Текст книги "Страшные гномы (СИ)"

Автор книги: Кирилл Смородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Старик встал, отряхнул брюки.

– Пойдем дальше что ли? Может, на ходу не так тяжело будет рассказывать…

Макс поднялся и направился за ним. Снова оказавшись под навесом ветвей, он почувствовал, как по спине побежал холод.

– В общем, своя банда теперь у нас в поселке появилась. Все время вместе держатся, ни с кем разговаривать не желают. А вот на пакости всякие горазды. То окно разобьют, то сено подожгут. И знаешь, что еще странно. У всех под глазами и на шее вроде как отметины. Кожа розовая. Поэтому я как тебя увидел, решил сперва проверить. Вдруг ты… – Макар Матвеич замялся, задумчиво пожевал губами, – как они.

– Ясно, – кивнул Макс.

– Ты уж на меня обиды не держи, – тихо попросил старик. – Сердцем чувствую, дальше только хуже будет.

– Ничего страшного, – ответил Макс, пригибаясь под нитями паутины, облепившей ветки.

– Их ведь уже все боятся. Даже родители. А ребята будто чувствуют это и… радуются. В общем, как подменили их. Животные наши с ума сходят, как увидят эту компанию. У Витьки пес был сторожевой, Полкан. Серый, здоровенный, страха сроду не знал. А когда Витька из леса вернулся, забился в будку, тявкал испуганно, скулил и через три дня вроде как сбежал. По крайней мере, Витька так родителям рассказывал. Якобы видел, как Полкан через забор сиганул и был таков. Только врет он. Я в лесу Полкана нашел, за шею к ветке привязанного. И с распоротым брюхом.

Макс сморщился, почувствовав тошноту. Макар Матвеич глянул на него и понимающе кивнул.

– Во-во! У меня чуть с сердцем плохо не стало, как увидел эту картину. Попятился я, значит, а за спиной шорох услыхал и звук шагов. Витька там был, точно знаю. Видел, что я пса нашел. И теперь всякий раз, как меня встречает, гавкает. Глухо, совсем как Полкан. А остальные смотрят на него, ухмыляются и подхватывают. В них во всех вообще что-то такое появилось… звериное, – старик прервался, сморщился и потер грудь.

«Жуть!» – подумал Макс. Он понял, что совсем не хочет идти с Макаром Матвеичем в поселок.

– Недели три назад с Васькой история была, – продолжил тот. – Пошел он вечером через пастбище. Присел шнурки завязать, а одна корова, самая старая, взяла да и бросилась на него. Чуть не затоптала и рогами хорошенько в бок засадила. Ваську даже к доктору пришлось везти. Как мне потом его мать рассказывала, кучу ушибов Васька заработал, синяк здоровенный, на полживота, и два сломанных ребра. Несколько дней дома провалялся. Потом корова эта пропала. Искали ее, искали – все без толку. Ладно, думаем, бывает. Мало ли, может, отбилась, заблудилась, под машину попала. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Забывать уже стали, но тут Варвара, хозяйка той коровы, на крыльце вымя отрезанное нашла. До сих пор в больнице, с сердцем…

Некоторое время старик шел молча, понурив голову. Потом остановился, огляделся и покачал головой.

– Я ведь во всякую чертовщину никогда не верил, – сказал он. – Но теперь… Не знаю я, что с ребятами стало, не могу понять. И мучаюсь. Каждый день здесь брожу, надеюсь найти что-нибудь… Сам не знаю что, – Макар Матвеич махнул рукой и торопливо двинулся дальше. – Сколько пытался за ребятами следить. Они ведь в лес частенько наведываются – тайны у них тут какие-то. И всякий раз вокруг пальца обводят, будто я мальчишка какой-то. Единственное, что заметил, – они всегда с собой еду берут. Подкармливают кого-то.

– Кого? – машинально спросил Макс.

– Если бы я знал, – Макар Матвеич обернулся и печально посмотрел на вожатого.

Макс кивнул, поджав губы.

«Да уж, история», – подумал он, обводя заросли напряженным взглядом.

Он чувствовал, как внутри крепчает холод страха. Ветви нависали над головой, закрывая солнечный свет. Деревья, казалось, обступали все теснее. От черных пятен на березовой коре рябило в глазах.

– Давай шаг ускорим, – сказал Макар Матвеич. – Недалеко осталось.

