Текст книги "Боярыня Морозова"

Автор книги: Кирилл Кожурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

«Государева радость»

Чтобы еще больше укрепить свое положение, боярин Борис Иванович Морозов решил породниться с самим царем. Родственные узы казались ему связью гораздо более прочной и надежной, чем какие-либо личные чувства привязанности его воспитанника, которые могли однажды перемениться.

В 1647 году было официально объявлено о намерении семнадцатилетнего царя жениться. Для этого, по древнему византийскому обычаю, возобновленному еще во времена Ивана III, для выбора супруги московского царя был устроен смотр невест из русских красавиц. На смотр были доставлены почти 200 девушек из боярских и дворянских семей. Цифра, нужно сказать, более чем скромная. Так, например, для выбора невесты великому князю Василию III были записаны полторы тысячи девиц, а при выборе третьей супруги для царя Иоанна Васильевича Грозного «из всех городов свезли невест в Александровскую слободу, и знатных и незнатных, числом более двух тысяч».

Особая комиссия выбрала из двухсот девиц шесть самых красивых кандидаток, которых и представили царю. Свой выбор он остановил на Евфимии Федоровне Всеволожской, по свидетельствам современников, красавице необыкновенной. Царь влюбился в нее с первого взгляда и отправил платок и кольцо в знак обручения, после чего царская невеста была помещена «на Верх», то есть в дворцовую половину царицы. «Введение невесты в царские терема сопровождалось обрядом ее царственного освящения, – писал И. Е. Забелин. – Здесь с молитвою наречения на нее возлагали царский девичий венец, нарекали ее царевною, нарекали ей и новое царское имя. Вслед за тем дворовые люди «царицына чина» целовали крест новой государыне. По исполнении обряда наречения новой царицы рассылались по церковному ведомству в Москве и во все епископства грамоты с наказом, чтобы о здравии новонареченной царицы Бога молили, т. е. поминали ее имя на ектениях вместе с именем государя» [65]65
  Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц… С. 111.


[Закрыть].

Евфимия (Афимья) Всеволожская была ровесницей царю. Отец ее Федор-Раф Родионович был небогатым касимовским помещиком, хотя род Всеволожских происходил от смоленских князей. Родоначальник Всеволожских, князь Александр-Всеволод Глебович Смоленский, был потомком Рюрика в шестнадцатом поколении. Его сыновья Дмитрий Всеволож и Иван Всеволож были воеводами в Куликовской битве.

Однако выбор молодого царя пришелся не по душе всесильному временщику, который не хотел делиться властью с новой царской родней. И Морозов решил действовать. При одевании в первый раз в царскую одежду сенные девушки (как пишет С. Коллинс, выполняя приказ Морозова) так сильно затянули волосы на голове Всеволожской, что взволнованная и без того красавица упала в обморок при своем женихе. Явившийся придворный врач констатировал припадок падучей болезни (эпилепсии), а Морозов обвинил отца невесты в том, что тот скрыл опасный недуг дочери. Федор Родионович был подвергнут пытке, а затем со всем семейством сослан в Тюмень. Впоследствии, после женитьбы царя на Милославской, всем Всеволожским было объявлено прощение, а отец семейства был назначен воеводой сначала в Верхотурье, а затем в Тюмень. Однако вскоре он умер, а неудавшуюся царскую невесту отправили в родное поместье, откуда ей строго-настрого было запрещено куда бы то ни было выезжать. У нее было много женихов из высшего сословия, но она всем отказывала и до самой смерти берегла платок и кольцо – память о ее обручении с царем…

Алексей Михайлович был так сильно расстроен случившимся, что несколько дней не притрагивался к пище и «после того не мыслил ни о каких высокородных девицах, понеже познал о том, что то учинилося по ненависти и зависти». Боярину Морозову пришлось приложить немало усилий, чтобы разогнать царскую меланхолию охотой на медведя и волков.

Опечаленный царь отложил свою свадьбу на целый год. И вот однажды, когда страсти по Всеволожской немного улеглись, Морозов представил царю собственную кандидатуру в невесты. Ею была двадцатидвухлетняя Мария Ильинична Милославская.

