Текст книги "Король Мертвой Страны"

Автор книги: Кира Артамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Людей было много и разного вида, однако, все равно Нартанг сильно выделялся даже среди этой пестрой толпы – его зловещего вида красивые доспехи привлекали ротозеев, а уж сбруя, что справил его гнедому мастер Хафтан, и вовсе вызывала недоуменные взгляды и перешептывания. Он не был похож ни на одного иноземца, которых знали в портовом городке, а знали здесь не мало. Белый конь, не привыкший ходить в заводных, стал пританцовывать при таком скоплении народа и дергать повод, притороченный к седлу воина. И ротозеи уже начали даже указывать пальцами на странного всадника и танцующего белого коня.

Воин не обращал на это внимания. Три дня пути немного утомили его своим однообразием и он сам глазел на разных людей, невольно вспоминая шумный Алькибар.

Нартанг ухмыльнулся – вряд ли он когда-нибудь забудет свое «путешествие» по пустыне. Сколько он увидел и узнал там нового, но и сколько оставил своего…

– Эй, почтенный, ты какого рода-племени будешь? – почти заступил ему дорогу воинственного вида хмельной верзила в кольчуге. На его поясе болтался меч и боевой кинжал. Руки, перевитые тугими мышцами, говорили о силе подвыпившего воителя, – Я таких еще не встречал, – немного дерзко ухмыльнулся вопрошающий.

Народ сразу приостановился, чтобы послушать ответ чужестранца и поглазеть – не случиться ли поединка между воинами.

Нартанг направил гнедого немного в бок, объезжая помеху, но тот видно, посчитал это за оскорбление и сгреб повод его коня в кулак:

– Ты чё? Глухой или важный такой? – разъяряясь, возмущенно взревел он.

– Отпусти лошадь, – коротко «посоветовал» ему Нартанг, вперивая в приставалу свой взгляд.

Задира посмотрел в его глаз и немного протрезвел, как трезвеют люди, забредшие спьяну в чужой двор и встретившиеся там с отвязанным на ночь матерым цепным кобелем.

– Морские пучины! – ругнулся он, – Вот ведь… Ты из наших аль нет? – отпустил повод отважный гуляка.

– Нет, – качнул головой Нартанг и тронул коня дальше.

Заметив уже знакомую вывеску с мужиком, сжимающим в руке кружку с пенным хмелем, Нартанг повернул к зданию. Трактир оказался переполнен. Пухлый трактирщик извиняющее развел руками, и когда Нартанг повернул прочь сделал охранных знак – только таких постояльцев ему не доставало.

Получив отказ еще в двух тавернах, Нартанг озверел и ехал по улице, бросая на всех уже не изучающие, а уничтожающие взгляды. И прохожие теперь не глазели на него, а в страхе шарахались прочь. Подъехав к четвертому по счету трактиру и завидев сонного молодого слугу у коновязи, воин нагнулся и встряхнул его за шиворот:

– Мне нужна комната. Быстро! – рыкнул он, глядя прямо в округлившиеся вмиг от страха глаза парня.

– Я н-н-не знаю! – оробело пробормотал тот.

– Мне нужна комната! – повторил Нартанг.

– С-сейчас спрошу у хозяина, – попятился от него слуга.

– Побыстрей, – буркнул воин, немного успокаиваясь – эти странствия вконец истрепали его…

– Что такое? – показался на пороге воинственно насупившийся хозяин, которому слуга нажаловался о бесцеремонном отношении приезжего и предупредил о страшном облике. Валиор был не из робкого десятка, он умел метким словом образумить напившихся моряков, повидал и воинственных сорвиголов, что промышляли на море разбоем; однако, встретившись взглядом с воином вся его уверенность в себе начала быстро таять, – Чего изволите, почтенный? – быстро поправился он, не желая злить непочтительностью этого человека.

– Мне нужна комната. Я заплачу, – коротко ответил воин.

Валиор быстро оценил дорогие и изысканные доспехи, небывалую сбрую на породистом гнедом и стоимость приплясывающего позади белого…

– Все к вашим услугам, господин, не извольте беспокоиться! Прошу за мной! В один миг все будет готово, – суетливо и угодливо закланялся трактирщик, отвесив подзатыльник слуге, чуть не подведшего его под монастырь своим распаляющем рассказом о «наглом уроде».