Минут через пять деревья стали редеть. Макс вслед за стариком вышел на узкую пыльную тропинку и вскоре остановился на краю зеленого луга. В паре сотен метров он увидел колодец под треугольной крышей, выкрашенной синим, и длинное одноэтажное строение с десятком окон. Дальше начинались невысокие, по большей части бревенчатые домики за деревянными заборами. Справа тянулась серая лента дороги, вдоль которой паслось несколько коров.

– Вот и добрались, – старик обвел пейзаж взглядом и нахмурился. – Пойдем, покажу, где остановка.

Макс кивнул и снова пошел за Макаром Матвеичем. Чем ближе он подходил к поселку, тем сильнее становилась тревога. Сердце забилось быстрее, в ногах понемногу проявлялась слабость.

Поселок выглядел заброшенным. Окна глядели тускло и равнодушно. Не было слышно ни собачьего лая, ни квохтанья кур, ни голосов. Слева показался покрытый копотью сарай без двери. Рядом высилась гора битого стекла, поломанных досок и консервных банок, щедро присыпанная пеплом.

Из-за домов донесся рев мотора. Его перекрыл визгливый смех, затем послышался грохот.

Макар Матвеич вздрогнул и покачал головой.

– Там они, – пробормотал он. – Веселятся. Витька, скорее всего, опять на мопеде. Сейчас поедет коров гонять – новое развлечение у них такое.

Он остановился возле облезлой водяной колонки и жестом подозвал Макса.

– Вот что. Сейчас идешь прямо. Дома кончатся – увидишь синюю будку. Это остановка и есть…

Макар Матвеич замолк. Отошел на пару шагов, оглядел Серова и коротко кивнул.

– Ну, давай, Максим. Удачи тебе. И береги детишек! Ни в коем случае в лес не пускай! Да и сам без нужды туда не заходи. Нехорошее там что-то поселилось. Злое.

– Понял, – тихо ответил Макс. – Спасибо вам.

– Будь здоров, – Макар Матвеич развернулся и, склонив голову, побрел вдоль невысокого серого забора. За забором тянулась вверх пара яблонь, зеленели грядки, блестели на солнце заросли вишни, и стоял бревенчатый дом с маленькими окнами и резными ставнями.

Сунув руки в карманы, Макс пошел по пыльной, усыпанной камешками дороге.

«Нехорошее там что-то поселилось. Злое», – звучали в голове слова старика.

Лес действительно сводил с ума. Сначала некто уродует птицу. Потом этот парень без глаз, со страшной раной на горле. Как он мог бежать в таком состоянии?..

«Нет, – одернул себя Макс. – Думать потом буду. Сначала нужно попасть в лагерь».

Дома остались позади. Вожатый остановился и обвел взглядом небольшой луг, тянувшийся до дороги. Шесть коров и два теленка неторопливо переходили с места на место, звякая колокольчиками и поедая траву. На обочине стояла синяя будка, заднюю стенку которой украшала нарисованная желтой краской рожа с улыбкой до оттопыренных ушей.

Макс хотел уже двигаться дальше, когда за спиной кашлянули. Вздрогнув, он обернулся и увидел шагах в десяти маленького мальчишку с короткими, светлыми волосами. Тот стоял, глубоко засунув руки в карманы клетчатых шорт, неторопливо притопывал ногой в черной поношенной босоножке, исподлобья глядел на вожатого и ухмылялся. Под глазами пацана были странные розовые пятна. Длинную тонкую шею пересекала полоса такого же цвета.

«Как он умудрился так тихо подойти?» – изумился Макс.

Додумать он не успел. Из-за старого трактора со спущенными колесами вышли две девчонки в светлых футболках и шортах. Одна, лет пятнадцати, с короткими волосами угольно-черного цвета, дымила сигаретой. Вторая, рыжая, усыпанная веснушками, сжимала большой камень. У обеих под глазами и на шее были розовые отметины.

Макс попятился, предчувствуя недоброе. В ту же секунду за домами вновь послышался рев мотора.

Пацаненок вынул руки из карманов. Подбоченился и пошел на Серова. Приблизившись почти вплотную, остановился и посмотрел снизу вверх. Девчонки начали хихикать. Рыжая несколько раз подбросила камень, не отрывая от Макса насмешливого взгляда.

«Что им надо?» – Макс отступил на пару шагов. Мальчишка, все так же молча, вновь подошел и уставился на него. Девчонки прыснули, темная запустила в Макса бычком.

