Текст книги "Страшные гномы (СИ)"

Автор книги: Кирилл Смородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«Не сбегут, – успокаивал себя Серов, мелкими глотками отпивая теплый компот. – Послежу».

Но уверенности он не чувствовал.

После завтрака седьмой отряд вернулся в корпус – готовиться к открытию смены. Ирина Олеговна, как обычно, суетилась и голосила.

– Максим! – она впиявилась в руку вожатого и сунула ему листок с парой четверостиший. – Вот, сочинила перед отбоем. Возьмите нескольких мальчишек и разучите! Только побыстрее! Времени осталось мало, а у нас почти ничего не готово!

Скорчив плаксивую гримасу, воспитательница ринулась к Светке. Та, пялясь в такой же листок, чесала в затылке.

«Наш отряд – седьмой! Счастливый! Отдых впереди – отличный! – прочитал Макс и едва заметно усмехнулся: – Да уж, поэтесса. Умеет рифмы подбирать, ничего не скажешь. А мне, дураку, это читать… Хотя, – он прищурился и отыскал глазами Новожиловых и Егора. – Спасибо вам, Ирина Олеговна. Теперь есть, чем этих беглецов занять».

– Вот что, – сказал он, подойдя к ребятам и протянув листок. – Сейчас возьмите и выучите. Будем читать на открытии смены.

Братья и Егор растерянно переглянулись, Лешка отрыл рот, наверняка намереваясь повозмущаться, но Андрей несильно пихнул его локтем и кивнул.

Ребята взяли листок, уселись на пуфик справа от телевизора и стали читать. Глаза бегали по строчкам, лица становились все кислее.

Промчались полчаса, и Ирина Олеговна устроила генеральную репетицию. Первыми вышли братья и Егор. Монотонно, глядя в пол, они декламировали поэтический шедевр воспитательницы, а та мрачнела, напряженно поджимала губы и поглядывала на часы.

Закончив, ребята облегченно посмотрели на Ирину Олеговну. Воспитательница, легонько качнув головой, обняла всех троих за плечи, отвела в угол и стала что-то втолковывать. Наверняка требовала читать с выражением. Макс усмехнулся, глядя, как Лешка жует губами и испепеляет ее взглядом.

Еще через двадцать минут седьмой отряд направился к эстраде. Под круглую крышу со всех сторон стекались пестрые ручьи ребят. Музыка эхом отскакивала от стен корпусов, смешивалась с голосами.

А за спиной молчаливо ждал лес.

Макс обернулся, сглотнул и нагнал братьев.

«Ничего, – успокаивал он себя. – Буду рядом – и не сбегут».

– Ребята! Седьмой отряд! – высокий, взволнованный голос Ирины Олеговны едва доносился в общем гомоне. – Усаживаемся, пожалуйста!

Сев с Новожиловыми, Макс еще раз огляделся. Ребятня вертела головами, вытягивала шеи, переговаривалась. Бухали колонки, возле микрофона стояла директриса Светлана Максимовна, крупная женщина с короткими волосами, болезненным цветом лица и сутулой спиной. Подняв на лоб затемненные очки с прямоугольными линзами, она бегала прищуренными глазами по листку с речью.

Макс выудил из джинсов мобильник и посмотрел время. Пол-одиннадцатого. Скоро начнется…

Лешка распаковал жвачку и заработал челюстями. Андрей привстал, оглянулся. Встретившись глазами с Олей, развел руками.

«Вот именно, – усмехнулся Макс, наблюдая за ребятами. Волнение понемногу отступало. – Некогда вам бежать».

Музыка стала тише. Все подобрались, директриса возле микрофона выпрямилась, опустила листок и начала:

– Дорогие ребята! Я очень рада снова видеть вас в наших любимых «Березках»! Сейчас мы познакомимся с каждым из отрядов, а потом будет небольшой, но очень интересный концерт. Итак, начнем с самых маленьких… Я представляю вам пятнадцатый отряд!

Светлана Максимовна захлопала, отошла от микрофона. В центр эстрады выползла шеренга малышни под предводительством лысого и лопоухого гитариста в шортах. Вожатый ударил по струнам, и малышня писклявым разнобоем затянула гимн лагеря.

Отряды сменяли друг друга. Макс успокаивался, понимая, что его ребята, «вооруженные» стихами Ирины Олеговны, будут не худшими.

«Где-то посерединке», – подумал он, хлопая очередному отряду.