Нартанг кивнул, отвязал седельную сумку с гнедого, перекинул ее через плечо, бросил поводья совсем заробевшему слуге и пошел за трактирщиком. Пройдя через набитую разным народом и шумом залу, воин вошел в достаточно длинный коридор с множеством дверей. Трактир был велик, однако все равно постояльцев и посетителей в нем было, как сельдей в бочке.

– Прошу подождать здесь, господин, – поклонился трактирщик в коридоре перед одной из дверей. Нартанг встал с интересом наблюдая за хозяином. Тот сначала постучался в дверь комнаты, которую, по-видимому уже кто-то занимал, но не получив ответа, не церемонясь быстро отпер ее своим ключом. Вошел внутрь, взял в охапку разложенные на кровати вещи, быстро попихал их в валяющийся на полу потрепанный дорожный мешок и выставил его в коридор.

– Прошу, господин! – торжественно улыбнулся он Нартангу, саркастически ухмыляющемуся такому обороту дел.

– Я не хочу, чтобы меня беспокоили, – кивнул он на выставленный мешок, предполагая, что наверняка хозяину его содержимого не понравиться такое решение трактирщика, – Я слишком вспыльчив в спорах, – недобро оскалился воин, – Позаботься, чтобы у меня не было беспокойств, а у тебя – неприятностей… – закончил он, вынув из кошеля три золотых и бросив их в моментально протянутую ладонь, – И еще я голоден, – бросил он через плечо и закрыл за собой.

– Все будет сделано в лучшем виде! – бойко заверил его хозяин из за двери, осчастливленный таким богатым постояльцем – ему не редко приходилось чуть ли не силой выбивать деньги из должников, а иногда и оставаться с носом…

Все и вправду было сделано в лучшем виде: через несколько мгновений в дверь постучалась высокая дородная женщина – как понял Нартанг – супруга хозяина, и, немного нервно улыбнувшись упялившемуся на нее без всякого выражения воину, принялась быстро застилать кровать свежим бельем, потом так же быстро поклонилась и ушла; почти сразу вслед за ней пришел слуга, неся в руках достаточно большой поднос, заставленный мисками и горшочками с разнообразной пищей, довершал аппетитную картину румяный хлебец и здоровенная кружка хмеля.

Слуга поставил поднос на небольшой столик и также поспешно скрылся, бесшумно притворив за собой дверь.

Нартанг разулся и разделся до пояса, наслаждаясь свободой тела, потянулся и, глубоко вздохнув, принялся за еду.

– Э-э-э… Это чё?! – вдруг послышалось за дверью, когда воин приканчивал уже последнюю миску и гадал умрет он от обжорства или все же вкусный запеченный заяц с грибами и сметаной в него влезет.

– А ну стой, дорогой! – раздался в коридоре повелительный возглас трактирщика, – Ты мне сколько уже не платил? Уж все пропил, наверное! Ты мне должен за пять дней! Заплатишь? – хозяин хорошо разбирался в людях и видел таких вот воителей с «зеленым змием» насквозь.

– Не, ну ты чё?! – возмутился знакомый откуда-то голос.

– А не чё! – передразнил трактирщик, – Или плати или уходи! – он уже даже готов был отпустить «дармоеда», получив от нового постояльца щедрый задаток.

– Ну и ладно! – обиженно буркнул пьянчужка, видно собираясь смыться, пока от него не требуют денег, – А я там плащ оставил! – всплыла в его пьяном сознании пропажа неизвестно в какой драке сгинувшей вещи.

Дверь комнаты Нартанга распахнулась.

– Нет! Стой! Не смей! – запоздало завопил трактирщик.

На пороге стоял все тот же верзила в кольчуге, что совсем недавно приставал к воину на улице.

Их взгляды снова встретились.

– Опять ты? – оттопыривая нижнюю губу удивленно изрек гуляка.

Нартанг протянул руку и неторопливо вытащил из ножен лезвие.

За спиной верзилы возник трактирщик, рассмотрел через заслонившего проем пьянчужку нового постояльца, уже «надел» на лицо извиняюще-подобострастную маску.

