Текст книги "Кома"
Автор книги: Кира Эллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Эй, – взвыла я. Акустика в ванной была потрясающая. – Эй, Янек! Иди сюда!
Он возник в дверях с чашкой кофе в руках. Явно успел вернуть самообладание и на робкого ягненка уже не похож.
– Что?
– Сделай мне тоже кофе и залезай.
Бровь поползла вверх.
– В ванну с кофе?
– Ага, – кивнула я. – Болтать за чашкой с кофе очень приятно, но если ты хотел в ванной, то тащи кофе сюда. И коньяк не забудь, чтобы легче говорилось, – и подмигнула.
–Айн момент, – он улыбнулся и вышел.
Пока он возился с кофе, я немножко приспустила воду и долила горячей. Болтать, похоже, будем долго, так и замерзнуть можно. Вот так.
Ждала я его недолго. Он притащил маленький столик на колесиках, чайник с кофе, сахар, булочки и коньяк. Быстренько кофе разлил, коньяка бухнул чуть ли не по полчашки – вот алкоголик! – и застыл. Ага. Снова здорово. Начинаем стесняться, акт второй, сцена первая.
– Ну? – не выдержала я, – Так и будешь стоять? Хотел – залезай. А то у нас уже не так много времени, через пару часов Яна вернется.
Трусы и рубашка лежат на песке... точнее, на стиральной машине, вместе с джинсами, а брат быстро-быстро ныряет ко мне в ванну. Наверно, чтоб я не успела ничего рассмотреть. Ну и фиг с ним – чего я там не видела? И сидим мы значит, в пене, напротив друг друга и молчим. Я на него смотрю, он на меня. Захватывающая ситуация. Не хватает только чтобы Клеопатра побила свой рекорд неожиданности и застала нас в такой идиллической обстановке.
Я взяла свой кофе. Братец ерзал туда-сюда и не знал с чего начать. Мы оба высокие, ноги длинные, так что мы устроились таким образом, что его ноги у меня были у меня в подмышках, мои – у него. Неплохая поза для.... Ну неважно.
– Слушай, – сказала я, – если не знаешь, с чего начать, скажи самое главное, а потом разберемся.
Он продолжал кукситься.
– Клянусь на тюбике с бленд-а-медом, что никому ничего не скажу. Давай, сделай глубокий вдох, – он надулся как пузырь, – а теперь на выдохе быстро все скажи.
Он замер на секунду, а затем выпалил:
– Я голубой...
Мама... мама, роди меня обратно...Клянусь, я ожидала чего угодно, только не этого. Интересно, если в ванну добавить кофе с коньяком, как это отразится на ее целебных качествах? Узнаем, так как мой кофе уже успел воссоединиться с общей водной массой.
Янек протянул мне бутылку коньяка.
– Пей.
Я покорно отхлебнула. Я скоро с ними со всеми алкоголичкой стану, ну и знакомые у меня, такие штуки выкидывают, от любой в запой уйдешь. После третьего или четвертого вливания я немного пришла в себя и обрела дар речи.
– К-к-как так? – пискнула я. – П-почему г-г-голубой? – Я еще немножко заикалась от шока. А я, я-то дура, мечтала его совратить, так мечтала... А он, оказывается, совсем, ик..., другой ориентации, мама родная..... почему мне так с мужиками не везет?.....
На этот явно риторический вопрос я ответа не получила, да он и не нужен был. Какие тут ответы, я прекрасно знала брата, он не из тех кто шутит или может прикалываться столь серьезными вещами. Значит, это правда... Я отхлебнула еще хороший глоток коньяка. Ненавижу его, если честно, но тут мне явно требовалась поддержка психики. Проглотила эту коричневую гадость и уже спокойно посмотрела на Яна. Он сидел и сосредоточенно смотрел на мои пятки. В глаза не смотрим, значит...
– Слышь.... – сказала я, ставя бутылку обратно на столик, – Будем тут мокнуть или уже можно вылезать?
Он робко поднял глаза.
– Сказать самое главное ты решился, – продолжала я, – а продолжить теперь можно и в комнате, как считаешь?
Он тяжело вздохнул:
– Давай продолжим там. Кто вылезает первый?
Я пожала плечами.
