Текст книги "Совсем другая история (СИ)"

Автор книги: Kit Amicus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

«Так просто?»

«Так сложно, дочь моя. Раньше союз врагов извечных, тьмы и света, казался невозможен. Но теперь, когда он повстречал тебя*…»

«Я поняла, отец. Я поняла, что должна сделать»

отсюда и далее текст канона**

Крисанию уже закружило ослепительное сияние. Ее темные волосы засверкали, белое платье светилось, словно пропитанное солнечным светом облако, а глаза мерцали подобно серебряной луне. В эти мгновения ее красота стала совершенно сказочной, неземной, небывалой.

Рейстлин смотрел на жрицу, зачарованный ее красотой. Он чуть было не позабыл, какая цель привела его к преддверию Врат. Он смотрел на нее, словно околдованный, и даже мысли о магии ненадолго, на короткий промежуток между двумя ударами сердца, покинули его.

Потом он встрепенулся.

Теперь он стоял лицом к Вратам. Подняв правую руку, он повернул ее ладонью вверх и остановил взгляд на драконьей голове в нижнем правом углу Врат.

– Черный Дракон! – Рейстлин говорил мягким, ласковым голосом. – От темноты до темноты разносится в пустом пространстве мой голод.

При этих словах вокруг Крисании начал сгущаться ореол черного света – черного, как сияние «ночной слезы», как лучи невидимой луны Нуитари.

Рейстлин подняв левую руку ладонью кверху, посмотрел на голову дракона на вершине Врат. Затем он медленно прочел второе заклинание:

– Белый Дракон! От этого мира до следующего мой голос призывает жизнь!

Он снова поднял руки и повернулся к третьей голове, в левом нижнем углу.

– Красный Дракон! От темноты до темноты зову я! Да станет пустота твердью у меня под ногами!

Красные лучи пронзили белое сияние и черную ауру вокруг Крисании. Алый, как кровь, свет обжигал, и все же он послушно лег на пол перед Рейстлином, протянувшись между магом и входом во Врата, словно мост.

Чародей возвысил голос. Повернувшись вправо, он обратился к четвертой голове:

– Голубой Дракон! Время, как река, течет по твоим следам.

Крисанию затопил поток голубого сияния. Затем голубые лучи начали вращаться, кружиться, словно в медленном танце. Стоя в этом свете, как под потоками воды, жрица подняла вверх лицо, а ее платье затрепетало, словно на сильном ветру, засверкало вспышками синего и голубого. Черные волосы приподнялись, невесомые, и заколыхались, как водоросли, готовые плыть в потоке времени.

Рейстлин почувствовал, как вздрогнули Врата. Очевидно, его магия начала взаимодействовать с их защитным полем, отзываясь на его команды.

Рейстлин начал пятое заклинание.

– Зеленый Дракон. Судьба сильнее всех богов, ибо лишь ей под силу сбросить их с трона. Восплачьте же вместе со мной…

** окончание вставленного фрагмента.

Драконьи головы взревели в беззвучном торжестве. Врата дрогнули и медленно распахнулись. Крисания, не поддерживаемая более ничем, обессиленно упала на холодные плиты. Рейстлин осел рядом, чувствуя, как в безбрежном пространстве бьется и пульсирует могучая магия, то сплетаясь в толстые жгуты, то рассыпаясь тончайшей паутиной.

«И все же хорошо, что я не бог, – протекла расслабленная мысль, – мне не нужно изо дня в день сдерживать эту силу внутри себя, я могу отрешиться от нее, спрятаться, могу пожить спокойно».

Чародей устремил взгляд на серые пески маячащей Бездны. У самых Врат, едва касаясь невидимой грани между мирами, замерла женская фигура в черном платье.

«Моя госпожа, ты так нетерпелива», – усмехнулся волшебник.

«Рейстлин, – прошептала тень, – я жду…»

«Совсем скоро, моя госпожа, совсем скоро».

***

Крисания очнулась от громких выкриков и топота. Жрица с усилием подняла голову, пытаясь понять, что происходит. Возле Врат толпились люди в черных одеждах, в которых девушка с трудом опознала жрецов Такхизис. Пришлые шепотом переругивались, толкались и явно кого-то ждали, стараясь не подходить близко к Вратам.

– Что здесь происходит? – громко спросила Крисания, поднимаясь.

