в открытое окно? Тоже намного сложнее, чем показывают по телевизору.

Окна миссис Бетани располагались довольно высоко над землей, а это значит, что для начала мне пришлось хорошенько подпрыгнуть. Задыхаясь, я стала протискиваться внутрь, и оказалось, что не рухнуть ничком на пол тоже очень трудно. Я решила, что лучше спуститься ногами вперед, но поскольку уже влезла в окно головой, то не сумела развернуться, с размаху ударила грязным башмаком в стекло и плюхнулась на пол. К счастью, стекло не разбилось.

– Ну вот, – прошептала я, лежа на плетеном коврике миссис Бетани. Ноги все еще оставались на подоконнике, и по ним хлестал дождь. – Легкая часть окончена.

Дом миссис Бетани походил на нее: вызывал такие же ощущения и даже пах как она – сильно и резко – лавандой. Я поняла, что оказалась в ее спальне, и почему-то это заставило меня еще острее почувствовать себя злоумышленницей. Хотя я и знала, что миссис Бетани находится сейчас в Бостоне, знакомится с «перспективными учениками», меня не оставляло ощущение, что она вот-вот меня схватит. При мысли об этом я почувствовала ужас и попыталась уйти в себя, как делала всегда, когда чего-то боялась.

Но тут я подумала о Лукасе, о парне, которого любила – и потеряла.

Лукасу не понравилось бы, если бы он увидел меня такой перепуганной. Он хотел бы, чтобы я оставалась сильной. Воспоминание о нем придало мне отваги, и я заставила себя приступить к делу.

Сначала самое главное: я сняла испачканные грязью башмаки, чтобы больше не наследить, и повесила плащ на дверную ручку, чтобы не накапать. Потом прошла в ванную и взяла побольше бумажных салфеток, чтобы убрать за собой и вытереть башмаки. Использованные салфетки я засунула в карман плаща. Выброшу где-нибудь по дороге. Если на свете и существует параноик, проверяющий мусор в поисках следов злоумышленника, то это как раз миссис Бетани.

Вообще удивительно, что она выбрала себе это жилище. Академия «Вечная ночь» – место роскошное, даже величественное, сплошные каменные башни и горгульи – как раз в ее стиле. А бывший каретный сарай – всего лишь коттедж. Но, с другой стороны, тут ей обеспечено уединение, а я могла поверить, что миссис Бетани ценит его превыше всех сокровищ мира.

Пожалуй, начать следует с ее письменного стола в углу. Я села на деревянный стул с жесткой спинкой, отодвинула изображение мужчины девятнадцатого века в серебряной рамке и начала перебирать лежавшие на столе документы.

«Уважаемый мистер Рид, мы с большим интересом ознакомились с заявлением вашего сына Митча. Безусловно, он – выдающийся ученик и прекрасный молодой человек, однако мы с сожалением сообщаем вам...»

Человеческий ученик, изъявивший желание учиться здесь. Один из тех, кого миссис Бетани отвергла.

Почему она одних людей принимает, а других – нет? Почему она вообще впускает людей в одно из немногих оставшихся убежищ вампиров?

«Уважаемые мистер и миссис Николе, мы с большим интересом ознакомились с заявлением вашей дочери Клементины. Безусловно, она выдающаяся ученица и прекрасная юная леди, поэтому мы с радостью...»

В чем разница между Митчем и Клементиной? К счастью, прекрасно организованная система хранения документов миссис Бетани привела меня прямо к обоим заявлениям, но хотя я изучила их очень внимательно, ответа на свои вопросы не получила. Оба ученика могли похвастаться устрашающе высокими отметками плюс кучей факультативов. Прочитав перечень их достижений, я почувствовала себя величайшим лодырем. На фотографиях оба выглядели совершенно нормально – не красавцы, не уроды, не толстые, не тощие. Самые обыкновенные. Оба из Виргинии. Митч живет в многоквартирном доме в Арлингтоне, Клементина – в старинном особняке за городом, но я-то знала, что оба они богаты до безобразия, раз подумывали об обучении в этой школе.

