Текст книги "Совсем другая история (СИ)"

Автор книги: Kit Amicus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

В том, что лихие люди в лесу действительно есть, Крисания не сомневалась. Крестьяне, подвозившие ее, часто жаловались, что опасно стало через перевал ездить, того и гляди ограбят, а еще хуже – убьют. А вот о том, что перевалов два, Посвященная не знала, как впрочем и о том, через какой ездят местные, и спросить, как назло, не у кого. А тем временем перед ней замаячила развилка.

«Да поможет мне Паладайн!» – вздохнула жрица и уверенно пошла налево.

Как оказалось, от развилки до самого перевала идти было еще прилично. Крисанию никто не беспокоил, на дороге по-прежнему было пустынно, и девушка расслабилась. Оказалось, зря.

– Какая очаровательная красотка в нашем диком лесу!

«Дежавю, – хмыкнула Посвященная, – и снова здравствуй, серый волк».

А затем наступила темнота.

***

Очнулась Крисания уже в сумерках возле большого костра, на совесть привязанная к какому-то деревцу. От долгого сидения спина уже порядком затекла, а шнуровка на платье оказалась распущена, и темная ткань уже не закрывала полные груди. Если бы Посвященная умела, она бы выругалась, а еще прокляла свою доверчивость и нехороших людей, этой доверчивостью пользующихся.

– О! Очнулась птичка! – отделился от костра один из разбойников. – Мы уж подумали, ты концы отдала.

– Что вам от меня нужно? – спросила Крисания, просто чтобы поддержать диалог.

– Да ты и сама знаешь, не маленькая, – охотно засмеялся разбойник. – Вот Стальной с остальными вернется, ему достанешься, а дальше по кругу пустим.

Крисания прикрыла глаза, мысленно считая до десяти и подавляя начинающуюся истерику. Вдруг в стороне послышался шум, замелькали в темноте какие-то вспышки. Остававшиеся у костра разбойники дружно рванули на звук.

«Вырубите его!», «Осторожно, эта падла – маг», «Отправим его сразу к Чемошу, зачем нам морока?!» – донеслось до Крисании. Шум приблизился, и на поляну вывалилась вся шайка, окружившая двоих. Первый вызвал у жрицы настойчивую ассоциацию с медведем и дворнягами, вроде бы медведь большой и сильный, но собак-то больше. Мужчина был настоящим богатырем. Высоченный, с отчетливо бугрящимися под черной курткой наемника мышцами и красивый. Даже сейчас его хмурое лицо с поджатыми губами, обрамленное густыми каштановыми кудрями, было привлекательно. Держали гиганта человек десять.

«И чем я занимаюсь? – с тоской подумала Крисания. – Рассматриваю таких же несчастных вместо того, чтобы придумывать, как отсюда удрать».

И вернулась к пойманным. Из-за спин разбойников второго жрица разглядела не сразу, а когда увидела, ахнула. Им оказался ее утренний знакомец, мнению которого она ошибочно доверилась. Правда, похоже он и сам от него пострадал. Лицо мужчины было разбито, руки вывернуты и туго связаны, рот заткнут кляпом, золотые глаза гневно сверкают.

«Он говорил про брата, – вспомнила Посвященная, – неужели тот силач и есть его брат? Они совсем не похожи».

– Может руки ему сломать? – задумчиво протянул кто-то из разбойников.

– Отойди от моего брата! – рявкнул богатырь, дергаясь в сторону златоглазого и подтверждая догадку Крисании.

– Заткните его, – бросил высокий мужчина в богатой, но явно с чужого плеча одежде, похоже главарь, – и привяжите получше, а тощего так бросьте. Ничего он без рук не сможет.

Братьев увели, а главарь заметил девушку.

– Про тебя, значит, Сивый брехал? – вожак больно схватил жрицу за подбородок и заставил посмотреть в глаза. – А ничего, хороша. Займусь тобой после ужина. Ну, что молчишь?

– Нам не о чем с вами говорить, – холодно процедила жрица.

Разбойник захохотал:

– Ничего, еще заговоришь. Ты у меня так заговоришь!

«А у того наемника глаза были красивее, – неожиданно подумала Крисания, глядя в спину уходящему вожаку, – золотые такие».

