Текст книги "Остров неопытных физиков (илл. Г. Валька)"

Автор книги: Кирилл Домбровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Ну ладно, философы, – вмешался в спор Яшка, – вы лучше скажите: что мы дальше будем делать с этой штукой.

Яшка пренебрежительно постучал по крышке трансформатора сухой травинкой, которую вертел в руках.

– Как – что? Сейчас будем испытывать трансформатор. Перенесемся куда-нибудь.

– Я считаю, для начала надо перенестись в Москву! – сказал Алек.

– Ну да, в Москву и так, поездом можно. Нет, Алек, уж если переноситься, так подальше – на Ангару… Или, еще лучше, в Крым, к морю!

Яшка среди ребят считался лучшим пловцом, и он уже предвкушал возможность совершенно бесконтрольного купания в Черном море.

– В Москву нельзя, – подумав, сказал Витька. – Разве там можно испытывать такой прибор? Сразу авария случится или в милицию попадем.

– Витька, а ты уверен, что этот трансформатор на весь земной шар действует? – спросил Серега.

– А кто его знает… Должен бы действовать, раз глобус установлен.

– Тогда у меня есть предложение… – Серега даже захлебнулся от волнения. – Есть предложение. Поехали на… «Кон-Тики»!

– Что-о?

– Я говорю: поехали на «Кон-Тики»!

– Ты что, с ума сошел, что ли?.. Алек, пощупай у него пульс!

– Ничего я с ума не сходил, а я вам вполне серьезно говорю. Если привалила такая удача, что нам достался этот прибор, то мы будем последние дураки и ничтожества, если не сумеем как следует им воспользоваться. Я знаю, Алек сейчас начнет ныть: «Надо в Москву вернуться, надо спросить у бабушки, у тети, у дяди, надо с кем-нибудь посоветоваться»… Это все, я вам скажу, чепуха! Наша задача сейчас вполне определенная: нам надо его и-зу-чать! Нужно как следует изучить этот прибор и проверить все его возможности. Такое, как с нами, бывает раз в жизни. Я вот уже почти четырнадцать лет живу на свете, а о таком не слыхал. А на «Кон-Тики» иначе, как с таким прибором, и вообще никогда не попадешь.

– Можно не на «Кон-Тики», а на «Витязе» вокруг света поехать, это еще интереснее, – сказал Алек.

– На «Витязе» плавают большие, а мы еще школьники.

– Подумаешь – большие! У моей сестры знакомый студент на «Витязе» плавает.

– Так я и говорю: студент, а не школьник.

– А я считаю, – серьезно сказал Витька, – что надо наш трансформатор применить как-то с пользой для дела. Для всех людей вообще, а не только для нас одних.

– А как же иначе! И я про то же самое говорю. Только я говорю, что, прежде чем извлечь пользу из этого трансформатора, нужно сперва самим во всем разобраться, все изучить как следует. А для того чтобы не натворить беды, необходимо уехать на необитаемый остров и там делать опыты. А на необитаемый остров лучше всего ехать на плоту «Кон-Тики»… Между прочим, что касается пользы от этого прибора, я хочу сказать, от изменения физических законов, то это еще большой вопрос – может ли он принести пользу. Пока получается один вред. То поезда чуть не столкнулись, то автомобиль не может ехать, то время идет задом наперед. Какая от всего этого польза?

– Насчет того, чтобы сперва все исследовать, я согласен, – заявил Витька. – И, пожалуй, на необитаемом острове это делать удобнее. Только ты про какой «Кон-Тики» толкуешь? Это плот, на котором шведы через Тихий океан плыли?

– Не шведы, а норвежцы. Там только один швед был, а остальные норвежцы. Они построили плот из бальсовых бревен…

– Да ты не рассказывай, читали… знаем…

– Ну вот, этот плот сейчас в Осло, в музее. Я в кино видел. Целую картину. Называется «Берген – Осло». Снимал какой-то Гасюк, наш кинооператор. Я даже фамилию запомнил, очень редкая…

– Подумаешь, у нас на Украине Гасюков сколько хочешь.

– Не перебивай, Яшка! Ну вот, плот висит в музее, в таком маленьком домике, и там, на плоту, все сохранено, как было во время плавания, все-все: и парус, и радиоприемник, и постели, и даже консервы – полный запас! Прямо садись и плыви!