Из-за дома вырулил мопед с двумя парнями. За рулем сидел толстяк, голый по пояс, в зеленой бейсболке козырьком назад. Лицо у него было красное, но Макс все равно различил розовое под глазами и на шее. Мопед остановился, толстяк слез, и вожатый смог разглядеть второго.

«Как это?.. – подумал он, разинув рот. – Быть не может! Он же…»

Невысокая коренастая фигура. Ежик пепельных волос. Синие спортивные брюки. Черная футболка, на которой нарисован тип с двумя гребнями волос и высунутым языком под желто-красной надписью «The Prodigy». И нормальное, живое лицо. Если не считать розовых отметин – как раз там, где раньше были раны.

Закружилась голова. Сердце забухало с новой силой. Ладони вспотели. Макс сделал еще несколько шагов назад. А все пятеро сверлили его темными недобрыми взглядами.

Вожатый понял, что влип. Разумеется, отбиться можно, хоть и не без крови. Настоящие соперники лишь двое на мопеде. Но если эти ребятки действительно такие отмороженные, как рассказывал Макар Матвеич…

Максу стало страшно.

Белобрысый мальчишка словно почувствовал это. Он опять вплотную приблизился к Максу и ткнул кулаком в живот.

– К тебе вопрос имеется, – пискляво, но со странным, неестественным полухрипом-полурыком заявил он. – Какого пальца и на какой руке не хватает у нашего папаши? Отвечай! Быстро!

– Тихо, Шишак, – сказал парень в черной футболке. Он с показной ленцой перекинул ногу через сиденье. Встал, сунул руки в карманы и неторопливо, вразвалочку пошел на Макса.

«Начинается», – тревожной искрой сверкнуло в голове.

«Черная футболка» остановился в трех шагах, вскинул подбородок и несколько секунд изучал Макса. Тот с трудом заставил себя не отвести взгляд.

– На рожу его посмотри, – парень брезгливо скривил губы. – Видно же, что не наш.

– Что делать будем? – рыжая девчонка вновь подбросила камень.

Макс напрягся, готовый пригнуться и бежать. Ребята заметили это и засмеялись. Глухо, низко, дребезжаще.

– Да не ссы раньше времени, – «черная футболка» тяжело положил руку на плечо вожатого. – Ты вполне можешь оказаться полезным. В лесу нашем бывал? Сходи как-нибудь, прогуляйся. Тебе понравится.

– Непременно, – коротко отозвался Макс.

– Вот и ладно. А теперь ответь: ты кто такой будешь? И что здесь делаешь?

– Вожатый я. Из «Березок».

– Врет он все! – встрял мальчишка. Он гневно сопел и поджимал губы. Бледную мордашку исказила злоба. – Я видел, как он с Матвеичем из леса выходил! Дед наверняка наболтал всякого!

– С дедом разберемся, – подал голос толстяк. – Давно пора ему любопытство укоротить.

Парень в черной футболке обернулся, кивнул и вновь посмотрел на Макса.

– А ты, если из «Березок», что здесь делаешь? До лагеря далековато.

– Ребят я потерял, – Макс решил говорить правду. Начни он выдумывать, эти наверняка почуют. А уж тогда может произойти все, что угодно. Прав был Макар Матвеич: есть в них что-то звериное. – В лес убежали и потерялись.

– В лес? – быстро переспросил парень. Он приоткрыл рот, несколько раз моргнул и обернулся к остальным.

Те переглянулись. Во взглядах Макс прочитал удивление напополам с какой-то злой радостью.

– Сколько их было? – «черная футболка» прищурился. – Много?!

– Э-э-э, – растерянно протянул Макс.

– Отвечай! – рявкнула темноволосая девчонка. Она сжала кулаки и сверлила Серова злыми глазами.

– Тихо, Циклоп, успокойся, – «черная футболка» раздраженно отмахнулся.

«Циклоп? – Макс удивленно поднял брови, глядя на темноволосую. Довольно симпатичная, если не считать розовых теней и злобной гримасы. – К чему девчонке такое странное прозвище?»

– Будь другом, – коренастый опять приблизился к вожатому и положил ему руку на плечо, – скажи, сколько было ребят. И можешь идти.

– Зачем вам? – прищурился Макс.

И едва успел пригнуться – камень рыжей девчонки просвистел в паре сантиметров над головой.