«В то время жил некий дворянин, – пишет Олеарий, – по имени Илья Данилович Милославский, имевший двух прекрасных дочерей, но не имевший мужского потомства. Этот Илья неоднократно являлся к Морозову, который тогда был при дворе, как говорится factotum’ом, [66]66
  Factotum (лат.) – доверенное лицо.


[Закрыть]и прилежно ухаживал за ним, так что Морозов не только ради прекрасных дочерей, но и ради его угодливости очень его полюбил. Морозов однажды при удобном случае похвалил царю красоту обеих этих сестер и вызвал в молодом государе горячее желание видеть их. Обеих сестер повели наверх к госпожам сестрам его царского величества, как бы только для посещения этих последних. Когда его царское величество их увидел, то почувствовал любовь к старшей из них. Милославскому было сообщено о милости его царского величества и о том, что ему быть царским тестем. Милославский не усумнился тотчас же сказать «да» и поблагодарить за высокую честь» [67]67
  Олеарий А. Описание путешествия в Московию. С. 378.


[Закрыть].

Марию Ильиничну объявили государевой невестой и тут же поселили в кремлевских палатах. «Теперешняя царица, – пишет С. Коллинс, – была недурна собою и красилась драгоценными алмазами скромности, трудолюбия и благочестия. Ее венчали тайно, боясь колдовства, которое здесь на свадьбах очень обыкновенно» [68]68
  Коллинс С. Нынешнее состояние России… С. 219.


[Закрыть]. Зная, что у него много недругов, которые могут помешать его замыслу, Морозов на этот раз постарался обезопасить свою кандидатку в царицы от «порчи» и интриги, наподобие той, жертвой которой стала несчастная Евфимия Всеволожская.

* * *

После избрания невесты был назначен день царской свадьбы – 16 января 1648 года. Все свадебные торжества, связанные с царской свадьбой, назывались в то время «государевой радостью» и праздновались с особой пышностью. Согласно установленной традиции, накануне свадьбы, вечером 15 января, царь Алексей Михайлович пришел в Успенский собор и просил у патриарха Иосифа благословения на брак с Марией Ильиничной Милославской. Получив благословение, царь со своей свитой ходил в Чудов монастырь помолиться архангелу Михаилу у раки святителя Алексия, в Вознесенский монастырь и в Архангельский собор – поклониться гробницам своих царственных предков и испросить их благословение на предстоящее великое семейное и государственное дело.

Накануне свадьбы царь устраивал стол для бояр и боярынь, невестиных отца и матери. «И сидят царь с невестою своею за столом, а бояре и боярыни за розными особыми столами. И пред ествою царской духовник протопоп царя и царевну благословляет крестом и велит им меж себя учинить целование; и потом бояре и боярыни царя и царевну поздравляют обручався. И евши и пив, царь царевну отпустит к сестрам своим, по прежнему; а бояре и их жены розъедутся по домом» [69]69
  Котошихин Г. К О Московском государстве в середине XVII столетия. С. 16.


[Закрыть].

В сам день свадьбы уже с раннего утра в Москве начиналось оживление. Отовсюду стекались в царский дворец бояре, «свадебные чины», стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки, полковники, головы и гости, спеша занять свои места и приступить к исполнению возложенных на них обязанностей. К свадьбе все они облачались в золотые одеяния.

В это время царь облачался «во всё свое царское одеяние, также как и при короновании». «В первой день его Государския радости… на него Государя подано платья: сорочка тафтяная с ожерельем, третьего наряду, с порты тафтяными червчатыми; поес, шолк червчат с золотом; зипун, отлас бел, у него обнизь середняя с каменьем; кожух, камка бурская, по червчатой земли в цветах шолки, бел зелен да лазорев с золотом, на соболях, нашивка жемчюжная, пуговицы обнизаны жемчюгом; поес золот кованой; шуба русская, бархат венедицкой, шолк червчат да зелен, круги серебрены велики репьями, в них круги золоты невелики островаты листье золото, пуговицы золоты с каменьем и с жемчюги… шапка горлатная болшая, новая; колпак болшой, весь обнизан жемчюгом и с запоны, из Болшия Казны с Казеннаго Двора, отца его Государева, блаженныя памяти Государя Царя и Великаго Князя Михаила Федоровича всеа Русии; штаны, камка червчата куфтерь; башмаки шиты волоченым золотом и серебром по червчатому сафьяну; и четыги, сафьян червчат» [70]70
  Выходы государей царей и великих князей, Михаила Феодоровича, Алексия Михайловича и Феодора Алексиевича, всея Русии самодержцев (с 1632 по 1682 год). М., 1844. С. 178.