– Да как ты поплывешь? Ведь ты говоришь: плот на берегу, в музее?

– Очень просто. Мы сейчас настроим наш трансформатор на Осло. Перенесемся туда, пройдем в музей, сядем на плот и… включим трансформатор, перенесемся в Тихий океан! Прямо к острову Пасхи!..

– Вот это здорово! – сказал Яшка Букин. – Вот это идея, это я понимаю! Молодец Серега!

– Я не согласен, – сказал Алек.

– Что, опять бабушка не пустит?

– При чем здесь бабушка! Дело не в бабушке, а вообще…

– Боишься?

– Ничего я не боюсь, а так… вообще…

– Да ты скажи толком, что – вообще?

– Вообще… плавать я не умею!

– Ну, велика беда, научишься! Хочешь, я тебя быстро научу? В море плавать легко! А потом имей в виду: в океане дело такое – если с плота упал, тут уж всё. Точка. Умеешь или не умеешь плавать, все равно акулы сожрут!

– Вот я и не хочу поэтому. А кроме того, в самом деле, как же быть с бабушкой? Она у меня знаешь какая? Если я пропаду в Тихом океане, она всю московскую милицию на ноги поставит. Она не успокоится, пока не сыщет…

Ребята недолюбливали Алекину бабушку, которая до прошлого года преподавала в их школе английский, но напоминание о родителях несколько охладило пыл будущих путешественников. Каждый невольно задумался о том, что будет дома, если они не вернутся к вечеру.

– Стойте, ребята! Все в порядке. Есть идея…

Витька выдержал многозначительную паузу, для того чтобы придать больше веса своим словам.

– Серега, ты когда сегодня выехал со станции Петрушкино?

– В час тридцать.

– А приехал обратно?

– Приехал… Ой, Витька, молодец! Вот это да!

– Поняли, ребята? Мы поплывем на «Кон-Тики», а потом, когда надоест, пустим время обратным ходом и вернемся сюда же, на это самое место и в этот самый день и час. Ясно? Вопросы есть?

– Есть.

– Что у тебя, Букин?

– Где обедать будем? Я есть хочу.

– Обедать будем на плоту. Все?

– Все! Настраивай трансформатор!

Витька установил трансформатор прямо на земле рядом с молоденькой рябиной близ дороги. Ребята расположились вокруг.

– Ну как? Начинать?

– Давай!

– Ребята, садитесь ближе, теснее!.. Еще теснее… А то смотри, Букин, одна нога здесь останется!

– А я все-таки сомневаюсь, – сказал Алек. – Как бы чего не вышло.

– Брось нудить, Алек! Садись ближе!

Ребята уселись вокруг трансформатора. Витька еще раз осмотрел прибор, потом решительно нажал белую клавишу.

На панели загорелась зеленая лампочка.

– Видите, ребята? Прибор реагирует.

– Витька, а ты уверен, что все правильно разобрал?

– А то как же! Тут ничего сложного нет.

Витька начал устанавливать долготу и широту. Он крутил обе ручки одновременно, и глобус медленно поворачивался слева направо и сверху вниз. Витька навел перекрестие точно на то место, где, по его мнению, должен был находиться город Осло, и подправил четкость на экране детальной карты.

Там была сперва сплошная муть, потом постепенно проступили какие-то неясные очертания.

– Витька, что это?

– Не пойму.

– А ты прибавь четкость. У нас дома с телевизором тоже так бывает – сперва муть, а потом поправишь четкость, и хорошо видно.

– Уже все. До отказа.

– Тогда контраст!

Витька покрутил рукоятку регулировки контраста.

На экране появилась серая рябь, и только в одном краю были заметны темные контуры.

– Витька, так это же море! Вон корабль идет!

В самом деле, на общем сером фоне можно было различить узенькую стрелку корабля, видимого сверху.

Витька немного повернул ручку долготы – и море сразу сменилось скалистым берегом.

– А где же город?

– Надо еще крутить, пока не увидим.

Он снова повернул рукоятку, и на экране панорамой прошел лесистый склон горы, дорога, потом снова появился залив и, наконец, берег с разбросанными на нем домиками.

