Текст книги "Гнет (Кома - 2)"

Автор книги: Кира Эллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Кире смотрел на тяжелую дверь и не решался войти. – Ну давай, – подбадривал он себя, – не трусь. Ведь надо же разобраться, к конце-то концов. Этот способ ничуть не хуже остальных. Глубоко вздохнув, он дернул дверь на себя, и в тот же момент на него шквалом обрушилась музыка. Уже в коридоре плавали клубы сизого табачного дыма, а стены тихонько содрогались от бешеного ритма. – Не хило, – буркнул он, заметив в углу целующуюся парочку, – я прямо по адресу. Проходя мимо зеркала, он мельком глянул на свое отражение и улыбнулся. Как всегда при сходе на Землю, зелени в глазах поубавилось, рожки исчезли, а в целом вид был весьма впечатляющ. Волосы он распустил и, пока он стоял на улице, от влажного морского ветра кончики слегка завились. Адонис, да и только. – Ну, мальчишки, держите штанишки, – буркнул Кире и вошел в клуб. Этот самый большой клуб в столице назывался "Голубая Луна". Вот сюда, после долгих раздумий и сомнений Сатана отправился проверять свою ориентацию. Медленно он пробился сквозь толпу к стойке, уселся на высокий стул, заказал виски, закурил и стал оглядываться по сторонам. Народу было очень много, практически все столики были заняты, а танцпол забит, как муравейник. И везде парни, парни, парни... Крашеные и некрашеные, манерные, в ошейниках и черт еще знает в чем... Но, несмотря на все это, Кире неловкости не чувствовал, скорее даже наоборот... Глядя на зеркальную стенку бара, в которой отражался он сам на фоне дискотеки, он с удивлением и некоторым удовлетворением заметил, что идеально вписывается в общую картину. Но чего он не заметил, так это реакцию посетителей на его появление. Нет, никто открыто не пялился и пальцем не показывал, однако длинноволосый незнакомец привлек внимание многих. Десятки пар глаз косились в его сторону, а из темных уголков слышался тихий шепот: "Ты не знаешь, это кто???" Полчаса спустя, уже полностью избавившись от первоначальной неловкости с помощью виски, Кире решил, что можно продолжить эксперимент, и оторвать задницу от табурета. Вот только что делать? Подмешаться в толпу и дрыгать ногами? Когда он уже было собрался на этот подвиг, музыка сменилась на медленную, и он снова опустился обратно. Медленный танец в одиночку он исполнять не собирался. Однако, долго ему скучать не пришлось. Кто-то тихо дернул его сзади за рукав. Обернувшись, он увидел высокого, симпатичного паренька со светлыми волосами до плеч. – Танцуешь? – робко спросил тот. Кире думал было отказаться, но нечаянно заметил, что все вокруг с интересом наблюдают за ними. "Час испытаний", – подумал Сатана и из принципа согласился. Парень взял его за руку и повел на середину. Вот тут-то Кирая охватила легкая паника. Что делать-то? Кто кого обнимать будет и кто ведет? И о чем с ним говорить-то, мама родная? Однако, мальчик все взял в свои руки и, найдя среди танцующих свободное местечко, легко и непринужденно обхватил Кире за талию. "Выходит, я в позиции девочки," – размышлял экспериментатор, обнимая парня за шею, – "Докатился..." – В первый раз здесь? – поинтересовался незнакомец. – Ага, – буркнул Сатана. Что-то ему опять было не по себе. – Я тебя ни разу здесь не видел, – кивнул паренек, – не из столицы наверняка? – Можно и так выразиться, – уклончиво ответил Кире. – Да, – протянул тот, – и сколько таких красавцев еще прячется в глубинке? – Не знаю, не проверял. – И как же тебя зовут? – парень буквально пожирал беднягу глазами. "И что мне теперь делать?" – мысленно взвыл Кире. Самый банальный вопрос поставил его в тупик. – "Нет, настоящее имя я сказать не могу