Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Кирилл Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

IV

– Бедный ты мой, – Элен ласково улыбнулась и взъерошила волосы на голове Канцлера.

Он мягко отстранил ее руку.

– Почему же я бедный? До сегодняшнего дня мне казалось, что наше благосостояние вполне удовлетворительное, – Канцлер говорил совершенно серьезно, но в уголках его глаз метались искорки сдерживаемого смеха.

А вот Элен нет необходимости сдерживать свои эмоции и в комнате зазвучал ее звонкий смех.

– Не будь такой букой… Ты сам понимаешь, о чем я. Посмотри на себя, на тебе же лица нет. Сереженька, а мама тебе разве не говорила, что надо хоть иногда приходить домой и ложиться в кроватку? Где, между прочим, тебя ждет красавица-жена.

Сидящий в кресле Канцлер с мягкой улыбкой смотрел на жену, с кошачьей грацией устроившейся на подлокотнике. Действительно, какая же она все-таки красавица. Благословенный Эдем, за прошедшие два десятка лет она совсем не изменилась… Хотя нет, изменилась! Стала еще прекраснее. Когда они с дочкой вместе появляются на балах, то взоры молодых кавалеров прикованы к обоим. Он вспомнил, как ее первое появление в "свете" вызвало невообразимое волнение среди дам, составляющих "высшее общество", большинство из которых составляли жены Магистров и видных Рыцарей. Несмотря на строгость правил и установок, принятых в Ордене, этот конклав необычайно требовательных и, несомненно, высокоморальных женщин имел колоссальное влияние на жизнь в Эдеме, и горе тому, кто не сможет заслужить высочайшее одобрение зубастых светских львиц. Говорят – разумеется, это могут быть пустые сплетни – так вот, говорят, что даже бывший Великий Магистр советовался с заслуженными дамами по поводу назначения Рыцарей на сколько-нибудь значимые посты. Злые языки, конечно, утверждают, что дамы сами распускают подобные слухи для поднятия своего реноме, но, с другой стороны, дыма без огня не бывает… Так вот, эти самые исполненные достоинства и осознания собственного величия представительницы высшего общества сначала чрезвычайно критически рассматривали Ленку, чувствующую себя очень неуютно в невесомом бальном платье, осыпанном бриллиантовой пылью и понимающую, что каждый ее шаг вызывает целый шквал перешептываний и презрительных взглядов. А затем, увидев, что глаза всей мужской половины, не отрываясь, следят за этой грациозной пришелицей с дикарской Земли, излили на нее все накопленные запасы желчи и яда. Однако этот залп оказался холостым, поскольку Ленка была больше озабочена удержанием равновесия на длинных, как ходули, шпильках, и не обращала внимания на перешептывания и косые взгляды. Тогда, очаровательная супруга герцога де Рина, Магистра Южноамериканского Магистрата, прекрасная леди Тильда де Рин, плавной походкой, с милой улыбкой на устах, подошла к смущающейся Ленке и что-то шепнула ей на ухо. Реакция – для тех, кто знал Ленку – была вполне предсказуемой – она от души размахнулась и влепила благородной леди Тильде звонкую пощечину, от чего та опрокинулась на пол, рассыпая драгоценности и выпадающие из пышного платья лепестки цветов. Сам герцог де Рин шагнул вперед, взявшись за рукоять меча, но, наткнувшись на холодный взгляд Сабира, предпочел не вмешиваться, памятуя о незавидной судьбе всех, кто пытался скрестить меч с этим диким воином. А с Ленки как рукой сняло все неуверенность, она подхватила Сергея под руку, и, в наступившей тишине, уверенно прошествовала в центр Зала Приемов. С тех пор ее авторитет в "свете" стал непререкаем.

– Ты же понимаешь, дорогая, что у нас сейчас происходит, – тяжело вздохнул Канцлер.

– Понимаю. Только это – не оправдание. Если ты находишься в Замке, то вечером я хочу видеть тебя дома.

– Это ультиматум?

– Это – руководство к действию. Надеюсь, дискуссии у нас по этому поводу не предвидится.