[Закрыть].

В царицыных хоромах происходило облачение невесты к венцу «во все царственное же одеяние, опричь короны, а положат на нее венец девичей». Нарядив невесту, ее сажали за стол. Рядом с нею садились все чиновные жены. Перед ними стояли особые люди со свечами, караваем и ширинками.

Когда все прибывшие были готовы и располагались по своим местам, об этом тотчас же докладывали царю, после чего начинался торжественный выход жениха из хором в Золотую палату. «И как о том царю ведомо объявится, что они со всем чином в полату пришли и устроилися, и царь скажет духовнику своему протопопу, что ему итти час, и духовник начнет говорить молитву, а царь и чин свадебной молятся образам; и по молитве духовник свадебной чин и царя благословляет крестом, и дружки и свадебной чин благословляются у отца и матери, которые устроены за царского отца и мать, ехать по новобрачную невесту; и потом и царь благословляется ж, и отец и мать дают благословение словом «благослови Бог!», и потом пойдут протопоп, и чин, и царь; а перед ними идут коровайники, несут хлеб», – сообщал Котошихин [71]71
  Котошихин Г К О Московском государстве в середине XVII столетия. С. 17.


[Закрыть].

Место посаженого отца на царской свадьбе занимал сам боярин Борис Иванович Морозов. Посаженой матерью была морозовская сноха – первая супруга его младшего брата Глеба Ивановича – Авдотья Алексеевна. Дочь князя Алексея Юрьевича Сицкого, она приходилась Романовым близкой родственницей – за ее двоюродным дедом была замужем родная тетка царя Михаила Феодоровича, сестра патриарха Филарета Евфимия Никитична. Кроме того, прабабушка Авдотьи Алексеевны – Анна Романовна Захарьина-Юрьева (в замужестве княгиня Сицкая) – была старшей сестрой самой царицы Анастасии Романовны, первой жены царя Иоанна Васильевича Грозного.

«А как приходят к той палате, где устроено, и протопоп учнет свадебной чин, и царя благословляти крестом, и входит наперед в полату протопоп, и чин, и царь; а царевна в то время и ее чин стоят. А вшед, протопоп, и чин, и царь молятся образам, и потом дружки и поддружья у отца и матери невестины благословляются новобрачному и дщери их садитися на место; и они их благословляют словом же. А как царь и царевна сядут на место на одной подушке, и потом сядут и бояре и весь свадебной чин по своим местом за столы, и учнут пред царя и пред царевну, и пред свадебной чин, носити есть столники и ставити ествы по одному блюду на стол, а не все вдруг; и в том столе, где сидят бояре и боярыни, ставитца одной ествы блюд по пяти, потому что иные сидят от первых людей один от другого вдали; а как еству испоставят, и в то время встав духовник начнет пред ествою говорити молитву: «Отче наш», а соверша молитву, садятся по местом; и потом дружки и подцружья учнут благословлятися у отца ж и у матери новобрачной косу чесати, а протопоп и свадебной чин начнут ести и пити, не для того чтоб досыта наестся, но для чину такого, а пред царя есть ставят и розрезывают и отдают с стола, а он не ест; и в то ж время как у новобрачной косу росчешут, дружки благословляются у отца и у матери новобрачную крутити и они потомуж благословляют словом; а как начнут косу чесати и укручивати, и в то время царя и царевну закроют покровом и держат покров свещники, а косу розчесывают свахи и укручивают; да в то ж время пред царем стоит на столе, на болшом блюде, хлеб да сыр, и тот хлеб и сыр начнут резать и класть на торелки, да сверх того хлеба и сыра на те ж торелки кладут дары, ширинки от новобрачной, по росписи, и подносят наперед священнику да отцу и матере невестиным да тысецкому, потом царю и поезжаням и сидячим бояром и бояроням, и дружки ж себе и свахам и конюшему и дворецкому и чином их, по росписям же; а укрутя новобрачную покроют покровом тем же, которым были закрыты, а на том покрове вышит крест, а венец девичей бывает снят и отдан в сохранение; так же и к царскому отцу и матере, и к царевнам, и к сидячим бояром и бояроням, хлеб и сыр и дары посылают с невестиным дружкою, а к патриарху белого полотна скол ко доведется; бывают те дары ширинки тафтяные белые, шиты кругом золотом и серебром, около кисти золото с серебром, а иные золото и серебро с шолком. И после того окручения, из за третьие ествы протопоп встав из за стола учнет говорити по обеде молитву, и потом дружки у отца и у матери учнут благословлятися царю с царевною и с поездом итти к венчанью, и они их благословляют; и потом отец и мать царя и новобрачную благословляют образами окладными, обложены золотом с каменьем, и с жемчюгом, и потом отец и мать дочь свою взяв за руку отдают царю в руки и прощаются» [72]72
  Там же. С. 17–18.


