Текст книги "Русь потусторонняя"

Автор книги: Кирилл Кудряшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Ну… – Павел на ходу припомнил, что ему объяснял в свое время учитель Моримото и МакКормик, – Все зависит от того, в какой среде живет и воспитывается Наделенный. Если вокруг него лишь ненависть и зависть – он встанет на сторону Тьмы. Но и это не всегда так… Бывали случаи, когда человек, десяток лет проживший в своеобразном гетто, и насмотревшись там на смерть и насилие, принимал сторону Света, чтобы бороться с этим. Никто точно не знает, как происходит становление на тот или иной путь, все зависит от конкретного человека.

– Ты почти прав… Слишком много факторов, влияющих на развитие Наделенного, на то, какой путь он выберет. Но ты не знаешь еще об одном – пожалуй, о самом главном, что воздействует на нас. Души городов!

Душа есть у любого населенного пункта. У каждой территории, на которой живут люди. Люди своими действиями определяют, Светла эта душа, или наоборот Темна. Район. Поселок, город, целая страна… Но гораздо больше людей на души городов влияют Наделенные. Так же своими действиями, но в первую очередь – своей смертью.

В каждом из нас помимо запаса энергии жизни скрывается и запас так называемой энергии смерти. Энергию жизни ты расходуешь пока живешь – в бою, или при развлечениях, не важно. Энергия смерти – это совсем другое. Это та энергия, которая вольется в душу твоего города, когда ты умрешь. И они вовсе не обязательно пропорциональны друг другу. Сильнейшие воины после своей смерти, бывало, ничего не могли дать своему городу. В то же время слабые Наделенные, которые даже еще не осознали своих талантов, могут резко изменить окрас души города. В тебе, Павел, энергия смерти очень велика.

Душа Москвы еще не Темна, но склоняется к Тьме. И Григорий, прощупав тебя, понял, что твоя смерть может повернуть Москву на путь Света. Поэтому он так и хотел спровадить тебя из России, ведь энергия смерти Наделенного, умершего не на своей родине, пропадает, растворяется в общей ауре планеты, не привнося в нее никаких изменений.

– То есть, если в городе умрет много Светлых, его душа станет на путь Света? А если Темных…

– Именно так. Не каждый способен видеть души городов, и ощущать энергию смерти Наделенного. Для этого нужен немалый опыт. У меня он есть… И у Григория он был.

Души городов – это еще один инструмент равновесия Света и Тьмы. Если в каком-либо городе в результате нашей извечной войны Света и Тьмы, погибнет очень много Светлых – следовательно, у темных будет преимущество в численности и силе. Но ее сводит на нет тот факт, что энергия смерти умерших Светлых повернет город к Свету, и в нем будет рождаться все больше и больше Светлых, до тех пор, пока они не перетянут равновесие на свою сторону. Но война будет продолжаться, и теперь побеждать начнут Светлые. Темных станет меньше, но их смерть направит город на путь Тьмы, чтобы вновь сначала восстановить равновесие, а затем перетянуть его на сторону Темных.

– То есть, когда-то в Мраморном погибло очень много Темных…

– Или несколько Темных с очень большой энергией смерти.

– И они не просто склонили душу города к Тьме, они дали ей невероятную силу?

– Думаю, что так. Понимаешь, Павел, Россия в целом Светла. Вторая Мировая война унесла столько Светлых жизней, что по-другому не могло и быть. Но сейчас наступает то время, когда начинают умирать Темные, которых в России очень большое количество. И постепенно их смерти поворачивают Россию на путь Тьмы… Поэтому Светлые Наделенные в твоей стране и живут особнячком, стараясь не показываться на глаза всему миру. Они пытаются сделать Светлее хотя бы те городки или деревушки, в которых сами живут. В Мраморном же, как мне кажется, и вовсе сложился замкнутый круг. В этом городе, ставшем рассадником порока и насилия, Темные убивают Темных, с каждым днем делая душу города Темнее…

– И сильнее… – добавил Павел. – Это я понял. Как мне остановить Мраморный? Как разорвать этот замкнутый круг?

– Самый простой для тебя способ сделать это – умереть.

