Текст книги "Измена. Забудь меня (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

– Мария. Ты с ума сошла? Это что еще такое?!

Марк гремит и сверкает глазами.

Почти рычит сквозь сжатые зубы.

– Что ты здесь устроила? Как будто бы я какой-нибудь насильник! Я по твоему что? Последнее дерьмо?

– Что ты от меня хочешь, Марк?

Глотаю слезы, стараясь хотя бы выглядеть сильной.

– Ты прекрасно знаешь, как мне противны сейчас твои прикосновения! Ты сам! Сам мне противен, черт тебя раздери! Но ты запер меня в квартире. Приставил охрану! Я даже выйти из этого проклятого дома никуда не могу! А меня там душит. Все душит, понимаешь?! Потому что все напоминает о… Не важно. О том, чего на самом деле не было никогда! Во что я поверила, как самая последняя наивная дурочка! А после что? Ты прекрасно знаешь. Как дорога мне бабушка! Она мой самый родной человек! И что сделал благородный Марк Князев? Ты заблокировал мне счета! Чтобы я даже за день ее лечения не смогла сама расплатиться! А после привез сюда, и… Набрасываешься! Хочешь. Бери. Но знай, что я делаю это только ради того, чтобы бабушка вылечилась. Переступаю через себя. С отвращением. Но тебе же все равно! Марку Князеву важно только получать то, чего он хочет. Тогда на! Бери!

Дергаю блузку, и пуговички просто рассыпаются на пол.

С оглушительным звуком.

Наверное, так разбилось мое сердце.

Уже в который раз за какие-то недолгие часы!

– Маша. Прекрати.

Марк отшатывается.

Смотрит на меня каким-то совершенно диким, безумным взглядом.

– Черт. Малыш. Я…

Двигается ко мне, прикасаюсь к плечу, а я дергаюсь. Не могу сдержать рефлекса.

– Делай то, что собирался, – глухо выдыхаю деревянными губами.

Пусть. Пусть он это сделает. Тогда я умру окончательно.

А вместе со мной и моя любовь к этому чудовищу! И вся моя боль!

Так будет даже легче!

– Мария. Маша. Маленькая моя. Прекрати, пожалуйста. Разве я когда-то взял бы женщину насильно? Разве я … Я монстр, по твоему, что ли? Маша!

Обхватывает мой затылок руками.

Поглаживает по ямочке возле ключицы.

А меня колотит. Как в лихорадке. Точно, как когда у меня была ангина и температура под сорок.

– Конечно, Князев. Силой тебе никого брать не нужно. Они сами прекрасно запрыгивают в твою постель!

– Маш.

Вздыхает.

Снимает с себя пиджак и накидывает на мои дрожащие плечи.

– Не нужно вот сейчас играть в благородство, Князев. Ты никого этим уже не обманешь. Разве что… Самого себя! Ты мне противен! Просто отвратителен! Ты посмел шантажировать меня самым дорогим! Делай, что собирался. Я потерплю. Сожму зубы и потерплю. Если меня не вырвет, конечно.

А вот насчет вырвет, это очень непросто. Между прочим!

Я радовалась еще с утра, что у меня нет тошноты. Но сейчас… Чувствую, как спазмы сжимают желудок!

– Маша. Тебе плохо?

– Я сейчас!

Быстро отталкиваю Марка и бегу в уборную. Кажется, она была где-то здесь, он же показывал.

Распахиваю дверь и падаю на колени перед унитазом. Меня начинает выворачивать так, что, кажется, все внутренности сейчас вылетят!

– Мария. Я вызову врача.

Наталкиваюсь на Марка сразу же, как выхожу из уборной. Меня потряхивает. Во всем теле просто дикая слабость.

Хоть и умылась ледяной водой, а все лицо просто горит!

– Не нужно, Князев. Меня от тебя тошнит. Разве непонятно? Видеть тебя не могу, и…

– Маш. Прекращай. Я не понимаю вообще, что ты выдумала.

И снова эта забота в его глазах.

Даже тянется поправить выбившиеся волосы. Но я отталкиваю его обеими руками.

– Маш. Перестань. Я не понимаю, что ты выдумала про какой-то шантаж и про деньги. О чем вообще речь?

– Действительно. Я все выдумала! Ты заблокировал мои счета, прекрасно зная, что на лечение нужны деньги! Привез сюда, запер и еще пристаешь! Как я, по-твоему, это должна понимать?!

– Счета? Маш, перестань. Это какая-то ошибка. Ты реально думаешь, что я поступил бы с тобой так?

