Текст книги "Остров неопытных физиков (илл. Г. Валька)"

Автор книги: Кирилл Домбровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

ЮЖНЫЙ КРЕСТ

Пожалуй, ничто не вызывает в человеке так много мыслей о Вселенной, как вид звездного неба в ясную тихую ночь. Недаром первыми астрономами были пастухи.

Ночуя в степи, они глядели в бездонные просторы неба, стараясь постигнуть законы мироздания и ответить на вечный вопрос, как устроен мир. Их воображение населяло небо фантастическими чудовищами, героями или просто теми животными, которые больше всего занимали мысли пастухов. Поэтому и появились на звездных картах названия созвездий: Телец, Скорпион, Волопас, Лев, Малый Пес, Большая Медведица… Эти поэтические названия будут служить вечным памятником тем безвестным астрономам, которые, даже не умея читать и писать, не зная четырех действий арифметики, закладывали основы астрономии – этой самой сложной и самой древней науки. Они, так же как и мы, искали в движении небесного свода общие законы пространства и времени, искали ответы на бесчисленные «почему», всегда возникающие перед людьми.

Ребята лежали вокруг тлеющего костра, слушали тихий шум прибоя и смотрели на звезды. Звезды были здесь удивительно яркими. Никогда ребятам не приходилось видеть такого неба. Бледная полоса Млечного Пути, которая под Москвой бывает едва заметна, здесь раскинулась гигантским сияющим мостом от горизонта до горизонта. В темной глубине неба сверкали звезды, и странно было думать, что кто-то смог их все сосчитать, так много их было и такие они были разные. Даже не зная созвездий, не зная положения и названия самых ярких звезд, мы все же так привыкли к нашему звездному небу, что небо другого полушария кажется нам чужим и незнакомым. Так было и с ребятами. Над ними раскинулось далекое, яркое, безмерно красивое чужое небо. Они не могли найти на нем ни знакомого и родного ковша Большой Медведицы, ни Полярной звезды, и только Орион светился высоко над головой.

– Какое небо! – сказал Серега. – Неужели там, на звездах, тоже есть люди, которые, может быть, сейчас, так же как и мы, сидят у костра и смотрят на небо?

– Может быть… – ответил Витька. Он лежал на спине, подложив под голову футляр с трансформатором. Песок еще хранил дневное тепло.

– Не на звездах, конечно, а на планетах, которые вокруг них, – поправил Алек. – На звездах жить нельзя – они горячие, как солнце.

– Конечно, на планетах, – согласился Серега. – Это же все знают. Интересно, когда кто-нибудь из нас туда полетит? Представляете себе? Просыпаемся мы как-то раз утром, включаем радио и слышим: «Передаем важное сообщение. Пилоты-космонавты Яков Букин и Виктор Лозовский благополучно совершили посадку на планете Венера. Самочувствие космонавтов хорошее!»

– На Венеру мы уже не успеем. Пока вырастем, другие полетят!

– Ну, тогда на Марс или Юпитер…

– Не обязательно первыми лететь, можно и вторыми, и третьими. Это даже безопаснее – осваивать новую планету, – сказал Алек.

– Нет, первыми все же лучше! – возразил Серега. – Это самое интересное – открывать новое, неизвестное, то, чего еще никто не видел! Такие люди становятся историческими личностями: Христофор Колумб первый достиг Америки, Фердинанд Магеллан первый совершил кругосветное путешествие, Юрий Гагарин первый полетел в космос!.. Сергей Симонов первый высадился на Юпитере! Очень хорошо получается!

– Хорошо, да неверно, – сказал Алек. – Еще за пятьсот лет до Колумба в Америку плавали скандинавы. Магеллан погиб в пути, так и не объехав вокруг света… Вот Юрий Гагарин – этот действительно первый, ну, а что касается Сергея Симонова… посмотрим…

– Интересно, какие там живут люди? Такие же, как мы, или совсем другие?

– Такие же, – сказал Яшка.

– А ты откуда знаешь?

– Просто мне так кажется.

– Почему?