Шайка ела, пила, травила байки и отпускала в сторону жрицы пошлые шутки и взгляды. Посвященная молчаливо молилась, чтобы ужин продлился подольше. Но, как известно, ничто не длится вечно.

– Ну что, птичка, развлечемся? – протянул главарь, поднимаясь и вытирая руки о штаны. – Послушаем, как дивно ты поешь.

«Да обрушат боги гром и молнии на твою голову!»

Вдруг вожак заорал от боли и вспыхнул, как свечка. Завоняло паленой плотью.

– О, Паладайн! – прошептала Крисания.

– Уже во второй раз, красавица, – раздался за спиной знакомый веселый голос.

Жрица обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как с рук златоглазого срывается еще один огненный шар. Грохот. Взрыв. Нечеловеческий вопль. Разъяренные разбойники бросились на мага, но тут перед ними скалой вырос богатырь, ударами меча оборвавший жизнь недовольных. Крисания зажмурилась. Она бы еще и уши заткнула, чтобы не слышать страшных криков и воя сгорающих заживо, но все еще связанные руки не позволили ей этого сделать. Наконец, все было кончено. Едва почувствовав, как кто-то перерезал веревки, девушка вскочила, и, стараясь не смотреть по сторонам, бросилась к лесу. Ее вырвало. Отдышавшись, Крисания тяжело привалилась к дереву, стараясь выбросить из головы кошмарные картины.

– Рейст, ты идиот! – донесся с поляны голос. – Она же девушка! Не мог поаккуратнее все сделать?

– Точно! Надо было ее вырубить!

– Ты неисправим, брат.

Послышались тяжелые шаги, кусты возле жрицы зашуршали. Появившийся воин протянул девушке мешок с ее вещами.

– Пойдем отсюда, – негромко сказал он, – нечего тебе тут больше делать.

Крисания кивнула и последовала за силачом, судорожно зашнуровывая на ходу платье.

– Оставь так, тебе идет, – неожиданно возник рядом златоглазый маг. Посвященная комментарий проигнорировала, зато воин буркнул:

– Не лезь, Рейст, ей и так тошно.

– Молчу, – чародей поднял руки в примирительном жесте. Жрица вздрогнула. Жест невольно напомнил ей об огненных шарах, еще недавно срывавшихся с этих самых рук.

– Эй, спокойнее, – заметил эмоции худой наемник, – не буду я тебя убивать, говорил же.

Немного оклемавшаяся жрица смерила его уничтожительным взглядом.

– Вот! Так-то лучше! – шальная улыбка на окровавленном лице в сочетании с золотыми глазами смотрелась непередаваемо.

– Ты бы хоть умылся что ли, – оглянувшись, бросил воин, – а то твоей рожей сейчас только людей пугать.

– Фу, Карамон, что за выражения? С нами же леди!

Гигант невнятно хохотнул.

– Так как ты говоришь, тебя зовут, красавица? – продолжил маг.

– Крисания, – спокойно ответила девушка.

– Я Рейстлин, – чародей протянул руку, – а этот невежливый верзила – мой брат-близнец Карамон.

Посвященная руку осторожно пожала, подивившись силе тонких чувствительных пальцев, и бросила взгляд на воина, рассекающего лесную чащу не хуже дракона.

– Вы совсем не похожи, – заметила она.

– Поверь, в детстве нас было не отличить.

– А потом Рейст мутировал, – закончил силач.

– Зато ты, братец, явно деградировал.

– Это почему это?

– Это потому это, – передразнил маг, – и скажи на милость, куда мы идем?

– Так в деревню, – хмыкнул Карамон. – Награду-то надо получить?

– Награду? – удивилась Крисания.

– Ну да, за уничтожение шайки.

Жрица перевела на Рейстлина потяжелевший взгляд.

– На правом тракте ведь нет никаких разбойников? – подозрительно спросила она.

– А откуда им там взяться? – усмехнулся чародей. – Там соламнийский пост стоит, рыцари бдят.

– Тогда зачем?

– Нам нужен был кто-то, кто приведет нас прямо в лагерь. Видишь ли, у разбойников вообще-то нет самоубийственной привычки таскать в свое логово наемников, пришлось самим к ним в гости идти.

– Так вот на кого ты «маячок» прицепил! – вмешался силач. – Тебе не стыдно, Рейст? Она ведь могла погибнуть.

– Разве что только по собственной глупости.

– И когда только успел?