– А что мне думать? Раньше я думала, что у меня верный и любящий муж! Я была в этом уверена, Князев! А теперь? После всего, что я видела? Собственными глазами! Мне ведь и раньше присылали о тебе и каких-то девицах разную мерзость! Но я верила тебе! Тебе, а не этой грязи! А выходит… Выходит, я совсем тебя не знала, Марк! Весь наш брак, все эти два года были просто ложью!

– Малыш.

– Не трогай меня! Никогда. Вообще.

– Послушай. Да послушай же меня, черт возьми!

Марк с силой сжимает мои руки.

– Да. Я виноват перед тобой. Прости меня. Прости. Этого не должно было случиться. Но ничего. Ничего, слышишь, не было ложью! У нас с тобой был самый настоящий брак! Семья. И… Черт, Маша. Ты дорога мне. Очень дорога. Извинения, это просто слова. В них мало смысла. Я пытаюсь сделать все, чтобы снова тебя вернуть. То, что было… Это ничего не значит! Эта девка считай, уже уволена! Да она мизинца твоего не стоит! Такие существуют только чтобы выпустить пар. И о них тут же забывают. Маш… Мы ведь с тобой родные. Прошу тебя. Дай нам шанс. Нам обоим. Ну. Что мне сделать? Только скажи!

– Не значит, – я горько усмехаюсь. – Это для тебя, Князев, такое может ничего не значить! А если бы я вот так?

– Даже думать такого не смей!

– Для меня это значит слишком много, Марк.

– Давай ты сейчас приляжешь. Тебе нужно отдохнуть, Маша. Я приготовлю чай и выясню насчет этих чертовых денег. Или все-таки лучше поедем в больницу?

– Нет. Я прилягу.

Марк не должен узнать, что я жду от него ребенка!

Иначе он точно меня никуда не отпустит! Или заберет его!

Остается только молиться, чтобы меня больше не тошнило. Пару раз еще можно списать все на нервы, но Марк ведь далеко не дурак!

– Твой чай.

Марк возвращается, когда я уже проваливаюсь почти в сон. Слишком много сил ушло за последнее время.

– Я выяснил по поводу карт. В банке был какой-то сбой. Можешь сама связаться с управляющим. Все твои деньги доступны.

Просто молча беру чашку и отпиваю.

– Мария. Я тебе прошу.

Марк усаживается на корточки рядом с диваном.

– Не разрушай то, что действительно дорого. Из-за того, что ничего не стоит.

– Маш.

Я отворачиваюсь, задыхаясь от слез, которых не собираюсь показывать Марку.

Особенно вот сейчас. Вот когда он так на меня смотрит.

С этим привычным теплом, с такой привычной нежностью.

А у меня щемит все внутри. И я уже совсем не могу понять, где ложь, а где правда.

Где он, настоящий Марк?

Там, где он так цинично раскладывал ту размалеванную вульгарную девку на столе? Практически плюнул мне в лицо, отправив со своим водителем?

Или все то время, когда мы были вместе?

Вот и сейчас… А его глазах, в каждом его жесте то, к чему я так привыкла…

– Пожалуйста, Маш. Я прошу тебя.

Марк нервно взъерошивает волосы.

– У каждой пары бывают срывы. И ошибки. Да, черт. Я виноват перед тобой. Так сильно, что мне трудно найти слова, но… Подумай. У нас ведь семья. Нам всегда хорошо было вместе. У нас дом, в котором нам обоим так уютно. И этот, для нашего будущего. Для наших детей. Давай попробуем все исправить, ладно, малыш?

– Оставь меня сейчас, пожалуйста, – еле выдыхаю сдавленным голосом.

– Конечно. Ты устала. И у тебя сильный стресс. Тебе нужно отдохнуть. Но я в соседней комнате. Если что, обязательно зови. И если до завтра все не пройдет, обязательно съездим с тобой к врачу.

Я киваю, завернувшись в одеяло.

С облегчением выдыхаю, когда Марок наконец оставляет меня одну.

Рефлекторно опускаю руку на живот. Поглаживаю его, улыбаясь своему будущему малышу сквозь слезы.

А после просто падаю на подушки, закрывая глаза.

Перед ними проносятся старые картины.

Марк всегда был… Недосягаем для меня. Чем-то вроде звезды с неба!

Я помню, как следила за новостями, в которых он так часто мелькал. Он ведь был самым завидным холостяком столицы!