– Я не могу объяснить, но мне так кажется. Просто я думаю, что если все в мире происходит по одним и тем же законам и состоит из одних и тех же элементов, то и люди должны быть похожими.

– А может быть, там живут не люди, а насекомые или какие-нибудь спруты? Уэллса читал?

– Читал. Только, по-моему, это не так…

– А кто такой Уэллс? – вдруг спросил молчавший до этого Иенсен. – Это какой-нибудь ваш советский изобретатель, вроде Циолковского? Эта марка у меня есть, а марки с Уэллсом я не помню.

Витька поднялся па локте и посмотрел на Иенсена с таким глубоким презрением, что ему самому стало неловко. «Как же так? – думал он. – Иенсен – пожилой человек, бывал в разных странах, много видел, даже умеет разобраться в радиоприемнике, и такой безграмотный, что не знает, кто такой Уэллс. Наверное, он совсем ничего не читает или читает только то, что ему выгодно, какие-то биржевые сводки или каталоги марок. Починить секстан он умеет, а пользоваться им не может. Циолковского и Гагарина он знает лишь по маркам – это его бизнес, он на этом зарабатывает, а закона сохранения энергии не знал… И в бога верит».

– Скажите, Иенсен, вы и в самом деле в бога верите? – спросил Витька.

– А как же иначе? – ответил Иенсен. – Как же можно не верить в бога? Все ходят в церковь, без этого нельзя.

– И что же, вы в самом деле думаете, что бог сидит где-то там, на этих звездах?

– Ну, я об этом как-то не думал. Это меня не касается. Но без бога нельзя.

– А зачем он нужен? – спросил Яшка.

– Как – зачем?

– Ну да, я спрашиваю, зачем он вообще нужен?

– Как же вы тогда объясните все непонятное? Как вы объясните, откуда взялись эти великолепные звезды? В библии все ясно сказано: «Вначале сотворил бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста и тьма над бездною… И сказал бог: да будут светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи. И стало так. И увидел бог, что это хорошо!» Дальше я не помню, но там все в этом роде. Бог сотворил и небо, и море, и звезды…

– Как сотворил-то, прямо из ничего?

– Конечно!

– А как же закон сохранения материи?

– При чем здесь этот закон?

– Ну как же, раз бог создал все из ничего, значит, получился вечный двигатель? А вы сами знаете, что это невозможно!

– Бог всемогущий, а я только человек…. Но я вам скажу, что без бога никак нельзя. Бог очень нужен потому, что без него нельзя объяснить непонятное, а с ним все просто: если я что-то не понимаю, то думаю – это так устроил бог, и мне ясно.

– Непонятного на Земле много, – сказал Витька. – Но, по-моему, только, глупые и слабые люди могут объяснять это богом. Настоящие люди всегда стараются понять непонятное. На этом основана вся наука. То, что вчера не понимали, сегодня уже понимают, а завтра будут использовать в мировом масштабе, как атомную энергию или полеты в космос. А бог тут ни при чем. Я вот тоже смотрю на звезды и думаю: почему это в книгах пишут, что сперва жизнь возникла на Марсе, потом на Земле, а уже потом на Венере? А почему не наоборот? Ведь на Марсе холодно, а на Венере жарче, чем на Земле. Значит, там и все химические реакции должны проходить быстрее… Ведь и на Земле культура сперва развивалась в жарких странах, а уже потом в северных… Может быть, на Марсе жизнь только зарождается, а на Венере…

– А чего гадать! – сказал Яшка. – Скоро полетим и тогда узнаем!

– Все-таки интересно… – задумчиво сказал Витька и помолчал. Потом он спросил: – Алек, а ты заметил время, когда солнце село?

– Заметил. Семь тридцать шесть.

Алек решил на всякий случай прибавить одну минуту и считать это время моментом, когда солнце скрылось ровно наполовину.

– Ну что же, если считать, что мы на экваторе, тогда можно определить свою долготу… – Витька попробовал сообразить в уме, но без карты это было трудно, а идти на плот за картой не хотелось.

– А почему ты уверен, что мы на экваторе? – спросил Серега.

