Текст книги "Золотая сеть"

Автор книги: Клара Ярункова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

6

Восточнее лагеря, за двумя поясами гор, поросших соснами, лежала долина Колошничка. Ее пересекала и украшала белая ленточка вспененного ручья. Малый и Большой Гапли, одетые в горный кустарник, сомкнутые в крепком объятье, стояли в начале Колошнички. Гапли охраняли долину и снабжали ручеек водой. Весной, когда Гапли снимали свои снежные плащи, они сбрасывали в ручеек большие льдины. Осенью, когда Гапли затягивались сердитыми тучами, они неделями лили в ручей мутную илистую воду. Тогда ручеек переставал быть ручейком, становился злющей быстриной и, неся в мутном потоке огромные булыжники, часто отрывал по пути своего бега берега, иногда даже вместе с деревьями. В эти дни Колошничка вздыхала от ужаса и терпеливо ожидала, когда Гапли сменят гнев на милость.

Недавно на нижнем конце Колошнички строители соорудили плотину. Когда из долины ушла строительная суета, Гапли с облегчением вздохнули, так как больше всего любили тишину, Они еще не подозревали, какой сюрприз приготовили им строители. Но вот Колошничка начала собирать воду, и в долине стало рождаться озеро. Гапли рассердились. Они притащили большущую черную тучу, начали бесноваться и залили Колошничку страшным ливнем, в котором было больше камней, чем воды. А когда спустя три дня Гапли с любопытством высунулись из туч, в Колошничке колыхалось озеро, доходившее Гаплям почти до коленей.

Вскоре невдалеке от озера обосновался пионерский лагерь. Гапли помолодели, наблюдая за шумными жителями лагеря, и с тех пор всегда с нетерпением ждали лета и юных гостей, съезжавшихся в Колошничку со всех концов света. При этом Гапли так и распирала гордость. Они с удовольствием смотрелись в гладкое зеркало водной глади. Гапли не знали, что Колошничка – самая маленькая плотина Словакии. «Игрушечная» плотина, как ее называли сами строители, сравнивая с Оравским морем или Добшинским водяным многоэтажным чудом.

…Ясным утром жители «Зеленой долины» отправились по направлению к озеру.

– Чувствует мое сердце воду! – повел носом Сашка, когда колонна проходила вторым лесным поясом, и начал сбрасывать с себя костюм, – Присмотри тут за моим текстилем, – обернулся он к Яшке, бросая на него одежду.

– Опля, гоп! – закричал Яшка, мастерски хватая «текстиль» и надевая его на себя. – Ну, мне по крайней мере не будет холодно, – сказал он. – Спасибо, дружище! Спасибо!

Так они и шли один возле другого: Сашка в трусиках, Яшка в двух рубашках, в двух куртках и с двумя беретками на льняно-белой голове.

– Пловцы, ко мне! – позвал Глаз, когда все прибыли на место.

– Кто не умеет плавать – ко мне! – добавила вожатая Лена.

Потом еще раз выразительно и медленно с помощью переводчиков Глаз сказал:

– Кто умеет хорошо плавать, встанет сюда, с левой стороны. Это значит – ко мне. Кто плавает слабо или вообще не умеет, идет направо – к вожатой.

Это объявление повторили главы делегаций, каждый на своем языке.

– К чему такая торжественность? – проворчал Милан. – Каждый лучше других знает, что умеет и что не умеет! – Он просто не мог дождаться купанья.

– Ну вот еще! В лагере хуже, чем когда мы были с отцом на озере! Там хотя бы можно делать вид, что не видишь, как отец, нервничая, бегает по берегу, – проворчала вслед за Миланом Катка, услышав, что все должны по свистку выйти из воды, и даже те, которые могли бы по плаванию получить олимпийскую золотую медаль.

А потом все плавающие и неплавающие купались только в таких местах, где можно было достать до дна.

Катка нырнула, поплыла под водой и высунула голову как раз в запрещенной зоне.

– Люди! Тут водяной! – крикнула она.

Ребята рассмеялись и поплыли к Катке. Они хотели рассмотреть «водяного» поближе.

– Факт! – кричала Катка. – Он меня тянет на дно. Вы разве не слышите, как он зовет: «Иди сюда, Катюша! Иди, Катюша! Иди, невеста моя!»

