Текст книги "Игры разума (ЛП)"

Автор книги: Кирстен Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Иногда мне удавалось видеть маленькие вспышки, которые я не могла объяснить, иногда вижу горы, где мы раньше жили, но мне тяжело вспомнить моменты из моего детства. Я представила себе несколько деревьев, больше скал. Красота. Но потом вижу какие-то странные картинки, не могу их никуда прикрепить.

Может, если мне выпить, мой мозг заработает лучше. Это работает, отчасти. Я сижу такая уставшая, хочется жрать, меня трясет. Но потом я, все-таки, вижу.

Фиа стоит на балконе с обычным взглядом, пялится на город с каменными домами и извилистыми улицами. Она выглядит хорошо. Джеймс заботится о ней, как и обещал.

А потом Фиа танцует в темноте, вокруг шум и движение, не могу понять, что происходит, но одно я знаю точно, что в этот момент она свободна, и от этого мое сердце болит.

Парень, такой красивый, добрые глаза и широкие плечи, сидит за деревянным столом, смотрит на картину женщины с такими же глазами, как у него. Его лицо излучает мучения, понятия не имею, кто этот парень, и кто эта женщина. Я не так уж часто вижу парней. Потом я слышу голос Фии, она зовет Джеймса и говорит ему: – Джеймс, ну что мы играем в игру или нет? Чем быстрее мы закончим, тем быстрее я пойду танцевать.

Джеймс.

Его лицо сразу меняется, расчетливая улыбка, он хватает картину и встает.

Все меняется, я вижу Эйден, читающую книгу возле бассейна, она отвлекается, подымает глаза и смотрит на идущих Джеймса и Фию.

Опять смена, вижу парня, темные волосы, он поворачивается ко мне, щелкает пальцами. Не знаю, кто он, вот опять видение обрывается, я вижу женщину в офисе. Она что-то бормочет про себя, и я узнаю ее, голос Мисс Робертсон. Вечер, за окном практически темно, и стоит наполовину полная бутылка. Она наливает еще один стакан, и выпивает залпом. Потом она прячет бутылку в стол.

На полу валяется маленький чемодан, он открыт.

Потом я возвращаюсь в свой обычный мир. И что мне с этим делать? По крайней мере, теперь я знаю, почему так много женщин потеряны из-за Джеймса. Но он намного больше скрывает, чем он позволяет им увидеть. Фиа кажется такой…решительной. Не счастливая, но решительная, хорошо выглядит.

Я сильно скучаю по Эйден. Как бы мне хотелось быть с ней.

Мисс Робертсон в скором будущем впадет в ступор. Не очень профессионально. Никакой выгоды я здесь не вижу.

Пока…пока она не уезжает сейчас. Новая поездка. Я встаю, еле держусь на ногах, кружится голова, останавливаюсь в холле. – Дарен?

– Да, Мисс Анабель. Чем могу помочь?

– Мне нужно поговорить с Мисс Робертсон. Когда она вернется?

– Завтра днем.

– Хорошо, спасибо.

Я возвращаюсь в свою комнату, на моем лице улыбка. Под матрацами, спрятанными, чтобы Фиа не нашла, у меня ее старые таблетки. Странный рецепт – они могли ее усыпить, но потом разбудить, и она ясно мыслила. Это единственное время, когда я могла поговорить с ней.

Мне не нравилось, что она говорила, просто я слышала вещи, которые она бы мне никогда не сказала. Вот так я поняла, как Кларисса заставила ее выполнить задание тогда на пляже. Я кладу 4 таблетки в руку. Ее офис находился на пути через внутренний двор…а также ее стол, в котором осталась бутылка алкоголя, она приедет и обязательно доберется до нее.

Я стучу в дверь. Нет ответа. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет сегодня, как я видела. Я толкаю дверь, она открыта.

– Мисс Робертсон? Вы здесь?

Легкое похрапывание встречает меня. Я улыбаюсь и закрываю за собой дверь. – Дорис, проснитесь.

Нет ответа.

– Дорис!