– Это, наверное, еще не сам город, а окраина. Надо посмотреть дальше.

Дальше опять пошло то же самое – скалы, заливы и покрытые лесом горы.

– Слушай, Витька, ты найди железную дорогу и по ней уже веди указателем.

Железная дорога нашлась не сразу. С непривычки было трудно разглядеть узенькую полоску, извивающуюся по склонам горы, вдоль самого берега залива. Поймав дорогу в центр перекрестия, Витька стал осторожно следовать за ее изгибами. Скоро появились отдельные домики, потом целые поселки, улицы и, наконец, начался настоящий город.

– Так, нашли. Теперь показывай, Серега, где твой музей.

– А ты думаешь, я знаю? Я же его только три раза в кино видел, да и то, знаешь, как там показывают – раз-раз и нету. Давай где-нибудь приземлимся, а там уже пойдем искать. Если я музей увижу не сверху, а как в кино было снято, я сразу узнаю!

– Куда же садиться? Не на крыши же!

– Зачем – на крыши! Ты выбери место поудобнее, там и сядем.

Витька еще немного покрутил рукоятки настройки. На экране медленно проплывали здания с черепичными крышами, переплетение узких улиц, на которых даже можно было разглядеть крошечные автомобильчики.

– Гляди, Витька, вот подходящее место! – сказал Алек. – Подвинь еще немножко…

На экране проплыло большое здание, окруженное парком. Витька остановил перекрестие на маленькой полянке.

– Ну, вот здесь, я думаю, хорошо будет… Жать?

– Жми! – хором ответили ребята.

Витька уселся поудобнее, замотал покрепче ремень трансформатора вокруг левой руки, зажмурился и… нажал клавишу.

МОСКВИЧИ И «МОСКВИЧИ»

В темноте раздался плач ребенка.

Витька открыл глаза.

Прямо перед ним, шагах в двадцати, стояла молодая женщина и покачивала коляску, в которой плакал ребенок.

Витька огляделся по сторонам. Он сидел на залитой солнцем лужайке. В левой руке у него был кибернетический трансформатор. Остальные ребята сидели рядом так же, как и раньше, и бессмысленно таращили глаза.

Витька посмотрел наверх. Над ним было такое же точно голубое небо, как и несколько секунд назад. Рядом стояла рябина, под которой они уселись, когда собрались испытывать трансформатор.

Витька отметил про себя, что рябина стала как будто ниже – ее верхушка была начисто срезана. Витька потрогал траву. Трава была самая обыкновенная. На лужайке росли мелкие ромашки.

– Здорово! – сказал Яшка. – Я даже ничего и не почувствовал, только в глазах потемнело. Это что же, мы уже в Норвегии?

– Должно быть…

По лужайке пробежал маленький мальчик в голубеньком костюмчике. Он закричал:

– Мама! Мама!

– Какая же это Норвегия, когда он по-русски говорит? – недоверчиво спросил Яшка.

Мальчик подбежал к матери и стал что-то быстро лопотать, поглядывая на ребят, но слов нельзя было разобрать. Женщина посмотрела внимательно и удивленно, встретилась взглядом с Витькой, потом быстро развернула коляску и, ведя за руку голубого мальчика, пошла прочь.

– Наверное, нас испугалась, – сказал Яшка. – Ну, что будем делать?

– Пойдем искать «Кон-Тики»!

– Витька, а ты уверен, что мы действительно в Осло? – спросил Яшка. – Мне что-то не верится. Уж очень все обыкновенное – и трава и деревья совсем такие же, как на Гоголевском бульваре в Москве! И говорят они по-русски… Что-то не похоже на Норвегию.

– А ты был в Норвегии?

– Я-то не был, но все-таки за границей все должно быть заграничное, а тут все совсем обыкновенное, никакой разницы. Наверное, мы перенеслись не в Осло, а куда-нибудь поближе, в Кунцево или Сокольники…

Витька поднялся:

– Пошли, ребята! Нечего тут сидеть. Посмотрим, какие это Сокольники!

Он решительно перекинул через плечо ремень трансформатора и двинулся в ту сторону, куда пошла женщина с детьми.