[Закрыть].

После родительского благословения начинался торжественный и великолепный выход царя к венчанию, сопровождавшийся колокольным звоном по всей Москве. В это время начинали «во всех церквах Бога молити о здоровье царском и о царевнине и о сочетании законного браку». Венчание происходило в том храме, где служил царский духовник Стефан Внифантьев, то есть в Благовещенском соборе Кремля. В собор жених и невеста отправлялись вместе. Впереди них шли стряпчие и устилали путь красными и желтыми камками. У Красного крыльца жениха ожидал конь, на котором сидел конюший, для невесты были приготовлены сани, в которых сидел ясельничий. Когда царь сходил с крыльца, к нему подвели коня, и он верхом отправился в собор. Впереди верхами ехали поезжане в большом количестве, дружки и близ царя – тысяцкий. Конюший со своим чином шел пешком за государем. Здесь же по сторонам шли дети боярские, оберегавшие путь, чтобы никто не перешел между государем и царевной. Невеста ехала в санях, обитых золотыми атласами. Напротив нее в тех же санях сидели все четыре свахи. За санями, для береженья, шел ясельничий со всем своим чином.

«А вшед в церковь царь и царевна станут среди церкви, блиско олтаря, и постелют под них на чом стояти объяри золотной скол ко доведется, и с одну сторону царя держат под руку дружка, а царевну сваха; и протопоп устрояся во одеяние церковное, начнет их венчати по чину, и в то время царевну открывают; и возлагает на них протопоп венцы церковные, а по венчании подносит им из единаго сосуда пити вина французского красного, и снимет с них церковные венцы, и взложат на царя корону. И потом протопоп поучает их, как им жити: жене у мужа быти в послушестве и друг на друга не гневатися, разве некия ради вины мужу поучити ея слехка жезлом, занеже муж жене яко глава на церкве, и жили бы в чистоте и в богобоязни, неделю, и среду, и пяток, и все посты постили, и Господьския празники и в которые дни прилучится празновати Апостолом и Еуангелистом и иным нарочитым святым греха не сотворили, и к церкве б Божии приходили и подаяние давали, и со отцем духовным спрашивались почасту, той бо на вся блага научит. А соверша протопоп поучение, царицу возмет за руку и вдает ю мужеви, и велит им меж себя учинити целование, и по целовании царицу покроют; и потом протопоп и свадебной чин царя и царицу поздравляют венчався» [73]73
  Там же. С. 18–19.


[Закрыть].

После венчания свадебный поезд под колокольный звон возвращался в Грановитую палату, где начинался свадебный пир. Царь с царицей садились за стол, на котором теперь были выставлены яства, а гостей обычно рассаживали в соответствии с заранее составленной росписью. Однако на этот раз царь Алексей велел быть «без мест», то есть запретил вести обычные в те времена местнические счеты. Это было сделано в связи с тем, что родня царицы Марии высокими чинами не блистала, а по своему теперешнему родству с царствующим домом должна была занимать высокие места во время свадебной церемонии, а также за пиршественным столом.

Милославские относились к рядовому дворянству. Предок Милославских Милослав Сигизмундович выехал в 1390 году из Великого княжества Литовского в свите литовской княжны Софьи Витовтовны, невесты великого князя Московского Василия I Дмитриевича. Его внук Терентий Федорович Корсаков первым стал писаться «Милославским». В течение XV–XVII веков Милославские не занимали сколько-нибудь выдающихся должностей, служа дьяками и рындами. Дед Марии Ильиничны, Данила Иванович, служил воеводой, а отец, Илья Данилович, носил скромный чин стольника. Семья жила небогато. Передавали, что Мария в детстве сама ходила в лес по грибы, а отец торговал вином с иностранными купцами. Но случай изменил всё. После царской свадьбы Илья Данилович тут же был пожалован в окольничие, а через несколько дней и в бояре. Представители другой ветви рода, Иван Андреевич и Иван Михайлович, также позднее получили боярский чин.

Царские свадьбы обыкновенно праздновались как можно более пышно, шумно и весело, чтобы всё на них пело, плясало, пило и веселилось. Так, на свадьбе царя Михаила Феодоровича весь день и ночью на царском дворе играли в сурны и трубы и били по накрам – керамическим литаврам. Однако Алексей Михайлович «на своей государевой радости накрам и трубам быти не изволил». Сделал он это под влиянием своего духовника. «Честный оный протопоп Стефан и молением и запрещением устрой не быти в оно брачное время смеху никаковому, ниже кощунам, ни бесовским играниям, ни песнем студним, ни сопельному, ни трубному козлогласованию». Хотя это «моление и запрещение» царского духовника шло вразрез с вековыми свадебными обычаями, царская свадьба совершилась «в тишине и страсе Божии, и в пениих и песнех духовных». Вместо «студных песней» на ней пели «строчные и демественные большие стихи, также и триодей драгия вещи», то есть различные церковные песнопения.

На свадебном пиру царь с царицей оставались недолго. Обычно после третьей смены блюд («как принесут еству третью, лебедя, и поставят на стол») они в сопровождении тысяцкого, дружек и постельничих отправлялись в опочивальню, куда им приносили на скатерти блюда с царского стола, включающие традиционную жареную курицу. Перед опочивальней посаженая мать, боярыня Авдотья Алексеевна Морозова, одетая в соболью шубу навыворот, осыпала молодых хмелем. «Оберегал сенник» ее супруг, спальник Глеб Иванович Морозов вместе с царским тестем Ильей Даниловичем Милославским. В опочивальне возвышалась громадная постель, увенчанная балдахином, сооружение которой проводилось по особым правилам. Сначала укладывались ржаные снопы, покрываемые коврами, затем перины, накрытые шелковой простыней, изголовье, подушки, пуховые и меховые одеяла, специальное покрывало. Постель получалась высокой, поэтому перед ней ставилась скамеечка. В ноги на постель дополнительно могли уложить царскую шубу.

После ухода царя и царицы свадебный пир продолжался под руководством тысяцкого, но на нем оставались только мужчины. Женщины с общего пира уходили вслед за молодыми, и для них накрывались отдельные столы в царицыных палатах.

«А как начнет царь с царицею опочивать, и в то время конюшей ездит около той полаты на коне, выня мечь наголо, и блиско к тому месту никто не приходит; и ездит конюшей во всю ночь до света. И испустя час боевой, отец и мать, и тысецкой, посылают к царю и царице спрашивати о здоровье. И как дружка приходя спрашивает о здоровье, и в то время царь отвещает, что в добром здоровье, будет доброе меж ими совершилось; а ежели не совершилось, и царь приказывает приходить в другой ряд, или и в третьие; и дружка потомуж приходит и спрашивает. И будет доброе меж ими учинилось, скажет царь, что в добром здоровье, и велит к себе быти всему свадебному чину и отцем и матерем, а протопоп не бывает; а когда доброго ничего не учинится, тогда все бояре и свадебной чин розъедутца в печали, не быв у царя» [74]74
  Там же. С. 19–20.


[Закрыть].

