Текст книги "Страшные гномы (СИ)"

Автор книги: Кирилл Смородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ребята, вот наш корпус, – объявила воспитательница. – Наши палаты на первом этаже. Крыло мальчиков справа, крыло девочек слева.

– Слышал? – Андрей с довольным видом пихнул Лешку локтем. – Как в том году!

Брат в ответ лишь кивнул.

«Да что с ним?» – нахмурился Андрей.

Лешка очень редко бывал таким серьезным и молчаливым. Сейчас он даже жвачку терзал без обычного азарта. Мокрые волосы липли ко лбу, брови почти сошлись на переносице, глаза смотрели в одну точку, а руки прятались в карманах толстовки.

– Заходим и устраиваемся, – продолжила Ирина Олеговна. – Через полчаса строимся перед корпусом и идем на полдник.

– Полдник – это хорошо, – пробормотал Андрей, поднимаясь на крыльцо.

Вестибюль почти не изменился – только стены перекрасили в бежевый, а камин из красного кирпича закрыли решеткой из чугунных прутьев.

– Мальчишки, за мной, – сказал Максим, встав у входа в правое крыло.

Вскоре Андрей и Лешка оказались в палате – той самой, где жили в прошлом году. Это было просторное помещение с большими окнами, десятью кроватями и двумя шкафами-купе.

Раскладывая вещи, Андрей заметил, что на него и Лешку косится низкий рыжий толстяк, который крутился возле Максима, пока водитель менял колесо. Поймав взгляд Новожилова, тот спохватился, дотронулся до очков в красной оправе и поспешно отвернулся.

«Странный какой-то», – подумал Андрей, втискивая подушку в белую наволочку.

– Блин, – пробормотал Лешка. Он стоял возле кровати и держал одеяло, наполовину засунутое в пододеяльник. – Какой идиот это придумал?

– Давай, – Андрей подошел к нему и стал помогать. Затем разложил часть вещей в тумбочке, выпрямился и снова встретился глазами с толстым очкариком.

«Чего ему надо?» – насторожился Новожилов.

В палату заглянул Максим:

– Поторопитесь. Пора строиться и идти на полдник.

Кивнув, Андрей сунул сумку под кровать и вышел на улицу.

Дождь кончился, но тучи все еще стягивали небо. Поникшие деревья ждали солнечных лучей, на асфальте было несколько луж. Спустившись с крыльца, Андрей заглянул в одну и увидел свое темное отражение. Подул ветер, по воде пошла рябь, и силуэт задрожал.

Сзади подошел Лешка. Вяло двигая нижней челюстью, он чуть хмурил брови и оглядывался. Руки по-прежнему прятались в карманах толстовки, ноги в мокрых кроссовках шаркали по асфальту.

Неподалеку крикнула птица. Лешка посмотрел в сторону леса и помрачнел еще больше. Оглядевшись, он приблизился к Андрею и тихо произнес:

– Поговорить надо. Насчет того вагончика. Но не сейчас, ближе к вечеру, когда рядом никого не будет.

– Ладно, поговорим, – отозвался Андрей, удивленно глядя на брата. – А что такое?

– Потом, – Лешка болезненно сморщился и еще раз украдкой глянул в сторону леса.

Андрей покачал головой, чувствуя, как внутри зарождается тревога. Поведение брата не нравилось ему все больше.

– Ребята! – послышался голос Ирины Олеговны. – Седьмой отряд! Строимся парами и идем в столовую! Побыстрее, пожалуйста!

– Давай, – Андрей тихонько толкнул Лешку локтем, оба подошли к воспитательнице и стали ждать, пока соберутся остальные.

Максим суетился, поторапливая ребят, Светка топталась возле стены корпуса. Наконец все построились и двинулись к столовой. Андрей изредка посматривал на Лешку. Тот переставлял ноги и, почти не моргая, глядел перед собой.

После полдника вернулись в корпус и собрались в зале на традиционный вечер знакомств. Андрей не любил эту лагерную традицию: сидеть под четырьмя десятками взглядов, держать свечку на блюдечке и рассказывать о себе…

«Меня зовут Андрей, мне тринадцать лет. Перешел в восьмой класс. Люблю футбол, рэп, фильмы ужасов и компьютерные игры, где монстров побольше, – репетировал он, устроившись на диване рядом с Лешкой. – Вот, пожалуй, и все. Сойдет».