– А теперь не все равно? Ну давай я, все равно тебя это уже не должно беспокоить.
Я встала, не торопясь, демонстративно вылезла и обмоталась полотенцем. Завязав тюрбан на голове, выключила музыку и вышла. Пару минут спустя, когда я уже успела натянуть шорты и майку, появился брат.
Пока мы бултыхались, времени прошло уже немало, так что оставаться в гостиной мы не стали, а прихватив напитки и закуску, заперлись у него в комнате. Перспектива быть подслушанными Клеопатрой нас совсем не прельщала.
– Ну? – я уселась на кровать с ногами. – Выкладывай. Как это началось?
Он сел ко мне вплотную, как в детстве, когда мы сидели и рассказывали страшилки на ночь или сидели на берегу моря и прижимались, чтоб не замерзнуть. Ясно я понимала только одно – у парня проблема, причем тем она сложнее, чем меньше город, где он живет. И рассказать об этом он может только мне.
– Началось... Да не знаю даже когда это началось. По большому счету наверно, в армии. Но оглядываясь назад, мне кажется что девчонки меня не интересовали особенно.
–Подожди, ты ведь занимался бальными танцами, девчонки всегда вокруг тебя крутились....
Он вздохнул.
– Танцами я занимался не для того, чтобы они за мной бегали. Мне хотелось быть ну...пластичным таким, гибким... Как бы это сказать,.. – мялся он.
– Женственным, – припечатала я.
– Да, – сознался. – Именно таким.
А ведь у него вроде девушка была... Все ко мне ревновала. Как же ее звали? Майя? Нет, вроде не так... А! Лайла. Точно, Лайла.
– А как же твоя девушка?
Он оторопело на меня уставился.
– Какая еще девушка?
– Ну эта, Лайла ее звали, кажется.
– А... Лайла... – он криво усмехнулся. – Ну начнем с того, что я ее не особенно интересовал. Я занимался танцами – ей было чем похвастаться перед подругами. Типа вот у меня парень на гастроли ездит, призы таскает. Я стал участвовать в автогонках – стало еще лучше. А вот когда я себе в финале позвоночник сломал, она даже не побеспокоилась, а поехала ужинать с победителем. Сколько я в больнице лежал, ни разу не приехала. А как меня в армию загребли, совсем пропала. Разве это девушка?
Ну что ты скажешь на это? Никогда мне она не нравилась, это верно. Вот только отвадить брата от нее я попыталась только раз – в самом начале. А как поняла, что он голову потерял, решила отступить. И зря. Сразу надо было его отрывать от этой стервы, ему бы легче было. Как подумаю, что он там один в больнице два месяца без движения пролежал и она даже не заглянула.... убить ее хочется. И меня как назло тогда не было, а Ян категорически запретил родным сообщать мне об аварии. Беспокоить не хотел, великомученик несчастный. Мы уже успели поссориться по этому поводу, а сейчас разговор не об этом.
– Так ты из-за нее решил сменить ориентацию? – спросила я. – Обжегся на одной дуре и думаешь все остальные такие же?
– Нет. По крайней мере я знаю одну замечательную девушку. – Он улыбнулся. – и если я вообще когда-нибудь девушку хотел, то только ее.
– Хм... Ты уж решись, гомосексуалист ты или бисексуал, – засмеялась я, А как я узнаю, есть у меня еще надежда или нет?
– У тебя всегда есть, – серьезно сказал он. – И вообще ты единственная девчонка, которой я доверяю всего себя.
– Значит у меня есть на тебя права? – уточнила я.
– Неограниченные, – подтвердил брат.
– Получается если сейчас я захочу тебя изнасиловать, ты не будешь в претензии?
– Ни капельки, – засмеялся он. – Ни одной девчонке я не дам до себя дотронуться.... кроме тебя. Так что.... действуй, если хочешь.
Я задумалась.
– Знаешь, я всегда об этом мечтала. Но сейчас не время. Хотя обещаю, что обязательно этим правом воспользуюсь. А пока я хочу еще кое-что спросить, если ты не против.
– Валяй, – согласился он.
– Как бы это сказать... – затянула я волынку. – Ну в общем, у тебя сейчас есть парень? Или тебя в армии просто растравили, а сейчас ты сидишь один и мучаешься от своего несоответствия стандартам?