И Ката изобразила, как «водяной» тянет ее за ногу. Она стала медленно опускаться под воду до тех пор, пока над водной гладью не осталась только ее машущая рука.

За эту-то руку Глаз и вытащил Катку из воды, и у невесты «водяного» застыл смех на губах, когда он строго приказал ей:

– Выходи на берег! На сегодня с тебя воды хватит! Обманщица! – облегченно выдохнул он.

После короткой тренировки пловцов вожатая Лена при помощи переводчиков создала из ребят добровольную бригаду по благоустройству Колошнички. Бригада должна была приготовить и разместить по озеру буйки и сколотить пристань – деревянную площадку, откуда можно было бы садиться в лодки.

Работать вызвались все, и Глаз начал делить ребят по рабочим группам.

Разноцветные буйки должны были отгородить на озере места для не умеющих плавать, указать границу, за которую никто не имел права заплывать.

Группу красильщиков буйков получила в свое распоряжение Катка Барошова.

– Ты художник, – сказал ей Глаз, – разбираешься в красках. И, кроме того, ты не можешь в воду входить.

– Ничего не поделаешь! – поддакнула Катка и с радостью взяла в руки кисть.

Готовые буйки необходимо было развезти по озеру на лодках.

Для этой работы Глаз составил команду по переправке буйков. Команда должна была отправиться за двумя лодками, скрытыми в зарослях орешника, и на них развозить готовые буйки.

Добровольцев в эту бригаду было много.

– Принимаются пловцы! – уточнил Глаз, обдумывая, кому бы доверить переправу.

Наконец Глаз остановил свой выбор на семи арабах, которые без устали предлагали себя в команду, и на шведском саксофонисте Бенике. Главой моряков стал Махмуд, араб с большущими глазами.

Буйки необходимо было прикрепить к столбам, забитым в дно Колошнички.

Затем Глаз стал группировать водолазов-добровольцев, умеющих отлично плавать. Он составил две команды водолазов, по десять человек в каждой.

Командиром Глаз назначил Атанаса Христова, «черноморского волка» из Бургаса.

– Помнишь, как мы в поезде гадали, умеют ли нырять болгары? – спросил Гонзу Милан.

– Ну и что? – спросил Гонза, расстроенный тем, что не попал в водолазы.

– Как ну что? Считай-ка! Из двадцати водолазов четырнадцать болгар, и среди них Румяна.

«Румяну взяли, а меня нет!» – подумал Гонза.

Глаз назначил Гонзу ответственным бригадирим плотников по строительству понтона.

– Выбери себе самых сильных ребят, таких, у которых не по две левых руки. Будете работать пилами и топорами, так что осторожно! – сказал он Гонзе.

– А что будем пилить и рубить?

– То, что вам прикажут техники. Там лежит целая куча жердей, а в будке инструменты. Как только организуетесь, свяжись с Геней Балыкиным. Он ответственный технической группы. Они уже вымеряют понтон. Того и гляди тебе начнут сыпаться заказы на плотницкие работы. Понятно?

– Понятно! – Гонза вытянулся по-военному, приложил руку к каштановым волосам и усмехнулся: – Будет исполнено!

Оставшуюся «рабочую силу» Глаз направил к Милану. Он приказал ему организовать передвижные вспомогательные группы, которые должны были оказывать помощь рабочим группам.

– Ты передвигаешься исключительно по суше. Пловцов у тебя только двое, да и то не чемпионы! Понял? – отдал Глаз последние напутствия Милану.

– Есть! – отдал честь Милан и с рвением бросился организовывать вспомогательные группы. Бритту он назначил своей заместительницей.

Недалеко от разобранного понтона на берегу расположилась группа красильщиков во главе с Каткой. Здесь уже вовсю кипела работа.

«Инженер» Геня Балыкин сматывал с рулетки стальной метр и командовал Сашкой, который держал конец стальной ленты.

– Еще! Давай, Сашка, еще метр! – кричал Геня и сосредоточенно смотрел на сантиметры, ползущие из рулетки.

Сашка влез в воду. Он тянул за собой метр. Сначала вода ему была только по колено, потом по пояс, затем по шею. Но Геня не глядел на него. Он отдавал приказы:

– Еще полметра, Саша. Ну, иди же! Иди!