– Живо говори! – заверещала та, топая ногами.

– Мешок! – рявкнул «черная футболка». Он зло зыркнул на Макса и пошел к мопеду. – Ладно, мы съездим, посмотрим, что да как. А с тобой, – парень ткнул в Серова пальцем, – мы еще повидаемся!

Он глянул на толстого, мотнул головой, и оба уселись на мопед. Двигатель рыкнул и затрещал. Толстяк развернулся и помчался в сторону леса. Макс провожал его изумленным взглядом.

– А ты чего встал?!

Услышав писклявый, с хрипотцой голос, он вздрогнул и опустил глаза на белобрысого мальчишку. Тот кривил губы и сжимал кулачки.

– Вали давай! – подхватила темноволосая Циклоп.

– Возвращайся к своим детишечкам! – прогундосила ее рыжая подружка. – Да смотри за ними внимательнее! А то вдруг что случится!

Договорив, она сложилась пополам и захохотала. Темная, с усмешкой глядя на Макса, достала сигарету. Мальчишка подошел к ним, показал вожатому средний палец и оскалился.

– Пшел! – выплюнул он, тараща глаза.

Макс, не отрывая от троицы взгляда, сделал несколько шагов. Потом развернулся и торопливо пошел к остановке, каждую секунду ожидая получить камнем по голове или между лопаток. Но ничего не происходило. Лишь злорадный хохот подталкивал в спину.

В стороне тоскливо замычала корова. По дороге прогрохотал грузовик с деревянным кузовом. А ребята все смеялись, и Макс спиной чувствовал три темных взгляда.

«У них даже лица как будто одинаковые», – вожатый передернул плечами.

Вот и будка. Осталось подняться и ждать машину. Против воли Макс обернулся к троице. Девчонки в ответ замахали руками, а мальчишка провел пальцем по горлу. Наверняка по тому самому месту, где розовела отметина.

С трудом сглотнув, Макс отвернулся, прошел немного, заглянул в темное нутро будки и сморщился от запаха мочи. Сиденья были разломаны, на заплеванном асфальте валялись осколки бутылок, куски картона, смятые обертки, пластиковые бутылки и рваная кроссовка без шнурков.

Макс отошел подальше и стал вглядываться в темно-серую ленту дороги. Та вела чуть вверх и словно соприкасалась с жарким безоблачным небом. Воздух дрожал, будто над костром.

Темно-синяя «Мазда» возникла, казалось, из ниоткуда. Макс закусил губу и вытянул руку.

«Давай! Остановись!» – заклинал он водителя.

Замигал поворотник, Макс облегченно выдохнул и сделал несколько шагов навстречу. Машина остановилась, вожатый открыл дверцу и увидел водителя – черноволосого мужчину средних лет с темными очками на лбу и чуть обвислыми усами.

– До «Березок» не подкинете? – спросил Макс, скрестив за спиной пальцы.

– Садись, – кивнул водитель.

Плюхнувшись на сиденье, Макс облегченно выдохнул. Шофер повернул ключ, машина чуть вздрогнула и тронулась с места. Серов пристегнулся и украдкой глянул в окно. Ребят не было.

«Вот и хорошо», – подумал он, откинувшись на спинку.

– Ты откуда такой растрепанный-то? – спросил водитель, скосив на Макса глаза. – Из поселка что ли?

– Нет, – Макс мотнул головой. – Я в «Березках» вожатым работаю. Ребята у меня в лесу потерялись. Вот, бегал, искал.

– Понимаю, – водитель усмехнулся в усы. – Я ведь тоже пацаном в «Березках» отдыхал. Конечно, лагерь другим был – как-никак сорок лет с тех пор прошло. Это сейчас там корпуса, палаты, столовая, туалеты с душевыми. А тогда в палатках жили. Готовили сами, воду таскали тоже сами. Уставали, понятное дело, но все равно весело было.

– А в лесу бывали?

– Не без этого, – кивнул водитель. – Искали грибы, ягоды. В соревнованиях участвовали. «Зарницы» там… и тому подобное. Лес – это здорово! Так что ты своих особо не ругай. Засиделись ребята в городе, вот душа на природу и просится.

«Да уж, здорово», – поежился Макс.

Он повернулся к окну. Деревья неторопливо плыли мимо, зелень кудрявых верхушек напоминала море во время штиля.

Мирная картина. Но только на первый взгляд…

Поджав губы, Макс уставился перед собой. Никогда прежде в голове не царил такой кавардак.

