Текст книги "Отряд "Омега""

Автор книги: Кирилл Якимец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Глава 1

Дверь срезала кабель – это было первое, что увидел Василий. Ольга валялась без сознания поперек «драконьей» кушетки, похожая на жертву, разложенную на алтаре. Георгий сидел на полу у стены, мотал головой и отфыркивался. Хафизулла если и терял сознание, то сейчас был в полном порядке: он стоял в стойке боевого ожидания лицом к двери.

Дверь оказалась тоже вся в рыбках, как и стены. Обрывок кабеля змеился по полу. Несмотря на то, что кабель был срезан, «алтарь» продолжал шипеть, разбрасывая в стороны разноцветные искры. Искры эти и освещали комнату вместо потухших лампочек… Нет, свет был слишком ярким. Василий понял наконец, что свет идет из окон. Но ведь это невозможно! Там камень! Или…

Где-то Василий уже видел такой свет. Розовый туман, почему-то казавшийся страшным. Серые туники, овальные плафоны на потолке, таможенники с сетями… Таможенники? Свиные уши! «Римляне»! «Призраки»! Розовый туман светился за воротцами, установленными на второй палубе Императорской Триеры! И «римляне» уходили туда, в туман, волоча за собой сети с пленниками.

Василий встал, отряхнулся.

– Хаф, взгляни на окна.

Измаилит медленно кивнул.

– Да. Что это?

– Не знаю, что, но я это уже видел. Похоже, мы в самом логове врага.

– Красиво в этом логове. Розово. А вот аппарат сдох, я даже отсюда вижу, – сказал Георгий. Он все еще сидел у стены, но, кажется, был в порядке.

Василий подскочил к Ольге, пощупал пульс на шее. Слабый пульс, но ровный. Принцесса оставалась в шоке. Наверное, так даже лучше. Василий поудобнее устроил ее на кушетке, подошел к окну. Розовый туман начал рассеиваться, проглянуло черное небо… Небо? А где же зиккурат?

Туман рассеялся окончательно, свет в комнате померк, но не совсем: в небе ярко сияли звезды и многочисленные разноцветные луны. Количество лун Василий не мог определить, потому что они носились по всему небу, как угорелые. И звезды… У Василия отвалилась челюсть: звезды тоже плыли густыми извилистыми потоками. Потоки пересекались, закручивались водоворотами, меняли направление. Но ведь так не бывает!..

За спиной раздалось тихое шипение. Василий обернулся в прыжке, выхватил бластер. Дверь открывалась. Хафизулла был готов броситься на любого, кто войдет – но никто не вошел. За дверью тоже сияло небо, переливаясь звездными потоками. Огненными ядрами пролетали луны. А зиккурат, судя по всему, исчез.

Василий подошел к двери, выглянул наружу. До горизонта тянулась абсолютно гладкая зеркальная равнина. В ее поверхности отражалось немыслимое небесное движение. Развалины города, лагерь, обломки шлюпки – все исчезло вместе с зиккуратом.

– Георгий, мы с Хафом пройдемся.

Георгий оторвался от созерцания аппарата, вскочил на ноги.

– Я не…

– Ты не двинешься с места, пока не разберешься, что там накрылось в этой технике, понял? И Ольгу охраняй заодно – она ведь твоя принцесса.

– Есть, архонт.

Георгий присел на корточки возле «алтаря» и принялся озадаченно вглядываться в развороченные взрывом внутренности аппарата. Василий первым шагнул на зеркальную поверхность – и сразу же упал, поскользнувшись. Лед! Странно: лед вовсе не был холодным. В стерильно-чистом воздухе тоже не чувствовалось мороза. Василий осторожно поднялся на четвереньки. Встал. Оглянулся. Здание, из которого он вышел, ничем не напоминало прежний зиккурат. Оно, скорее, было похоже на легендарный рогатый шлем Искандера, которого византийцы называют Александром Македонским. Правда, рога у самого верха неожиданно загибались вниз и кончались не остриями, а рыбьими лицами. Именно лицами, а не головами: рты рыб были презрительно изогнуты, а в металлических глазах горела настоящая разумная ненависть. Третье металлическое рыбье лицо венчало вход в странное здание. Все здание также было металлическим. Да и здание ли это? Судя по всему, в зиккурате была замурована машина, способная перемещаться… Куда? А может, не «куда», а «когда»? Василий поежился, вспомнив знаменитый роман Бектера Уэлльского. Впрочем, ни историки, ни футурологи ничего не говорят о временах, когда в небе носятся луны и текут звезды и когда под ногами был (или будет) твердый, но теплый лед… Василий посмотрел себе под ноги и чуть снова не упал: из-подо льда к нему тянулись челюсти гигантского жука. Тело жука уходило вниз, терялось в ледяной темноте, но можно было догадаться, что весь жук размерами превосходит слона. Нет, бояться нечего: жук был явно мертвый, навечно вмурованный в лед.