– Чего?! – воскликнул Павел, – Что сделать?!!

– Я же сказал тебе, что твоя энергия смерти очень велика. Твоя смерть в Мраморном может и не повернет город к Свету, но, по крайней мере, значительно ослабит его Темную составляющую. Когда-то давно, две тысячи лет назад, весь мир едва не погрузился во Тьму. Едва не превратился в подобие твоего Мраморного. И тогда, чтобы сохранить равновесие, родился Наделенный, энергии жизни которого не хватило бы и на простейшее заклинание, но, зато, обладающий невероятной энергией смерти. Он умер… Позволил людям убить себя, чтобы восстановить равновесие Света и Тьмы. Его смерть не сделала мир Светлее, но она рассеяла сгущающуюся над ним Тьму.

– Две тысячи лет назад? – переспросил Павел.

– Да. Ты знаешь имя этого Наделенного. Все его знают… Пусть и не все верят в него.

– А другого способа нет? – с надеждой спросил Павел, зная манеру Муатье жестоко подшучивать над своими подчиненными. Умирать ради спасения Мраморного ему не очень хотелось.

– Есть… Но он еще опаснее.

– Что может быть опаснее моей смерти?

– Ты должен будешь убить душу Мраморного. Она не материальна, поэтому с ней нельзя сразиться в рукопашную, так, как ты привык. Ты должен действовать по-другому – используя специальное заклинание ты должен втянуть душу города внутрь себя, в свою душу, и уже там сразиться с ней. Имей в виду, если Мраморный победит – Павел Ткачев не просто умрет, он перестанет существовать. Город поработит тебя, подчинить себе. Сделает не просто Темным – превратит тебя в Темного раба!

– Как это сделать? – решительно спросил Павел, – Как втянуть в себя душу города?

– Подожди секундочку… – пробормотал Муатье, – Сейчас я дотянусь до тебя…

Павел не успел спросить, что значит «дотянусь». Что-то горячее коснулось его лба, а затем мозг взорвался от непереносимой боли. Павел рухнул на пол телефонной будки, сжимая виски руками, словно боялся, что его голова треснет пополам… Он чувствовал, как знание входит в его мозг. Заклинание индейских шаманов-хайоку, умевших поглощать и уничтожать зло.

Боль ушла также внезапно, как и появилась. Но знание, переданное ему Муатье, осталось… Павел поднялся, и увидел перед собой встревоженное женское лицо, смотрящее на него через стекло телефонной кабинки.

– С вами все в порядке? – спросила дородная дама, смерив его оценивающим взглядом, – Вы как-то странно упали.

Можно подумать, что если бы он упал не «странно», а как все нормальные люди, то это не привлекло бы внимания…

– Все нормально, – севшим голосом ответил Павел, – Просто ногу судорогой свело.

Небольшой гипнотический посыл, и любопытная женщина тут же отошла в сторону, позволив Павлу вновь вернуться к разговору с Муатье.

– Эжен…

– Да, Павел. Ты получил знание хайоку?

– Получил… Это вы и называете «дотянуться»? Неприятное чувство.

– Неприятное, не спорю. Но ты не знаешь, что испытывает тот, кто передает знание.

Павел смутился, не зная, что и ответить. В самом деле, передача знания на таком расстоянии – это тебе не телеграмму послать. Но Муатье продолжал как ни в чем не бывало.

– Думаю, я сказал тебе все, что тебе нужно было знать. Я почти уверен в том, что ты имеешь дело с осознавшей себя душой Мраморного, но на всякий случай – проверь, не случилось ли здесь, лет двадцать – тридцать назад чего-нибудь этакого. Например, односельчане убили местного злого колдуна ил что-то в том же духе. И тогда уже смело бросайся в бой. Желаю тебе удачи… В бою с Мраморным она тебе потребуется…

– Спасибо! – ответил Павел, готовясь положить трубку.

– Да, и вот еще что! – воскликнул Муатье, – Когда сойдешься с Мраморным лицом к лицу, не забывай о том, что ты – жив, а он – нет.

Гудки отбоя раздались в трубке прежде, чем Павел успел спросить Муатье что он имел в виду. Что ж, великий Муатье всегда был мастером загадывать загадки.