Чуть заметно кивнув самому себе, Андрей скрестил руки и стал слушать остальных. Очередь дошла до рыжего очкарика. Заикаясь, звенящим от волнения голосом, тот поведал, что зовут его Егором Мещеряковым, что он закончил седьмой класс, увлекается биологией и что у него есть серо-белый кот Барбос. Все засмеялись, а толстяк залился краской, тихо добавил: «Я его очень люблю…» и придвинулся к стене, прячась за Максимом. Вожатый наклонился и что-то прошептал ему. Видимо, утешал. Рыжий коротко кивнул, поправил очки. Мельком глянул на Андрея и Лешку, тут же отвел глаза и покраснел еще больше.

«Что-то часто он на нас пялится», – Новожилов нахмурился.

Вечер знакомств затянулся до ужина. Потом весь лагерь собрался на первой дискотеке.

Небо прояснилось, тучи уходили за горный хребет. Солнце светило из каждой лужи, играло бликами в траве и листьях, замирало в окнах.

Андрей сидел на танцплощадке, слушая грохот музыки. Неподалеку плясала компания девчонок из старшего отряда. Возле колонок тусовалась малышня. Они скакали, вопили, носились друг за другом и время от времени крутились на задницах, видимо, изображая брейкеров.

Подошел и присел рядом Лешка. Некоторое время он болтал ногами, глядя в одну точку, потом пихнул Андрея локтем и поднялся.

– Пойдем, – тихо сказал он, повернулся и направился к футбольному полю.

Братья миновали спортивную площадку, заросли сирени и вышли к заброшенному открытому бассейну. Сквозь трещины в асфальте пробивалась высокая трава, кое-где валялся битый кафель. Под навесом березовых ветвей стояли облезлые кабинки для переодевания и пара полуразломанных скамеек.

Лешка подошел к бассейну, сел на укрытый рубероидом бортик и свесил ноги. Андрей огляделся и устроился рядом.

– Ты извини меня, ладно? – тихим голосом начал Лешка. – Что психанул, убежал. И в вагон этот сунулся… – он нахмурился, поджал губы и покачал головой. – Лучше бы я туда не лез.

Андрей сглотнул, глядя на брата. Тот был по-настоящему напуган.

– Что там случилось? – спросил он.

– Если честно, толком и не понял, – признался Лешка. – Просто очень жутко было. Короче, я как этот вагончик увидел, сразу решил туда залезть. Чтобы тебе отомстить – я-то надеялся, ты за мной бежишь. Спрячусь, думаю, а этот пусть побегает, меня поищет. Зашел, значит, и меня сразу чуть не стошнило. Вонища – жуть! Тухляком несет, как от тех птиц в лесу и еще чем-то, вроде как в больнице. Хорошо хоть особой темени не было. В стене, почти напротив двери, дырища здоровая – на корточках можно пролезть.

– Дырища-то там откуда? – пробормотал Андрей, представляя лесной вагончик. Вот он, стоит в низине, вокруг шумит листва, валяются птичьи трупы и мусор, а ветер несет мерзкий запах гнили и больницы.

– Мне-то почем знать?! – воскликнул Лешка. Он облизал губы, поерзал и продолжил: – В общем, я дверь полуоткрытой оставил и начал осматриваться. Никогда раньше такой жути не видел. Пол мертвыми птицами завален, стеклом битым, бумагой. Сделал несколько шагов и споткнулся обо что-то, чуть не упал. Наклоняюсь, смотрю, а это… – брат прервался, перевел дыхание, – в общем, тоже труп, но не птичий. И не звериный.

Он снова замолчал, сглотнул и уставился на дно бассейна, сквозь которое пробивались трава, крапива, одуванчики и подорожник.

Андрей не торопил Лешку. Ему самому нужно было переварить услышанное.

На пару секунд возникла мысль: не выдумывает ли брат? Но Андрей тут же отбросил ее. Он видел мертвых птиц и вагончик, слышал вопли и грохот. К тому же, было видно, что Лешка по-настоящему напуган. Да и врун из него никудышный. Если бы задумал разыграть – давно бы уже хихикал.

– И как он выглядел? – спросил Андрей, напряженно поглядывая на Лешку. – Труп этот…

– Высохший, как мумия. Видно, он уже давно валяется. Похож… Блин, не знаю, на кого он похож! – Лешка засопел, морща лоб. – Уродец какой-то. Помнишь, к нам в краеведческий музей экспонаты из кунсткамеры привозили?

