Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Кирилл Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

XI

Коржавин открыл глаза и сразу зажмурился от бьющего в глаза яркого утреннего солнца. В спальне не было стен, это конечно удобно – свежий воздух, убаюкивающий шум леса, и все такое… Но, вероятно, такая роскошь как плотные портьеры, будет достоянием последующих поколений. А, может быть, здесь просто не могут представить, что кому-то может прийти в голову спать после рассвета. Долгие годы специальной подготовки не смогли избавить полковника спецназа от небольшой слабости – вволю поспать утром. Конечно, он был способен проснуться в любое заданное время с точностью до секунды и сразу быть бодрым и готовым к любым действиям. Но, как бы сказать помягче, удовольствия это не доставляло…

Все-таки, глаза пришлось открыть. И сразу получить за это награду – рядом с ложем стояла обнаженная Артемида, смотревшая на него с очаровательнейшей улыбкой.

– Гм… ты давно проснулась? – Коржавин немного потерялся под взглядом ее пронзительно-черных глаз.

– Я не спала, – звонко рассмеялась Артемида, – ты забыл, я все-таки богиня.

– Кстати, богиня, – он сел на ложе, помимо отсутствия портьер здесь не было принято чем-то прикрываться, но полковник не чувствовал никакого неудобства, – насколько я помню из литературы, Артемида, скажем так, очень негативно относится к мужчинам.

– Богиня-девственница? А ты разве не заметил?

– Н-нет, – Коржавин даже смутился.

– Не расстраивайся, – она снова засмеялась, – и не должен был заметить. Боги должны поддерживать легенду о себе. Согласись, звучит красиво.

– Ты великолепна, – Коржавин одним прыжком соскочил с ложа, заключил в ее объятья и закружил по спальне, подняв вихрь черных волос. Богиня громко хохотала и барабанила кулачками по его широкой груди.

В зале с колоннами они появились только через час. Бойко и Ольга были поглощены друг другом и тихо перешептывались, удобно устроившись на подушках. Султангиреев, стоя у входа, о чем-то степенно беседовал с могучим кентавром. Умар человек серьезный, сразу налаживает контакты с местным населением. Можно поспорить, он уже в курсе всех насущных кентаврьих проблем, и, если еще не получил, то вот-вот получит приглашение заглянуть в гости. А там моментально подружится с веселыми кентаврятами, которые со слезами будут упрашивать его остаться и еще немножко поиграть с ними.

…Он был родом из небольшого села, прилепившегося к подножиям гор на границе Чечни и Ингушетии. Три десятка дворов, почти все жители – родственники. Чуть выше в горах – древняя родовая башня, куда его неукротимые предки возвращались из лихих набегов на равнину.

Кроме выдающихся физических данных, маленький Умар отличался обостренным чувством справедливости. Когда он был на улице, никто из мальчишек, даже старших, не мог обидеть слабого. Он не имел понятия о законах, написанных людьми, но в его маленькой голове сформировалось четкое представление о том, как следует относиться к себе подобным. Хочешь показать свою силу и удаль – пожалуйста – твое право. Только будь любезен, выбирай соперника равного себе. А вот если захотел покуражиться, тогда извини – Умар моментально набычивался, и, упрямо опустив голову и сжав кулаки выступал вперед. У его противника оставался выбор – отступить или драться. А драться он, несмотря на юный возраст, будет, пока не упадет замертво, в его системе ценностей вообще не было понятия поражения.

Умару было шестнадцать лет, когда случилась беда. Ночью к дому подъехала машина, осветив окна спящего дома ярким светом фар. Отец, не спеша, накинул на плечи плащ и открыл дверь. Больше Умар его живым не видел. Его расстреляли на крыльце собственного из двух автоматов прямо из окон остановившегося во дворе внедорожника. Что было дальше, навсегда стерлось из памяти мальчишки. Он помнил только, что схватил первое, что попалось под руку – кухонный нож и выскочил на улицу…