Насколько я видела, единственная разница между Митчем и Клементиной заключалась в том, что Митчу крупно повезло. Родители отошлют его в обычную школу-интернат на Восточном побережье, где он будет общаться с другими сверхбогатыми подростками, играть в лакросс, или кататься на яхте, или что они там еще делают в таких заведениях. А в это время Клементина будет каждую секунду окружена вампирами. И хотя она никогда об этом не узнает, все равно почувствует, что здесь что-то не так. И никогда не будет ощущать себя в безопасности. Даже я никогда не чувствую себя в безопасности в академии «Вечная ночь», а ведь однажды я тоже стану вампиром.

В окнах сверкнула молния, через несколько секунд загрохотал гром. Скоро гроза разыграется не на шутку. Пора возвращаться. Разочарованная, я убирала письма на место. Я была совершенно уверена, что сегодня узнаю все ответы, однако не выяснила абсолютно ничего.

«Неправда, – сказала я себе, надев плащ и глянув на горшки с цветами. – Ты узнала, что миссис Бетани любит африканские фиалки. Это, конечно, тебе особенно пригодится».

Расставив фиалки на подоконнике в точности так, как они стояли, я вышла через парадную дверь; к счастью, та просто захлопывалась. Как это похоже на миссис Бетани – ни в чем не полагаться на случай!

Дождь так сильно хлестнул меня по щекам, что они запылали от боли. Я побежала в сторону академии «Вечная ночь». Несколько окон в преподавательских квартирах еще светились золотистым светом, но теперь было достаточно темно, чтобы я не беспокоилась. Вряд ли кто-нибудь меня увидит. Я надавила плечом на тяжелую дубовую дверь. Она послушно открылась, даже не скрипнув. Закрыв ее за собой, я решила, что все трудности позади. И тут поняла, что я не одна.

Насторожившись, я всматривалась в темноту большого зала. Это было просторное помещение, без укромных уголков, в которых можно спрятаться, без колонн, за которые можно нырнуть, поэтому я должна была увидеть, кто это. Но никого не видела. Я задрожала; внезапно мне показалось, что здесь вдруг стало очень холодно. Будто я стою посреди темной зловещей пещеры, а не в зале «Вечной ночи».

Занятия начнутся через два дня, значит, в школе только преподаватели и я. Но любой учитель уже начал бы ругать меня за то, что я выходила ночью в такую грозу. Они не стали бы следить за мной из темноты.

Или стали?

Я нерешительно шагнула вперед и шепнула:

– Кто здесь?

Никто не отозвался.

Может, я просто все вообразила. Если хорошенько подумать, так ничего я и не слышала. Просто почувствовала – такое неприятное ощущение, что за тобой наблюдают. Я ведь целый вечер беспокоилась, что меня застукают. Может, все дело в моей тревоге?

Тут я заметила какое-то движение снаружи и разглядела девушку. Она стояла на улице, закутанная в длинную шаль, и смотрела внутрь сквозь единственное окно с простым, а не витражным стеклом. Девушка была примерно моего возраста, и хотя сейчас за окном дождь лил как из ведра, она казалась мне совершенно сухой.

– Ты кто? – Я сделала еще пару шагов в ее сторону. – Ученица? Что ты там?..

Она исчезла. Не убежала, не спряталась – даже не шевельнулась. Вот она была там, а вот ее уже нет.

Поморгав, я уставилась на окно, словно она волшебным образом могла там снова появиться. Девушка не появилась. Я подошла ближе, чтобы лучше видеть, заметила какое-то движение и испуганно подскочила, но тут же сообразила, что это мое собственное отражение в стекле.

Нет, это уж совсем глупо. Испугаться собственного лица!

Да только это было не мое лицо.

Но нет, наверное, все-таки мое. Если бы сегодня приехал кто-то из учеников, я знала бы об этом. Кроме того, «Вечная ночь» расположена настолько уединенно, что невозможно представить себе случайно забредшего сюда человека. Мое слишком живое воображение опять меня подвело. Конечно же, это просто мое отражение! И здесь вовсе не так холодно, как мне показалось.