В центральной библиотеке Мраморного, как всегда, было тихо и пусто. Лишь одинокий мужчина со сверкающей на солнце лысиной восседал за столиком, листая какой-то увесистый том. Библиотекарша, заметив Павла, тут же узнала его.

– Здравствуйте, – улыбнулась она, – С чем пожаловали? Доработать с последними несколькими годами газеты?

– Да нет, – ответил Павел, – За вчерашний день я узнал все, чего мне недоставало о последних годах Мраморного. Меня теперь интересуют данные подревнее, только боюсь, что в газетах я их не найду. Вы, кажется, говорили, что писали историю Мраморного? Может быть, вы мне и поможете?

– Может быть. Я в этом дурацком городе выросла, знаю его как облупленного. Что вас интересует?

– Для начала, хочу узнать, как вас зовут?

– Людмила… – женщина даже немного покраснела, отвечая на этот вопрос. Должно быть за годы работы в этом пустом зале, она настолько привыкла к обращению «Эй», или «Вы мне не подскажете…», что забыла о том, что нее вообще есть имя. Ей бы знать о магии имени столько, сколько знал Павел – тогда уж она бы точно ни на секунду не забывала о том, что она – Людмила, а не безликая женщина-библиограф.

– Отлично. А я – Павел. Так вот, Людочка, о чем я хотел у вас спросить. Не было ли в Мраморном, лет так около тридцати назад, каких-нибудь странных смертей? Ну, я имею в виду, самосуда над каким-нибудь злым колдуном – бывает же, что люди верят в это… Или, скажем, массового расстрела каких-нибудь диверсантов, расхитителей социалистической собственности? В СССР, ведь, и не такое бывало?

– Дайте-ка подумать… Тридцать лет назад, говорите?

– Ну, или около того. Ну никак не меньше двадцати.

– Ну, тридцать лет назад меня и на свете-то еще не было. Это вас бы с кем-нибудь постарше поговорить… Кто помнит те времена.

Павел окинул ее удивленным взглядом. Надо же, оказывается ей и тридцати лет еще нет, а он-то навскидку дал ей все сорок! Вот как стареют люди в Мраморном! Такое ощущение, что душа города вполне материально пьет из них все соки, будто вурдалак.

– Колдунов у нас, насколько я знаю, сроду не было, – продолжала рассуждать Людмила, – Плотину-то строили уже чуть ли не в годы развитого социализма, какие уж колдуны в те годы? Народ тогда в Бога-то не верил, не то, что в какую-то черную магию. Хотя знаете, был у нас один случай, уже при мне, хотя мне тогда всего два года было. Я этого не помню, конечно же, мне уже потом об этой истории отец рассказывал, да и мне самой с годами стало интересно, я и разузнала все поподробнее.

– Что за история? – моментально напрягшись спросил Павел. Ему казалось, что его внутреннее возбуждение передается по воздуху, и даже меланхоличный лысый посетитель библиотеки оглянулся на него.

– Банда подростков у нас шалила. Называли себя «Быстрыми кулаками», этак на американский манер. Говорят, они и в самом деле быстры были – однажды двое ребят из их компании, ограбили даже мастера спорта по боксу, представляете?! Отобрали у него все деньги, драгоценности, а самого его отделали так, что он месяц в больнице пролежал. Он потом говорил, что вроде парни как парни, а когда драка началась – он даже ударить их не успел. Он вообще не понял, как они его приложили – не увидел, как один из них его ударил, настолько быстрым был этот удар.

«А был ли удар?» – подумал Павел, вспоминая, как ему самому не раз случалось «выключать» противников метанием энергетических шаров. Небольшое усилие воли, и противник в глубоком нокауте… Не были ли эти «Быстрые кулаки» Наделенными?

– А сколько их было всего, этих кулаков?

– Да около двадцати человек. Сначала они в городе по подвалам собирались, а потом милиция за них всерьез взялась. Тогда они выбрались за город, и обосновались там в заброшенном рабочем поселке, оставшемся еще от строителей ГЭС. Бараки, вагончики всякие… Ну, вы понимаете. А на промысел они в город ходили. В те годы, как говорят старожилы, они были настоящим кошмаром Мраморного. Вечером было страшно на улицу выйти – вдруг на них нарвешься. Это была настоящая мафия!