Очнулся в больнице – обе ноги в гипсе, все тело болело, и при каждом вздохе казалось, что осколки сломанных ребер вот-вот пробьют кожу. Первый раз в жизни Умар чувствовал себя таким беспомощным, его совершенное тело отказывалось слушаться. А к тому же правая рука была пристегнута наручниками к вмурованному в бетонную стену кольцу – приземистое здание больницы располагалось за огороженной двумя рядами колючей проволоки стеной следственного изолятора. Здесь Умар Султангиреев узнал, что является находящимся в международном розыске опасным террористом. У двоих из четырех человек, находящихся во внедорожнике при себе были удостоверения ну очень серьезной организации, которая и должна была бы бороться с террористами и диверсантами. Четыре вооруженных человека не успели перехватить стремительный бросок мальчишки, вооруженного кухонным ножом со стершимся лезвием. Пока очередь из автомата не раздробили ему ноги, Умар успел добраться до открытого окна автомобиля… Даже лежа на земле, под градом ударов, он не выпустил из рук ножа, и, пока не потерял сознание, с упорной яростью пытался достать им врагов. А когда один из нападавших брезгливо ткнул носком тяжелого сапога безжизненное тело, Умар последним рывком пригвоздил его ступню к земле. За что получил страшный удар прикладом по затылку. Спасло только то, что его посчитали мертвым и не стали добивать, мать вызвала скорую, но вместо медиков приехал наряд милиции и отвез умирающего мальчишку не в больницу, а в медчасть при следственном изоляторе.

Но, видимо, когда Создатель работал над телом Умара, то вложил в него изрядный запас здоровья и жизненной силы. Он не только не собирался умирать, но наоборот, быстро пошел на поправку. Несколько раз в палату заходил следователь – нагловатый молодой человек с хорошем костюме с тонким кожаным портфелем, он совал Умару какие-то бумаги и предлагал подписать. Но тот молча отворачивался. Его не интересовало, что происходит вокруг и что будет дальше, он просто твердо знал, что делать дальше.

Когда Умар немного поправился, а это просто означало, что повязки перестали окрашиваться кровью, его перевели в общую камеру. Он никогда и никому не рассказывал, что происходило на первом допросе, продолжавшемся шесть часов. Было только известно, что после допроса, его, бесчувственного, приволокли в камеру и швырнули на нары.

И тут судьба, впервые за недолгую жизнь, улыбнулась мальчишке. Когда его под руки тащили по коридору, навстречу вышли четыре человека. В темных костюмах, бронекомплектах, с бесшумными автоматами, эти ребята смотрелись на фоне работников СИЗО как волки среди брехливых собак. Он посторонились, пропуская двоих оперов, на руках которых висел молодой парнишка. Один из них, с явными восточными чертами лица, посмотрев вслед конвоирам, покачал головой:

– Это же совсем ребенок.

Второй, видимо командир группы, нахмурился:

– Сабир, это не наше дело. Местные кадры работают как могут.

Сабир усмехнулся:

– Работают? Вы сами знаете, что это за работа.

– Знаю. Но вмешиваться не имею права.

Сабир промолчал. Командир внимательно посмотрел на него, секунду подумал и сказал:

– Ладно. Я поговорю с руководством.

Сабир едва заметно улыбнулся:

– Спасибо, товарищ полковник.

Конечно же, Умар не ничего не знал об этом коротком разговоре. Поэтому он был очень удивлен, когда наутро его отпустили. Просто вывели из здания изолятора и отправили на все четыре стороны. Яркое солнце слепило глаза, Умар закинул голову, закрыл глаза и вдохнул полной грудью свежий воздух, казавшийся сладким после смрада вонючей камеры.

Домой он попал только под вечер – добирался на попутках. Увидев сына на пороге, мать беззвучно заплакала. За эти несколько дней она постарела лет на двадцать. Умар прижал ее поседевшую голову к груди.

– Умар… Я прошу тебя, не надо ничего делать… Я не смогу потерять еще и тебя.

Умар промолчал. Для него уже все было решено.

На следующий вечер он вышел во двор, сдвинул в сторону замшелый валун и достал оттуда завернутый в промасленный пакет автомат. Потом помолился, так, как учил отец, и вышел на улицу. Мать все слышала, но не решилась выйти из своей комнаты.

Умар знал, куда должен идти. Он прекрасно запомнил одного из людей, приехавших к ним тем страшным вечером. Это был житель соседнего селения, небольшого, в несколько дворов. Человек он был непонятный, поговаривали, что он связан и с боевиками, рыскающими по лесах, и с местным ФСБ, и с какими-то богатыми земляками в Москве. Что они не поделили с отцом, Умар не знал, но это было и не важно. Человек, убивший его отца, должен был умереть.

Было понятно, что информация о его освобождении дошла и до кровника. Поэтому, наверняка за дорогой будут наблюдать очень внимательно. Придется пятнадцать километров проделать напрямую – по горам. Умар закинул автомат за спину и шагнул в темноту.

