Текст книги "Золотая сеть"

Автор книги: Клара Ярункова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

7

С разрешения Глаза Пепик Роучка переселился к арабам. У них в комнате была свободна одна постель, на которую они с большой радостью приняли его.

– Смотри, Пепик, разучишься по-нашему говорить! – смеясь, предупредили Пепика ребята, когда он, собрав свои вещи, пошел к двери.

– Подумаешь! – отрезал Пепик. – С Селимом, например, я лучше, чем с вами, договорюсь. А сколько он знает арабских песенок! – и Пепик с легким сердцем покинул комнату номер «три».

Пепик ходил с арабами и на утреннюю физзарядку, вместе с ними сидел в столовой за столом. Вскоре он уже немножко научился говорить по-арабски и даже стал переводчиком в разговоре арабов с остальными ребятами.

На утренней и вечерней линейках Пепик обычно стоял со своими, а не с арабами, стоял как на иголках. И как только вожатый распускал строй, бежал к своим арабским друзьям.

…Гонза Мудрых, председатель совета дружины, стоял боком к строю пионеров и принимал рапорт от Петра Маковника.

– Пред-се-да-тель вто-ро-го от-ря-да Петр Маковник рапортует..

Пепик со злостью слушал Петра, который выговаривал рапорт по слогам.

– Ох! – вздохнул нетерпеливый Пепик. – И как только он может так! – и чтобы скоротать время, Пепик начал вспоминать слова песни, которой его научил вчера Селим.

Как только линейка кончилась, Пепик побежал к Селиму, обнял его, и они первыми отправились под гору, где председатель совета дружины назначил проведение короткой беседы.

– Как начинается песня, Селим? Наха или маха?

– Маха? Это же ничего не значит! – рассмеялся Селим. – И наха тоже! Яха!

– Спой мне опять!

Звонким голосом Селим начал песню, Пепик присоединился к нему, и так они пели до тех пор, пока и остальные ребята не расселись на зеленой траве.

На пригорок медленно взбирался «генерал» – старший вожатый, – окруженный свитой пионервожатых.

«Будут переводить», – подумал Милан, когда увидел среди свиты глав иностранных делегаций и переводчиков.

«Генерал» нес в руке старательно сложенный пионерский галстук. Отдохнув после крутого подъема, он сказал:

– Надеюсь, что вы, ребята, за эту неделю уже привыкли к «Зеленой долине» и вам нравится тут.

– Нравится! – выкрикнул Милан.

Бритта захлопала в ладоши, за ней захлопали все остальные.

– Пионеры, дорогие иностранные гости, – начал старший вожатый и взглядом обвел ребят. – Хотя мы живем в лагере вместе всего несколько дней, многие из вас уже подружились. И я этому рад… – «Генерал» улыбнулся, и ему навстречу понеслись ответные улыбки.

Сообщение старшего вожатого о трехдневном походе вызвало всеобщий восторг.

– Три дня будем в походе?

– И спать будем в лесу?

– В палатках?

– И сами будем варить обед и ужин?

Когда все успокоились, старший вожатый сообщил о предстоящей поездке на места партизанских боев в период Словацкого национального восстания.

– А в этой поездке все будут участвовать? – спросил Гонза.

– Все.

– И иностранцы тоже?

– А может быть, – ответил «генерал», – к тому времени уже никто в лагере не будет чувствовать себя иностранцем?

Гонза посмотрел на Милана и проговорил:

– Ну это мы еще посмотрим!

Старший вожатый удивленно взглянул на Гонзу, но ничего не сказал.

8

Если кто-нибудь с самолета или с высокой горы посмотрел бы на отряды, отправившиеся в трехдневный поход, он подумал бы, что через долину в горы идет войско. Узкие треугольные флажки на длинных палках развевались совсем по-военному. По-военному вышагивали сбоку колонны и командиры.

Однако если бы наблюдатель через подзорную трубу разглядел на рукавах бойцов нашивки, он сразу понял бы, что это войско самое миролюбивое войско мира.