– А что милиция? Что, как всегда не было доказательств?

– Нет, почему же, были. Только городок-то у нас маленький, а в те годы и еще меньше был. Милиционеров на весь Мраморный было штук пятьдесят, не меньше. Они просто боялись с «Кулаками» связываться… Пытались их как-то отловить по одному, когда они ночью по городу хозяйничали. А в конце концов, обратились куда-то наверх за помощью. В один прекрасный вечер в Мраморный нагрянула целая рота ОМОНа. Окружили этот поселок «Кулаков», и взяли их в кольцо. Приказ был в случае малейшего сопротивления, стрелять на поражение.

– И что? Было сопротивление?

– Было, и еще какое. Я почему об этой истории вспомнила, вы ж спрашивали про каких-нибудь злых колдунов? Так вот, из ОМОНоцев в живых осталась четверть отряда. Бойня была жуткая! Те из наших ментов, что принимали участие в этой мясорубке, говорили потом, что «Кулаки» не были людьми. Правда никто и никогда не говорил, в чем это выражалось. Но, по-моему все и так очень странно. Два десятка подростков, вооруженных ножами и кастетами – огнестрельное оружие было у единиц, – положили пять – шесть десятков хорошо подготовленных спецназовцев с «Калашниковыми» и прочей атрибутикой их специальности. Что-то в этих «Кулаках» явно не то было.

– Да, – кивнул Павел, – По-моему, это как раз то, чего мне не хватало для полной картины моего диплома.

Все, наконец-то сходилось в точку. Муатье был прав – почти тридцать лет назад здесь, в Мраморном, убили два десятка молодых Темных Наделенных. Совсем слабеньких, – Павел и в одиночку раскидал бы эту роту спецназа, – но все же Наделенных. И у многих из них, если не у всех, энергия смерти значительно превышала энергию жизни. Их смерть и вдохнула жизнь в душу Мраморного… В его Темную душу!

– И как же это, если не секрет, увязывается с социумом Мраморного? – спросила Людмила. Павел хотел, было, ответить какой-нибудь шуткой и поскорее убраться отсюда, но не успел.

– Простите! – Павел обернулся. Перед ним стоял тот лысый посетитель, что еще несколько секунд назад вдумчиво читал громадный фолиант. Рослый мужчина с маленькими холодными глазами, сверлившими Павла пронзительным взглядом. – Я могу вам рассказать, что «Быстрых кулаках» было не так. Они умели делать вот это!!!

Павел вовремя уловил огонек ярости в глаза лысого, поэтому успел сгруппироваться для прыжка, еще до конца не будучи уверенным в том, что перед ним враг. Красный энергетический шар, невидимый ни для кого, кроме Наделенных, метнулся к нему будто шаровая молния! Сгусток энергии, способный прожечь приличных размеров дыру в теле человека, выжигая на своем пути все – кожу, кости и сердце… Если, конечно, попадет в цель!

Павел чувствовал, что уже не успевает уйти с линии огня, поэтому просто изогнулся дугой, пропуская огненный шар в каких-то сантиметрах от своего тела. Рубашка на нем вспыхнула от страшного жара… Позади него испуганно вскрикнула Людмила, но у Павла не было времени даже на то, чтобы обернуться и посмотреть, что с ней.

Бросок вперед и чуть в сторону, уходя с возможной траектории нового энергетического удара. Удар! Простой хук в челюсть, без всякого выпендрежа с энергетическими шарами – на их генерирование просто нет времени. Лысый грамотно закрылся, отклоняя его кулак в сторону, и ударил сам, метя в солнечное сплетение. Другая его рука взметнулась вверх, рубя ребром ладони по шее… Не тот возраст, не та пластичность! Павел легко ушел в сторону, одновременно взмывая в прыжке и нанося сокрушительный удар мыском ботинка в висок. Лысый покачнулся, но устоял на ногах, генерируя новый энергетический всплеск. С такого расстояния промахнуться мог бы только слепой!