После всех положенных церемоний царь приказывал звать в сенник посаженых отца с матерью, тысяцкого, дружек, свах и ближних бояр. В сенях перед сенником бояре кормили царя, а в сеннике боярыни кормили молодую царицу На свадьбе царя Алексея Михайловича «в те поры подавано было к государю в сенник квас в серебряной дощатой братине, да с кормового дворца приказных еств: попорок лебедин под шафранным взваром, ряб окрашиван под лимоны, потрох гусиный; да государыни царице подавано приказных еств: гусь жаркий, порося жаркое, куря в калье с лимоны, куря в лапше, куря во щах богатых; да про государя и про государыню подаваны хлебевные ества: перепеча крупичатая в три лопатки недомерок, четь хлеба ситного, курник подсыпан яицы, пирог с бараниной, блюдо пирогов кислых с сыром, блюдо жаворонок, блюдо блинов тонких, блюдо пирогов с яицы, блюдо сырников, блюдо карасей с бараниной». После угощения молодых гости продолжали пир в Грановитой палате.

Свадебные торжества продолжались еще три дня и окончились, по благочестивой традиции, посещением молодыми московских монастырей, кормлением и раздачей милостыни чернецам, а также хождением по богадельням и тюрьмам с щедрой раздачей в них царской милостыни.

Царский брак оказался относительно удачным, хотя не всё в нем складывалось гладко. Мария Ильинична была примерной женой и матерью. Она прожила с Алексеем Михайловичем двадцать лет и родила ему 13 детей: пятерых сыновей и восемь дочерей. Но если девочки в царской семье рождались, как правило, крепкими и здоровыми, наследуя материнскую породу, то мальчики, наоборот, отличались болезненностью и долго не жили. «Он надеялся, что, посредством его наследников, верховная власть в Московском царстве будет непрерывно продолжаться в его потомстве, и таким образом это царство утвердится на многих опорах; кроме того, имел также виды, внушенные ему Польской республикой, дать когда-нибудь короля из своего Дома этой соседней стране, – писал А. Мейерберг. – Ему захотелось, чтобы эти надежды поддерживало многоплодие его брака: оттого-то и крушило его сильное горе, что, ожидая наследника мужского пола от своей жены, при многократной ее беременности, всё видел разрушение своих надежд, так как она всегда разрешалась младенцами женского пола. Он не шутя было объявил ей пострижение и изгнание в монастырь, по примеру получившей разводную от Василия Саломеи [75]75
  Имеется в виду первая супруга великого князя Московского Василия III Соломония Юрьевна Сабурова.


[Закрыть], как будто она в состоянии вылепить зародыш, зачатый в ее чреве, по своему желанию, точно хлебница в пекарне тесто в разные формы хлеба, если бы в восьмые роды не разрешилась мальчиком…» [76]76
  Мейерберг А. Путешествие в Московию. С. 119.


[Закрыть]

* * *

Через десять дней после царской свадьбы женился и боярин Борис Иванович Морозов. Сам будучи уже немолодым вдовцом (ему было 58 лет), царский «дядька» выбрал в супруги младшую сестру царицы – Анну Ильиничну Милославскую. Тем самым он сделался царским свояком. 27 января 1648 года он явился к государю челом ударить «на завтрея» своей свадьбы и был благословлен от царя образом и пожалован богатыми дарами. В числе прочего по случаю свадьбы Алексей Михайлович подарил своему любимцу роскошную карету. Салон экипажа был обит золотой парчой с подкладкой из дорогих сибирских соболей, а ободья колес и прочие внешние украшения выполнены из чистого серебра.

Однако брак боярина Бориса Ивановича оказался несчастливым. «Анна, – пишет С. Коллинс, – была им не совсем довольна, потому что он был старый вдовец, а она здоровая молодая смуглянка; и вместо детей у них родилась ревность, которая произвела кожаную плеть в палец толщины. Это в России случается часто между вельможными супругами, когда их любовь безрассудна или водка слишком шумит в голове» [77]77
  Коллинс С. Нынешнее состояние России… С. 219.


[Закрыть].