Щелкнул несложный механизм. На гарде кастета выскочили острые сверкающие шипы.

Взгляд бывшего постояльца немного прояснился.

Глаза трактирщика округлились от страха, он потянул пьяного воителя прочь. И видно столько было в нем бескрайнего отчаянья за готовое вот-вот случиться «неудобство», что Валиор с легкостью отодвинул громадного детину, и даже успел захлопнуть дверь, когда в воздухе свистнул металл, а затем раздался глухой удар, входящего в дерево клинка.

– Не ну ты видел? – возмутился выставленный постоялец.

– Катись отсюда, дорогой, пока цел! – уже раздраженно прикрикнул Валиор, – Только неприятностей мне не хватало здесь!

– Да кто он такой?!

– Пошел, пошел! – напирал трактирщик и шум голосов возмущающегося выпивохи и гневного хозяина стал отдаляться.

Нартанг встал и закрыл дверь на засов. Вытащил лезвие, отошел и вновь метнул его в дверь, привыкая к новой возможности своего небывалого оружия.

Скоро добротная дверь комнаты была уже порядком размочалена острым металлом, а воин притомился от однообразия своего занятия и прилег отдохнуть. Спустя некоторое время, в дверь вновь робко постучали.

– Ну кого там еще Хьярг несет?! – возмущенно рыкнул Нартанг.

– Простите, господин, можно убрать посуду? Не желаете ли чего еще? – дрогнувшим голосом вопросил слуга.

– Не желаю. Заберешь потом! – не желая вставать спровадил его воин, и прикрыл глаз, наслаждаясь полудомашней обстановкой уютной комнатки.

Так и заснув с зажженной лампой, проснулся Нартанг уже ближе к полудню. С мукой посмотрев на пустые миски на столике, приведшие его к такому глубокому сытому сну, он потянулся к кувшину с водой и ругнулся – услужливый трактирщик еще и туда налил хмеля, уже успевшего выдохнуться за ночь:

– Хьярг, – воин отхлебнул непривычного и не особо вкусного пойла, – Ну и дрянь, – сплюнул он в угол комнаты.

Одевшись и вооружившись, Нартанг пошел на улицу – побродить по новому городу.

– Как спали, почтенный? – окликнул его неизвестно откуда взявшийся Валиор.

– Как мертвый, – кивнул ему Нартанг, проходя мимо, потом обернулся, – Эй, я не желаю, чтобы кто-то входил ко мне в комнату!

– Хорошо, хорошо, господин воин! – услужливо закивал трактирщик.

А Нартанг вновь сплюнул от дикого сочетания слов, которым, казалось, все корчмари сговорились его окрещивать.

Поразившая вчера толкотня сегодня уже не казалась такой неприемлемой и даже как-то нравилась воину – многие даже не замечали его облика, не поднимая глаз от мостовой, чтобы не споткнуться о что-либо и не упасть под ноги толпе. Нартанг отправился к пристани, куда ему указал путь сошедший от счастья с ума нищий, которому он подбросил желтый кругляш из своего кошелька.

Корабли, что стояли у причалов были похожи на корабли Данерата – большие и широкие, способные перевозить большие грузы, только скамей для гребцов и весел не было на них. Были там и маленькие юркие ладьи, но они не ходили в далекие плаванья. Воин прошелся по деревянным мосткам и, поглазев на суда, подозвал жестом одного из моряков в побелевшей от соли кожаной куртке.

– Скажи, кто возьмется отвезти меня в нужное место за деньги?

– А кто его знает, – нагло пожал плечами моряк, – Ответ денег стоит, – обнажил он уже прореженные кем-то передние зубы.

Нартангу захотелось выбить ему остатки, но он протянул руку к поясу и вытащил золотой:

– Хватит?

Моряк вытаращил глаза – на золотой можно было гулять в трактире три дня!

– Конечно! – жадно потянулся он к золоту.

Воин отдернул руку:

– Так на каком корабле меня повезут?

– Вон там с чайкой на носу – Тагрим хозяином – он за деньги за все берется! – возбужденно ответил человек, уже ощущавший во рту вкус хмеля.

– Хорошо, – воин подбросил в воздух золотой.

Моряк судорожно принялся его ловить, не поймал, встал быстро на карачки, хватая верткую монету в пыли. Выругался. Наконец поднял.