– Приблизительно на экваторе. Я сужу по тому, как двигалось солнце. Оно прошло у нас почти прямо над головой, немножко севернее, и опускалось в море отвесно, а не наискось, как бывает в средних широтах. И заходило оно почти точно на западе. Опять же по звездам. Если бы мы были севернее экватора, тогда должна быть видна Полярная звезда, а ее нет.

– А как ты ее узнаешь, если не видно Большой Медведицы?

– По Малой Медведице. Она близко от Полярной звезды. Ее можно было бы видеть.

– Тогда должен быть виден Южный Крест? – сказал Серега. – Мореплаватели в южных широтах всегда любуются созвездием Южного Креста.

– А какой он? Ты его узнаешь?

Серега пожал плечами. Ему не хотелось сознаваться в том, что он не знает созвездия Южного Креста. Он думал, что раз это созвездие называется «Крест», значит, звезды должны быть расположены в виде креста – четыре по концам и одна посередине, вроде конверта. Однако ничего такого на небе не было.

– Ты куда смотришь? – сказал Витька. – Раз называется «Южный Крест», значит, он должен быть на юге, а ты смотришь на восток.

– А где юг?

– Правее. Мы ведь все время плыли на запад и к острову пристали с юго-восточной стороны.

Среди множества звезд, сиявших на небе, Серега не мог выделить ни одного созвездия, которое напоминало бы своими очертаниями форму креста. На юге, низко над горизонтом, там, где в море упиралась полоса Млечного Пути, были видны четыре яркие звезды, но нужно было обладать большим воображением, чтобы признать в них изображение креста. Правда, не больше, чем нужно для того, чтобы ковшик с ручкой превратить в изображение большого медведя.

– Ребята, если мы на экваторе, тогда этот остров может быть островом Рождества! – с нескрываемой тревогой сказал Алек.

– Вы сказали, что этот остров может быть островом Рождества? – вмешался в разговор Иенсен.

– Не знаю, – ответил Витька. – Надо смотреть по карте. Долготу-то мы примерно сможем теперь определить.

– Это не может быть остров Рождества! – решительно сказал Серега. – Этот остров необитаемый. Я поднимался на гору, и нигде никакого жилья не видно.

– Это еще ничего не значит, – сказал Иенсен.

Яшка поднялся и пошел на плот.

– Яшка, захвати заодно морской справочник и фонарь! – крикнул вдогонку Алек.

– Понимаете ли, господа, это очень важно – определить, где мы находимся! – заволновался Иенсен.

Он пересел, подставив к огню другой бок. На ребятах одежда уже давно высохла, а от плотных брюк Иенсена все еще шел пар, слегка пахнущий чем-то вроде нафталина. Этот городской запах смешивался с пряным ароматом тропических цветов, которым был напоен воздух острова.

– Это очень важно! – повторил он. – Было бы очень плохо, если бы мы оказались вдруг в запретной зоне. Нам нужно немедленно отсюда убираться. Я настаиваю, чтобы мы немедленно вернулись в Норвегию или в другую культурную страну, где действуют обычные законы, где есть полиция и все такое… Вы ведь все равно собираетесь вернуться в Осло? Тогда почему не сделать это сейчас? Если ваш чудесный прибор все еще действует, включите его, и мы сразу окажемся в нормальной обстановке, среди цивилизованных людей, а не на этом диком острове, где даже нельзя купить спичек!

Алек и сам был того же мнения, что из опасной зоны надо как можно скорее убраться домой, в Москву, но когда с этим требованием выступил Иенсен, Алек из чувства противоречия начал ему возражать. Человеческий характер – это очень сложная штука. Бывают люди, которым достаточно услышать слова «бумага белая», чтобы они начали возражать и доказывать, что бумага не совсем белая, а чуть-чуть желтоватая, а если смотреть на нее против света, то она может оказаться и совсем темной… Именно к числу таких людей принадлежал и Алек. Он готов был возражать всем и каждому по любому поводу. Особенно, если говоривший не вызывал чувства симпатии.