«Так и на самом деле в чертовщину верить начнешь», – подумал он, перебирая в памяти все, что случилось за последние два с половиной часа.

Безглазый парень с перерезанным горлом… Как он мог бегать? И куда исчез, добравшись до оврага? И каким образом вернулся в деревню, целый и невредимый? Такое ни одному фокуснику не под силу.

А рассказ Макара Матвеича… Это ведь готовый сценарий к фильму ужасов.

А сами поселковые… Все, как один, смотрят исподлобья, с вызовом и гнусной ухмылкой. Такие разные – и внешне, и по возрасту, – но все равно похожие. И прозвища эти странные, особенно у девчонок. Циклоп, Мешок, Шишак…

А как они разволновались, узнав о пропавших в лесу ребятах… Почему?

Макс вспомнил, как они переглядывались. Словно долгожданную весть услышали.

«Не дай бог им встретиться», – подумал вожатый.

Он представил ребят из отряда. Бледные, темноволосые Новожиловы, пухлый, вечно краснеющий Егор, красавица Оля… Только бы они вернулись целыми и невредимыми. Только бы не стали, как те – угрюмыми, с розовыми следами под глазами и на шее.

– Добрались, – объявил водитель, останавливаясь около поляны.

Макс благодарно кивнул, попробовал сунуть ему деньги, но шофер лишь усмехнулся и мотнул головой. Проводив «Мазду» взглядом, вожатый прошел в ворота и помчался к корпусу.

«Только бы они вернулись, – мысленно твердил Макс, слушая, как стучат по асфальту кроссовки. – Только бы…»

Он пролетел мимо столовой. Та уже опустела – обеденное время прошло.

Наконец показался четвертый корпус. Макс добежал, взлетел по ступенькам и нос к носу столкнулся с Ириной Олеговной.

– Господи, Максим, где вы ходите! – плачущим голосом начала воспитательница. Подбородок дрожал, глаза под очками чуть заметно бегали. – Это какой-то кошмар! Сначала ребята пропали – только двадцать минут, как объявились…

– Они вернулись?! – хрипло перебил Макс.

– Да, вернулись. Все грязные, исцарапанные, напуганные! О чем только думали?! Сбежать с открытия смены! – Ирина Олеговна раскраснелась, полезла в сумочку, достала носовой платок и промокнула глаза. – А если бы они заблудились?! Нам же всем отвечать потом пришлось бы!

– Ничего, – Макс облегченно выдохнул. – Все обошлось – и это главное.

– Ничего, говорите?! – воскликнула Ирина Олеговна, негодующе глядя на вожатого. – Между прочим, вы виноваты не меньше! Кто их вчера в лес отпустил на полдороге в лагерь?! Вот они и почувствовали свободу! Думают, что все позволено! Это же дети! Их нужно к дисциплине приучать! Для этого вас на работу и взяли!

Макс разинул рот, но не нашел, что возразить. К счастью, воспитательница уже успокаивалась.

– В общем, эти четверо у меня на особом счету, – заявила она. – Светлана Максимовна пока ничего не знает, но если еще раз случится нечто подобное, от разговора с директором, ни вы, ни ребята не отвертитесь!

Ирина Олеговна стрельнула в Макса сердитым взглядом и скрылась в девчоночьем крыле.

«Прекрасно! – вожатый нахмурился и пошел к палатам мальчишек. – Что ж, и вправду сам виноват. Но ничего. Сейчас я с вами побеседую…»

Глава 7. Внутри вагончика

Тучи сковывали небо с самого утра. Неторопливо ворочались, будто хотели устроиться поудобнее, медленно, но верно наливались темными тонами и дышали прохладой.

«Знатная гроза будет», – подумал Федор Иванович и спустился с крыльца.

Глубоко вдохнув, он почувствовал, что головная боль после очередной бессонной ночи стала отступать.

До самого утра разум Сбитнева плавал в едком, грязно-желтом тумане, а слух время от времени резало жалобным кошачьим мявом. Он переворачивался с боку на бок, откидывал и снова набрасывал одеяло, возил головой по подушке. Пару раз вставал, плескал в лицо холодной водой и возвращался в постель. Но стоило закрыть глаза – и вот оно, мерзкое марево и тоскливое «мяа-а-ау!»