– Вам нравится, эмир?

К Василию скользил Хафизулла. Скользил он не со стороны здания – видимо, уже успел прогуляться.

– Мне больше нравится небо.

– А мне – энтомологическая коллекция у нас под ногами. Я обошел то, что осталось от храма…

– И как?

– Здание круглое, внутри – только комната, откуда мы вышли. Я заглядывал в окна, один раз постучал. Наш друг инженер чуть в обморок не упал, прямо на свою принцессу. Зато под ногами я видел двух комаров с размахом крыльев, как у десантного планера, и еще бабочку… Знаете, я ее даже всю обойти не смог – такая здоровая, крылья зеленоватые, переливаются. Зато тело… Я никогда не думал, что бабочки, если не считать крыльев, настолько противные!

– Может, это и не бабочка вовсе?

Василий не мог оторваться от неба. Вот две луны, голубая и золотая, бесшумно столкнулись – но не раскололись, как он ожидал, а разлетелись в стороны, словно костяные шары. Третья луна, серо-стального цвета, сделала резкий поворот и пошла по спирали.

– Эмир, вы были в Янтарной Комнате?

– Нет. После того, как отец женился на моей матери, его перевели с Земли на Крезидху. Боялись нового скандала: отцу ведь по рангу можно иметь четыре жены. Но он у меня такой: он взял себе наложницу местную, с тремя ушами. Это, правда, не сочли за скандал. Я так и вырос на Крезидхе. А потом уже, в Коллегии да в Корпусе у меня просто времени не было по музеям ходить.

– Понятно. А нас в школе водили на экскурсию. Я учился на Земле, в Равенне, в школе искусств…

– Как же тебя в хаши угораздило?

– А я из всех искусств предпочитал боевые. Так вот, в этой комнате – такие же насекомые, только маленькие и в янтаре. А тут – льдина. Красота!

Измаилит радовался, как ребенок. А Василия начала беспокоить стальная луна: она явно становилась больше… Она снижалась! Василий ждал, что сейчас она раскроется булочкой, как истребитель «призраков», но «луна» просто снижалась и росла на глазах.

– Хаф! В укрытие!

Задвинуть дверь вручную оказалось невозможно. Хаф и Василий встали по бокам дверного проема, приготовив бластеры. Георгий тоже вытащил оружие и принял стойку около кушетки, на которой лежала Ольга.

– Георгий, поменяй позицию. Аппаратура важнее.

Георгий не двинулся с места.

– Принцесса важнее, архонт. Она еще прийдет в себя и останется принцессой. А железо мы уже не спасем.

– Ты уверен?

– Улитка пропала.

– Улитка?

– Та золотая штуковина, – Георгий покрутил дулом бластера перед собой, – круглая, толстая. Когда там рвануло, она испарилась.

– Ох!..

Василий махнул рукой. Пусть защищает Ольгу, пусть защищает что угодно. От «призраков» все надо защищать, весь мир, любую его часть.

Шар завис над самой поверхностью. Он оказался значительно больше истребителя – примерно шагов восемьсот в диаметре. В самом низу шара открылись люки и из них на лед посыпались люди в разноцветных одеждах. Люди приближались бегом, безо всякого построения – обычной толпой. Они были совсем не похожи на "призраков".

– Хаф, подпускаем их к жуку и бьем широкой полосой.

– Это они? Нам, вроде, говорили…

– Нет. Поэтому подпускаем их к жуку. Оттуда они могут что-нибудь крикнуть. Будут молчать – стреляем.