Нартанг уже шагал к «Чайке».

– Эй, чей это корабль? – голос воина вполне позволял ему перекричать шум галдящей команды, сгружавшей с судна какие-то бочки и ящики – его рык покрыл общий гвалт и заставил многих притихнуть.

– Я Тагрим – это мой корабль, – подошел к борту высокий плотный мужчина.

– Мне нужен хороший мореход, который знает воду и штормы и сможет отвезти меня кое-куда за хорошую плату, – все так же раскатисто заявил Нартанг.

– Поднимайся на борт, почтенный, поговорим, – приглашающее махнул ему капитан.

Воин быстро вспрыгнул на сходни и шагнул на широкую палубу:

– Я Нартанг, – коротко представился он.

– Я Тагрим, – повторил капитан, изучающе глядя на необычного гостя – таких отъявленных головорезов он в своей жизни еще не встречал.

– Ты хороший мореход?

– Я плаваю уже тридцать лет. Берусь перевозить любые грузы и любых людей за известную плату, разумеется. Куда тебе нужно?

– В Лесистые земли, слышал о таких?

– Слыхал, – кивнул моряк, – Тебе повезло – мы как раз будем проплывать мимо их восточного побережья – могу там тебя высадить.

– Идет, – кивнул воин, – Когда отплываешь?

– Завтра в полдень.

– Хорошо, я приду, – кивнул воин, собираясь уже уходить.

– Эй, погоди, я не сказал сколько это будет тебе стоить! – усмехнулся рассеянности верзилы-рубаки моряк, – Может, еще года два копить придется! – беззлобно пошутил он.

– Сколько? – коротко спросил воин.

– Триста золотых!

– Хорошо. Жди завтра в полдень, – бесцветно кивнул Нартанг и пошел прочь.

Он вернулся в трактир и вывел из конюшни белого коня, отправившись с ним на рынок. Придя на рыночную площадь, заполненную еще больше, чем улицы, хотя это и трудно было представить, не оказавшись в давке самолично. Поняв, что даже ему будет тяжело достичь необходимой цели, Нартанг сел верхом на молочного, прядающего ушами от такого людского водоворота.

– Пошел, – легонько тронул он беспокойного коня.

Перед всадником народ расступался немного охотней.

Кое-как добравшись до конных рядов, Нартанг тут же нашел покупателей. Сразу несколько зрителей, толпившихся у загона с выставляемыми на продажу лошадьми, обернувшись на нервное всхрапывание и увидевшие первыми белого тут же подступили к воину:

– Сколько хочешь?

– Сколько хочешь за него, почтенный?

– По чем такой красавец?

– Кто больше даст – тот и заберет, – усмехнулся воин – он не думал торговаться, пусть покупатели сами разбираются между собой.

Почти пол часа слушал воин оживленные споры претендентов в обладатели молочного скакуна. Потом уже многие отошли в сторону, лишь слушая, как спорят двое купцов.

Один был дородным уже в годах торговцем – второй залихватского вида молодцом, у которого явно водились деньги, судя по дорогой одежде и изукрашенному клинку на поясе.

– Даю сто золотых сейчас! – топнул в сердцах купец.

– Дам сто десять, только домой схожу! – не отступал молодец.

– Он берет, – ткнул Нартанг пальцем в сторону купца, – Я не буду ждать денег.

– Так я сей же миг и принесу, ты только мне его продай, почтенный! Ну хочешь сто двадцать?!

– Хозяин коня сказал, что мне его уже продает! – оттолкнул было горячего парня купец.

– Да ты тут меня не толкай, хмельная бочка, а то так тебя толкну, что костей не соберешь! – возмутился спорщик, в свою очередь, толкая торговца.

– Ладно вам, – ухмыльнулся воин, – Ты где живешь? – обратился он к горячему молодцу, который был ему более симпатичен, чем купец, своей комплекцией и родом занятия невольно напомнивший проклятого Карифа.

– Да вот тут, почти сразу за причалом, мил человек! – сердечно заявил тот, за время споров уже привыкший к необычному облику продавца и проникшийся к нему признательностью, заметив, что тот все же решил изменить свое решение.