Вернулся Яшка с фонарем, картой и инструментами. Витька расстелил карту на земле и занялся вычислениями. Он рассуждал так. Московское время отличается от Гринвича на три часа. Значит, по Гринвичу, здесь солнце зашло в три часа тридцать шесть минут, а по местному времени это должно соответствовать восемнадцати часам. Сперва Витька немного запутался: он не учел, что это восемнадцать часов вчерашнего дня, а не сегодняшнего, поэтому нельзя просто вычесть из восемнадцати три часа тридцать шесть минут, а надо вычесть из двадцати четырех восемнадцать и к полученным шести часам прибавить три часа тридцать шесть минут. Тогда получалась истинная разница времени – девять часов тридцать шесть минут, что соответствовало примерно 143° западной долготы от Гринвича. На карте этот меридиан проходил через архипелаг Туамоту, восточнее Маркизовых островов, и пересекал линию пеленга на 10° южной широты. Если учесть, что со времени взятия пеленга плот несколько продвинулся на запад, то все равно от острова Рождества их отделяло расстояние почти в две тысячи километров. Витька прикинул в уме, какая у него должна была получиться ошибка в определении долготы, если они были не на экваторе, а немного южнее. Точных вычислений Витька сделать не мог, но, глядя на карту, он старался представить себе, что было бы в этом случае. Выходило примерно то же самое. Если бы они находились на долготе острова Рождества, а не восточнее, как определил Витька, то по часам Алека солнце должно было бы зайти почти на час позже. Другое дело, если бы в определении разницы времени они ошиблись на час. Тогда они как раз должны были бы находиться у самого острова Рождества.

– Алек, а ты твердо уверен, что твои часы идут правильно? – спросил Витька после того, как сообщил ребятам результаты своих вычислений.

– Конечно, уверен. Часы «Мир». Я их проверял по радио. И у Сереги то же самое.

– Тогда бояться нечего. До острова Рождества далеко.

– А ты как считал разницу времени?

– Взял от Гринвича. С Москвой три часа разницы.

– А ты учел, что на территории Советского Союза декретное время? Отличается от поясного на один час?

Об этом Витька забыл. Он просто взял разницу между Москвой и Гринвичем в три часа, потому что помнил по радиопередачам, что лондонские часы бьют шесть, когда в Москве девять.

– Давай проверим по карте.

Витька и Алек стали вымерять по карте, на каком меридиане находится Москва. Получилось, что она расположена почти на границе двух часовых поясов – второго и третьего.

– Ребята, чего гадать! – сказал вдруг Яшка. – В Москве и Ленинграде время одинаковое?

– Одинаковое.

– А Ленинград-то уже, наверное, второго пояса! Значит, и Москва тоже…

Это соображение показалось разумным, но тень сомнения все же осталась.

– Хорошо бы еще широту определить… – сказал Витька, глядя на небо. – Если бы хоть одна знакомая звезда…

– Господа, все эти вычисления ничего не стоят! – заявил Иенсен. – Как вы можете определить свои координаты, если вы этому не учились? Это же целая наука, и очень сложная наука! Нет, просто вы хотите, чтобы нас всех взорвало атомной бомбой! Если вам этого хочется, то мне совсем неинтересно. Я хочу домой! Я хочу попасть в культурную страну, я не хочу больше плавать на плотах!

– Ладно, Иенсен, не волнуйтесь! Мы сказали, что доставим вас обратно вместе с плотом, значит, доставим. А подрываться на бомбе нам тоже не хочется. Давайте спать!

Витька потушил фонарик. Но спать ему не хотелось. Просто надоело слушать нытье Иенсена. Витька смотрел на небо, слушал шум моря и думал о том, что они будут делать утром. Сперва надо обследовать остров. Хорошо, если он действительно окажется необитаемым. Тогда они здесь полные хозяева. Ну, а если встретятся какие-нибудь туземцы?.. Что ж, это тоже неплохо. Даже, пожалуй, еще интереснее. Можно будет рассказать им, откуда они приплыли, о Москве, о Советском Союзе, да и вообще интересно посмотреть, как теперь живут настоящие полинезийцы…

С этими мыслями Витька заснул.

«ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ»

Черный какаду сидел на ветке и с любопытством смотрел на Серегу одним глазом. Когда Серега сделал несколько осторожных шагов, чтобы подойти ближе, какаду перелетел на соседнее дерево. Он уселся поудобнее и то одним, то другим глазом поглядывал на незнакомых пришельцев, появившихся на его острове.

Ребята поднялись уже довольно высоко над берегом и теперь остановились на небольшом плато, откуда открывался вид на южную часть острова. Внизу, там, где скалы отступили от берега и образовали небольшой пляж, лежал на берегу плот. Отсюда он казался игрушечным и был похож на те кораблики, которые мальчишки весной пускают плавать по лужам. Дальше вдоль берега громоздились отполированные ветром и прибоем каменные глыбы, а выше начиналась буйная тропическая растительность. Ребята никогда не представляли себе, что листья деревьев могут быть такого чистого изумрудно-зеленого цвета. Казалось, они смазаны маслом или покрыты блестящим лаком.

Яшка сидел в тени под деревом и мастерил себе лук. Он старался сделать его по всем правилам – толще посередине и постепенно утончающимся к концам.

Алек и Витька стояли рядом и по очереди рассматривали в бинокль открывающуюся отсюда панораму острова. Никаких признаков пребывания людей они пока не заметили. Перед ними раскинулись покрытые зеленую склоны, среди которых вздымались серые, местами как будто покрытые пятнами ржавчины, обветренные скалы. Нигде не было заметно ни участков обработанной земли, ни дорог, ни селений, ни даже струйки дыма от очага.

Странно и противоречиво устроен человек. Ребята все время стремились попасть именно на необитаемый остров, а теперь, глядя на эту пустынную землю, они искали следов людей.

– Я же вам говорил – это необитаемый остров! – сказал Серега. – Нечего и смотреть!

– Хорошо бы повыше подняться, – сказал Витька и посмотрел на вершину горы.

Отсюда им открывался вид только на юг и восток. Северная часть острова была скрыта возвышенностью.

– Далеко, – сказал Алек и тоже посмотрел на вершину.

Серега взял у Алека бинокль и стал разглядывать берег. Далеко внизу виднелся прямоугольник плота, одним концом лежавший на берегу. Корма и правый борт были в воде. Иенсена нигде не было видно. Узкая полоска пляжа переходила в нагромождение скал, которые дальше крутой стеной обрывались к морю. Глядя на эти дикие скалы, Серега испытывал странное чувство – ему казалось, что он уже где-то видел эти места. Смутное воспоминание чего-то давно знакомого, может быть знакомого с детства, не покидало его. Чем дольше он смотрел, чем дальше прослеживал извилистую линию берега и покрытый кустарником склон, тем больше он убеждал себя в том, что уже видел все это.

«Отсюда до самого берега пологий склон представлял собой беспорядочное нагромождение камней, земли, песка, переплетенных корневищами кустарников. Местами из-под почвы прорывались острые зубцы гранита. Деревья отдельными островками росли на покрытых травой уступах. Ближе к океану растительность глохла, и от подножия склона до самого берега расстилалась бесплодная песчаная полоса». Серега силился вспомнить, где и когда он видел этот берег.

– Интересный остров, – сказал Витька.

– Какой-то таинственный… – сказал Алек.

– Ребята! – закричал Серега. – Это же и есть «Таинственный остров» Жюля Верна! Я его сразу узнал, только не мог вспомнить, где я все это видел. Смотрите: вот в этих скалах должны быть пещеры, там был «Гранитный дворец», в котором они жили!

– Кто жил-то? – спросил подошедший Яшка. Ему надоело возиться со своим луком – стрелы летали плохо и как попало, потому что все они были кривые.

– Как это – кто?! – возмутился Серега. – Пенкроф, Смит, Герберт. Ты что, не читал «Таинственного острова»?

– Так то был не настоящий остров!

– А ты откуда знаешь? Может быть, Жюль Верн вовсе не выдумывал, а описал какой-нибудь остров, который есть на самом деле?

– Чепуха! – сказал Яшка. – Тот остров взорвался от извержения вулкана, и вообще его не было!