Жрецы затихли, дружно обернувшись к девушке, шушуканье возобновилось, затем из толпы выбрался человек, взявший право голоса за всех собратьев.

– Посвященная Паладайна? – уточнил он.

– Это я.

– Великий маг Маджере велел передать, чтобы Вы оставались на месте и дожидались его возвращения.

– И куда он ушел?

Ответить жрец не успел. В коридоре послышался грохот, крики и лязг металла, а через мгновение к Вратам вылетели братья Маджере вместе с запоздавшими служителями тьмы.

– Живо все в Бездну! – прорычал Рейстлин, над его головой просвистел арбалетный болт.

Жрецы затолпились, стремясь побыстрее убраться с места схватки.

В зал ворвались воины Синей Госпожи. С рук чародея тут же сорвались фиолетовые молнии, пронзившие железные доспехи преследователей, заставляя людей согнуться от боли. Зазвенела сталь. Карамона окружили сразу четверо противников. Пролетевший огненный шар уполовинил их число. В воздухе повис тяжелый запах крови, дыма и горелой плоти. Тоненький ручеек темных жрецов все еще тянулся к Вратам.

– Крис, уходи в Бездну! – гаркнул Рейстлин, отходя под прикрытием брата.

Посвященная бросилась к Вратам, но у самой грани не выдержав остановилась и обернулась назад.

Близнецы камнем преткновения стояли на пути воинов Китиары. Карамон орудовал мечом и отобранным у кого-то щитом, сдерживая основной напор. Рейстлин замер у него за спиной и, сосредоточившись, читал заклинание. В умелых пальцах вспыхнул полупрозрачный язычок огня.

Карамон отшатнулся в сторону. Чародей выбросил руку вперед, и на воинов Синей Госпожи обрушилась волна мертвенно-голубого пламени. От человеческого крика заложило уши. Синий огонь мгновенно разлился по залу, с жадностью и легкостью пожирая и плоть, и металл, и даже камень. Огонь был жесток, он кислотой разъедал тела и души, пронзал их ядовитыми иглами, по капле высасывал жизнь, заставляя свои жертвы биться в бесконечной агонии. На глазах Крисании люди иссыхали, превращаясь в скелеты с мерцающим в пустых глазницах синим огнем. Кости трещали, рассыпаясь в прах, в горящем аду выли погибшие души, не в силах оторваться от изъеденного пламенным демоном тела. Крисания застыла в безмолвном ужасе. Она смотрела на «кричащий» кошмар и не могла пошевелиться, не могла отвернуться или закрыть глаза.

– Пойдем отсюда, – перед девушкой божественным спасителем появился Карамон, загородив собой синий ад. – Рейст сам тут закончит.

Крисания перевела на гиганта пустой взгляд, пытаясь понять, что же он от нее хочет. Карамон сжал зубы и молча толкнул жрицу во Врата. Посвященная упала, правда уже по ту сторону мира. Минуту спустя в Бездну шагнул Карамон. Последним, разбив кристалл-детонатор, влетел Рейстлин, не удержавшийся на ногах и прокатившийся по серому песку, подняв вихрь колючих песчинок. За спиной мага только зазвучала канонада первых взрывов, а Врата уже беззвучно захлопнулись, отрезая спасшихся от привычного мира. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием людей да шорохом осыпающихся с одежд волшебника песчинок.

– Мой герой! – раздался женский возглас, – Ты спас меня и мою честь!

На шею поднявшемуся Рейстлину бросилась невероятно красивая женщина, одарившая мага смачным поцелуем в губы.

– Тэк! – чародей сбросил с шеи цепкие руки. – Что ты творишь?!

– Ну, я же должна отблагодарить своего любимого мага!

– Ты богиня. Богам можно не благодарить, – отрезал Рейстлин, отворачиваясь.

– Не будь такой букой, любимый! – наманикюренные пальчики ухватили волшебника за плечо, а в глаза заглянула Темная Искусительница. – Ты ведь надолго?

– Минут на двадцать. Восстановлю силы, открою портал, и мы уйдем.

– Что?! Двадцать минут? Рейстлин, ты разбиваешь мне сердце! И кто это мы?

– Не переигрывай. Ты прекрасно знаешь, кто именно.

