Текст книги "L'Yano (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

  – Господин? – с недоумением прозвучало тремя пролетами выше. – Вы это кому?

  – Тише, Уильям! – сердито отмахнулся хозяин замка. – Эти парни сказали мне, что здесь живет самый настоящий дракон. Надо его найти, пока он не нашел нас!

  – Но ведь это же ваш замок, – растерялся Его Высочество.

  – Вот именно! И он такой большой, что дракона я мог, в принципе, и не заметить!

  Дальше они искали крылатого ящера вчетвером. Уильям тоже обнажил меч, хотя и обозвал себя полным идиотом. Конечно, месяцем ранее замок посреди леса точно принадлежал дракону, но теперь? Когда светловолосый парень пользуется им так, будто прожил в запыленных залах целую вечность? Бред, крылатый звероящер не вынес бы присутствия человека, а если бы и вынес, то этим человеком была бы вышеупомянутая принцесса или, на худой конец, принц. Однако мужчины – и светловолосый парень, – настаивали, что он прячется рядом, хотя в зеленых насмешливых глазах последнего Уильям различил золотые искорки смеха.

  Подождав, пока охотники отвлекутся на загадочный шорох из кладовки, Его Высочество поймал хозяина замка за рукав и пожаловался:

  – Я голодный. У тебя нет чего-нибудь перекусить? И если нет, не пора ли нам пойти на правильную охоту?

  – Ради драконьего мяса мог бы и потерпеть, – пошутил светловолосый парень. – Эти ребята сказали, что оно страшно вкусное. Ну да и ладно, что ты будешь? Горячий суп с курятиной, картофель с грибами, благородный заплесневелый сыр, бутерброд или пирожное?

  Обилие выбора несколько смутило принца, но он мужественно решил:

  – Пирожное. А где ты его раздобудешь?

  – А там, – туманно пояснил хозяин замка, щелкнув пальцами. Гора кремовых пирожных на блюде свалилась Уильяму в руки откуда-то с потолка, и он потрясенно уставился на резные своды, ожидая увидеть портал в иное измерение, полное сладостей, – но своды были пусты, если не учитывать все ту же серую паутину.

  – Как ты это сделал? – шепотом поинтересовался юноша. И, памятуя, что светловолосый парень все еще ему не представился, добавил: – И кто ты вообще такой? Вчера я был не в состоянии что-либо спрашивать, но сегодня...

  – Для начала поешь, – в приказном порядке произнес тот.

  Уильям проворчал себе под нос что-то о противных выскочках и принялся есть пирожные. Охотники по-прежнему возились в кладовой, проклиная то темноту, то разбросанные повсюду швабры. Хозяин замка радостно к ним присоединился.

  – Ну что, вы его нашли?

  – Да если бы! – уязвленно заорал тот, что помладше. – Я не знаю, где именно прячется крылатая тварь, но я обязательно вырву ей чешую и выбью клыки, чтобы она перестала над нами издеваться!

  – Да вы сами над собой издеваетесь, – хмуро заметил принц, присаживаясь на подоконник. Грязный, разумеется, но после вчерашнего подаренную Тхеем одежду все равно было не спасти.

  – Заткнись, белоручка! – оскорбился охотник. – Если бы ты был достаточно внимательным и не сводил с чертового дракона глаз, мы бы уже давно ехали домой с его головой под мышкой!

  Уильям возвел свои несправедливо обвиненные глаза к небу. Сперва он горячо убеждал своих новых знакомых в том, что никакого дракона нет, и они пересекли поросшие лесом земли напрасно. Потом осознал, что с такими темпами об этом же донесут королеве Талайны, и все так же горячо завопил, что да, дракон где-то поблизости, но он хорошо скрывается, и даже с высоты башни его убежище нельзя отыскать.

  Пирожные, как и энтузиазм Его Высочества, закончились довольно быстро. Зато хозяин замка был готов слоняться по комнатам, пока охотники не состарятся и не умрут, а их скелеты не разлетятся на отдельные пожелтевшие кости.