На рукавах у передовых бойцов укреплены компасы. Это, конечно, «разведчики».

А кто же идет за «разведчиками»? С зелеными пирамидками на рукавах? Ясно – это «квартирмейстеры»! Их задача найти удобное место для разбивки походного лагеря. Невдалеке от воды и где хвороста для костров достаточно. «Квартирмейстеры» торопят «разведчиков». Они не позволят высланной вперед группе оторваться от них и незаметно выложить знак, по которым остальные должны идти за «разведчиками» к цели, известной только им.

Главные силы удивительной армии составляет пестрая колонна мальчиков и девочек. У всех за плечами вещевые мешки, а у некоторых еще и палатки. На рукавах у них разнообразные нашивки с изображением цветочков, фотоаппаратов, палитр с кистями, колесиков. Это значит, в колонне маршируют натуралисты, фоторепортеры, этнографы, техники.

Замыкает строй «тяжелая пехота» – хозяйственники – самые сильные ребята. Кроме личных вещей, они несут и продукты. Ответственный за провиант – Петр Маковник.

– Петр сам все съест, – опасались некоторые.

– Вовсе нет! – протестовали другие. – Он любит свой желудок! Значит, он будет заботиться и о нас. Вот увидите: всегда все будет сварено вовремя.

Нашивка с нарисованным на ней котелком – знаком провиант-ников – была пришита у Петра не только на рукаве, но и на шляпе.

Ответственным за «фрукты – овощи» Петр приказал петь, чтобы сохранить сливы для вареников.

Один из трех голосов хора «фрукты – овощи» вскоре выбыл.

– Пой! – приказал ему Петр.

– Сам ты пой, – проворчал грешник и нарочно на глазах Петра сунул себе в рот еще одну сливу.

– Ну и что? – крикнул кто-то из ребят. – Ну и что? Пусть ест, если он их несет! Эй, ты! Дай и мне одну.

– Брось и мне! Съедим сразу и порядок, – поддразнивали ребята Петра,

– Подождите! Я вам ни одного кнедлика не дам! – кричал Петр.

– Ешь свои кнедлики сам! – смеялись ребята. – Нас лес накормит.

– У нас есть одна девчонка, она за пять крон съест дождевого червяка,

– А я съем бесплатно. Только с хлебом!

– Будет как паштет!

– Нет! Как сардинка!

– Лучше!

– Каждый может есть все, что хочет! – выкрикнул Саша со знаком змеи на нашивке. – Для тех, кто отравится, у нас, медиков, есть три бутылки касторки.

– Видишь, Петр? Зачем нам твои кнедлики?

– Если вы будете меня злить, варите обед себе сами! – не выдержал Петр.

– Тыхо, Саша, тыхо! – уняла Сашу «старшая сестра» Румяна, твердо, по-болгарски выговаривая слова.

Замыкал колонну отряд Красного Креста. У членов отряда через плечо висели аптечки и большой сверток «Первая помощь».

– Да что они все за нами да за нами? – проворчал «разведчик» Милан.

– Это вовсе никакой не поход! – поддержал его Геня. – Все должны идти за нами, «разведчиками», по знакам, а не преследовать нас, как тени.

«Разведчики» побежали вперед. Наконец-то им удалось оторваться.

– Задержись тут немножко, Геран, и задержи всех остальных. – Милан повернул шведа лицом назад. – Тут стой и ни на шаг их не пускай. Стоп! Понимаешь? Мы еще немножко пробежим и положим дорожные знаки. Пусть они поломают немного голову. Понимаешь?

– Да! – кивнул Геран, убежденный, что он говорит по-словацки. – Стоять!

– Ну, мы побежали. Ты нас потом догони. Гоп-гоп за нами! Понимаешь? Пока!

Геран сделал несколько шагов. Тут тропинка выбегала из долины и вилась по откосу. Слева ее теснил гранитный валун, а справа откос падал прямо в ручей.

На самом узком месте тропинки Геран уселся. Он оперся спиной о валун, а ноги вытянул на тропинку.

