Текст книги "Два Дьюрана (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

6.

Старший конюх противиться не стал – меня действительно помнили, а в приказе Альрика не сомневались. Так я получила славную серую в яблоко кобылку из этих, незнакомых, да и пустила ее во весь мах... Можно было расспросить конюшенных, откуда взялись такие лошади, но я понимала: ничего они не скажут. Везде маячили тенями чужие люди, и говорили все с оглядкой...

Впрочем, я и так догадалась: взяться этим коням неоткуда, кроме как от дяди Эдана. Он держит их на конюшне Дьюрана для себя и своих людей, некоторых, наверно, подарил племяннику... А впрочем, что за дело!

Сейчас мне не хотелось думать ни о чем: сильная лошадь несла меня к реке, утреннее солнце ласково пригревало, и я могла представить, будто мне еще только двенадцать, меня пока не отослали в обитель... Или уже отослали, мне тринадцать, четырнадцать, и рано поутру я гоню лошадей из ночного, а потом беру в руки тяжелый шест, и...

Нет, не стану вспоминать. Зачем? В мирном-то Дьюране...

Я спешилась и пустила кобылу пастись, привычно спутав ей передние ноги, а сама легла в еще прохладную от росы траву, посмотрела в чистое небо – сегодня будет жарко, ни единого облачка.

Еще несколько дней, и я не смогу вот так убежать из замка, чтобы полежать на лугу. Разве только вместе с мужем, но Альрик...

О, Альрик станет достойным супругом, не сомневаюсь, но его матушка... Как-то мы уживемся с нею? У сестер и матерей-наставниц в обители бывал тяжелый нрав, но я с ними не роднилась и знала, что рано или поздно вернусь домой. Хотя могла бы и остаться, не будь я старшей наследницей Фуада.

Впрочем, я не единственная дочь в семье, и сестры справились бы с этим бременем не хуже моего. Жаль, я с ними не встретилась: их отослали в другие обители – не положено, чтобы близкие родственницы обучались в одном месте. И на свадьбу они не приедут – слишком далеко...

Едва слышно фыркнула лошадь, и я почувствовала, как дрожит земля. Громко сказано, конечно, но когда лежишь, всем телом ощущаешь отдаленный перестук копыт. Этому тоже нужно учиться, от природы подобное дано далеко не всем.

Кто-то двигался в сторону Дьюрана, кони шли ровной рысью, иногда переходили на шаг. Я насчитала полдюжины всадников в полной амуниции и примерно столько же заводных лошадей. Нужно было убраться с дороги, спрятаться вон хотя бы в рощицу, но я промешкала – всадники оказались совсем близко, когда я еще распутывала ноги своей кобыле.

Предводитель подлетел, осадил мышастого коня, бросил коротко:

– Эй, девушка! Ты кто такая и откуда у тебя эта лошадь?

– А ты кто таков, чтобы задавать мне вопросы? Может, сперва сам назовешься? – ответила я и выпрямилась...

И увидела знак, после чего продолжила уже другим тоном:

– Прости, брат-предводитель, я не видела, с кем говорю...

Все мы, выросшие в обителях и ушедшие обратно в большой мир, до седых волос, до самой смерти остаемся сестрами и братьями друг другу и приемными детьми воспитавшим нас. Единицы становятся матерями и отцами и посвящают себя не вере, но юнцам, присланным обучаться тому, что потребно знать. А вот прочие... Ты всегда их узнаешь и не спутаешь брата-наставника с братом-предводителем.

– Впредь смотри внимательнее, маленькая сестра, – сказал он уже мягче. Тоже, значит, рассмотрел меня. – Ты недавно из обители?

Я кивнула.

– И что делаешь посреди лугов на чужой лошади?

– Почему вдруг чужой?

– Потому что я знаю хозяина этой кобылы, и это не ты.

– Мне разрешил взять ее мой жених, – сказала я. – Альрик Дьюран, если ты слыхал о таком.