– А теперь, – раздался низкий голос Светланы Максимовны. – Седьмой отряд.

Макс кивнул Новожиловым и Егору – тот мгновенно залился румянцем от волнения – и вместе с ребятами вышел вслед за Светкой и несколькими девчонками.

Пытка заняла не больше пяти минут.

«Не так уж и плохо», – заключил вожатый, усаживаясь под похвалы директрисы и рукоплескания – Ирина Олеговна усердствовала больше других.

Лешка, с тихим «фу, блин!», плюхнулся рядом, ссутулился, скрестил руки на груди и, терзая жвачку, уставился вперед. Андрей вновь оглянулся, посмотрел на часы и поджал губы.

«Да-да-да!» – Макс с усмешкой глянул на него.

Минут десять он просидел, задумчиво уставившись в бетонный пол эстрады. Потом вздрогнул, почувствовав на плече чью-то руку.

Обернувшись, он увидел лысого гитариста. Тот растерянно глядел на Макса, прижимая гитару к правому боку.

– Ой, извини, не хотел пугать, – пробормотал вожатый, шмыгнув крупным горбатым носом.

– Э-э-э, пустяки, – смутился Макс. – Что-то случилось?

– Да понимаешь, хочу своих научить в настольный теннис играть. Я ведь тренером работаю, – не без гордости сказал лопоухий. – А стол на чердаке, один я его не утащу. Можешь помочь? Вы ведь отвыступались уже? Тут недалеко, в третьем корпусе. Ну что, пойдем?

Макс открыл и закрыл рот. Достал мобильник, поглядел время. До обеда оставалось больше двух часов – вполне достаточно для поисков лесного вагончика.

– Может, попозже, перед обедом? – он напряженно поглядел на братьев – те прислушивались к разговору.

«Черт! – мысленно выругался Макс. – Ни раньше, ни позже!»

– Я им перед обедом уже хотел небольшой урок дать. Чего время зря терять? Будь другом, помоги! – лысый снова шмыгнул носом, глядя на Макса. – Чего тут сидеть? Тебе этот концерт нужен?

Макс поджал губы и огляделся. Он уже понял, что этот гитарист с ракеткой просто так не отвяжется. А если ответить погрубее – обидится.

«Ладно, – подумал он. – Туда-сюда – всего десять минут. Ничего на это время не случится».

– Идем, – бросил он, коротко кивнув, и поднялся.

– Спасибо, друг! – лопоухий расплылся в улыбке. – Меня, кстати, Степой зовут! – он протянул руку.

– Макс.

Вожатые направились по выложенной бетонными плитами дорожке к третьему корпусу. Воздух уже прогрелся, в траве звенел оркестр кузнечиков, над зеленью порхали бабочки.

Степа неторопливо шел впереди, шаркая ногами в шлепанцах. Обернувшись, он добродушно посмотрел на Макса.

– Первый раз здесь?

– Да, – тихо отозвался Макс. Он оглянулся на эстраду. Музыки не было, значит, выступал очередной отряд.

«Чего ты тащишься?! – мысленно обратился он к лысому. – Быстрее двигай!»

– А я уже третье лето работаю, – сообщил Степа, вновь оглядываясь и замедляя шаг. – А что? Точишь на природе, за этими приглядываешь иногда. Красота!

– Да уж, – пробормотал Макс. – И как тебе здесь?

– Говорю же: красотень!

– А странного ничего не случалось? В лесу особенно?

Степа остановился и скорчил задумчивую гримасу. Подтянул одной рукой шорты и мотнул лопоухой головой.

– Неа. А что?

– Да так, ерунда, – отозвался Макс.

Вожатый глянул на него и ухмыльнулся.

– А-а, понимаю! – он хохотнул. – Детишки сказочками балуются? Про черные простыни и всяких там безголовых лесников? Это они любят!

«Да уж, сказочки!» – Макс покачал головой, вспомнив дико орущую, пляшущую под ногами изуродованную ворону и непонятное существо в зарослях.

– Мой тебе совет: придумай что-нибудь сам, – сказал Степа. – Да такое, чтобы кровь в жилах застыла! Знаешь, как они тебя тогда уважать будут!

– Я подумаю, – коротко ответил Макс и вновь оглянулся.

– Твоим ведь сколько? Лет двенадцать-тринадцать? Самый возраст для страшилок! Вот мои первоклашки – другое дело. Поверят, истерить начнут, и проблем не оберешься. Вон, ночью одна забегает, вся в слезах. Говорит, в туалет пошла, а из окна на нее кто-то пялился.