Всегда с роскошными девушками. Вроде той…. Или даже лучше.

Модели, актрисы. Все яркие и роскошные, с ногами до ушей.

Они висели на руке у Марка и улыбались так ослепительно!

А я, глупая дурочка, просто смотрела на него и мечтала хотя бы на один вечер оказаться на их месте… Просто побыть рядом. Чтобы он хоть раз меня куда-то пригласил….

И чуть с ума не сошла, когда это действительно случилось!

Это был…

Такой особенный вечер.

Мы отправились в кино, на какую-то очень нашумевшую премьеру.

Все здоровались с Марком, о чем-то говорили… А я не видела никого и ничего. Не разбирала разговоров. Голова кружилась, а еще мне совсем не верилось. Что это все действительно правда! Весь фильм я украдкой смотрела на него и щипала себя за руку, чтобі понять, что это не сон!

А потом…

Потом было самое настоящее свидание!

Он пригласил меня в кафе. И мы были только вдвоем! Для нас играли скрипки, а стол был усыпал лепестками роз…

И мне все не верилось…. Я была как во сне…

Несколько недель потом спать не могла. Вспоминала каждое его слово. Каждую улыбку, от которой можно ослепнуть.

Плакала в подушку и боялась, что он больше никогда никуда меня не позовет. Что я все испортила или сказала что-то не так. Или…

Или была не такой, как все эти его девушки.

Я и была совсем не такой.

Не яркой. Не модельной. Не умеющей вести себя в таких тусовках, к которым привык Марк.

Я всего лишь было тихой скромной девушкой из деревни.

И уже смирилась, что больше никогда он не приедет…

Как он вдруг появился. Да еще и с подарком! С небольшим кулончиком на цепочке. Я сказала, что мне нравится, когда мы смотрели фильм. Увидела такое украшение на героине. И… Он привез мне точно такой же!

А у меня чуть сердце не вылетело из груди, когда он просто появился у нашего с бабушкой дома!

И не просто! А… На самом настоящем белом коне! Настоящий принц!

Предложил мне покататься с ним по лесу.

А я держалась за него сзади, обхватив крепкий пресс руками и умирала от счастья! Задыхалась от его запаха. Мне хотелось просто смеяться. Громко. Как смеются дети, когда они счастливы!

А потом я узнала, что он нашел именно ту самую актрису. И выкупил у нее этот кулон… Для меня…

Я любила Марка всегда. Всегда с тех пор, как дошла до возраста, в котором влюбляются.

Разве я могла о чем-то думать, когда он стал приглашать меня на свидания? Или когда позвал замуж?

Потому теперь так и больно. Потому он и разбил меня. Разве можно склеить теперь эти осколки?

А, может, сестра Марка и права?

Устало подхожу к зеркалу.

Рассматриваю себя, придирчиво вглядываясь в отражение.

Все те женщины, которые у него были. Они ведь яркие. Да что там! Ослепительные!

Мне всегда казалось, что внешность это не так уж и важно. Ведь главное любовь…

Я светилась от этой любви. Растворялась в ней. Кажется, могла взлететь просто в воздух!

Но смотрю на себя, и понимаю.

Все я правильно думала еще тогда, до наших встреч с ним.

Он и я…

Мы просто совершенно не пара!

У меня совсем простая внешность. Никаких новомодных причесок и покрасок волос. Они у меня густые и длинные. Никаких увеличений разреза глаз. Обычная грудь, а не идеальной формы импланты. У меня нет ни накладных ресниц, ни этих сочных наколотых губ…

Да и страсти во мне нет такой, чтобы сводить мужчину с ума…

Что ж. Его сестра права. Для Марка я была всего лишь экзотикой! Чем-то особенным, не таким как все, кто его окружали. Видно, ему эта экзотика приелась. Потянуло на то, что ему по уровню. К чему он привык!

Только…

Я не стану себя ни ломать, ни перекраивать! Ради чего? Если любви нет, ее и не было. А себя саму потерять… Это хуже, чем разбитое сердце!

Только зачем он меня так старается удержать?

Мне хочется просто больше никогда его не видеть! Почему он не дал мне уйти? Рвать быстро и жестко намного легче, чем по капле!

А видеть его рядом… Таким же, как когда-то со мной… Это в миллион раз больнее!

На удивление, я быстро проваливаюсь в сон, хотя казалось, что уснуть не смогу совсем.

Утром просыпаюсь разбитая и даже не сразу понимаю, где я.

Заворачиваюсь в простыню, потому что здесь нет никаких вещей.