Андрей кивнул, представив ряды колб, в которых застыли одноглазые, двухголовые, сросшиеся, безрукие и безногие существа. «Фатальные ошибки природы», как называл их высокий седоволосый экскурсовод в затемненных очках.

– Так вот, тот, из вагончика, очень на них похож. Небольшой, около метра. Туловище угловатое какое-то. Головы и ног почти не видно. Зато ручищи длинные, костлявые и кривые. И на каждой по три пальца, тоже очень длинных.

– Жесть, – прошептал Андрей.

– Вообще! Я думал, у меня сердце лопнет! И это еще не все. Возле окна шкаф со стеклянными дверцами, – стекло, правда, везде раздолбанное – а на полке штуковина лежит. Что-то среднее между ножом и пилой, изогнутое, с двумя рукоятками. На лезвии – темные пятна. Стопудово кровь! И на полу куча всяких железяк. Щипцы, пинцеты, плоскогубцы какие-то кривые, скальпели, иголки… Смотришь на все это – и по коже мороз!

– И чего ты там торчал так долго?! Сразу валить надо было!

– Так я и хотел! Уже около двери был, когда шорох услышал – с той стороны, где дырка. Кто-то к вагончику шел и переговаривался. Только я ничего не разобрал. Они общались странно: то квакали, то булькали, то… рыгали как будто.

– Они? – тихо переспросил Андрей, чувствуя, как тревога перерастает в самый настоящий страх. – Их несколько было?

– Да! Самое меньшее – трое! Я чуть в штаны не наложил! Запаниковал, хрень какую-то на полу задел, и она хрустнула. Эти затихли на пару секунд, потом заорали и ломанулись к вагону. Но я уже снаружи был. Слышал только, как они в дыру пролезли – и давай там все крушить. Хорошо хоть не погнались, иначе мы бы сейчас тут с тобой не сидели.

Андрей, подумав о том же, содрогнулся. По ушам как будто снова резануло злобными воплями.

Кто это был?

Какие тайны хранит лесной вагончик?

Кому понадобилось ловить и уродовать птиц?

Покачав головой, Андрей вздохнул. Он надеялся, что после Лешкиного рассказа все прояснится. Но вопросов стало еще больше.

– Вывод один, – сказал он, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. – В лесу происходит что-то нехорошее. Будем держаться от него подальше.

– Согласен, – кивнул Лешка. – Мне теперь самому не улыбается в лесу лазить.

– Вот и договорились. А теперь пойдем, – Андрей напряженно огляделся. – Мне, если честно, и здесь не по себе.

Лешка еще раз кивнул, и оба встали. В ту же секунду справа затрещали кусты.

Братья замерли. Лешка приподнялся на цыпочках, вглядываясь в заросли. Андрей чуть присел и сжал кулаки.

«Может, просто ветер?» – подумал он, не решаясь пошевелиться.

Но из кустов вновь донесся шорох.

– Блин! – Лешка засопел и с испугом поглядел на Андрея. – Кто там?!

– Откуда мне знать?! – прошипел тот. Сердце бухало железным колоколом, коленки грозили подогнуться.

– Вдруг это они?! – от испуга голос брата стал хриплым. – Выследили нас!

«Заткнись! – мысленно прорычал Андрей. – И так жутко, а тут еще ты со своими догадками!»

Неподалеку валялся покрытый трещинами кусок кирпича. Какое-никакое, но оружие…

Кусты затрещали в третий раз.

Андрей метнулся вперед. Подобрал кирпич, замахнулся, и тут же из-за листвы и ветвей донесся высокий растерянный голос:

– Да вы чего?! С ума сошли?! Не надо! Не кидай!

Заросли вздрогнули, и Новожиловы увидели рыжего толстяка-очкарика из отряда – Егора.

– Тьфу ты! – выдохнул Андрей.

Толстяк выбрался из кустов, отряхнулся и обиженно уставился на братьев.

– Ненормальные, – пробурчал он, привычным жестом поправляя очки. – А если бы я не закричал?

– А что ты вообще тут забыл? – прищурился Лешка. Он сжимал и разжимал кулаки и тяжело дышал. – Следил за нами что ли?

Очкарик тут же покраснел и отвел глаза.

– Извините, – смущенно пробормотал он и спрятал руки в карманы синей джинсовки с капюшоном. – Просто, когда мы остановились… Сначала вы пропали, потом вожатый. Вернулись перепуганные. Вот мне и стало любопытно, что случилось.

– Любопытной Варваре на базаре пасть порвали! – рявкнул Лешка. Его, наконец, прорвало, и Андрей понял, что брат в любой момент бросится на Егора с кулаками.

Он придвинулся к Лешке, чтобы в случае чего удержать. Тот вполне мог расквасить толстому нос или нарисовать пару синяков. Тогда проблем с воспитательницей не избежать – Егор наверняка нажалуется.

– Извините, – повторил очкарик, еще больше смущаясь. – Я не хотел.

Андрей еле сдержал смешок и покачал головой.

– Ну и что ты услышал? – спросил он, сердито буравя Егора глазами.

– Про вагончик. Что там какое-то непонятное существо, мертвые птицы, медицинские инструменты, – начал очкарик таким тоном, будто отвечал у доски. – А потом, когда Леша уже хотел выбираться, кто-то приблизился к вагончику и, обнаружив чужого, разозлился…

– Это еще очень мягко сказано, – буркнул Лешка, сглатывая. Видно, вновь переживал события пятичасовой давности. – Если бы эти до меня добрались, точно разорвали бы.

– Ну, это еще неизвестно, – возразил Егор. – Вы сами как думаете: кто это был?

Лешка фыркнул, скрестил руки на груди и отошел на пару шагов, всем своим видом показывая, что не желает общаться с очкариком. Андрею тоже не хотелось рассусоливать с этим рыжим шпионом. Тем более здесь, в двух шагах от леса.

– Ничего мы не думаем и думать не собираемся, – твердо ответил он. – Нужно просто забыть эту историю и держаться от леса подальше.

– Зря вы так, – заявил Егор. – Это ведь настоящая тайна! И мы можем ее разгадать! Ты ведь говорил, что там на полу были бумаги? – обратился он к Лешке.

– Ну и что? – с вызовом отозвался брат. – Если тебе маманя в сумку туалетную бумагу забыла положить, я тебе свою одолжу.

– Да причем тут это?! – с обидой воскликнул толстяк. – Просто в тех бумагах могут быть ценные записи. И если мы их добудем, то узнаем, что это за вагончик и что за существа бродят вокруг него.

– Забудь. Мы туда больше не пойдем, – сказал Лешка. – Хватило и одного раза.

– Но ведь это же приключение! – толстяк смотрел умоляюще и уже едва не плакал.

– Приключение?! – разозлился Андрей. – Ты там не был! Не видел мертвых птиц и вагончик! Не слышал, как орали… эти! Так что засунь себе свое приключение куда подальше да потемнее!

«Блин! – думал он, сердито глядя на Егора. Тот по-прежнему стоял с виноватой гримасой, но отступать явно не собирался. – Прицепился же, а?! Если так и дальше пойдет…»

Он оборвал мысль, потому что Егор снова стал канючить. Аргументы закончились, и теперь толстяк пытался давить на жалость. Он ныл, что всегда был робким, но в глубине души мечтал попасть в такую историю, что если ребята не согласятся, он пойдет один – и так далее.

Лешка слушал, качая головой и время от времени закатывая глаза.

«Вот кретин! – Андрей не отрывал взгляда от Егора. Тот раскраснелся и все чаще поправлял очки. – Он ведь и впрямь один туда сунуться может. А потом, если вернется, всем растрезвонит, что мы струсили… Не было печали! – он почувствовал смесь злобы и отчаяния. – Видно, придется все-таки еще раз наведаться в этот вагончик».

– …Ну, пожалуйста, ребята! Ну, пойдемте! – голосил толстяк.

– Да заткнись ты уже! – Андрей сморщился, бросил на Егора брезгливый взгляд и подошел к Лешке. – Слушай, – он наклонился к уху брата. – Сводим этого придурка в лес, пусть сам все своими стеклышками увидит.

– Да ты что?! – Лешка вытаращился и отшатнулся. – Жить надоело?! Нельзя туда идти!

– Придется, – тихо, но чтобы и Егору было слышно, сказал Андрей. – Иначе это очкастое чудо потом всему отряду будет рассказывать, какое оно смелое, а мы трусы!

Лешка открыл рот, чтобы возразить, но не издал ни звука. Зло зыркнув на Егора, он поджал губы, шмыгнул носом и сказал:

– Хорошо. Только дорогу пусть этот очконавт и ищет. Лично я не знаю, как до вагончика добираться.

– Я знаю.

Андрей вздрогнул, услышав голос Оли. Обернувшись, он увидел девочку возле бассейна.

– А ты здесь как оказалась? – изумленно пробормотал он.

Оля усмехнулась и подошла.

– Так же, как и Егор. Увидела, что вы куда-то пошли, и решила проследить. Я ведь тоже там была – и хочу знать, что в этом вагончике.

– Зашибись! – сердито воскликнул Лешка. – Не отряд, а КГБ какое-то!

– Ладно, – сказал Андрей. В глубине души он радовался появлению Оли. И понимал, что теперь задний ход точно не дашь. Прослыть трусом перед Егором он еще мог. Но перед ней – ни за что! – Как нам добраться до вагона?

– Он не так уж далеко. На том участке, где спустило колесо, дорога делает большой круг. После того, как мы вернулись в автобус, ехали минут пятнадцать, не больше, – принялась объяснять Оля. – Ворота вон там, – она указала вправо, – поэтому мы не ошибемся, если двинемся в лес от них. Три-четыре километра по прямой – и будем на месте.

– Умная какая! – пробурчал Лешка. – Ну и когда мы пойдем? Надеюсь, не сию минуту?!

– Разумеется, нет! – воскликнул обрадованный Егор.

«Разумеется! – мысленно передразнил Андрей. – Надо же, какой разумный!»

– Предлагаю идти после завтрака, – сказала Оля. – Будет церемония открытия смены с линейкой, концертом и так далее. Подождем немного, а потом незаметно сбежим.

– Вот и отлично! – Егор потер пухлые руки. – Увидите: это будет супер!

– Ага, – кисло отозвался Лешка. – Уже сейчас вижу, – он обернулся на темный прямоугольник бассейна. На лагерь опускались сумерки, растительность погружалась в ночную дремоту, небо над горами стало малиновым. – Может, в корпус, наконец, пойдем?

– Верно, – согласился Егор. – Перед завтрашней экспедицией нужно как следует набраться сил.

«Экспедицией! – вновь передразнил очкарика Андрей. – Профессор, блин!»

Ребята вышли на узкую, усыпанную камешками тропку и двинулись вдоль кустов, над которыми возвышались березы и сосны. Кое-где из темной и сырой после дождя земли виднелись корни, и Андрей невольно вспоминал слова Лешки: «зато ручищи длинные, костлявые и кривые. И на каждой по три пальца, тоже очень длинных».

Что ж, завтра ему представится возможность увидеть, насколько длинные «ручищи» у существа…

«Неужели я и вправду согласился идти? – спрашивал себя Андрей, слушая шаги друзей и грохот музыки с танцплощадки. Он вновь представил лес, и по спине пробежали мурашки. – Ладно, – он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, – один раз мы уже вернулись оттуда. Вернемся и завтра».

Действительно, может, все не так плохо. Андрей ведь не знал, что это за лесные существа. Да, они убивают птиц. Но не исключено, что всего лишь для пропитания. Да, они злобно ревели, обнаружив в вагончике Лешку. Но ведь не бросились в погоню. Быть может, они просто-напросто защищают свою территорию, как животные? Скорее всего, так и есть. Но оставался главный вопрос: кто такие эти «они»? Родня тому высохшему существу, о которое споткнулся Лешка? Наверное. Однако это по-прежнему ничего не объясняет…

«Завтра все и узнаем», – подумал Андрей, глядя на огни танцплощадки.

Ребята из других отрядов знакомились, плясали, веселились. Конечно, они ведь благополучно добрались до лагеря. Это ведь не у их автобусов спустило колесо. Это ведь не они бегали по лесу неизвестно от кого. И не им завтра предстоит отправиться в «экспедицию», как выразился этот очкастый придурок. Почувствовав злость, Андрей снова вдохнул поглубже.

«Может, завтрашняя прогулка и впрямь окажется просто увлекательным приключением», – подумал он, вместе с Лешкой, Олей и Егором останавливаясь возле корпуса.

Глава 6. Братская могила «страшных гномов»

Утро выдалось жарким. Федор Иванович уже несколько раз прерывался, снимал рукавицы, доставал платок и промокал лицо. Потом опять брался за метлу.

Вновь остановившись, он оглядел двор. Возле разноцветного деревянного домика возился с машинками карапуз в синей джинсовой панамке. Рядом, на низенькой лавочке сидела его бабушка. Листва блестела на солнце, безоблачное небо вокруг светила казалось белым.

– Еще чуть-чуть, – сказал себе Сбитнев. Оставалось подмести у первого подъезда – и можно укрыться на скамейке в тени тополей.

За домом послышался грохот трамвая. Спустя пару минут во дворе показалась Нина Евгеньевна. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: что-то случилось. И это «что-то» наконец-то хорошее.

Серова шла уверенно, выпрямив спину и чуть заметно улыбаясь. Увидев Сбитнева, она направилась к нему.

– Доброе утро, Федор Иванович.

– Здравствуй, Ниночка, – кивнул дворник. – Давненько тебя такой радостной не видел.

– Так ведь новости замечательные! – Нина Евгеньевна сияла. – Я только что от Максима. Фруктов ему принесла, витаминов, которые Игорь Витальевич порекомендовал. Максим, как обычно, лежал лицом к стене, но как услышал, что я зашла, повернулся. Посмотрел на меня удивленно, чуть улыбнулся и заплакал. Беззвучно, только слезы по щекам катились. Я, если честно, сначала испугалась. К доктору побежала, а тот довольно кивнул и сказал, что это хороший признак – Максим идет на поправку. Первый шаг сделан!

– Ну, вот видишь! – сказал Федор Иванович, облегченно выдохнув. – Я же говорил: нечего себя казнить было. Максим парень крепкий, выкарабкается.

Нина Евгеньевна попыталась улыбнуться, но помешал всхлип. Приложив руку к губам, она проморгалась и снова посмотрела на Сбитнева.

– Спасибо вам, Федор Иванович, большое, – тихо сказала она. – Если бы не вы, не знаю, что бы сейчас с Максимом было.

– Ну-ну, скажешь тоже, – смутился дворник. – Ничего такого я не сделал. Вот Игорь Витальевич – голова. Его и благодари.

– Нет-нет, – Нина Евгеньевна замотала головой и полезла в бежевую сумку. – Вы тоже очень помогли, – она достала яблоко, протянула Сбитневу. – Вот, угощайтесь. Чтобы Максим поскорее выздоровел и вернулся домой!

– Ну, добро, – крякнул дворник, принимая подарок.

Серова пошла домой, Сбитнев домел двор и устроился под тополями. Снял рукавицы и жилет и захрустел яблоком.

«Дай бог, чтобы и дальше все было хорошо», – думал он, наблюдая, как воробьи серыми чирикающими шариками прыгают в пыли. В ветвях застрекотала сорока, с балкона донесся собачий лай.

Дворник всей душой желал, чтобы последние несколько дней остались лишь страшными воспоминаниями. Может, так оно и будет. Максим уже идет на поправку, очередь за Егором…

Вспомнив о соседском мальчишке, Сбитнев помрачнел. Что должно было случиться в лагере всего за два дня, чтобы изменить Егора настолько?

– Хоть в чертовщину начинай верить, – пробормотал Федор Иванович, морща лоб. – Ладно, пора домой.

Он поднялся, отнес метлу и тележку в подсобку, бросил взгляд на двор и вышел на улицу. Задержался у синего киоска на остановке, мотнул головой. Нет, утро жаркое, и трамваи уже превратились в железные грохочущие парилки. Лучше пройтись пешком.

Выкинув огрызок в облезлую заплеванную урну, Сбитнев пошел дальше. Справа, над кустами сирени, высилась арка с колоннами, за которой пряталась бордовая четырехэтажка школы. В траве, нахохлившись, сидел крупный, явно побитый жизнью дымчатый котяра.

Федор Иванович вспомнил о Барбосе. Весь прошлый день кот просидел под диваном, вылезал только поесть, передвигался на полусогнутых лапах. А когда Сбитнев лег спать, устроился под боком и полночи вздрагивал.

«Досталось же ему, бедолаге», – подумал Федор Иванович.

Дорога заняла минут сорок. Увидев среди зелени свой дом с белыми, выкрашенными штукатуркой стенами и шиферной крышей, Сбитнев чуть улыбнулся и ускорил шаг.