За деревьями оказалась посыпанная песком дорожка, точно такая же, как в любом из московских парков. Витька посмотрел налево и увидел удаляющуюся женщину с коляской. Направо шли две старушки в старомодных шляпках.

– Пошли направо, – сказал подошедший Алек. – Эта мамаша мне что-то не нравится, как бы она не нажаловалась!

– А за что жаловаться? Разве мы что-нибудь плохое сделали?

– Не плохое, а все-таки… Вдруг появились неизвестно откуда, еще начнет спрашивать: кто такие, зачем да почему? Что ты ответишь?

– Так и отвечу. Все, как было.

– Так тебе и поверили! Такого на свете не бывает!

– Значит, бывает, раз мы здесь.

– Все равно, пошли лучше направо, – сказал Яшка.

– Направо так направо!

Ребята двинулись по дорожке. Впереди шел Витька с трансформатором через плечо, за ним Серега с Яшкой и последним Алек.

Поравнявшись со старушками, Витька хотел прислушаться к их разговору, чтобы узнать, на каком языке они говорят, но старушки замолчали и подозрительно посмотрели на ребят.

Витька с независимым видом прошел мимо.

На этой боковой аллейке, кроме ребят и старушек, никого не было.

Впереди, за поворотом, слышался неясный шум и вдруг резко ударила барабанная дробь.

«Пионерский отряд идет, – подумал Витька. – Может быть, и в самом деле мы вовсе не в Осло, а где-нибудь под Москвой?»

Ребята ускорили шаг. За поворотом тропинка вливалась в широкую аллею, на которой было много народу – взрослые и дети, молодые и старые, мужчины и женщины.

И сразу ребята поняли, что они не дома. Со всех сторон слышалась незнакомая речь. Все были одеты, хотя и совсем просто, но не так, как в Москве. Все было какое-то незнакомое, чужое.

Впереди, по середине аллеи, под барабанную дробь маршировал отряд солдат. Они были одеты в странную форму: черные мундиры, черные брюки навыпуск, черные фетровые шляпы с большими меховыми кистями, которые свисали набок. Солдаты четко печатали шаг и больше всего были похожи на сказочных гвардейцев, которых рисуют в детских книжках.

Ребята растерянно смотрели на проходящих. Только сейчас каждый из них начал сознавать всю нелепость и необычность их приключения. Когда они строили планы поездки на «Кон-Тики», все казалось им таким простым: перенесемся в Осло, сядем на «Кон-Тики», перенесемся в Тихий океан, а там посмотрим. Сейчас, почувствовав себя в чужом городе, в чужой стране, ребята несколько оробели и вся их затея представилась им несколько в ином свете.

– Ну, чего стоять-то? Пошли спросим! – сказал Яшка.

– А как ты спросишь? На каком языке?

– Так и спрошу. По-русски. «Кон-Тики, Тор Хейердал». Это все знают!

Яшка пошел вперед, присматриваясь и выбирая, у кого бы спросить дорогу.

Людей было много, но, после того как прошли солдаты, все заспешили по своим делам и никто не обращал на ребят внимания.

Набравшись смелости, Яшка остановил двух молодых людей, похожих на студентов:

– Скажите, пожалуйста…

Когда хотел, Яшка мог быть таким вежливым, какими бывают мальчики только в книгах. Но он редко хотел.

Студенты сразу остановились и что-то ответили, но Яшка не понял.

– Скажите, пожалуйста, как нам пройти к музею «Кон-Тики», где Тор Хейердал и его товарищи?

Студенты переглянулись, пожали плечами и опять заговорили оба сразу, но все непонятно.

– «Кон-Тики», Тор Хейердал, – опять повторил Яшка.

Студенты приветливо улыбались, пожимали плечами и что-то говорили, но Яшка ничего не мог понять.

– Тор Хейердал, «Кон-Тики»! Не понимаете?.. Ну и плохо, если не понимаете! – Яшка рассердился, и всю его вежливость как ветром сдуло.

– Ладно, ребята, эти не понимают, других найдем! Выйдем на настоящую улицу, посмотрим, что там делается, не пропадем!

Студенты с виноватым видом вежливо попрощались и пошли своей дорогой. Ребята дошли до конца аллеи и остановились на шумном перекрестке.