– А я тебе говорю – это еще неизвестно, был или не был! Ты помнишь, на какой долготе он находится?.. Не помнишь? А я помню: сто пятьдесят градусов западной долготы! А мы где находимся?

– Сто сорок три градуса западной, – сказал Витька.

– Ну вот, видишь? Сто сорок три! Почти то же самое!

– Почти, да не совсем!

– Подумаешь, семь градусов разницы! Витька мог ошибиться.

– Нет, Серега, насчет «Таинственного острова» это ты уже загнул. Такого острова и на карте-то нет! – сказал Алек.

– Ну и что же, что нет! Могли просто не нанести его на карту. Эти места редко посещаются кораблями. Это и у Жюля Верна сказано.

– Пошли, ребята! – сказал Витька. – Поднимемся на гору, а обратно спустимся другой дорогой.

– Вот увидишь, – не успокаивался Серега, – поднимемся на гору и сразу увидим озеро, оно должно быть посреди острова.

– Пошли, – повторил Витька.

Ребята продирались сквозь густые заросли кустарника и пандануса. Подъем был пологий, и идти было нетрудно. Только мешали перепутанные ветви и корни растений.

– Интересно, что там Иенсен делает? – задумчиво промолвил Яшка. – Чудак тоже! Зачем ему надо было забираться на плот? А теперь сам не рад, что с нами связался.

– Зря мы его одного оставили, – сказал Алек. – Опять начнет что-нибудь передавать по радио. Наврет, а нам потом разбираться!

– Не наврет, – уверенно сказал Витька.

– Как это – не наврет. Очень даже свободно наврет. Начнет передавать какую-нибудь чепуху, вызовет сюда военный корабль. Очень нам это нужно!

– Ничего он передавать не будет, – опять сказал Витька. – Я из передатчика одну лампу вынул, вот! – И Витька вытащил из кармана радиолампу.

– Молодец! – сказал Яшка. – С тобой не пропадешь!

Ребята вышли на открытое место. До вершины оставалось несколько шагов. Дул сильный ветер. Он всегда дует на вершинах гор, даже самых маленьких.

Отсюда открывался вид на другую сторону острова. Здесь были такие же, покрытые лесом склоны, рыжеватые скалы, узкая лента прибоя и уходящая вдаль синева океана.

В заливе, совсем недалеко от берега, стоял корабль.

– Ну вот, – сказал Алек, – это, конечно, Иенсен вызвал по радио. Теперь канители не оберешься!

– Чего ты все беспокоишься, Алек? Ну что особенного? Корабль так корабль. Что, мы не имеем права высадиться на необитаемый остров? Это же ничей остров!

– Ну да! Теперь ничьих островов нету. Они все или английские, или американские, или французские! Все острова теперь – колонии!

– Колоний скоро не будет.

– Ну, это еще когда… А пока все острова – колонии!

– Ребята, это какой-то странный корабль… – сказал Серега. Он смотрел на него в бинокль.

– Дай посмотреть! – сказал Витька.

Серега передал бинокль.

Корабль был действительно странный. Он даже не очень был похож на обыкновенный корабль. Он сидел очень низко в воде, палубные надстройки имели какую-то неопределенную форму, и весь он был странного зеленовато-бурого цвета. Так красили корабли во время войны. Отсюда, с вершины горы, было слишком далеко, и нельзя было рассмотреть подробностей. На корабле не было заметно никакого движения. Флага тоже не было. Ребята долго, по очереди, рассматривали его в бинокль и ничего не могли разобрать. Корабль стоял неподвижно.

– Ребята, надо спускаться! – сказал Алек. – А то как бы чего не вышло.

Впереди была небольшая зеленая долина.

Спускаться всегда легче и быстрее, чем подниматься в гору, если спуск не очень крутой. Ребята были уже на половине пути, когда шедший впереди Яшка остановился:

– Ребята, смотрите!

За поворотом открывалась небольшая ровная поляна, поросшая редкими деревьями. На противоположной стороне поляны белела стена дома, наполовину скрытая зеленью.

Яшка притаился за деревом, держа наготове свой лук с кривыми стрелами. Другие ребята остановились и выглядывали из-за кустарника.