Выхожу из комнаты, теперь рассматривая дом.

Он действительно довольно большой. Многие комнаты еще и вовсе не доделаны. В каких-то уже есть не собранная мебель.

– Уже проснулась?

Я вздрагиваю, когда рядом оказывается Марк.

Как всегда свежий и просто идеально выглядящий. Даже одежда на нем сидит идеально. Как всегда. Как будто он вообще с какой-то другой планеты.

– Ты здесь до сих пор? Очень странно, Марк. У тебя же так много важных дел! Особенно блондинистых и в облегающих юбках, которые тебе так нравится разрывать по шву.

– Маш. Ну перестань.

Марк пытается приобнять меня, но я отшатываюсь.

– Прошу тебя. Это была ошибка. Да, я дурак. Я полный идиот. Если бы можно было отмотать время назад и все исправить, я бы это сделал. Но я не могу. Зато готов приложить все свои силы, чтобы удержать тебя. Сберечь нашу семью. Что я могу сделать для этого?

– Кто я для тебя, Марк? Ты все это время так жил, да? Жена для того, чтобы ждать тебя дома. А твоя жизнь вечный праздник. Длинноногие красавицы, которые на все готовы? Даже наша годовщина. Для меня ты готовил дом, в котором я буду заниматься тобой и детьми. А сам себе устроил жаркий праздник в ресторане. Очень удобно. И семью иметь, где тебя любят и ждут и от холостяцкой жизни не отказываться. Только я в такие игры, Марк, не играю.

– Маш…

Марк вздыхает. Взъерошивает волосы.

– Я завтрак там приготовил. Отменил несколко встреч, так что отвезу тебя сейчас домой. Здесь душ пока не работает. Переоденешься и поедем в больницу.

Мне хочется кричать.

Он как будто меня и не слышит!

Или… Это его признание в том, что я права? Что все именно так и было?

– Я не хочу есть. И можешь не жертвовать своими встречами. Я вполне способна добраться на такси. Я сейчас оденусь.

– Маша! Ладно, не хочешь завтрак, к черту!

Марк просто швыряет тарелки с едой в мусорную корзину.

Вздрагиваю от того, с каким звоном бьется посуда.

– Просто скажи мне. Что я должен сделать?

– Ничего.

Вздыхаю, отводя глаза.

– Ты все уже сделал Марк. Теперь все, чего я хочу, чтобы ты просто оставил меня в покое.

– Это невозможно, Мария. Ты ведь моя жена. А семья это навсегда. До самой старости.

Я быстро возвращаюсь в комнату. Надеваю вчерашнюю одежду.

Прислоняюсь к двери, чтобы не расплакаться. Не хочу. Не при нем!

Снова почему-то думаю о том, что Марк никогда не готовил для меня завтрак. А для кого-то ведь, наверное, он его готовил!

Та его квартира возле офиса, на случай, если задерживается и чтобы не ехать ночью через весь город. Сколько женщин там могло ночевать? И им он завтраки готовил?

– Маш. Я ведь стараюсь.

Марк окидывает меня пронзительным взглядом, когда я выхожу наконец из комнаты.

Кажется, так и стоял в коридоре и ждал, пока выйду.

– Скажи, малыш. Ну. Что мне сделать?

– Скажи мне правду, Марк, – вздыхаю, чувствуя, как глаза снова наполняются предательскими слезами.

– Разве это было всего один раз? Ты… Ты всегда изменял мне? Эти женщины! Где они были, а? В твоем отеле? В каждом номере? Ты их всех испробовал на прочность кроватей, и… И прочей мебели? А этот дом? Здесь тоже была какая-нибудь дизайнер? Или кто-то из службы клининга? Или риелтор?

– Маша. Я прошу тебя. Прекрати.

Марк крепко сжимает мои плечи. Прижимает спиной к стене. Мечется взглядом по моему лицу.

– Ты для меня единственная. Единственная, понимаешь? Ты моя жена. Та, с кем я вместе вижу будущее. Единственная, от кого я так жду детей! Прости мне эту ошибку. Давай начнем все с чистого листа. Я готов сделать все, чего ты захочешь. Все, Маша. Только скажи!

Проводит пальцами по моей щеке, слегка задевая губы.

И я чувствую, как снова попадаю в его плен.

Тело поддается. Дрожит под его руками.

Привычка. Привычка. Это ведь просто рефлекс!

Марк ведь был для меня самым родным, самым любимым все это время.

Вот и тянусь к нему.