Федор Иванович сделал несколько шагов, слушая, как шелестят по бетонной дорожке тапочки. Подул ветер, деревья отозвались шелестом, вдали глухо рокотнул гром. Сбитнев остановился перед грядками и сделал еще один глубокой вдох. Боль понемногу уходила, уступая место тяжести.

«Ничего. Днем вздремнуть можно, – решил Федор Иванович. – Под дождем спится хорошо».

– Бося! Бося! Кс-кс-кс! Бося! Где ты, маленький?

Обернувшись, Сбитнев увидел за забором Марину Мещерякову. Та осторожно шагала через грядки, время от времени наклонялась и вытягивала левую руку. За ней, как привязанный, таскался Егор.

– Куда он делся?! – гнусаво проныл он, незаметно для матери наступая на помидорный куст.

– Егорик, я не знаю, – в голосе Марины звучали виноватые нотки. – Но ты не волнуйся, мы его обязательно найдем! – она снова наклонилась и принялась звать: – Бося! Кс-кс-кс! Босенька! Иди сюда!

Егор посмотрел на мать и скривился в брезгливой ухмылке.

– Бося! Бося!..

Снова заломило виски, сердце стало болезненно колотиться. Сбитнев поморщился и сглотнул.

«Зачем он это делает? – Федор Иванович со смесью изумления и страха глядел, как Егор следует за матерью. – Зачем заставляет искать кота, убитого им же?!»

– Бося! Иди к нам! Кс-кс-кс!..

Егор скорчил злую рожу и дернул ногой, словно хотел пнуть маму. Та ничего не замечала, по-прежнему подзывая кота.

«Надо прекратить это. Хоть как-нибудь», – Сбитнев пересилил себя и направился к соседям.

Мальчишка заметил его первым. Отошел на пару шагов и насупился. Федор Иванович отметил, что он еще больше похудел, а розовые пятна под глазами и на шее стали ярче.

– Здравствуйте, Федор Иванович, – Марина выпрямилась, провела по щеке тыльной стороной ладони и поправила цветастый халат.

– Доброе утро, Мариночка, – кивнул Сбитнев. Ему стоило больших усилий говорить без дрожи. – А вы что делаете?

Мещерякова вздохнула, печально посмотрела на сына и закусила нижнюю губу. Тот, поймав взгляд матери, мгновенно изобразил подобие грусти. Сбитнева затошнило.

– Барбос у нас пропал, – тихо сказала Марина. – Несколько дней назад. Прятался-прятался под кроватью, шипел, а потом взял и исчез. Вот, ходим, ищем. Вдруг вернется?

– Не вернется, – буркнул Егор. Набычившись, он глядел на Сбитнева и медленно двигал подбородком.

– Егорик, ну не надо! – Мещерякова подошла к сыну, хотела погладить по голове, но тот отстранился с тихим рыком и снова скорчил злобную рожу. – Надо верить – и тогда Барбос обязательно найдется! Правда ведь, Федор Иванович?

– Правда, – Сбитнев с трудом кивнул.

– А я говорю: не вернется! – взвизгнул мальчишка, гневно сопя и зло глядя на Федора Ивановича. Марина вздрогнула, испуганно посмотрела на сына. Хотела обнять, но тот вывернулся. Вытянул шею, глянул через плечо Сбитнева и пробурчал: – Яблоко хочу!

– Что? – Марина наклонилась к нему.

– Яблоко хочу! – повторил Егор, пристально глядя на Федора Ивановича. – Хочу яблоко! Вон оттуда! – он поднял руку и указал на яблоню в саду Сбитнева. Ту самую, под которой в коробке лежал Барбос.

«Он все знает, – понял Федор Иванович. – Он видел, как я хоронил кота».

Егор снова заявил, что хочет яблоко, и с вызовом уставился на Сбитнева, кривя губы.

«Он все знает», – мысленно повторил тот.

– Но Егорик… – оторопевшая Марина опять попыталась обнять сына. Егор лишь дернул плечом и отошел, не отрывая от Сбитнева взгляда. Глаза в окружении розовых теней казались черными. – Так нельзя! Это же сад Федора Ивановича. Тем более, яблоки еще не спелые.

– Хочу яблоко…

У Мещеряковой покраснели щеки. Сбитнев понял, что она борется со слезами.

– Хочу яблоко…

Подбородок Марины затрясся. Она виновато и беспомощно посмотрела на Федора Ивановича.