– Кто пялился? – насторожился Макс. Сердце застучало, в животе вновь неприятно заворочалось.

– А хрен его разбери! Говорит, какой-то страшный гном. Только не было там никого, это сто процентов. Страшилок ей кто-то нарассказывал – и вот результат. Узнал бы кто – уши бы надрал!

«Страшный гном… – Макс вновь представил заросли и маленькое, бугристое, розовое нечто. – Неужели этот… это… – он мотнул головой, не зная, как назвать существо, – уже в лагере? Черт! Нельзя дать ребятам сбежать!»

– Пойдем быстрее, – попросил он Степу.

Тот пожал плечами, недоуменно глянул на Макса, развернулся и вновь зашаркал по бетонным плитам. Макс мысленно рычал, глядя на неторопливые движения Степы.

Наконец они добрались до корпуса, укрытого высоченной раскидистой березой.

– Фуф-ф! – выдохнул Степа. Он остановился у крыльца, выудил из кармана пачку сигарет, протянул Максу.

– Нет, бросил, – ответил тот, пряча сжатые кулаки.

«Согласился помочь на свою голову!» – он стиснул зубы и в очередной раз обернулся.

Степа устроился на лавочке возле крыльца и с наслаждением задымил.

– А я вот вряд ли когда-нибудь брошу, – сказал он, жадно затягиваясь. – Нравится мне дым пускать, хоть и говорят, что вредно, что легкие прожигаю, что стоять потом не будет. Ерунда, на мой взгляд.

Макс неопределенно дернул плечами.

– Да ты чего такой нервный? – Степа недоуменно вскинул брови. – Не бзди, ничего с твоими опарышами не случится! А для успокоения у меня в комнатке кое-что есть, – он хитро прищурился и щелчком отправил окурок в урну. – Уверен, тебе понравится.

– Ну что, идем, наконец? – спросил Макс, первым ступая на крыльцо.

Степа кивнул и пошел следом.

Вожатые миновали вестибюль, такой же, как в корпусе Макса. Поднялись по лестнице и остановились у чердачной двери, обитой листами железа, выкрашенными бежевым.

– Сейчас, – сказал Степа, поворачивая ключ.

Замок щелкнул, дверь открылась, и Макс вслед за лопоухим окунулся в сумрак чердака. Из маленького слухового окна лился слабый свет, пахло пылью. Возле стены стоял старый диван без спинки, с отломанными подлокотниками и оголенными пружинами.

– Давай, помогай, – Степа подошел к столу, сложенному и прислоненному к старому шифоньеру без дверцы.

Пыхтя, вожатые спустили стол на первый этаж и поставили в вестибюле. Степа отошел, взглядом знатока оценил работу, довольно кивнул и махнул Максу:

– Айда, ко мне заглянем. Поработали – можно и расслабиться чуток.

Они прошли в комнату вожатого, Степа нырнул в тумбочку и достал бутылку с коричневой жидкостью.

– Не «Наполеон», конечно, но тоже покатит, – он хитро ухмыльнулся и подмигнул Максу. – Давай по глоточку за открытие смены. Чтоб погода стояла как сегодня, а дети и начальство на мозги не капали!

– Я не буду, – решительно сказал Макс, мотнув головой.

– Да не бойся! Я ж не нажираться предлагаю! А зубная паста вмиг запах отшибет! Проверено!

– Все равно не буду, – отрезал Серов. – Не хочу.

Степа досадливо чмокнул губами и отвинтил крышку.

– Ну, как хочешь, – он уселся на кровать и вытянул ноги. – Передумаешь – заходи. Выпьем, в теннис поиграем…

Макс коротко кивнул и вышел. Быстрым шагом миновал вестибюль, спустился и бегом кинулся к эстраде.

«Давай! Жми!» – подгонял себя вожатый, слушая, как стучат по плитам кроссовки.

Вот и эстрада. Ребята по-прежнему вертели головами, толкались, смеялись и переговаривались. Кое-кто, уставший сидеть, носился неподалеку, не обращая внимания на сердитые возгласы вожатых и воспитателей.

В центре эстрады двое, наряженных в зеленые скафандры, с антеннами на голове, отплясывали чечетку. Светлана Максимовна стояла возле колонок и с довольным видом смотрела на «инопланетян».

Макс отыскал свой отряд. Ирина Олеговна, сидя с девчонками строчила в блокноте, изредка поглядывая на чечеточников. Рядом развалилась Светка – как раз там, где сидели братья и Егор.