Через четыре часа он был на месте. Где-то здесь, в доме с темными окнами, спал человек, за жизнью которого он пришел.

– Не надо этого делать.

Тихий голос прозвучал в тишине как выстрел. Умар резко развернулся – перед ним стоял невысокий человек с широким лицом и поблескивающими в темноте глазами. Умар не колебался ни секунды – стрельба привлечет внимание, и он обрушил на незнакомца тяжелый приклад старого АК-72. Но удар пришелся в пустоту, сам мститель покатился по земле, а автомат неведомым образом перекочевал в руки противника. Тот отступил на шаг и аккуратно прислонил оружие к дереву. Умар не привык отступать, он вскочил и с рычанием бросился на врага. И тут он получил урок, который запомнил на всю жизнь.

Умар был хорошим бойцом. Даже очень хорошим. Как-то раз, случайно попав на республиканские соревнования по вольной борьбе, он легко раскатал по ковру именитых противников, среди которых был чемпион республики. Природная сила и быстрота присущи ему от природы. Но сейчас… Оказалось, что сила и ярость – это ничто перед мастерством Никогда еще Умар не чувствовал себя таким беспомощным. Маленький азиат делал все, что хотел – легко уходил от сокрушительных ударов, играючи выворачивался из захватов и неуловимыми движениями раз за разом отправлял молодого бойца на землю. В какой-то момент Умар ощутил себя лежащим на земле с прижатой головой и безо всякой возможности пошевелиться. И человек, только что победивший его безо всяких усилий, наклонился и прошептал на ухо два слова: "успокойся, сынок". Потом они долго – до самого рассвета – сидели рядом и разговаривали. А наутро Умар попрощался с матерью и ушел из дома вместе с невысоким улыбчивым незнакомцем.

Несколько месяцев Сабир сам занимался его подготовкой, а после того, как закрылся переход в Эдем, и командир бесследно исчез, шефство над молодым сотрудником взял Коржавин. Со временем Умар стал одним из лучших оперативников Отдела специальных операций…

Убийца его отца погиб через два месяца, после того дня, когда Умар пробирался в темноте к его дому. Отряд федерального спецназа столкнулся в лесу с группой боевиков. После короткого боя четверо лесных братьев остались лежать на земле. И среди них оказался человек, ногу которого Умар пригвоздил к земле…

Артемида звонко рассмеялась и подхватила Коржавина под руку.

– У тебя хорошие друзья.

– И даже не представляешь, насколько, – ответил за всех Бойко, поднимаясь и с легким поклоном приветствуя богиню. Артемида очень внимательно оглядела его и одобрительно кивнула.

– Если твои люди хотя бы вполовину владеют оружием также как словами, тогда у тебя есть шанс.

– Шанс на что? – осторожно спросил полковник.

– Ты не знаешь? – удивилась Артемида, – Разве ты здесь не для того, чтобы исполнить предназначение?

Коржавин глубоко вздохнул. За последние двадцать четыре часа мистики было больше, чем достаточно. Но, похоже, это еще не все.

– Возможно, я покажусь бестактным, – он старательно выбирал слова, – но мы действительно не имеем понятия о каком-либо предназначении.

– И он тоже? – богиня кивнула в сторону Иленева, который отдавал должное жареному мясу. И по тому, с каким рвением ему помогала молоденькая служанка, причина, по которой ему требовалось восстановление сил, была понятно. Иленев вздрогнул, подавился куском и закашлялся.

– Ну я… Не совсем…

– Та-ак, – Коржавин присел рядом с Иленевым и обнял его за плечи, – ну, что, Михаил Артемьевич, не хотите что-нибудь нам рассказать?

– Нет, нет, что вы… Я, правда, ничего точно не знаю. Все на уровне каких-то видений, не более того…

– Хорошо, и что у нас есть на уровне видений?

– Ну-у-у… Понимаете, я точно не уверен… Мне кажется, что мы идем туда, где нас ожидает битва.

– Опаньки! И кому же мы успели перейти дорогу в этом мире? Или ты сам тут успел начудить?

– Нет, – Иленев энергично замотал головой, – просто я чувствую, что наша дорога домой идет через сражение. Не хочется высокопарных слов, но это что-то великой битвы добра со злом.

– И, смею надеяться, мы будем на стороне добра?

– Можно сказать и так… Поймите и запомните, мир не такой, каким кажется. Добро и зло в данном случае – понятия условные. Скажем так, идет столкновение двух стихий мирозданья – созидания и разрушения. Материальное воплощение этих стихий может быть разным…

– Да-а, – протянул Коржавин, – в принципе, по отдельности слова понятны, а вместе получается какой-то бред. Ты можешь то же самое повторить простым понятным языком?