Тут замялся он.
– Просто не знаю, что сказать. Ну... я влюблен, скажем так. И кажется, этот человек тоже мной интересуется.
– А ты уверен, что он тоже... – я хотела было сказать гомик, но передумала, – того?
– На 80% уверен. Это и так слишком большой шанс для такого маленького города.
– Он здешний? – Все это уже напоминало допрос.
– Нет. Приехал недавно.
– Когда?
– Прошлой осенью.
– Это не дружок Дьявола случайно?
– Нет, не он.
Я нахмурила брови и стала соображать.
– Странно, тебе не кажется?
Янек удивленно на меня посмотрел.
– Что именно?
– Да прошлой осенью просто нашествие какое-то произошло. Город у нас маленький, все друг друга знают, и вдруг примерно в одно и то же время приезжают сразу трое... твоего я не видела, но Дьявол с дружком очень странные типы. Хотя бы внешне... Твой... как там его?
– Кейт, – выдал Ян страшную тайну после минутного молчания.
– Кейт? – переспросила я. – ну и имечко. Парень с бабским именем в английском варианте. Может ты его просто Катей зовешь?
– Да нет, – простонал брат. На него уже смотреть страшно было.
– Так вот... Он нормальный? Ну, внешне? Или такой же странный тип как и Дьявол?
– Ну... – Янек соображал. – Пожалуй, да, он к Дьяволу ближе чем к простому эстонскому парню.
– Значит действительно, в одно и то же время приезжают три странных типа и остаются в городе. Очень подозрительно. Такое чувство, что что-то тут затевается. Как ты думаешь, что?
Брат только отмахнулся.
– Да ничего подозрительного я тут не вижу. Эти приехали вдвоем, друзья они. Кейт отдельно, да какая разница. Тихие, спокойные. Города не баламутят, никому не мешают.
– В тихом омуте, дорогой... – зашипела я, – сам знаешь кто водится. Ты хоть раз Дьяволу в глаза смотрел? Ты ж небось на него заглядывался, а?
Он вспыхнул.
– Ну заглядывался, – в голосе звучал вызов. – Я вообще много на кого заглядываюсь. Ты тоже мужиков на улице оцениваешь, почему я не могу на Дьявола посмотреть?
– Тихо, тихо. Дело не в том, какие у тебя права. Да смотри на здоровье, если он против этого не возражает. Я спросила другое. Ты в глаза смотрел ему?
Брат промолчал.
– То-то же... А я имела такую честь. И скажу тебе честно – глаза такие разве только в страшном сне приснятся. Ненормальные глаза, страшные и цвета необычного. – Память рисовала кадры из фильмов про инопланетян. – А может он вообще не человек? Дружка его не видела, но уверена что он тоже такой же.
Янек внимательно на меня посмотрел.
– Дура ты. И выдумщица. Нормальный он мужик, год вот уже над нами живет и все в порядке. А глаза у него самые обыкновенные, голубые. Правда, цвет очень чистый, но не инопланетянский же. А у Императора черные, просто черные глаза. И хватит тут чушь пороть. И вообще, что с тобой случилось? Ты, конечно, всегда была чудачкой, но до такой степени ты еще не доходила. Что-то не так?
Он схватил меня за руку чуть повыше локтя.
– Что с тобой? Как только ты приехала, сразу стало ясно, что что-то тебя беспокоит. Что с тобой случилось, а?
Я попыталась вырваться.
– Да ничего со мной не случилось, с чего ты взял?
– С чего? Я тебе скажу с чего. Во-первых, никогда не замечал у тебя такой любви к чтению газет. А после истории с идиотом Олафом думал, ты объявления вообще больше читать не станешь. Однако ты их прорываешь носом ежедневно. Ты руку не ломала случайно?
– К-какую руку?
– Правую. Ты ее странно держишь. И волосы ты перестала красить. И на пляже тебя нет, вот уж совсем невиданное дело.
– Ну про пляж я тебе могу объяснить, если поклянешься никому не рассказывать, особенно Яне.
Янек внимательно посмотрел на меня и в глазах мелькнула догадка.
– А уж не ты ли, дорогая...
Пришлось признаться.
– Я.