Но люди бежали молча. Вот они уже около жука. Василий различал их лица – возбужденные, смеющиеся щербатыми ртами. Василий заметил в пестрой толпе один янычарский мундир, но сразу же рядом с ним – пару византийских гвардейских. Остальные нападающие были облачены в самые невообразимые мундиры, если это вообще были мундиры. И главное – лица: ни янычары, ни гвардейцы не ходят в атаку с таким нелепым оскалом. И не носят в носах золотые кольца. Нет, надо стрелять.

– Я беру от того верзилы в красном направо, ты – налево. Пли!

Широкой полосой нельзя разрезать человека пополам, зато можно понаделать очень сильных ожегов у большого количества людей одновременно. После первого же залпа толпа смешалась, первые ряды нападающих повалились, корчась, под ноги тех, кто бежал следом. Только верзила в длинном красном плаще, отдаленно похожем на кафтан новгородского стрельца, остался стоять.

– Вправо, влево, обходим эту штуку! – крикнул верзила, тут же упал, уворачиваясь от второго залпа, и быстро пополз в сторону. Перед дверью никого не осталось, нападающие облепили окна. Кто-то попытался выбить окна прикладом, но прочные стекла даже не треснули.

– Всего три мужика и баба! – послышался крик верзилы. Василий вдруг осознал, что верзила кричит по-русски, правда, с каким-то певучим акцентом, совсем не подходящим к его хриплому басу.

– Хаф, сейчас выскакиваем и бьем узким всех, кто около стен. И назад. Ты слева, я справа, вперед!

Но выскочить они не успели. Две черные биты, похожие на баночки с сапожной ваксой, упали вдруг у самой двери. Две вспышки ударили по глазам – и погасли, оставив после себя туман. Не розовый туман, а зеленовато-черный, такой, какой возникает в голове, когда получишь по затылку дубиной.

Глава 2

Туман исчез, но тьма осталась. Лишь одна звездочка в небе не позволяла тьме целиком поглотить Василия. Он затряс головой. Звездочка стала ярче и ближе, приобрела квадратную форму… Наконец, тьма тоже исчезла. Звездочка оказалась квадратным светильником в потолке просторной пустой камеры. Металлический пол слегка подрагивал. Стены состояли из одинаковых стальных панелей, какая-то из этих панелей, наверное, была дверью.

Георгий спал, свернувшись калачиком. Хафизулла сидел у противоположной стены и спокойно смотрел на Василия.

– Очнулись, эмир?

– А ты раньше всех пришел в себя? Крепкий у тебя организм.

Хафизулла встал, потянулся. Глубоко вздохнул.

– Зеленый шайтан.

– Кто?

– Газ "Зеленый шайтан". Секретная разработка Ордена. Я не понимаю, как он попал к пиратам, но запах узнал сразу.

Василий вскочил. Снова сел. Пираты? Откуда? Ведь первых и последних пиратов истребили двести лет назад, на заре космической эры! Отец рассказывал Василию эту историю, да и в учебниках что-то было написано. Первая византийская колония на Новом Делосе заявила о своей независимости. Возможно, именно это заставило Империю форсировать строительство крупного звездного флота. Через пятнадцать лет после провозглашения Республики Новый Делос весь этот флот вылетел на усмирение бунтовщиков. Но бунтовщики к тому времени успели освоить еще одну планету в той же системе, о чем, конечно, и не подумали сообщить. По флоту ударили с тыла два корабля – один был тем самым, на котором прибыли с земли колонисты, а второй бунтовщики умудрились своими силами изготовить на месте. Навстречу флоту поднялись еще четыре корабля. Битва, конечно, была неравной, независимости колонии пришел конец. Но три корабля успели улизнуть. Они базировались на второй планете системы и еще примерно год уничтожали византийские транспорты, причем делать это старались вдали от родной системы. Наконец, византийцы догадались, что база пиратов находится у них под носом, и на этом история космического пиратства была закончена.

– Хаф, пиратство невозможно.

– "Зеленого шайтана" тоже невозможно украсть. Но я не стал об этом размышлять, а как запах почувствовал, сразу задержал дыхание. Этот газ опасен только в течение пяти минут, а потом он сам собой разлагается. И в организме его не остается тоже. То есть, никак не определишь, что человека траванули этим газом. Видите, наш гвардеец как сладко спит? Он именно спит. Его можно потрясти за плечо – и он проснется.