И Саша шел. А когда Геня закричал «хватит» и оторвал глаза от катушки, Саши не было видно.

– Саша! – выкрикнул «инженер» и рыбкой нырнул туда, где стальной метр исчезал под водой.

– Ты что, хочешь потонуть, дурак?! – закричал он спасенному ассистенту.

– Ты приказывал «иди», я и шел, – оправдывался Сашка.

– Наказание мне с тобой, – сокрушался Геня. – Вместе с Яшкой будешь исполнять обязанности связиста. Стой здесь. Я сейчас скажу тебе, что заказать плотникам.

– Ивонна! – позвал Геня. – Ты будешь ассистировать. Ты на две головы выше Саши. Тебя вода так легко не покроет. Хорошо?

Ивонна кивнула головой.

– Держи метр! – Геня сунул в руку Ивонне стальную ленту.

Ивонна схватила метр, вошла в озеро, а когда Геня поднял руки и вскрикнул «хальт», остановилась. Вода доходила ей чуть выше пояса.

– Спасибо! – посмотрел Геня на сантиметр. – Выходи.

Потом он что-то высчитал на бумажке, передал ее Саше, и связист полетел к плотникам.

– Ты мировая, Ивонна! – похвалил Геня ассистентку. – Из тебя бы получился отличный столб для понтона.

Ивонна кокетливо улыбалась. Она не понимала ни одного слова, но Геня ей нравился. В это время раздался мощный скрежет железа, и Геня бросился к красильщикам.

– Что ты, Катя? – кричал он на бегу.

– Ничего, – недовольно отвечала Катка. – Иди

к своим техникам. – Она даже не посмотрела на Геню, но зато Ивонну смерила уничтожающим взглядом.

– Ты что-то ищешь? – спросил Геня.

– Кисть у меня где-то потерялась, – ответила Катка в смятении.

Геня стал помогать Катке искать кисть, но кисть словно в воду канула.

– Ты эту кисть ищешь, которую дала мне подержать? – подошла к Катке Гроздочка.

– Эту! Ну и голова же у меня! – покраснела Катка и ударила себя по голове.

Геня ушел.

Между тем к берегу причалила лодка, и Махмуд побежал к малярам. Белые и красные буйки, овеваемые теплым ветром и согреваемые солнечными лучами, быстро высыхали.

– Подожди, Махмуд, – сказала Катка. – Буйки еще не совсем высохли. Запачкаетесь. Придется потом тебя отмывать скипидаром, – и Катка в подтверждение схватила Махмуда за руку и дотронулась ею до красной банки.

Махмуд с интересом стал разглядывать окрашенную руку.

– Ну что? Теперь понимаешь?

Переправщики сели полукругом и тихо смотрели, как в руках маляров мелькают белые и красные кисти.

Через некоторое время Катка внимательно осмотрела буйки и сказала Махмуду:

– Можете брать. Но только белые!

Забрав буи, группа Махмуда направилась к лодкам. Когда лодки отчалили от берега, Глаз дал сигнал, и водолазы во главе со своим бригадиром Атанасом бросились в воду.

Водолазы стояли на дне. Они окунались под воду лишь для того, чтобы надеть на столбы, вбитые в дно, проволочные петли.

Когда водолазы, укрепив белые буйки, выходили на сушу, Атанас старательно подсчитал их. Налицо оказались все десять.

Гонза и Жираф пилили на берегу жерди такой длины, как приказал им через связных Геня. Гонза пилил, посматривая в сторону озера. Белые буйки, словно белые цветы, расцветили озеро.

– Ловкая дивчина Румяна! – сказал Гонза Жирафу, но, вспомнив, что швед не понимает его, Гонза показал на лодки и, подмигнув, добавил: – Ничего ребята эти арабы.

Жираф опустил пилу и пальцами притронулся к лицу, изображая большущие глаза.

– Махмуд молодец! – сказал он и прищелкнул пальцами.

– Атанас молодец! – повторил за ним Гонза.

– Румяна молодец! – сказал швед и подмигнул.

– Ты пили. Нечего смотреть на девчат, – сказал в ответ Гонза.