Перестав дрожать, я тихонько поднялась по лестнице в небольшую квартиру, в которой летом жила вместе с родителями, на самом верху южной башни «Вечной ночи». К счастью, они спали: пробираясь на цыпочках по коридору, я слышала, как храпит мама. Если папа может спать при таком храпе, ему не помешает и ураган.

Случившееся внизу до сих пор наводило на меня жуть. То, что я промокла до костей, настроения не улучшало. Однако больше всего меня расстраивала моя неудача. Попытка совершить ограбление века завершилась ничем.

Конечно, я не могла запретить миссис Бетани приглашать сюда учеников-людей. И нужно признать, что директриса их оберегала, держа в строгости учеников-вампиров, чтобы они не сделали ни глотка человеческой крови.

Но знакомство с Лукасом заставило меня понять, как мало я знаю о вампирах, хотя и родилась в этом мире. Он помог мне увидеть все в ином свете, научил задавать вопросы и требовать ответы. Даже если я больше никогда не увижу Лукаса, я все равно знаю, что он сделал мне большой подарок, разбудив меня и показав большую темную реальность. Теперь я уже никогда и ничего не приму как должное.

Сняв мокрую одежду и свернувшись калачиком под одеялом, я закрыла глаза и представила свою любимую картину – «Поцелуй» Климта. Я пыталась вообразить, что влюбленные на картине – это Лукас и я, что это его лицо так приблизилось к моему, это его дыхание я чувствую на своей щеке. Мы с Лукасом не виделись уже почти шесть месяцев.

Ему пришлось бежать из «Вечной ночи», потому что открылось его истинное лицо. Он оказался охотником на вампиров, членом Черного Креста.

Я до сих пор не знаю, как быть с тем, что Лукас относится к группе людей, посвятивших свою жизнь уничтожению таких, как я. И не знаю, как Лукас воспринимает то, что я вампир. Он не знал этого до тех пор, пока мы не полюбили друг друга. Ни он, ни я не выбирали, кем быть. Оглядываясь назад, я понимаю, что наше расставание было неизбежным. И все-таки в глубине души я по-прежнему верю, что наша судьба – быть вместе.

Прижав к груди подушку, я сказала себе:

«По крайней мере, скоро тебе станет некогда скучать по нему. Начнутся уроки, и ты будешь очень занята».

Стоп. Неужели я дошла до того, что жду начала школьных занятий?

Кажется, я перешла на новый уровень жалости к себе.

Глава 2

В первый учебный день, как только рассвело, в академию начали прибывать ученики.

Первые явились пешком. Они выходили из леса, одетые очень просто, обычно с одной сумкой, перекинутой через плечо. Думаю, некоторые из них шли всю ночь. Приближаясь, они жадно смотрели на здание школы, словно надеялись, что немедленно получат ответы на все свои вопросы. Еще до того, как я увидела среди них знакомое лицо – Ранульфа, которому было больше тысячи лет и который вообще не ориентировался в современной жизни, – мне стало понятно, кто входит в эту группу. Самые старые вампиры, так называемые заблудившиеся. Они не доставляли никакого беспокойства, просто забивались на задние парты, слушали, учились и пытались хоть как-то наверстать упущенное.

В прошлом году Лукас пришел так же, как они. Я помню, как он появился из тумана в своем длинном черном пальто. И хотя я не сомневалась, что его сегодня не будет, все равно всматривалась в каждого пешего ученика. Как я хотела снова его увидеть!