Следующие пять-семь минут я молча сидела и ждала пока Ян перестанет кататься по полу, захлебываясь от смеха. Мне же было совсем не смешно. Подумаешь, не удержала равновесие. Подняли сыр-бор на весь уезд. Как будто я не могла упасть случайно...
– Ну может хватит уже? – спросила я недовольно, когда эти истерические всхлипывания мне порядком надоели. – Хватит! – я подкрепила приказ легким пинком. – Вставай.
Подвывая и прихрюкивая от восторга, Янек вполз на диван.
– Слушай, – он все еще не мог говорить спокойно. – Так это была действительно ты? Ты?
– Я, я. – каждым признанием я рыла себе могилу.
– Мама, да ты ж на всю страну опозорилась. Как тебя угораздило так сверзиться?
– Ну... – протянула я, – немножко не удержала равновесие.
– Ага, – подхватил брат. – И Дьявол, естественно, абсолютно тут не причем.
– Все верно. – (Кого я обманываю?) – Абсолютно.
– Не ври! – Он шутливо погрозил пальцем. – А с балкона случайно не ты его скинула? Из мести?
Донесла сестренка... До чего же длинный язык у некоторых, ничего скрыть не может.
– Да не скидывала я его... сам свалился.
Зарою эту сплетницу в саду за камином. Будет знать как доносить на меня.
– Да ладно... – Он сел совсем близко, обнял меня за плечи и зашептал в ушко, – ну мне-то ты можешь все рассказать? Яна сказала ты с ним о чем-то разговаривала до того как он сорвался. И похоже, на повышенных тонах...
Воображаемая яма за камином становилась все глубже и глубже... Размеренно стучал заступ. Еще одно слово – и я погребу мерзкую болтушку раз и навсегда.
Брат всегда был для меня самым близким человеком. Кому еще довериться, если не ему? Может правда, взять и все рассказать? Во-первых, на душе сразу станет легче, когда есть с кем обсудить и кому довериться, во-вторых, моя голова не слишком приспособлена к логическому мышлению, может, он сумеет понять, что тут к чему? За сохранность информации я не опасалась – Янек никогда не был болтуном, наоборот, из него слова не вытянешь, это только со мной он такой разговорчивый. А теперь, с такой тайной, он вообще будет помалкивать. Секрет за секрет. Если он расскажет мой, я обнародую его крайний случай, который, конечно, не случится, но надежно страхует.
Я посмотрела внимательно в его глаза.
– Клянешься, что никому ни слова?
Он удивленно поднял брови.
– А разве все так серьезно? Ну влюбилась ты, ну опростоволосилась...
– Не-ет, дорогой, – многообещающе протянула я . – Не все так просто. Если бы я просто влюбилась, то и не беспокоилась бы. Ты же меня знаешь. Пошла бы в прямую атаку, а в случае провала поплакала бы и потом плюнула с высокой горы. Или все, или ничего. А если ничего, то и страдать нечего. Нет, малыш, тут заварилась каша покруче. Чертовщиной попахивает.
– Да ладно тебе выдумывать!
Я раздраженно скинула его руку с плеча.
– Да, я сумасбродка, да, я постоянно выкидываю всякие штучки, да, я хулиганю...
– Штучки? Да ты способна весь город на уши поставить за десять минут. Ты не сумасбродка, а настоящий циклон!
– Хорошо, – уступила я, – подойдем к вопросу с другой стороны. Ты когда-нибудь слышал, что я верю в магию?
Брат задумался.
– В инопланетян ты точно веришь. Еще лет семь тому назад на даче ты устроила на них охоту...
– Я серьезно.
– А если серьезно, то ты из тех, кто не поверит, пока не увидит.
Наконец-то.
– Правильно. А теперь подумай, если я так сильно обеспокоена, значит...
– Значит что-то произошло, что тебя убедило и взволновало. А причем тут Дьявол?
– Оставь пока Дьявола в покое. Я совсем не уверена, что он имеет ко всему отношение, но он подозрительно хорошо вписывается во все это.
Янек раздраженно рявкнул:
– Ну ты наконец мне расскажешь, что с тобой было, или мы так и дальше будем тянуть резину за хвост?!
– Кота, ты имел в виду..