никак..." – Да ладно, не стесняйся, – подбадривал кавалер, – я же не побегу к тебе домой жаловаться твоим родственникам. "Угу, знал бы ты, где мой дом, не говорил бы так". Но отвертеться как-то надо было. – Герман, – брякнул он первое имя, пришедшее на ум. – О, как красиво звучит, – мурлыкнул парень и прижал Кире поближе, – так мужественно... – Не жалуюсь... "Да уберет он руки с моей задницы или нет?!" – А меня Кайдо зовут. Можно зайчик. – Очень приятно, – Кире попытался выкрутиться из объятий, чуть присел, а потом встал снова – руки парня оказались в безопасной зоне. Как оказалось, ненадолго. Зайчик явно обладал ослиным упорством и невозмутимостью. Кирай смирился и, автоматически переминаясь с ноги на ногу в ритме танца, пытался разобраться в своих ощущениях. На болтовню зайчика он не обращал внимания, лишь изредка поддакивал для виду. Что-то было не так... точнее, все не так. Его не смущали парочки, не смущала публика – клуб сам по себе был замечательным. Единственное, что мешало отдыхать – вот этот болтун, который самозабвенно закатывает глазки в пяти сантиметрах от его носа. Да, Кираю тут нравилось, словно попал на вечеринку к старым друзьям. Не хватало только одного – и он все яснее и яснее понимал, чего именно. Танец закончился и Зайчик словно приклеенный потащился за Кире в бар. После пары стаканов Сатана уже не задумывался о своих ощущениях, его даже не смущало то, что Зайчик давно уже гладит его по плечику. Кире было наплевать. Однако мысль, что чего-то не хватает, прочно засела у него в голове. Вот только он никак не мог вспомнить, чего именно.... Нечаянно посмотрев на входную дверь, он просиял. В клуб входил Янек собственной персоной. Вот оно что... вспомнил, наконец! С какой-то радостноглупой улыбкой он смотрел на Яна... Как ему идут эти брючки, улыбнулся он. Янек тем временем стал оглядываться по сторонам. К нему подскочил какой-то парень и стал обниматься. Если раньше Кире и сомневался в своих чувствах, то укол ревности расставил все по своим местам. Ему так хотелось, чтобы Янек его заметил. Еще чуть-чуть... Да! Вот только что происходит? Сатана с удивлением наблюдал, как на лице Яна проступает целая гамма эмоций. Удивление, недоверие, недоумение, обида... В чем дело? И только тут Кире почувствовал чужую руку на бедре и услышал ласковый шепот в ухо. Зайчик уже вовсю разлегся на его плече и чуть не бурчал от удовольствия. Боже... До Сатаны, наконец дошло, во что он вляпался. Янек тем временем стряхнул с себя оцепенение и. еще раз посмотрев в его сторону, вылетел из клуба, хлопнув дверью. Оттолкнув Зайчика так, что он приземлился на парня с другой стороны, Кире бросился за Яном, проклиная все на свете.

В какой-то тупой ярости Янек шел к машине. Попадись ему что-нибудь на дороге, он, наверное, разнес бы это и глазом не моргнул. Идиот, думал он, стоило пилить полтора часа в столицу, чтобы увидеть как этот лгун и притворщик обнимается у всех на виду?! А еще недотрогу из себя корчил, подлец. Он наподдал ногой урну так, что она с жалобным грохотом откатилась далеко в сторону, оставляя за собой мусорную дорожку. Открыв машину, он с силой захлопнул дверь. Руки дрожали от ярости так, что он не сразу попал ключом в зажигание. Однако через пару секунд ему удалось завести двигатель. Уже когда он выезжал со стоянки, на дороге возникла темная фигура и бросилась наперерез. Сжав зубы, Ян только нажал на газ. Кире до последней минуты не сомневался, что он затормозит, и еле-еле успел отскочить в сторону. Сбив заградительный шлагбаум, машина выехала на улицу и поехала к центру. Сами собой пришли на ум слова из рекламы: "Е-мое, чтож я сделал-то?" Кире вздохнул и побрел прочь.