Ее дыхание меняется, я слышу скрип стула; бутылка или стакан падает на пол.

– Упссс, – произносит она, – Анабель? Это ты?

– Да. Я хотела поговорить с Вами. По поводу Софии.

– Соф-ия. Я рада, что она уехала. Всегда ненавидела ее мысли. Очень плохие мысли. Всегда.

– Почему она нужна Кейну? Разве он не должен был избавиться от нее после смерти Клариссы?

Мисс Робертсон фыркает. – Кларисса получила то, что заслуживала. Я не раз говорила ей, но она никого не слушала, она всегда считала себя правой во всем. Она должна была стать первой ясновидящей, правой рукой Кейна. Никто не сожалел о ее кончине. Она была жестокой.

– Она собиралась убить меня? – спрашиваю я. Мое сердце бешено стучит. Была ли Кларисса единственной, кто хотел убить меня? Если она, то Фиа убила убийцу. Это все меняет.

– Кто знает? Ты была не первой. Она тебя тоже ненавидела.

Я хмурю брови, мне больно. Я всегда думала, что нравилась Клариссе. Она была добра ко мне, помогала разбираться в видениях. – Ненавидела?

– Она ненавидела любую другую ясновидящую, Она организовывала им диверсию. Не хотела, чтобы кто-то другой был нужен Кейну. Большинство из вас бессмысленны. Все постоянно меняется, не могу увидеть, что ты из себя представляешь, только бла, бла, бла. Теперь чтение мыслей – это что-то другое. Это действительно мастерство. Но выхожу ли я за пределы школы со своими мыслями, плавающими вокруг меня, вдолбленными в мой череп? Нет. Отправляли ли меня к президенту или сенатору? Нет. Мне приходится жить с подростками, которые жалуются целыми днями. Если бы я не привела в школу трех своих неблагодарных детей, я бы ушла в такт. Такт, говорю тебе. Я бы ушла, просто бы сбежала.

Она умолкает, и я слышу удар обо что-то деревянное. Думаю, она опустила голову на стол. Президенты и сенаторы. Вот куда посылают остальных девушек? Работают на влиятельных персон, лезут в их головы, узнают нужную информацию?

– А что касается Фии? Почему она такая особенная?

– Она не может совершить ошибку. Идеальные инстинкты и интуиция. Оружие, борьба, ее невозможно обмануть, но она может обмануть любого. Практически невидима для ясновидящих, она легко меняет планы, схватывает все на лету. – Она неприятно посмеивается – Ей все не по чем, глупая. Как могут быть идеальной инстинкты у сумасшедшей девчонки?

– Она не сумасшедшая, – возмущаюсь я.

– Она – стоп, что ты здесь делаешь? Я плохо тебя слышу. Наверно, я много выпила. – Или может потому, что я добавила в твою бутылку таблетки вчера.

– Ложись спать, старая дубина. – Я поворачиваюсь и выхожу из ее офиса. У меня неприятности. Что с того, что у Фии идеальные инстинкты и интуиция? Почему это делает ее полезной, ценной?

Ладно, если у тебя есть кто-то, кто может сделать лучший выбор в любой ситуации, сделать все в свою пользу – если каждое чувство, каждая реакция всегда была правильной – твои возможности даже лучше, чем у любого ясновидящего, медиума и у всех взятых вокруг.

Но то, что сказала Мисс Робертсон, все равно не дает мне покоя. Фиа не была сумасшедшей, не была, но ее так быстро вовлекли сюда, дрессировали. Что, если убрать ее инстинкты, как сильно это навредит ее интуиции?

Кларисса, мертвая на полу, решение Фии.

Кларисса! Кларисса, зловещая Кларисса, она бы убила меня. Я должна сказать Фие. Это все поменяет, я уверена. Ей станет легче, она перестанет себя винить. Я бегу по коридору, вниз по ступенькам, жду, пока мне откроет дверь охрана.

В своей комнате я листаю список номеров в телефоне. Джеймс дал мне его, когда они уезжали. Я пыталась несколько раз дозвониться, но Фиа не отвечала, не хотела. Было очень тяжело, депрессия.