– Просто. Отвези меня, Марк.

Кусаю губы до крови.

– Неужели ты правда считаешь, что можно склеить разбитое сердце?

Да там столько осколков, что уже не собрать!

– Маш. Мы должны попробовать. Дай нам шанс. Обещаю. Я больше никогда не причиню тебе боли! Никогда, малыш. Слышишь?

Я хочу ему верить.

Сердце вылетает из груди, когда он вот так на меня смотрит.

Но…

Мне слишком больно. Особенно, рядом с ним!

– Поехали, Марк.

Отворачиваюсь, выскальзывая из его захвата. Выхожу на воздух и быстро хватаю его распахнутыми губами.

– У нас вечером важная встреча, – рвано сообщает Марк, не отрываясь от дороги. – У Филатова. Это деловой прием. Будет много нужных людей. Мы должны там быть. Вместе, Мария.

Марк накрывает мою руку, а я выдергиваю.

– Ты моя жена. Не забывай, пожалуйста, об этом. Есть мероприятия, на которых мы обязаны появляться вместе.

– Я…

– Не сейчас, пожалуйста, Мария. Наше личное должно оставаться между нами. Но есть определенные обязательства. Я же не развлекаться в дружеском кругу тебя зову.

А сколько раз ты меня и не звал, Марк? В этот самый чертов дружеский круг, мммм?

Или я сама виновата?

Всегда отказывалась. Никогда не любила этих вечеринок.

Может, из-за этого Марк и начал смотреть по сторонам?

Я вздыхаю.

В машине повисает еще больше напряженное молчание.

– Я подожду здесь.

Чеканит Марк, когда мы подъезжает наконец к нашему дому. – Соберись и отвезу в больницу.

– Но… Я буду долго.

– Маш.

Марк рывком разворачивается ко мне. Сжимает мои ладони.

– Я знаю. Я слишком много времени уделял делам. Они были на первом месте. Думал, что когда родится ребенок, можно будет притормозить. Больше времени уделять семье. Теперь я понимаю. Это было ошибкой. Я готов начать все исправлять прямо сейчас. Буду переносить дела. По возможности не ездить в командировки. Слишком много времени мы потеряли, Маш.

– Я пойду. Лучше вызови своего водителя, Марк. Не трать зря время.

Бегом взлетаю по лестнице вверх, чувствуя, как задыхаюсь.

Быстро принимаю душ, бросив одежду прямо на постель.

В желудке урчит, и я решаю, что лучше все же будет поесть. Для ребенка, не морить же его голодом! Марк наверняка уже уехал!

Выглядываю в окно, но вижу, что его машина так и стоит на месте.

Нарезаю салат. Ставлю варить овсянку.

Черт. Ну почему он не мог так раньше? Подумать о том, что нам, быть может, нужно больше времени? Почему именно теперь?

Слезы сами брызгают из глаз. Нож падает с грохотом на пол.

– Тссссс…. Малыш.

Крепкие руки вдруг резко подхватывают меня вверх и прижимают к мощной груди.

– Малыш. Маша. Родная моя. Прости. Прости меня. Я меньше всего на свете хотел сделать тебе больно. Маша. Ты ведь моя. Моя родная.

Марк покрывает все мое лицо быстрыми, такими нежными, поцелуями.

И они обжигают. Обжигают еще сильнее, чем то его молчание после того, как я их застала!

Лучше бы был жестким. Жестоким. Равнодушным.

Но это…

Это просто убивает меня!

– Не хотел?

Срываюсь на крик. Молочу кулаками по его мощной груди.

– Не хотел! Но ты сделал! Ты сделал, Марк, черт тебя дери! Ты предал и обманул все, во что я верила! Чем жила! Ты понимаешь? Понимаешь хоть?

– Тссссс… Маша. Малыш. Маленькая моя.

Он прижимает меня к себе еще крепче.

Скользит руками по спине. Зарывается в волосы.

А меня просто всю трясет под его руками!

– Прости меня, идиота, Маш. Пожалуйста. Черт. Я не хотел.

– Нет, Марк! Все ты хотел! Ты разложил ее на столе не под дулом пистолета! Все, чего ты хотел на самом деле, это чтобы я не догадалась о твоих похождениях! Вот чего ты хотел!

– Мария!

Он сгребает меня в охапку.

Быстро относит в спальню, бросая на постель.

Нависает сверху.

Покрывает мои плечи и шею жадными поцелуями. Резко дергает лямку на плече, заставляя одежду сползти.