– Пока наш завтрак из силков выпутывал.

Крисания бросила на мага ледяной взгляд и негромко, с достоинством произнесла:

– Это низко – пользоваться доверчивостью ни в чем не повинной девушки.

– А не надо быть такой доверчивой, – повел плечом Рейстлин, – глядишь, и использовать тебя перестанут.

Жрица презрительно отвернулась. Понемногу кошмар на поляне позабылся, а маг теперь и вовсе вызывал не страх, а отвращение.

До деревни дошли довольно быстро. Как Карамон так точно определил направление, не имея даже карты, Крисания так и не поняла, но к пункту назначения троица вышла. Жрица уже было хотела распрощаться с братьями, но воин ее остановил:

– Ты ведь идешь в Соламнию, верно? – и пояснил, встретив удивленный взгляд, – этот тракт только туда и ведет. Я предлагаю тебе идти с нами, все же безопаснее, чем одной. К тому же, дорога длинная.

– Еще раз побыть доверчивой селянкой и дать себя использовать? – припомнила Посвященная недавние слова Рейстлина.

– Разве что в качестве кухарки, – хохотнул подошедший маг, – но что-то я сомневаюсь, что аристократка умеет сносно готовить.

– Я не…

– У тебя разве что на лбу не написано «сбежала из Палантаса, потому что папенька с маменькой жаждут выдать дочурку за престарелого титулованного извращенца». Я прав?

Жрица кивнула, не собираясь никого разубеждать.

– Вот только на кой-тебе в Соламнию, я не понимаю, – закончил волшебник. – Если в поисках любви и счастья, так зря надеешься. Рыцари

не самые приятные мужья, а многие вообще дают обет безбрачия.

– Какое тебе дело до моих мотивов?

– Мы с братом идем в Нераку, вступить в войско Синей Госпожи, – пропустил вопрос мимо ушей Рейстлин, – поэтому, если ты рвешься к свободе, независимости и прочей лабуде, то тебе стоит пойти с нами.

– Зачем?

– В Нераке ты сможешь стать кем угодно, – заманчиво улыбнулся маг, – и, в конце концов, Соламния по пути и никуда не денется. Вернешься еще к своим рыцарям. А с нами тебе путешествовать будет действительно безопаснее.

«Хорошо поет, – философски отметила Крисания, – а почему бы и нет? Собиралась же я сначала в Нераку, другое дело, что посещать этот темный город я не стану, но вот попутчики мне действительно нужны».

– Да покарает тебя Паладайн, если ты снова меня обманываешь, – вздохнула жрица, – хорошо, я пойду с вами, но только до Соламнии.

Карамон одобрительно хмыкнул, Рейстлин улыбнулся.

– И если объясните, зачем вам такая обуза.

Чародей застонал:

– О, неверующая! Поймешь ли ты, как выматывает постоянное присутствие рядом неотесанного вояки и невозможность поговорить о высоком! И как радостно мне будет видеть в пути не вонючие телеса брата, а милые глазу женские формы.

– Эй, – возмутился Карамон, – полегче про телеса, сам не фиалками благоухаешь.

Маг воина проигнорировал:

– Дошло ли до тебя, о благородная дочь Палантасской аристократии, с упрямостью осла пекущаяся о своей сомнительной невинности?

– Дошло, о сын портовой потаскухи и счетовода, возомнивший себя пупом земли, – в тон волшебнику отозвалась Крисания.

Рейстлин поперхнулся, Карамон рассмеялся:

– Что, братец, утерли тебе нос?

– А ты не так проста, ледышка, – заинтересованно отметил маг.

«Ледышка?» – мысленно удивилась Крисания.

– В путь, друзья мои, – добавил златоглазый. – Да не даст Паладайн нам прийти к Такхизис с другой стороны.

– А что там с другой стороны? – не удержалась девушка.

– Хвост, – лаконично ответил Карамон.

========== Глава 4 Откровения ==========

– Чтоб тебе всю жизнь драконятники чистить! – простонал маг, в очередной раз выливая из сапог мутную жижу. – Карамон, напомни мне, чтобы в следующий раз, когда тебе в голову придет блестящая идея срезать путь, я сразу сбежал в Бездну.

– Да ладно тебе, подумаешь болото.

– Единственное на тысячи миль! Причем непроходимое!