Элен легко соскочила с подлокотника кресла и подошла к столу, сервированному на три персоны.

– Прошу, дорогой, – и она царственным жестом показала на расставленные блюда.

Канцлер поднялся, подошел к столу и потянулся к тарелке с нарезанной копченой рыбой, за что немедленно получил чувствительный шлепок по руке. Вместе с ним к столу не спеша подошла огромная лохматая собака. Она равнодушно скользнула взглядом по заставленному едой столу и улеглась на полу у окна на резных керамических плитах, еще хранивших тепло дневного жаркого солнца.

– Ого! Это же покушение на неприкосновенную персону! – Канцлер потряс кистью – рука у жены была тяжелая.

– Еще раз, и эта персона останется без ужина. Бери пример с Джины. Позови Катерину и садись за стол.

– Ты ждала меня для того, чтобы я позвал дочку к ужину?

– Именно. Она ждала тебя всю неделю. Иди-иди.

Канцлер улыбнулся, прошел по коридору к двери, ведущей к комнате дочери, и постучал.

– Катя, можно?

– Да, папа, заходи!

Он толкнул дверь и вошел в комнату. Дочь стояла перед зеркалом и поправляла роскошные рыжие волосы. И, похоже, она посвятила этому занятию, уже, по меньшей мере, час-полтора.

– Ну-у-у, красавица, ты, видимо, готовишься не к семейному ужину, а к орденскому балу!

– Па-а-п, – Катя обернулась и капризно надула губки, – орденский бал бывает чаще, чем ужин у нас дома. Я тебя не видела уже два месяца. Может, ты закажешь свою миниатюру, буду на нее любоваться.

Канцлер рассмеялся и подошел к дочери и сказал с напускной строгостью:

– Катерина! Ты, все таки – дочь Верховного Канцлера. Поэтому, давно пора бы свыкнуться с моим отсутствием.

– А я не хочу свыкаться. Тебя нет, Андрюшка постоянно пропадает в своей Школе… Папа, я просто хочу, чтобы все было как раньше, чтобы мы собирались все вместе…

Улыбка на губах Канцлера едва заметно дрогнула.

– И, все-таки, моя дорогая, ко всему этому надо относится с пониманием. А теперь пойдем, мама ждет, она сегодня приготовила нечто фантастическое.

За столом они некоторое время сидели в полном молчании, отдавая должное кулинарным способностям Элен. Элен пригубила рубиновый напиток, поставила бокал на стол и внимательно посмотрела на Канцлера.

– Сережа, а как дела у Андрюши? Он все еще на маневрах?

Канцлер невозмутимо выдержал ее взгляд.

– Да. Ты же знаешь, перед выпуском курсантов неделями гоняют в поле. Поверь, ему сейчас не до нас.

Элен тяжело вздохнула.

– Все-таки я беспокоюсь. Мне кажется, мальчик легкомысленно отнесся к выбору карьеры и принял решение под влиянием эмоций. И, знаешь, сейчас ходят такие слухи…

– Вынужден не согласиться. Он уже давно не ребенок, очень давно. Я тоже считаю, что он создан для оперативной работы, а не для управления. А слухи… Не стоит на них обращать внимания. Ты же помнишь, двадцать лет здесь что-то происходит, и все слухи, слухи…

– Мам, вспомни, – вставила Катя, – мы с ним дрались с утра до вечера. Тут кто угодно научится.

– Оперативная работа – это не драка, – возразил Канцлер.

– Я знаю. Просто я хотела сказать, что драться он тоже умеет. Так что, мама, не волнуйся.

Элен печально улыбнулась.

– Я не могу не волноваться. Почему мальчики так рано уходят…

– Девочки тоже, – возразил Канцлер, – при первой возможности выскакивают замуж и все, пиши пропало.

– Что касается меня, – гордо заявила Катя, – то я замуж не собираюсь. Не вижу достойных кандидатов. По-моему, сейчас кавалеры озабочены только балами и своей внешностью.

– Ты несправедлива. Просто тех, кто занят делом, не встретишь на балах.

– Фу-у-у, папа, они же грязные и потные.