– Да, – ответил он поспокойнее, – конечно, кота. Я иногда путаю эти русские выражения.
Хорошо, что только выражения...
Ладно, уселась я на подушку верхом и выложила Яну всю правду, с самого начала. Над Олафом он, конечно же, посмеялся, никогда его не любил. Но чем дальше я рассказывала, тем больше вытягивалась его физиономия. Я рассказала все – и про кольцо, и про кроликов, и про один и тот же повторяющийся сон, все абсолютно.
Когда я закончила, он долго сидел молча, уставившись в окно. Осмыслял, полагаю. Затем спросил:
– Значит, кольцо исчезло?
– Нет, оно у меня на руке.
– Но его не видно.
– Зато я его чувствую. Даже ты заметил, что я руку странно держу – я к нему еще не привыкла.
Он взял мою руку и стал медленно, методично прощупывать пальцы. Из него хороший хирург выйдет, – подумала я. (Он действительно собирается стать хирургом. Прим. Автора)
– Я ничего не чувствую. Все нормально.
– Зато я чувствую. И покоя мне больше вообще в жизни нет. То свет по ночам, то бумаги горят, то ...
– Что? – спросил он.
– Дьявол падает...
– А он при чем?
– Не знаю. Но я тебе сказала, как-то все странно выходит. Сначала приезжают сразу трое странных типов, потом у меня начинается чертовщина. Как-то все непонятные события происходят в одно время, что позволяет думать, что они связаны...
Я наклонилась низко-низко, прямо к его уху и прошептала:
– А глаза у Дьявола все-таки не голубые, а фиолетовые. Ярко-фиолетовые.
– Фиолетовых глаз не бывает, – медицинским тоном ответил он, – пигмента такого нету у человека.
– А может он не человек?
– Ну да... Приходит вечером домой, снимает земную оболочку, и ложится в кислородную ванну, чтобы зеленая кожа не морщилась. Не выдумывай.
Я тяжело вздохнула.
– Ладно, время покажет.
На дворе уже была ночь – такая светлая, июньская ночка, теплая и уютная.
– Где эта дура шляется? – Ян уже начинал волноваться за Клеопатру. Их мама уехала в деревню, так что он за нее отвечал.
Он вышел в гостиную и позвонил некому Марку, нынешнему приятелю сестры. Как выяснилось, она решила остаться там ночевать.
– Ну и фиг с ней, – заявил он, бросая трубку, – Я ей пачку презервативов на День Рожденья подарил, теперь пусть сама выкручивается.
– Пойду я, что ли... – я встала с дивана.
– Может, тут останешься? Тебе , наверно, страшно одной.
Ответить я так и не успела, раздался звонок в дверь. Янек пошел открывать, я за ним. Он почему-то вошел в ступор. Выглянув из-за его плеча, я увидела высокого симпатягу с каштановыми волосами ниже плеч. Судя по реакции Янека, скорее всего, это тот самый Кейт. Ничего мордашка, кстати.
– Прет, – заявил этот тип, ничуть не смущаясь и махнул хвостом. Или мне показалось, что сзади мелькнул черный кошачий хвост? Ерунда какая... померещилось, наверное. Судя по выражению на лице брата, он не заметил бы даже копыт и хобота...
Ладно, похоже, ночь признаний еще не закончилась, не стоит им мешать... Я быстренько вернулась в комнату, сгребла в охапку вещи, отодвинула остолбеневшего брата и мило улыбнувшись гостю, помахала ручкой:
– Завтра зайду, – и полетела вниз по лестнице.
Обожаю летние ночи в Пярну. В июне ночи достаточно светлые и очень теплые. Сверчки пищат в канаве у дороги и поет соседский кот, наверно, к нашей кошке в гости собрался. Я не торопясь трусила мимо детского сада домой. Дошла до перекрестка и тут услышала пьяные вопли. Прямо мне навстречу шла какая-то разудалая компания, выписывая на проезжей части уверенные синусоиды. Ну что тут делать? Идиотов везде хватает, и совсем необязательно с ними встречаться. Пока они меня не заметили, я шмыгнула в дыру в соседкином заборе.