– Стоп! – сказал он Вильгельму, выбежавшему из долины.

– Что ты дуришь? – удивился Вило. – Пусти!

– Стоп! – мечтательно глядя вдаль, повторил Геран. – Хальт!

К этому времени уже подоспели все. «квартирмейстеры». Они со смехом пытались перескочить через Герана.

Геран сидя делал какие-то странные гимнастические упражнения. Подоспели все «квартирмейстеры» и смешались в одну кучу. «Провиантники» налетели на нее. Красный Крест начал продираться вперед. «Санитарам» казалось, что кому-то надо оказать помощь. Когда «старшая сестра» Румяна пробилась к Герану, он медленно встал и как кавалер освободил ей дорогу.

«Теперь можно, – сказал он сам себе. – Теперь уже наших никто не догонит». Потом Геран поднял вверх палец и, убегая, коротко бросил:

– Сигнал! Знак – «Внимание!».

Пробежав некоторое время вслед за Гераном, Вило обнаружил дорожный знак. Это была стрелка, сделанная из ветки и направленная в сторону узенькой тропинки, которая взбегала на густо заросшую гору.

Вило приложил к стрелке плоский булыжник, чтобы и остальные ее заметили, и побежал по тропинке в гору.

Пригорок был молодой, не очень ухоженный. Деревца на нем росли густо: одно возле другого. Их сухие и живые ветки сплетались густой сетью. Тропинка с трудом продиралась через нее. Солнечные лучи вообще сюда не проникали. Землю покрывали сухие скользкие иглы. Травы и в помине не было. «Растут ли тут хотя бы грибы?..» – подумал Вило.

Он осмотрелся, и ему вдруг стало – страшно в тихом, покинутом лесу. Вило хотел подождать остальных. Но чувство ответственности «квартирмейстера» оказалось сильнее, и он отправился дальше. Однако теперь Вило не бежал, а медленно продвигался по тропинке, старательно оглядываясь, чтобы не прозевать следующий дорожный знак. Да и Милана он решил догнать.

Он боялся, что Милан обернется, посмотрит на на него и скажет: «Вы должны идти по дорожным знакам, а не за брюками «разведчиков»!»

Вило уже привык и к тому, что, когда на линейке он рапортует Гонзе, председатель совета дружины смотрит чуть повыше его плеча, как бы желая сказать: «Хотя ты тут и самый старший немец, но для меня ты младенец».

– Думме киндер! – глупые ребята, – произнес Вило вслух. И вздрогнул, услышав собственный голос.

«Непонятна, почему нет дорожных знаков? Ведь я иду, наверное, уже больше часа. Может, Милан хочет сыграть со мной шутку? Только зря он старается. Я найду место лагерной стоянки и без его указателей…»

Лес начал редеть. Перед Вило раскинулась зеленая лужайка. Легкий ветер пробежал по стебелькам травы и, пролетев над лужайкой, задержался в четырех высоких елках. За ними поднимался высокий, скалистый утес.

Вило медленно обошел лужайку и убедился, что дорожных знаков нет, а тропинка упирается в утес и дальше никуда не ведет. По свежевыструганному стоку из утеса в ручей бежала жемчужная струя воды, разливаясь по полянке. Это бил ключ. Влажная земля была в одном месте разрыта узенькими копытцами какого-то животного.

Вило напился и опять обошел лужайку. Ничего! Ни указателей, ни «разведчиков».

Он лег на траву отдыхать. Верхушка самой высокой ели раскачивалась, описывая на фоне голубого неба небольшие круги. Ель выкроила в небе маленькое окошко, отвори его – смотри в космическую даль.

Вило повернул голову. Прямо в глаза ему лез огромный голубой колокольчик. Он качался так, будто готовился к разбегу. А когда Вильгельму показалось, что колокольчик готов оттолкнуться от земли, из цветка вылезла пчела и с жужжаньем улетела прочь. Колокольчик замер. Только его голубая чашечка как-то смешно подрагивала. И тут из леса высыпали «квартирмейстеры» и остановились в восторге.