Хафизулла подошел к Георгию и легонько ткнул его носком сапога.

– С добрым утром, византиец. Тебя приветствуют республиканцы Нового Делоса.

Георгий открыл глаза, распрямился – но не встал. Перевернулся на спину, подложил руки под голову.

– Какой, в пень, Новый Делос? – сказал он спокойно. – Я хоть и торчал внутри, успел посмотреть на звезды. Я бывал на Новом Делосе – это явно не он. Это вообще черт знает, что. Ольга проснулась?

– Ольги нет.

– Так!..

Георгий резко сел. Измаилит опустился рядом на корточки.

– Успокойся, гвардеец. Принцесса на этом же корабле, только в другом конце. Получает удовольствие.

– Какое еще удовольствие?

– То самое. Когда не можешь сопротивляться, расслабься и получай удовольствие.

Василий испугался. Он вспомнил, как дралась Ольга на Приапе.

– Но ведь…

Георгий его перебил. Он переспросил, чеканя слова:

– Ты хочешь сказать, что вооруженные люди сейчас пытаются изнасиловать принцессу?

– Почему же пытаются?

Василий встал на ноги.

– Видишь ли, Хаф, принцесса, во-первых, мастер боевых искусств, а во-вторых – очень нервная баба.

Хафизулла тоже встал, прошелся туда-обратно вдоль камеры.

– Тогда дело дрянь. Сейчас объясню. Я избежал действия газа, задержав дыхание на пять минут. Было несложно прикинуться спящим и позволить этим людям – я подчеркнуто не называю их солдатами – отнести меня в их корабль. Люди переговаривались на четырех языках, которые мне известны – на греческом, русском, турецком и немецком, и еще на трех, которые мне неизвестны, предположительно – на английском, хинди и третий еще какой-то из языков Конфедерации, вроде бы китайский. Думаю, для всех нас существенно, что среди этих языков не было латыни. Итак, частично я понял, о чем толкует весь этот разноязыкий сброд… Да, именно сброд. Одни из них надеялись, что Кизяк поведет их на дачу Восьмирукого – мол, Восьмирукий сейчас в спячке и можно взломать его кладовку. Другие, в свою очередь, полагали, что Кизяк устроит крупный рейд к мардам, чтобы набрать рабов и продать их – угадайте, кому! – Хафизулла остановился и поднял палец.

Василий молча кивнул, Георгий сплюнул. Хафизулла, все же, закончил:

– В Блидинг. Это название вам попалось на Приапе, Гирей-эмир? М-да.

Он продолжил ходить по камере, теперь уже молча.

Василий сложил руки на груди, опустил голову.

– Ну что ж, – решил он, – во Вселенной, значит, появились пираты, которые торгуют с «призраками». Живым товаром. Думаю, можно договориться, предложить им больше, или напугать. И еще надо вытащить из дерьма принцессу.

Георгий встрепенулся:

– Да-да, честь принцессы…

– Жизнь, а не честь. Жизнь ее в опасности. Девченка не станет спокойно лежать, раздвинув ноги. Обязательно кому-нибудь двинет. И ее за это убьют. То есть, если мы не сторгуемся сразу…

Он не договорил. Одна из панелей отъехала в сторону и в камеру вошли десять пиратов в разномастной одежде и с разномастным оружием.

– К стене! – Скомандовал по-гречески худощавый небритый парень в парадной тунике византийского гвардейца, заправленной в янычарские шаровары. В руках он держал длинную винтовку с тяжелым деревянным прикладом.

У остальных пиратов тоже было пулевое оружие. Они выстроились вдоль другой стены и взяли троих пленников на мушку. Последним вошел тот самый гигант, который командовал атакой. Красный кафтан до пола, сапоги с загнутыми носами и островерхая оранжевая шляпа делали бы его похожим на клоуна, если бы он не носил свой наряд с потрясающей естественностью. "Где же так ходят?" – гадал про себя Василий. Под кафтаном белела шелковая блуза и лоснились серебристые шаровары, подпоясанные желтым кушаком.

Гигант довольно прищурился, почесал густую русую бороду и заложил большие пальцы за кушак.

– Славно, славно, – сказал он по-русски, – весь набор из мира, где победили басурмане. И греки. Два янычара и один гвардеец.