Удар ладонью по ключице надолго отбил у Темного желание и возможность концентрировать энергию, а апперкот, проведенный со всей силы, отбросил его назад, припечатав спиной о стеклянную книжную стойку, со звоном обратившуюся в груду стеклянных осколков.

– Кто ты? – рявкнул Павел, делая шаг вперед. В сканировании не было нужды – вне всяких сомнений перед ним был Темный, при чем далеко не слабый Темный. – На кого работаешь?!

– Сам на себя!

Лысый одновременно метнул в него стеклянный осколок и новый энергетический шар. На этот раз – менее сильный, оранжевый, способный только нанести удар, сравнимый по силе с ударом профессионального боксера.

Классическая вилка – стеклянный нож летит в его левое плечо, оранжевый шар – в правое. Куда ни дернись – эффект будет один. Павел выбрал лево, одновременно уходя с траектории вражеской атаки и нанося свой удар таким же оранжевым шаром, только направив его не в противника, а на летящий стеклянный осколок. Словно играя в бильярд!

Стекло разлетелось на множество мелких крошек, которые впитал в себя сгусток энергии, несущийся точно в голову лежащего на полу Темного. Павел отвернулся, чтобы не видеть, как эта импровизированная булава разносит ее в кровавые клочья… Допрашивать больше было некого.

Людмила все также стояла за стойкой, бледная, с перекошенным от ужаса и боли лицом. Ее правой руки не было – на месте кисти, снесенной огненным шаром, была лишь обожженная культя.

– Господи! – вырвалось у Павла, и Людмила, словно выведенная из транса звуком его голоса, начала медленно оседать на пол, теряя сознание. Позади нее разгорались книги – огонь разбегался в стороны от стеллажа, в котором закончил свой недолгий полет огненный сгусток энергии.

Не теряя больше ни секунды, Павел подхватил ее на руки и вынес на улицу. К библиотеке уже стягивались люди, привлеченные легким дымком, тянущимся из окон и грозящим перерасти в громадный столб дыма.

– Скорую! Немедленно! – крикнул Павел, не оборачиваясь. Он осматривал страшную рану, в которую превратилась рука библиотекарши. Здесь не поможет ни одно из заклинаний бабушкиной книги. Вырастить новую руку – такое не под силу, пожалуй, даже самому Муатье. Ей уже не помочь. Остается лишь отомстить, предотвратив другие трагедии. Уничтожить Темную душу Мраморного, чего бы это не стоило.

– Помогите ей! – еще раз крикнул Павел, срываясь с места и бегом бросаясь к гостинице. Его видели на месте трагедии. Наверняка им теперь заинтересуется милиция… Но это все потом! Сейчас у него была лишь одна забота – взять из своего номера меч и пистолет, и отправиться к ГЭС. Никакое оружие не поможет разделаться с его главным врагом, но оно, по крайней мере, поможет добраться туда невредимым, в случае, если этот лысый не был единственным Темным в этом городе.

Проезжая на такси мимо библиотеки Павел видел, что уже почти все здание охвачено пламенем. Два пожарных расчета, наверняка единственные в этом городишке, отчаянно сражались с огнем, но явно проигрывали эту схватку. Скорой поблизости не было – должно быть, Людмилу уже увезли. Кто знает, быть может ему удастся даже ускользнуть из этого города незамеченным, без лишних вопросов и выяснения отношений с милицией. Впрочем, в любом случае Московские ФСБшники выручат его по первому же звонку. Заявят, что Ткачев лишь выполнял их особо секретное задание в Мраморном.

– Извини, – сказал водитель, тормозя машину в добром километре от ГЭС и оборачиваясь к Павлу, – Дальше не едем. Кардан полетел.

– Какой, к дьяволу, кардан! – воскликнул он, рефлекторно хватаясь за рукоятку пистолета, торчащую из-за пояса, ожидая новых сюрпризов.

Водитель явно волновался, не находя себе места.

– Ну… Просто машина у меня сломалась. Я с тебя даже денег не возьму, раз до места не довез.

– Ты не хочешь ехать к плотине? – спросил Павел, чувствуя, что Темная аура Мраморного сгущается вокруг них.