– Не смей!

Впиваюсь зубами в его губы. Кусаю до крови. Так, что мой рот заполняет ее металлический привкус.

– Не смей со мной… Вот так, Марк Князев! Черт тебя раздери! Не смей брать меня силой!

– Силой?

Марк отодвигается. Отшатывается, продолжая крепко держать меня руками.

– Да. Силой, Марк! Ты слишком привык, что каждая женщина будет рада тебе и твоей страсти! Но не я, черт тебя раздери! Ты мне противен!

– Хорошо, Мария.

Он снова становится ледяным.

– Я тебя услышал. Ты не хочешь, чтобы я тебя трогал? К тебе прикасался?

– Это не способ все забыть, Марк.

Вздыхаю, наконец понимая, что он очнулся и оставил меня в покое. Поправляю сползшую с плеча одежду.

– Останься здесь. Я приготовлю все же завтрак. Твоя овсянка наверняка сгорела.

Глава 8

Мы завтракаем в полном молчании.

Так же молча Марк везет меня до клиники.

– Не могу пойти сейчас с тобой. Много дел накопилось, я должен быть у себя, на месте. Доктор по телефону сказал, что пока все без изменений. Если что-то изменится, со мной свяжутся и я постараюсь сразу же приехать.

– Хорошо, Марк. Спасибо, – киваю, стараясь на него не смотреть. – Я хотела бы пожить несколько дней у бабушки. В ее доме. В деревне. Без нее дом пустует, за ним же нужно присматривать. И…

– Об этом не может быть и речи.

Марк резко сжимает мою руку.

Но тут же, будто опомнившись, начинает мягко поглаживать мою ладонь.

– Если хочешь, я отправлю туда кого-нибудь. Но…

– Но меня ты отпускать не собираешься, так, Князев.

– Маш.

Тяжело вздыхает.

– Ты нужна мне. Правда. Поверь. Очень нужна.

– До вечера, – киваю, выходя из машины.

На самом деле я совсем еще ничего не решила. Внутри просто ураган!

Приходится долго сидеть в коридоре. У бабушки берут какие-то анализы. Доставляют и подключают новые аппараты.

– Поздравляю, – наконец ко мне выходит ее доктор. – Ваша бабушка пришла в себя, Мария Владимировна.

– О, Боже!

Срываюсь в палату, но он быстро хватает меня за плечо.

– Это может быть не окончательным, Мария Владимировна. В любой момент, увы, она может вернуться в свое прежнее состояние. Так что… Никаких особенных эмоций. Любые потрясения ей сейчас запрещены. И ваш визит должен длиться недолго, чтобы она не устала.

– Конечно, доктор. А… Что насчет операции?

– Пока трудно сказать. Нужно еще понаблюдать за ее состоянием. И… Здесь все будет решать сам Шаповалов. Лично. Он должен посмотреть ее сам. А, так как он человек дико занятой, надеюсь, что вашему мужу все же удастся уговорить его приехать лично.

– И я надеюсь. Спасибо.

Киваю, снова чувствуя, насколько я завишу от Марка. Все же придется с ним сходить сегодня на этот прием. Как минимум, в благодарность за все, что он делает.

– Родная моя!

Бросаюсь к бабушке. Усаживаюсь рядом сжимая ее ладони.

Теплые. Больше не ледяные и безжизненные.

– Как ты нас всех напугала ба! Я так рада, что ты очнулась! Больше не пугай нас так, пожалуйста!

– Машуня моя.

Бабушка тепло улыбается, а я снова как будто в детстве.

– Это ведь все Марка нашего заслуга. Доктор мне все рассказал. Он и препараты какие-то безумно редкие и дико дорогие отыскал. И насчет операции договорился. С самим Шаповаловым!

– Ты его знаешь?

– Нет, но кто о нем не слышал? Говорят, он просто творит чудеса! Я обязана Марку жизнью! Ты ему передай, пожалуйста, как я ему благодарна! Он… Он самый лучший муж, Машенька. Держись за него всегда. Таких, как Марк, я за свою долгую жизнь не встречала. Как же тебе повезло, что ты вышла замуж именно за него! Таких больше нет.

– Так уж и нет бабушка.

Я горько усмехаюсь.

– Поверь, – она крепко сжимает мою руку. Даже поддается немного вперед.

– Я знаю, что говорю. Он так о тебе всегда заботится. Я ведь вижу, как он на тебя смотрит. Ради тебя все сделает. И семья его… У них нет никакой надменности, хоть они намного выше нас по уровню. И социальному, и вообще… Тебя ведь никто никогда не попрекнул, и…

– Бабушка! Ну о чем ты!