Я набираю номер, слышу гудки, очень нервничаю, затем слышу голос Джеймса. – Алло.

– Джеймс! Мне надо поговорить с Фией!

– Анабель? Что случилось?

– Ничего! Мне надо с ней поговорить!

– О чем?

Я выдыхаю. – По поводу Клариссы. Она должна знать то, что знаю я.

– И что же ты знаешь?

– Кларисса всегда была злой, жестокой! Мы никогда не знали, убьет ли она меня, но теперь я уверена, что она бы убила меня. Она занималась таким с другими девушками. Даже Мисс Робертсон подтвердила все, это же что-то значит. Где Фиа?

Длинная пауза, а я продолжаю ждать, пока он ответит. Но потом Джеймс произносит: – Ты думаешь, это что-то изменит?

– Все! Фиа не должна винить себя, она не должна с этим жить!

– Не думаю, что ты вообще понимаешь свою сестру. Она не убивала Клариссу потому, что та злая и жестокая. Она убила Клариссу, чтобы защитить тебя. Кларисса могла быть хоть матерью Терезой, Фиа все равно бы поступила так.

– Но…если бы она знала —

– Это бы ничего не изменило. Фиа всегда делала свой выбор, лишь основываясь на тебе, и неважно кто мог быть на месте Клариссы или другой девушки, Фиа убила бы любого, кто навредил бы тебе. Она выбрала тебя, Анабель! Из всех. Ничто не изменит ее чувств по поводу того, что она сделала, потому что она прекрасно знает, что она сделает это снова. Вот с чем она не может жить!

Я падаю на диван. – Но она должна знать. – Все наладится. Все будет хорошо.

– Я думаю, ты единственная, кто облегчает свою вину, виня Клариссу или других. Даже не думай, что это поможет Фие. Сейчас она спит, и я терпеть не могу будить ее. Ей что-то передать от тебя?

– Нет, – срываюсь я и кладу трубку.

Глава 21

Фиа

Вторник, время после полудня

Я СИЖУ В ПРИЕМНОЙ (ПЕРВЫЙ ЭТАЖ, два выхода – первый, через который я собиралась выбраться, второй, вероятно, где-то недалеко – пять окон, стулья, ими можно разбить окна или чью-то голову) на диване с Адамом. Сара – каштановые волосы, карие глаза – принесла мне чашку кофе, оладьи и аспирин. Никто не направляет на меня пушку. Никто не ждет, что я сбегу.

А я…я не чувствую, что должна сбегать.

– Итак, я сбита с толку. – Я откидываюсь на диване, и закидываю ногу на ногу. Я вижу, как глаза Адама опускаются на мои ноги, но тут же он краснеет, он смущен, и это великолепно. У меня тоже возникают мысли, что моя юбка должна быть длиннее. Я хочу быть девушкой, с которой он не будет смущаться.

Я удивляюсь, каково это быть рядом с парнем, который смущается от одного вида моей кожи.

– Я тоже был сбит с толку, когда меня нашли, – говорит Адам, ухмыляясь. Какая же у него красивая улыбка.

– Кстати, что же случилось с «мертвецом»? – Я суживаю глаза и толкаю его плечом. – Пора платить долги. Я отдала тебе все деньги.

– Ой! – Он краснеет и поднимается. – Они в моей сумке, сейчас я принесу.

Я закатываю глаза. Он такой правильный. – Ты шутишь? Садись. Я не хотела твоей смерти. Это же сработало, не так ли? Я просто хотела узнать, как ты оказался здесь. У тебя были конкретные инструкции.

– Мы нашли его вчера днем. Я тщательно наблюдала за ним, и я увидела, что он собирался поехать в Чикаго проверить почту.

Дура Фиа. ДУРА. Я не могу поверить, что забыла ему сказать, чтобы он ничего не планировал и не был предсказуемым. Стучу пальцами по коленке, стук, стук, стук. Я так рада, что он не умер.

– Так вы, ребята, не собирались убивать его на аллее. – Я мельком гляжу на Коула (сидит на стуле – вдалеке от Сары, но возле дверей – осматривает комнату). – Приношу свои извинения.