– Ну тогда ты определись, что тебе больше подходит – те, кто занимается своей внешностью, или потные и грязные.

– Нет, – категорически заявила Катя, – мужчина должен быть умен, красив, благороден, вежлив, никогда не опаздывать, и…и

– У таких людей есть только один недостаток, – серьезно сказал Канцлер.

– Какой? – осеклась Катя.

– У них сильно чешется спина, вот здесь, под лопатками.

– Почему? – захлопала глазами девушка.

– Прорезаются крылья.

От взрыва смеха заплясало неровное пламя свечей. Все-таки Катя не знакома с российскими анекдотами – национальным фольклером, не имеющих аналогов в Эдеме.

Закончив ужин, Канцлер поцеловал Элен, погладил по голове дочку – как маленькую, она так любила, и прошел в свой рабочий кабинет. За ним бесшумно, как тень, в комнату скользнула собака. Он плотно прикрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной и закрыл глаза. Сын Андрей, Андрюша… Его группа была на маневрах в отдельной бригаде Лазутчиков. Той самой, поголовно уничтоженной кинжальным ударом врага… Тело его не было найдено, но Канцлер, как никто другой понимал, что шансы на спасение были практически нулевыми. И, может быть, в сложившихся обстоятельствах, смерть была бы лучшей участью. Пока не было обнаружено агентов неприятеля в обличье Андрея, но, скорее всего, это просто дело времени.

Канцлер взял себя в руки. Он не мог позволить эмоциям хотя бы на мгновение завладеть своим разумом. Несколько глубоких вдохов, и мысли снова выстроились в идеальном порядке.

Зазвенел колокольчик у входной двери, появился дежурный Мастер-Референт, получивший категорическое указание докладывать в любое время о любых значимых событий, и доложил, что прибыл посыльный из Ложи Большого Совета. Канцлер накинул плащ и быстрыми шагами, в сопровождении двух Рыцарей и Мастера-Референта направился в Ложу. Небольшую процессию замыкала неотлучно следующая за хозяином белая собака. Для окружающих образ Канцлера и его собаки уже давно слился в единое целое, так что, если бы он появился на людях в одиночку, то все бы отметили, что чего-то в его экипировке не хватает.

Совет был в сборе, ожидали только его прихода. Это уже интересно, для того, чтобы быстро собрать шесть Магистров – членов Совета, над было проделать довольно серьезную работу. Совет – это не просто собрание восьми мудрецов. Любой вопрос должен быть предварительно рассмотрен, обсужден, решение выверено и интересы сбалансированы. Интересно, он один остался в неведении, или обошли еще кого-то. После выхода из Совета Виктора Александровича у него не было там абсолютно преданных сторонников. В любом случае, есть претензия Магистрату спокойствия – почему не было никакой информации о чьей-либо деятельности по сбору Совета. Хотя… Информация, возможно, и была, но до Канцлера ее не довели. Ну ладно, ребята, давайте поиграем.

Канцлер опустился в кресло Председателя Совета и внимательно оглядел присутствующих.

По левую руку от него сидел нервно перебирающий скрещенными пальцами Андреас Рейн – Магистр-Ректор Академии. От него трудно ожидать неожиданностей, Магистр полностью поглощен работой, и можно быть уверенным, что даже внеочередной вызов на Совет он воспринял с неудовольствием, как отрыв от важной деятельности по превращению прыщавых оболтусов в закаленных Мастеров.

По правую руку неподвижно застыл Анжей Гроховский – Магистр Восточно-Европейского Магистрата. Надо сказать, что оперативные Магистраты с базами на земле после исчезновения коридора оказались не у дел, и их Магистры отчаянно пытались застолбить за собой поле для существования в новой реальности, открывшейся перед Орденом. Впрочем, от Гроховского тоже нельзя ожидать неприятностей, Канцлер знал его как человека, предельно щепетильного в вопросах Чести, и втянуть его в интриги было непросто.

А вот трое сидящих напротив были совсем из другого теста.