Улицы были совсем непохожи на наши, хотя вдоль них так же стояли дома, пестрели вывески магазинов, по гладкому асфальту катили машины, по тротуарам шли прохожие – это все было такое же, как и в Москве, и все-таки совсем другое. Автомобили – сплошь иностранные. Ни одной знакомой марки. Особенно много было маленьких горбатых машин, похожих на жуков. Витька припомнил, что он видел такие машины в Москве, но не знал, как они называются. Дома были тоже не такие, как московские. Прежде всего обращали на себя внимание высокие черепичные крыши. Да и весь облик города был какой-то незнакомый. Магазинов много, но все маленькие. У каждого магазина своя вывеска, непохожая на другие, все очень яркие и все написаны латинскими буквами. Пожалуй, меньше всего отличались от москвичей прохожие, но и они были совсем другими, если присмотреться внимательнее.

Ребята стояли на краю тротуара и с интересом разглядывали все это незнакомое разнообразие.

– Ребята! Ура! «Москвич»! – вдруг закричал Яшка во весь голос, пугая прохожих.

– Ты чего орешь? Какой «Москвич»?

– Вон «Москвич» стоит, на той стороне! Честное слово, наш «Москвич»!

На другой стороне улицы у тротуара остановился самый обыкновенный «Москвич» кремового цвета.

Увидев «Москвича», ребята обрадовались ему, как родному, и кинулись перебегать улицу. Движение было не очень сильное, но все же улица была полна машин. Яшка и Витька успели проскочить перед самыми колесами большого желтого автобуса и остановились, пережидая, когда можно будет двигаться дальше. Автобус скрипнул тормозами и проехал мимо, но все другие машины, шедшие в обе стороны, как по команде остановились. Витька и Яшка, не понимая, что случилось, растерянно стояли на улице. Алек и Серега, не решаясь перебегать, стояли сзади. Все движение застопорилось.

Из ближней машины – маленького открытого автомобиля – высунулся водитель и что-то сказал, обращаясь к ребятам. Витька не понял и хотел переспросить.

Сидевшая за рулем другой машины пожилая женщина жестами приглашала ребят переходить. Одна из машин нетерпеливо тронулась и остановилась. Сзади подпирали другие. Прохожие на улице останавливались, заинтересованные происшествием.

– Пошли, ребята, это они нам дорогу уступают! – сказал Яшка и важно, не торопясь пошел через улицу.

Алек, Серега и Витька побежали за ним.

Машины тронулись. Кто-то, смеясь, помахал рукой.

– Ну, где «Москвич»? – спросил Алек.

– Вон стоит…

Неподалеку стоял кремовый «Москвич».

Из подъезда дома вышел пожилой мужчина с портфелем, открыл дверцу машины, сел за руль и сразу поехал, раньше чем ребята успели до него добежать.

– Ну вот… упустили!.. Это все ты, Алек, не мог сразу перебежать улицу!

– Почему я? Ты сам чуть не час на улице простоял.

– Да-а, жаль, что упустили. Мы бы у него узнали…

– Интересно, что бы ты узнал у «Москвича». Он что же по-русски говорит?

– А может быть, там наши, советские ехали.

– Ну да, советские. Видал, кто ехал? Типичный иностранец. И номер на машине не наш. Я заметил.

Ребята шли по улице, разглядывая дома, витрины, прохожих и автомобили. Каждый втайне надеялся опять встретить кремового «Москвича». Все же это была какая-то связь с Родиной.

Когда пришлось опять переходить улицу на перекрестке, ребята уже не стали первыми соваться, а подождали, пока начнут переходить другие и вместе со всеми чинно перешли на противоположную сторону. Они шли просто «куда глаза глядят», забыв на время и о «Кон-Тики», и о Тихом океане, и о кибернетическом трансформаторе. Все было таким необычным и интересным: то проедет автомобиль самой последней марки, такой обтекаемый, как самолет, то, наоборот, какой-нибудь допотопный рыдван с высоким кузовом и большими колесами, то пройдут моряки или солдаты в незнакомой форме, но уже не такой парадной, как у тех, которые шли в парке под барабан. То встретится женщина, ведущая на поводках двух ребят, совсем как домашних собачек…

Витька застрял у витрины радиомагазина. Там были выставлены радиоприемники, магнитофоны, проигрыватели, телевизоры и всякая радиолюбительская мелочь.