Ближе к завтраку стали подъезжать машины. Я наблюдала за ними из коридора в учебном крыле, со второго этажа, чтобы видеть эмблемы на капотах: «ягуар», «лексус», «бентли». Подъезжали маленькие итальянские спортивные автомобили и огромные внедорожники, внутри которых могли бы поместиться те спортивные машинки. Понятно, что это ученики-люди; все до единого явились с сопровождением. В основном с ними приехали родители, а с некоторыми еще и младшие братья и сестры. Я даже узнала Клементину Николе со светло-каштановыми волосами, собранными в конский хвост, и веснушками на носу. К моему удивлению, миссис Бетани встречала их во дворе, протягивая руку грациозно, как королева, приветствующая придворных. Похоже, она хотела поговорить с родителями и улыбалась им так тепло, будто собиралась подружиться навеки. Я понимала, что все это – сплошное притворство, но нужно отдать ей должное: она притворялась превосходно. Что до самих человеческих учеников, то чем дольше они оставались во дворе и смотрели на зловещие каменные башни академии «Вечная ночь», тем быстрее исчезали их улыбки.

– Вот ты где.

Я оторвалась от разворачивающейся внизу сцены и обернулась. За спиной стоял мой папа. Ради такого случая он заставил себя встать очень рано и надел костюм и галстук, как и полагалось преподавателям, но его рыжие волосы были взъерошены как всегда.

– Да, – улыбнулась я ему. – Просто захотелось понаблюдать за происходящим.

– Высматриваешь друзей? – Папа встал рядом со мной и тоже выглянул в окно. Глаза его лукаво поблескивали. – Или оцениваешь новых парней?

– Папа!

– Молчу-молчу! – Папа, словно сдаваясь, поднял руки. – Но в этом году ты выглядишь немного веселее, чем в прошлом.

– Уж хуже-то некуда, правда?

– Да, пожалуй, – ответил папа, и мы вместе засмеялись.

В прошлом году я была настолько настроена против академии, что попыталась сбежать в первый учебный день. Мне казалось, что это случилось целую вечность назад.

– Слушай, если хочешь позавтракать, то мама как раз разогрела вафельницу и готова печь вафли.

Хотя сами родители обычно ограничивались кровью из тайных школьных поставок, они всегда следили, чтобы я ела до поры до времени необходимую мне нормальную пищу.

– Я поднимусь через минутку, ладно?

Папа на мгновение положил мне руку на плечо и ушел.

Я в последний раз посмотрела во двор. Еще несколько семей оставались там, вытаскивая из машин чемоданы, но уже начала прибывать третья, последняя волна учащихся.

Эти приезжали поодиночке, в арендованных автомобилях. Среди них затесалось несколько такси, но в основном это были седаны или лимузины. Эти ученики уже были в школьной форме, подогнанной у портного. Зачесанные назад волосы блестели. Ни один не нес чемоданов: они отсылали свои многочисленные пожитки заранее, в коробках или сундуках, которые прибывали в «Вечную ночь» вот уже две недели. К моему неудовольствию, я заметила среди вновь прибывших Кортни, которую просто терпеть не могла. Она беззаботно махала кому-то рукой. На ней, как и на многих других, были солнцезащитные очки, а это значит, что пиры сделались очень чувствительными к солнечному свету, потому что некоторое время не пили кровь. Вероятно, очередная диета, чтобы выглядеть изящнее и энергичнее.

Этим вампирам требовалась помощь, чтобы ориентироваться в двадцать первом веке, но они еще не совсем запутались в современной жизни. Эти по-прежнему обладают могуществом и не дадут никому в школе забыть об этом. Я всегда думала о них именно так.

Это так называемые типичные «вечноночевцы».

К тому времени, как я покончила с вафлями и спустилась вниз, большой зал был до отказа заполнен смеющимися и болтающими учениками. Пару минут я потолкалась среди них, чувствуя себя ужасно маленькой и жалкой, и тут, несмотря на шум, услышала знакомый голос:

– Бьянка!

– Балтазар! – Я заулыбалась и радостно замахала ему.

Он был крупным парнем, таким высоким и мускулистым, что, проталкиваясь сквозь толпу, мог бы показаться устрашающим, если бы не его добрые глаза и дружеская улыбка.

Я приподнялась на цыпочки и крепко его обняла.

– Как прошло лето?

– Отлично. Я работал в ночную смену в доках Балтимора, – сказал Балтазар с таким энтузиазмом, с каким другие описывали бы свои волшебные каникулы в Канкуне. – Подружился там с парнями, много времени провел в барах. Научился играть в бильярд! И снова начал курить.