– Не перебивай, Машунь. Я знаю, что я говорю! Такие семьи обычно выбирают себе равных. И ты даже представить не можешь, как часто бизнесмены уровня Марка просто вытирают ноги о своих жен. Он же заботится о тебе. Такой внимательный. Время находит даже чтоб меня, старуху, в больнице навестить. Врач мне говорил, что он вместе с тобой здесь столько часов провел! Это дорогого стоит, Маша. Ты просто жизни еще не знаешь. Не понимаешь. Что бывает очень по-другому. И какой твой Марк замечательный.

– Бабушка…

Отвожу глаза. Собираюсь задать вопрос, на который она всегда злилась.

– А мой дед, он… Он что, обидел тебя? Ты ведь не зря так говоришь.

– Твой дед… Нет, Маш. Он таким не был. Но мы были богаты и жили в поселке для богачей, как и семья Марка, с которой мы были тогда очень дружны. Поэтому я и знаю, как они ведут себя со своими женами. И как презрительно смотрят на всех, кто ниже хотя бы в чем-то…

– Так дедушка…?

– Он работал с дедом Марка, ты ведь знаешь. А потом… Первые деньги, успех… Это все вскружило ему голову.

– Он… Обижал тебя?

– Нет, Маша. Не обижал. Твой дед был просто замечательным человеком.

– Тогда почему я никогда его не видела?

– Он изменил мне.

Бабушка поджимает губы и отворачивается к стене. Понимаю, что ей до сих пор больно от этого воспоминания.

– Изменил, а я не смогла простить. Запретила ему и близко появляться с нашим домом.

– И… Ты никогда его не видела больше?

– Нет, Маш. Никогда. Он еще несколько лет пытался меня вернуть, а потом… Потом перестал пытаться.

– Ты не против, если бы я с ним увиделась? Когда-нибудь?

– Уже поздно, дорогая. Твой дедушка умер. Он так и не женился, и…

– И? Ты жалеешь о том, что ушла от него?

– Я всю жизнь прожила одна, Маш. Всю жизнь. Потому что никогда больше не встретила и наполовину такого, как он. И… Скажу тебе правду. Я до сих пор его люблю. И всегда буду любить. Есть люди, которые как две половинки. Другим никем не заменишь.

– Но ты все же его не простила.

– Дурочкой потому что была. Молодой. Горячей. Думала, такое простить невозможно. Ушла сгоряча, ревела в подушку по ночам. Годами. А все равно не подпускала к себе. Не прощала. Слишком поздно я поняла, что человек может совершить ошибку. И что иногда нужно простить. Ради самой себя. Ради любви. Но… Было уже слишком поздно, Маш. Поэтому и говорю тебе. Цени своего Марка. Вы ведь точно как две половинки.

– Бабушка.

Я сжимаю ее руки, а самой хочется рыдать.

Но, конечно, я не могу ей признаться, что у нас с Марком точно та же история!

– Береги его, Маш. Береги то, что у вас есть.

Вздрагиваю, когда моего плеча касается крепкая рука.

Совсем не заметила, как Марк вошел.

– Я рад, что вы пришли в себя, Валентина Петровна. Вы очень сильно нас с Машей напугали.

– Спасибо тебе, Марк. За все, – бабушка сжимает его руку. – Я ведь знаю, что если бы не ты…

– Это все ерунда, – Марк передергивает плечами.

И я прекрасно вижу, что он вовсе не рисуется сейчас. По-настоящему волнуется и переживает. А еще ему неприятно, что его за такое благодарят.

– Главное, чтобы вам помогло. Но вы ведь у нас сильная, правда? Нам еще с вами танцевать, не забывайте.

– Прощу прощения, но я вынужден вас попросить закончить визит на сегодня, – за спиной Марка в палате появляется врач.

– Нам нужно провести еще несколько анализов и нужно побольше отдыхать моей выздоравливающей пациентке. Теперь можно будет с ней увидеться только завтра.

– До завтра, ба.

Целую ее в щеку, нехотя поднимаясь.

– Марк?

– Я приехал, как только смог. Прости, сейчас мне нужно сделать еще несколько звонков. Рад бы тебя отвести домой, но мне пришлось прервать важные переговоры. Меня все еще ждут, так что…

– Конечно, поезжай. И… Спасибо, Марк.

– Это все ерунда. Маш.