– Конечно, знаю, – Такхизис скользнула пальчиком по груди мага и отошла, покачивая бедрами. – Но, признаться, я надеялась, что ты придешь один, а не притащишь с собой лишний груз. Милый, а они тебе точно нужны? – Богиня остановилась напротив Карамона. Воин поежился, ощутив на себе пронизывающий взгляд черных бездонных глаз, наполненных, казалось, самой Тьмой.

– А это у нас кто? – королева драконов склонилась над сидящей на песке Крисанией. – Светлая жрица в моем доме?! Да как ты посмел, Маджере?!

– Ты не хуже меня знаешь, что открыть Врата без помощи твоего платинового брата невозможно.

– Не напоминай мне о нем! – силуэт безупречной женщины потек, Искусительница превратилась в Воительницу.

– Как тебя зовут, жрица? – вдруг спросила Такхизис.

– Крисания, – ответила Посвященная. Почему-то она не испытывала никакого страха или трепета перед Темной Богиней. Все ее эмоции остались там, за Вратами, сгорающими в синем пламени.

– Какая-то ты странная, Крисания, – бездонные глаза вдруг оказались совсем близко. – Но знаешь, ты мне нравишься. Не хочешь прогуляться по Бездне? Поговорить о нашем, о женском? – нежная улыбка вновь принадлежала Искусительнице.

– Крисания, не смей! Тэк, она моя!

– Не лезь, милый. Пойдем, подружка, – жрицу крепко ухватили под локоток.

– Тэк!

– Так что, ты говоришь, так приглянулось в тебе моему братцу, когда он избрал тебя? – богиня подлила в чашку ароматного чая.

Крисания удивленно огляделась. Рейстлин с Карамоном исчезли вместе с серой пустыней, а она сама теперь сидела в плетеном кресле на веранде своего дома. На низеньком резном столике стояли знакомые с детства чайные чашки с благородными парусниками; чуть слышный ветерок, приносящий с близкого моря запах соли, обнимал кованые перила и теплые, нагретые за день летним солнцем бока старинного особняка; на крыше молчаливо застыл флюгер; в саду шуршали листвой мелоры; склоняли отяжелевшие бутоны розовые кусты; от чая пахло цветами, а от деревянного пола свежей краской. Крисания хорошо помнила этот день, час, даже минуту, помнила, как сидела здесь с отцом в последний день лета, помнила их разговор… Вот только тогда мир вокруг был ярче, в нем были и другие цвета, кроме серого, а на месте отца не сидела Темная Богиня.

– Я думала, Бездна – это сплошная пустыня.

– Бездна – это искаженное отражение реального мира, – Такхизис сделала глоток, держа чашку в белых ладонях.

– Как это?

– Я первая задала вопрос.

– Он сказал, ему будет приятно отвечать на мои молитвы. Сказал, что я ему просто понравилась.

– Чем именно?

Крисания задумалась, вызывая в памяти давний разговор. Почему-то у жрицы не возникало даже мысли о том, чтобы соврать или утаить что-либо от Бесцветной богини.

– Гордая, умная, упрямая… Примерно так он определил.

Такхизис задумалась, глотнув еще чаю.

– Несправедливо, – вздохнула королева драконов, – я тоже умная, гордая и упрямая, еще и красивая. Почему они оба выбрали тебя?

Посвященная промолчала, не понимая вопроса и не представляя, что можно ответить на подобное откровение.

– Восемь лет пыталась соблазнить этого несчастного мага! – всплеснула руками Такхизис, – Могущество ему предлагала, власть над миром, нормальную внешность, наконец! Ничего не брал! И вдруг заявляется какая-то светлая жрица, которая уже Паладайна увлечь успела, и этот ничтожный гордец послушно идет к ней в руки! Как, я тебя спрашиваю? Как, Крисания?!

– Я не знаю…

– Не знает она! – Мир изменился.

Вокруг раскинулась ледяная долина. Кусачий мороз тут же впился своими острыми зубами в тело девушки. Злая метель швырнула в лицо горсть снега. Крисания обняла себя руками и съежилась, пытаясь сохранить остатки тепла.

– Ты хоть понимаешь, что с таким потенциалом он мог богом стать?! – выкрикнула Бесцветная, пытаясь пробиться через рев ветра.

– А если ему это не нужно?

– Да он просто не понимает, чего стоит!

Серый мир опять крутанулся, словно гигантский глобус. Крисания застыла в центе тронного зала, вырубленного в толще горы.