Он улыбается, но в отличие от Адама, у него лживая улыбка. – Ты не знала. Ты не единственная, кто истекал кровью. – Он смотрит на мое перебинтованное плечо, которое до сих пор болит, но уже не так сильно, как моя голова, но голова – это моя вина.

– Удачный выстрел.

На этот раз он искренне улыбается.

– Итак, что вы хотите от Адама? – спрашиваю я.

– Мы очень заинтересованы в его исследованиях. И почему школе понадобилось убивать его? Они же тоже должны быть заинтересованы в нем. Сейчас они практически занимаются нахождением девушек, но если Адам преуспеет в своих исследованиях, у нас будет прямая связь с девушками, у которых паранормальные способности. И им нет смысла нападать на нас.

Кейн не был под ударом. Эни была под ударом. – Кейн работает по советам медиумов. Они не особо надежные. – Я не собиралась кидать камень в огород Сары, немного съежилась, когда сказала ей, но она кивнула.

– Джеймс Кейн?

Я хмурю брови. – Нет. Его отец.

– Его отец?

– Да, его отец. Джеймс не руководит школой.

Сара смотрит с неодобрением. – Ты имеешь в виду, что Джеймс не управляет школой? Он унаследовал ее после смерти его матери, и мы думали, что…

О, отлично. Они даже понятия не имеют, чем занимается Кейн, о его достижениях. Они до сих пор зациклены на школе. А как же по похищения, шпионаж, разрушение людей? У меня нет времени на это. – Я хочу знать, кто вы такие, и почему вам нужны Джеймс и я.

Сара поднимает ноги и обхватывает колени руками. У нее красивые руки, безопасные. – Как ты уже знаешь, я медиум, или экстрасенс, неважно. Когда мне было 15, женщина по имени Диана Кейн нашла меня и пригласила в свою школу. Той ночью у меня был сон, что-то страшное должно было произойти, если я приду в ту школу, поэтому я отказалась. Но я продолжала видеть эту школу и ее изменения в своих видениях. Я поставила себе цель разрушить их операции, спасти девушек, предупредить новых девушек, что их используют в грязных целях. Я думаю, Адам может помочь мне с этим. И ты тоже можешь помочь, если захочешь.

– И как у вас получается? – Они знают недостаточно, но я хочу, чтобы она была со мной полностью честна и права. Я хочу, чтобы это оказалось правдой. Но у меня плохое предчувствие. Я не чувствую себя больной, мое сердце бешено не колотится, я не в ловушке. Но, все равно, я до конца не уверена. Пойму ли я суть? Не используют ли они меня, как в школе Кейна?

– Делаем все возможное, – отвечает Сара. – Мы все еще пытаемся выяснить, насколько школа опасна, и есть ли у них достаточно связей. Мы не знаем, какая у них программа работы, какие у них намерения; нам не удавалось отслеживать девушек, которые выходили за пределы школы, мы подключили все необходимое оборудование, собрали денег и организовали подключение к сети. Мы сосредоточены на мерах предостережения, в основном.

– Хорошо. – Я встаю и подхожу к окну. Прекрасный день. Чистое голубое небо, деревья оживают. Улица широкая, вижу какие-то офисные здания, а также ресторанчик. – Могу я выйти?

– Что?

– Прямо сейчас. Могу я выйти? Могу я прогуляться на улице?

Голос Сары приятный. – Ну как хочешь.

– Я бы хотела съесть хот дог. Адам? Ты прогуляешься со мной? – Я поворачиваюсь к нему и смотрю на него с надеждой. Надеюсь, что такой парень как Адам захочет прогуляться с такой девушкой, как я.

– Ну конечно. – Он подымается, прячет руки в карманы.

– Тебе дать куртку? И обувь? – спрашивает Сара. Я улыбаюсь и киваю. Она снимает с себя, и отдает мне собственные вещи. Куртка черная и теплая. Обувь оказалась большой. Она действительно отпускает меня погулять. Дарит мне полную свободу. Со своим призом, Адамом.