– Дальше не пойду! – бросился на траву Ёжо Гонда.

– Красивее места для лагеря не нашлось бы на целом свете! – сказал Генчо Узунов.

– Что там на свете? – кричал Ёжо. – Во всей Европе!

– Даже в Чехословакии!

– И вода тут есть, – отчеканил гордо Вило. – Только вот где же наши «разведчики»?

Все улеглись на траву, и Ёжо начал философствовать.

– А зачем они, «разведчики»? Мы разве пришли сюда для того, чтобы искать «разведчиков»? Нет! Мы тут для того, чтобы найти место для лагеря. Нашли мы такое место? Нашли! А «разведчики» пусть поищут для себя сами.

Из леса начали выходить остальные ребята. И каждый увидевший лужайку замирал от восторга.

А Вило уже чертил план размещения отрядов на привале.

Сколько было в каждом отряде ребят? Это не было военной тайной, но и подсчитать было не просто. Шведов, например, было столько, что все вместе со своей шефской группой они заняли весь правый берег ручья. Арабский отряд, размещенный под елью, насчитывал в своих рядах больше шефов-чехов, чем арабов. Словом, подсчитать в отрядах ребят было так же трудно, как муравьев в муравейнике.

Палатки вырастали на лужайке, словно грибы после дождя.

Мальчишки убегали с топорами в лес и возвращались с большими связками хвои для постелей. Не забыли они обеспечить хвоей и девочек.

К Катке в палатку вожатая поместила Магду Митрову. Девчата посадили на готовую постель маленькую резиновую куколку и позвали Г роздочку.

Гроздочка, конечно, захотела остаться с куклой. Катка побежала к болгарам и попросила у Румяны и главы болгарской делегации разрешения оставить Гроздочку у себя. Так Гроздочка стала третьей жительницей палатки.

Первыми закончили благоустройство палаток арабы. Когда они отнесли избыток хвои к костру, Пепик и Махмуд вывесили над центральной палаткой арабов флажок отряда.

– Алло, «снабженцы»! Алло! – закричал Глаз, видя, как над центральными палатками отрядов один за другим взвиваются отрядные флажки.

Петр выглянул из палатки снабжения. Голова его была обсыпана мукой, а на шее висел венок луковиц.

– Ты что, не собираешься давать полдник, Маковник? – спросил его вожатый.

– Полдник? – удивился Петр. – Скоро будет ужин! Мы идем разводить костер.

– Дружище, да мы умрем от голода! Признайся, что ты хочешь пережить всех нас и остаться один на один со складом провианта!

Петр обиделся, скрылся в палатке и вскоре неохотно вынес две буханки хлеба.

– Ну, прибавь! Прибавь! – засмеялся Глаз, просунул руку в палатку и вытащил три круга колбасы.

– Накормить необходимо, – успокаивал вожатый Петра. – Мы идем заготавливать хворост для костра. Для этого нужна сила. Ну, ну, не скупись!

С тяжелым сердцем Петр вынес из палатки еще две буханки хлеба.

Глаз и Алена начали раздавать полдник. Чтобы не видеть такое безжалостное уничтожение провизии, Петр зашнуровал вход в склад-палатку, взял два котелка и отправился к роднику.

Вернувшись с водой, он поставил кипятить чай.

– Лучше дам им еще чаю, а то еще объедятся колбасой, – проворчал Петр и послал Еву Полатову к Глазу за двумя полдниками.

– Для нас двоих? Да? – спросила его Ева, худенькая, маленькая девочка, подстриженная под мальчишку.

– Для себя проси третью порцию, – уточнил Петр.

9

Баран, который вел стадо, остановился на перекрестке около большого белого плоского булыжника, прижимавшего выложенный дорожный знак, наступил на него ногой, а за ним на него наступили двести сорок шесть овец. Зеленая стрелка подскакивала под овечьими копытами, указывая дорогу то к шалашу, то к «Зеленой долине». Когда овечья отара исчезла за поворотом, стрелка дорожного знака указывала направление к молодой роще.