«Только не это!» – мелькнуло в голове.

Макс продолжал обшаривать отряд взглядом, но понимал: это бесполезно. Андрея, Лешки, Егора и Оли на эстраде нет.

Сердце заколотилось, руки и ноги задрожали. Сглотнув, Макс рванул к корпусу. Наверняка ребята сначала заглянут туда, и он их перехватит.

«Сколько я возился с этим ушастым? – размышлял Серов на бегу. – Минут пятнадцать, не больше. Надежда еще есть».

Он поднажал. Промчался мимо разрисованной каменной глыбы, обогнул беседку. Взлетел на крыльцо и только в вестибюле перешел на шаг.

Корпус встретил тишиной. Макс метнулся в холл. Пробежал по девчоночьему крылу, бросился к палатам мальчишек. Никого.

Упершись локтем в стену, он запустил пальцы в волосы, зажмурился и покачал головой. Все. Теперь – только в лес…

Внутри снова разгорался страх. Стены, пол и потолок стали давить.

«Упустил!» – молотом стучало в голове.

Виски заломило. Макс оттолкнулся от стены, качнулся и несколько раз глубоко вдохнул. Мгновением позже послышался шум воды из туалета.

Макс снова бросился по коридору.

– Андрей! Леша! Егор! – звал вожатый, чувствуя, как накатывает волна облегчения. – Ну-ка, идите сюда! Быстро! Андрей! Егор! Ле… – он запнулся, столкнувшись в дверях со светловолосым загорелым мальчишкой в темных шортах и полосатой футболке. Это был Костя из второй палаты.

Он ойкнул, отступил и растерянно посмотрел на Макса. Тот заглянул в туалет, обвел взглядом кафельную стену, большое открытое окно, дверь душевой и краешек раковины.

– Ты здесь один? – спросил вожатый.

– Ага, – отозвался Костя. Он смотрел на Макса с легким испугом. – А что?

– Новожиловых и Мещерякова не видел?

Костя почесал светлую макушку, прищурился и ответил:

– Они заходили, примерно пять минут назад. С ними еще Оля Герасимова была.

– А дальше?

– А дальше я не знаю, – Костя скорчил жалостливую гримасу. – У меня живот разболелся.

– Понятно. Сходи в медпункт, – бросил Макс и бегом направился к выходу.

Оказавшись на крыльце, он еще раз огляделся. Спустился, обогнул корпус и побежал по старой дорожке вдоль зарослей черемухи.

«От ворот, значит, идти собрались, – вспомнил он слова Оли. – Ничего, догоню. Далеко вы не могли уйти!»

Серов вздрогнул, вспомнив, что вчера в лесу думал о том же. И закончилось это…

Он мотнул головой. Лучше не вспоминать.

Корпуса проносились мимо, темные окна смотрели с немым укором. А в спину словно бы неслось: «Упустил! Упустил!»

– Еще не упустил! – хриплым шепотом произнес Макс.

До ворот оставалось не больше пятидесяти метров. Вожатый притормозил, нырнул в заросли. Потерял равновесие, скатился на заднице и едва не плюхнул ногой в ручей. Встал, шлепнул пару раз по джинсам, отряхивая, и перескочил через слабый, чуть слышно плещущий поток.

Помогая руками, взобрался на пригорок. Продрался сквозь кусты, остановился и огляделся.

Внизу, по правую руку виднелись ворота и край поляны, на которой вчера остановились автобусы.

– Три-четыре километра по прямой, – пробормотал Макс, снова вспоминая разговор ребят, сжал кулаки и рванул в заросли.

Трава шуршала под ногами, какие-то жесткие стебли с колючками мешали двигаться. Оказавшись в тени деревьев, Макс едва не упал – запнулся о сухую ветку. Выругался, освободил ногу и, пригнувшись, побежал дальше.

Ветви так и норовили задеть лицо. Приходилось постоянно закрываться руками, уклоняться. Макс быстро выдохся. В ушах шумело, грудь сдавливало. Воздух проникал в легкие с тихим хрипом. Ноги становились все тяжелее. Но он не собирался переходить на шаг.

«Где вы?» – думал Серов, прислушиваясь.

Он решил не кричать. Во-первых, ребят четверо, и они наверняка будут разговаривать. Нужно лишь прислушиваться. А во-вторых, то существо вновь может быть неподалеку.