Думаю, все это правда. Все, что она сказала.

Адам и я гуляем по улице; легкий ветерок, прекрасное солнышко. Адам рассказывает мне, как был напуган, когда Коул пришел за ним в библиотеку, что он споткнулся о стул и упал с огромным шумом, как библиотекарша вышла из себя.

Я смеюсь. Как же мне хорошо с ним.

Мы покупаем хот доги, они отвратительно, но мы сами виноваты, что купили их. Адам нервно и быстро говорит о том, куда мы собираемся. Сара часто переезжает, она говорит, что им надо найти постоянный дом, где они смогут поместить медицинское оборудование. Мне нравится, как он ведет себя, забыв, что его руки заняты, и капая соусом от хот дога на тротуар. Я сперла чей-то телефон (мне просто нужен телефон), и мы находим скамейку возле арки. Она большая и серебряная.

Я постукиваю по моей ноге, я не уверена, что именно должна делать.

Не уверена.

Здесь нет ничего правильного или неправильного. Какое решение я должна принять, когда ничего не понятно?

– …и у них есть запасы для отображения магнитного резонанса в больницах по всей стране, так что мы можем приступить к тестам. Я могу сделать столько всего. – Его голос кажется таким далеким и задумчивым. Я смеюсь. Я сижу рядом с приятным парнем на лавочке, а он думает об отображении магнитного резонанса и о своих исследованиях.

Он улыбается, а потом меня за руку. Я смотрю на наши руки, вместе. Он уже видел кое-что, что эти руки сделали. Он продолжает держать меня за руку. – Фиа, Я…Я думаю, ты должна остаться. Тебе не надо возвращаться назад. Больше никогда. Ты не обязана больше работать на Кейна. Мы найдем способ забрать твою сестру с этой школы, и вы обе можете остаться с нами, с Сарой и всей остальной группой. Мы можем помочь стольким людям.

Я могу увидеть все. Могу увидеть счастливую жизнь вместе со счастливым парнем. Я могу увидеть человека, который смотрит на меня не так, как остальные, ему нравится эта сильная, отважная и странная девчонка. Он практически влюблен в меня, и если бы я осталась…

Может, я смогу вылечиться. Может, я смогу стать той девчонкой, которую хочет видеть ее сестра Эни. Может, я смогу вычеркнуть последних 5 лет своей жизни, и больше никогда не вспоминать о них. Возможно, я смогу быть любимой кем-то вроде Адама.

Это было бы просто замечательно. Легко.

Несмотря на это, не могу чувствовать. Нет ни правильного, ни неправильного. Что же я должна делать?

Я опять смотрю на наши руки, я понимаю, моя рука не подходит ему. Чья-то другая подойдет. Чья-то другая, у которой не разбиты руки. Чья-то другая, у которой не разбита душа.

Как же я хочу быть на ее месте.

Я убираю руку, улыбаюсь ему, не знаю, искренняя ли моя улыбка. – Мне нужно немного пройтись. Подумать. Встретимся дома, хорошо?

– Хорошо, – говорит он, в его глазах, на его губах, в его словах – надежда.

Как только он уходит, я достаю телефон и набираю Эни. Гудки за гудками, никто не отвечает. Я набираю Джеймса. Он берет трубку.

– Кто это?

– Эни в порядке?

Он ругается, и я чувствую себя прежней узницей. – Фиа? Ты где? Мы знаем, что ты в Святом Луисе. Дай мне адрес.

– Эни в порядке?

– Она в порядке. Я бы не позволил, чтобы с ней что-то случилось.

– Возьми ее с собой.

– Что?

– Я ничего не сделаю, пока ты не привезешь ее, я хочу удостовериться, что она в порядке. Если я увижу тебя без нее, я исчезну навсегда. Ты знаешь, я могу.

– Фиа, пожалуйста.

– Никаких пожалуйста. Ты знаешь, что они предложили мне? Они предложили мне меня. Свободу. Кем бы я ни хотела быть, где бы я ни была.