Магистр Марк де Риш – глава службы информации Магистрата Спокойствия. О степени его личного влияния и влияния его службы говорит одно то, что в Совет входит он, а не Магистр Магистрата Спокойствия. Несложный поверхностный анализ говорит о том, что именно у него были все возможности организовать внеочередное заседание Совета.

Магистр Антонио Рохос. После ухода Виктора Александровича – старейший член Совета. Один из тех Рыцарей, кто крайне враждебно отнесся к вхождению в Орден пришельцев с Земли и союзу с племенами Пустынников. Канцлер знал, что Рохос возглавляет фракцию, открыто обвиняющую его и Великого Магистра в бедах, обрушившихся на Эдем.

Эжен Лурье, Магистр – глава Магистрата Обеспечения. Главный хозяйственник Эдема, если хотите генеральный управляющий Ордена. Он знает с точностью до медяка состояние казны и с точностью до зернышка размеры запасов. Сам он не имеет личных и служебных интересов, достойных обсуждения на заседании Совета, но можно не сомневаться, что в любой схватке он поддержит сильную сторону. Не из личной трусости, иначе бы он никогда бы не был удостоин звания Магистра, а из собственных представлений о целесообразности.

И еще один из членов Совета отсутствовал. Бо Шуан – легендарный глава Лиги Лазутчиков. Сейчас он с Лазутчиками, оставшимися в живых после внезапного нападения Врага, занимался ликвидацией последствий кровавой бойни, выслеживанием агентов врага и патрулированием Пределов. Никакая сила в мире не могла оторвать его от своих ребят в такое сложное и трагическое время.

Как обычно, немного в стороне, сидел в кресле, положив ногу на ногу, Максим Волков, имеющий статус наблюдателя от Земли, а фактически представлявший некогда генерала Тихорецкого. После прекращения связи с Землей этот статус потерял смысл, но традиция осталась, в чем, разумеется, была, прежде всего, заслуга Канцлера, и наблюдатель присутствовал на всех заседаниях Совета, фактически представляя оставшихся на Эдеме землян. Немного их было – сам Канцлер с женой, Сабир, Максим, Штильман, еще двое аналитиков, и десяток спецназовцев из группы Тихорецкого, разбросанных сейчас по боевым подразделениям Ордена. И, конечно, сам Великий Магистр. Хотя кто он больше, человек Земли, или Эдема? Трудно сказать…

Канцлер еще раз обвел взглядом членов Совета.

– Итак, братья-Магистры, мы собрались здесь в соответствии с Уложениями, Уставами и представлениями о Чести. Прошу вас сообщить, есть ли у кого-нибудь из вас возражения о необходимости проведения Совета.

Ответом на традиционную фразу было пятикратно повторенное слово "нет". Канцлер удовлетворенно кивнул:

– Прекрасно. Совет объявляется открытым, – и, не делая практически никакой паузы, продолжил, – а теперь я хотел бы узнать, кто инициировал проведение Совета и какие вопросы мы собираемся обсуждать с такой срочностью.

Последнюю фразу он произнес, обращаясь непосредственно к Марку де Ришу. Уж он-то наверняка в курсе всех деталей.

Магистры явно не ожидали такого начала разговора. Переглянувшись с де Ришем, ответил Магистр Рохос.

– Да простит меня Великий Канцлер, но вопросы ставим не мы, а сама жизнь. Совет не имеет права оставить без внимания последние события.

– Безусловно, – согласился Канцлер, – но чем, скажите, объясняется такая поспешность?

Рохос упрямо наклонил голову.

– Поскольку под угрозой само существование Ордена и Эдема, то промедление недопустимо.

– Хорошо, – быстро ответил Канцлер, ожидавший подобный ответ, – в таком случае я попрошу вас, братья-Магистры, сформулировать повестку дня и огласить предлагаемые решения.

Немного сбитый с толку неожиданной покладистостью Великого Канцлера, заговорил де Риш:

– Благодарю вас. Я предлагаю обсудить следующие вопросы: новые угрозы, возникшие после разгрома бригады Лазутчиков, меры, предпринимаемые для защиты Ордена, падение морального духа бойцов Ордена и простолюдинов, и определение ответственных за то катастрофическое положение, в котором мы сейчас оказались.