Крисания была с Рейстлином абсолютно согласна, но исключительно из вредности поддерживала Карамона. За три дня, что маленький отряд путешествовал вместе, жрица с волшебником успели несколько раз поругаться и под рык воина столько же раз помириться, причем примирение чуть ли не сразу оканчивалось новой словесной дуэлью. Рейстлин язвил, Посвященная обливала чародея ведрами ледяного презрения, полностью оправдывая данное ей чародеем прозвище «ледышка». Первое время Карамон еще пытался выступать мировым судьей, но потом, осознав всю бесполезность данного занятия, махнул на спорщиков рукой и теперь на протяжении пути угрюмо молчал, изредка запоминая наиболее живописные обороты. Рейстлину же, как, впрочем, и Крисании, подобное положение дел доставляло какое-то извращенное удовольствие.

– Ну почему сразу непроходимое? Мы же идем! – возмутился силач.

– Скорее плывем, – не преминул съязвить маг.

– Ой! – Крисания выловила из сапога лягушонка.

– Поцелуй его, и он превратится в соламнийского рыцаря, – ядовито посоветовал Рейстлин.

– Сам целуй, – гневно фыркнула жрица, стряхивая земноводное с рук, – может, случится чудо, и ты превратишься в нормального человека.

– Чем тебе моя мутация не угодила?

– Моим страдающим чувством прекрасного.

– Мне казалось, аристократки любят золотой цвет.

Крисания посмотрела на мага как на убогого:

– Не в таком исполнении.

– Да за что ж мне это? – взвыл Карамон. – Дурной маг и беглая высокородная девица – замечательная компания для путешествия!

Посвященная страдальца пожалела, Рейстлин – нет.

– Не все же тебе в Утехе куковать, – заметил он, – надо пивной жирок то растрясать.

– Опять ты за свое! Сколько раз тебе говорить, что я больше не пью!

– А кому за это надо сказать «спасибо»?

– Я тебя сейчас в трясину отправлю, – пригрозил воин. – Распустил тут, понимаешь ли, язык свой поганый.

Маг наигранно вздохнул:

– Слышала, ледышка? Никто не понимает моей тонкой душевной организации!

– Три дня назад ты заживо сжег двадцать с лишним человек! – обалдел Карамон. – Какая, к претемному Саргоннасу, тонкая душевная организация?!

– Одно другому не мешает.

– Ты меня удивляешь, брат, – отозвался воин и вернулся к прокладыванию маршрута, – и, знаешь, я уже заранее сочувствую твоей жене, если таковая когда-нибудь появится.

– Не появится, – отмахнулся чародей, – кому захочется жить с уродом?

Крисания бросила на Рейстлина удивленный взгляд и все же спросила:

– Почему ты так странно выглядишь?

– Сбой в фенотипе.

– Что?

– И чему вас, аристократов, только учат? – закатил глаза маг. – Ладно, слушай, все дело в том, что, когда я был маленьким, моя мать случайно уронила меня в чан с жидким золотом.

– И ты не умер? – округлила глаза девушка.

– Ну я же маг! – самодовольно отозвался Рейстлин. – Правда, я тогда так напугался, что еще и поседел ко всему прочему.

Дальнейший рассказ прервал громкий хохот Карамона.

– Хотелось бы мне знать, откуда у нашей матери целый чан золота, да еще и жидкого, – смеялся он.

Чародей обижено отвернулся. Крисания перевела взгляд на силача, ожидая услышать правду.

– После испытаний его так покоробило, – не разочаровал воин, – до этого-то нормальным был, а как из Вайретской башни вышел…

– Таким стал?

– Хуже. Сейчас от Рейста только дети да старики шарахаются, а сначала даже в город не пускали, мол, люди боятся.

– Спасибо, братец, ты умеешь поддержать! – с сарказмом отозвался маг.

– Пожалуйста, – не отреагировал Карамон.

– Что за испытание?

– Когда начинающий волшебник заканчивает свое обучение и считает, что узнал достаточно заклятий, он отправляется в Башню Высшего Волшебства, – пояснил Рейстлин, – на данный момент доступна только Вайретская.

– А Палантасская?

– Не перебивай. Так вот, он отправляется в Башню и проходит в ней испытание. У каждого оно свое. Если ученику удается выжить и закончить испытание, он причисляется к одной из трех лож и получает мантию своего цвета.