Пират судил только по одежде и не признал в Хафизулле измаилита.

– Действительно, славно, – вежливо ответил Хафизулла, – мы давно наслышаны о Кизяке.

Видимо, он сказал что-то не то: пират побагровел, сжал кулаки – но сразу расслабился.

– Никогда меня так не называй, сынок. Я очень не люблю это погоняло. Меня зовут Мин Семенович Кизяков, можно – Мин-хан. А Кизяк… Кто тебе это слово сказал? Кстати, откуда вы про меня наслышаны? Вы, вообще, долго крутитесь в этой преисподней?

– Да… так, – неопределенно ответил Василий и сразу добавил, – но достаточно, чтобы прознать о вашей доблести, Мин-хан. Вы же, полагаю, знаете кое-что о Янычарском Корпусе и об императорской гвардии.

Орден Измаилитов Василий решил не упоминать – умения Хафизуллы лучше держать в секрете. Мин-хан согласился, но его слова показались Василию странными:

– Слышал, да. У меня есть человек пять из вашего мира – отбились от блидов, прибились ко мне. У вас в Китае, вроде, все мусульмане?

– Я не из Китая, простите… Но – да, я гражданин Османской Конфедерации, и не совсем простой. Командование Корпуса заплатит за меня и моего коллегу большой выкуп. А командование императорской гвардии…

– Дудки. Дудки, – перебил Мин-хан. Лицо его вдруг стало очень печальным, руки безвольно повисли.

– Дудки, – еще раз повторил он. – Назад пути нет. Блиды – пожалуйста, шастают туда-сюда. А мы все – тут, как получится. Так вы, говорите, от блидов отбились, да?

Василий понял, что надо отвечать «да», но ничего сказать не успел: корабль два раза сильно тряхнуло, пол на секунду ушел из-под ног. В дверях появился еше один пират в совершенно нелепой одежде: узкие шаровары цвета коровьей лепешки заправлены в высокие ботинки на шнурках, китель того же мерзкого цвета, воротник сорочки стянут какой-то странной штукой, похожей на песочные часы, а на голове – берет, какой носят шотландские мамелюки.

– Капитан… то есть, Мин-хан! Кашалот голодный, самка! Атакует!

– Самка? Вот говно Ханумана!.. Братва, по местам! Ладно, потом свою историю расскажете, янычары херовы. Пока, вон, посмотрите на зверушку.

Корабль снова тряхнуло. Мин-хан нажал что-то на своих часах, половина панели в стене, противоположной от двери, поехала вверх, открыв широкий иллюминатор, за которым весело кружились звезды. После этого гигант широкими шагами вышел из камеры, за ним поспешно выскочили остальные пираты. Дверная панель встала на место.

А на фоне звезд проплыло что-то огромное и быстрое. Василий поглядел в иллюминатор.

И увидел кашалота.

Он сразу понял, что это – кашалот, а не космический корабль: никогда еще он не встречал ничего более живого. И более злобного. Гибкое вытянутое тело кашалота раза в два превышало диаметр пиратского шара, треугольная морда оканчивалась острым жалом, а в трех огромных круглых глазах горела ненависть.

Василий попытался вспомнить: где он раньше видел такие злобные глаза? Конечно! Железные рыбы, украшавшие шлем Искандера. Куда же, на какой уровень ада закинула его гнусная рогатая шапка?

Корабль задрожал, совершая маневр вокруг золотого светящегося астероида. Кашалот, выпустив из-под жабр струю фиолетового пламени, пригнул жало к ребристому брюху и со всей силы боднул астероид могучим лбом. Корабль чудом избежал столкновения с астероидом, троих пленников чуть не размазало по полу от перегрузки. Когда они снова дотянулись до иллюминатора, кашалот уже начал новую атаку. Изогнув тело, он двигался по спирали. Его жало смотрело прямо на корабль. Корабль тоже пошел по спирали, приближаясь к кашалоту. Невдалеке проплыл по широкой дуге астероид ярко-красного света, бросив на кашалота кровавый блик. И тогда корабль начал атаку. Лампочка в камере померкла на несколько секунд. Разноцветные лучи устремились к кашалоту – не прямыми линиями, как было бы положено лучам, а изогнутыми петлями, сумасшедшими кривыми… Разноцветный пучек уперся кашалоту в верхний глаз. Глаз взорвался, рассыпавшись яркими фиолетовыми блестками. Кашалот дернулся, закрутился на месте, но через некоторое время выпрямился, снова нацелив жало на корабль. Вместо верхнего глаза зияла темная дыра со сколотыми краями.