Канцлер согласно кивал словам де Риша.

– Прекрасно сформулировано, брат-Магистр. Я надеюсь, что вы достаточно подготовились и можете представить нам доклад. Прошу вас, – и Канцлер сделал приглашающий жест рукой.

Де Риш с уверенным видом откинулся на высокую спинку кресла и начал свое, по-видимому, хорошо подготовленное, выступление:

– Братья-Магистры! Испытание, выпавшее на нашу долю, ставит вопрос о самом существовании Ордена. Возникшая угроза является самой серьезной со времен войны с пустынниками…

Ого! А ведь это прямой удар, направленный на Канцлера. Ведь никто иной, как он, был предводителем армии пустынников, выступившей против Ордена. Та война закончилась гибелью безумного Великого Магистра, разрушением циклопической Башни Великого Магистра и установлением мира между пустынниками, Орденом и Землей (если говорить точнее, то не с Землей, а с русскими спецлужбами)

Магистр, между тем, уверенно продолжал:

– Итак, я просто констатирую известные всем факты: мы подверглись нападению противника, превосходящего нас как по численности, так и по возможностям индивидуального бойца. Притом численное превосходство измеряется сотнями раз. Противник этот обладает возможностями, которые нам кажутся сверхъестественными, чего стоит, например их умение перевоплощаться в людей. Мы не можем предвидеть момент и место их атаки. Нам приходится признать, что мы полностью беззащитны.

– Простите, – подал голос Ректор Академии, – мне кажется, что в вашем сообщении нет ничего нового. О превосходстве противника мы были информированы и раньше.

– Да, мы это знали, но мы не осознавали степень нашей беззащитности. Посмотрите, одним ударом было уничтожено элитное подразделение Лазутчиков – воинов, которых специально готовили к битве с Врагом. И как потом шпионы в обличье плененных Лазутчиков наводнили наши селенья! Из опасения перед скрытого под личиной Врага, нам приходится даже в Замке перемещаться в сопровождении собак! Сейчас вопрос стоит не о том, победим ли мы, а сколько еще продержимся.

Де Риш на секунду прервался, отхлебнув из стоявшего перед ним кубка.

– Очень хорошо, – холодно сказал Канцлер, – я думаю, вы прекрасно осветили угрозы, возникшие перед Орденом. Если вы не возражаете, то было бы неплохо перейти к следующему вопросу. Если не ошибаюсь – это меры, принимаемые для защиты Ордена.

Глава Службы Информации отдышался и решительно продолжил:

– Все последующие вопросы взаимосвязаны между собой. Во-первых. стоит остановиться на мерах, уже предпринятых нами. С прискорбием приходиться признать, что все они оказались бесполезными. Я перечислю – индивидуальная подготовка бойцов для противостояния воинам Врага, разработка тактики боя для противостояния Врагу, разработка новых видов оружия, скрытая мобилизация населения при сохранении для гражданского населения в тайне самого факта ведения войны с Врагом. Еще раз повторю – программы провалились полностью.

Его остановил Магистр Анжей Гроховский:

– Извините, брат-Магистр, но я не могу согласиться со столь категоричной оценкой.

Канцлер примиряюще поднял руку:

– Братья-Магистры, я предлагаю сначала дать выступить брату де Ришу.

Но сам де Риш скривился в улыбке, которую с трудом можно было назвать любезной:

– Отчего же? Пусть брат Анжей скажет, в чем я не прав?

Гроховский немедленно ответил:

– Первое. Выполнение программы форсированной индивидуальной подготовки я оценил бы как удовлетворительное. Несколько Рыцарей моего Магистрата прошли обучение и достигли поистине впечатляющих результатов. Об этом же свидетельствует и достаточно эффективное выявление и уничтожение агентов Врага. Между прочим, это подтверждает и эффективность выбранной тактики борьбы с шпионами и диверсантами.

– Но не с прямой атакой даже малочисленного отряда Врага, – возразил де Риш.

– Да, – согласился Гроховский, – это недоработка. В оправдание можно сказать лишь то, что прежде таких массированных атак не было. Может быть, Великий Канцлер подскажет, во сколько оценивается численность отряда Врага, атаковавшего Лазутчиков.