Всё вышло как в популярной в XVII веке «Притче о старом муже»: «И рече старый муж ко девице: «Пойди за меня, девица: носить тебе у меня есть что, слуг и рабынь много, и коней и партищ дорогоценных много, есть тебе у меня в чем ходити, пити, и ясти, и веселитися… А в дому моем над рабы государенюю будеши, и станет, моя миленкая, на многоценных коврах сидеть, пити, и ясти, и веселитися со мною неизреченна многоразличные ествы. Не дам тебе, миленкая, у печи от огня рукам твоим упечися и ногам твоим о камень разбитися. Сядет, моя миленкая, в каменной полате, и начну тебя, миленкая, согревати в теплой бане, по вся дни, украшу тебя, миленкая, аки цвет в чистом поле, и аки паву, птицу прекрасную, аки Волгу реку при дубраве, и упокою тя во всем наряде. И сотворю тебе пир великий и на пиру велю всякую потеху играти гуселником и трубником и пляску, и начнут тебя тешить и начнет, моя миленкая, всем моем имением владети. Не дам тебе, миленкая, оскорбети твоему по вся дни животу твоему». И рече девица ко старому своему мужу: «О, безумный и несмысленный старый старик, матерой материк! Коли меня, прекрасную девицу, поймет за себя, храбрость твоя укротитца, и образ твой померкнет, и седины твои пожелтеют, тело твое почернеет, и кости твои иссохнут, и уды твои ослабеють, и плоть твоя обленитца, и не угоден будеши младости моей и всему моему животу не утеха будеши. Ум твой от тебя отидет, и учнеш ходити, аки лихая понурая свинья, на добро и на любов не помыслит, и уды твои ослабеют, и плодскому моему естеству не утеха будеши; тогда аз, девица, от распадения, впаду в преступление со младым отроком, с мол отцом хорошим, а не с тобою, старым мужем, с вонючею душею, с понурою свиньею… Аще ли одолееши отца мое во и матерь мою многоценными дарами, и отец мой и мати моя выдадут меня за тебя по неволи, и яз стану ходить не по твоем докладу, и слова твоего не послушаю и повеления твоего не сотворю. Аще велиши зделати кисло, аз зделаю пресно, а мякова тебе у меня хлеба не видать, всегда тебе сухая крома глодать, з закалом, зубам твоим пагуба, скорыньям твоим пагоба ж и кончина, а телу сухота, а самому тебе, старому смерду, изчезновение, а младому отроку моему, молотцу хорошему и советнику, мяхкия крупичетые колачики здобныя пироги, и различныя овощи, да сахар на блюде, да вино в купце, в золотом венце, да сверх тово ему мяхкая хорошая лебединая перина, да чижевое зголовье, да соболиное одеяло, а тебе у меня, старому смерду, спать на полу или на кутнике на голых досках с собаками, а в головы тебе из-под жернов дресваной камень…»» [78]78
  Притча о старом муже // Памятники литературы Древней Руси: XVII век. Кн. 2. М., 1989. С. 234–235.


[Закрыть].

По подозрению в «слишком коротком знакомстве» со своим домом одержимый ревностью боярин Морозов даже сослал одного англичанина, Вильяма Барнсли, в Сибирь, откуда тот уже никогда не вернулся.

Породнившись с царем, Морозов вывел на важнейшие придворные должности своих ставленников: семьи Милославских, Ртищевых, Соковниных, Хитрово. Новые родственники царя – Милославские – получили высокие чины: царский тесть Илья Данилович 2 февраля 1648 года, на праздник Сретения Господня, был пожалован из окольничих в бояре, а 12 февраля из дворян в окольничие пожалован его троюродный брат Иван Андреевич Милославский.

С возвышением Милославских, как уже говорилось, приблизились ко двору и Соковнины, приходившиеся родственниками царице Марии Ильиничне. Уже через месяц после царской свадьбы Прокопий Федорович – во дворецких у царицы. Тем самым он занял весьма важную и влиятельную должность в домашнем царском обиходе. В обязанности царицыного дворецкого входило ни больше ни меньше, как сидеть за поставцом царицыного стола, то есть отпускать для ее особы «ествы». Такое можно было доверить только очень близкому, проверенному человеку. В чине окольничего он призывается к посольским делам и в 1652 году находится третьим в ответе у литовских послов с титулом наместника Калужского. Сын его Федор также не был обделен чинами: после смерти отца он управляет мастерской царицы, садится за царицын поставец и в 1670 году получает думное дворянство.

После царской свадьбы двоюродная племянница Прокопия Федоровича Соковнина Анна Михайловна Вельяминова (урожденная Ртищева) стала кравчей и дворовой боярыней царицы Марии Ильиничны. Видимо, вскоре после свадьбы взяты были «на Верх» и молодые дочери Соковнина – Феодосия и Евдокия.