– Ай да где б не жил – слово-то сказано уже! – тут же перебил его обиженно засопевший купец.

– Я сказал – я и обратно взял! – выдал недавно услышанную где-то присказку Нартанг и кивнул в сторону засиявшему парню.

Тот поспешил за проталкивающимся прочь воином.

– Пошли до твоего дома. Вынесешь деньги – заберешь коня, – предложил Нартанг.

– Вот благодарю тебя, почтенный, не знаю твоего имени! Уж как мне этот конь понравился! Как его завидел – сразу решил, что только моим он будет! – горячо произнес молодой богатей.

– Нартангом меня звать.

– Меня Квидием, – улыбнулся молодец, – Будем знакомы!

– Будем. Далеко идти-то? – мрачно отозвался воин, уже немного пожалев о своем решении – его неизменно раздражали болтливые люди.

– Нет. Нет. Вот уже почти и пришли, – улыбнулся юноша, указывая на добротный небольшой дом, украшенный незатейливыми рисунками на стенах и свежевыкрашенными ставнями.

– Ладно, я здесь подожду, – кивнул Нартанг.

– Может, в дом зайдешь…

– Нет. Поторопись.

– Хорошо, хорошо, я мигом.

Получив вскоре плату за своего заводного коня и увязав на пояс три увесистых мешочка в которых находилась плата за него, Нартанг зашагал обратно в трактир – отдохнуть впрок перед предстоящим плаваньем.

Встретивший его на причале в полдень Тагрим растянулся в ухмылке:

– Эй, да ты что же почтенный, еще и с конем вздумал плыть?! Нет уж, только дерьма мне на палубе не хватало!

– А твои люди, значит, не гадят? – под грубый смех матросов спросил воин.

– Гадят да за борт, – ухмыльнулся в ответ на подколку капитан, – Коня ж не свесишь!

– За золото за моим конем в пути убираться кто будет? – прошелся взглядом по собравшейся команде Нартанг.

После короткого молчания и смешливых переглядов трое из моряков пожали плечами:

– А чего б за золото-то и не прибрать? Все одно палубу мыть!

– Точно, – хихикнув подрежал приятеля сосед.

– Вот и решили, – удовлетворенно кивнул воин и перевел невозмутимый взгляд на капитана.

– Ну а кормить-поить как? Он воды-то сколько пьет! У нас все по учету! – не отступал Тагрим, не желая брать животное на борт, а может просто набивая цену.

Нартанг быстро нашел взглядом взявшихся прибирать за гнедым матросов, отвязал с пояса один из мешочков и бросил одному из них:

– Прикупи все что надо, а остальное разделите с приятелем. Хватит? – безапелляционно произнес он, наблюдая, как только нанятый им матрос ловко подхватил брошенный мешочек, быстро заглянул в него и кивнув, уставился на воина ошалело-счастиливыми глазами.

Нартанг молча посмотрел на Тагрима.

Тот, немного раздосадованный, что деньги достались не ему, развел руками:

– Ты быстро и правильно делаешь дела! – широко улыбнулся он, приглашая жестом воина на палубу.

– Обычно я решаю их по-другому, – мрачно заявил Нартанг и ступил на мостки, протянув поводья подошедшему счастливчику, который благодарил Морского Отца за то, что послал на их корабль такого щедрого пассажира.

Глава 7

– Мила, ну что же ты клеть-то не заперла?! Смотри – Красава-то с телком ушли куда!

– Да куда ж они уйдут, матушка, от дому-то, – миролюбиво улыбнулась пышная деваха,

– От еды да тепла?

– Недалече отойдут, а там волки их и сцапают! Что мы без нее делать-то будем?! – не унималась мать – потеряв в лесу прошлой зимой мужа и двух старших сыновей она ненавидела и боялась его зверей, уже не пытаясь понимать их, как учил погибший супруг.