– Надо сперва осмотреться, – сказал Алек. – Может быть, там индейцы!

На поляне не было заметно ни малейшего движения. Палило солнце, и было тихо. Ветер шелестел верхушками деревьев. Не было слышно даже пения птиц.

– Пошли, ребята, чего ждать-то! – сказал Витька.

Осторожно осматриваясь, ребята пересекли поляну.

Белая стена оказалась остатком какого-то маленького здания, сложенного из коралловых глыб. Крыша и другие стены давно обвалились и заросли травой и молодыми деревьями. На уцелевшей части, над сводчатым входом ребята увидели высеченное в камне изображение креста и остатки надписи на непонятном языке.

– Должно быть, церковь, – предположил Витька.

– Какая тебе еще церковь! Просто часовня! – сказал Яшка и полез через обломки внутрь здания.

Все здесь было завалено поросшими травой, полузасыпанными песком и землей обломками камня, остатками деревянных стропил и кусками ржавого железа. Судя по всему, уже много лет здесь никого не было.

– Ну что, Яшка, есть там что-нибудь? – спросил Серега.

– Нет ничего. Одни камни, – сказал Яшка, вылезая из пролома.

– А зачем ее здесь построили? – спросил Серега.

– Захотели, вот и построили!

– Очень нужно индейцам в лесу церковь строить!

– А с чего ты взял, что ее сами индейцы строили?

– А кто же?

– Ну, эти… колонизаторы.

– Чудно…

Ребята пошли дальше по направлению к берегу. Теперь впереди шел Витька. Через несколько минут он остановился:

– Смотрите, ребята, кажется, кладбище…

Среди редких деревьев и кустов, среди зарослей травы на земле можно было различить расположенные правильными рядами белые плиты коралла. Некоторые из них совершенно заросли травой и кустарником и едва белели среди тропической зелени. Одни имели форму правильно отесанных плит, другие были просто грубыми глыбами камня. В иных угадывались очертания креста, и когда-то, по-видимому, они были вкопаны в землю, но теперь покосились и упали. Местами на плитах сохранились остатки надписей.

Зеленая ящерица неподвижно застыла на камне и бесшумно скрылась, когда подошли ребята. Они молча бродили среди этих опаленных тропическим солнцем, овеянных пассатами, омытых ливнями могил. В гнетущей тишине жаркого дня каждый думал о тех людях, которые жили на этом цветущем острове своей простой и ясной жизнью. Потом пришли другие люди – они были сильными и грубыми, смелыми и непонятными. Они научили их торговать и пить вино, они заставили их поклоняться своему странному богу, которого никто не видел и в существование которого они сами едва ли верили. Эти люди заставили их выстроить ненужное белое здание с крестом над входом и принудили на себя работать. Эти люди привезли нелепые обычаи, обман и болезни. И вот что из этого получилось: ряды белых каменных плит в безлюдной тишине зеленого острова.

Никому не хотелось говорить. Ребята шли молча. Они так и не нашли места, где была деревня. Может быть, они прошли стороной, а может быть, и просто не заметили остатков домов. Да и что могло остаться от хижин, построенных из бамбуковых палок, циновок и пальмовых листьев?

– Давай я понесу трансформатор, а то ты, наверное, устал, – сказал Яшка шедшему впереди Витьке.

– Да я ничего, – ответил Витька, отдавая ему трансформатор. – Он не тяжелый. Ты смотри только поосторожнее… Да-а, Серега, вот тебе и «Таинственный остров» Жюля Верна. А ты говорил…

Серега молчал.

До берега оставалось пройти около километра, и отсюда был хорошо виден стоявший в заливе корабль. В бинокль Витька увидел, что это совсем небольшое судно, очевидно покинутое командой. Борта, палубные надстройки и остатки снастей были густо облеплены ракушками и водорослями.

– Ребята, а ведь это затонувший корабль! – сказал Витька, не отрывая бинокль от глаз.

– Покажи!

– Дай посмотреть!

Витька передал бинокль Сереге. Он долго и внимательно разглядывал судно. Так долго, что Яшка стал у него вырывать бинокль.