– Ну… Ну, в общем, и это тоже, – сознался водитель.

– Понимаю… Я и сам не хочу туда идти.

Не говоря больше ни слова, Павел вышел из машины и зашагал по дороге, ведущей к ГЭС. Сзади что-то кричал ему водитель, что-то о «дурном предчувствии» и «тяжести на душе», но Павел не слушал его. У него самого на душе не было никакого груза. Только злость и ненависть к Темному существу, поработившему целый город. Хотя нет, наоборот – к городу, породившему столь жуткую душу.

Вот и ГЭС. Тропка, уходящая вниз, к воде. Павел на минуту остановился у парапета, всматриваясь в темную воду, бурлящую на глубине сотни метров. Даже вода казалась живой, имеющей свою душу… Впрочем, эта вода тоже была частью Мраморного, а значит и от нее можно было ждать подвоха.

– Я иду! – крикнул он вниз, в полумрак каньона, – Иду за тобой!

– Я знаю… – едва слышным дуновением ветра ответил ему Мраморный, – Я жду тебя…

Быстрый спуск, на протяжении которого Павел ни на секунду не забывал о том, что даже камни у него под ногами – тоже часть черной души города, а значит тоже могут желать его смерти. Вот и дно ущелья, бурная вода мчащаяся у него под ногами. Павел положил на камни бесполезные теперь меч и пистолет. Против такого врага бессильно любое оружие, кроме, быть может, ядерного, способного истребить весь город, лишив его душу энергетической подпитки.

– Ну, что ты собираешься делать? – прошуршали камни на склоне.

– Ты, ведь, пришел за мной? – спросила вода.

– Начинай, я жду! – завывал ветер.

И Павел начал! Скрестив руки на груди и направив взгляд в глубину вод, будто силясь рассмотреть под ними некое воплощение души Мраморного, он трижды повторил про себя заклинание хайока, вызывая Темную душу на поединок. Поединок, территорией для которого должен был стать его собственный разум.

Вода в том месте, куда был направлен его взгляд, забурлила, выпуская из себя гигантские извивающиеся щупальца. Одно, второе, третье… Они тянулись к неподвижно стоящему у края реки Павлу, опутывая его. Затем из воды показалась громадная уродливая города спрута, бессмысленно хлопающего своими водянистыми глазами.

– Иди сюда! – стараясь сохранять спокойствие позвал его Павел, – Я пришел за тобой.

Это все – лишь иллюзия, убеждал он себя. Нет спрута! Нет его щупалец! Душа города не может иметь телесное воплощение, это лишь образ, порожденный не то Мраморным, не то его собственным сознанием.

Спрут явно не желал выбираться из воды. Он напряженно пытался утихомирить свои щупальца, жившие, казалось, собственной жизнью, и все больше опутывавшие Павла, тянущие чудовище к нему.

– Иди сюда! – повторил он, вновь прочтя про себя заклинание, призванное втягивать любое зло в душу произносящего его. – Хайоку зовет тебя!

Спрут дернулся в последний раз, а затем, подчинившись воле заклинания, громадной махиной навалился на Павла. Свет в его глазах померк, и в следующую секунду он осознал, что больше не стоит на краю каменного козырька у плотины. Вокруг высились исполинские сосны, под ногами пели свои песни сверчки, а над головой, на темном небе, висела серебряная красавица луна, заливавшая маленькую лесную поляну ровным светом.

И Павел был здесь не один!

Он обернулся, одновременно с этим ощущая, как в его руке из ниоткуда возник его меч. Позади него, точно копируя его позу, и сжимая точно такой же самурайский меч, стоял… он сам! Он, или же его точная копия.

– Здравствуй, Павел! – склонив голову в знак приветствия, сказал двойник.

– Кто ты?

– Пол Тейлор к вашим услугам.

Первое, что пришло Павлу на ум, было крикнуть ему в ответ: «Нет, Пол Тейлор – это я», но едва открыв рот он осознал, как шаблонно и глупо это будет звучать.

– Ты – душа Мраморного?

– Я и есть Мраморный!

Двойник вдруг метнулся вперед, делая резкий выпад мечом, который Павел проворно парировал своим, даже не двинувшись с места. Этот удар был лишь разведкой боем – он не был нацелен на то, чтобы поразить противника.