– Да, – подхватил Бойко, – и можно поподробнее о материальных воплощениях этих, как его… стихий? Надеюсь, трансформации наших бренных тел во что-нибудь экзотическое не предвидится?

– Нет, что вы, – протестующее махнул рукой Иленев, – наши тела останутся неизменными. Я имею в виду, что сущности, представляющие ту или иную сторону, могут показаться нам странными. Именно показаться… Приведу пример. Мир, где мы сейчас находимся, имеет явный антураж мифов Древней Греции. А почему? Думаете, впервые появившись здесь, я, специалист по мифологии именно Древней Греции, не был удивлен такому совпадению? Неужели я мог силой своей воли сотворить такое? Хоть это и льстит моему самолюбию, но, боюсь, очень маловероятно.

– И что же тогда? – заинтересовался любознательный Бойко.

– Вспомните, сколько раз я говорил, что мир не такой, каким кажется. Только представьте, откуда берется наше знание об окружающем мире? У нас есть органы чувств, рецепторы, сигналы от которых попадают в мозг и там обрабатываются, формируя картинку. То есть, все то, что мы видим и чувствуем – это только образ, сформированный внутри нашего сознания, понимаете – образ, представление реального мира. А теперь представьте, что наше сознание встречается с чем-то, что кардинально отличается от привычной реальности. Как вы думаете, что произойдет?

– И что?

– А то, что наш мозг будет подстраивать получаемые сигналы под понятные ему образы. В моем случае они именно такие.

– В таком случае, – заключил Бойко, – хорошо, что первым в этот мир не попал Умар. А то нам пришлось бы оказаться в раскаленных песках в окружении джиннов и прекрасных пери. Я только не понимаю, если это только игра разума, то почему все остальные видят то же самое?

– Не знаю, – пожал плечами Иленев, – не знаю. Все это – мои предположения. Может быть, имеет место какая-то связь между людьми… Вопрос интересный, этим, конечно, нужно заниматься, а сейчас я могу только фантазировать… высказывать, так сказать, теории…

Полковник, напротив, казался озабоченным.

– Эти теоретические вопросы, разумеется, интересны, только я все-таки хотел бы побольше узнать о сражении, которое, якобы нам предстоит. Для определенности, хотел бы предупредить: ни в какие боевые действия по своей воле мы вступать не собираемся.

– Тут я абсолютно согласен, – подтвердил Иленев, – очень не хочется. Я же говорил, что это все происходит на уровне ощущений и видений. Еще когда я здесь… появился и встретился с Немезидой…

Артемида недовольно поджала губки:

– Эта противная девчонка и здесь влезла…

– Тем не менее, я ей очень благодарен, – серьезно сказал Иленев, – именно она пришла на помощь во время той операции в больнице и показала взаимовлияние миров. Но это сейчас не важно… В какой-то момент я вдруг совершенно ясно увидел битву. Страшную битву. Там были не только люди, но и множество других существ… И там были мы, я имею ввиду всех нас, и были люди, которых я не знаю… Я видел все это как наяву. Тогда я спросил Немезиду, что это было, и она сказало, что это предназначение… Больше ничего она не стала говорить. Я думаю, что, скорее всего, это было предвидение будущего.

– Оптимистично, – вздохнул Коржавин, – может быть, наша прелестная хозяйка сможет объяснить нам что-нибудь?

– Объяснить? – рассмеялась Артемида, – не слишком многого вы хотите от игры вашего воображения?

– И, между прочим, очень даже симпатичной игры воображения, – не удержался Бойко, за что получил от Ольги пребольный тычок кулаком под ребра.

– Ну, если вы так считаете… тогда слушайте. Я не знаю, как в вашем мире, а в нашем у каждого есть свое предназначение, и каждый знает о нем. У нас "душа без предназначения" означает что-то злое, пустое, ненужное. Я думаю, что и весь наш мир имеет какое-то предназначение.

– Вот как? И какое же предназначение у нашей прекрасной хозяйки? – поинтересовался Коржавин.

– Встретить пришельцев из другого мира и помочь им найти свой путь, – очень серьезно ответила богиня.

– Очень приятно… Пришельцы, как я понимаю – это мы?

– Да.

– Ну, что же, нам надо начинать поиск?

– Вы уже его начали. Разве нет?

Коржавин задумался.