Жираф усмехнулся и вполне чисто произнес:

– Приказ, камарат!

Гонза остановился как вкопанный.

– Ты, Жираф, разве умеешь по-словацки?

– Я не умела, но я… научила.

– А еще что ты выучил?

– Румяна красивая девочка.

– А еще? – выпытывал Гонза у Жирафа.

– Катись ты подальше!

– Ну и школу ты прошел! – смеялся Гонза. – Что еще умеешь?

– Ты дурак!

Гонза обиделся. Но Жираф смотрел на него так невинно, что Гонза понял: он не понимает значения слов.

– Кто тебя учил, Жирафик?

– Зузка Шубова.

– А, Зузка! Поэтому ты и разговариваешь в женском роде.

– Она сказала: «Зузка красивая дивчина, а Жираф красивый хлопец».

– Ну, это определенно! – поддакнул Гонза.

А когда Зузка пришла за дощечками, Гонза отвел ее в сторону и сказал ей так, чтобы Жираф не слышал:

– Совести у тебя нет, Зуза. Если ты будешь с Жирафом в дурачки играть, я с тобой рассчитаюсь. Жираф – приличный хлопец, если ты хочешь знать.

– А я что? Разве говорю – нет? – покраснела Зузка.

– Ты его глупостям учишь. Стыдись!

Зузка опустила глаза и, не видя улыбки Жирафа, взяла дощечки и понесла их к понтону.

Судя по имени, вырезанному на одной из жердей, можно было понять, что понтон начали строить в прошлом году французы. Один из них, Жерар, и подписался на еловой жерди.

– Не ударим лицом в грязь перед французом! – выкрикнул Петр Маковник и рядом с именем Жерара вырезал свое имя.

Геня Балыкин приказал Петру взять молоток и гвоздь и прибить жердь к приготовленным доскам. Геня посмотрел по сторонам в поисках помощника.

– Бритта! – позвала Ивонна.

Бритта несла с Миланом большую катушку проволоки. Она опустила катушку и направилась к понтону.

– Ну-ка, вернись назад, Бритта, – сказал Милан.

Бритта нерешительно остановилась, а Милан подошел к Ивонне и сказал:

– Можешь приказывать у себя дома, а не здесь.

Ивонна испуганно посмотрела на Геню.

– Чего тебе? – спросил Геня Милана.

– У Махмуда нет проволоки. Его бригада простаивает, – ответил Милан. – Бритта работает с нами, и пусть ее оставят в покое.

– Хорошо! – кивнул головой Геня и сказал Бритте: – Иди отнеси проволоку Махмуду.

Махмуд уже нетерпеливо покрикивал, стоя в лодке, нагруженной красными буями.

Вторая группа водолазов стояла на берегу и выполняла дыхательные упражнения. Атанас считал до десяти, и водолазы сдерживали дыхание, а на счет «одиннадцать» медленно начинали выпускать воздух из легких.

Глаз с удовольствием наблюдал эту квалифицированную подготовку водолазов.

Красные буи должны были обозначить линию, за которую не имеет права заплывать даже самый лучший пловец. В тридцати метрах от этой линии Колошничка сужается и стремительно несется к плотине.

Глаз показал водолазам, где в дно озера вбиты бетонные столбы с крючками, к которым необходимо прикрепить буйки.

Лодки, нагруженные красными буями, отплыли от берега.

– Посидим, Бритта, – сказал Милан, ударяя рукой по песчаному берегу.

Бритта села.

– Послушай, Бритта, если бы Ивонна была хлопцем, – Милан показал на себя и потом широко размахнулся, – я бы ее треснул пару раз.

Бритта испуганно нагнулась.

– Не бойся! Вот, если бы ты, Бритта, была мальчишкой, я бы тебе тоже одну хорошенькую влепил. Потому что ты глупая, – Милан постучал себя по лбу. – Ты позволяешь Ивонне командовать собою.

Бритта поняла из речи Милана, что Ивонна глупая.

– Нет! – покрутила она головой и, в свою очередь, ударила себя по лбу, желая сказать, что Ивонна вовсе не глупая. – Только математика… «а» плюс «б»…

– Понятно! – сказал Милан. – Глупая. Я и не думал, что Ивонна может знать «а» плюс «б»… Провалилась?.. Кол? – Он показал палец.

