Текст книги "«Мозг» флота России от Цусимы до Первой мировой войны"
Автор книги: Кирилл Назаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– инспектировать флот, порты и береговые учреждения;
– объявлять все приказы по предметам своего ведения от имени министра;
– делать личный высочайший доклад в присутствии министра;
– пользоваться общими правами товарища министра;
– состоять по должности членом Адмиралтейств-совета.
Фактически начальник МГШ приобретал права товарища министра и становился вторым человеком в ведомстве. С этими предложениями был тесно связан и проект структуры самого МГШ и положения его офицеров, предложенный И.К. Григоровичу в те же дни [441]441
Там же. Л. 55–57; 58–60.
[Закрыть]. Согласно этому проекту, начальники оперативных частей штаба приравнивались к «генерал-квартирмейстерам» сухопутного Генерального штаба. Здесь, видимо, допущена ошибка, так как в Главном управлении Генерального штаба существовало лишь одно Управление генерал-квартирмейстера, подразделявшееся на четыре части во главе с обер-квартирмейстерами [442]442
Бескровный Л.Г.Армия и флот России в начале XX века. Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986. С. 50–51.
[Закрыть]. К ним и предполагалось приравнять начальников Оперативных частей МГШ, хотя, конечно, масштаб их деятельности был несравним. Например, части 2-го и 3-го обер-квартирмейстеров заведовали подготовкой всего европейского и азиатского театров соответственно, тогда как три оперативные части МГШ заведовгиш балтийским, черноморским и тихоокеанским театрами, которые значительно меньше европейского или азиатского в целом, не говоря уже о численности личного состава штабных подразделений.
6 августа 1911 г. проект «Положения», разработанный в Законодательной части, был получен в МГШ [443]443
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1297. Л. 1.
[Закрыть]. Через пять дней И.К. Григорович получил доклад А.А. Эбергарда, содержавший серьезные критические замечания на проект [444]444
Там же. Д. 1241. Л. 364–375; Д. 1297. Л. 1-11.
[Закрыть]. «По крайнему разумению моему, проведение в жизнь означенного законопроекта будет иметь нежелательные, пагубные для флота последствия» [445]445
Там же. Д. 1297. Л. 1.
[Закрыть]– писал начальник МГШ. По его мнению, функции учреждений в предлагаемом проекте были перемешаны, что прямо противоречило резолюции министра на докладе 22 июня – о распределении дел между учреждениями. Начальник МГШ высказал несколько критических замечаний, которые сводились к следующему:
– замещать министра в случае его болезни или отсутствия должен не его товарищ, а «начальник его штаба», то есть МГШ;
– Адмиралтейств-совет остается бесконтрольным, и министр может передоверять ему принятие важных решений, уходя от ответственности сам;
– ГМШ фактически сохраняет в своих руках управление флотом. Для иллюстрации этого тезиса А.А. Эбергард цитировал ряд старых статей «Свода морских постановлений» о его правах;
– МГШ сведен к роли разработчика решений, принимаемых ГМШ и Канцелярией Морского министерства. При этом функции МГШ выглядели «как бы искусственно выделенными». Особые нарекания А.А. Эбергарда вызвало то, что теперь начальник МГШ лишался права личного всеподданнейшего доклада, хотя бы в присутствии министра;
– начальник Морского учебного комитета безответствен; создание такого органа вне ГМШ противоречит резолюции И.К. Григоровича на докладе МГШ 15 июля 1911 г., в которой говорилось о недопустимости разнесения однородных обязанностей по разным учреждениям;
– ГУК безответственно «в смысле постройки и ремонта кораблей», так как единственным планом для него является план работ, составляемый им самим и утверждаемый товарищем министра. ГУК дублирует деятельность МГШ при определении тактико-технических заданий при проектировании судов;
– ГМХУ и ГГУ также лишены необходимого контроля;
– канцелярия Морского министерства наделена слишком большими правами и фактически приравнена к штабу флота, так как она должна составлять законопроекты, толковать законы, подготавливать всеподданнейшие доклады, вести переписку министра и так далее.