– Думаю, твои легкие могут это выдержать. – Мы усмехнулись, глядя друг на друга: эта шутка не предназначалась для ушей болтающихся вокруг учеников-людей. – Нужна помощь с бумагами?

– Все уже сделано и лежит на столе у миссис Бетани.

Все вампиры были обязаны проводить летние месяцы «вовлеченными в жизнь современного мира», как указывалось в школьном распоряжении, а в начале учебного года от них требовалось составить отчет о полученном опыте. Типа сочинения «Как я провел свои школьные каникулы», написанного из преисподней.

Балтазар огляделся:

– Патрис тоже здесь?

– Нет, она в Скандинавии. – Месяц назад я получила от нее открытку с фьордами. – Говорит, что пробудет там год или два. Думаю, встретила какого-нибудь парня.

– Плохо, – вздохнул Балтазар. – Я рассчитывал увидеть больше знакомых. И вовсе не того, кто приближается к нам сзади справа.

– Это ты о чем? – Я пыталась сообразить, где это – сзади справа, но тут послышался голос, похожий на скрежет ногтей по грифельной доске.

– Балтазар. – Кортни протянула ему руку, будто ждала, что он ее поцелует. Он встряхнул ее разок и тут же отпустил, однако улыбающиеся напомаженные губы даже не дрогнули. – Надеюсь, ты хорошо провел лето? Я была в Майами, развлекалась в тамошних клубах. Просто потрясающе! Тебе стоило бы съездить туда кем-нибудь, кто знает классные местечки.

– Я удивлена, что ты опять тут появилась, – произнесла я. «Удивлена» мне показалось более приличным, чем «разочарована». – Вроде бы в прошлом году тебе здесь не особенно понравилось.

Кортни пожала плечами:

– Я думала, что брошу, но в первый же вечер в Майами поняла, что на мне платье прошлого сезона. А туфли и вовсе моды трехлетней давности. Такой облом! Ясно же, что мне необходимо кое-что наверстать, поэтому я решила, что смогу выдержать еще несколько месяцев в «Вечной ночи». – Она снова пожирала Балтазара взглядом. – Кроме того, я всегда с удовольствием провожу время со старыми друзьями.

– Если бы мне требовалось разобраться в современной моде, – заметила я, – я бы не поехала в место, где все ходят в школьной форме.

Губы Балтазара дрогнули в усмешке. Кортни прищурилась, посмотрела на мой чересчур просторный свитер, на юбку в складку, и улыбка ее сделалась еще шире.

– Ну, ты вообще никогда не интересовалась модой, это всякому ясно. – Она потрепала Балтазара по плечу. – Увидимся позже. – И поплыла прочь.

Ее длинный белокурый конский хвост раскачивался из стороны в сторону.

– Я собиралась попробовать найти с ней общий язык в этом году, – пробормотала я. – Кажется, я изменилась гораздо меньше, чем думала.

– Даже не пытайся меняться. Ты прекрасна такая, какая есть.

Я застенчиво отвернулась. Какая-то часть меня думала: «О нет, мне опять придется дать ему отставку!» А другой части невольно нравилось то, что он сказал. Я все лето была так одинока – без Лукаса, вообще без друзей, и поэтому мысль о том, что здесь я кому-то не совсем безразлична, согревала меня, как теплое одеяло, после долгих холодных месяцев.

Но прежде чем я придумала, как лучше ему ответить, все внезапно замолчали. Мы с Балтазаром инстинктивно повернулись к кафедре в дальнем конце зала. Миссис Бетани готовилась произнести свою речь.

Она надела изящный серый костюм, гораздо больше походивший на одежду двадцать первого века, чем то, что она обычно носила. Впрочем, он только подчеркивал ее строгую красоту. Свои темные волосы миссис Бетани уложила в элегантный узел, в ее ушах сверкали черные жемчужины. Она смотрела не на учащихся. Взгляд ее темных глаз был устремлен куда-то вдаль, поверх наших голов, словно она нас и не замечала.