– Вы уж извините, – сипло сказала она. – Егор просто волнуется за Барбоса. Вот и ведет себя так.

– Хочу яблоко…

– Ничего, – тихо ответил Сбитнев, больше всего на свете желая уйти из-под наглого, с вызовом, взгляда.

В небе снова громыхнуло. Подул ветер. С тихим, осторожным шелестом упали первые капли.

– Хочу яблоко…

– Егорик! – взмолилась Марина. – Перестань!

– Хочу яблоко…

Дождь усиливался. Серебром на фоне серых туч черкнула молния. Чуть позже над садом прокатился ворчливый бас грома.

Сбитнев задрал голову. По лицу потекли прохладные капли, но внутри головы все разгорался и разгорался жар.

– Однако надо бы по домам расходиться, – сказал он Марине.

– И правда, – кивнула та с облегчением. Федор Иванович видел, что ей неловко за сына. И страшно. – Пойдем, Егорик.

– Хочу яблоко…

– Простите нас, – всхлипнула Марина. Она взяла сына за рукав и направилась к дому.

Перед тем, как повернуться, Сбитнев еще раз услышал, что Егор хочет яблоко.

«Господи! – думал он, опустив голову и глядя, как зелень на грядках подрагивает под дождем. – Что же с ним творится?!»

В груди заныло, руки и ноги сковало дрожью. Капли стали чаще и тяжелее, рубашка и штаны намокали.

С трудом Сбитнев добрался до крыльца, поднялся на веранду и прошел на кухню. Открыл холодильник и достал пузырек с корвалолом.

Минут через пять полегчало. Федор Иванович подошел к окну и стал смотреть на яблоню. У корней темнело пятно вскопанной земли, с листьев срывались капли. Зеленые, неспелые плоды чуть заметно покачивались.

«Хочу яблоко… – все еще звучал в голове злой, с хрипотцой, голос. – Хочу яблоко…»

– Как с ним быть? – прошептал Сбитнев, упираясь лбом в стекло. С той стороны торопливо бежали вниз десятки капель. По крыше барабанило, сзади гудел холодильник, а в ушах все еще отдавался стук сердца. Нечастый, но сильный. – Как ему помочь? И как помочь его матери?

Марина была в отчаянии – Федор Иванович видел это. А ведь она с Егором все время и в одном доме. Каково ей? И как долго она сможет продержаться? И, самое главное, что будет дальше?

«Надо с Игорем Витальичем посоветоваться», – решил Сбитнев.

Шаркая, Федор Иванович направился к кровати. Но он сомневался, что сможет заснуть. И боялся, закрыв глаза, увидеть осунувшееся лицо со злым взглядом и розовыми пятнами под глазами. Или услышать хриплое: «Хочу яблоко…»

За несколько дней до этого.

Андрей поджимал губы и время от времени поглядывал на Максима. Выступал очередной отряд – долговязый парень в белой рубашке и красном галстуке гонял веником трех привидений в рваных, размалеванных черным простынях, а рядом стояли вожатые и торжественными голосами декламировали кричалки про «сильных и отважных пионеров из шестого корпуса». Скучно и глупо… Но все же лучше, чем поэзия Ирины Олеговны. Вспомнив выступление, Андрей почувствовал, как загорелись уши.

– Ну что, скоро? – шепотом спросил Лешка, легонько пихая его локтем. – Двигать пора, а то не успеем до обеда вернуться.

– Да знаю я! – тихо огрызнулся Андрей. – Только нельзя сейчас валить. Видишь, как этот на нас смотрит, – он кивком указал на вожатого.

– Вижу, – пробормотал Лешка. – Вот блин! Так он нам все планы сорвет.

Андрей кивнул и нахмурился. В глубине души он хотел, чтобы поход к вагончику не состоялся. Слишком свежим был страх от пережитого вчера. Мертвые птицы, кто-то, зовущий его по имени, злобные вопли…

«Нечего там делать», – подумал он, оглядываясь.

Солнце подбиралось к зениту, трава и листва блестели в жарких лучах. Корпуса недобро поглядывали темными окнами. Словно знали о затее…

По эстраде прокатилась волна рукоплесканий. Андрей пару раз хлопнул в ладоши, проводил долговязого, вожатых и «привидений» взглядом, и тут Лешка снова ткнул его в бок.