По мнению начальника МГШ, подобная реорганизация должна была привести к «полной дезорганизации». А.А. Эбергард обвинял Законодательную часть в превышении полномочий, так как она не ограничилась редактированием проекта с формально-юридической стороны, а вносила изменения по существу и в нарушение «Правил о порядке разработки законоположений в морском ведомстве», утвержденных царем 30 мая 1911 г. Заключительная часть записки звучала тяжким обвинением: «Из всего вышеизложенного следует, что по неопределенности функций и обязанностей, возложенных на учреждения и их начальников, вследствие нарушения основных принципов организации (безответственность, самоинспекция, самодовлеющая деятельность при отсутствии руководящей идеи, отсутствие органа, разрабатывающего основную идею, дающего основы деятельности прочим органам и наблюдающего за проведением в жизнь руководящей идеи; отсутствие связи между плавающим флотом и Морским министерством, например составление ГМШ программы плавания вне зависимости от учебного плана, вытекающего из плана войны, и прочее. – Примеч. А.А. Эбергарда), а также вследствие несоблюдения формы закона (отсутствие ясности изложения, неопределенность обязанностей, лишающая возможности установить ответственность за результат деятельности, отсутствие прямых указаний на ответственность и прочее. – Примеч. А.А. Эбергарда) рассматриваемое "Положение", по сравнению с ныне действующим, является полной дезорганизацией Морского министерства, ибо все то рациональное, что было достигнуто в течение последовавших после войны лет в управлении ведомством работой МГШ, – сводится к нулю, и новый проект возвращает министерство в первобытное, до войны, состояние, не говоря уже о том, что обнародование нового "Положения" в том виде, как оно изложено в "измененном проекте", будет иметь результатом подрыв в корне только что образовавшегося доверия к деятельности Министерства со вступлением Вашего Превосходительства в управление Морским министерством» [446]446
Там же. Л. 10.
[Закрыть]. Любопытно, что одним из аргументов А.А. Эбергарда было указание на подрыв доверия к руководству Морского министерства со стороны Государственной думы. На полях доклада министр 28 августа 1911 г. изложил следующие свои возражения начальнику МГШ:
– «если Товарищу Морского Министра и вверена хозяйственная часть Министерства, то он остается тот лее строевой офицер, как и остальные начальники, которые ему, как и Министру, должны помогать» [447]447
Там же. Л. 3.
[Закрыть];
– министр не может снять с себя ответственность и передать ее какому-либо учреждению;
– ГМШ ничего не решает, а лишь конкретизирует распоряжения главы ведомства и организует их исполнение;
– МГШ является важнейшим органом морского ведомства и главным учреждением, ведающим боевой подготовкой флота. По поводу права личного доклада царю министр написал, что в данном случае имелось указание Николая II о том, что морской министр должен оставаться единственным докладчиком от министерства, как и в военном ведомстве;
– председатель Морского учебного комитета может лишь представлять министру свое мнение, г,окончательное решение принимает министр, поэтому нельзя говорить о безответственности председателя;
– ГУК получает указания от товарища министра, а последний – от самого министра, и следовательно, здесь не может быть речи о безответственности;
– то же самое относится к ГМХУ и ГГУ;
– что же касается замечаний А.А. Эбергарда о роли и месте Канцелярии Морского министерства, то министр, видимо, согласился с ними.
И.К. Григорович также отметил: «Считаю, как считал и раньше, что МГШ есть учреждение необходимое, имеющее громадное значение для всего управления флотом и морским ведомством. Только что составленное и мною много продуманное "Положение о МГШ" его нисколько не унижает, в нем все решительно есть. Уверен, что и общее "Положение" даст положительный результат, а если и будут пропуски или неясности, то лучше сделать исправления по статьям, как покажет опыт и жизнь. Вполне рассчитываю на личный состав МГШ, что он будет мне в этом помогать» [448]448
Там же. Л. 10–11.
[Закрыть].
Законодательная часть, естественно, выдвинула контраргументы [449]449
Там же. Л. 12–22.
[Закрыть]. Во-первых, проект, вызвавший возражения МГШ, разрабатывался еще до мая 1911 г., когда Законодательная часть не была ограничена в законотворческой деятельности. Необходимо отметить, что если это и было так, то разработка «Положения» не могла начаться до 19 марта 1911 г., когда пост министра занял И.К. Григорович, так как проект «Положения», разрабатывавшийся летом 1909 г., сильно отличался от предложенного в 1911 г. Во-вторых, как указывали представители Законодательной части, А.А. Эбергард во время обсуждения проекта «Положения» в 1909–1910 гг. не возражал против основных пунктов этого документа. МГШ ответил новой запиской 12 сентября 1911 г. [450]450
Там же. Л. 70–71.
[Закрыть]В ней А.А. Эбергард предлагал вновь пересмотреть гл. V «Положения», посвященную правам и обязанностям МГШ. Через два дня И.К. Григорович отреагировал в командном стиле: «Начальнику Законодательной части. Примите мою редакцию к исполнению, а затем доклад сей и „Положение“ к нему направьте к начальнику МГШ» [451]451
Там же. Л. 70.
[Закрыть]. Но и этого было мало. В объяснительной записке по поводу данной резолюции, направленной морскому министру 14 сентября 1911 г., А.А. Эбергард писал, что заявление представителей Законодательной части о его согласии со всеми пунктами проекта «Положения» при обсуждении осенью 1910 г. фактически неверно, а редакция, предложенная Законодательной частью, носит слишком общий, расплывчатый и неопределенный характер [452]452
Там же. Л. 90-102.
[Закрыть]. Впрочем, вопрос о введении нового «Положения об управлении Морским министерством» для И.К. Григоровича был уже предрешен, и записки А.А. Эбергарда ничего не могли изменить. Более того, их совместная работа в Петербурге оказалась невозможной. Когда 11 октября 1911 г. И.Ф. Бострем был смещен с поста командующего Черноморским флотом, на его место назначили А.А. Эбергарда. И.К. Григорович, правда, указывает в качестве причины нового назначения А.А. Эбергарда соображения целесообразности: «Вместо вице-адмирала Бострема представил к назначению вице-адмирала Эбергарда, уверен, что он приложит все возможное, чтобы поднять дисциплину и дух в Черноморском флоте, подтянет офицерский состав и не будет так халатно относиться к своим обязанностям, как его предшественник» [453]453
Григорович И.К.Воспоминания бывшего морского министра. С. 68–69.
[Закрыть]. И.Ф. Бострем был уволен в отставку после посадки на камни линейных кораблей «Св. Евстафий» и «Св. Пантелеймон» при выходе с рейда румынского порта Констанца. Более вероятной причиной удаления А.А. Эбергарда из Петербурга представляется его конфликт с министром по поводу полномочий МГШ и его начальника. Новым начальником МГШ стал светлейший князь контр-адмирал А.А. Ливен, который во время русско-японской войны командовал крейсером «Диана». «Диана» стала одним из немногих кораблей, прорвавшихся из Порт-Артура после боя в Желтом море. После войны он командовал крейсером «Память Азова» и был начальником 1-й минной дивизии Балтийского флота.
Осенью 1911 г. в Законодательной части была подготовлена объяснительная записка к «Временному положению об управлении Морским министерством», подписанная И.К. Григоровичем и адресованная Николаю II [454]454
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1240. Л. 284–299.
[Закрыть]. В ней министр останавливался на уже проведенных преобразованиях в морском ведомстве, в частности создании МГШ, введении «Положения о командующем Морскими Силами» и т. п. Далее он обосновывал необходимость принятия нового «Положения об управлении морским ведомством», пока на временной основе. В записке отражена структура центральных учреждений Морского министерства, которая была введена в действие позднее, в октябре 1911 г. [455]455
См. Приложение, рис. 18.
[Закрыть]Своеобразие ситуации состояло еще и в том, что требовалось изменить структуру министерства, не увеличивая расходов хотя бы на первых порах, так как прохождение новых ассигнований через Думу могло затянуться. Сумма, выделявшаяся на нужды центрального аппарата Морского министерства, составляла 723 860 руб. в год, еще можно было использовать пять казенных квартир с отоплением и освещением. Поэтому ряд преобразований, которые И.К. Григорович считал целесообразными, не были осуществлены. Как следует из частного письма С.М. Радковича А.А. Эбергарду, Строительная часть и Управление по делам рабочих и вольнонаемнослужащих были подчинены ГМХУ именно по этой причине, хотя первоначально предполагалось их независимое положение среди учреждений, подведомственных товарищу морского министра [456]456
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1297. Л. 276-276об.
[Закрыть]. Переход к новой организации также не мог быть осуществлен сразу, предполагалось делать это постепенно, по мере выделения средств [457]457
Там же. Л. 374.
[Закрыть].
11 октября 1911 г. Николай II утвердил отделы I–II нового «Положения об управлении морским ведомством», которые посвящались центральному управлению. Это высочайшее повеление было объявлено приказом по морскому ведомству 19 октября того же года. Таким образом, завершилась эпопея, длившаяся более шести лет.
Уже 24 октября был издан приказ по морскому ведомству № 312, который предписывал учреждениям начать разработку проектов «Наказов» для себя, проекты требовалось представить к 31 декабря [458]458
Там же. Ф. 410. Оп. 3. Д. 819. Л. 17.
[Закрыть]. Как следует из разъяснения, данного Канцелярией Морского министерства Морскому Генеральному штабу 22 декабря, «"Наказ по управлению морским ведомством" должен был являться более подробным изложением тех обязанностей учреждений морского ведомства, которые предусмотрены „Временным Положением об управлении морским ведомством“» [459]459
Там же. Л. 19об.
[Закрыть]. Единственным подразделением министерства, представившим в срок свой проект «Наказа», было Управление по делам рабочих и вольнонаемных служащих [460]460
Там же. Л. 20–25.
[Закрыть], а остальные не сделали этого даже к весне 1912 г. 6 марта И.К. Григорович потребовал ускорить процесс разработки проектов «Наказа», но ГУК и ГМХУ не представили их и к концу года, а МГШ ограничился проектом секретного дополнения к «Положению об управлении морским ведомством». Видя, что дело не двигается, 5 ноября морской министр приказал внести в Адмиралтейств-совет части «Наказа», посвященные отдельным учреждениям [461]461
Там же. Л. 338.
[Закрыть]. Адмиралтейств-совет не спешил с рассмотрением проектов, поэтому на отзыв начальникам учреждений-разработчиков они были отосланы лишь 29 мая 1914 г., накануне войны [462]462
Там же. Л. 338.
[Закрыть]. В Канцелярии Морского министерства смогли собрать и обобщить отзывы только к лету 1915 г. [463]463
Там же. Д. 820. Л. 28–43.
[Закрыть]Наиболее серьезные возражения вызвал отдел II «Главный Морской штаб». Кроме работников МГШ недовольны были командующие Морскими силами Балтийского и Черного морей Н.О. фон Эссен и А.А. Эбергард. «Основной недостаток проекта отдела – его полное несоответствие „Положению о командующем Морскими Силами“, а также, хотя и в меньшей степени, „Временному положению об управлении морским ведомством“» [464]464
Там же. Л. 29об.
[Закрыть]– писали они. Прежде всего, не удовлетворяло в проекте отдела II указание на право начальника ГМШ контролировать обучение судовых команд, что фактически должно было привести к контролю над командующими флотами. Кроме того, составление «любых» расписаний и программ плавания, также возложенное на ГМШ, должно происходить по согласованию с МГШ, а не единолично. Для устранения разногласий 18 июля 1915 г. было созвано совещание под председательством члена Адмиралтейств-совета адмирала В.М. Задаренного 1-го [465]465
Там же. Л. 44.
[Закрыть]. В условиях военного времени деятельность этого совещания вряд ли могла быть особенно активной. Действительно, два его заседания произошли 14 и 19 августа 1915 г., после чего совещание практически не работало [466]466
Там же. Л. 47-49об.; 51–53.
[Закрыть]. Начальник ГМШ адмирал К.В. Стеценко, сменивший 17 апреля 1914 г. на этом посту М.В. Князева, указал на то, что «неудобно» принимать «Наказ», не имея проектов от ряда важнейших подразделений министерства. Лучше отложить это до окончания войны, чтобы можно было учесть ее опыт. Другие участники совещания возражали, что война идет уже больше года и ее опыт и так может быть учтен, а К.В. Стеценко было поручено переработать проект отдела II «Наказа», учитывая высказанные замечания, однако до 1917 г. к вопросу о разработке «Наказа» не возвращались.
Переделывать «Положение об управлении морским ведомством» пришлось сразу же после его принятия. Согласно «Положению», утвержденному Николаем II 11 октября 1911 г., Архив Морского министерства впервые в своей истории оказался в положении самостоятельного подразделения, подчиненного только товарищу министра [467]467
Там же. Д. 827. Л. 15-15об.
[Закрыть]. Уже в начале ноября 1911 г. И.К. Григорович, выполняя просьбу А.А. Ливена, и поручил ему принять архив в свое ведение. Таким образом, исполнилось одно из требований представителей МГШ, которое они выдвигали с 1906 г. Начальник архива получал право доклада министру в присутствии начальника МГШ. Морской министр пообещал также, что соответствующие изменения будут внесены в «Наказ» министерству, но А.А. Ливен просил подчинить ему Архив административным распоряжением, так как «Наказ» должен был утверждать Адмиралтейств-совет, и сохранялась вероятность того, что он не подтвердит новый статус архива.
Переход на новые штаты должен был увенчать реорганизацию центрального аппарата Морского министерства. 29 сентября 1911 г. состоялось первое заседание Особого междуведомственного совещания по разработке новых штатов морского ведомства, на котором присутствовали представители Министерства финансов и Государственного контроля [468]468
Там же. Л. 189.
[Закрыть]. Моряки обратили внимание на то, что существовавшие штаты были выработаны еще в 1885 г. С тех пор в морском ведомстве произошли зажные изменения: если в середине 80-х годов XIX в. на флоте служили 1794 офицера, 482 медицинских и классных чина и офицера по Адмиралтейству и 26 419 нижних чинов, а морской бюджет составлял 39 млн руб. в год, то по табели комплектации на 1911 г. полагалось иметь 2452 офицера, 828 чиновников, офицеров по Адмиралтейству и классных содержателей и 48 564 нижних чина. При этом появилась новая категория военнослужащих – кондукторы, которых предполагалось иметь на флоте в 1911 г. 1397 человек. Кроме того, была выделена служба Генерального штаба, увеличилось число учебных отрядов, школ, классов. «В значительной степени увеличилась и осложнилась работа учреждений министерства с последовавшей в 1906 г. реорганизацией законодательных учреждений и Совета Министров» [469]469
Там же. Л. 201.
[Закрыть]. Недостаточность штатного состава вынуждала Морское министерство привлекать к работе, особенно в МГШ и Отделе подводного плавания, строевых офицеров, которые формально лишь прикомандировывались к этим учрежденшш. Новые штаты должны были соответствовать возросшим потребностям флота и его центральных учреждений. Одновременно назрела необходимость повышения жалованья офицерам и чиновникам, так как дороговизна жизни в Петербурге непрерывно возрастала. Кроме того, предполагалось увеличить средства, выделяемые на наем нештатных служащих (конторщиков, писцов, сторожей, машинисток) до 20 %, а на канцелярские расходы – до 10 % от средств на содержание штатного личного состава, по примеру Министерства путей сообщения. Следовало увеличить сумму, предназначенную на награды служащим, которая составляла всего 4 % от общей суммы их жалованья, чего было явно недостаточно. Всего на центральный аппарат министерства предполагалось ассигновать 2 192 142 руб. в год, увеличив расходы на 1 344 509 руб., или на 258,6 %. Эта сумма была сравнительно невелика, так как за 1912 г. предполагалось израсходовать на флот 164 216 тыс. руб. Таким образом, затраты на центральный аппарат составили бы чуть больше 1,3 % всего бюджета министерства [470]470
Там же. Л. 202об.-203.
[Закрыть].
Министерство финансов во главе с В.Н. Коковцовым возражало против любого увеличения расходов. В своем заключении на проект штатов 19 апреля 1912 г. В.Н. Коковцов писал, что трудно оправдать целый ряд расходных статей, например на МГШ, «созданной только в 1909 г.». Здесь министр допустил явную неточность – МГШ был образован в апреле 1906 г., но в первое время содержался за счет различных остатков по сметам и перераспределения средств внутри министерства, и только в 1909 г. впервые расходы на МГШ были указаны отдельной строкой в бюджете Морского министерства [471]471
Там же. Л. 281–290.
[Закрыть]. Вообще в воспоминаниях В.Н. Коковцова фактические неувязки встречаются довольно часто, например бывший министр финансов указывает начало 1908 г. как дату назначения И.К. Григоровича морским министром и связывает с его именем внесение в Государственную думу проекта штатов МГШ, вызвавшее широко известный спор о компетенции Государственной думы и царя [472]472
Коковцов В.Н.Из моего прошлого… С. 294.
[Закрыть]. По мнению министра финансов, система главных управлений, принятая в военном и морском ведомствах, дороже департаментской системы, получившей распространение в гражданских ведомствах. Представитель Государственного контроля П.П. Левицкий возражал против уравнения начальников отделений МГШ с директорами департаментов гражданских министерств и против сохранения делопроизводств в ГМШ, где одновременно появлялись отделения [473]473
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1297. Л. 466-469об.
[Закрыть]. Возражения представителей гражданских ведомств практически не возымели действия: единственным изменением, на которое согласились моряки, стало объединение Наградного и Пенсионного отделений ГМШ, деятельность которых была признана тесно связанной между собой [474]474
Там же. Л. 469.
[Закрыть]. Таким образом, проект постоянных штатов Морского министерства прошел процедуру согласования с финансовым и контрольным ведомствами на удивление безболезненно.
12 мая 1913 г. проект постоянных штатов был вынесен на рассмотрение Государственной думы, но дело там надолго застопорилось: хотя Комиссия по военным и морским делам рассмотрела законопроект 15 июня 1913 г., но далее к 16 мая 1914 г. он не был рассмотрен Бюджетной комиссией [475]475
Там же. Ф. 410. Оп. 3. Д. 1339. Л. 1–4.
[Закрыть]. Такая медлительность Думы оказалась в некоторой степени полезна морскому ведомству, так как в начале сентября 1914 г. в ГМШ вдруг вспомнили, что в проект штатов не включен формируемый гарнизон «Морской крепости императора Петра Великого» – Ревеля. 2 июля 1915 г. был поднят вопрос об усилении штатов МГШ в связи с развитием морской авиации [476]476
Там же. Л. 18–19.
[Закрыть]. Наконец, 10 марта 1916 г. состоялось совещание высших чинов морского ведомства по применению новых окладов, утвержденных Советом министров в 1914 г. для чиновников Департамента таможенных сборов Министерства финансов [477]477
Там же. Л. 35.
[Закрыть]. На другой день состоялось междуведомственное совещание с участим представителей финансового и контрольного ведомств под председательством помощника морского министра вице-адмирала П.П. Муравьева, которое одобрило применение новых окладов в морском ведомстве [478]478
Там же. Л. 38–39.
[Закрыть]. 22 марта этот вопрос был положительно решен Советом министров, что позволило уже через четыре дня внести его в Государственную думу [479]479
Там же. Л. 306–307.
[Закрыть]. Одобрение нижней палаты было получено довольно быстро, и 25 июня 1916 г. Николай II утвердил постоянные штаты Морского министерства, с тем чтобы ввести их в действие с 1 января 1917 г., а если позволят сметные остатки, то и с 1 сентября 1916 г. [480]480
Там же. Л. 519-521об.
[Закрыть]Однако средств оказалось недостаточно. 6 октября 1916 г. штаты были внесены в Адмиралтейств-совет, который и дал им окончательное формальное одобрение [481]481
Там же. Л. 534–544.
[Закрыть]. Новые штаты вступили в силу 1 января 1917 г. Так завершился многолетний процесс преобразования Морского министерства, для того чтобы через несколько месяцев начаться вновь, уже после перемены политического строя страны.
Накануне Первой мировой войны помимо вопросов внутренней организации Морского министерства встала проблема координации действий оборонных ведомств. Если в мирное время общие для Военного и Морского министерств вопросы обсуждались в Совете министров и различных совещаниях, то в период, непосредственно предшествующий войне, когда требовалось принимать оперативные решения, такой путь казался слишком медленным. Еще 29 мая 1910 г. военный министр генерал от кавалерии В.А. Сухомлинов во «всеподданнейшем докладе» высказал мысль о необходимости разработки такого нормативного акта. Вскоре Николай II распорядился создать междуведомственное совещание при Главном управлении Генерального штаба для его разработки [482]482
РГИА. Ф. 1276. Оп. 8. Д. 670. Л. 167.
[Закрыть]. Председателем совещания стал генерал-майор М.А. Лукомский. «Положение» должно было предусмотреть ряд мероприятий, направленных на ускорение перевода армии с мирного положения на военное, которые можно было бы провести до официального объявления мобилизации. Для Военного министерства кроме общегосударственного, в этом деле был и свой, ведомственный интерес. Совет Министров во главе с энергичным П.А. Столыпиным пытался сузить «автономию» военных, особенно в финансовой сфере. Во время предполагаемой войны и в период ей предшествующий военное ведомство рассчитывало сильно увеличить свой вес в системе государственного управления, избавиться от докучливого контроля со стороны финансового и контрольного ведомств. Об этом свидетельствует проект «Положения», разработанный в Военном министерстве между 30 мая и 18 сентября 1910 г. [483]483
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 2342. Л. 5.
[Закрыть]Проект военного ведомства предполагал наделение военного министра в предмобилизационный период чрезвычайными правами, в частности на него возлагалось общее руководство исполнением всех мер, осуществляемых в этот период всеми ведомствами; он мог самостоятельно вводить в действие перечень мероприятий второй очереди (то есть требующих «дополнительного, из казны, расхода») повсеместно или в отдельных районах страны; наконец, ассигнование чрезвычайных кредитов на потребности, предусмотренные перечнем мероприятий второй очереди, должно было осуществляться без согласования даже с министром финансов и государственным контролером, не говоря уже о представительных учреждениях. Попытки истолковать предмобилизационный период как «длительный период дипломатических осложнений, предшествующий войне» также были не случайны. Возможность практически бесконтрольно использовать финансовые средства в этот период импонировала не только военному, но и морскому ведомству. Проект «Положения», разработанный в Военном министерстве, предусматривал так же верховенство военного министра в предшествующий войне период во всех оборонных мероприятиях, в том числе и осуществляемых по морскому ведомству.
На первом заседании между ведомственного совещания 18 сентября 1910 г. представители морского ведомства заявили, что в Морском министерстве уже имеется аналог предлагаемого «Положения». Они имели в виду проект «Положения об охране портов в мирное и военное время», выработанный незадолго до того комиссией под председательством штаб-офицера МГШ капитана 1-го ранга М.М. Римского-Корсакова 3-го [484]484
Там же.
[Закрыть]. Позднее военные моряки поняли важность предлагаемого проекта, и до февраля 1911 г. в Морском министерстве проект «Положения» обсуждался и редактировался. За это время были созданы два проекта изменений и дополнений, которые надлежало внести в него. Первоначальный проект предусматривал установление «равноправия» Военного и Морского министерств в руководстве мероприятиями, проводимыми в предмобилизационный период, и введение этого периода по совместному докладу обоих министров [485]485
Там же. Л. 58–59.
[Закрыть].
Работа совещания, обсуждавшего проект «Положения», проходила довольно вяло. После заседания 18 сентября 1910 г. оно собралось лишь в марте 1911 г. [486]486
Там же. Л. 168об.
[Закрыть], и представители Военного министерства предложили на нем перейти сразу к обсуждению перечня мер, желательных в период, предшествующий войне. Это предложение было вызвано, по-видимому, тем, что военное ведомство желало свести к минимуму обсуждение основной части «Положения», содержавшей наиболее выгодные для военного ведомства нормы. В то же время, как показала дальнейшая работа совещания и обсуждение проекта в правительстве, именно эта часть «Положения» вызвала наиболее оживленную дискуссию.
Еще в феврале 1912 г. возобновилась дискуссия вокруг разрабатываемого «Положения о подготовительном, к войне, периоде». Начальник МГШ А.А. Ливен представил И.К. Григоровичу доклад, в котором высказал свое несогласие с тем, как военное ведомство ведет дело подготовки проекта Положения. Военные требовали немедленно разработать смету конкретных мероприятий, которые надлежало проводить ведомствам в предмобилизационный период, а уже затем обсуждать общие положения. А.А. Ливен указывал, что «такой способ рассмотрения чрезвычайно важного вопроса является неправильным» [487]487
Там же. Л. 115об.
[Закрыть]. По его мнению, необходимо было сначала утвердить основные позиции Положения, внеся соответствующие коррективы в законодательство Империи, составить перечни мероприятий, а у лее потом заниматься составлением смет. Так как продолжительность предмобилизационного периода неизвестна, чрезвычайно трудно будет составить действительную смету, поэтому лучше оставить за Морским министерством право «изменять как перечень мер, так и суммы, необходимые на их проведение» [488]488
Там же. Л. 116.
[Закрыть]. Очевидно, что принятие последнего предложения начальника МГШ превратило бы общегосударственную программу мероприятий в чисто ведомственную. 23 февраля 1912 г. в ГУГШ было направлено письмо с изложением позиции морского ведомства по затронутым вопросам, а на другой день, несмотря на протесты А.А. Ливена, в ГУГШ отправили и проект сметы расходов на предмобилизационные мероприятия [489]489
Там же. Л. 131–134.
[Закрыть].
Тогда же, в феврале 1912 г., выяснился еще один небезынтересный факт: разработанный в свое время в Морском министерстве проект «Положения об охране портов» предусматривал охрану торговых портов в военное время силами Министерства торговли и промышленности МТиП, тогда как у МТиП не было вооруженного формирования, которое могло бы взять на себя эти функции. После уведомления об этом в морском ведомстве вынуждены были включить усиление охраны торговых портов в число своих предмобилизационных мероприятий [490]490
Там же. Л. 121, 178.
[Закрыть].
К концу работы междуведомственного совещания под председательством М.А. Лукомского сложилось три различных точки зрения на то, кому должно принадлежать руководство в предмобилизационный период – военному министру (так считали представители военного ведомства), военному и морскому министрам (моряки) или Совету министров (представители Министерства финансов и Государственного контроля). Примирить эти позиции оказалось невозможно, поэтому решение было перенесено на рассмотрение правительства [491]491
Там же. Л. 151.
[Закрыть].
В новом докладе А.А. Ливена, включавшем целую программу переделки проекта, предложенного военным ведомством, содержались важные предложения, легшие затем в основу позиции Морского министерства, которую отстаивал позднее И.К. Григорович на заседаниях кабинета [492]492
Там же. Л. 168-170об.
[Закрыть]. Начальник МГШ считал необходимым предоставить право «всеподданнейшего доклада» о введении подготовительного периода военному, морскому министрам и министру иностранных дел. Морское ведомство должно было получить право испрашивать чрезвычайные кредиты, минуя согласования с Министерством финансов и Государственным контролем. Одним словом, в предмобилизационный период Морское министерство должно было стать наравне с Военным в деле руководства конкретными мероприятиями, что неизбежно вызвало бы трения между ними.
Заседание кабинета, рассмотревшего проект «Положения о подготовительном, к войне, периоде» было предварено обсуждением порядка ассигнования средств на расходы по предмобилизационным мероприятиям, которое состоялось 25 октября 1912 г. Стремление ограничиться толкованием «законов действующих» привело к своеобразному результату: мнение сухопутных военных об ассигновании средств без участия Совета министров, финансового и контрольного ведомств было поддержано многими главами гражданских ведомств, в частности С.В. Рухловым, А.А. Макаровым, И.Г. Щегловитовым, А.В. Кривошеиным и государственным секретарем С.Е. Крыжановским [493]493
РГИА. Ф. 1276. Оп. 8. Д. 670. Л. 18–28.
[Закрыть]. Только после разъяснения В.Н. Коковцова о том, что в данном случае речь идет не об интерпретации существующих законов, а о создании нового «Положения», все министры кроме военного и морского признали целесообразность обсуждения чрезвычайных кредитов в правительстве [494]494
Там же. Л. 42-68об.
[Закрыть]. Николай II утвердил этот Особый журнал, и порядок выделения чрезвычайных кредитов в предмобилизационный период был окончательно утвержден [495]495
Там же. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 60. Л. 64.
[Закрыть].