Она так и не узнала кто унес жизни половины ее семьи – матерый ли шатун или голодные волки, а может и просто неверный лед или лютый холод, что стоял этой зимой – сгинули, как и не было. И вот теперь сидела на своем хуторе с «перезревающей» дочкой да двенадцатилетним сыном-сорванцом, из последних сил пытающимся тянуть все мужские обязанности. А уйти куда? – страшно, да и некуда… Ушли от князя давно, уж забыла и когда – когда еще сама такой вот девкой была. Захотели вольную жизнь, да и получили – вокруг леса нехоженые, болота глухие, первая деревня – четыре дня по тайным тропкам скорым шагом идти. Да и деревня-то та – десять домов, да общий сеновал. Тоже отказники – беглые. Раньше-то с мужем да сыновьями жили они припеваючи: в лесу зверя, птицы много. Часто на неделю к морю уходили за рыбой. Еды, сена, дерева хватало вдосталь – все давали щедрая богатая земля и лес.

– Да вон они за кустами стоят! – улыбнулась Мила.

– За забор их загони! Вон Рыжий стоит к нему и поставь, – не отступала женщина.

– Хорошо, матушка, – послушно кивнула дочь и пошла за скотиной.

– Мам, дай квасу, притомился я, – вошел в избу крепкий мальчуган – теперь он по праву старшего мужчины требовал к себе особого отношения.

– Да, Кворушка, сейчас, – кивнула мать и поспешила достать кувшин с квасом, – Вот пей, сокол мой.

– Ох, хорошо, – присел паренек, – Куда это Мила пошла?

– Да корову же чуть не проворонила! Вот за Красавой пошла.

Парень внимательно проводил сестру взглядом, дождался, пока та возвратилась за забор с коровой, закрыла ворота, и только потом стал вновь пить.

День прошел в обычных заботах, закончившись вечерей и молитвой Великим Небесам о благости и счастье. Мила легла в свою постель и в который раз стала мечтать о статном красавце-незнакомце, что пришел бы и забрал ее из лесу, увез в далекий и красивый город, где много народу и всяких интересных диковинных вещей; полюбил бы ее больше жизни, и они никогда бы не расставались. Она была бы ему хорошей верной женой, а он добрым мужем – так часто мечтала она за работой и засыпая, рисуя в воображении образ сильного и доброго мужчины своей мечты: на голову выше ее, с длинными светлыми волосами, небольшой бородкой и усами, веселыми голубыми глазами и сильными большими руками…

Нартанг спрыгнул на берег, едва поспевая за отфыркивающимся гнедым, опущенным моряками на канатах прямо в воду и преодолевшим расстояние до берега вплавь за шлюпкой. Он успокаивающе похлопал коня, оглянувшись, махнул рукой морякам, быстро выложившим его вещи на берег, торопившимся до отлива вернуться на судно; и капитану, стоявшему на палубе своей «Чайки». Потом посмотрел на пустынный берег. Перед ним лежали Лесистые земли. Страна мальчишеских фантазий, страна тяжелого юношеского опыта, страна, где его народ встречал достойных противников, и куда любили ездить заскучавшие воины. Даст ли она ему то, чего он так ждет?

Сможет ли он найти здесь остатки народа Данерата или же ему и дальше придется скитаться по свету, в надежде разыскать их где-то в другом месте?

Нартанг прошел песчаный берег и сел на узловатые выступающие корни высокой сосны.

Успокоившийся немного конь, который послушно шел следом, встал рядом и ткнулся бархатным носом в шею своего сурового хозяина, прося ласки за стойко перенесенные им тяготы пути. Воин недовольно отмахнулся от него и окинул взглядом пустынное побережье, посмотрел на удаляющийся торговый корабль Тагрима и синюю даль морского горизонта. Как велик мир, и как тяжело, а порой и невозможно найти в нем что-то утраченное…

Квор пошел проверять силки, свистнув с собой сметливую злобную сучку. Кобель остался рваться на цепи, он был грозным и страшным в защите своих хозяев и мог поспорить даже с медведем, измотав лесного великана бесстрашными атаками – пусть лучше остается с женщинами, пока его не будет. Мать помахала сыну рукой; сестра проводила его взглядом, машинально разбрасывая курам просо.

– Надо съездить к Риоре в гости что ли, – вздохнула женщина, – У нее трое сыновей в женихах, да и другие бы из Медовки посмотрели на тебя – засиделась ты уж у меня в девках, Мила! Мужа тебе пора искать. Вижу уж поспела ты. Да и нам лишние мужские руки не помешают: хозяйство большое, да работников мало. А там глядишь – деток нарожаешь и совсем дело пойдет, – добро обернулась на дочь мать, улыбнувшись вмиг покрасневшей девушке.