У секретарши Дьявола Линды этот день выдался на редкость спокойным. На сегодняшний день была назначена проверка архивов, так что с самого утра она неторопясь перебирала бумажки, проверяла хронологию документов и сортировала почту. Может, кому-то такое занятие может показаться скучным, но Линде это нравилось гораздо больше разных дискотек и шумных сборищ. Идеолион сегодня ей не мешал и лишних поручений не давал, сидел себе в кабинете, как мышь, и лишь изредка просил кофе. Тихо мурлыкая себе под нос какую-то земную попсу, секретарша начала заносить в базу данных новых сотрудников терминала, когда дверь с грохотом распахнулась и в приемную, словно ракета, влетел Сатана. Девушка от неожиданности икнула и, неловко дернув рукой, задела стопку анкет, которые с радостным шуршанием приземлились на пол. – Он у себя? – чисто формально спросил Кире, потому что останавливаться не собирался и сразу же направился в кабинет. Осознав, что ответа не требуется, Линда пожала плечами и принялась собирать бумаги с пола. Кире был абсолютно вне себя от злости и безысходности. Злился он на себя самого за глупость, и никак не мог представить, как выкручиваться из создавшегося положения. Ему было просто необходимо выговориться, кому-то поплакаться в жилетку, может, даже грохнуть что-нибудь на пол, лишь бы как-нибудь разрядиться. А к кому еще идти, как не к родному брату? Тем более, что в кабинете у Дьявола всегда были стратегически расставленные Линдой разные вазочки и пепельницы – Иде и сам любил пошвыряться вещами в часы раздражений. Сказывалось родство. Но Кирая ждало разочарование. Поставив себе задачу не мешать секретарше в ответственный день, Идеолион просто-напросто уснул на мягком кожаном диване, тихо посапывая. Кире аж передернуло от такого безмятежного вида. Вулкан, бушевавший у него в душе всеми силами протестовал против такой идиллической картины, а потому Сатана, ухватив брата за ногу, бесцеремонно стащил его на пол. – Вставай! Поднимайся давай, у меня трагедия! Иде еле-еле продрал глаза, и, буркнув: – Презервативы в столе, бери и проваливай, – снова переполз на диван, свернулся калачиком и засопел дальше. Ну не наглость ли? Рассудив, что пришла пора решительных действий, Кире подошел к пульту управления и, недолго думая, включил пожарную сирену. Сразу же замигала тревожная красная табличка у двери с предложением эвакуироваться, а по зданию пошла завывать гнусным голосом протяжная сирена. – Что такое? – Дьявол одним рывком сел на диване, – где пожар? – Нету, зато у меня трагедия, – Кире отключил сигнализацию, – вставай, мне совет нужен. В дверь просунулась озабоченная мордочка секретарши. – Что делать, шеф? – Ничего, – обреченно махнул Иде рукой, – ложная тревога, иди работай. – Только виски принеси, – добавил Сатана. – И кофе для меня, – добавил Иде и поднялся. Секретарша с готовностью смылась. Подойдя к брату, он внимательно заглянул ему в глаза, принюхался и спросил: – Виски? По-моему, ты уже более чем набрался. – Мне лучше знать, чего я хочу, – огрызнулся тот. – Ну и что у нас случилось на этот раз? – спросил Дьявол, с легким вздохом усаживаясь за стол. – Я такую кашу заварил, – протянул Кире, – что теперь не знаю, как выкручиваться. Они немного помолчали, пока Линда расставляла на столе стаканы и подождали, пока за ней закроется дверь. – Выкладывай, – сказал наконец Иде. И Кире выложил.

– Знаешь, – заметил Иде полчаса спустя, – я только одну вещь не могу понять.... В кого ты такой идиот? – То есть? – Такое чувство, что ты никогда не можешь продумать свои действия и просчитать последствия. Вот объясни мне, например, какого хрена ты поперся именно в этот клуб? Если уж ты так хотел проверить свою ориентацию, ну отправился бы в столицу любви Амстердам, или еще куда от Скандинавии подальше. Тогда у тебя была бы стопроцентная уверенность, что на Янека ты не нарвешься. А тут... Пярну город маленький, и все голубые оттуда едут в столицу, чтобы лишний раз в родном городе не светиться. А "Голубая Луна" самое культовое местечко. Неужели ты не мог подумать об этом? Кире выглядел озадаченным. – Не подумал... – Вот и расхлебывай теперь. Парня сначала совратил, потом старательно избегал и пел песни про то, что ты такой натуральный, прямо как "Данон" с бифидобактериями, а чуть что – в клуб с Зайчиками обниматься бежишь.... И знаешь что? Ты ему теперь ни за что не докажешь, что все было в первый раз и чисто случайно. В его глазах ты просто злостный обманщик и лгун, нет тебе прощения. – И что теперь делать? – на Сатану было жалко смотреть. – Сначала реши, нужен он тебе или нет. Если нет, то просто оставь его в покое. – Но он мне нужен. – Ты уверен? – Абсолютно. – Тогда тебе остается делать одно – на коленях вымаливать прощение. И больше не лгать и не прятаться. – Думаешь, поможет? – Не знаю. Насколько я помню, Янек человек очень мягкий и ранимый. По крайней мере, был таким еще пару лет тому назад. В таком случае, слезы могут его тронуть, если их достаточно, конечно.... И вообще, что ты ко мне пристал? К нему иди. – Боюсь, – хлюпнул Кире носом. – Боишься? А обниматься с чужими мужиками не боялся? И запомни, сейчас время работает против тебя. Если найдешь его сразу, то он тебе еще поверит, а вот если протянешь волынку, а потом как бы между прочим станешь извиняться, то даже не надейся. Так что руки в ноги – и вперед. Давай, давай. Чуть ли не силой вытолкав Сатану за дверь, Иде прислонился к стене и задумчиво произнес: – А все-таки интересно, в кого он такой недоделанный.....

Оставив машину на стоянке, Янек потерянно бродил по старому городу, кляня себя на чем свет стоит. И он ему еще верил... Думал, что ему просто нужно время, чтобы разобраться в себе, честно старался его не дергать, а он... ножом в спину и то было бы безболезненнее получить. Обманщик, подлец и скотина... Сидит там, с Зайчиком обнимается... Зайчика все знают, липнет ко всем подряд, и наркоман к тому же. Вот на кого ты меня променял. Он со злости саданул по стене дома кулаком. Ну только попробуй мне еще на глаза показаться, думал он, ни за что не прощу такой подлости. Он утер кровоточащим кулаком предательскую слезу. Злость проходила и просто хотелось плакать. Горько и во весь голос, как в детстве... Вот только к маме с такой бедой не пойдешь. Кей бы все поняла, но ее рядом нет. Вот и выходит, что Янек остался совсем-совсем один. Он брел, не разбирая дороги, петляя по переулкам вокруг Ратушной площади, да ему было абсолютно все равно куда идти. Домой не хотелось. С одной стороны, не стоило мешать Шейну и Монике, а с другой стороны видеть их счастливые лица было выше его сил. Со злости и обиды хотелось... отомстить. Тут его взгляд упал на маленькую неоновую вывеску. Бар "Огурчик" в маленьком полуподвале был хорошо известен всем людям с нетрадиционной ориентацией, однако раньше Янек туда соваться побаивался. В этом баре собирались люди отнюдь не самые милые, а также процветали наркотики и проституция. Но Янеку было уже на все наплевать. Спустившись по крутым ступенькам вниз, он толкнул тяжелую дверь и вошел. Узкое, длинное помещение с низкими потолками производило впечатление камеры пыток. Темноту рассеивали маленькие красные лампочки на столиках, да крохотная сцена, на которой шло любительское садомазохистское представление. Жертва в кожаный трусах и ошейнике, привязанная к колесу, усердно изображала ужас, но у него это плохо получалось. Второй участник представления, типа палач, потрясал плеткой и злобно смеялся. Янек уселся за свободный столик и продолжил наблюдение. Почти сразу к нему подскочил мальчик лет пятнадцати к кокетливом фартучке. Принял заказ и, виляя задом, унесся прочь. Закурив, Ян стал оглядывать публику. В основном тут была молодежь, но иногда попадались мужчины постарше, лет по 35-40. – Скучаешь? Янек вздрогнул и поднял глаза. У столика стоял развязного вида парень и нагло подмигивал. Затем он безо всяких церемоний уселся рядом и продолжил: – У тебя какие-нибудь проблемы? – Нет у меня проблем. – буркнул Ян. – Да? А это что? – он кивнул на мальчика, который тащил к их столику бутылку водки. – Вознамерился выпить в одиночку и уверяешь, что все в порядке? – Отстань, а? Только проповедей мне тут не хватало! – Никто и не собирается их читать, – ухмыльнулся тип. – просто есть кое-что получше. Вот, подарок за счет заведения, – он вытащил у Янека из пальцев сигарету и протянул косяк, – каждому вновь прибывшему. Такая традиция. Ян рассеянно оглядел подарок и, пофигистически пожав плечами, прикурил. Какая вообще разница? Часа два спустя они сидели как старые знакомые, и Ян, окончательно обкурившись, плакался новообретенному другу в жилетку, выкладывая по обкурке всю поднаготную. Всю... включая терминал.

Иде тем временем, проведя разведку, звонил Кире. – Слушай, твой любимый с горя ввязался не в ту компанию... Сидит в "Огурчике" и всем рассказывает о нас. – Он ненормальный? – взвился Кирай. – Он с горя обкурился, так что поспеши его вытащить из этого заведения. – Где он? – В "Огурчике", глухая ты тетеря! – Черт! – Что такое? – Я не смогу, – прошептал Сатана. – Почему это вдруг? – С ума сошел? Это же в Старом городе! Внутри бывшей крепости. – И что из этого? – А то, что там церкви на каждом шагу и вообще места освященные. Мне туда ходу нет, если ты еще не догадался. – Боже, помоги... Ладно, я постараюсь сам, – и Дьявол отключился.

А вот Янека в этот вечер ждала еще одна неприятная неожиданность. В дверях клуба возникли две фигуры в форме и грозный голос произнес: – Полиция! Всем оставаться на своих местах и приготовить документы. Лучший друг куда-то моментально испарился, шмыгнув в сторону запасного выхода, но смыться не успел – там тоже стояли полицейские. Правда, Янек всего этого не заметил. Он продолжал рассказывать пустому стулу свою горькую историю. Очухался он только под утро в кутузке.

Часть 2

Ирина Валентиновна Сыркина не была мечтательницей. Наоборот, она слыла жесткой реалисткой, не верила в домовых, кикимор и барабашек, не читала желтую прессу и не увлекалась астрологией, хиромантией и прочей мурой. Так было раньше. Четкую, разложенную по полочкам, картину окружающего мира сломал один-единственный случай, примерно с год назад. За какие-то считанные минуты все ее мироощущение перевернулось вверх ногами, зацепилось за люстру и висело на ней по сей день. Образно выражаясь. Одна из ее студенток спасла ей жизнь. Студентку эту Ирина не любила. Да, она была весьма талантлива, и знала практически все, чему ее могли научить. В институте ей было явно скучно. Но Сыркиной не нравилась та манера превосходства, с которой она общалась. В общем, контакт установить не удалось. Девчонка принципиально не ходила на занятия, являясь лишь на экзамен, а Ирина со злобностью маленького мопса пыталась подловить ее на каждой мелочи, грозя не допустить к экзаменам. И вдруг ни с того, ни с сего однажды вечером она попыталась помешать Ирине сесть в остановленную после занятий машину. Сыркина торопилась, дома ждала маленькая дочь, гора немытой посуды и голодный муж. Полный набор. Слушать эту стерву не было никакого желания. Да и трудно было поверить, что после всех выкрутасов на уме у нее может быть что-то хорошее. Тогда эта нахалка взяла и поехала вместе с ней. Дальнейшее Ирина помнила смутно. Студентка вдруг стала кричать, чтобы водитель тормозил, дернуло влево, завизжали тормоза, а затем на дороге началось невообразимое. Какая-то машина, пробив ограду, свалилась на железнодорожные пути, еще несколько столкнулись на мосту, крики, визги, сирены, все смешалось в одну кучу. Все это Ира помнила плохо. А вот одну вещь она запомнила хорошо. Когда они ехали, на дороге впереди показалась странная фигура в белом плаще, прямо посреди потока машин. Она подняла вверх руку, и только после этого студентка начала вопить. Много раз Ирина прокручивала в голове эту сцену и пришла к некоторым выводам. Девчонка села в машину не случайно, сначала пыталась заставить ее отказаться от поездки, а потом поехала сама. Значит, она знала. Во-вторых, есть все основания предполагать, что она тоже видела странное белое нечто. Уж очень вовремя она начала кричать. Ирина возвращалась в событиям годичной давности постоянно, снова и снова прокручивая в голове каждый жест, каждое слово, и все больше убеждалась, что ее студентка замешана в чем-то таком... Слово "паранормальный" она боялась произносить даже про себя. В чудном, мягко говоря. После происшествия они друг другу и слова об этом не сказали, все шло по старому, вот только придираться Ирина перестала. Смешанное чувство благодарности и страха вынуждало идти на компромисс. Много, много раз ее так и подмывало подойти и спросить... об этом, белом таком. Но она никак не могла этого сделать. Вокруг почти всегда было много народу. А когда они оставались один на один, во время зачета, например, Катерина вела себя подчеркнуто формально. Никак не удавалось узнать правду. Ирина вздохнула и с тоской поглядела на телефон. Только сейчас ей позвонили из деканата сообщить новое расписание, и заодно сказали, что Катерины больше нет. Все решил гордый полет с двенадцатого этажа. Проворонила время, дура... Она грустно поглядела на лежащую перед ней толстенную тетрадь в клеточку. Весь прошедший год Ирина старательно перебирала желтую прессу, выискивая из писем самоубийц, статей о жизни после смерти и катастрофах скудные факты. И старалась не зря – уже сейчас она понимала, что странную фигуру видели многие. Только почему-то никто не хотел видеть, что она появляется всегда... Немало вечеров Сыркина проводила, зарывшись с головой в свое личное расследование и пытаясь понять, как же это все работает. Но удавалось ей это из рук вон плохо.

Индре Бергсен обедал в ресторане, заодно собираясь с мыслями. Через пару часов начинались съемки программы о ведущих предпринимателях страны, и ему надо было окончательно определиться о чем говорить, как говорить, и где в своем выступлении расставить необходимые акценты. Справа от него лежала прозрачная папка, куда его заботливая секретарша сложила кое-какие бумажки, документы, статистику, вырезки из финансовых газет – все, что могло ему хоть как-то пригодиться. Он не спеша просматривать материал, отмечая красной ручкой интересные цифры, факты, составляя в уме план собственной речи. Отложив в сторону график инфляций, он пробежал глазами коротенькую газетную вырезку за прошлый год, что-то об объемах производства. И тут его что-то словно кольнуло. Дежавю не такая уж редкая в нашей жизни вещь. Но тут это было странно и некстати. Беглым взглядом пробегая заметку, в его мозгу само собой выделилось слово "коррекция". Что-то маячило в отдалении, но вспомнить Индре никак не мог. Он сидел, уставившись в это несчастное слово, почти не дыша, опасаясь, что та слабая ниточка, которую память ему подсовывает, может оборваться в любую секунду. Он никак не мог понять. Что же его так привлекает. То ли шрифт, то ли само звучание. Нет, не звучание... окончание было не такое. Да, точно. Но основа та же. От раздумий его отвлек звонок сотового. Звонила секретарша, пора было возвращаться в офис. Индре вздохнул, расплатился, и напоследок снова взглянул на заметку. Но чувство исчезло. Отвратительное это чувство, когда знаешь, что что-то забыл, а вспомнить никак не можешь. С этим чувством Индре прошел через весь день. Даже странно. Его так волновали эти съемки, возможность каверзных вопросов и собственного престижа, и тут все это померкло. Даже сидя перед камерой и улыбаясь, он изо всех сил старался вспомнить, почему его так взволновала несчастная "коррекция". Как прошло интервью, он не помнил. – Все прошло просто замечательно, шеф, – улыбнулась секретарша, когда за телевизионщиками закрылась дверь, – вот только вы были какой-то странный. – Правда? – удивился Индре автоматически. Его это абсолютно не заботило. – Ну, вы были какой-то рассеянный. Словно думали о чем-то совсем постороннем. Ну ладно, – вздохнула она, – Можно я сегодня убегу пораньше, шеф? – Что? Да, конечно, иди. – Да, – она задержалась в дверях, – мы получили новые финансовые обзоры сегодня. Я оставила статистику и планы на вашем столе. Индре замер. – Статистику и планы? – В голове словно повернули крохотный ключик. Статистика и планы, – повторил он. – Да, они же каждый месяц приходят, – рассмеялась секретарша, – чего тут странного? Все, я ушла. – До свидания, – мертвым голосом попрощался Индре с уже закрытой дверью. Статистика и планы... коррекция... Нет, по коррекции, – он машинально выпил воды и тихо закончил, – будущего первоначального. Круг замкнулся. Секретарша уже собиралась выходить из ворот, когда мимо на бешеной скорости пронеслась машина начальника. – Совсем с ума сошел. – заключила она и не спеша отправилась в сторону остановки.

Янек вошел в дом и обессиленно плюхнулся в кресло. Шейна не было, Моники тоже. Посуда вымыта, кажется, они даже пропылесосили. Но Яну было глубоко наплевать. После бессонной ночи в каталажке им владело безразличие ко всему. Хотелось кофе, но не хотелось вставать. Единственное желание остаться на этом месте до конца дней своих. Голова раскалывалась и хотелось спать. Единственная мысль – жизнь кончилась. Спокойная жизнь. Он, конечно, планировал когда-нибудь рассказать всем о том, что с ним происходит, но не так же... а тут арест в голубом баре, наркотики. Боже, какой позор... Его выпустили утром за неимением улик, лишь оштрафовали на несколько тысяч за траву. И хотя Янек богачом не был, на штраф было наплевать. Его волновало другое – из-за постоянного страха он никогда никому даже не намекал о своей ориентации. А теперь как снег на голову, кто знает, как отреагируют в городе. Его отвлек требовательный стук в дверь. Открывать не хотелось, но на больную голову стук действовал как молот на гонг. Заныв, он поднялся и открыл. На пороге с каменным лицом стояла его сестра. – Это правда? – она швырнула ему в лицо сегодняшнюю газету. – Что именно? – безразличным голосом отозвался Янек. Газета приземлилась на пол, но поднимать ее никто не стал. – Что тут напечатано! – А что там напечатано? – Что ты голубой! – взвыла Яна. – Правда, – согласился брат. Его сестра чуть не задохнулась от возмущения. – И ты так спокойно об этом говоришь? Янек пожал плечами. – Я уже несколько лет живу с этой мыслью. Свыкся. – А наркотики? Так ты и наркоман?! – Нет, вот это неправда. Я только вчера попробовал. – Не могу поверить, – она по-детски всхлипнула, – мой брат гей. Ты хоть знаешь, что ты наделал? Да ты нас на весь город опозорил! Если тебе так мужики нравятся, то езжал бы себе подальше и не бросал тень на семью! Мать в истерике, отец запил, на меня уже пальцами показывают. Как ты мог?! – Случайно вышло, – в Янеке росла тупая безысходность. – Случайно, – она сощурила глаза, – так вот, поскольку я испытываю к тебе наименьшее отвращение, меня послали тебе передать... Янек уже знал, что именно. Она набрала воздуха в легкие и продолжила: – Что семьи у тебя больше нет. Ни мать, ни отец больше не хотят тебя видеть и слышать о тебе. Я, соответственно, тоже. Я попрошу тебя не звонить, не приходить и не общаться с общими знакомыми. Для нас ты умер, понятно? – Понятно, – кивнул Ян, – но хоть бабушка у меня осталась? Бабушка Лейда любила Янека больше всех своих внуков вместе взятых и оставалась его единственной надеждой. – Нет, и не смей к ней приближаться. Я все сказала. – Яна стала спускаться по лестнице, но обернулась, – завтра кто-нибудь завезет тебе оставшиеся вещи. Янек молча опустился на ступеньку и сжал голову руками. Когда он на следующий день проснулся, то обнаружил на пороге несколько тюков с вещами и большую коробку. Тюки не глядя он закинул в шкаф, а коробку открыл и долго смотрел на ее содержимое. В ней кучей были навалены его бумаги, тетради и огромная куча фотографий. Все, что были в доме. Многие из них были порваны в мелкие клочья, те, что когда-то стояли в красивых рамках, глядели на него сквозь паутину разбитого стекла. Янек закрыл глаза и обессиленно оперся об стену. – Они уничтожили все, что от меня осталось, – подумал он. Часы текли один за одним, а он все оставался на месте. Изредка звонил телефон, попискивали часы, даже компьютер в кабинете пищал, вызывая на связь. Янек оставался глух. Тупо и грустно он думал о том, как жить дальше.

Тем временем Зинаида пухла от возмущения – мама держала ее дома и не разрешала никуда выходить. В принципе, Елену Романовну вполне можно было понять. Девочка долго болела, а теперь по району поползли глупые слухи. Англичанка в школе поделилась своими наблюдениями с коллегами, чтобы они были поснисходительнее, а физрук в свою очередь поделился этим с Зинкиной мамой. К сожалению, слух все-таки просочился, ученики и их родители уже знали, что Зинаида какая-то странная, а поскольку правды никто не знал, то одно предположение было хуже другого. Да-да, Сергей Александрович внезапно стал в их дамской семье частым гостем. Сначала он пытался придумывать предлоги, а затем просто пару дней в неделю заходил ужинать и никогда не скрывал от Елены Романовны школьные разговоры на интересующую тему. Елена Романовна улыбнулась, вспомнив сегодняшний визит Сергея. Он принес Зинке домашние задания, а в нагрузку розового слона в зеленую полоску и шоколадку. Наплевав на запрет есть сладкое до ужина, Зинка шоколадку моментально умяла. Слон был почетно водружен на кровать, а задания закинуты в стол от греха подальше. Как только Сергей Александрович ушел, Зинка принялась канючить: – Мам, а мам? – Ну что еще? – Елена Романовна как раз убирала вымытые чашки в кухонный шкаф и думала о чем-то своем. – А можно мне завтра погулять пойти? – Нет, нельзя. – Мамусь, ну сколько же можно дома валяться, – захныкала дочь, – У меня скоро пролежни появятся и голова облысеет! – Как появятся, так и пройдут, – невозмутимо отвечала мать, – Надо будет, парик купим. А на улицу все равно выходить рано. Я понятия не имею, что с тобой произошло, но с нервами у тебя не все в порядке. Ты знаешь, что о тебе в школе говорят? – Что? – насторожилась Зинка. – Очень многое и мало приятного. Например, что у тебя внезапно открылись широкие познания в английском языке. А школьный клуб любителей НЛО выдвинул версию, что тебя похищали инопланетяне и ставили на тебе опыты. – Плевать на этих дураков, – рассердилась Зина, – а что касается языка, такое бывает. Упадет человеку на голову кирпич. А он потом бац! И на иностранном как на родном говорить начинает. – Тебя кирпичом никто не бил, – уточнила мама. – Ну ледышкой, принцип-то один и тот же, – буркнула дочь. – Маргарита Петровна говорит, что ты очень странно себя вела. Разговаривала сама с собой, жестикулировала, – мама вздохнула, – Не знаю, может передышки тебе мало, надо врачу показать? Зинка недовольно поморщилась и стала ножницами подстригать кактус. Тема ей явно не нравилась. А вдруг ее там обследуют и найдут...ну голос? А вдруг они его отнимут? Думать об этом не хотелось, поэтому она решила поменять тему. – Мам, а когда выигрыши раздавать будут? – поинтересовалась она. – Через неделю, – ответила та, – Знаешь, до сих пор поверить не могу. Тиражную таблицу раз двадцать проверяла, все думала, что не могло нам так повезти. – Но повезло же. – Просто удивительно, – Елена Романовна потрепала дочь по челке, – а все ты виновата. – Больше не буду. – Да ладно, – мама только отмахнулась. – Да, кстати, – Зинка пошла в атаку, – А чего это к нам физрук так зачастил? Елена Романовна замерла посреди кухни, не зная что ответить. – Ну, – протянула она наконец, – он о тебе беспокоится. – Обо мне? Или ты ему понравилась? – хитро сощурилась дочь. – А даже если так? – мама рассеянно закинула полотенце в раковину и включила воду, – Могу же и я хоть чуть-чуть быть счастливой? – Можешь, можешь, – успокоила ее Зинка, – только воду закрой, зальет же. – Господи, – Елена Романовна вскочила, закрыла кран и посмотрела на мокрое полотенце, свернувшееся на дне раковины калачиком. – А, плевать, – махнула она рукой и снова села за стол, – Ты большая уже, можешь же понять. Мужик в доме нужен, пусть хоть пару гвоздей прибьет, и то дело будет. – Гвозди я и сама прибить могу. – Да, но ты вырастешь, замуж выскочишь и все... А я с кем буду сушки в чай макать? – А он разведенный, – наябедничала Зина. Дух противоречия в ней еще не иссяк, хотя спорила она только для виду – физрук ей нравился. Вон какого слона приволок... – ты подумай, может у него дефект какой-нибудь. А то с чего это вдруг от него жена сбежала? – Много ты понимаешь. Ишь, придумала дефекты искать. На себя посмотри сначала и разучись с воздухом разговаривать! – Да ну, – отмахнулась Зина ( кактус уже был пострижен по последней парижской моде), – ты только это... как замуж соберешься, предупреди хоть. А то у меня еще один нервный стресс случится. – Договорились, – улыбнулась мама. – Да, – Зинка уже собралась уходить, но застряла в дверях, – предупреждаю – даже если он на тебе женится, вставать в семь утра, делать зарядку, тягать гантели и кататься на лыжах я не собираюсь! – Конечно, – улыбнулась мама, а сама задумалась... Сергей действительно был замечательный... Вот только деньги не давали ей покоя. Сказать ему? Или потом? Нет, решила она, сначала их надо получить, а там видно будет. Зинка вошла в комнату, плюхнулась на диван и тоже задумалась. Физрук ей в общем-то нравился. Дядька он был добрый, на уроках ее не мучил, сейчас вообще вон какой заботливый стал. Да и маме полегче будет. Для начала она решила сладкой парочке не мешать. Кто знает, может действительно все будет хорошо? – Будет, будет, – успокоил ее голос. Зина аж подпрыгнула. – Ты тут? – спросила она вслух. – Я всегда тут. К сожалению. А вот тебе кой-чему научиться надо. – Чему? Елена Романовна, проходя мимо закрытой двери к себе, озабоченно прислушалась. Опять дочь сама с собой разговаривает... Да, ее точно надо врачу показать. – Во первых, научись молчать. Я прекрасно слышу твои мысли, говорить вслух необязательно. А вот людей ты этим пугаешь. – Но это так трудно, – прохныкала Зина. – Знаю, самой пришлось однажды привыкать. Во вторых, перестань жестикулировать. Популярности тебе это тоже не добавит. Как ты не понимаешь, ведь уже сейчас люди шарахаются. Спокойнее надо быть. Держи руки в карманах, если совсем туго. С такими замашками тебе верный путь в психушку с диагнозом раздвоение личности. – А может, у меня и правда раздвоение? Иначе откуда ты взялась? Голос тяжело вздохнул. – Не говори, а думай, сколько раз повторять! – Так лучше? – подумала Зина, хотя далось ей это усилие с трудом. – Намного. А раздвоения у тебя нет. Оно бывает, когда одна личность делится на две. А у тебя своя личность, у меня своя. Просто моя личность в гостях в твоем теле. – А надолго? – Что надолго? – Ну, в гостях? Голос задрожал. – Если говорить честно, то до конца. – Навсегда? – Навсегда не бывает. Я буду с тобой пока ты не умрешь, по крайней мере так должно быть. – А почему тогда ты грустишь? Тебе со мной не весело? – Весело... Я вообще рада, что мне такое тело попалось. Могло быть и хуже. Но дело в том, что в гостях хорошо, а в своем теле лучше. Мне все равно очень хочется вернуться к себе. – Ну вернись тогда. – Не могу. Мне помощь нужна, а я не могу с друзьями связаться. – Может я могу? Голос явно повеселел. – Может, и можешь... только это надо тщательно продумать. Ты же простой человек. Так просто это не делается.... Все, я пошла думать, спокойной ночи! – Спокойной ночи, – ответила Зинка, обняла слона улыбнулась.