Бритта в ужасе завертела головой. Темно-золотые волосы совсем закрыли ее лицо, когда она наклонилась и написала на песке большую четверку. Из-за распущенных волос укоризненно торчал ее обгоревший нос.

– Ну? – удивился Милан. – А у тебя? Пятерка?

Бритта кивнула. Она смотрела в сторону понтона. Милан тоже оглянулся и увидел, как Ивонна что-то сигнализирует Бритте. По лицу Бритты Милан понял, что это было что-то смешное.

– Просто чудесно! Смеяться над тем, кто не может понять, и за его спиной! Я от тебя этого не ожидал! – рассердился Милан.

Бритта схватила его за руку и стала очень быстро что-то объяснять ему по-шведски. При этом Бритта так доверчиво смотрела на Милана, что он перестал подозревать ее в коварстве, но все же обернулся и показал Ивонне длинный нос. Та не осталась в долгу и высунула ему язык.

Милан опять вышел из себя. Бритта, успокаивая его, защищала Ивонну, показывая, какая она красивая, и убеждала, что, если бы Милан лучше знал ее, Ивонну, он бы согласился с ней.

– Ха! – вскочил Милан. – Красавица! Раскрашенная, как стенгазета! А ты скачешь вокруг нее, как будто она принцесса! Принцесса! Ха! А показывает людям язык!

Пионервожатая Лена некоторое время наблюдала за Миланом, затем решительно подошла к нему.

– Что это с тобой творится? – спросила она тихо. – Что это ты кричишь на девочку?

Она-то хорошо знала вспыльчивость Милана Яворки. Начиная с третьего класса Милан ходил в Дом пионеров, где она была вожатой.

– Мы не можем договориться, – сказал Милан вожатой.

– А о чем же вы не можете договориться? – спросила она.

– Я ругаю Ивонну Валль, – признался Милан. – А вот она не хочет согласиться со мной. Если бы я умел по-шведски, я бы ей все разъяснил.

– Что бы ты тогда ей разъяснил? – засмеялась Лена.

– Что нечего ей угождать этой принцессе.

– Но разумно ли кричать на гостей только потому, что они не понимают языка? И насколько мне известно, никакой принцессы у нас в списках нет! – засмеялась вожатая. – Хотя Ивонна Валль и принадлежит к тем, кто сам заплатил за проезд в самолете, но то, что она не принцесса, – за это я ручаюсь.

– Она сама платила за самолет? – ужаснулся Милан.

– Да. То есть ее родители.

– Но ведь это должно быть ужасно дорого? Ну и богачи, должно быть, ее родители! А кто еще из шведов сам платил за проезд? Наверняка Геран! Этот красавец!

– Нет! Таких несколько человек. Но я точно знаю, что Герана среди них нет.

– И Бритты Ганссон нет? Ведь так?

– Так.

– И Жирафа нет? Ленарда Седерберга, – уточнил Милан.

– Не помню. Большинство шведов – дети рабочих. Их отцы являются членами общества, которое за свои деньги обеспечило детям поездку к нам. Только это, Миланко, ничего не значит. Важно, чтобы все они у нас хорошо себя чувствовали. Ты уж ни с кем не ссорься. Пусть все они добром вспомнят Чехословакию!

Вожатая потрепала хохолок волос на голове Милана и ушла.

Бритта с беспокойством ожидала, что скажет Милан. Разговор с вожатой она, конечно, не поняла.

– Видишь ли, – начал Милан, – если ты думаешь, что только богатые девчонки могут быть хорошими подругами, то ты заблуждаешься. И смотри потом не плачь!

– Что? – спросила Бритта.

– Я говорю: можешь дружить с Ивонной, если она тебе так уж нравится. Но не бегай за ней, как песик. Гав, гав! Вот!

Бритта повеселела. Хотя изо всего поняла только одно – Ивонна Милану не нравится.

– А я!.. – Милан ударил себя в грудь. – Я никому бы из ребят не разрешил мне приказывать!

– Милан! – раздался голос Катки. – Где ты, улитка эдакая?

Милан вскочил, а Бритта рассмеялась,

– Не думай, что я боюсь ее! – объяснил Милан, которому было очень важно, чтобы именно Бритта правильно поняла его.