– Ах вот как... – всадник наконец спешился и подошел ближе.

Он оказался одного со мной роста, клянусь, вровень, но смотреть ухитрялся сверху вниз.

– Вьенна Фор-Фуад, – сказал он, рассмотрев меня как следует. Глаза у него были быстрые, и я никак не могла понять, какого же они цвета. – Так?

– Ты прав, брат-предводитель, – кивнула я.

– Не стоит так называть меня при всех.

– Как же прикажешь к тебе обращаться?

– Думаю, ты знаешь, – едва заметно улыбнулся он. У него оказалось темное от загара лицо, испещренное тонкими белыми лучиками – должно быть, он часто улыбался и щурился на солнце.

– Я ведь могу и ошибиться. Назовись сам, а то ты ведешь себя... неприлично, – вспомнила я любимое слово матушки.

– Эдан Дан-Дьюран к твоим услугам, – он отвесил церемонный поклон, но когда выпрямился, светлые линии на его лице собрались в новый рисунок – похоже, дяде Альрика было весело. – Вижу, ты времени даром не теряла?

– О чем это ты?

– Ты смотришь на меня так, будто пытаешься понять, стану я тебе добрым дядюшкой или злым врагом, – ответил Эдан.

– Не понимаю...

– Не время и не место для такого разговора, – сказал он и отвернулся. Короткие волосы вспыхнули на солнце тусклой медью. – Рад знакомству, маленькая сестра. Постарайся не забывать, чему тебя учили.

Я хотела сказать, что это невозможно, но было поздно – Эдан уже вскочил верхом, махнул своим людям, и они унеслись прочь.

Надо же, а говорили, он хромает... Если и так, я не заметила, хотя после поездки верхом это должно быть особенно заметно.

– Вот так дела, – сказала я лошади и потрепала ее по доброй морде.

По правде сказать, дядя Эдан совершенно не походил на покойного дядю Грегора, и дело вовсе не в возрасте. Может, удался в мать? Я ее не помню, в отличие от дедушки Дарвайна, так что не могу сказать наверняка.

Дядя Грегор был не слишком высоким, но очень крупным, кряжистым. Его младший брат, повторюсь, ростом не удался, вряд ли он был выше Альрика. Пошире в плечах, конечно, но до дяди Грегора ему было ой как далеко...

Вот только брат-предводитель никогда не получит этого звания, если не умеет сражаться. Значит, дядя Эдан уж точно знает, с какой стороны у меча рукоять. И, к слову, теперь всё сходится: мама сказала, что он приехал только через полгода после смерти дедушки Дарвайна, якобы оказался далеко, хотя обитель совсем рядом. Ясно, где он мог быть в то время... И более чем понятно, почему дяди Эдана так боятся в Дьюране, даже если не знают о его звании! Может, слышали, конечно, но вряд ли понимают, что это означает.

Они видят перед собой опытного головореза, видят его отряд – а это точно не случайные люди, – и осознают, что противопоставить этому человеку нечего. Во всем Дьюране бойцов раз-два и обчелся, стражники уже немолоды, а новички... на то они и новички. Вдобавок дядя Эдан поставил кругом своих людей, и что с этим поделаешь? Если только поднять крестьян и арендаторов, но... что им такого можно посулить за это? А соседи – мой отец, к примеру, – и вовсе не ввяжутся. Хотели бы – давно сделали это, но...

«Надо выяснить, знает ли отец, с кем имеет дело, – подумала я, разбирая поводья. Мне уже не хотелось лежать на траве. – Не может ведь такого быть, чтобы не знал! Или может?»

Еще как может, решила я, двигаясь к замку. Отец гордился тем, что может оплатить наше с сестрами обучение в обители, совсем как столичные господа, но вряд ли вникал в то, чему именно нас там станут учить. Об этом не болтали направо-налево, а ему достаточно было знать, что дочерям привьют безупречные манеры, познакомят с кое-какими науками, приличествующими знатным девицам, а еще обучат рукоделию и ведению хозяйства.