– Ах да ну что ты, маменька! – всплеснула та руками, – Какие же из них женихи?!

Не улыбнутся, не пошутят – все сычами смотрят да друг дружку локтями подпихивают – сразу оно видно, чего злое думают! – высказала убеждение о предполагаемых женихах Мила, – Да и другие парни в Медовке все только на своих девчонок и глазеют, а те чего доброго мне все косы выдерут, коль прознают, что я кого из парней увести хочу! – открыла свои страхи простушка.

– Ах, Милка, Милка, ну и глупая же ты у меня! – усмехнулась мать, – Молчат да пихают друг друга – значит, робеют тебе чего сказать, значит, нравишься ты им! А девок медовских не бойся – не будут же они на тебя посередь улицы кидаться?! А так ты же все со мной будешь. А как понравишься-приглянешься кому – так быстро дорогу на наш хутор прознают, уж ты не сомневайся! – потрепала она ее по голове и пошла в дом, оставив дочь переваривать услышанное, волноваться и мечтать еще больше обычного.

Нартанг ехал вдоль берега до тех пор, пока его путь не преградили высокие скалы.

Воин ругнулся и повернул коня вглубь лесов, поминая Хьярга каждый раз, как какой-то чересчур бойкий овод умудрялся укусить его в незакрытое одеждой и доспехами место. Гнедой также недовольно и зло фыркал, во всю орудуя хвостом – такой жужжащей напасти он не знал на своей родине. Решив к закату вновь выехать к побережью, чтобы хоть как-то поспокойней поспать, воин подгонял своего коня, рассчитывая объехать вставшие преградой горы. Когда гнедой стал дергать поводья из рук и артачиться, пятясь назад и норовя свернуть куда-то в сторону, Нартанг решил, что того сильно укусила очередная мошка и лишь поддал ему посильней, не терпя неповиновения. Конь рванул вперед и завяз в обманчивом мху болота. Нартанг вновь выругался и спрыгнул на землю, тут же ощутив под ногами топь.

– Хьярг! Стоять, родной! Ну-ка давай назад! – потянул он коня обратно. Тот стал разворачиваться, и его круп неожиданно полностью провалился в бурую жижу, угодив в самый центр предательской природной ловушки. Гнедой испуганно заржал, начиная биться, разбрызгивая мутную воду и мох. Нартанг попробовал схватить его рукой за гриву, но сам едва не завяз, погрузившись чуть ли не по пояс.

Отскочив прочь, воин ошалело оглянулся по сторонам, выхватил меч и с одного удара свалил небольшое деревце, которое едва ложилось в обхват его ладоней. Он попробовал подсунуть ствол под передние ноги быстро погружающемуся животному, которое своими попытками освободиться, лишь еще больше загоняло себя в глубь топи.

– Да стой ты, стой! – орал он на обезумевшую лошадь, сам испытывая невольный страх перед неотвратимой и безжалостной шуткой природы. Но хищная трясина неумолимо делала свое дело…

– Да-а, сегодня не богато. Куница, видать, поворовала. Только трех куропаток и принес, – печально вымолвил Квор с порога, протягивая поспешившей ему навстречу материи добычу.

– Ничего, Кворушка! Чай не зима – еды вдоволь. А с этих я пирогов настряпаю, – успокаивающе улыбнулась ему мать.

– Да жаль силки погрызла, дрянь! – с досадой бросил на пол испорченную снасть молодой охотник.

– Вон Милка поправит – она у нас мастерица! – продолжала успокаивать сына Пракса.

– У нее, говорит, ивняк уж закончился. Сходить еще нарезать надо, – припомнил просьбу сестры парень.

– Да завтра, может, а сегодня пусть силки чинит, – махнула мать, – Отдохни, сокол мой, уж притомился за день.

– Нет сделаю все разом, а там и отдохну, – качнул головой Квор и вновь собрался за порог.

– Ох ты мой хороший! – проводила его умиленным взглядом мать и пошла заниматься своими делами.

Парень опять отправился в лес, а женщины продолжали заниматься своими повседневными делами.