– Хороши приемнички! – сказал Алек.

– Подумаешь, ничего особенного. То же самое, что у нас. Только лампы другие, не наша цоколевка.

На следующей витрине была выставлена жилая комната. За стеклом стоял диван с очень красивой обивкой вишневого цвета, такие же кресла, шкафы, стулья. В кресле сидела девушка-манекен с золотым лицом и мочальными волосами. На ней было платье, подобранное по цвету к обивке мебели. В общем получалось довольно красиво, но непонятно было, почему волосы сделаны из мочала.

Дальше один за другим пошли магазины со всякими носильными вещами: костюмами, кофточками, башмаками, шляпами, опять кофточками, опять башмаками. Это все было неинтересно. «Как в Мосторге», – сказал Серега.

Зато у спортивного магазина, где были выставлены рыболовные снасти, ребята остановились надолго. Спиннинги, катушки, блесны, удилища, разборная лодка были такими заманчивыми, что ребята никак не могли от них оторваться.

Скоро улица кончилась, и ребята вышли на небольшой сквер. Здесь, прямо на траве, стояли удобные кресла, в которых сидели разные люди. Кто читал газету, кто занимался рукоделием, а кто просто сидел, ничего не делая. Одна женщина кормила орешками ручную белку. Белка брала орешки передними лапками прямо из рук и деловито их разгрызала. Серега, любитель всякой живности, порылся в карманах, но не нашел ничего, чем бы можно было подманить белку.

– Ребята, давайте посидим, – сказал Алек. – Я устал, нога болят.

Все ребята устали и рады были бы посидеть, но рядом не было свободных кресел.

– Вон там есть свободные! – воскликнул Яшка и вместе с Алеком направился туда, где стояли в ряд пустые кресла.

Серега и Витька ждали, посматривая то на белку, то на ребят, отправившихся добывать кресла. Издали они видели, как Яшка поднял сразу два кресла, но его остановил какой-то старичок. Они о чем-то спорили. Яшка что-то доказывал, а старичок возражал. Наконец он просто вырвал у Яшки кресла и поставил их на место. Яшка и Алек вернулись к ребятам.

– Ну что? – спросил Витька.

– Не дает. За них, оказывается, платить надо. Тоже мне порядочек – человек не может бесплатно на сквере посидеть!

– Не может быть! – возмутился Серега.

– А я тебе говорю – может! Он нам показывал монету, только я не понял сколько.

– Это ж капитализм! – сказал Алек. – Здесь даже свежий воздух продается за деньги!

Ребята, недовольные и расстроенные, пошли дальше. Скоро они очутились на просторной площади перед большим зданием странной архитектуры. Оно было сложено из темно-красного блестящего кирпича. По бокам высились две башни этажей в двадцать. Средняя часть фасада несколько отступала вглубь, и там был высокий портал с большими дверями. Над порталом висел красный флаг с синим крестом. К порталу вела широкая красивая лестница.

– Должно быть, какое-то учреждение.

– Конечно, раз флаг висит.

Ребята прошлись перед зданием и завернули за угол.

И сразу перед ними открылась панорама порта. Вдали синели холмистые берега залива и покрытые лесом острова. Яхты с белыми парусами, казалось, неподвижно застыли на воде. Ближе, у самого берега, был сплошной лес мачт. Суда стояли у причалов, тянувшихся вдоль всей набережной. Большие черные лесовозы, танкеры, просто грузовые пароходы, красивые белые пассажирские лайнеры и даже один военный корабль на рейде.

Воздух был пропитан особым портовым ароматом – сложной смесью запахов мазута и гнилых водорослей, рыбы и смолистого леса.

Ребята спустились на набережную и медленно шли, разглядывая суда и читая названия на бортах. Кое-где работали подъемные краны. Один доставал из трюма большие деревянные ящики и складывал их на набережной. Другой кран был занят погрузкой леса. Специальные автомобили-лесовозы подвозили к причалу пакеты свежих, пахнущих смолой брусьев и досок.

– Вот он! Вот он! – вдруг закричал Алек.

– Кто – он? – спросил Яшка.

– Он, «Москвич», тот самый, кремовый!