– И какую мантию получил ты?

– Красную, служителя Лунитари.

– Но почему ты так изменился?

Рейстлин невесело хмыкнул:

– Проходя испытание, каждый маг что-то теряет: кто-то больше, кто-то меньше. По сути, все, кто носит мантию волшебника – калеки.

– Это жестоко.

– Такова цена обретенной силы, и маги не считают ее чрезмерно высокой.

Крисания лишь покачала головой, искренне не соглашаясь с суждением чародея.

– Что за испытание было у тебя?

Рейстлин не ответил, и вообще передернул плечами и отвернулся.

– Он тебе не скажет, – пояснил Карамон, – никому не говорит, даже мне, – в голосе гиганта прорезалась тоска, – и, знаешь, Крисания, лучше бы он вовсе не приходил тогда в Башню.

– Много ты понимаешь! – тут же рассерженно зашипел Рейстлин. – Пройти это чертово испытание и стать настоящим магом было мечтой всей моей жизни!

– Ну, прошел ты его, стал хлипким уродцем. Дальше-то что? – устало отозвался вояка.

– Мы это уже проходили, брат, – неожиданно спокойно сказал маг, – и пришли к тому, что у тебя попросту не хватает мозгов, чтобы понять мои мотивы, а я не собираюсь всю жизнь растить редиску в Утехе.

Силач повел плечами и ничего не сказал. Похоже, слова Рейстлина его задели, но признаваться в этом он не собирался. Волшебник тоже замолчал, равнодушно рассматривая мутную воду под ногами. Крисания почувствовала себя неуютно и пожалела, что вообще подняла эту тему. Ей показалось, что она вторглась во что-то личное, совершенно ее не касающееся, но важное для обоих братьев. Жрица неожиданно заметила, как ее спутники сейчас похожи: одинаковая походка, одинаковое выражение лица, даже внешне они стали схожи, несмотря на оригинальность облика обоих.

«А ведь действительно, близнецы, такие разные и, в то же время, одинаковые», – Крисания тряхнула головой, стараясь выбросить из нее все мысли. О чем она вообще думает? Какая разница, кто ее попутчики? Главное – добраться до Соламнии, а также узнать, когда же кончится это драконово болото.

Последний вопрос жрица задала вслух.

– Ответ «когда-нибудь» тебя устроит? – К Рейстлину вернулась прежняя язвительность. Наваждение тут же спало. И маг стал просто магом, а воин просто воином – два абсолютно разных человека.

– Гелион знает что, – чуть слышно пробормотала жрица.

– Гелион может и знает, – проявил чудеса внимательности Рейстлин, – а вот мы – вряд ли.

Из болота путники вышли уже в сумерках, ругаясь, отыскали ручеек и разбили лагерь.

– Вот оно, счастье! – улыбнулась Крисания, распутывая вымытые волосы.

– Как мало тебе для него нужно, – заметил Рейстлин, внимательно наблюдая за движением расчески по влажным волнам.

– Не всем же мечтать о мировом господстве и бессмертии, – пожала плечами девушка, игнорируя взгляд мага.

Уже высохший Карамон тем временем собирал костер. Крисания бросила взгляд на его плотно сжатые губы, сердце жрицы преисполнилось сострадания.

«Видимо, брат действительно много для него значит, – подумала она, – и нагло этим пользуется!»

Посвященная бросила на чародея гневный взгляд. Тот его, естественно, заметил.

– Даже представлять не хочу, что ты сейчас придумала, – честно предупредил он, – в любом случае это неправда.

Девушка одарила Рейстлина еще одним взглядом, на этот раз ледяным, и предложила Карамону помощь.

***

На темном небе взошли три луны. Атмосфера в маленьком лагере наполнилась спокойствием и даже уютом. Рейстлин успел что-то наговорить брату, пока Посвященная отмывала котелок, и теперь гигант задумчиво улыбался, явно всем все простив. Жрица опустила чистую посудину на траву и присела на одеяло.

Карамон подкинул еще дров в пламя. Крисания невольно засмотрелась на воина. В свете костра он показался ей похожим на сказочного великана родом из легенд, которые еще в детстве рассказывала ей нянюшка.

– А он очень красив, не правда ли? – раздался вкрадчивый шепот возле самого уха девушки.

– Рейстлин! – жрица дернулась от неожиданности.

Маг, как обычно, подкрался незаметно и теперь сидел рядом, ехидно сверкая своими невозможно-золотыми глазами.

– Не отрицай, мой братец невероятно привлекателен, раз даже высокородная леди не сводит с него глаз.

– Рейст! – не выдержал уже Карамон.

Волшебник на оклик близнеца и ухом не повел.

– Но знаешь, ледышка, я тебя разочарую. Он давно и прочно женат, – мужчина с состраданием улыбнулся, – и с его женой тебе не тягаться.

– Почему? – не удержалась от любопытства Крисания.

– О! – Рейстлин блаженно закатил глаза. – Тика невероятна! Огонь, а не женщина! А как она готовит!

Жрица фыркнула, но случайно поймала выражение лица Карамона и удивленно замолчала. Гигант тепло улыбался. Похоже, воспоминания о жене пробили маску сурового вояки, и Крисания невольно заинтересовалась женщиной, сумевшей подвинуть брата в сердце воина.

– Теперь ты понимаешь, о чем я? – неожиданно печально вздохнул рядом волшебник.

– Завидуешь? – наугад бросила жрица.

– Конечно, – Рейстлин чуть улыбнулся, глядя собеседнице в глаза, – я тоже хочу, чтобы меня любили.

Девушка открыла рот, но так ничего и не сказала, слишком удивили ее слова мага, а точнее, их интонации, среди которых вдруг не оказалось привычной насмешки. Чародей же, продолжая загадочно улыбаться, неожиданно подвинул руки Крисании и положил голову ей на колени, вытянувшись на земле. Жрица ошарашенно уставилась в наглые золотые глаза.

– Ты ведь не возражаешь, если я тут немного полежу? – невинно поинтересовался Рейстлин.

– Знаешь, с таким талантом ты бы мог стать известным актером, – задумчиво заметила Крисания, мигом позабыв обо всех странных мыслях. Маг одарил ее еще одной очаровательной улыбкой, – но это не значит, что ты можешь оттачивать свое мастерство на мне! – гневно закончила жрица, спихивая с колен хохочущего чародея и рывком поднимаясь.

– О, ледышка! Неужели я не могу попытаться растопить твое холодное сердце? – иронично вопросил Рейстлин, сидя на земле и глядя на Крисанию сквозь растрепавшиеся седые пряди.

– Да избави Паладайн от твоей любви! – схватилась за сердце Посвященная. Маг опять засмеялся, и так заразительно, что девушка и воин невольно к нему присоединилась.

«Сущий мальчишка», – невольно подумала Крисания, глядя в лучащиеся радостью золотые глаза. Сейчас лицо чародея изменилось, наполнившись эмоциями и перестав напоминать безжизненную маску.

Ночь выдалась теплой. Карамон улегся и сразу же захрапел. Крисании же не спалось. Она все смотрела на две круглые луны, застывшие на небосводе, на созвездия богов-драконов, ведущих постоянную борьбу, и на раскрытую между ними книгу – символ Гилеана.

– О чем задумалась? – негромко спросил сидящий у костра Рейстлин, краем глаза жрица заметила у него на коленях небольшой томик в темной обложке.

– Черная луна, – негромко ответила Посвященная, – ты видишь ее?

– Нуитари? – маг поднял глаза на небо. – Вижу, – Крисания вздрогнула. – Почему ты спрашиваешь?

– Мне говорили, что черную луну видят только темные маги.

– Чушь, – отмахнулся Рейстлин, – Нуитари может увидеть любой, кто действительно этого захочет. Вопрос лишь в том, так ли тебе нужна черная луна.

Крисания ничего не ответила, вернувшись к рассматриванию неба.

– Ты знаешь, что когда боги сходят на Кринн, их созвездия исчезают? – вдруг спросил маг. – Так, например, созвездие Платинового Дракона погасло во время Третьей Войны Копья.

– Правда? – Крисания приподнялась на локтях, заинтересованно глядя на волшебника. Рейстлин не ответил, внимательно рассматривая девушку. Почему-то сейчас она показалась ему особенно красивой: молочно-белая кожа в темноте как будто светилась, иссиня-черные локоны отражали свет Солинари и водопадом спускались по изящным плечам на полную грудь, невольно притягивающую взгляд.

– Рейстлин? – негромко позвала Крисания. Маг медленно перевел взгляд на ее лицо, задержался на нем, затем все же посмотрел в серые глаза.