– Торбардин, – равнодушно пояснила Такхизис на вопросительный взгляд жрицы, – и не отходи от темы.

– Прошу прощение?

– Рейстлин Маджере – мой верный вассал и слуга. Я дала ему силы, когда от него отвернулись все, даже Нуитари! Я воспитала и вскормила его мощь и магию, я научила его быть величайшим черным магом за всю историю Кринна! – голос богини все возвышался, отдаваясь громким эхом в пустующем зале. – И я не позволю тебе и моему праведному братцу забрать у меня этот самородок! Он никогда не наденет белую мантию!

– Мантию, антию, тию, ию… – Повторило эхо.

– Пусть носит черную. Я разве против?

Богиня замолчала.

– Ты не хотела, чтобы Рейстлин раскаялся в своих грехах и стал светлым? Разве не за этим Паладайн подослал тебя к нему? – недоверчиво переспросила королева.

– Паладайн вообще меня никуда не посылал, – Крисания отметила знакомую полянку. Как раз здесь когда-то состоялось ее объяснение с Рейстлином. Забавно, что теперь на отражении этой полянки она объясняется с его богиней. – Да и с Рейстлином я познакомилась совершенно случайно. И, я клянусь, у меня нет никакого желания убеждать его перейти на светлую сторону. У нас нет печенек, *** – с сарказмом добавила девушка.

– Ты не лжешь… – озадаченно произнесла Такхизис. – И куда мир катится? Светлая жрица спит с темным магом без корыстных намерений. Как так?

– Маг с этого тоже ничего не имеет.

– Это с какой стороны посмотреть. Красивая женщина в постели – тоже достижение.

Богиня опустилась обратно в кресло.

Крисания уже без удивления отметила, что они снова сидят на веранде особняка.

– И что теперь, о, не моя Темная госпожа, королева цветных драконов? – хамить богам чревато, но почему-то на данный момент жрица совершенно об этом не думала.

– Не изощряйся, из твоих уст мое имя звучит как ругательство, явно у мага нахваталась, – вяло отозвалась богиня, – можешь звать меня Тэк.

– Как Рейстлин?

– Как Рейстлин.

Крисания посмотрела на сидящую рядом женщину. Сейчас она не была похожа ни на темную богиню, ни на королеву драконов. Сейчас это была просто уставшая женщина, бесконечно скучающая и одинокая. Искусительница подняла голову. Навязанный образ рассыпался.

– Темной Матери в моем арсенале нет, – язвительно сообщила Такхизис, – можешь даже не пытаться меня жалеть.

– Почему?

– Потому что твоя смертная черепушка не в состоянии вместить и переварить логику богов.

– Хороший ответ.

– Выбирай место, праведная дочь.

– Можно просто Крис. Палантасская Башня Высшего Волшебства.

– Губа – не дура, – расплылась в змеиной улыбочке Такхизис, и парочка очутилась в Шойкановой Роще.

Посвященная вздрогнула. Даже такая, серая и искаженная, роща выглядела жутко и по-прежнему нагоняла ужас.

– Смелее, чего ты испугалась, Крис? Это ведь еще даже не Башня, а только подступы к ней, – рассмеялась Бесцветная.

Жрица схватилась за медальон, платина обожгла руку холодом.

«Вот Чемош! Будь это на Кринне, свет Паладайна помог бы мне!» – с досадой подумала Крисания.

– Боишься? – прошипели над ухом пять разных голосов.

Посвященная резко вспомнила, что одно из обличий Темной богини – Пятиглавый Дракон, потом припомнила разноцветные головы на Вратах и рванула в рощу.

***

– Тэк! – раздался раздраженный оклик. – Оставь мою жрицу в покое!

– Милый! – проворковала Искусительница. – Ты нашел меня!

– Ты рассчитывала, что я не догадаюсь проверить собственную Башню? Не ожидал от тебя такой наивности.

Богиня скривилась, мысленно проклиная хитрую жрицу.

– Крис! – Рейстлин подошел к дубу, в ветвях которого спряталась Крисания. – Слезай!

– Передай своей богине, – нагло донеслось с дерева, – что пока ее светлейший лик не исчезнет с поля моего зрения, я даже не пошевелюсь!

– Ах ты светлая мерзавка! – тут же зашипела Такхизис. – Я тебе печень вырву, прожарю и съесть заставлю!

– Исповедую! – не осталась в долгу Крисания.