Приветствуя хозяина, в палисаднике зашелестела яблоня, с верха зеленых ворот нехотя сорвалась сорока. Сбитнев достал ключ, открыл дверь, прошел во двор и обо что-то запнулся.

Охнув, он опустил глаза и увидел большую коробку из-под обуви. К крышке был приклеен тетрадный лист в клетку с неумело нарисованным черепом, под которым перекрещивались две кости, и одним-единственным словом: «Привет!»

Тут же заколотилось сердце. Предчувствуя неладное, Сбитнев присел на корточки, приподнял коробку.

«Тяжелая», – отметил он и снял крышку.

Внутри лежал Барбос. Белую шерсть груди покрывали ржавые пятна, передние лапы были вывернуты, голова… От нее мало что осталось.

Ноги не выдержали. Сбитнев завалился на бок, тяжело дыша. Спрятал лицо в ладонях и отпихнул коробку. Та перевернулась, Барбос вывалился на землю.

Затряслись плечи, сдавило горло, голову наполнило шумом. Федор Иванович зажмурился до боли в глазах, надеясь, что разуму будет легче в темноте. Но перед мысленным взором появился Егор. Оскалившись, он прижимал кота к верстаку, замахивался молотком и бил, бил, бил… Сбитневу даже показалось, что он слышит удары. Мягкие, глухие. Но это колотилось его собственное сердце.

Под левой лопаткой вспыхнула боль. Сразу, резко. Стало трудно дышать, а на сердце будто бы сомкнулись пальцы – стальные, цепкие.

Оскалившись, Федор Иванович встал на корточки. Затем, перебирая руками по стене, поднялся. Отпер дверь в дом и, шатаясь, кинулся на кухню. Добрался до холодильника, вытащил аптечку.

«Вот они», – мелькнуло в голове, когда пальцы ухватили пластинку с крупными белыми кругляшами «Валидола».

Первую таблетку он уронил. Мысленно выругался, стиснул зубы, вдохнул поглубже и извлек вторую. Сунул под язык и опустился на стул, чувствуя, как рот наполняется мятным, с легкой горечью привкусом.

Спустя пару минут волна боли схлынула, стальные и цепкие пальцы, сжимавшие сердце, исчезли. Сглотнув и сделав пару глубоких вдохов, Сбитнев встал, прошел в ванную и плеснул на лицо холодной водой. Жар, изнутри давивший на виски, тоже понемногу уходил.

Глянув в зеркало, Федор Иванович покачал головой. Мокрое лицо пошло пятнами, подбородок чуть подрагивал, в глазах светились испуг и отчаяние.

Он наощупь отыскал полотенце, вытерся и решился.

Вышел на улицу, присел на корточки, убрал окоченевшую тушку в коробку. Отнес под дальнюю яблоню и вернулся за лопатой.

Через десять минут о случившемся напоминал лишь кусок перекопанной земли под яблоней. И страх, терзавший изнутри.

Вернувшись в дом, Федор Иванович присел на краешек кровати и спрятал лицо в ладонях. Он не понимал. Ничего не понимал. Но чувствовал, что рядом поселилось зло. Прочно и надолго.

За несколько дней до этого.

«Засранцы! – Макс плюхнулся на койку и задумчиво уставился в стену, оклеенную цветастыми обоями. – Мало им приключений».

Не зря он решил приглядывать за братьями. Те свинтили секретничать при первой возможности. И то, что Макс услышал, прячась в зарослях возле бассейна, очень ему не понравилось. Он сам еще не отошел после приключения в лесу, а Лешкин рассказ только усилил тревогу. Мертвые птицы, вагончик, странное высохшее тело, крики и грохот… С лесом и впрямь что-то непонятное, а эти «господа отдыхающие» опять решили сунуть любопытные носы в его дебри.

«Нет уж, ничего у вас, ребятки, не выйдет, – подумал Макс, оглядывая комнатку. На тумбочке у окна мягко светила лампа под оранжевым абажуром, в углу темнел шифоньер, на верху которого покоилась пустая дорожная сумка вожатого. – С утра буду за вами следить. Глаз не спущу!»

Немного успокоившись, вожатый улегся и, не моргая, уставился в потолок – в полумраке он казался серым. Полежал немного с закрытыми глазами. Поняв, что сон не идет, поднялся и подошел к окну.

За потрескавшейся асфальтированной дорожкой темнели заросли черемухи, журчал ручей. Дальше шел крутой подъем, заросший барбарисом и огороженный сетчатым забором, а за ним начинался лес.