– Добро пожаловать в «Вечную ночь». – Голос директрисы донесся до каждого уголка большого зала. Все невольно выпрямились. – Некоторые из вас уже учились здесь раньше. Другие будут долгие годы слышать про академию «Вечная ночь», возможно, от ваших родственников и удивляться, что вам удалось попасть сюда.

Та же самая речь, что и в прошлом году, но на этот раз я воспринимала ее по-другому. Мне слышалась ложь в каждой осторожной фразе, в том, как миссис Бетани обращалась к вампирам, приезжавшим сюда двадцать или двести лет назад.

И, словно прочитав мои мысли, директриса посмотрела на меня. Ее ястребиный взгляд пронзал даже через толпу. Я напряглась, практически ожидая, что она обвинит меня в том, что в ее отсутствие я проникла к ней в дом.

Но миссис Бетани сделала нечто еще более удивительное. Она отступила от привычного сценария.

– Академия «Вечная ночь» для каждого означает что-то свое, – произнесла она. – Это место обучения, место, где бережно сохраняют традиции, а для некоторых это убежище.

«Только если ты ночной кровосос, – подумала я. – А иначе какое же это убежище?»

Она указала на новых учеников. В свете, струившемся сквозь витражное стекло, ее длинные ногти сверкали красным. К моему изумлению, указывала она на Людей, хотя те, разумеется, не понимали почему.

– Чтобы вам хорошо жилось в «Вечной ночи», вы должны понять, что эта школа значит для ваших одноклассников. Поэтому я призываю тех из вас, у кого уже имеется опыт, подружиться с нашими новыми учениками. Возьмите их под свое крыло. Узнайте все про их жизнь, их интересы и их прошлое. Только так академия «Вечная ночь» сможет достичь своих истинных целей.

Несколько человек нерешительно захлопали. Люди, толком не понимающие, как себя вести.

– Однако это странно, – пробормотал себе под нос Балтазар. – Не знай я правды, решил бы, что миссис Бетани просит всех подружиться.

Я кивнула. В голове лихорадочно метались мысли. Почему миссис Бетани нужно, чтобы вампиры сблизились с людьми? Если она не хочет, чтобы хоть один человек пострадал (а я до сих пор считала, что она этого не хочет), то чего она на самом деле добивается?

– Занятия начнутся завтра. – На лице миссис Бетани появилась знакомая высокомерная улыбка. – А сегодня познакомьтесь с одноклассниками, особенно с теми, кто здесь новичок. Мы рады вам и надеемся, что вам – всем вам – понравится в «Вечной ночи».

– Как ты думаешь, она решила смягчить свое отношение к нам? – повернулся ко мне Балтазар, когда все начали потихоньку расходиться.

– Миссис Бетани? Вряд ли. – Я пыталась решить, стоит ли спрашивать Балтазара, что он думает о тайне «новых правил приема».

Он умен и, хотя уважает миссис Бетани, не принимает ее слова на веру. Кроме того, прожив уже больше трехсот лет, он, вероятно, в состоянии увидеть происходящее в ином свете и, возможно, сумеет дать дельный ответ. Но Балтазар может догадаться, что причина моего вопроса кроется в наших с Лукасом отношениях, а об этом лучше не напоминать, ему это не понравится.

Тут Балтазар улыбнулся и замахал еще кому-то – я не разглядела в толпе, кому именно, он приятельствовал чуть ли не со всеми.

– Увидимся позже, ладно?! – крикнула я ему вслед.

– Конечно.

На какой-то миг мне стало без него очень одиноко. Меня окружали вампиры – настоящие могущественные вампиры, за красивыми молодыми лицами которых скрывался многовековой опыт. Я еще не стала полноправным вампиром, и несхожесть между нами не уменьшилась за мой первый год в «Вечной ночи». По сравнению с ними я была маленькой, наивной и неловкой.

Тем больше причин пойти наверх прямо сейчас, решила я. В этом году ко мне подселили другую соседку по комнате, и мне не терпелось сказать ей «привет».