– Извини, я задумался.

«Я вижу», – мысленно хмыкнула жрица, но вслух ничего не сказала, поднялась и подсела к волшебнику.

– Не возражаешь?

Рейстлин качнул головой и, не удержавшись, бросил тоскливый взгляд девушке на колени.

– Да ложись уж, – рассмеялась Крисания, – маленький мальчик.

Чародей обрадованно улыбнулся и тут же вытянулся во весь рост, откинув голову жрице на колени.

– Нечасто мне разрешают подобные вольности, – довольно промурлыкал он, прикрыв глаза.

Крисания мягко рассмеялась, отмахиваясь от назойливых мыслей о приличиях и мнении папеньки о ее нынешнем поведении.

– Сколько же тебе лет, развратитель юных аристократок?

Маг усмехнулся:

– А сколько дашь?

– На вид, сорок, может чуть поменьше.

– Не угадала, мне всего лишь двадцать восемь.

– Так мало? Мне казалось, все маги – пожилые люди, – задумчиво заметила Крисания.

– Как видишь, бывают и исключения, но ты права, двадцать восемь – мало для мага, я бы даже сказал, очень мало, особенно для такого великого и ужасного, как я!

Глаза Рейстлина смеялись. Жрица тоже улыбнулась, но все же невольно вспомнила другого «великого и ужасного», и воспоминания эти ей очень не понравились.

– Что-то ты загрустила, – заметил волшебник, снизу-вверх глядя на Крисанию. – О чем вспомнила?

– Скажи, Рейстлин, может ли какой-нибудь маг обойти защиту Паладайна и сотворить свое черное колдовство?

– Может, – уверенно ответил чародей, – если этому магу покровительствует Такхизис.

Крисания нервно прикусила губу, Рейстлин выжидательно замолчал.

– Ты что-нибудь знаешь о черном маге Маджере? – все же решилась она.

– Знаю, – протянул чародей, – а что тебя интересует?

– Он живет в Палантасской Башне?

– Допустим.

– Без «допустим». Пожалуйста, Рейстлин, это очень важно!

– Если «очень важно», то рассказывай все с самого начала, а не начинай с глупых вопросов.

– Не могу.

– Почему?

– Не хочу, чтобы ты пострадал из-за моего длинного языка.

– Какое благородство, ледышка, я сейчас расплачусь, – ядовито отрезал чародей, – а тебе не приходило в голову, что я все-таки не беззащитный мальчик и могу сам за себя постоять?

– Я не могу. Прости, Рейстлин, но этот маг… Он чудовище!..

Крисания упрямо сжала губы. Волшебник смерил ее странным взглядом и иронично заметил:

– А я всегда знал, что ты не способна на комплименты.

– Что?

– Маг Маджере – это я. Убьешь меня теперь, светлая жрица?

– Глупая шутка, – покачала головой Посвященная, не обратив внимания на вторую часть фразы. – Ты не можешь быть магом Маджере!

Рейстлин вскинул брови:

– Ты сейчас будешь меня убеждать, что я – это не я? – насмешливо уточнил он. – Ну, если уж мне не веришь, разбуди Карамона, он подтвердит, что мы – братья Маджере.

– Ты не можешь быть таким чудовищем! – с отчаянием воскликнула Крисания и попыталась вскочить. Рейстлин обхватил ее за талию и заставил остаться на месте.

– Кто тебе сказал, что я чудовище? – взгляд золотых глаз стал внимательным.

– Велор, жрец… он показывал, бросил какой-то камешек, и появился образ, еще он рассказывал много чего… – запинаясь, отвечала Крисания, стараясь не смотреть на мага.

– Он сказал, кто дал ему камень?

– Какой-то светлый маг.

– Пар-Салиан! – скривился Рейстлин. – Опять этот старик пытается меня извести!

– Ты действительно маг Маджере? – уронила девушка, сжимая руки в кулаки и стараясь скрыть дрожь.

– Чего от тебя хотели твои светлые братья и сестры?

– Откуда ты знаешь, что я жрица?

– Оттуда, ты молишься каждый раз, когда думаешь, что тебя никто не видит.

«И это заметил, – с тоской подумала Крисания, – о, Паладайн, я бежала от смерти, а в итоге пришла к тому, от кого бежала. Прости меня, небесный отец, боюсь, я не знаю, чем для меня закончится эта ночь».