Милан Яворка, наверное, уже в двадцатый раз приложил руки рупором к губам и закричал:

– Ого-го-го-го-го! Угу-гу-гу-у!

– Не кричи ты! – обернулся к нему Гонза. – Это не имеет смысла. Если бы они были поблизости, давно бы объявились.

– Тогда посоветуй что-нибудь поумнее, – обиделся Милан. – Ты председатель совета дружины, вот и посоветуй!

– Тут я тебе не председатель! – проворчал Гонза. – Тут ты командир, а я рядовой разведчик. Это ты поломай себе голову. Только не кричи, прошу тебя!

– А ты что? Боишься собственного голоса? – крикнул Милан.

Между ними встал Геня:

– Милан! Гонза!

Но посоветовать что-нибудь не мог и он. А солнце уже клонилось к горизонту.

– А может быть, они не нашли наши дорожные знаки? – спросил Милан. – Но неужели из семи указателей они ни одного не приметили? Да и компас у Вило есть.

Над горой кружили два ястреба, издавая резкие крики.

– Я предлагаю вернуться! – сказал Милан. – Если мы не найдем их – встретимся дома, в «Зеленой долине».

«Разведчики» взяли свои рюкзаки и понуро начали спускаться в долину.

Солнце уже зашло за горы. В долине сгущались сумерки. Только ястребы еще купались в лучах солнца высоко в небе. Их крылья отсвечивали металлом.

«Разведчики», подгоняемые голодом, продвигались быстро.

Возле пятого дорожного знака они остановились. Знак был направлен в сторону скалистого обрыва.

– Какой это идиот положил его так? – рассердился Милан. – Если они пошли в этом направлении, они определенно разложат лагерь на скалистых площадках.

Жираф нашел записку. «Семь метров» – было написано на ней.

– Ясно! – вздохнул Гонза. – Это я ее клал. Означает – ищи в семи метрах от знака.

Он побежал к оврагу, из-под валуна вытянул листок и быстро спрятал его в карман. Это была его собственная записка для Вило, но он не хотел, чтобы ее читали другие.

– Тут никого не было! Так что же мы стоим? – сказал он.

На перекрестке «разведчики» заметили белый плоский булыжник, а возле него стрелу, направленную вверх. Они остановились ошеломленные. Милан молчал. Этот первый дорожный знак клал он сам: ругать было некого.

Всем стало ясно: если следующие за ними ребята руководствовались этими указателями, они потеряли направление.

Милан, вбежал в лес. Остальные – за ним.

Ветки резко били Жирафа по лицу, ноги подгибались от усталости.

– Подожди, Ленард! Я пойду вперед и буду обламывать ветки.

– Жираф! – грустно поправил Милана швед и уступил ему дорогу.

Геня шел за Жирафом и так сосредоточенно разгадывал загадку с дорожными знаками, что у него разболелась голова.

В густых сумерках Милан наткнулся на Гонзу. Тот стоял на коленях и руками ощупывал землю.

– Конец! – сказал с тревогой Гонза. – Дальше дороги нет!

– Ты ищи получше! – посоветовал Милан.

– Какой умник! – огрызнулся Гонза. – Попробуй сам поищи! – Гонза встал, поскользнулся на скользких хвойных иглах и, охнув, опустился на траву.

В густой, как сажа, темноте ребята ползали по земле и искали дорогу. Вскоре им стало ясно, что они напрасно тратят силы и время, – разумнее всего вернуться в лагерь.

Милан уже хотел было дать приказ возвращаться, как вдруг вдалеке между деревьями блеснул огонек.

Сначала ребята не поверили своим глазам. Но когда огонек стал приближаться, «разведчики» стали кричать.

– А теперь помолчите, – предложил Милан. – Если они нас услышали, наверняка отзовутся. Но мы даже не знаем, кто это идет.

– Как кто? – сказал Гонза. – Конечно, наши! Ищут нас!

– Го-го-о-о! Ау-у! – раздалось издали.

– Это Глаз, – угадал Милан.