– Обожди, Яшка, дай разобраться. Ребята, судя по оснастке, это бригантина. Похожа на «Санта-Марию», на которой Колумб открыл Америку.

– Так уж тебе и «Санта-Мария»! – сказал Яшка, настраивая бинокль по своим глазам. – Обыкновенная шхуна!

– Много ты понимаешь!

– Откуда она взялась?

– Принесло течением. Может быть, это «Летучий голландец»?

– Сам ты летучий голландец, Серега! Просто это затонувший корабль, который всплыл, потому что мы увеличили плотность воды.

– Ну и что же? Возможно, что это старинный корабль. Может быть, на нем даже пираты плавали!

Чтобы спуститься к берегу, надо было свернуть направо, и корабль скрылся из виду. Ребята пошли быстрее. К морю они вышли немного восточнее того места, где пристал плот, и теперь им нужно было пройти вдоль берега. Чем ближе они подходили к линии прибоя, тем сильнее становился противный сладковатый запах, который шел от берега. Весь пляж был усеян бесформенными клубками водорослей и мертвой рыбой. В тяжелой воде рыба не могла держаться под водой и плавала на поверхности. Волны выбрасывали ее на берег. У самой линии прибоя Яшка увидел большую красивую рыбу – оранжевую, с черными полосками. Она беспомощно билась на песке и судорожно глотала воздух. Яшка попытался ее схватить, но рыба выскользнула и плашмя шлепнулась в воду. Она так и осталась на поверхности, напрасно пытаясь уйти в глубину. Когда следующая волна вынесла рыбу на берег, Яшка ее уже не отпустил. Он продел ей под жабры стрелу и так понес к ребятам.

– Брось, Яшка! – сказал Витька. – На что она тебе нужна?

– Уху сварим. Ты есть хочешь?

– Хочу. А ты будешь рыбу чистить?

– Почищу.

– Ребята, а может быть, мы сперва, до обеда, на этот корабль сплаваем? – сказал Серега.

– На чем ты поплывешь?

– На резиновой лодке. На плоту должна быть лодка.

– На плоту была надувная лодка, – сказал Алек. – Хаугланд говорил, что была.

– Есть хочется, – сказал Яшка.

– Яшке всегда есть хочется, – подтвердил Алек. – Никогда не видел таких прожорливых пиратов.

– Просто у меня аппетит хороший!

Ребятам пришлось довольно долго шагать по нагретому солнцем песку, прежде чем они добрались до твоего плота. Изнывающий от безделья и жары Иенсен лежал, растянувшись в тени скалы. Он упорно не хотел считаться с тем, что находится в тропиках, и не расставался со своими плотными брюками и остроносыми ботинками. Серега и Алек стали собирать дрова для костра, Яшка занялся чисткой рыбы, а Витька прошел на плот, чтобы опять добыть огонь по способу дикарей двадцатого века. Подойдя к приемнику, Витька опытным глазом радиолюбителя заметил, что Иенсен здесь побывал и пробовал включить передатчик. Витька поставил на место вынутую радиолампу, вылил из примуса на вату остатки бензина и с полыхающим факелом перебежал обратно на берег.

– А где Яшка?

– Пошел за водой, рыбу мыть.

Витька сунул горящий факел в костер.

– Мог бы и в море вымыть!

– А варить в чем?

– На плоту вода есть. В канистре.

– Она вонючая, – сказал Иенсен. – Ее пить нельзя, а здесь есть источник рядом.

Витька с интересом и некоторым уважением посмотрел на Иенсена. За время их путешествия он уже привык считать Иенсена совершенно никчемным человеком, чем-то вроде балласта на плоту. Балласта, который нельзя выбросить за борт и от которого нет ни вреда, ни пользы. Мелким интригам Иенсена Витька не придавал значения. Он просто не давал себе труда задумываться над тем, с какой целью Иенсен попал на плот. Неуклюжие попытки Иенсена склонить ребят к продаже трансформатора ни Витька, ни другие ребята не принимали всерьез. Сама мысль о том, что трансформатор можно продать, казалась им нелепой и смешной.