Кто-то ткнул Василия в бок. Василий оторвался от иллюминатора. Это был Георгий.

– Архонт, я успел разглядеть. У них дверь на магнитном замке.

– Ну?..

– Лампочка гасла, видели? Вся энергия идет на залп. Если по двери долбануть сбоку, пока лампочка гаснет, дверь откроется. В этот момент замок ее не держит.

– А если дверь от другого контура питается?

– А попробовать?

– И то…

Василий встал у дверной панели, Хафизулла и Георгий прильнули к иллюминатору. Хафизулла поднял руку.

– Сейчас, сейчас, эмир… Приближаемся… Бей!!!

Василий ударил по панели слишком рано. Лампочка погасла, когда он отводил ногу для второго удара – но второй удар он нанести не успел. Свет зажегся снова. Георгий нервно стукнул кулаком себе в ладонь.

– Подбили второй глаз. Кизяк-то, сволочь, малый не промах… У нас один глаз остался, архонт.

Теперь Василий смотрел только на желтый квадрат лампочки. Хафизулла комментировал бой:

– Снова спираль… Красный астероид между нами… Сближение! И…

Как только лампочка начала меркнуть, Василий нанес прямой удар по едва выступавшему из стены краю панели. Он вложил в этот удар всю силу, все свое чувство долга и все желание попасть домой, где звезды стоят на месте, а кашалоты плавают в океанах.

Панель сдвинулась на полшага – и ее заклинило.

Но в эту щель можно было пролезть.

За дверью в обе стороны тянулся узкий коридор, освещенный настенными светильниками в виде оскаленных собачьих голов.

– Хаф, не спал, говоришь? Веди.

– Направо, эмир.

Через два поворота коридор уперся в уходящую вниз лестницу. На лестнице слышались шаги и голоса. Говорили по-немецки:

– Дай фляжку.

Шаги замерли. Пираты, видимо, решили постоять на ступеньках и спокойно выпить после боя. Василий слышал, как булькает жидкость и даже почуял в воздухе запах алкоголя. Странно. Все германцы – такие правильные мусульмане, вообще не пьют, не только вина, но даже к пиву не прикасаются. Византийцы – пожалуйста, да и в Конфедерации уже сто лет, как отменили сухой закон. Но чтобы германцы пили…

Василий сделал Георгию знак охранять тыл, а сам в низкой стойке стал подбираться к краю лестницы. Хафизулла последовал за ним. Внизу послышалась возня и кряхтение – пираты присели на ступеньки.

– Пей, Джек, за наше здоровье и за здоровье блидов. Сволочи они, а все-таки мы на их горбу слиняли из Четвертого Рейха. Понимаешь?

– Да. Спасибо, Брэди. Хорошая была драчка, и Кизяк – хороший командир. За него? Ага.

Снова послышалось бульканье.

– Я как вспомню гауляйтера Минца…

– Ух, а капрала Миттельштосса помнишь? Ну все, пошли.

Джек? Бреди? Странные имена для германцев. Впрочем, сейчас не время для раздумий об именах. Две головы уже показались над краем лестницы – и Василий с Хафизуллой прыгнули вперед. Хафизулла попал своему пирату носком сапога в лицо, мгновенно сгруппировавшись, сделал еще один прыжок и поймал потерявшего сознание пирата за лацканы серой шерстяной куртки, чтобы не дать ему скатиться по лестнице. Василию повезло меньше – его удар пришелся второму пирату в грудь. Но пират совершил ошибку: вместо того, чтобы убежать вниз и поднять тревогу, он молча ринулся навстречу Василию, на ходу выхватывая нож из черных ножен, пристегнутых к рукаву куртки. Василий откатился к стене, позволив пирату выбраться наверх, а потом уперся рукой в пол и, оттолкнувшись одной ногой от стены, крутанулся вокруг руки всем телом, сделав пирату подсечку. Тот грохнулся на пол, ругаясь по-немецки, упустил нож. Василий схватил нож, вскочил на пирата верхом и приставил нож ему к горлу.