«А тетя Мальсента? – подумала я вдруг. – Она ведь из столицы, она из хорошей семьи, так разве она не жила в обители?»

Если жила, тогда она точно должна знать, кто таков ее зять, и это пугает ее особенно сильно. Но тогда не понимаю, отчего бы ей не поделиться этим знанием с сыном, с моей мамой, наконец... А если нет? Если она воспитывалась дома? Тогда она видит только то, что и все остальные... Как узнать? Напрямую не спросишь, обидится ведь! Но можно попробовать вывести ее на разговор, если вдруг зайдет речь о моем обучении.

Да, так я и сделаю, решила я, оглядевшись. Замок был уже близко. Отряд Эдана ускакал совсем в другую сторону, наверно, дядюшка отправился к себе за реку, чтобы отдохнуть с дороги, а явится уже к вечеру, когда съедутся гости.

Бедный Альрик, он так мечтал, чтобы дядя не возвращался... Но не думаю, будто тот решит пропустить праздник. Это же... неприлично!

Всё-таки мамина присказка липнет, как репей к подолу. Того и гляди, я сама начну не только думать так, но и говорить постоянно.

– Где ты пропадаешь? – встретила меня мама, уже успевшая принять ванну и теперь сушившая длинные густые, иной девушке на загляденье волосы, совсем не тронутые сединой. – Альрик сказал, что ты отправилась погулять, но... Право слово, Вьенна, тебе не десять лет! И время для прогулки ты выбрала не самое подходящее.

– Ну же, матушка, не сердись, – я поцеловала ее в щеку, и она немного смягчилась. – Я так давно не была дома, что не смогла удержаться. Альрик разрешил мне взять одну из этих новых лошадей – прелесть, что за кони! Такой ровный ход, куда там нашим...

– А, – снова нахмурилась мама, – это его дядя пригнал. У него теперь целый табун.

– Я так и подумала. Но этих-то, на конюшне, он подарил Альрику, разве нет?

– Да, только я бы такой подарок не взяла. Но это же мальчишка! Неужели он мог устоять? И Мальсента... – мама покачала головой, – твердит, мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Дорого ей станут эти клочья...

– Не понимаю, о чем ты.

– Позже поймешь.

– Матушка, – я снова села у ее ног, – когда это – позже? После свадьбы? Нет уж, извини, я не согласна!

– Разве в обители тебя не должны были научить слушаться старших? – нахмурилась она.

– В обители меня научили прежде всего думать, – ответила я. – Но чем больше я размышляю, тем более странным мне кажется нынешнее положение дел. Почему никто не желает мне сказать, что происходит? Что такого натворил этот... дядя, раз тетя Мальсента и Альрик настолько его боятся? Он что, уморил дядю Грегора? Тогда почему о подозрениях не сообщили, куда следует? Тетя Мальсента боялась позора?

– Нет, нет! – перебила мама, выронив гребень. – Что ты такое говоришь...

– Я же сказала: меня научили думать. Хотя я и прежде умела.

– Поди приведи себя в порядок, – сказала мама, переведя дыхание. – От тебя разит лошадиным потом!

Вот и весь разговор...

Право, лучше бы я осталась в обители! Из меня, наверно, вышла бы хорошая сестра-заступница, а со временем, как знать, я стала бы матерью. А может, – тут я невольно улыбнулась, – я даже сделалась бы сестрой-предводительницей, ведь были такие! Да, тяжелая служба, но легче разить мечом врага, чем вслепую участвовать в чужой игре, не представляя даже, на чьей стороне выступаешь.

Но мама была права: пахло от меня отнюдь не розами, и я позвала служанок, а после купания уселась на подоконник – сушить волосы на теплом ветерке.

С моего насеста хорошо был виден двор и прибывающие гости.

Вот проехала карета старой Жианны Дальгло, а с следом еще полдюжины – с невестками, внучками и слугами... Ее визит выглядел, как нашествие небольшой армии. Потом потянулись прочие соседи: все, видно, подгадали так, чтобы явиться вовремя...