Так... А не пришел ли час злобной мести? Сколько же можно терпеть ежедневное, из года в год, посягательство соседкиной собаченции на мой любимый газон? Пекинес не виноват, конечно, а вот хозяйку не плохо бы проучить...
Особенно вредить мне не хотелось, однако я весьма уважала фильм "Один дома" за изобретательность в бытовых пакостях. Изощряться мне особенно не хотелось, но с другой стороны, не воспользоваться беззащитностью врага тоже глупо. Поэтому я стащила из маленького сарая тазик, налила в него воды и прикрепила над входной дверью – простейший и старый как мир фокус. Уж я-то знала, как мерзкая соседка изо всех сил старается казаться моложе, красит и завивает волосенки, хотя их у нее осталось три штуки в пятом ряду. А оздоровительный душ по утрам она наверняка не принимает. Надо исправить положение. Я, разумеется, деликатно промолчу о том, что предварительно развела в воде три упаковки перекиси водорода, которая оказалась тоже в сарае. В принципе, это и не сарай был, а маленькая банька, вот там и стояли упаковки с мегериной краской для волос, чем я и решила воспользоваться. Уж если эта смесь попадет престарелой красавице на голову, будет весело, думала я, выбираясь из предбанника.
Однако, кое в чем я все-таки ошиблась. Вылезая в дверь, я нечаянно задела висящую рядом на гвоздике металлическую шайку, отчего она прозвучала в ночи ничуть не хуже китайского гонга. Тут же заверещал разбалованный хозяйский пекинес, а на втором этаже зажглись огни. Я оторопела лишь на секунду, а затем одним махом перемахнула через сетку, отделяющую соседкин сад он нашего и по грядкам стала пробираться к дому.
Бежать стало легче – мегера зажгла лампочку во дворе а секунду спустя я услышала, как проскрипела наружная дверь,. Потом секунда тишины, всплеск и отчаянный визг, аккомпанируемый лаем. Вот так-то, злорадно подумала я, пробегая под яблонями к заветной цели. Вот уже виден бассейн, осталось только обогнуть камин, пройти под вишнями и все. Как кобылка, почуявшая близость дома, я ускорила темп и стала обходить камин на крутом вираже. А лучше бы под ноги смотрела. На какую-то секунду нога моя повисла в пустоте, а потом я полетела вниз....
Очнулась я несколько минут спустя в длинной яме, которая мне что-то определенно напоминала. Приподняв голову, я попыталась оглядеться. Темно ужасно... Так. Высота ямы – метра полтора, если чуть подтянуться, можно спокойно вылезти. Встав на ноги, я положила руки на край и уже было хотела вылезать, когда увидела на светлом ночном небе силуэт горы вырытой земли и торчащий наверху... заступ. Как ошпаренная я вылетела из западни. Сердце бешено колотилось.
Господи, что такое, кто это вырыл? Сирье не станет огород портить, Аксель еще слишком маленький... Значит, чужие. Внушая себе, что бояться нечего, я присела на край вырытой ямы и дрожащей рукой щелкнула зажигалкой. Мне предстала очень милая, до костей пробирающая картинка: на дне могилы, а это была действительно могилка, кем-то так любовно вырытая в моем саду, стоял открытый гробик с шелковыми простынками, подушечкой и бахромой по краям. Крышка лежала наверху рядом с ямой. Упав, я запачкала гробик, но все равно он выглядел по-зловещему мило.
Я всегда мечтала попасть в ситуацию, где сначала от шока немеешь, а потом голосишь со всей силы – потому что у меня голос как труба иерихонская. Даже на рок концертах, где стоит шум, стоит мне закричать, у людей рядом уши закладывает. И вот мне представилась потрясающая возможность. Тихая ночь, все соседи сопят в кроватях, я возвращаюсь домой и нахожу в саду вырытую могилу с гробом... Потрясающе, правда? Тут мне следует уронить все вещи, схватиться за голову и издать классический вопль из фильма ужасов. А с моими-то способностями... хорошо если стекла не вылетят. Но... я эту возможность упустила. Больше всего испугалась, когда падала, а потом разобралась что к чему да зачем, посидела на краю могилы, и кричать мне расхотелось. Ведь вопить только потому, что так надо в таких ситуациях, совсем неинтересно. Если сразу, тогда да. А сейчас... что толку народ пугать?