«Но с другой стороны, – размышлял Макс, переставляя ноги. Он выжимал из себя все, но с каждой минутой замедлял бег, – может, лучше привлечь… его? Оно ведь маленькое, сил у меня хватит. Наверное».

Серов мотнул головой. Нет, нужно просто найти ребят, вернуться и навсегда забыть дорогу в лес.

На лицо налипла паутина. Макс охнул, зажмурился и остановился. Стиснув зубы, стал яростно тереть лицо. Потом открыл глаза и вздрогнул, увидев метрах в двадцати человека.

Тот стоял спиной. Невысокий, коренастый, с ежиком пепельных волос. Примерно одного возраста с Максом. В синих спортивных брюках и черной футболке с крупной желто-красной надписью «The Prodigy». Словно почувствовав взгляд вожатого, он повел плечами и медленно, плавно шагнул вперед.

– Эй, друг! – крикнул Макс, бросаясь вперед. – Постой!

Человек не ответил. И даже не оглянулся. Неторопливо и бесшумно он шел сквозь заросли, чуть заметно двигая руками.

– Подожди минутку! – надрывался Макс.

Он снова бежал, но расстояние не сокращалось, а незнакомец по-прежнему не реагировал на голос и шаги за спиной.

«Да что с ним? – недоумевал Серов, пытаясь нагнать парня. – Может, глухой?»

Макс поднажал. Однако не отвоевал даже метра.

«Хорошо, – подумал он, чувствуя злость. – Тогда сделаем так…»

Он остановился, подобрал палку и запустил в парня. Вращаясь наподобие пропеллера, та пролетела у незнакомца над головой, врезалась в березовый ствол и переломилась.

«Ну? Что ты на это скажешь?» – Макс облизал губы, буравя черную футболку глазами.

Парень остановился. Поднял левую руку и пару раз резко шевельнул кистью, приглашая следовать за ним. Так и не обернувшись, он снова двинулся вперед.

«Что за ерунда?! – Макс недоуменно наморщил лоб. – Чего ему надо?! Может, он псих?!»

Подобрав на всякий случай еще одну палку, покрепче и потяжелее, он кинулся за парнем. Тот будто почувствовал это и ускорился.

Он двигался все так же бесшумно, плавно и неторопливо. Макс, жадно хватая воздух, с трудом удерживая равновесие, с треском продирался сквозь заросли, а дистанция не сокращалась и на метр.

«Долго я так не выдержу», – понял Макс, не сводя глаз с коренастой скользящей впереди фигуры. В голове все плавилось. Горло и грудь изнутри терли наждаком. На руки и ноги словно навесили свинцовых гирь. Одежда липла к вспотевшему телу.

Нога за что-то зацепилась. Ахнув, Макс взмахнул руками. Выронил дубину и растянулся на траве. Грудь и живот сдавило тупой болью.

Несколько секунд он лежал, пытаясь сделать вдох. Когда воздух снова полился в легкие, вожатый поднял голову и увидел парня в черной майке. Тот стоял и ждал. Все в тех же двадцати метрах…

– Чего тебе надо, урод?! – хрипло пролаял Макс. Внутри заклокотала злость, горло душили слезы обиды. – Подойди и скажи!

Незнакомец повел плечами, медленно покачал головой. Вытянув руку, снова приглашающе подвигал кистью.

Макс зарычал. Оттолкнулся руками, вскочил и бросился вперед. Парень неторопливо кивнул и побежал.

– Твою мать! – выругался Макс.

Никогда прежде в голове не было такого сумбура. Серов понимал, что надо бросать эту идиотскую погоню и искать ребят. Но не мог. Парень в черной футболке словно держал его на невидимом поводке.

Почему-то вспомнилось, как весной – вот так же, спотыкаясь, давясь воздухом, – он бежал домой из поликлиники, вытягивая порезанную руку.

Неожиданно заныло запястье. Макс скользнул по руке взглядом и удивленно поднял брови. Белая полоска кожи, почти у основания кисти, припухла и налилась красным.

– Что за… – прохрипел он и едва не задел правым боком тонкий сосновый ствол.

Увернувшись, Макс чудом удержал равновесие. И замер, обнаружив, что незнакомец остановился.

Он стоял, уперев руки в бока, перед неглубоким, заросшим оврагом. Макс тупо пялился на коренастую фигуру и пытался выровнять дыхание.

– Эй! – крикнул он, покрепче стиснув палку. – Может, обернешься все-таки?! Давай поговорим?!