Я опустила руки, посмотрела вдаль: вроде бы все уже приехали... Ан нет, кто-то еще скачет, и это уж точно не соседка с дочерьми.

Я угадала: Эдан вихрем ворвался во двор, соскочил с коня, не глядя бросил поводья слуге и направился внутрь, только прежде привычно оглядел двор и дом... Встретился взглядом со мной и почему-то остановился на полушаге. Наверно, подумал, что я веду себя... неприлично, чтоб провалиться этому слову! Право, какая достойная девушка станет сидеть на подоконнике в одной рубашке, распустив волосы? На солнце они горели темной медью, немудрено было заметить...

7.

Хорошо, никто не видел моего конфуза, а если и видел, предпочел промолчать.

Дело близилось к вечеру, я уже переоделась к празднику, служанки уложили мне прическу, а мама позвала к себе, чтобы надеть на шею старинный золотой медальон, принадлежавший еще ее бабушке.

– Будь скромна и приветлива, – сказала она мне, – как подобает хозяйке Дьюрана.

– Но я еще не...

– Скоро станешь, – мама сжала мою руку. – И не говори, что сейчас здесь хозяйничают другие. Мальсента знает, что пришло время уступить тебе место, а... гхм... Ему вовсе нечего здесь делать.

– Знаешь, – искренне сказала я, – я могу поверить в то, что дядя Альрика поздравит его с совершеннолетием и уберется в свои владения. Но чтобы тетя Мальсента смирилась с ролью доброй старой матушки и оставила нас с Альриком в покое... Уж прости, такого я даже вообразить не могу!

– Только не начинай войну с нею, – мама поправила локон у меня на лбу. – Мальсента хорошая женщина. Немного несчастливая, но не злая. Она больше жизни любит Альрика и...

«И поэтому возненавидит любого, кто посягнет на ее сына», – мысленно закончила я. Что ж, я была к этому готова.

– Идем, – сказала мама, и я последовала за ней, думая о том, что этот вечер станет самым долгим в моей жизни...

Наверно, так и вышло бы, если бы не Жианна Дальгло: она живо подманила меня к себе и пустилась расспрашивать о жизни в обители – из ее детей еще никто там не бывал, но младшие внучки уже подросли, так не стоит ли отправить их поучиться уму-разуму? Я отвечала на ее вопросы, стараясь не сказать лишнего, а вскоре к нам присоединились другие дамы, и я удивительным образом ощутила себя в полной безопасности. Они не желали мне зла, они действительно хотели разузнать, так ли хорошо обучают девочек в обители, как о том говорят, и могли убедиться на моем примере.

Я не стала говорить им о ночных бдениях, о подъеме до рассвета, о тяжелой работе и постоянных упражнениях, призванных сохранить дух и тело сильными... Тех, кто не справляется, скоро отправляют домой. Те, кому по силам такое обучение, никогда не рассказывают, через что им пришлось пройти. Хотя, если подумать, ничего ужасного со мной не случилось...

Когда мне удалось вырваться из дамских рук, гости уже были немного пьяны. Я отыскала взглядом Альрика – он сидел во главе стола, на лице его застыла вымученная улыбка.

До начала настоящего празднества, ведь поздравлять виновника торжества и вручать ему традиционные подарки до наступления полуночи не принято, – оставалось еще порядочно времени. Вино, однако, уже лилось рекой, разговоры и смех звучали все громче, и я навострила уши: именно сейчас можно услышать что-нибудь интересное – вино развязывает языки. Так и вышло.

– Ты-то почему не пьешь? – обратилась Жианна к Эдану. Тот коршуном следил за Альриком, не иначе, опасался, что племянник на радостях хлебнет лишку. – Сегодня тебе можно... нет, нужно напиться и забыть всё, как страшный сон!