– Пожалуй… Ну, что, все слышали? Вопросы, предложения? Умар!

Султангиреев с ленцой потянулся и неторопливо произнес:

– Сражение, так сражение. Командир, когда мы от боя отказывались?

– Красноречиво. Бойко!

– Как я понимаю, выбор у нас не большой – в любом случае искать дорогу домой надо. А если видения капитана – это и правда предсказание будущего, тогда нам и вовсе деваться некуда, с предопределением не поспоришь. Вопрос только в том, что нам делать сейчас.

– Ясно. Ольга?

Девушка положила голову на плечо Бойко.

– Я согласна с Сашей…

Коржавин засмеялся:

– Иного сейчас и не ждал. Повторю вопрос немного позже. Капитан Иленев?

– Полагаю, нам все-таки стоит выслушать рекомендации прекрасной богини, она ведь значительно лучше осведомлена о реалиях этого мира. Так же думаю, нам имеет смысл встретится с моей старой знакомой – Немезидой. Найти цель и направление движения. А дальше – как учили, определить силы и средства, оценить риски, слабые и сильные стороны, ну вы это знаете лучше меня.

– Сумбурно, но в целом верно, – полковник поднялся, подошел к Артемиде и взял ее под руку, – похоже, моя богиня, нам нужно о многом поговорить.

Богиня провела рукой по волосам движением столь грациозным, что у Коржавина по спине пробежали мурашки, а Бойко не смог сдержать глубокий вздох, за что моментально последовал болезненный щипок от ревнивой Ольги.

– Хорошо, мой повелитель, пройдем в сад, я расскажу все, что знаю.

Полковник сделал приглашающий жест рукой, пропуская богиню, и последовал за ней, чувствую себя крайне неуклюжим рядом с таким прекрасным и грациозным созданием.

То, что богиня назвала садом, оказалось чудесной зеленой лужайкой с небольшим прудиком, в который с веселым журчаньем стекал маленький, почти игрушечный, водопад. В пруду плавали огромные кувшинки и яркие цветы. В окружающем лужайку лесу пели птицы, образую своими голосами многоголосое гармоничное звучание. У самой воды на траве лежало несколько округлых валунов. Но один из них и опустилась Артемида. Коржавин, не дожидаясь приглашения, сел рядом.

– Ну, что, моя красавица, есть чем меня порадовать?

– Порадовать? Вряд ли, – Артемида опустила руку в воду, подняла со дна камешек и протянула его полковнику, – пусть это будет с тобой… Как память. Я хотела бы пойти с тобой, особенно сейчас… Но не могу.

– И не надо. Это может быть опасно. А я вернусь.

– Нет, – покачала головой богиня, – не вернешься. Наши пути разойдутся навсегда… А сейчас просто слушай… Очень-очень давно, когда наш мир был еще младенцем, в великой битве сошлись могущественные древние боги – света и тьмы. Свет победил, но горька была эта победа – слишком много сил пришлось отдать для этой победы, боги остались почти беспомощными. И тогда, для того, чтобы обезопасить своих детей, они спрятали их в Цитадели, спрятали до тех пор, пока сами не восстановят силы, или дети не подрастут. На Цитадель наложили они могучие заклятья – заклятья древней изначальной магии. Эти заклятья сдерживают любую другую магию или колдовство. И вот, сменились поколения, скрылся в веках даже слух о великой битве. Только тьма ничего не забыла, а капля за каплей возрождалась и набирала силы. Прошел слух, что легионы тьмы двинулись к Цитадели. Остановить их могут только лучшие воины Вселенной. У каждого из них свой путь – но все они должны собраться у стен Цитадели и дать последний бой легионам врага. Главное – сохранить детей богов света, придет время, и они сами смогут за себя постоять, но сейчас они беспомощны и нуждаются в вашей защите.

– Вот как? Я должен в это поверить и отправиться с ребятами на очередную войну?

– Ты сам сказал это слово – поверить. Доказательств нет, это именно вера. Прислушайся к своему сердцу – разве, в глубине души, ты не знал, что именно в этом твое предназначение?

– Предназначение? – Коржавин несколько минут сидел молча, глядя на покрытую ряской поверхность пруда, а потом медленно произнес, – Да, ты права, это мое предназначение. Хранить и защищать. Ты скажешь, куда мы должны идти.

Он произнес это не просительным тоном, а просто констатируя очевидное, а, сказав, встал и быстро пошел к дому, где бойцы ждали своего командира, а богиня смотрела ему вслед, и взгляд ее был печален.