Парень медленно кивнул, опустил руки и стал медленно разворачиваться. Макс сделал несколько нерешительных шагов и еле сдержал крик, увидев его лицо. Бледное до серости, с тонкими синими губами и кровавыми кляксами на месте глаз. Короткую шею незнакомца пересекала темно-красная борозда шрама.

Макс отшатнулся, закрылся руками, словно пытаясь защититься. Тяжело дыша, чувствуя волны дрожи, он опустил взгляд на футболку парня. Там был нарисован тип с двумя гребнями волос – красным и зеленым, – подведенными черным глазами и высунутым языком. Макс смотрел на изображение и молился, чтобы взгляд случайно не скользнул вверх. На уродливую бело-серую маску с красными пятнами.

Так продолжалось не меньше минуты. Потом незнакомец развел руки и пошел спиной вперед.

– Эй! Не надо! – воскликнул Макс. Он сделал пару шагов, все-таки поднял глаза и почувствовал тошноту. Бухнулся на колени, съежился и раскрыл рот. Внутри все сжалось, в горле задрожало, и спустя секунду Макса вырвало.

Втягивая ноздрями воздух, он утерся трясущейся рукой и поднял глаза на парня. Тот, казалось, внимательно наблюдал за вожатым. Поймав взгляд Макса, он дернул губами, пытаясь улыбнуться. Отступил еще на пару шагов. Качнулся и исчез в овраге.

– Стой! – заорал Макс.

Он вскочил, бросился вперед, затормозил у самого края и ахнул. Дно оврага темно-серым ковром устилали кости вперемешку с тряпками и кусками синего полиэтилена. Посередине стояла больничная каталка без колес. Парня нигде не было.

Не понимая зачем, Макс стал спускаться. Комья земли катились вниз, вожатый едва не падал. Добравшись до дна, он втянул ноздрями и нахмурился, почувствовав запах гари. Еще раз огляделся и стиснул зубы, одолевая еще один приступ тошноты.

Его окружали не человеческие кости. И не звериные. И даже не птичьи. Макс не знал, кому мог принадлежать валявшийся под ногами, короткий, согнутый подковой позвоночник с четырьмя шишковатыми ребрами. Или слишком маленький для взрослого человека череп с неестественно выпуклым лбом и разными по величине глазницами. Или кривая лапа с тремя длинными пальцами. Или…

Послышалось карканье.

Макс завертел головой, отыскивая ворону взглядом. Отшатнулся и услышал под ногой хруст. Сморщившись, опустил глаза и увидел возле кроссовки серые пористые осколки. В горле опять запульсировал ком, зубы начали стучать. Но птица больше не кричала.

«И то хорошо», – подумал Макс. Ему не хотелось опять пережить кошмар, подобный вчерашнему.

Переступая через кости, вожатый двинулся к каталке. Он старался смотреть только на нее, но взгляд упорно соскальзывал на изогнутые ребра, хребты, конечности…

Вот еще один череп. С безобразными наростами на голове, единственной глазницей и ноздреватым шишаком на месте второй. С непропорционально большой, выдающейся вперед верхней челюстью и кривыми, словно гвозди, редкими и черными зубами. Рядом, похожая на раскрытую и поставленную переплетом вверх книгу, валялась грудная клетка.

«Это братская могила какая-то, – Макс озирался по сторонам. – Только вот чья?»

«Страшных гномов!» – подсказал разгоряченный страхом разум.

Макс добрался до каталки. Разинул рот и отступил. Под ногой снова затрещало, но он не обратил на это внимания. Взгляд был прикован к темно-красным пятнам на желтой клеенчатой поверхности.

Подул ветер, зашелестели деревья. Вздрогнув, Макс попятился. Не удержал равновесие и грохнулся на кости. Осколки впились в плечи, спину и правый бок.

Макс заорал и стал барахтаться. Чудом перевернулся на живот, встал на четвереньки и бросился прочь. Спотыкаясь, давя кости кроссовками, вожатый добрался до склона и, цепляясь за ветви, полез наверх. Выбравшись, рухнул на колени и уперся лбом в землю. Трава колола лицо, в ушах шумело, каждый удар сердца отдавался дрожью.

Он пролежал так пару минут. Выровняв дыхание, развернулся и сел. Поглядел вниз и передернул плечами. Больше всего ему хотелось оказаться дома. Или хотя бы в комнатке вожатых – забраться на кровать, укрыться одеялом с головой, зажмуриться и забыться. Но расслабляться было рано. Сначала нужно найти братьев, Олю и Егора.