Андрей повернулся к брату, тот легким кивком указал на Максима. Рядом с ним стоял другой вожатый – лысый, лопоухий, голый по пояс, в красных шортах и с гитарой. Он говорил что-то про настольный теннис, чердак и первый урок. Максим выглядел растерянным.

«Начинается», – подумал Андрей, чувствуя, как забилось сердце и вспотели ладони.

Максим глянул на мобильник, поджал губы. Что-то сказал вполголоса. Лопоухий в шортах скорчил жалостливую рожу. После недолгого раздумья Максим кивнул, поднялся и пошел вместе с гитаристом.

– Ну что? – Лешка заерзал на скамейке. – Пора мотать?

– Да, – коротко и неохотно отозвался Андрей.

Он отыскал взглядом Олю и Егора, кивнул и поднялся.

«Принесло же этого ушастого!» – думал Новожилов, пробираясь к выходу.

– В общем, сейчас идем в корпус, – объявила Оля, когда все четверо собрались возле зарослей ирги. – День жаркий, нужно набрать воды.

В палате Андрей взял Лешкин рюкзак, достал из тумбочки пустую пластиковую бутылку, наполнил и вышел на крыльцо. Оля и Егор уже были там. Веснушчатая, круглощекая физиономия последнего выражала решимость и нетерпение.

«Экспедиция, блин!» – вспомнив вчерашние слова очкарика, Андрей почувствовал злость.

– Ну? – спросил Лешка. Он хмурился и поджимал губы – видно, тоже не горел желанием лазить по лесу. – Идем к воротам?

В ответ Оля усмехнулась.

– Э, нет. К воротам пусть наш вожатый бежит, когда увидит, что мы ушли.

– А он здесь причем? – вытаращился Лешка.

– Максим вчера тоже был возле бассейна. И все слышал. Поэтому я и сказала про ворота – чтобы запутать его.

– Капец! – Лешка фыркнул и мотнул головой. – Точно не лагерь, а КГБ!

– Повторяешься, – Андрей несильно толкнул брата. Тот недовольно скривил губы и насупился. – И куда нам?

– Пойдем за корпус, – ответила Оля. – Перейдем ручей, поднимемся – и вперед.

«Замечательно», – мысленно проворчал Андрей, спускаясь первым.

Обошли корпус, нырнули в заросли черемухи и остановились возле ручья. Мутноватая вода чуть слышно журчала, русло было усыпано камнями разного цвета и величины. Неподалеку лежало гладкое, потемневшее от влаги бревно.

– Лучше перепрыгнуть. Оно скользкое, – сказала Оля, указывая на бревно взглядом.

Андрей и Лешка первыми перескочили на тот берег. Следующей была Оля. Егор засопел, взмахнул руками. Шагнул вперед и плюхнул в воду ногой.

«Ловкач! – Андрей покачал головой, глядя, как тот, залившись краской, выбирается на берег. – Такому в экспедициях самое место!»

Егор поравнялся с остальными, смущенно шмыгнул носом.

– Идемте, – сказала Оля.

Ребята вскарабкались вверх, продрались сквозь кусты барбариса и остановились на пестрой лужайке. В траве и среди кустов стрекотали кузнечики, в воздухе скользили осы и стрекозы. Чуть заметная, заросшая подорожником и беленой тропка уползала к бело-зеленой стене леса.

Андрей оглянулся. Лагерь был, как на ладони. Вот разбросанные среди зелени корпуса. Небольшие, словно игрушечные. Вот паутина узких, сложенных из бетонных плит, дорожек. Вот футбольное поле. Вот серый, грохочущий музыкой кругляш эстрады…

Он смотрел на лагерь и никак не мог отвернуться. Словно прощался. Больше всего хотелось плюнуть на все, спуститься и пойти к отряду.

«Ладно. Часа полтора-два – и снова будем в лагере», – успокаивал себя Андрей.

– Пора, – поторопила Оля.

Двинулись по тропке и вскоре очутились под березовыми ветвями. В тени, несмотря на жару, стало зябко. Андрей поежился, обшарил траву глазами. Увидел палку, подошел, подобрал. Через пару минут Лешка, Оля и Егор тоже вооружились.

«Все-таки им не по себе», – размышлял Андрей, оглядывая напряженные лица друзей. Лешка хмурился, время от времени жевал губами и стискивал изогнутую сучковатую корягу обеими руками, готовый пустить оружие в ход. Рядом сопел раскрасневшийся Егор. Оля неторопливо, но уверенно шла чуть впереди.