Закончив приборку в курятнике, Мила принялась за починку порванных куницей силков. Она расположилась на солнышке у дома и разложила новые полоски кожи и старые снасти. Девушка мурлыкала что-то себе под нос и умело вязала сложные узлы, когда матерый кобель рванулся на цепи, басовито залаяв на поле перед их домом.

Посмотрев в том направлении девушка выронила из рук свою работу и невольно схватилась за лицо: к ней спешил мужчина ее мечты: высокий статный, на ярком солнце блестели ореолом развиваемые ветром золотисто-белые волосы. В движениях незнакомца чувствовалась сила; на поясе был виден меч, а значит и руки у него должны были быть мужественными и сильными… Мила вся обмерла, глядя на приближающегося гостя ее фантазий против солнца, невольно прикрывая глаза одной рукой и закрывая себе рот другой, чтобы не закричать от неожиданной радости.

– Чего это там Лихой заливается? – выглянула из дверей мать, тоже прищуриваясь на солнце, различая приближающийся силуэт сильного мужчины, – Кого это там леший несет? – беспокойно пробормотала она, поспешно выходя из дома и подходя к беснующемуся на цепи зверю, чтобы не опоздать если что спустить косматого защитника.

Нартанг уже почти прошел поле и немного сбавил шаг, присматриваясь к окаменевшей девушке и недоверчиво-опасливо прищуривающейся на него женщине.

– Мир дому, хозяйка! – рыкнул он издалека, разводя безоружные руки в стороны.

– И тебе мир, мил человек. Чего надобно? – немного вздрогнув от страшного голоса незнакомца, также громко ответила ему Пракса.

– Приюти на ночь. Издалека иду. За кров отплачу, – сделав еще с десяток шагов к хутору опять остановился воин.

– Заходи, коль и в правду не со злом! – кивнула женщина – законы гостеприимства в Лесистых землях чтились свято.

– Зла не замышляю, – вновь развел в стороны руки воин.

– Погоди, я собаку покороче привяжу – как бы не порвал тебя, – предупредила хозяйка, когда гость уже собирался открыть ворота.

Мила наконец разглядела пришельца и теперь уже обмерла по другому поводу – тот, кого она сначала приняла за мужчину из своих фантазий, на самом деле оказался прямой его противоположностью: ни добрых глаз, ни смешливого нрава – от чужака просто волнами исходило зло. Именно поэтому, обычно послушный Лихой, никак не давался в руки Праксе и все пытаясь оборвать крепкую цепь и кинуться на пришедшего из леса врага. Пес чувствовал опасность, скрытую в чужом человеке, которую относил к той же опасности, когда раз в лесу зимой их возок окружила стая волков и его с Умницей люто порвали, прежде чем испугавшийся поначалу Квор перестрелял серых.

– Вот разъярился! – наконец поймала косматого стража за широкий ошейник женщина и отвела в конуру, затворив за ним задвигающуюся заслонку, – Посиди пока здесь, – потом повернулась к ступившему на двор гостю и похолодела, подумав, а не открыть ли обратно только что затворенного пса. Чужак, облик которого до этого скрывало от нее яркое солнце, был настолько страшен, что даже с кем сравнить его она не знала.

– Не пугайся меня, хозяйка, – прочитав по глазам ее мысли спокойно произнес воин,

– Я никого не трону.

– Коль так, входи в дом, гостем будешь, – раз уж не удалось отвратить приход страшного человека сразу, решила мудрая хозяйка побыстрей ввести его в зависимость от неприкосновенности приютившего крова.

– Благодарю, – кивнул Нартанг, бросая мимолетный взгляд на все еще недвижимую девушку, смотрящую на него, как на потустороннее существо.

– Мила! Да очнись же ты! – раздосадовано махнула дочери Пракса, – Помоги мне со снедью, что ли! Принес же леший!

– Неужто вдвоем с дочкой одни в лесу живете? – встретил хозяйку бесцветным взглядом чужак – он спрашивал, но казалось, что ему было это совсем безразлично.

– Муж и старшие сгинули в лесу. Младший придет скоро. Втроем и живем. Меня Праксией величать, дочь – Милой, сына – Квор. Ты кто будешь, гость нежданный? – немного сбивчиво и напряженно произнесла женщина.