«Не дай бог наткнутся на этот кошмар», – Макс против воли глянул вниз, поднялся и двинулся дальше.

Футболка и джинсы липли к вспотевшей коже. Вожатый чувствовал, как капли катятся по вискам, бегут от подмышек вниз. Набившийся в кроссовки лесной мусор колол ступни.

Макс прошел несколько сотен метров и остановился у высокой сосны. Под мощным стволом темнели шишки, ветви начинались далеко над головой. Другие деревья держались на почтительном расстоянии от великанши.

Упершись рукой в ствол, Макс запустил пальцы в мокрые волосы и покачал головой. Он не представлял, где искать ребят.

«Вот тебе и самый лучший вожатый», – Макс вздохнул и поднял глаза. Ветви, подобно ступеням, уходили к небу. Над верхушкой неторопливо проплывало облако.

Справа послышались шаги.

Вздрогнув, Макс отнял руку от ствола и прислонился к нему спиной. Сжал кулаки и чуть согнул ноги, готовый бежать.

«Кто там еще?» – думал он, прерывисто втягивая воздух.

Заросли затрещали, вздрогнули, и из гущи зелени выбрался невысокий худой старик в темных брюках, плотной клетчатой рубашке, светло-зеленом жилете со множеством карманов и белой кепке, сдвинутой на макушку. Макс облегченно выдохнул, разглядев вытянутое, гладко выбритое лицо с кривоватыми губами, крупным носом и светлыми, глубоко посаженными глазами. Обычное человеческое лицо – никаких окровавленных глазниц и ран на горле.

Старик отряхнулся, посмотрел на Макса и удивленно поднял брови.

– Здрассте, – пробормотал вожатый, чуть заметно кивая.

– Здравствуй, сынок, – голос у старика оказался тихий и сипловатый. – Дай-ка…

Старик нахмурился, подошел к Максу. Взял за подбородок и повернул влево-вправо, старательно вглядываясь в лицо.

– Да вы чего? – вожатый отстранился и недоуменно уставился на старика.

«Еще один псих», – подумал он, чувствуя, как возвращается приутихший страх.

– Ну, вроде все ладно, – пробормотал старик.

Он тоже отошел, поджал губы и кивнул.

– Что ладно? – нахмурился Макс.

– Ты кто такой будешь? – старик, казалось, не услышал вопроса.

– Я-то?! – разозлился Серов. – Я вожатый из «Березок»!

– Знаю такой лагерь, – старик снова кивнул. – А здесь ты что делаешь? До «Березок» километров семь, не меньше!

«Семь километров! – мысленно ахнул Макс. – Ничего себе побегал! Теперь ребят точно не найти!»

Он опустил глаза и покачал головой. Старик внимательно, с прищуром, посмотрел на него и тихо сказал:

– Ладно. Не хочешь – не рассказывай. Сам вижу, что беда приключилась. Пойдем-ка со мной до поселка, тут недалеко. На остановке поймаешь машину и доберешься до лагеря. У тебя деньги-то есть?

Макс кивнул, залез в задний карман, вытащил пару сырых от пота сотенных бумажек и показал старику.

– Вот и славно, – сказал тот. – А теперь идем. Лишний раз здесь задерживаться не следует, – он напряженно огляделся и с печальным вздохом двинулся вперед.

«Что бы это значило?» – насторожился Макс, не двигаясь с места.

Пройдя метров пять, старик обернулся и посмотрел на вожатого:

– Чего ты? Пойдем, говорю. Один ты до темноты тут плутать будешь. А уж потом… – он не договорил. Помрачнел и махнул рукой.

«Он ведь что-то знает, – Макс прищурился и закусил губу. – Лучше пойти. Один я отсюда и впрямь нескоро выберусь. Доеду до лагеря и, если ребята еще не вернулись, расскажу все Ирине Олеговне. А дедуля по пути может поведать что-нибудь полезное».

Он нагнал старика, и оба двинулись дальше. Старик уверенно и быстро шел вперед, раздвигая ветки, изредка оборачиваясь на Макса. Впереди показалась поляна с костровищем, огороженным серыми, потрескавшимися от времени бревнами.

– Фух-х, – выдохнул старик, усаживаясь. Он залез в самый большой карман жилета, вытащил бутылочку с водой и сделал пару глотков. – Передохнем малость. Тебя как звать?