– Жианна, не так громко... – прошипела тетя Мальсента, но старуха не услышала ее в общем гомоне. Или сделала вид, будто не услышала: я-то знала, что слух у нее кошачий, а притворяется глуховатой она намеренно.

Иногда я даже сожалею о том, что еще не достигла того возраста, в котором смогу поступать так же.

– Нет уж, драгоценная Жианна, – отозвался Эдан, – именно сегодня я не могу позволить себе излишеств. А вот завтра, будь уверена, последую твоему совету и утоплюсь в винной бочке.

– Ты это который год обещаешь, – покачала она седой головой и сама лихо осушила половину чаши с вином.

Зная соседку, я могла с уверенностью сказать, что она способна перепить любого из своих взрослых сыновей и не захмелеть. Конечно, годы и ее не щадили, но вряд ли Жианна утратила эту поразительную способность.

– Опасно терять рассудок, и ты знаешь это лучше моего, прекрасная Жианна, – ответил Эдан и отвернулся к соседу.

– О чем это вы? – шепнула я, благо сидела совсем рядом со старухой.

Вообще-то мне полагалось быть поближе к жениху, но я сделала вид, будто Жианна меня не отпускает, а та охотно подыграла. Думаю, понимала, что мне не хочется оказаться у всех на виду. Успеют еще рассмотреть!

– Хм-м?.. А ты о чем?

– Все разговаривают загадками, – пожаловалась я, – и ничего не говорят прямо. Вот и ты тоже, тетушка...

– А, ты про Эдана спрашиваешь? – громогласно вопросила Жианна, и я заметила, как вздрогнула тетя Мальсента. – Он у нас не пьет почти. Говорит, не любит, когда вино разум туманит, но это он врет, точно тебе говорю! А не напивается потому, что этак может убить кого-нибудь и не заметить!

– Что, бывало такое? – осторожно спросила я, взглянув на дядюшку. Тот делал вид, будто поглощен разговором с соседом из Трельми.

– Кто ж его знает, – охотно ответила она. – Может, и бывало, раз Эдан остерегается. Только сам-то он не говорит, молчаливым уродился... Хотя что это я несу? В детстве он был ох каким голосистым, а как читать выучился, так и умолк...

– Вьенна, поди ко мне! – позвала мама, с тревогой прислушивавшаяся к откровениям Жианны.

Не тут-то было.

– Нет уж, милая Эрганна! – тут же заявила старуха и цепко взяла меня за руку. – И ты, и Мальсента, и тем более Альрик еще успеете насмотреться на девочку, а я, может, завтра умру, так что не лишай меня последней радости!

Мама поджала губы, но промолчала, и тетя Мальсента тоже не стала возражать. Говорю ведь – с Жианной поди поспорь.

Альрик тяжело вздохнул и опустил голову: видно было, что застолье его не радует, но чем я могла помочь? Разве что сесть рядом, а что толку? На людях не поговоришь по душам, да и не желает он разговаривать...

А вот Эдан, я заметила, коротко взглянул на нас с Жианной и весело улыбнулся. Не иначе, прекрасно понимал, что старая сплетница непременно выложит мне всё то, о чем умалчивают остальные, но тоже не собирался возражать. Да и зачем? Еще час-другой, и он оставит этот дом, вернется в свои владения и забудет о Дьюране... Все явно очень на это надеялись! И какое ему дело до того, что подумает о нем невеста племянника?

«Может, какое-то и есть», – невольно подумала я, снова поймав на себе быстрый взгляд Эдана. Уж не подумывает ли он о том, чтобы сделать меня своей союзницей? Он ведь знает, где и чему я обучалась, поэтому может быть уверен, что Дьюран попадет в надежные руки. Но не может не понимать, что со свекровью я могу и не совладать, не те мои годы, а Альрик привык слушаться мать да и вообще старших, он мне не поможет. Хм, вполне подходящая версия...