Искусительница превратилась в Воительницу, грозно замахнувшуюся черным мечом.

– Дамы! – Влез Рейстлин, понимая, что еще чуть-чуть и кому-то действительно не поздоровится.

Карамон подошел к дубу и настойчиво постучал по стволу. Дерево задрожало.

– Кто там?

– Крис, не будь дурой, слезай, – довольно вежливо посоветовал воин.

– Не хочу. Я вью гнездо.

Рейстлин схватился за голову. Происходящее все больше походило на абсурд.

– И как успехи?

– Всевышний Гилеан! – взвыл маг. – Что здесь вообще произошло?!

– Не упоминай богов всуе, – проворчала Такхизис, – особенно таких гадов, как Гилеан.

– Что ты с ней сделала?!

– Ничего, – передернула плечами богиня, – даже не пугала толком.

– Слезай, Крис, скоро подует холодный ветер, ты замерзнешь, упадешь и разобьешься, – как маленькую девочку, продолжал богатырь уговаривать жрицу.

– Я не стеклянная, не разобьюсь.

– Крис! – вышел из себя Рейстлин. – Живо слезай!

Ветви затрещали, и Крисания полетела вниз. Карамон успел ее поймать.

– Какого Чемоша ты вытворяешь? – плевался ядом волшебник, приближаясь к девушке.

– Какой ты смешной! – рассмеялась Крисания. – И глаза золотые! Мой любимый цвет!

Маг замер. Зрачки жрицы были расширены и почти полностью закрывали радужку, на губах расцвела шальная ненормальная улыбка, волосы превратились в колтун, исцарапанные руки чуть подрагивали.

– Знаешь, чем-то она мне нашу старушку Мэгг напоминает. Ну, когда та безумную изображала, – голос Карамона был как и прежде спокоен, а вот руки почти незаметно задрожали.

– Что ты с ней сделала?! – отчаянно выкрикнул Рейстлин, оборачиваясь к Темной Богине.

– Ничего, за что меня может призвать к ответу мой светлый брат, – поджала губы Такхизис. – Если она и спятила, то на нервной почве и по твоей вине, милый. Счастливо оставаться! – Королева гордо вскинула подбородок и растворилась в сером вихре.

– Что дальше, брат? – с тоской спросил богатырь.

– Мы возвращаемся на Кринн, я открою портал, – Рейстлин уверено зашагал через Рощу, – Идем, Карамон, в Башне есть пентаграмма.

– Разве мы сможем так просто выбраться?

– В Бездну только попасть тяжело, выйти из нее сильному магу-не проблема.

Крисания восторженно запищала, глядя, как начерченный на полу круг разгорается зеленым светом. Рейстлин дернулся, но не сбился, продолжая читать заклинание. Мир закружился, наливаясь привычными красками. Удар о покрытую зеленой травой землю выбил из легких воздух.

– С возвращением, – прошептал Карамон.

Комментарий к Глава 7 Welcome to the Bezdna!

* Немного измененная цитата Астинуса из фэнтези-мюзикла “Последнее Испытание”.

В оригинале: “Союз врагов извечных, тьмы и света, казался невозможным, то теперь, когда волшебник повстречал ее, единственную избранную богом, он просит об одном: ему помочь. И сердце жрицы дрогнуло.”

**Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн “Битва близнецов”

Книга 3 глава 16.

P.S. Врат в Бездну никогда не открывала и, к сожалению, не смогла сама описать этот процесс, поэтому вставила в текст нарезку из канона.

***Вынесла просто, чтобы было. Переделка известной фразы “Переходите на темную сторону, у нас есть печеньки!”

И еще немного прекрасной Такхизис

https://pp.vk.me/c636330/v636330765/4b196/hcCBeA6gFP0.jpg

https://pp.vk.me/c636330/v636330765/4b1a3/ajyMPmkGYtU.jpg

========== Глава 8 Страдательная, но романтичная. ==========

Сознание возвращалось тяжело. Крисания все блуждала в густой белой мгле тягучей и липкой, как старый кисель. Иногда ей слышались чьи-то голоса и даже казалось, что кто-то зовет ее по имени, но потом все звуки стихали, и Крисания снова оставалась барахтаться в туманном ничто до тех пор, пока бархатная темнота не погрузила ее в свои объятия.