Он рывком прижимает меня к себе.

– Я правда беспокоюсь, ты же знаешь. Вы моя семья. Мои самые родные.

– Конечно.

Я киваю и быстро отстраняюсь.

Спускаюсь вниз, где меня уже ждет машина с Геннадием за рулем.

Быстро разворачиваюсь, поднимая глаза на окна бабушкиной палаты. Ее не видно, но все ее слова до сих пор звучат в ушах.

Больше не сопротивляюсь охране, которую приставил ко мне Марк.

Возвращаюсь в наш дом и без сил падаю на постель.

Дело вовсе не в том, что я боюсь остаться одна. Не в том, что мне практически некуда идти или я боюсь, что не справлюсь. Я справлюсь. Я вовсе не тихая тень собственного мужа. У меня есть стержень и я многого способна добиться в этой жизни. Я готова много работать. И не сдаваться, но….

Мне больно находиться здесь. В нашем с ним доме.

Его измена до сих пор режет сердце и выжигает все внутри.

Только вот….

Может, бабушка права?

Что, если Марк просто совершил ошибку? Понял ее и больше никогда не повторит?

Не будет ли мне в сто раз больнее, если я лишу нашего ребенка отца, который его любит даже сейчас, еще ничего о нем не зная? Или если я сейчас уйду, а после, под самый конец жизни, пойму, что сама разрушила единственную любовь всей своей жизни?

Человек может совершить ошибку.

И сейчас я думаю именно о себе.

Потому что есть ошибки, которых уже не исправить… Как я должна поступить? Дать Марку шанс?

Все еще слишком больно. Особенно, когда передо мной встает его лицо. Его глаза, такие пронзительные. И губы. Такие чувственные. Такие умелые.

Нет!

Молочу кулаками по подушкам.

Я не готова. Не готова простить, что эти губы целовали не меня. И что они мне врали, когда Марк возвращался ко мне, в нашу постель, каждую ночь…

Но я не стану принимать решение сейчас.

Я… Дам себе время подумать.

И наш малыш, в конце концов, ни в чем не виноват. А я собираюсь лишить его отца.

Заставляю себя подняться и долго смотрю на собственное отражение в зеркале. Слезы сами по себе текут из глаз.

– Геннадий. Отвези меня в салон.

Наконец выхожу из квартиры в полной решимости.

Марк привык, что я выгляжу, как серая мышка?

Что ж. Сегодня я постараюсь его удивить. И себя!

Отправляюсь в самый известный в городе салон.

Здесь запись на месяцы вперед, но для жены Марка Князева, конечно же, всегда найдется время и мастера. Никогда этим не злоупотребляла, но сегодня…

Сегодня пора что-то изменить в привычном укладе жизни.

Надо мной колдуют стилисты. А я просто доверяюсь им. Даже не смотрю, отдавшись полностью в их руки.

– Вам нравится? Что скажете, М ария Владимировна?

Открываю глаза и просто… Медленно выдыхаю.

Это… Вроде все та же я и совсем не я одновременно!

Макияжа, кажется, минимум. Но глаза сияют на все лицо. Новая укладка кажется такой простой. Волосы, чуть осветленные на концах, как будто бы спадают на плечи совершенно естественными локонами. Но… При том я выгляжу как настоящая королева! Хоть прямо сейчас на обложку журнала или на какую-нибудь красную дорожку для звезд!

– Это просто потрясающе! Спасибо! Но…

– На ваш наряд не подходит к вашему новому образу, верно? Мы подобрали вам несколько платьев. Выберите то, что вам нравится больше. Каждое подойдет.

– О… Это…

Это потрясающе!

Я никогда не была особенной любительницей тряпок. Не спускала на них кучу денег, как многие в окружении Марка. Больше того, я всегда считала это ерундой. Совершенно ненужным занятием.

Но то, что приготовили девочки…

Это же просто произведение искусства, а не одежда!

– Даже не знаю. Это все… Очень непривычно для меня.

С сомнением перебираю тончайшую ткань. Она такая приятная, что хочется ее гладить. До бесконечности.

– Маленькое черное. Классика. Элегантно и строго. Открытое красное в пол. С глубоким декольте, которое подчеркнет вашу грудь и разрезом от бедра. Если нужно произвести фурор и сразить кого-то наповал, это именно оно! Ну и воздушно голубое. Выделит ваши глаза. Открытое, но вы будете выглядеть в нем просто воздушной. Загадочной леди. Которую хочется разгадать.