– Гонза-а-а! Гонза-а-а! – кричала какая-то девочка.

«Это Румяна!» – обрадовался Гонза, а вслух сказал:

– Конечно, это наши! Давайте покричим им еще, чтобы они знали точно, где мы.

Через короткие промежутки кричали то «разведчики», то приближающиеся. Страх исчез. «Разведчики» вдруг почувствовали себя веселой героической компанией, которая сидит в черном дремучем лесу только потому, что ей так нравится.

Только Гонза не участвовал в веселье.

– Что с тобой, Гонза? – спросил Милан.

Ответ Гонзы был заглушен криками радости.

– Румянка идет!

Карманный фонарик осветил грустно поникшего Гонзу. Щурясь, он с трудом начал подниматься.

– Гонза! Что с тобой? – подскочила к нему «старшая сестра» Румяна.

– Да ничего. Пустяки. Щиколотка что-то болит, – ответил Гонза.

– Не вставай! Я посмотрю! – склонился над ним Глаз.

Гонза медленно снимал ботинок, а Румяна раскладывала аптечку,

– Я оступился, а теперь вот не могу встать, – виновато сказал Гонза.

Глаз профессионально осмотрел ногу и поставил диагноз:

– Не вывихнута!

Румяна поспешно размотала резиновый бинт.

– Сейчас, Гонзик, я наложу тебе повязку, и все будет хорошо, – сказала Румяна, встала на колено и при свете фонарика начала проворно бинтовать больную ногу.

– Тука тебя болит? Тука? Или тука? – спрашивала она по-болгарски Гонзу.

– И тут и тут! – кивал Гонза.

Когда нога была забинтована, Глаз подозвал Милана и предложил нести Гонзу на скрещенных руках.

– Сядь нам на руки, – предложили «санитары» Гонзе. – Обними за шею.

Геня и Жираф хотели поднять Гонзу.

– Да нет же, ребята! – испугался Гонза. – Я сам пойду. Не так уж болит. Бинт мне помог.

Ом с благодарностью посмотрел на Румяну, встал и, ковыляя, сделал несколько шагов.

– Дойду! Вы только идите впереди и освещайте дорогу.

– Хорошо! Мы пойдем потихоньку. А ты, Милан, его поддерживай, – решил Глаз.

Румяна перебросила ремень аптечной сумки через плечо и зашагала вперед…

Когда лес кончился, вожатый погасил фонарик. «Разведчики» удивленно смотрели на разбитый лагерь.

Пять костров освещали лужайку. Пирамиды палаток вырисовывались на фоне темного утеса. Около костров сидели ребята. Возле центрального костра суетился Петр Маковник. Он уже в пятый раз ставил и снимал с огня котелок. Ему хотелось сохранить ужин для «разведчиков» горячим.

– Видите, что вы натворили? – прошептал Глаз. – Уже давно бы все спали! Беспокоятся о вас! И слез хватило…

Геня Балыкин представил, как о нем плачет Катка Барошова, и даже забыл о голоде.

А когда ребята, увидев их, с криком побежали от костров им навстречу, «разведчики» почувствовали себя настоящими героями.

Только отряд поваров дисциплинированно остался на своих местах. Петр снова поставил на огонь котелок, а Ева стала нарезать хлеб. Остальные повара, взяв в руки черпаки, нетерпеливо ждали, когда старший повар даст приказ наполнить миски «разведчиков» гуляшом.

А потом заблудившиеся «разведчики» ужинали в окружении всего лагеря. А Петр подходил то к одному, то к другому и предлагал:

– Прибавить еще? А хорош гуляш-то! Правда?

«Разведчики» кивали, уплетая гуляш. Только

Зузка Шубова с жалостью качала головой и сокрушалась над Жирафом. Он, бедненький, так ослаб, что никак не мог съесть больше одной порции.

Когда котелок опустел, в лагере, наконец, протрубили отбой.

Какая-то ночная птица клекотала на ели под утесом. Однако как только услышала из палаток храп, и она замолчала.