Направо, из-за штабелей досок, виднелся такой родной и привычный капот «Москвича».

Ребята бегом обогнули штабеля. И перед ними открылась площадка, сплошь уставленная «Москвичами», – кремовыми, бежевыми, зелеными, красными, синими и серыми, цвета морской воды и цвета семги, темно-вишневыми и цвета раздавленной земляники с молоком. Все они стояли ровными рядами и ждали отправки в магазины.

Ребята были обрадованы и огорчены. Приятно в чужой стране встретить свое родное и привычное, но их смутные надежды на то, что через «Москвича» им удастся узнать дорогу в музей «Кон-Тики», оказывались пустой фантазией. Все эти машины были доставлены сюда просто для продажи.

– Ребята, я есть хочу, – мрачно сказал Яшка.

– Все хочем, – ответил Серега.

– Не «хочем», а хотим. Седьмой год русский язык изучаем, – заметил Алек.

– Ребята, пора кончать разговоры! Надо скорее плот находить и отправляться, а то поздно будет, скоро вечер… – сказал Витька. – Серега, ты точно знаешь, что на плоту все есть: и хлеб и консервы?

– Насчет хлеба не знаю, а консервы – точно. Сам в кино банки видел.

– Ну, тогда пошли скорее, надо все же у кого-нибудь спросить дорогу, не может быть, чтобы никто не знал. Серега, давай теперь ты спрашивай!

Ребята повернули обратно и пошли опять в сторону той главной улицы, по которой они пришли в порт. Здесь, на набережной, прохожих было мало, и Серега все не мог решить, у кого бы спросить дорогу.

Навстречу шли два матроса. Их черная форма была похожа на нашу, не было только привычных голубых воротников с полосками, да на головах у них вместо бескозырок с ленточками были смешные белые шапочки.

Серега решил, что уж норвежские моряки обязательно должны знать имя Тора Хейердала и где находится плот «Кон-Тики».

Морячки шли вразвалку и что-то энергично жевали.

Серега сказал:

– Будьте добры, пожалуйста, скажите нам, как пройти к плоту «Кон-Тики»! Где «Кон-Тики»? Тор Хейердал?

Морячок переложил жвачку за другую щеку и ответил:

– I don't understand, please?

– «Кон-Тики», «Кон-Тики»!.. – повторил Серега.

– I don't understend, norvegian, we are american sailors. May speak english, please?

– Сережка, он же говорит по-английски! Я его понял! – закричал Алек.

Серега и сам начал улавливать что-то знакомое в словах морячка, но английский он знал так же, как и большинство учеников средней школы, то есть почти совсем не знал. Но Алек по английскому языку был первый ученик – этим он обязан своей бабушке, которая с ним занималась. Он даже мог разговаривать по-английски.

Морячки стояли молча и продолжали жевать свою жвачку, вопросительно глядя на ребят.

– Давай, Алек, давай! Объясни им, что нам надо! – обрадовались ребята.

Алек солидно вышел вперед и стал говорить по-английски так невнятно, словно у него полон рот каши.

– Ну что? Ну, что они говорят? – приставали ребята.

– Он говорит, что они американские моряки с того военного корабля, который стоит на рейде. Они только первый день в городе и еще ничего не знают. Они думают, что мы норвежцы, и сами спрашивают, где бы тут поблизости выпить.

Американец вытащил из кармана несколько пакетиков с яркими этикетками и протянул их ребятам.

Ребята отказались.

Американец засмеялся, похлопал Серегу по плечу и стал что-то быстро говорить, опять протягивая пакетик.

– Алек, чего ему надо? – недовольно спросил Витька.

– Он хочет угостить нас этой штукой. Я не могу понять, как она называется, что-то вроде чуингэм. Он говорит, что это очень вкусно и все мальчишки во всех портах, где они бывали, всегда просят эту штуку. Ее надо взять в рот и жевать, только не глотать.

– Пускай сам жует, если не знает, где «Кон-Тики»!

Американский морячок – совсем молодой парень – развернул один пакетик и показал, как надо обращаться с жевательной резинкой. Он энергично двигал челюстями и старался изобразить на своем простецком лице предельное удовольствие.

– Пойдем, ребята, нечего время терять! – заторопился Витька.