Солнечный лучик ласково скользнул по лицу жрицы, попав ей в глаза. Девушка нахмурилась. Лучик крадучись перебежал на бледный нос. Крисания чихнула и проснулась.

– Будь здорова! – пожелали рядом.

Девушка удивленно прищурилась и узрела говорившего.

– Доброе утро, соня, – седой волшебник в мышиного цвета одеждах приветливо улыбнулся. – Я тут пообедать в “Последний Приют” зашел, а там шум, гам! Хозяйкин муж на плечах два тела притащил, – старик захихикал, – своего брата и красивой девицы. Тут я в девице этой тебя опознал. Разве ж мог мимо пройти?

– Я тоже рада тебя видеть, отец, – хотела с улыбкой ответить Крисания, вместо этого изо рта вырвалось мало разборчивое карканье, а пересохшие губы и вовсе не пожелали растягиваться.

– Полегче, деточка, ты еще не до конца поправилась. На-ка, выпей, – ко рту поднесли большую кружку.

Крисания сделала глоток и…

– Что это?! – прохрипела она.

– Настоящий гномий самогон. Поднимает с постели даже мертвых лучше любых молитв и заклинаний.

– Что?!..

– Успокойся. Зелье это какое-то. Маг твой прислал.

Жрица обессиленно выдохнула, даже заметив какие-то улучшения. Горло перестало так саднить, губы начали слушаться.

– Еще…

– Уверена? А если это все-таки самогон? Мало ли чего туда намешано.

– Дай…

– Ну держи.

Девушка жадно присосалась к кружке. Старик понимающе хмыкнул, осторожно придерживая ей голову. На предпоследней капле чудесного зелья Крисания смогла свободно сесть в кровати, а на последней забрать у волшебника кружку и, перевернув ее, постучать по дну, проверяя, не осталось ли чего.

– Пусто, – опечалено сообщила жрица.

– Тебе ж вкус не нравился.

– Зато действие нравится, – вздохнула Посвященная, – скажи, отче, со мной все очень плохо?

– В каком смысле?

– А ты просто так не приходишь.

– Твоя правда, – усмехнулся в бороду волшебник. – Но перед тем как рассказ мой услышать, скажи-ка мне, дочь моя бестолковая, я тебе в Бездну лазать запрещал?

– Запрещал, отче…

– Так какого ж рогатого Саргоннаса ты туда сунулась?! Жить тебе надоело или разум не дорог?

– Выбора не было. Рейстлин храм взорвал, только в Бездне и можно было спрятаться.

– Рейстлин! – пробухтел старик, – Уж я бы этому Рейстлину с длинными руками, руки то пооткрутил!* Поправишься, заберу тебя отсюда и спрячу от этого чернокнижника.

– «Отсюда» это откуда, отче?

– Из Утехи. Откуда ж еще? Ах да, не рассказал я! С какого места бы начать? Что последнее ты помнишь?

Крисания подтянула колени к груди и уместила на них голову, обхватив ноги руками.

– Синее пламя, – сказала она, – или его иллюзию? Его вызвала Такхизис, когда я вошла в рощу, потом, кажется, на дерево залезла… – Крисания нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Ты зря стараешься. Я убрал из твоей бедовой головушки все воспоминания о твоем безумии.

– Безумии?

– Да, безумии. Что ты мне глазки, удивленные строишь? – рассердился старый волшебник, – Думать надо было перед тем, как в Бездну лезть. Или ты полагала, Такхизис – фокусница простая, вроде Рейстлина твоего? Так это ты зря. Истинной силы и коварства Темной Госпожи даже я не ведаю. Это с магом своим она сюсюкается, а врагов своих не жалеет. Ты ей особо не интересна была, все же простая жрица, хоть и мною избранная (ну так, не ты первая, не ты последняя), однако ж светлая, за твой свет в царстве тьмы тебе и досталось. Сестра моя любит с людьми поиграть, на путь ложный направить, повести, а потом по носу щелкнуть. И с тобой так же поступила: запутала, слов красивых наговорила, шипы с черной отравой в разум запустила, а потом кошмары вызвала, вот ты и не выдержала.

– Значит, все, что она говорила, – ложь?

– Не обязательно, – старик закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на стуле, – Такхизис даже не всегда нужно лгать, ей достаточно исковеркать и переиначить истину.

– Я почему-то верила ей, – припомнила Крисания, – верила, как никакому другому.