Павел ударил в ответ, и когда их мечи скрестились, по ним пробежала короткая голубая молния, сорвавшаяся с острия и ушедшая в землю.

– Ты не находишь, что глупо драться с самим собой? – усмехнулся двойник, вставая в боевую стойку, словно приглашая Павла к атаке.

– Глупо! – согласился он, – Но ты – не я.

– Отчего ты так думаешь? – с улыбкой спросил двойник, делая несколько выпадов подряд, и вновь возвращаясь в исходное положение, – Ведь теперь я – часть твоей души. Ты стал хайокой, и призвал меня. Я – это ты! Я – часть тебя.

– Тебя нет!

На этот раз Павел бил всерьез, так, как сражался бы в реальности, нанося удары с такой скоростью, что лезвие его меча буквально растворялось в воздухе. Но его двойник ничуть не уступал ему в проворстве, умело парируя удары и уходя в сторону от самых сокрушительных.

Павел завертел бабочку, надвигаясь на врага, но он и не пытался атаковать, а лишь продолжал отступать, насмешливо улыбаясь.

– Что ты хочешь сделать, Павлик? Убить меня? Меня нельзя убить, ведь я не существую. Так, кажется, ты сказал.

– Я хочу изгнать тебя!

– Ответ неверный. Ты призвал меня, и чтобы изгнать меня обратно тебе достаточно лишь захотеть. Пожелай этого, прерви действие заклинания, и я уйду прочь, вернусь в свое уютное гнездышко у плотины. Ты не нужен мне, Павел, это я зачем-то потребовался тебе.

Стремительный выпад двойника заставил Павла отступить назад, и он едва не упал, споткнувшись о какую-то кочку.

– Уходи сам! – продолжал двойник, – Хочешь – мы поменяемся местами. Я займу твое тело, а ты – мое место в Мраморном. Ты, ведь, Светлый! Светлый до мозга костей! Ты хочешь спасти этот загнивающий городишко. Давай, займи мое место, и ты сможешь сделать это. Станешь богом Мраморного, научишь людей сеять разумное, доброе, вечное, вместо привычной им конопли!

– Это лишь разновидность смерти! – выкрикнул Павел, отступая под сыплющимися на него ударами меча противника, – А я не собираюсь умирать.

На секунду ему показалось, что двойник ослабил хватку, а на его лице, вдруг, отразилось не то недовольство, не то омерзение. Но в следующее мгновение атаки возобновились с новой силой.

– Я не хочу тебя убивать! – крикнул Павел, на ум которому, вдруг, пришел наказ Муатье: «Не забывай о том, что ты жив, в отличие от него!» – Ты и так мертв.

Двойник замер, занеся меч для нового удара.

– Я Бог! – крикнул он в ответ, – Я душа этого города!

– Ты – мертвец! Призрак, который не знает чем занять себя в отпущенной ему вечности. Поэтому ты и издеваешься над людьми, играя с ними в свои игры! Скажи, каково это, существовать, но не жить?

Павлу показалось, что в блестящих в свете луны глазах двойника на миг блеснул страх. Или ему это только показалось?

– Скоро ты узнаешь сам!

Двойник вновь атаковал с удвоенной силой. Его меч перестал быть полоской металла – он стал молнией, носящейся в воздухе, стал самой смертью, ищущей добычи.

– Ты не сможешь меня победить! – продолжал двойник, ежесекундно меняя тактику и стиль боя, – Потому что я – это ты.

– Я не смогу тебя убить потому, что ты уже мертв. Мне остается лишь похоронить тебя!

Двойник замешкался на секунду, которой Павлу с избытком хватило на то, чтобы нанести всего один, но точный и смертельный удар. Его меч вонзился противнику между ребер с левой стороны груди, точно в сердце.

– Хайока должен впитать зло, которое он призвал в свою душу! – продолжал он, рывком поворачивая меч, разрывающий его двойнику грудную клетку, – Но я не собираюсь впитывать твою сущность. Я не хайока!