Когда я вошла в спальню, Ракель вздохнула.

– Добро пожаловать обратно в ад.

Она лежала, раскинув руки, поперек голого матраца. Большая спортивная сумка валялась на полу, а одежда и рисовальные принадлежности были разбросаны вокруг. Как будто она просто вытряхнула все из сумки, да так и оставила.

– Я тоже рада тебя видеть. – Я села на край своей кровати. – Я-то думала, ты обрадуешься хотя бы тому, что в этом году мы будем жить в одной комнате.

– Поверь, ты – единственная причина, по которой я в состоянии вынести мысль о том, что снова оказалась здесь. Твои родители что, дали взятку миссис Бетани? Если да, я им обязана по гроб жизни.

– Нет, просто повезло со жребием. – В общем-то, я соврала.

Родители не просили у миссис Бетани никаких одолжений, но людей и вампиров, принятых в этом году в школу, было нечетное количество, как мужского, так и женского пола. И поскольку я все еще питалась нормальной пищей, а не только пила кровь, было решено, что я сумею скрыть правду от человека, когда мы будем вместе обедать в своей комнате, как это принято в «Вечной ночи».

Впрочем, то, что это оказалась Ракель, было действительно везением. К тому же практически все девочки-люди, учившиеся здесь в первый год, сделали все возможное, чтобы на следующий очутиться в другом месте. Я не могла их за это винить.

– Ну, – сказала я, пытаясь говорить игриво, – почему же ты вернулась? Помимо желания провести как можно больше времени в моем дивном обществе. Вроде бы ты сюда больше не собиралась.

– Без обид, но даже надежда на твое дивное общество не смогла бы заставить меня изменить свое решение. – Ракель перевернулась на живот, и теперь мы с ней смотрели друг на друга. Она подстригла свои темные волосы еще короче, чем в прошлом году, но на этот раз сходила к парикмахеру, так что они выглядели неплохо, даже стильно. – Я сказала родителям, что хочу попробовать поучиться где-нибудь в другом месте. Может, переехать к бабушке и дедушке в Хьюстон и ходить в школу там. Но они даже слушать не пожелали. «Вечная ночь» – это заведение «частное» и «престижное», и этого мне должно быть достаточно, вот что они сказали.

– Даже узнав об Эрике...

Губы Ракель искривились в сердитой усмешке.

– Они сказали, что он, наверное, просто пытался со мной заигрывать. Сказали, что я слишком неприветлива с парнями и должна научиться «отвечать некоторым взаимностью».

Я в ужасе смотрела на нее. Эрик был вовсе не чересчур пылким поклонником. Он был вампиром, твердо решившим выследить и убить ее. Ракель этого не знала, но понимала, что он опасен. Если бы я сказала своим родителям, что кто-то напугал меня до полусмерти, отец крепко обнял бы меня, чтобы я снова почувствовала себя в безопасности, а мама, скорее всего, взяла бы бейсбольную биту и отлупила того, кто посмел угрожать ее маленькой девочке. А родители Ракели посмеялись над ней и отправили назад в школу, которую она возненавидела.

– Сочувствую, – пробормотала я.

Она пожала одним плечом:

– Я могла бы сразу догадаться, что они не станут меня слушать. Они никогда не слушали, даже когда я...

– Когда ты – что?

Ракель не ответила. Она решительно села и обвиняющим жестом ткнула в стенку за моей спиной.

– Это что такое? Мы любим Климта?

Я повесила репродукцию над своей кроватью. Климт так много для меня значил, что я забыла – Ракель раньше у меня его не видела.

– А что? Тебе не нравится?

– Бьянка, эта картина – такая банальщина! Ее сейчас штампуют везде – на магнитах для холодильника, на кофейных кружках и на всякой такой ерунде.

– А мне плевать. – Может быть, глупо любить что-то только потому, что оно нравится всем, но по-моему, еще глупее не любить что-то только потому, что оно всем нравится. – Она красивая, и это одна из моих самых любимых вещей, и это моя половина комнаты. Вот тебе!