– Так чего они хотели?

«Интересно, как быстро я умру, если скажу правду? – невольно мелькнула мысль. – Темные маги ведь не оставляют за спиной своих потенциальных убийц?»

– Я не могу ответить на этот вопрос, – прошептала Посвященная.

Рейстлин сел. Девушка дернулась, когда сильные пальцы ухватили ее за подбородок и настойчиво развернули лицом к магу.

– Не зли меня, ледышка, – чародей говорил тихо, но от его голоса у Крисании похолодело внутри, а по спине забегали мурашки, – твой заботливый жрец хоть и основательно промыл тебе мозги, но все же доля истины осталась и в его словах. Я не чудовище, Крисания, я не приношу в жертву детей, не калечу стариков, я вообще без особой надобности никого не убиваю. Но я умею быть жестоким. Провинившиеся попадают в мою лабораторию и умирают там месяцами долго и мучительно. К тому же, некоторые мои эксперименты иногда требуют определенных жертв. Звание величайшего черного мага все же не дается просто так, – Рейстлин сделал паузу. Хватка на подбородке ослабла, большой палец, как будто случайно, коснулся губ замершей жрицы. – Я не трону тебя, пока мне это невыгодно, также сдержу обещание и доведу тебя до Соламнии, если ты все еще хочешь туда попасть, – продолжил он, – но я хочу знать, с кем имею дело. Поэтому, повторяю вопрос: чего от тебя хотели жрецы?

– Я не могу сказать, – собрав последние крохи мужества, ответила Крисания.

Рейстлин внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь отыскать в них что-то, а потом устало произнёс:

– У меня много врагов, Крис, и я не всегда могу уследить за всеми, но я, как и многие, очень хочу жить, а ты упорно отказываешься говорить, какую пакость светлые фанатики готовят мне на этот раз.

– Потому что я тоже очень хочу жить! – вырвалось у Крисании.

– Предлагаю договор о ненападении, – улыбнулся маг и протянул жрице руку, та осторожно ее пожала.

– Они хотели, чтобы я отправилась в Башню и уничтожила тебя, – тихо сказала Посвященная.

– Ну да, а я внучатый племянник Гилеана, – криво усмехнулся маг. – Ни одному жрецу в одиночку еще не удавалось даже пройти Шойканову Рощу, окружающую Башню. Почему они решили, что у тебя получится?

– Они посчитали, что Паладайн поможет мне.

– С чего бы Светлому Богу лично помогать тебе?

– Я Посвященная, – окончательно раскрыла карты Крисания.

Какое-то время Рейстлин просто молча сидел с непонимающим выражением лица.

– Даламара выгоню к драконьей матери, – с чувством прошептал он, не отрываясь глядя в смеющиеся серые глаза жрицы, затем тихо вздохнул и откинулся обратно ей на колени. – Этот несчастный эльф полгода следил за храмом и, тем не менее, умудрился профукать Посвященную! – продолжил негодовать чародей.

– Следил за храмом? Зачем?

– Чтобы предупредить меня, когда жрецы соберутся в город. Мы с братом ехали в Палантас за тобой, Посвященная.

– И что вы собирались со мной делать? – заинтересовалась Крисания, невольно представляя встречу братьев с отцом. Это было бы стоящее зрелище.

– Выкрасть, навешать на уши лапши о деле света и несчастной судьбе, уговорить помочь.

– О, замечательный план, – девушка захихикала, – правда, мало осуществимый.

– Почему?

– Я не страдаю особым альтруизмом и желанием спасать всех сирых и убогих.

– И это говорит светлая жрица!

– Это говорит здравомыслящий человек.

– Но мне-то ты поможешь?

– И что же великому черному магу потребовалось от простой светлой жрицы?

– Не прибедняйся, самой сильной светлой жрицы из ныне живущих.

– Только потому что приглянулась Паладайну.

– Ох, так я не один такой дурак? – весело осведомился Рейстлин.

– Что. Тебе. Надо?

– Открыть Врата в Бездну.

– Да иди ты к Чемошу! – Крисания снова попыталась вскочить, чародей опять ее удержал.

– Ну что так сразу? – обиженно вздохнул Рейстлин. – Я, может, ради всеобщего блага это сделать намерен.