Алек сказал американцу какую-то вежливую фразу, тот ответил, и все разошлись. Последним шел Яшка.

– Ребята, а это хорошая идея, – сказал Витька. – Если Алек может говорить по-английски так хорошо, что его американцы понимают, то мы сумеем объясниться. Надо просто говорить по-английски. Русский язык здесь, наверное, никто не знает, а английский могут знать. В крайнем случае найдем какого-нибудь школьника. Не может быть, чтобы у них в школах не изучали английский!

Ребята шли по улице, приглядываясь к прохожим и выбирая человека посимпатичнее, который мог бы знать английский язык. Но все выглядели занятыми, и было как-то неудобно их останавливать.

– Алек, иди вперед, тебе спрашивать!.. А где Яшка? – Витька обернулся. – Яшка, ты чего отстаешь?

– Я… и-ду… – произнес Яшка, с трудом раздирая челюсти.

– Яшка, ты что как-то странно говоришь, точно у тебя рот полон? Или ты по-английски тренируешься?

– Я… жу-ю…

– Что жуешь? – Витька остановился и строго посмотрел на Яшку. – Говори, что жуешь!

– Жвачку. Матрос дал.

– Покажи.

Яшка запустил пальцы за щеку и с трудом вытянул длинную липкую резинку.

– Ну и что ж, она вкусная?

– Ни-че-го. Мятой… пахнет.

– Сам жует, а с нами не поделился, – капризно заметил Алек.

– Я же не всю сразу зажевал, я и вам по кусочку оставил.

Яшка остановился и полез в карман за остатком жвачки. При этом он так неловко развернулся, что нечаянно толкнул какого-то мальчишку, который шел навстречу.

– Sorry, – сказал мальчишка.

– Чего-о? – переспросил Яшка.

– I am sorry, – опять повторил мальчишка по-английски, видя, что имеет дело с иностранцем.

– Сам ты «соря»! – проворчал Яшка. – Катись, пока не попало! – И Яшка слегка двинул плечом, что могло означать только то, что если мальчишка не уберется немедленно, ему действительно может попасть.

Это мальчишка понял, но и не подумал убраться. Наоборот, он опять сказал что-то непонятное, но уже совсем не таким любезным тоном, как вначале, пригнул голову, как это делают боксеры в кино, и пошел на Яшку.

Яшка развернулся боком и приготовился стукнуть.

Двое дерутся – третий не лезь. Этот неписаный закон одинаково строго соблюдается среди мальчишек на всех континентах мира. И в Советском Союзе, и в Норвегии, и в Америке, и на диких Соломоновых островах. Но здесь Витька его нарушил: он моментально очутился между Яшкой и незнакомым мальчишкой и так дал Яшке правой в бок, что он только охнул.

– Ты что, совсем сдурел?! – зашипел Витька на Яшку. – Тоже нашел время драку затевать!.. Проходи! – кивнул он норвежскому мальчишке.

Норвежец удовлетворенно улыбнулся, презрительно отряхнул руки и с видом победителя зашагал дальше.

– Как же ты, Яшка, не понимаешь! Всегда нужно соблюдать свое достоинство, достоинство советского пионера, а ты в драку полез!

– А чего же он меня обозвал?

– А ты знаешь, что это значит?

– А ты?

– Я – нет.

– И я не знаю.

– Так чего же драться?

– Он сам…

– Брось, я видел, как «он сам»! Ты же его первый толкнул.

– Я нечаянно.

В это время Алек, стоявший в стороне и не принимавший участия в ссоре, заговорил с одним из прохожих на самом лучшем английском языке, на который он только был способен. Алек спросил, как найти музей Тора Хейердала.

Норвежец развел руками и отрицательно покачал головой в знак того, что он ничего не понял.

Алек повторил свой вопрос как можно медленнее.

Прохожий ответил что-то по-норвежски и опять покачал головой. Вслед за этим он сам обратился к другому прохожему, очевидно спрашивая, не поймет ли он язык, на котором говорит Алек. Второй прохожий, в свою очередь, обратился к проходившей женщине. Постепенно вокруг Сереги и Алека стала собираться небольшая толпа, и каждый давал советы. Тогда Алек постарался возможно яснее сказать фразу: