Текст книги "Измена. Забудь меня (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Спасибо, Вит. У меня как-то и без тебя отшиба памяти не было. Только вот Маша-то тут причем? И то, что ты под ее окнами караулишь, а?
– При том, что с ней явно что-то происходит, Марк. Я ведь вижу.
– Ну конечно! Ты всегда все про мою жену видишь лучше, чем я.
– Нервная она стала. Дерганная. Несчастная. Я ей помочь хотел. И помогу, если она попросит. Имей в виду.
– Помочь?
Руки сами опять сжимаются в кулаки.
– Как ты собирался ей помочь, а? В постель к себе затащить?
– Марк. Ты мне друг. Но я никогда не скрывал, что уверен. Маша не для тебя. Ты ее сломаешь. А я не дам. Что у тебя с ней вышло? Только не говори, что виделся с Ирэн. И что Маше во всем признался.
– В чем я должен ей признаваться? Она моя жена, Вит.
– Ну, может быть хотя бы в том, что в твоей жизни была…
– У меня много всего в жизни было, Виталик. Что теперь? Список повесить на стену и жене моей лекции о каждой бабе читать?
Поднимаюсь, отряхивая штаны. Их тоже уже на помойку, конечно.
– Не лезь к ней, Вит. Или ты как бомж? Объедками питаться хочешь? Думаешь, если у нас с Машей временные трудности, то она с отчаяния к тебе побежит? Может, и побежит. Но любит– то все равно меня. Она же сама себя возненавидит, если из – за того, что ей больно, глупостей с тобой натворит.
– Значит, ей все же больно. Ты ублюдок, Князев.
– Сказал. Не лезь. Полезешь к ней, я тебя просто убью. К чертовой матери. По-дружески.
Сплевываю кровь и поднимаюсь к себе.
Мог бы, конечно, и Решетова за собой позвать. Хоть и разборки у нас, а дружбы никто не отменял.
Но…
Пусть отправляется в самое пекло. Такой вот. Изгвозданный. Потому что нечего у окон чужих жен дежурить!
Заваливаюсь под душ, на ходу сбрасывая с себя ошметки одежды.
Даже сейчас чувствуется, что в квартире пустота. Будто не дом, а просто чертовы пустые стены. О которые хочется биться головой.
Ярость внутри клокочет, не переставая.
На себя. На Вита, черт его раздери! А ведь думал, что он друг! А сам… Да твою ж мать! Как давно он по моей жене слюни пускает? С самого начала? Как только познакомил их? Как друга своего, между прочим! На всю ситуацию эту чертову! В целом!
Заряжаю кулаком о стену.
Мимоходом мелькает мысль о том, что Маше это все не понравится. Этот бардак и то, что стену кровью измазал.
Только вот Маши здесь нет. Одну ночь всего нет, а я чувствую уже себя, как будто одиночка в пустыне. А если она и правда уйдет? Навсегда?
Выберет Вита, он же у нас такой правильный! Точно бы глупостей не наделал. И уж точно бы не спал с другой.
Хочется пойти к бару и выхлестать все, что в нем есть.
Но я честно отправляюсь в душ. Пытаюсь с себя смыть все, что налипло. Изнутри налипло.
Правда ведь. Все правда.
Ведь в тот чертов день все из-за нее и получилось.
Олег Знаменский позвонил. Металлическим голосом сообщил, что Шаповаловы снова в городе. А после мой начальник безопасности. А потом…
Потом, черт возьми, этот звонок. С незнакомого номера. С неопознанного.
И черт знает, каким чувством. Какой самой чувствительной точкой.
Но я знал. Знал, что это она. Как знал про нее всегда все. Раньше, чем она успевала сказать.
Сорвался. Тупо, твою мать, сорвался.
Накрыло дико. Бешено. Так, что пелена красная перед глазами.
Разорвало будто изнутри. Один звук этого звонка, и…
Душу в хлам.
Сколько я пытался о ней забыть?
Женился. Пытался честно стать хорошим мужем. Мечтал, что скоро появятся дети. Стану отцом. Всего себя семье посвящать буду. И что та дыра черная внутри меня закроется.
Но ни черта.
Одна секунда, – и все годы как будто в пропасть. К чертовой матери.
Рука сама потянулась к округлому бедру, которое оказалось рядом и так однозначно виляло перед глазами. Схватил эту девку. Потянул на себя.
Выбить из себя хотел. Выбить то, что накрыло моментально до ожогов.
Чтобы…
Чтобы дерьма, черт возьми, сейчас не натворить! Не сломать к чертовой матери все, что так старался за эти годы построить.
Я любил ее. Да. Любил, черт возьми!
Даже когда узнал, что она с двумя нами крутила!
Любил до одури. До помутнения в мозгах.
Любил так, что душу с мясом готов был себе вырвать. И сдохнуть без нее. Любил безумно. А, может, это просто была чертова одержимость!
Телефон, брошенный на кафель, начинает разрываться.
Черт. Контракт.
Нужно привести себя в порядок. Взять себя в руки, черт возьми!
Но на экране снова высвечивается тот самый незнакомый, неопознанный номер.
Чуть не разбиваюсь к чертовой матери, подскользнувшись на спадающей хлопьями с меня пене. Хватаю телефон и с силой швыряю его о стену.
Зачем?
Зачем, черт возьми, эта женщина снова появилась в моей жизни? В которой я успел так многое наладить? Так многое выстроить? В которой, как мне казалось, моя одержимость наконец прошла и я научился жить… Жить, черт возьми, нормально!
У меня есть ценности. Есть бизнес, над которым я работаю практически круглые сутки. Есть мое тихое пристанище. Моя жена. Есть… Ясность рассудка и адекватность, черт меня разбери!
И мне не хочется все это терять. Я слишком дорожу всем этим. Но… Вот именно сейчас. Или нет. Ровно с того момента, как она появилась снова здесь, я чувствую, будто иду по тонкой проволоке над самой черной пропастью. И дикий, безумный ветер рвет меня. Рвет насквозь. Срывает вниз.
Туда. Обратно. В бездну. Где я, черт возьми, так легко могу слететь со всех катушек!
– Мария?
Закручиваю кран, слыша, как кто-то копошится в дверном замке. Или мне это показалось?
Нет. Все-таки звуки я угадал правильно. Неужели все же решила вернуться?
– Маша!
В секунду оказываюсь возле входной двери.
Начисто забыв про полотенце. И плевать мне, что оставляю за собой лужи. На все сейчас плевать!
Быстро распахиваю дверь, и… Тут же чертыхаюсь.
– Ох. Марк Давидович. Простите…
– Виола. Какого черта ты здесь делаешь?
Шиплю сквозь сжатые зубы, быстро напяливая на себя первое, что попадается под руку. Пиджак, который, по-хорошему, самого главного-то и не прикрывает.
Ну вот. Нанес, кажется, моральную травму хорошей скромной девочке.
Прямо застыла. Красная такая, что прям до слез. И сдвинуться не может. Приятно, конечно, когда на твое достоинство так пялятся расширенными глазами. Но она, похоже, эту часть тела видит в первый раз. Скромница же! Надо же! Еще ни разу никого не вводил своим видом в ступор!
Но сама же виновата! Какого черта она здесь делает вообще?
– Виола. Откуда у тебя ключ от моей квартиры?
Еле сдерживаюсь теперь. Чтобы не закатить глаза и не расхохотаться. Определенно, у девочки таки самый настоящий шок.
Только теперь начинает отмирать. Мечется глазами не зная, куда подевать взгляд.
– Я сейчас. Заходи уже, раз пришла.
Бормочу, с трудом сдерживая слова намного покрепче.
Возвращаюсь в ванную и хватаю полотенце. Обворачиваю бедра, хоть ситуацию, конечно, этим теперь-то уж трудно спасти.
– Ваша мама мне ключи дала, – тараторит. На меня старается не смотреть.
– Бабушка же Марии Владимировны болеет. А вы всегда на работе. Она просила, чтобы я помогла вам здесь. Что-то по хозяйству, и… Вот.
Быстро опускает на тумбочку в прихожей большой пакет.
– Это еще что? Виола. Перестань в дверях стоять. Закрой дверь хотя бы.
Нечего соседям еще и бесплатный цирк устраивать.
– Это… Пирожки я сегодня испекла. С мясом и с сыром. Вам ведь обоим наверняка не до того. Мария Владимировна, наверное, просто с ног валится. Ну а вы… Вы всегда в таком бешеном режиме.
– Виола.
Я вздыхаю.
Забота, мать ее. Как же я ненавижу, когда мать пытается вот так всовываться в мою жизнь!
И ведь наорать на нее не могу. От чистого же сердца всегда старается.
– Да, Марк Давидович?
Поднимает на меня глаза. Перепуганные. Красные. Точно сейчас разреветься собирается.
– Говорил уже. Называй меня Марк. Ты в репродуктивном центре, на секундочку, работаешь! Клиникой управлять начала. А смущаешься, как девчонка малолетняя.
– Я… Простите. Я…
– Ты не врывайся в чужие квартиры, тогда и краснеть никому не придется. Матери за заботу спасибо передай и что я как-нибудь сам решу все, что мне нужно. Няньки, чтоб шнурки завязывать, мне пока без надобности. Лет так через семьдесят, может, и понадобятся. А пока как-нибудь без посторонних справимся. Бизнес-то я как-то же веду. Где набрать доставку еды тоже, представь себе, в курсе. Так что…
– Зачем вы так, Марк Давидович.
Ну вот. Всхлипывает мне еще. Точно. Разревется. А потом вслед за ней и мать мне будет в трубку рыдать. Как будто мне без женских слез проблем мало!
– Это ведь домашнее. Ни один ресторан, даже ваш и самый лучший все равно так не приготовит. И… По дому я могла бы вам помочь. И насчет посторонних… Вы…
– Ладно, Виола. Я погорячился. Про посторонних, конечно же, был перебор. Просто я сам разберусь. У нас все прекрасно с Марией. Мы со всем справляемся. Помощь совершенно не нужна.
– Точно?
Тихая скромница выразительно смотрит мне за спину. Туда, где в лужах с пеной намокают ошметки моей сброшенной одежды.
– Вы уверены? Марии Владимировне сейчас же не до этого. А мне совсем не трудно, и…
– Виола. Если вы так с мамой хотите нам сделать приятно, устройте для нас на выходные какой-нибудь ужин. Или обед. Мы будем рады немного развеяться. Переключиться от всех наших проблем. А в остальном спасибо, но не нужно.
– Конечно, Марк…
– Просто Марк.
– Конечно, Марк. Мы с вашей мамой будем очень рады!
Прямо так и сияет. Что ж. И маму с ее вечно благодарной воспитанницей будет чем занять, чтоб сейчас хоть отстали, и Маша маме вряд ли откажет, если она пригласит. Два зайца одним выстрелом. Уже не так все плохо этим утром.
– Тогда я… Пойду?
– Конечно, Виола. Увидимся на выходных. И не забудь ключи оставить на тумбочке.
– Но Адриана Викторовна…
– Адриана Викторовна всегда может набрать мой номер и согласовать свой визит.
15 глава 15
Девчонка пятится назад с глазами на мокром месте.
Наблюдаю за ней в зеркало, с трудом сдерживая желание тут же набрать мать и высказать ей все, что я думаю о таких вмешательствах в мою жизнь.
Ладно, Князев. Расслабься.
В конце концов, именно то, что мать так любит иногда вмешиваться туда, куда я ее не подпускаю, в свое время сыграло в моей жизни решающую роль. Ведь именно она познакомила меня с внучкой своей соседки. С Машей. Скромной девочкой с огромными глазами. В которых не утонул бы разве что полный идиот.
Быстро возвращаюсь в ванную. Смываю с себя остатки геля, привожу в более-менее нормальный вид.
Трудно сдержаться и не набрать Марию. Вообще, черт возьми, трудно. Не слышать ее голоса. Не завтракать с ней вместе. Не целовать ее привычно, на ходу, улетая по делам.
Без всего этого, такого привычного. Которого вроде бы и не замечаешь. Пока оно есть.
Зато очень остро чувствуешь, когда уже потерял.
– Теперь я буду замечать. Буду. Буду ценить. Каждую мелочь, – как идиот, хрипло бормочу Маше на нашей с ней совместном фото.
Главное только, чтобы эти мелочи снова вернулись. Чтобы все стало, как раньше.
– Все готово?
Набираю наконец Олега.
– Партнеры приедут через полчаса. Ты успеваешь, надеюсь? Кир уже здесь и подготовил все документы. Только Вит отзвонился и сказал, что его на сделке не будет. Но долю свою внес. И за тебя, кстати, тоже.
– Я уже даже поблагодарил его, так что в курсе. Буду вовремя.
Контракт, к которому мы так долго шли, подписываем без проволочек. Сейчас я даже благодарен за эти задержки. Иначе у меня не было бы повода затащить Марию на эту вечеринку. Хоть как-то вытянуть ее на общение.
Но что делать теперь?
Освобождаюсь только к вечеру.
В больницу попасть уже не получилось. Хотя у меня все на контроле, конечно же. И если бы я понадобился, со мной бы связались. И Геннадий получил указания мгновенно меня набирать.
По дороге покупаю самый огромный букет белоснежных роз. Маша их любит. Захватываю фрукты и воздушный торт со сливками.
В конце концов, смог же однажды я ее завоевать? Значит, и снова получится.
И плевать, что она хотела свободы. Я и так ей дал ее достаточно.
Ну, а тех, кто просто ждет и ничего не делает, сама судьба пинает ногами и опускает мордой в грязь.
– Маша.
Не решаюсь отпереть дверь свои ключом.
Приходится воспользоваться звонком, как будто я здесь всего только гость.
В своей собственной квартире. Рядом со своей женщиной!
А еще до одури неприятно внутри скребет понимание, что ведь меня могут и не впустить!
– Марк?
Она открывает, не глядя в глазок.
И я на какой-то момент замираю.
Она…
Сейчас такая, какой я ее впервые встретил. Будто время повернулось вспять и я снова зову восемнадцатилетнюю девочку на свидание.
Девочку, которая совсем не похожа на других. Ни на одну из тех, кто меня окружает.
В ней совсем нет привычного мне лоска. На лице и теле ни капли следов работы косметологов или, еще хуже, хирургов. Но не это главное. А то, что она настоящая.
Вот этот блеск в ее глазах. Раскрасневшиеся щеки.
И плевать, что волосы растрепаны и разметались. Плевать, в какой она одежде, потому что ее даже и не замечаешь.
Только вот это. Настоящее. Вот эта искренность. Ни капли манерности, ни секунды, ни тени притворства. Или жеманности.
Именно потому я ее и выбрал. Среди сотен других. И такой она должна оставаться. Чистой. Настоящей.
Но ее глаза почему-то потухают, когда она видит, что это я.
Ждала кого-то другого? Серьезно? Девочка. Ты все еще моя жена, черт возьми!
– Я войду?
Молча кивает, отстраняясь. Простукает и пятится назад, обхватывая плечи руками.
– Маша.
Не выходит сдерживаться. Гаркаю, хоть и внутренне матерю себя за это. Грубо хватаю за плечи, заставляя остаться и посмотреть мне в глаза.
– Прости, малыш. Я не успел сегодня в больницу. Как бабушка? Чем занималась, пока меня не было?
Черт.
Как же хочется вот этого. Такого родного и простого.
Просто идти за ней на кухню, чтобы вдвоем поужинать и слушать, как она восторженно рассказывает о своем дне.
Неважно, о чем. О покупках или новых салфетках. О том, как она придумала переделать и перекрасить гостиную. О любой ерунде.
И этого ведь не замечал. А без этого так… Тихо.
– Все в порядке, Марк, спасибо. День прошел хорошо.
И… Все, черт возьми?
– Это тебе.
– Спасибо, Марк. Но не стоило. Я даже не знаю, где в этом доме ваза.
Вазы, конечно же, вполне может и не быть. Не подумал об этом. Откуда она у меня в холостяцкой берлоге? Если только Стелла не притащила. Но она любит, конечно, подарки подороже. Для бриллиантов и машин вазы не пригодятся.
– Значит, поставим в ведро. Или просто на стол. Маш.
Тяну на себя. Привлекаю, осторожно пробегаясь пальцами по шее. Как деревянная, честное слово. Как будто я чужой.
А мне… Мне запах ее нужен. Руки. Голос.
Жадно вдыхаю его у ее волос, прикрывая глаза.
Как же ты не понимаешь, девочка? Ты сейчас моя соломинка. Все то, за что я так отчаянно держусь, чтобы не сорваться в пропасть. Помоги мне. Помоги мне удержаться, черт возьми. Не раскрошить все то, что выстроил.
– Ты нужна мне, Маша. Черт. Даже не представляешь. Как нужна.
Выдыхаю сквозь сжатые зубы. Не открываю глаза, чтобы не увидеть холод в ее.
– Маша.
Медленно провожу пальцами по ее чуть приоткрытым губам.
Букет летит куда-то к черту.
Она дрожит. Просто вибрирует под моими руками.
И внутри все сжимается. Вытягивается в тугую, до одури натянутую струну.
– Моя. Моя девочка.
Лихорадочно шепчу, покрывая все ее лицо поцелуями.
Мне нужно ее. Сейчас. До ломоты.
– Иди ко мне. Маленькая. Моя.
Маша дрожит, но не отталкивает. Вижу, как по ее лицу просто катятся слезы. Не двигается. Замирает. Только смотрит так… В самую душу. Насквозь пронзает.
Больно, Маш. Мне самому сейчас так больно, что я задыхаюсь, чувствуя твою боль. Какой же я идиот. Все разбил. Будто драгоценную вазу. На осколки. И поранил. Нас обоих. Дико поранил, я знаю.
Осторожно накрываю ее губы.
Она так и не двигается. Не откликается. Как будто кукла. Без чувств.
Но и не отталкивает, а ведь это уже немало. Это главное. Чтобы не гнала. С остальным я как-то постараюсь уже справиться.
– Сладкая моя. Ты… Ты мое все, Маш.
Лихорадочно скольжу руками по ее телу.
Дико, до одури стараюсь не сорваться сейчас. Не напугать своим бешеным напором.
Немного углубляю поцелуй и осторожно отстраняюсь.
Сожрать ее сейчас готов. Впечатать в себя на максимум. Поглотить. Сам в ней раствориться. Но нельзя. Нужно аккуратно.
– Не могу без тебя. Просто. Не могу. Ты единственная для меня, Маш.
Возвращаюсь к губам и чуть с ума не схожу, когда ощущаю под своими ее отклик.
Не горячий. Не быстрый. Еле ощутимый. Но все же!
– Маша, – хриплю и прижимаю к себе. Крепко. На максимум.
Только теперь, кажется, сердце снова начинает биться. Как робот перед этим был. Будто дыра в груди.
– Ты…
Выдыхает прямо в мои губы, а я чувствую, как наш поцелуй заливает горячая соленая влага.
– Я твой, Маш. Я. Весь. Твой. Только твой. Всегда.
– Ты!
Так, девочка. Да.
Бей. Плач. Лупи меня.
Сорвись, но пусть это все выйдет из тебя к чертовой матери!
Только будь. Будь. И не гони. Потому что… Потому что я же просто сдохну!
– Ты….
– Я кретин, Маш. Кретин и идиот.
Она сжимает мои плечи. Врезается в них острыми ногтями.
Пусть. Сколько угодно. Хоть всего на ошметки пусть раздерет!
– Ты моя жизнь, Маш. Ты мое все, – бормочу, и больше не могу сдерживаться.
Обрушиваюсь на ее губы своими. Жадно. Голодно. До одури голодно.
Как будто в этом весь мой воздух. Весь мой кислород.
Вырывается, но в тоже время и прижимается сильнее. Скользит по моему телу своими бедрами.
Впивается зубами прямо в губу. И тут же сама впускает в себя глубже. Раскрывается для меня в поцелуе.
Кровь заполняет весь рот, но это такая ерунда!
Главное, она дрожит под моими руками.
И я тоже. Как в лихорадке. Как одержимый. Трясусь, прижимая ее к себе все сильнее.
Ее халатик слетает к чертовой матери прямо на пол.
– Моя. Ты ведь моя. Машаааааа….
Подхватываю на руки, дурея от того, что не сопротивляется.
В ее отклике, в ее поцелуе, во всем ее теле ярость. Так похожая на страсть.
Заношу в спальню, продолжая целовать ее. Впиваться в ее губы, как одержимый. Как голодный зверь. Падаю на постель, усаживая ее себе на бедра.
– Моя. Одуренная. Самая лучшая в мире. Единственная. Навсегда, – шепчу, покрывая жадными поцелуями ее шею. Спускаясь вниз, чувствуя, что на грани того, чтобы окончательно потерять над собой контроль.
– Ты просто мерзавец, Князев.
Не сразу понимаю, почему у меня вдруг начинает звенеть в ушах.
Маша залепливает мне такую пощечину, что я чуть не сваливаюсь.
– Маш, ты…
– Убирайся. Уже. Уйди!
– Но мы ведь… Маш. Выпусти пар. Можешь хоть все кулаки об меня сбить. Только позволь остаться.
– Нет, Князев. Уходи! Немедленно! Прямо сейчас!
Заворачивается в одеяло. И… Черт. Смотрит на меня такими глазами, что я понимаю. Единственное, что сейчас сделать лучше всего, это и правда уйти.
– Хорошо, Маш. Я ухожу. Но знай. Я всегда. Всегда рядом. Всегда с тобой.
Выхожу, тихонько прикрывая за собой дверь.
Геннадий окидывает меня странным взглядом. И не удивительно.
Мельком успел бросить взгляд в зеркало.
Струйки крови по подбородку вниз. По плечам. Видок, как у вампира.
Быстро спускаюсь к машине и тяжело откидываюсь на сидение.
Срываю рубашку, вытираю ею кровь.
Не больно. Внутри все горит. Эти порезы ерунда.
Страшно представить, как ей после всего, что я натворил больно.
Даже задыхаюсь от этого чувства.
Но… Она ответила. Она еще любит меня.
Пусть не сегодня. И не завтра. Но она ко мне вернется!
Главное, не дать ее любви остыть. А, значит, я должен пытаться. Снова и снова.
– Ничего, Маш. Я упрямый, – шепчу, глядя на ее светящиеся окна. – Я тебя верну.
16 глава 16
Мария.
Сама не понимаю, как я могла поддаться Марку. Не собиралась же! Больше никогда!
Думала сразу же попросить его уйти. Но…
Не в цветах этих его, конечно, дело. Надо признать, Марк всегда помнил о таких мелочах. Не забывал дарить роскошные букеты, которые я обожала. По поводу и без всякого повода. Просто так. И говорить комплименты.
В его глазах… В его глазах было что-то такое, что я дернулась.
Забыла обо всем на свете.
Поплыла, как последняя дурочка. Почти как еще тогда. Раньше. Когда так растворялась в нем. Всей душой. Всем сердцем. Как когда он меня пригласил на первое свидание.
Ко многому ведь привыкаешь. Правда. Даже к самому роскошному и самому любимому мужчине!
А сейчас, стоило мне посмотреть на него совсем другим взглядом, и сразу бросилось в глаза то, о чем я почти уже забыла.
Какие у него сильные руки, например.
И как он умеет смотреть. Будто в самую душу.
Как вылетает сердце из груди просто когда он рядом. На расстоянии полувздоха. И уж тем более, как оно вылетает окончательно, стоит Марку привлечь к себе. Обнять. Прижать в своей нереально мощной груди. Окунуть меня в свой такой сводящий с ума запах!
И…
Эта боль в его глазах. Этот надрыв…
Я физически почувствовала его. Ощутила каждой клеточкой. Всем внутри!
Ему больно. То, что я в глазах его увидела, сильнее тысяч, миллионов слов
«Ты нужна мне, Маша. Даже не представляешь, как нужна…»
И словно не стало никого, кроме нас в этом мире. Будто само время, и то, поставили на паузу. Никого. Только мы…
Словно две боли потянулись, чтобы схлестнуться. Чтобы… Залечить все раны, которые внутри?
И я потянулась навстречу. Как утопающий. За соломинку.
Не могла сопротивляться. Ни себе, ни ему. Никогда ведь не могла!
Он опьянил. Как умеет только Марк. Взбудоражил. Свел с ума.
Очнулась уже, понимая, что я у него на коленях. И на мне нет халата. И что сейчас произойдет…
Даже подумать не успела. Рука сама взлетела вверх. Ударила его и сама ужаснулась, с какой бешеной силой. У самой в ушах зазвенело, а рука до сих пор еще горит и болит.
Вздыхаю, подбирая с пола разбросанные цветы.
Вдыхаю их аромат, прикрыв глаза. Аккуратно ставлю в ведро, больше просто некуда.
Завариваю себе чай с мятой. В голове полный вакуум. Ни одной мысли.
Еще не так поздно. Может, прогуляться?
Выглядываю в окно и тут же натыкаюсь глазами на машину Марка.
Замираю, потому что на какой-то миг мне кажется, что мы встречаемся глазами. И он… Он прямо в душу. В самую сердцевину мне проникает. Цепляет, как крючком. Читает, как открытую книгу.
А я ведь и не прячусь, мой любимый. Я всегда перед тобой вся нараспашку. И всегда была.
Даже не думала прятаться. Да и не умела.
Уверена, Марк с самой нашей первой встречи понял, что я за ним на край света готова пойти. И при этом еще и прыгать от счастья!
Может, надо было и не думать.
Просто отдаться ему. И тому, что на нас обоих так дико нахлынуло!
Медленно провожу дрожащими пальцами по губам. Они горят. Полыхают. Кажется, Марк никогда еще меня так не целовал. С такой дикой страстью и с таким каким-то диким же отчаянием…
– Нет.
Решительно встряхиваю головой и задергиваю занавеску.
Свое решение я должна принять на совершенно ясную голову. Не так. Не поддавшись ему. И чтобы Марка не было рядом.
Бабушка говорила, что пожалела о том, что не простила дедушку.
Но… Где гарантия того, что я не пожалею миллион раз, если прощу Марка?
– Ему больно, – глухо повторяю, глядя перед собой.
Только вот отчего ему так больно, что у меня до сих пор все внутри переворачивается, когда я вспоминаю этот его сегодняшний взгляд?
От того, что он мне изменил? Из-за того, что у нас все разваливается?
Или это все из-за его Ирэны, которую он, вполне возможно, любит до сих пор?
Отправляюсь спать, стараясь просто не забивать себе голову лишними мыслями.
Просыпаюсь и наконец чувствую себя по-настоящему отдохнувшей.
Да. Это было правильное решение.
Нужно просто перестать себя терзать.
Да. Это больно. До безумия сложно. Теперь я даже не знаю, так ли режет меня то, что я увидела в ресторане Марка в той проклятой ВИП-кабинке.
Изображение, которое подкидывает мне память, уже становится смазанным.
А вот Ирэн… Его настоящая давняя любовь… Это больше всего не дает мне покоя.
Но я больше не буду изводить себя.
Ловлю себя на том, что даже улыбаюсь, поглаживая еще совсем плоский живот.
У меня будет малыш. Или малышка. Это самое главное! И разве это не счастье, после того, как я так об этом мечтала?
А остальное…
Что ж. Я просто позволю себе плыть сейчас по течению. Пусть время само расставит все по своим местам. Оно всегда мудрее!
Потягиваюсь, улыбаясь редкому осеннему солнышку.
Отправляюсь в душ, наслаждаясь ароматом геля и теплой водой на теле.
Готовлю себе быстрый и простой завтрак. Усмехаюсь даже тому, что не нужно особенно колдовать над ним. И никакой сервировки. Ведь одной мне особенно многого и не нужно. Для Марка всегда старалась. А себе… Себе все намного проще.
Завариваю безкофеиновый кофе, щедро добавляя в чашку молока.
Отодвигаю занавеску и тут же натыкаюсь взглядом на машину Марка.
Снова ночевал под моими окнами?
На миг проносится мысль, что после вчерашнего хорошо бы вынести ему свежую рубашку. Или даже накормить завтраком.
Но нет. Быстро дергаю головой, отгоняя от себя эти мысли.
Марк большой уже мальчик. Пусть справляется сам. А мне нужно просто свободное от него пространство!
Марк будто чувствует, о чем я думаю.
Кажется, на миг мы встречаемся глазами, а после его машина с ревом срывается с места.
И хорошо.
Я хочу просто очнуться. И позволить себе просто почувствовать радость этого дня.
Распахиваю шкаф и только сейчас понимаю, что не перевезла сюда свои вещи. На плечиках болтаются только несколько платьев Стеллы, которые она так и не успела забрать.
В нашу квартиру возвращаться не хочу категорически. Что ж. Будет повод прогуляться по магазинам и порадовать себя обновками! Все, что угодно, лишь бы снова почувствовать радость. И себя по-настоящему живой!
Надеваю одно из платьев Стеллы. Видимо, она не забрала его потому, что оно ей показалось слишком простым. Ну, а для меня в самый раз.
Даже верчусь перед зеркалом, позволяя юбке-колоколу кружиться. Быстро сооружаю высокую прическу, подобрав волосы шпильками и даже наношу легкий макияж.
Марк все-таки был прав. Вот такая я настоящая. И так я нравлюсь себе намного больше, чем после того, как меня в салоне подогнали под стандарт теперешних богатых девушек. Потому что я вовсе не такая. И не стоило терять себя и поддаваться глупостям Стеллы.
– Доброе утро, Геннадий, – здороваюсь с охранником, который, естественно, караулит в коридоре.
– Куда едем?
– До парка. А там я хотела бы пройтись.
Заставляю себя отгонять все мысли о событиях последних дней. Просто радуюсь редкому осеннему солнцу и вдыхаю аромат осеннего сада.
Воспоминания о наших с Марком первых днях семейной жизни сами накатывают. Никуда не деться.
Мы весело смеялись и гуляли, взявшись за руки. Пинали ногами опавшие листья, а после с хохотом падали прямо в них. И Марк меня целовал… Так жадно… Так страстно и одновременно нежно… Наплевав на всех вокруг. На свой статус и на приличия…
Он был нежным. Таким нежным и таким бережным в нашу первую ночь…
Он…
Черт! Он был всем моим миром!
И на самом деле, прокручивая наше время с ним вместе, я понимаю, что во всем Марк был просто идеальным. Мне не в чем его обвинить. Как мужчину и как мужа. Разве что в том, что много работал. Но разве это недостаток?
Закусываю губу. Все бы отдала, чтобы отмотать время назад. Чтобы вернуть наше с ним безмятежное счастье! Может, и стоит? Если Марк так старается? Если и правда все понял и больше не повторит своей ошибки?
– Маша! Мария!
Уже подхожу к торговому центру, как слышу знакомый голос со стороны небольшого открытого ресторанчика рядом.
– Вит? Что-то мы часто начали случайно встречаться, тебе не кажется? Что с тобой случилось?
С ужасом разглядываю его лицо.
Разбитая губа и наливающийся синяк под глазом.
У молодого парня такое в порядке вещей. Но солидный бизнесмен, и с таким разукрашенным лицом…
– Ерунда, – Вит машет рукой и берет меня под локоть. – Заживет до свадьбы, это точно. А что до встреч… Может, нас сталкивает сама судьба? Выпей со мной кофе, Маша. Ты ведь не очень торопишься?
На самом деле не очень, потому что у бабушки до обеда много разных процедур перед операцией.
– Хорошо, – быстро киваю. – Только недолго.
Вит галантно проводит меня до столика. Делает знак официанту и я заказываю морковный фреш.
– Может, что-то перекусишь?
– Нет, Вит. Спасибо. Так что ты хотел?
– А просто так посидеть с тобой мы разве не можем? Раз уж встретились, мммм?
Вит излучает тонны обаяния. Но что-то внутри мне подсказывает, что он не просто так меня пригласил. И вообще. Это случайные вдруг с ним встречи… Немного настораживают.
– Серьезно? Просто так?
Виталий ведь бизнесмен. Совсем не ниже уровнем Марка. И я прекрасно знаю, что такие люди слишком заняты. Каждая минута на счету. Всегда. Очень неожиданно, чтобы такой занятой мужчина вдруг бы просто тратил свое время на болтовню ни о чем.
– Маш.
Он вдруг резко наклоняется и берет мои ладони в свои. Пытаюсь выдернуть руки из его захвата, но он не дает. Сжимает еще крепче.
– Это просто дружеский жест. Я не хочу, чтобы ты подумала что-то не то, Маша.
Подносит мою руку к губам и целует, не отводя своих глаз от моих.
Благо, Вит тут же отпускает мои руки и мне не приходится переходить с ним на резкий тон.
– Я скоро уезжаю. В Австрию. Хочу развеяться, заняться галереей. Просто отдохнуть. Только недавно понял, что пока я занят делами, жизнь проходит мимо. Так до старости над контрактами и просижу. Деньги не вернут мне потраченных на них лет.
– Ты прав, Вит.
Хотелось мне всегда, чтобы и Марк это понял. Для счастья денег нужно не так уж много. А жизнь улетает слишком быстро.
– Жаль, что ты уезжаешь.
– Ты можешь поехать со мной, Мария. Нет. Не подумай. Это и правда чисто дружеское предложение. Я ведь говорил тебе уже. Ты могла бы мне очень сильно помочь с галереей.
– Вит, на самом деле твое предложение… Очень странное.
– Что здесь странного? Ты разбираешься в картинах лучше, чем я. Тем более, тебе я могу доверять. Конечно, я понимаю, у тебя сейчас непростые обстоятельства. Но ведь они закончатся. Бабушка выздоровеет. Можешь переехать даже с ней, если хочешь.
– С ней? А почему не с Марком?
Я хмыкаю, передергивая плечами.
– Маш… Ты прости. Просто мне показалось, что ты не очень счастлива с ним в последнее время.
– Прости, Вит, но это тебя не касается. Это наши личные дела и я не думаю, что кто-то может в них вмешиваться.
Поднимаюсь из-за стола, но Вит перехватывает мою руку.
– Маша, я прошу тебя. Сядь. Не знаю, сможем ли мы еще поговорить до моего отъезда.
– Я не вижу причин для нашего разговора. Хватит, Вит.
– Прости меня, но… Я правда о тебе переживаю. И хочу помочь. Присядь, пожалуйста. Я ведь пришел к тебе как друг, Маш. Друзья в нашем мире большая редкость.
– Это из-за нее? Из-за Ирэн?
По-хорошему, мне надо бы сейчас уйти. И не слушать, что там навыдумывал Вит.
Что бы ни случилось, а мы с Марком семья. Муж и жена. Все, что между нами, не должно выходить за пределы нас двоих. Это слишком личное. И касается только нас.