– По последним оценкам от двух до трех тысяч особей.

– Простите, сколько? – в изумлении переспросил Магистр Рохос. – я помню, что речь шла о нескольких десятках.

– Информация о десятках бойцов Врага была распространена Магистратом Спокойствия во избежании паники. Вы разве не в курсе? – с деланным удивлением Канцлер обратился к де Ришу.

Тот ловко ушел от ответа, пробормотав что-то неразборчивое, что, впрочем, не укрылось от остальных.

Несколько секунд стояло неловкое молчание, которое было прервано Канцлером.

– Итак, братья-Магистры, я вынужден сообщить, что стремительная подготовка Совета негативно сказалась на качестве собранных материалов. Мы выслушали заявления общего характера, не подтвержденные достоверными фактами. У вас есть, что добавить? – он обратился к де Ришу.

Но тот, обладавший прекрасным чутьем и огромным опытом публичной полемики, понял, что лобовая атака с треском провалилась и предпочел снова уклониться от прямого ответа, произнеся несколько общих фраз. Вместо него ответил прямолинейный Рохос.

– Проблема заключается не только в перечисленных фактов, совсем не в этом. А в том, что Орден в целом оказался не готов к возникшим вызовам. За последние двадцать лет Орден прекратил быть тем Орденом, который нам оставили наши предки. Из властелинов Земли, творивших ее историю, мы превратились в жалкую колонию отшельников. И теперь мы оказались бессильны перед неведомым врагом. И мы погибнем… если не сможем восстановить величие Ордена!

Он произнес эти слова с такой страстью, что захватил своими эмоциями всех присутствующих. Ему ответил Канцлер, холодный тон которого контрастировал с горячими речами Магистра:

– Я не буду возражать вам, брат-Магистр. Если я правильно помню, остался последний вопрос – определение ответственного за наши провалы?

– Да, Великий Канцлер, – с той же горячностью ответил Рохос, – мы обязаны делать выводи и при необходимости карать виновных, несмотря на звание.

Гроховский и Ректор Академии одновременно сделали протестующие жесты и хотели что-то сказать, но их остановил сам Канцлер.

– Я думаю, что возражать вам не стоит… Потому что вы правы!

Изумленное молчание прервал резкий голос Канцлера:

– Действительно, я полностью принимаю на себя вину за происходящее с Эдемом и с Орденом. Я не хочу сейчас приводить аргументы в свое оправдание, поверьте, они есть, но обсуждение их и дискуссии вокруг виновности и невиновности отнимут у нас драгоценные силы и время. Но я хотел бы сформулировать задачи, которые нужно решить во имя нашего выживания.

Магистры слушали его с предельным вниманием.

– Вы правильно сказали, братья-Магистры, в нашем нынешнем состоянии мы обречены. Да, мы подготовили сотню бойцов, способных противостоять воинам Врага, мы вывели собак, которые способны распознать Врага в любом обличье, и, поверьте, ребята Штильмана подготовили для Врага несколько сюрпризов… Но это не является решающим в грядущей битве. Нас критически мало, мы будем просто раздавлены численностью.

Рохос горько усмехнулся, а Канцлер продолжил:

– Единственным вариантом спасения является выход на технологии Предтеч. От этого зависит восстановление коридора с Землей и, соответственно, получение помощи. Правда, в этом тоже есть риск. Мы не знаем природы коридоров, поэтому нет гарантии, что Враг не использует их для атаки на Землю… А это уже потенциальная угроза всему человечеству, защитником которого Орден был изначально. Исследование наследия Предтеч должно идти в двух направлениях – в лабораториях Штильмана и в поисках пропавшей экспедиции Великого Магистра, или хотя бы результатов, полученных этой экспедицией. А пока… держаться изо всех сил. И да поможет нам Бог.

Снова воцарилось тяжелое молчание. Канцлер медленно поднялся, опираясь о подлокотники резного кресла.

– А теперь, братья-Магистры, принимая на себя вину, я объявляю о сложении с себя высокой должности Великого Канцлера.