Он молчит, и мне интересно увидеть его выражение лица сейчас. – У тебя не может быть ее.

– Может.

– Нет, ты не можешь. Не можешь так поступить. Ты нужна мне.

– Ты используешь меня.

– Я – да. Я использую тебя. Просто ты нужна мне. Я не могу отпустить тебя. Я не смогу справиться один.

– Я думаю, мы обое знаем, что ты никогда не был один. – Слова режут все больше, и я ненавижу, ненавижу ревность в своем голосе.

– Ты не поняла. Мне нужна твоя помощь. Ты не такая, как остальные. Ты не можешь просто сбежать, притворившись, что ничего не произошло, притворившись, что ты не далеко и больше не вернешься.

– Я больше не хочу помогать твоему отцу, – говорю я и знаю, что это чистая правда.

– Я не прошу помогать моему отцу. Я прошу помочь мне. Как ты думаешь, зачем я учил тебя врать, ускользать от ясновидящих, слышащих, медиумов? Ты действительно думаешь, что я работаю на своего отца, на человека, который уничтожил мою мать? На человека, который разрушил тебя? Такого ты мнения обо мне? – в его голосе слышится боль.

– Я не знаю, что о тебе думать. – Я закрываю глаза, пытаюсь очистить голову. У меня так много чувств за и против Джеймса. – Я могу помогать людям здесь. Они работают против твоего отца. Я могу помочь им.

– Они просто собирают сведения о его исследованиях. Они ничерта не знают, что на самом деле происходит. Ты действительно хочешь помочь?

Я бы хотела, чтобы он оказался здесь, увидеть, говорит ли он правду. Но он прав по поводу Сары и ее команды, я знаю, что прав. Она слишком счастлива, слишком спокойна. Она ничего не понимает о том, что на самом деле происходит. Он еще ничего не добилась. – Да. Я действительно хочу помочь.

– Тогда помоги уничтожить моего отца изнутри. Ты единственная, кто может. Я строил это годами. Годами. Ты мне нужна, Фиа. Я не могу планировать вещи, не могу, если буду планировать, они увидят. Но они не могут видеть тебя. Я столько раз хотел рассказать тебе, когда ты спрашивала, зачем я работаю на него. Меня убивало, что ты думала, что я с ним заодно. Я хочу, чтобы ты помогла мне. Всегда хотел. Просто я не был уверен, согласишься ли ты. На такую работу не каждый согласится. Они всегда будут думать, что я предан им, и что ты под моим контролем.

Я выглядываю деревья, идеальное голубое небо. Я не на привязи. Я никому не принадлежу.

Нет. Я все еще принадлежу Эни. Всегда буду ее собственностью. И как долго она там, как долго она в опасности, у меня нет иного выбора, кроме как защищать ее. Я буду всегда связана этой тропой, этими выборами, инстинктами. Даже, если я заберу ее, и мы скроемся, ничего не остановит Кейна, он будет ходить по пятам за мной. Эни всегда будет подвергаться опасности, потому что для них она всегда будет единственным способом контролировать меня.

– Мы не можем получить счастье, – говорит Джеймс, и я знаю, что он не врет. Так он говорит только со мной. Потому что Джеймс и я говорим на одном языке. Он годами жил, притворяясь, лгал каждым своим движением, каждым выбором, каждой мыслью и эмоциями. – Ты и я. Я бы хотел, чтобы мы были счастливы. Я бы хотел отпустить тебя. Но ты мне нужна. Пожалуйста, не бросай меня.

Я смотрю на свои руки, вспоминаю, что еще недавно Адам держал мою руку. Думаю о другой жизни, которая могла бы быть у меня. Думаю о том, что ничего не чувствую сейчас, куда бы я не пошла. – Возьми Эни с собой. Завтра. Под аркой в полдень.

Я слышу приятный выдох. Я рисую его лицо. Думаю, он успокоился, но и в то же время немного огорчен. – Ты все еще со мной. Спасибо.

– Только возьми Эни с собой. – Я вешаю трубку.

Завтра я буду свободна. По-настоящему свободна. Навсегда.