Я встала, столкнула крышку вниз, она упала с глухим стуком. Интересно, для кого это приготовили? Зарыть бы надо... А то Аксель с утра пойдет играть, упадет или испугается. Да, точно, завтра рано утром встану и зарою эту пакость. Отряхнув коленки, я осторожно обошла черную дыру и наконец-то пошла домой.
Проходя мимо зеркала в прихожей, я поморщилась – стоило сегодня столько отмокать и мыться, если все равно сейчас на мне чернозема в пятнадцать раз больше, чем до купания? Могла бы не стараться. Теперь из-за ночных шутников придется купаться снова, но уже не в столь уютной обстановке.
Я поставила греться большую кастрюлю с водой и минут пять вытряхивала из волос комья земли. Земля была мягкая, жирная и хорошо размазывалась. Вот, придется теперь и голову мыть, а то вдруг я завтра в кровати червяков найду? С отвращением отряхнувшись – терпеть не могу, когда земля забивается под ногти и за шиворот – я занавесила окна и стянула одежду. Скомкав, я кинула ее в каморку в коридоре, налила согретую воду в таз и приступила к ночным оздоровительным процедурам. Двадцать минут спустя, мокрая и дрожащая, но хрустяще-ароматно чистая, я нырнула в необъятную бабушкину кровать и свернулась калачиком. Закончен день, принесший новые неожиданности. Уже засыпая, я с мазохистким интересом подумала – а что будет завтра?
Снились мне исключительно всякие кресты, венки и букеты на могилах.
На следующее утро меня разбудил мерзкий будильник, когда еще не было и восьми. Треснув по нему со всей силы, отчего он улетел под трюмо, я вспомнила, что сама поставила его на такую рань. Пора, брат, труба зовет. С утра натощак девушкам очень полезно позакапывать всякие вещи в саду, могилы, например. Очень способствует стройности и хорошему самочувствию. Со стоном я сползла с кровати, все кости ломило от вчерашнего падения. С тех самых пор, как я приехала, я то и дело попадаю во всякие дурацкие ситуации и падаю, впрочем, падаю не только я. Подумав об этом, я радостно захихикала.
Я залезла в шкаф, выудила оттудова джинсовый комбинезон, старую майку, обрядилась во все это и стала спускаться вниз. Из инструментов решила ничего не брать – ведь заступ там рядом стоял. А больше мне ничего и не нужно. Правда, закапывать яму в полтора метра глубиной еще то занятие, но надо хотя бы немного ее забросать. Размышляя таким образом, я спустилась, вышла из дома и первое, что я увидела – Сирье, выходящую из-за камина с пучком морковки в руках ( там как раз грядки находятся).
Я так прямо столбом и встала. Что делает Сирье дома? Она должна быть на работе уже давно... И совсем не должна шататься по моим раскопкам. А во-вторых, после выхода из-за камина у нее был такой спокойный и безмятежный вид, что я нечаянно подумала – а может, это она сама вырыла яму, если совсем не удивлена? Вопросов у меня была куча, один другого труднее, и что еще хуже, это то, что ни на один из них самостоятельно я ответить не могла. Кроме того, я очень надеялась, что меня никто не увидит ни в такой одежде, ни за закапыванием могил, потому что даже самая дохлая крыса в сарае прекрасно знает – если Кей вышла в огород и пытается что-то там сделать кто-то очень большой в лесу сдох. Меня земля не любит, самое большее, на что я способна – пообрывать ягоды или полить маленький кактус. Увидеть меня за прополкой для моих родственников в деревне было бы равносильно разряду на электрическом стуле. А потому я оказалась в дурацком положении. Смываться поздно, комбинезон уже не стащишь, Сирье меня заметила и успела оценить. Может, сказать, что теперь в моде рвано-огородный стиль?
Я так и не успела ничего сказать, как у дома притормозила сине-белая машина с мигалкой, при одном виде которой у меня упало сердце. Уж лучше с Сирье разбираться, чем с...
Из машины уже вылезли двое полицейских и направлялись к нам. Тот, что шел чуть впереди, мило поздоровался. Слишком уж мило... Эдгар Кукс – прочла я на табличке у него на правом кармане рубашки.