– Только тихо! – сказал он по-немецки. И чуть не выронил нож. Он только теперь понял, что оба пирата – негры. Впрочем, на фоне остальной ерунды негры-германцы смотрелись вполне нормально.

– Хаф, как твой?

– Дремлет, эмир.

– Убей.

В руке у Хафизуллы оказался измаилитский кинжал. Одним движением он погрузил лезвие пирату под ключицу, сразу вытащил и вытер кровь о серую пиратскую куртку.

– Вот, эмир, у нас отобрали все оружие, но я кое-что припрятал за воротником.

– Умница.

Василий поглядел в глаза оставшемуся пирату.

– А ты нам расскажешь кое-что. Очень быстро.

Пират закивал – насколько позволял приставленный к горлу нож.

– Расскажи, что у вас делают с пленниками. Если почувствую, что врешь, напомню тебе и капрала, и гауляйтера и весь Четвертый Рейх целиком.

Пират снова закивал, коричневые глаза его стали абсолютно круглыми.

– Экипаж набран, – сказал он, – вас бы продали блидам.

– А где наш транспорт?

– Домик с рогами? Бросили… Мы думали, там что-нибудь есть. Думали, это осталось от золотых рыбок.

– Понятно, – Василий решил пока не выяснять, кто такие золотые рыбки и что от них могло остаться. – А где принцесса?

– Девка? В каюте для гостей. Мы как раз туда шли, хотели первыми успеть.

Василий обернулся к Хафизулле.

– И куда ты нас вел?

– Ее перенесли, наверное, – развел руками Хафизулла.

– Врешь?

Василий сильнее прижал нож к горлу пирата. Круглые глаза стали еще шире и еще круглее.

– Нет! Нет! Зачем?..

– Веди.

Василий рывком поднял пирата на ноги, заломив ему руку за спину и уткнув нож под лопатку.

И они двинулись в обратную сторону. Георгий и Хафизулла несли труп второго пирата. Проходя мимо камеры, они пропихнули труп в камеру. Георгий попытался задвинуть дверь, но ее заклинило крепко. Пришлось оставить, как есть.

Миновали несколько поворотов и две лестницы.

– Где каюта?

– Скоро, – буркнул пират.

– Совсем скоро, – раздался за спиной знакомый хриплый бас. Щелкнули предохранители.

Василий оглянулся. Хафизулла и Георгий уже стояли в боевых стойках, но прямо в лица им смотрели дула винтовок и автоматов. Мин-хан лениво почесывал брюхо пятерней. В другой руке он сжимал огромный пистолет с изогнутой костяной рукояткой. Спереди тоже послышалось щелканье – пираты были со всех сторон.

– Отпусти Джека, янычар, – сказал Мин-хан. Василий с силой толкнул Джека в Мин-хана и хотел было метнуть вдогонку нож, но почувствовал, как в спину уперлось сразу несколько дул, и замер. Кто-то аккуратно вытащил нож у него из руки.

Мин-хан усмехнулся.

– Здесь же телекамеры всюду, янычар. Это раньше был тюремный корабль. – Он повернулся к своим людям. – Братва, связывай этих раздолбаев. Мы им сейчас срамное действо покажем.

Колючая проволока, которой их связали, жгуче впивалась во все тело. Джек шел рядом с Василием и через каждые несколько шагов больно пинал его под ребра, покрикивая по-немецки:

– Быстрее, быстрее, белая свинья!

Каюта для гостей оказалась довольно тесной: в ней помещалась только большая двуспальная кровать, монументального вида чугунный умывальник и два кресла. Очередь из пиратов вытянулась вдоль коридора. А на кровати лежала обнаженная Ольга. Она все еще была без чувств. Пленников привязали проволокой к умывальнику. Мин-хан расположился в кресле и регулировал "процесс".

– Первым идет Джек, он сегодня пострадал. Потом – бомбардиры, они сегодня отличились. За ними – первый помошник… Начали! Давай, Джек.

Джек ухмыльнулся и, скинув серые штаны, взгромоздился на принцессу. Георгий стонал, Хафизулла молчал и думал, наверное, о том, как бы получше перерезать проволоку. А Василий с ужасом ждал, когда Ольга проснется.