– А ты не могла ей не верить, – печально улыбнулся волшебник, – Темная Богиня умеет убеждать даже самых строптивых, подбирая правильный ключик к любой душе.

– Так что она со мной в итоге сделала?

– Свела с ума и ушла, а твои дуралеи-приятели вытащили порталом тебя из Бездны, принесли в Утеху. Ну как принесли… Карамон обоих притащил. Магу то после портала совсем не до злобных жен со сковородками было, – старик тихо рассмеялся, видимо вспомнив что-то. – Вывалились вы тут неподалеку, так что дотащил, на кровати сгрузил, жену до нервного обморока обрадовал. И додумался медальон твой схватить и меня позвать. Руки все пожег, герой стоеросовый, но дозвался. Я пришел, дурака подлечил, мозги вот тебе вправил, хотел магу в рожу плюнуть, но не стал. Я же рыцарь, полу-трупы не обижаю.

– Рейстлин то здесь причем? – слабо возмутилась жрица.

– А чья была идея тебя в Бездну запихнуть? Там ведь можно было и без этого обойтись, были другие пути, и он знал о них, но не воспользовался. Почему?

Крисанию данный вопрос тоже очень заинтересовал.

– Давно я здесь лежу?

Волшебник задумчиво почесал затылок.

– Дня четыре точно будет, – вынес вердикт он. – Сейчас утро, значит уже пятый день.

“Четыре дня беспробудного сна, несколько часов полного безумия – достойная плата за все мучения, – печально подумала Крисания, – как же мне надоело все это. Хочу домой в Палантас, хочу обнять отца, хочу, чтобы все было, как раньше”.

– Как раньше уже точно не будет, – заметил замолчавший было собеседник, – возможно, будет лучше.

– Возможно? – горько усмехнулась девушка.

– Возможно. Знаешь, Крисания, если верить в законы Гилеана о том, что в мире все должно находиться в гармонии и равновесии, то если в жизни происходит много плохого и неприятного, значит потом должно быть столько же хорошего.

Крисания улыбнулась.

– Есть такое слово модное, – сказала она, – оптимист. Значит человек, который никогда не унывает и ищет во всем плюсы. Думаю, это про вас.

– Оптимист, – задумчиво повторил старик, – а что? Мне нравится. Светоносный Оптимист. Как тебе?

Жрица рассмеялась.

***

– Да благословлен будет этот дом и его хозяйка!

– И тебе доброго утра, Фисбен, – рыжеволосая фигуристая женщина ловко поставила перед стариком тарелку с ароматной кашей, – госпожа Посвященная уже проснулась?

– Доброе утро! – в обеденный зал «Последнего Приюта» спустилась Крисания, – А чем это так вкусно пахнет?

– Чудеснейшая каша от самой Тики Маджере! – волшебник сунул в рот полную ложку и озорно подмигнул смутившейся хозяйке.

– Я сейчас еще принесу, – женщина бросила на жрицу торопливый взгляд, – присаживайтесь, госпожа.

– Можно просто Крисания! – крикнула вслед стремительно унесшейся на кухню Тике Посвященная.

– Сколько лет ее знаю, всегда в заботах, – вздохнул старик, – но готовит, пальчики оближешь!

– Это ведь жена Карамона, верно?

– Да, госпожа, – перед жрицей опустилась тарелка.

– Крисания. Не госпожа.

– Карамон говорил, вы из аристократии, – нахмурилась хозяйка.

– Вряд ли это так актуально здесь, вдали от Палантаса, – пожала плечами девушка, – и потом ни сам Карамон, ни его брат не предавали особого значения моему положению. Не стоит и Вам этого делать.

– Можно на «ты». Я Тика Вейлан-Маджере, – хозяйка присела напротив гостей.

Крисания не удержалась от внимательного разглядывания женщины, о которой так много слышала. Впрочем, Тика занялась ровно тем же.

В ее светло-карих глазах читалось неприкрытое любопытство; рыжие волосы, собранные в большой пучок на затылке, чуть-заметно блестели в утреннем свете, небольшой нос был усыпан веснушками, круглое чистое личико с мягкими чертами обращено к жрице, пухлые губы неплотно сжаты. Тика была красива той домашней, уютной красотой, которую никогда не обрести Крисании, была той женщиной, к которой хотелось возвращаться.

«Да, Рейстлин, ты был прав, я ей не соперница, – усмехнулась про себя жрица, – и я даже понимаю выбор Карамона».