Если Эдан дружен с Жианной... А это почти наверняка: я видела, большинство мужчин ее семьи приехали на конях, как две капли похожих на тех, что стояли на конюшне Дьюрана. Вряд ли дареных, значит, дела у дяди идут неплохо, а его лошади пользуются немалым спросом. Так вот, если Жианна поддерживает Эдана, то поведает мне выгодную для него историю. Интересно будет сравнить ее с тем, что расскажут мне – когда-нибудь! – родители и Альрик с матушкой.

– Ты слушаешь? – требовательно спросила Жианна и встряхнула меня за плечо. Хватка у нее была железной.

– Конечно, тетушка! О чем ты хотела мне рассказать?

Она улыбнулась – морщины собрались в причудливый рисунок, – и прищурила не по-старчески яркие голубые глаза. Я слышала, в юности Жианна была писаной красавицей, и возраст не сильно ее испортил. Она, как говорит мой отец, с годами сделалась только лучше, как выдержанное вино, вот только не каждый способен оценить его вкус. Еще поговаривали, что у Жианны и сейчас хватает поклонников, но правда ли это... вряд ли она сознается.

– Я вижу, как ты на Эдана зыркаешь, – доверительно начала Жианна, для разнообразия вполголоса.

– Вовсе нет!

– Не спорь со старой женщиной! – она снова отпила вина. – Будто я что-то дурное имею в виду... Любопытство замучило, верно?

– Это правда, – созналась я. – Что за тайны, тетушка?

– А что тебе сказали?

– В том-то и дело, что ничего, – я понизила голос, – только Альрик сознался, что боится дяди, а по словам матушки этот человек вовсе какое-то чудовище. Только никто не объяснил, почему его таковым считают. Я догадываюсь, конечно, но я почти наверняка ошибаюсь...

– И о чем же ты догадываешься? – спросила она тоже негромко.

– Он не тот, кем кажется, – осторожно сказала я. – Он ведь обучался в обители, это не секрет.

– Да... только чему вас там учат – вот вопрос, – Жианна посмотрела на меня в упор. – Как думаешь, стоит отдать туда моих девчонок набраться ума-разума?

– Это тебе решать, тетушка, и их родителям, – сказала я. – Не всем годится такое обучение.

– Ты вот не жалуешься, а твои сестры не просят забрать их домой.

– Значит, им нравится в обители, – я умолчала о том, что иначе сестер отослали бы при первой возможности. – Говорю ведь, тетушка – вам решать. Поначалу там... тяжело, конечно. Но оно того стоит.

– Уж вижу... – Жианна протянула мне свою чашу, и я сделала глоток.

Вино было не сладким, очень терпким, оно даже горчило. Наверно, то самое, выдержанное, никогда такого не пробовала, только легкие напитки для дам и девиц. Но я ведь уже взрослая, не так ли?

– Эдан тоже не жаловался, – сказала наконец Жианна. – И вернулся из обители совсем другим человеком. Как и ты.

– Не могу судить.

– Я зато могу. Не смотри так на меня, девочка. Я еще не выжила из ума и знаю, когда нужно промолчать. И куда отдать моих внучек, теперь тоже знаю, – ухмыльнулась она и привлекла меня к себе.

От нее пахло не так, как обычно от старух, о нет: вино и дорогие духи, вот чем благоухала Жианна!

– Надеюсь, им понравится, – только и сказала я.

Наверно, вид у меня был несчастный, потому что мама смотрела с тревогой, молчу уж о тете Мальсенте.

– Им понравится то, что я скажу, – Жианна еще крепче сжала мое плечо и шепнула на ухо: – А Эдана не бойся. Он не желает зла Альрику.

– Я понимаю, тетушка.

– Ты – понимаешь, остальным невдомек... – она посмотрела на тетю Мальсенту. – Не стану тебе рассказывать. Не здесь и не сейчас. Полночь уж скоро, не до того.

– Так я загляну к тебе, тетушка, когда все утихомирятся? – понятливо шепнула я.

– Только не промахнись, – тихонько засмеялась Жианна и похлопала меня по руке, – не угоди в чужую спальню...

Ну и шуточки у нее!