– Максим, – отозвался вожатый. – А вас?

– Макаром Матвеичем меня зови, – старик протянул Максу бутылочку, снял кепку и провел ладонью по коротким седым волосам.

Тот присосался к горлышку. Макар Матвеич вернул кепку на место и усмехнулся:

– Ишь, водохлеб.

Макс с большой неохотой оторвался от воды, вытер губы и отдал бутылку.

– Набегался ты, видно, – сказал Макар Матвеич. – Ну, так как? Расскажешь, что стряслось?

«Почему бы и нет? – подумал Макс и присел рядом. – Дед вроде бы нормальный».

– Ребят я потерял, – сказал он, глядя на покрытую темно-серой сажей землю. – Из отряда. Договорились вчера в лес сбежать. Я решил за ними следить, но упустил.

Макар Матвеич нахмурился, цокнул языком и покачал головой.

– Нехорошо это, – тихо произнес он и вздохнул. – Очень нехорошо. Детишек теперь к лесу вообще подпускать не надо. Другим он стал.

Старик снова вздохнул и обвел стену деревьев грустным взглядом.

– В каком смысле? – насторожился Макс.

Макар Матвеич изучающее глянул на него и чуть заметно кивнул.

– Хорошо. Ты, я вижу, человек незлой. К тому же, детишки на тебе. Поэтому расскажу, что знаю. Хотя сам многого понять не могу.

Макс сглотнул, поерзал на бревне, а старик продолжил:

– Началось все ближе к концу апреля. Пошел я как-то за березовым соком. Иду, значит, по лесу и вдруг вижу: три вороны лежат. Разодранные и обглоданные. Странно, думаю, хищников ведь здесь давным-давно нет. Зайца и то уже не встретить. А рядом с птицами, на снегу, следы. Маленькие и непонятные – не звериные и не человеческие. И с тех пор как в лес не зайду, все время натыкаюсь на мертвых птиц. Животные наши беспокоиться начали, особенно по ночам. Мечутся, кричат так, что не заснуть. Коровы на пастбище, что рядом с лесом, выходить отказываются. Вот тогда я всерьез и забеспокоился. Звери-то, они ведь первыми беду чуют.

Он прервался и посмотрел на Макса. Тот кивнул, поежился и огляделся. Деревья, обступившие поляну, словно тоже вслушивались в рассказ. Макар Матвеич тем временем перевел дух и вновь заговорил:

– Потом, когда снег полностью сошел, и с людьми странности начались. У нас ведь поселок крохотный, двадцати дворов не наберется. Ребятишек и молодежи человек десять. Первым Витька Замятин был. Пошел с утра пораньше в лес – и пропал. Темнеет, мамка его, Наталья, разумеется, в слезы. Говорит, беда с ним случилась. Да и остальным не по себе. Не мог Витька просто взять и заблудиться. Он с малолетства лес не хуже родного дома знает. Ну что делать? Собрались наши мужики, решили искать. Уже двинулись, и тут Витька объявляется. Грязный весь, одежда порвана, лицо и руки в царапинах. Наталья к нему кинулась. Рыдает, смеется, обнимает, ругает… Все вперемешку, в общем. А Витька вдруг оскалился, оттолкнул мать и пощечину ей залепил. Та ахнула, чуть не упала, а он мимо прошел, как ни в чем не бывало. Тут уж Сергей, отец Витькин, не выдержал. Взял за шкирку, встряхнул, как следует, и домой поволок…

Макар Матвеич вздохнул, откашлялся, достал бутылочку и немного отпил.

– А дальше что? – осторожно спросил Макс.

– Пару дней Витька дома просидел. Как Наталья рассказывала, из комнаты вообще не выходил, не разговаривал ни с кем. Только ухмылялся и глядел исподлобья. Потом я его на улице встретил. Поздоровался, спросил, как дела. А он зыркнул на меня, кулаки сжал, процедил что-то сквозь зубы и дальше пошел. В общем, как подменили его. Раньше-то был добрый, веселый, работящий… Не понимаю, что с ним. Словно бес в парня вселился, – Макар Матвеич горестно вздохнул, подпер рукой подбородок. В светло-серых глазах застыла растерянность. – Еще через пару дней со Светой Богатыревой почти такая же история приключилась. Только пропала она ближе к вечеру, а вернулась под утро. И так еще трое ребят. Вася Зайцев, Соня Кузьминенко и Женька Щеголев. Последнего особенно жалко. Пять лет всего мальчонке.