– Знаешь, мне много о тебе рассказывали, – почти одновременно произнесли женщины.

Старик удивленно выронил ложку.

– Карамон рассказывал, – настороженно добавила Тика.

– Мне больше Рейстлин. Кстати, как он?

– Не знаю, – рыжеволосая собеседница передернула плечами, – сидит в своей комнате, никуда не выходит. Карамон ему только еду приносит. Меня не пускает. Ну да не больно то и хотелось.

– И давно он так в отшельника играет? – заинтересовался Фисбен.

– С того момента, как его принесли.

– Прогуляюсь-ка я, девоньки, – старик поднялся, – плюну-таки в рожу магу бесстыжему, раз он очухался.

– Я с тобой.

– Э, нет, дочь моя, я сам. Посиди пока, чайку попей, позавтракай нормально.

Крисанию придавило к стулу, а старик в мышиного цвета одеждах шустро исчез на лестнице.

– Он ведь не знает, где комната Рейстлина, – озаботилась Тика.

– Не волнуйся, – остановила хозяйку Крисания, – этот найдет.

***

Тук-тук-тук.

– Карамон, иди в Бездну!

– Вежливо же ты принимаешь старых знакомых, – волшебник с легкостью открыл запертую дверь и вошел.

Рейстлин подскочил из-за стола.

– Паладайн?

– Предпочитаю, чтобы меня звали Фисбен.

– Зачем ты пришел?

– Мозги тебе вправлять. Дочери своей светлой уже вправил, теперь к тебе пришел.

Рейстлин прищурился, оперевшись спиной о столешницу. Было видно, что стоять ему тяжело. Маг вообще после выхода из Бездны сильно отощал и осунулся. Последнее время он не мог найти сил даже нормально поесть, не то, что полностью восстановиться, из-за чего сейчас больше напоминал того кошмарного черного монстра, увиденного когда-то Крисанией в храме, чем человека.

– Сядь лучше, – гость тоже заметил состояние чародея. – У меня нет желания тебя откачивать.

Рейстлин облегченно опустился на стул. Фисбен плюхнулся на стоящее рядом кресло.

– Я не буду долго ходить вокруг да около, – начал он, – просто предупреждаю, что если с головы моей Посвященной упадет еще хотя бы один волосок, я устрою тебе второй Катаклизм, как и обещал.

Рейстлин остался неподвижен.

– У тебя есть ровно месяц, чтобы вернуть живую, здоровую, и в здравом уме, Крисанию в Палантас под крылышко Калеба Таринского. Думаю, уже не безызвестного тебе человека. Не успеешь, опять же – пеняй на себя.

– Это все? – процедил маг, – Все твои ультиматумы?

– Все, Маджере, – старик поднялся, – я предупреждал тебя тогда, когда разрешил открыть Врата. Ты не внял моим словам. Теперь я предупреждаю снова, но больше я этого делать не буду.

Фисбен вышел, а Рейстлин устало закрыл лицо худыми руками, падая в пучину бесконечной усталости, не отпускающей его последние дни. Он совершил большую глупость. Слишком самонадеянно было открывать портал из Бездны. Да, он очень сильный маг, но он был истощен сначала открытием Врат, потом боем. Портал добил его. И магия ушла. Жаркий огонь, горящий внутри потух. Теперь Рейстлин не чувствовал в себе ни капли волшебства. Внутри было пусто и холодно, как в заброшенном чулане. Вместе с магией истощилось его, и так не слишком сильное, тело. Через внутреннюю пустоту уходили жизненные силы. Скоро он вообще не сможет подняться. Рейстлин знал, он отлично знал, что ему осталось пара дней. Если магия не вернется за это время, она не вернется никогда, а вместе с ней можно распрощаться и со здоровьем. И величайший черный маг всех времен станет беззащитнее ребенка. Станет никем и ничем – бесполезным дряхлым стариком, не имеющим сил даже встать с постели.

А самое неприятное было то, что Рейстлин никак не мог предотвратить подобный конец. Он перепробовал все, что смог. Возможно, находись он сейчас в своей Башне, еще был бы шанс, но… Игры с магией – опасны. Это знают все волшебники, к какой бы ложе они не относились. Рейстлин всегда пренебрегал этим советом, а теперь просто тихо угаснет, также, как когда-то погасла его мать.