Но Ольга не просыпалась. На ней уже пыхтел первый бомбардир, а она продолжала спать, приоткрыв рот. Джек застегивал штаны – и вдруг замер.

– Камрад хан, а я хочу еще!

– Сразу не мог догадаться? – нахмурился Мин-хан. – Жди теперь, пока вся очередь пройдет… Во! Если силы много, можешь харкнуть в рожу кому-нибудь из этих басурман.

Мин-хан обернулся к весело галдящей очереди.

– Тихо! Эй, тихо, братва!

Все замерли.

– Кто желает, может после девки обхаркать басурман. Они убили Брэди!

Густой плевок Джека попал Василию в левый глаз. Связанными руками вытереться было невозможно. За этим плевком последовали еще плевки. Уже человек десять воспользовались Ольгой – а она все еще была в отключке. И ни один пират не пренебрег своим правом плюнуть в пленников. Георгий яростно мотал головой, Хафизулла стоял неподвижно.

Неожиданно послышался слабый стон. Ольга пошевелила рукой…

– Стоп!

Мин-хан вскочил с кресла и начал развязывать кушак.

– Девка очнулась. Теперь я побалуюсь. А ну все вон!

Пираты, толкаясь, попятились из каюты. Ольга снова застонала. Василий обмер от ужаса. Огромная туша Мин-хана была уже на принцессе.

– Ничего, девонька, ничего. Старый конь борозды не попортит. Сейчас ты испытаешь космический кайф… Ох!..

Пират дернулся – колено Ольги врезалось ему в пах. В тот же миг Ольга, сложив ладони лодочкой, попыталась ударить пирата с обеих сторон по ушам. Одну руку он успел удержать, но второй удар достиг цели. Из уха Мин-хана потекла кровь. Пират взвыл и занес над лицом принцессы кулак величиной почти с ее голову, но Ольга, мгновенно подтянув ноги к груди, пнула обеими пятками Мин-хана в лицо – и уже через секунду стояла около кровати в боевой стойке. Пират скатился на пол по другую сторону кровати и сразу поднялся. В руке его был пистолет. Выстрелить он не успел, от сильного толчка повалился на пол. Ольга тоже упала. Корабль дрожал крупной дрожью, пару раз померк свет.

– Эй, что там за херня? – заорал, не вставая, Мин-хан.

В каюту ввалился Джек. Посмотрел полными страха глазами сначала на Мин-хана, потом на Ольгу. Снова на Мин-хана.

– Все уже на местах, камрад. Флот Шабеля. У них блидовские истребители.

Ольга уже опять была в боевой стойке. Мин-хан, ругаясь, поднялся на ноги. Повернулся к Ольге.

– Ну вот, девонька, не буду тебя убивать, – спокойно сказал он. – С тех пор, как у Шабеля появился этот черт, они с ума сошли. Все. Они с тобой такое натворят – сама смерти пожелаешь. Джек, в рубку. Авось еще отобьемся.

Как только пираты покинули каюту, большое овальное зеркало, висевшее на стене, звонко раскололось, рассыпалось блестящими осколками, а на его месте возникло уродливое рыло абордажного стебля. Черные губы раскрылись, и из узкого лаза в каюту посыпались новые пираты. Они мало чем отличались от предыдущих, если не считать, что на головах у всех были надеты красные фески. Ольга замерла в стойке, удивленно моргая. Пираты, не обращая внимания на пленников, бросились из каюты в коридор, где уже во всю кипела драка.

Последним из лаза выскочил Пурдзан. Он уставился на Василия, пару секунд молчал, потом улыбнулся во всю морду.

– Гирей-ага! Удача! А где наши?

Он перевел взгляд на Ольгу.

– Где-то… Вспомнил! Дома я вас видел, ханум, только вы были в одежде. А ничего! Копыта бы вам только…

Василий, наконец, опомнился.

– Пур! Ты что? Ты пират?!

Пурдзан достал из-за пояса минирацию, потыкал в кнопки.

– Салих, слышишь меня? У тебя, вроде, кусачки были… Во-во, дуй в каюту, где двуспальная кровать. Где три пленника и женщина… Ну спроси! Забыл, как спрашивать? В яйца ткни кого-нибудь ножом – сразу скажут.