– Добрый день, – произнес он, – Сержант Кукс, городская полиция.
– Добрый день, – поздоровалась Сирье. Я только кивнула, в любом случае не смогла бы выдавить из себя ничего лучше предсмертного хрипа.
Сержант не стал ходить вокруг да около:
– Вы обе здесь живете?
– Да, – пролепетала Сирье, морковки в ее руке бодро топорщились.
– На вас поступила жалоба. Нам сказали, что в вашем доме происходит что-то странное, слышатся крики, виден странный свет, а вчера вечером кто-то вломился к вашим соседям и учинил форменное безобразие, – тут Сержант Кукс почему-то прыснул, однако сумел совладать с собой и снова сделал строгое лицо.
На Сирье страшно было смотреть.
– Кроме того, – продолжил Кукс, – когда соседка ночью вышла на шум, ей показалось, что в вашем саду происходит что-то странное, а точнее, что при свете свечей в дальней части сада вырыта могила, на краю которой кто-то сидел.
Ах так, старая карга подглядывала, когда я рассматривала могилу в свете зажигалки... Ну погоди у меня, я тебе отплачу... Если, конечно, меня не посадят.
– Поэтому я прошу разрешения на осмотр территории. В случае отказа мы предъявим ордер на обыск.
Точно посадят. В десяти метрах за камином лежит мой билет на нары... Я обессиленно прислонилась к вишне. Будь что будет.
Законопослушная Сирье предоставила властям полную свободу. Кукс кивнул напарнику, и они размеренно стали прочесывать сад, но к сожалению, начали с противоположной стороны. Уж лучше бы сразу заглянули за камин и дело с концом. А так ждать как минимум полчаса, пока они тут каждый куст пересмотрят.
У забора послышалось слабое тявканье. Я обернулась – так и есть. Подлая соседка вытащила собачонку на прогулку во внеурочное время, чтобы полюбоваться на результат своих трудов. Небось через дальний забор ей плохо видно, вот она и вышла на улицу под предлогом. Она волокла свою шавку по земле на поводке, ни гулять, ни тем более пачкать газон последняя никак не хотела. Но хозяйку это, впрочем, волновало мало. Делая вид, что просто прогуливается, она изо всех сил косила глаза в наш сад, удивляюсь, как они у нее еще на стебельках не вылезли. Любуется... Впрочем, мне тоже есть на что полюбоваться, отметила я с удовлетворением. Соприкосновение постоянно окрашенных волос с перекисью чревато... неожиданными результатами. И хотя карга накрутила поруганную шевелюру на бигуди и прикрылась платочком, от меня не ускользнул прекрасный светло-зеленый цвет волос. Блин, подумала я, ведь видела же в бане аптечку, надо было еще зеленки или марганцовки добавить. Ну да ладно, светло-салатовый цвет тоже ничего. Придает ей полное сходство с кикиморой болотной. Так ей и надо. Однако я почти сразу переключилась с тихой радости за проделанную пакость на мелькающий в глубине сада полицейских, и тяжело вздохнула. Ну что же это такое творится этим летом? Ни минуты покоя, такое впечатление, что все сговорились меня доставать, а я вляпываюсь в одну неприятность за другой. Или это одна неприятность, просто очень большая?
Кажется, я порядком задумалась, вспоминая все подробности моих несчастий, поэтому вздрогнула, когда из-за камина вышел Кукс. Вид у него был растерянный, волосы растрепались – небось под яблонями лазил, на ветки натыкался. Шедший за ним напарник также был не слишком аккуратным и чуть не свалился в бассейн. Мое сердце совершило последний головокружительный кульбит и притаилось в недрах грудной клетки. Сирье успела уйти в дом, так что моего позора не увидит.
– Хм... – издал Сержант и вопросительно на меня зыркнул. Чего он хочет? Чтобы я сама во всем призналась? Ни за что!
– Вот... , извините, ... – мялся он и смотрел все вопросительнее. До Меня доехало.
– Катарина.
– Катарина, – облегченно сказал Кукс и поправился: – прейли Катарина. ( Прейли – что-то вроде мисс или фройляйн на эстонском. Прим. Автора) нам очень жалко, что пришлось вас побеспокоить, судя по всему, вашей соседке просто померещилось.