– Ну, садись! – похлопала теперь по песку Бритта.

Милан решительно сел, состроив безразличное лицо, но сидел как на иголках.

– Милан! – опять закричала Катка. – И чего ты здесь рассиживаешься? Мы уже полчаса стоим! У нас нет краски. Ах ты, лентяй несчастный!..

– Не ворчи. Мы ведь идем, идем! – ответил, хмурясь, Милан.

Его очень сердило, что Бритта все время хитро улыбается. Он высунул язык, дотронулся до него пальцем и сказал:

– У Катки ужасный язычок! С ней лучше не связываться… – Он взял в руки прутик, быстро нарисовал на песке что-то похожее на поросенка и прибавил: – Но вот рисовать… рисовать Ката умеет.

Бритта горячо закивала головой.

– Ну, пойдем. А то опять раскричится! – сказал Милан.

И в этот момент с середины озера раздался пронзительный крик.

Милан быстрее, чем Бритта смогла опомниться, прыгнул в воду и поплыл. От понтона оттолкнулись еще четыре фигуры и тоже поплыли к середине озера.

В одной из лодок пронзительно кричали Беник и трое арабов. Вторая лодка плавала на воде вверх дном. Четыре черные головы и три красных буя бились в волнах.

– Уж очень чудно они плавают! – сказал Гонза Катке, наблюдая с берега за тем, что происходит на озере.

– И совсем они не плавают! – завопила Катка. – Они тонут! – И она бросилась в воду.

Течение несло перевернутую лодку за красные буи.

Беник неосторожно наклонился с лодки, подавая Махмуду весло, и потянул его в лодку.

– Отставить! Отставить! Так и вы перевернетесь! – закричал ему плывущий Глаз.

Следующим схватили за волосы Селима. Потом подоспевший Милан потянул за собой Али, а Геран подхватил Юзуфа.

На берегу арабы отряхнулись, несколько раз сплюнули воду и меланхолически уставились на Глаза.

– Ну, братцы, этот номер вам так не пройдет! – закричал вожатый, вытряхивая воду из ушей. – Вы что? Не умеете плавать?

– Да, пожалуйста, – подтверждал Махмуд.

– Но ведь вы заявляли, что умеете! Вы же могли утонуть!

– Да, пожалуйста.

– Вы что думали, что над вами будут летать аисты и держать вас за плавки?

– Да, пожалуйста.

– А ты вообще-то, Махмуд, понимаешь, что говоришь?

– Да, пожалуйста.

– А ты знаешь о том, что заслужил двадцать пять розог по одному месту?

– Да, пожалуйста.

Тут все не выдержали и рассмеялись, и только арабы оставались серьезными. А когда увидели свою лодку, которую Беник вывел из течения и приволок к берегу, направились к ней.

– Ну, нет! – преградил Глаз путь арабам. – Вы ведь даже по-собачьи плавать не умеете! Если вам все равно, потонете вы или нет, то нам не все равно. Буи поставят Беник с Миланом. А мы с вами завтра же начнем курс плавания.

– Да, пожалуйста, – опять сказал Махмуд.

Время приближалось к двенадцати.

Пионервожатая предложила всем одеваться.

Члены бригад отнесли в будку инструменты, оттащили лодки в гущу орешника.

Геран зеленым веником подмел понтон.

Петр Маковник, который уже два часа назад был голоден как волк, поторапливал всех:

– Идемте! Идемте! А то повар рассердится! Он не любит опозданий!

Подгоняла ребят и вожатая Лена, заметив, что ребятам не хочется уходить от озера, она утешала их:

– Ведь Колошничка не убежит от нас, Мы вернемся сюда, и очень скоро!

– До свиданья, Колошничка! – вздохнув, сказал кто-то.

Входя в пояс леса, Катка еще раз обернулась и залюбовалась. До чего же хороша была Колошничка! Намного красивее, чем утром.

«Это мы надели тебе, Колошничка, чудесное ожерелье из красных буев! – порадовалась она. – На твоей глади не было цветов, а теперь их целый венок. Наши белые буи красивее, чем самые прекрасные водоросли. Мы вернемся к тебе, Колошничка».