Представив, каково сейчас среди укутанных ночной чернотой стволов, ветвей и листвы, Макс поежился и перевел взгляд на небо.

Тучи ушли. Желтая, почти круглая луна нависала над горами, щедро поливая их светом. Рядом, свитой при королевской особе, мерцали звезды.

– Красиво, – пробормотал Макс, отошел от окна и вздрогнул, встретившись с темным взглядом собственного неясного отражения. Оно походило на призрака, замершего в воздухе, бледного, полупрозрачного.

Не отрывая от него глаз, Макс подошел к лампе и щелкнул выключателем. Комнатку затопила темнота, отражение исчезло. Вожатый облегченно выдохнул, открыл форточку и устроился под одеялом. Еще раз проверил, завел ли будильник на телефоне, перевернулся на левый бок и, наконец, почувствовал, как сон берет свое.

…Пи-пи-пи!

Макс разлепил глаза и приподнялся на локте. Плюхнул левой рукой по тумбочке, нащупал телефон, поднес к лицу и отключил будильник. Встал, влез в майку и джинсы, достал пакет с зубной щеткой, пастой и дезодорантом и вышел из комнаты.

Ребята еще спали. Дверь в первую палату была открыта, доносился чуть слышный храп.

«Спите-спите, – подумал он, направляясь дальше. – До подъема еще полчаса».

Прошлепав по коридору, Макс зашел в ванную и встал перед раковиной. Глянул на свое отражение и почувствовал, как желудок наливается каменной тяжестью.

«День сегодня не из простых, – он сглотнул и пустил холодную воду. – Если они и впрямь вознамерились идти в лес…»

Макс оборвал мысль, покачал головой и приник к крану губами. Тут же заломило зубы, он быстро сделал пару глотков, выпрямился и фыркнул.

Умывшись, он прошел в холл и устроился на диване, глядя в темный экран телевизора. Из соседнего крыла слышались частые шаги и взволнованный голос Ирины Олеговны. Невнятно буркнула Светка.

Серов провел рукой по зеленой ткани дивана, встал и прошел к балкону. Щелкнул шпингалетом, потянул дверь. Та грохотнула, и спустя секунду в холл хлынула волна прохладного утреннего воздуха.

Макс поежился и поднял глаза на нежно-голубое небо в легкой облачной дымке и блестящую зелень леса. За кустами черемухи слышалось птичье щебетание, со стороны ворот доносился ворчливый басок трактора.

Спустя полчаса умытый седьмой отряд построился у корпуса и с гомоном направился к столовой.

На эстраде вовсю готовились к празднику. Суетились несколько воспитателей и вожатых. Один, с бритой наголо головой и оттопыренными ушами, одетый лишь в красные шорты и шлепанцы, сидя на краю сцены, настраивал гитару. Из двух черных колонок-«небоскребов» обрывками неслось что-то торжественное, время от времени взвизгивал микрофон. Под крышей висели гроздья разноцветных шаров, на скамьях лежали свернутые листы ватмана, коробки с красками, фломастерами и кисточками.

Ребята, глядя на это великолепие, перешептывались, вытягивали шеи. И только четверым до предстоящего торжества, казалось, не было никакого дела. Андрею, Лешке, Оле и Егору. Они держались вместе, серьезные, задумчивые.

«Все-таки решили идти, – Макс покачал головой, не спуская с четверки глаз. Он надеялся, что за ночь ребята передумают, но, видимо, зря. – И ведь действительно напуганы! Нет, чтобы забыть об этой затее. Всем бы сразу легче стало. Куда там! Вдруг кто трусом посчитает! Оболтусы!»

Вожатый ускорил шаг и почти поравнялся с ними. Разумеется, он понимал, что сейчас ребята никуда не рванут, но все же… Следить, так следить.

Столовая встретила запахом каши и компота. Отовсюду доносились голоса, грохотала и звенела посуда, ножки стульев лязгали по полу. Седьмой отряд расположился за длинным столом, рядом со стеной, увешанной плакатами типа «Мойте руки перед едой!» и так далее.

Макс сидел, задумчиво ковыряя ложкой в рисовой каше с желтым озерцом сливочного масла в центре. Тяжесть все еще не отпускала желудок, есть не хотелось. И еще больше не хотелось носиться по лесу, если эти чертенята все-таки сбегут.