– Ты не можешь! – проревел лже-Тейлор, голос которого изменился до неузнаваемости, – Ты не сможешь уничтожить меня! Я стану частью тебя!

– Попробуй! – усмехнулся Павел.

Этот мир был его миром. Миром, порожденным его сознанием. Здесь он – царь и бог, в то время, как душа Мраморного – всего лишь непрошеный гость в его разуме. Призрак нескольких десятков умерших Темных, членов банды «Быстрых кулаков», обретший пристанище в городе, который он медленно сводил с ума одним лишь своим присутствием. Он похоронит Темную душу в своем сердце. Одним усилием мысли выроет могилу, закопает его в ней, а сверху возведет нерушимый каменный курган, который никогда не позволит духу Тьмы выбраться наружу.

Мановение руки, и ночь сменилась днем. Яркое солнце озарило поляну и двух человек, в груди одного из которых торчал самурайский меч.

«Я жив, а он – нет. Он – лишь призрак. Иллюзия!»

Движение губ, короткий приказ, произнесенный неслышным шепотом, и лже-Тейлор, лицо которого уже начало меняться, превращаясь в жуткий звериной оскал, провалился в возникшую, вдруг под ним двухметровую яму.

– Покойся с миром! – прошептал Павел.

– НЕТ! – взревела душа Мраморного, окончательно теряя человеческий облик и черной слизью растекаясь по собственной могиле. – ОГЛЯНИСЬ!

Павел знал, что не должен этого делать, что Мраморный лишь посылает ему очередную иллюзия, но, услышав позади себя негромкий топот, не мог не обернуться. Он уже знал, что увидит за своей спиной. Мраморный знал все его страхи, и умело играл на них.

Две маленькие босые детские ножки, отрезанные чуть ниже колена, вприпрыжку бежали к нему, оставляя позади себя на траве кровавые следы.

– Это я сделал! – бесновалось в могиле черное нечто, – И я сделаю это с тобой! Я найду тебя в любой точке мира, ведь теперь я всегда буду с тобой! Найду, и сделаю это с кем-нибудь из твоих близких! Сделаю это твоими руками!!!

Отпусти меня, и живи дальше!!!

Дай мне уйти!

Дай!

Мне!

Уйти!

– Нет! – ответил Павел, усилием мысли стирая из своей памяти, из своего внутреннего мира это жуткое виденье. – Прощай!

Повинуясь его воле могила оделась в нерушимый бетонный саркофаг, на верхушке которого возник черный крест высотой в человеческий рост. Последний памятник потерянной Темной душе.

Но Павел все еще слышал ее голос, доносящийся из глубины его собственного сознания.

– Я всегда буду с тобой!

– Ты ослабишь контроль лишь на минуту, и я вырвусь наружу!

– Ты мой! Слышишь, Павел? Ты мой!

Он не ответил. Глупо разговаривать с мертвыми… Лишь пожал плечами и закрыл глаза, чтобы открыть их уже в реальном мире. Там, где находилась его материальная оболочка, которой была лишена душа Мраморного.

Первым, что он услышал очнувшись, был шум воды… Он лежал на том самом каменном козырьке у самой воды, стоя на котором он вызвал Мраморный на бой. То, что он не свалился в реку можно было считать чудом, так как падение в эти бурные воды было бы верной смертью.

Павел поднялся, чувствуя, как от его движений разбегаются по телу ледяные иголочки холода, впившиеся в него, пока он лежал на холодных камнях. Сколько он пролежал здесь? Сколько в реальности длился этот бой, занявший в его сознании каких-то десять – пятнадцать минут.

Неподалеку, чуть выше по спускающейся к реке тропке, лицом вниз не подавая признаков жизни, лежала Лена. Как и предполагал Павел, ее правая рука была загипсована и плотно прибинтована к телу… Значит главарем той банды подростков действительно была именно она.

Идя к ней Павел не испытывал сожаления. Приятные воспоминания от близости с этой девушкой стерлись, смазались, закрашенные совершенно другими эмоциями, главенствовало среди которых презрение. Презрение к человеку, подчинившемуся черной душе Мраморного, выполнявшего его поручения. Какими были эти поручения до того, как в город приехал он, Павел и вообще не хотел думать.