  Однако едва сумерки упали на двор, мужчины бросили свое бесполезное занятие и смущенно уточнили, придет ли светловолосый парень и завтра. Тот гордо пообещал, что обязательно примет участие в дальнейших поисках, и, насвистывая, проводил товарищей до леса. Там он долго стоял, рассказывая им, где расположена самая надежная тропа и откуда на нее порой выходят бешеные медведи. Охотники внимали настороженно и слегка благоговейно, после чего наконец-то попрощались и ушли, скрипя сапогами и звеня доспехами.

  – Ну что ж, – горестно протянул хозяин замка, – теперь надо закрыть Великие Врата. Уильям, отойди, пожалуйста, к порогу – до него диапазон заклятия не достанет, и ты будешь в безопасности.

  – Я хочу еще пирожных, – недовольно пробурчал юноша. Он никак не мог определиться, обращаться к светловолосому парню на «вы» или на «ты», а еще – попросить ли его представиться или нет, поэтому настроение принца оставляло желать лучшего. Кроме того, его здорово бесили паутина и пыль, и он собирался было предложить хозяину замка нанять пару десятков слуг в ближайшем селении, но тому, кажется, всеобщее запустение и разруха приносили счастье.

  А «закрыть Великие Врата» – это, интересно, какие? Замок был окружен стеной, вероятно, лет сорок назад, а ныне она выглядела, как набор шероховатых камней, разбросанных по траве. Все, что сохранилось от великолепной конструкции – это тяжелые деревянные створки, обитые железом, да и то левая болталась на одной петле, прикидывая, не пора ли отвалиться.

  Светловолосый парень уселся в ее тени, прижался к старому дереву и забормотал нечто невразумительное – судя по всему, на языке Этвизы, потому что в его речи дважды повторилось популярное среди рыцарей слово "L"yano". Ничто не предвещало беды, но вдруг, под аккомпанемент кошмарного скрежета и треска, земля вокруг замка вспучилась и лопнула, порождая... новую каменную стену, крепкую, высокую – во все четыре человеческих роста, – с набором широких лестниц по внутренней стороне и дозорными башенками, предназначенными для стражи. Сломанные же ворота – как понял Уильям, те самые, Великие, – поспешно выровнялись, у столба выросла запасная петля, а сами по себе створки снаружи обросли шипами, угрожая любому, кто сунется в драконий замок без приглашения.

  Светловолосый парень поднялся и ласково улыбнулся:

  – Вот так. Жаль, что те парни из деревни сюда уже не придут.

  – Ты можешь пригласить их лично, если угодно, – ошалело отозвался Уильям. И тут же перешел в наступление: – Ты – маг? Мне как-то рассказывали, что порой маги сами убивают драконов и живут в их логовах, потому что это благотворно влияет на заклятия.

  Хозяин замка что-то сказал, но так тихо, что принц не разобрал даже отголосков.

  – Повтори, пожалуйста, – вежливо попросил он. – Я не расслышал.

  Светловолосый парень печально вздохнул.

  – Я не помню, кто я.

  – В смысле? – поразился Уильям. – Как это – не помнишь? Ты же вчера требовал, чтобы я тебе объяснил, откуда пришел и чего мне нужно...

  Его собеседник почему-то вспылил:

  – Разумеется, я требовал! Вообрази – приходит к тебе домой какой-то парень и говорит, что согласен выполнять любые обязанности, лишь бы ты не отправил его обратно. И ладно бы это произошло, когда я был... ну... понимаешь, в себе, но ты явился именно в то время, когда я был ранен и толком не понимал, что я такое и где, собственно, нахожусь. Во мне засело пятнадцать револьверных ядер, я смутно помнил, как рыцари Этвизы бросили свои мечи и выхватили иное оружие, помнил, как оно разрывало на части мое тело, как я боролся, отчаянно боролся около двух недель... Но, стоило мне отчаяться, стоило мне решить, что, раз до оружейной комнаты не добраться, лучше умереть – поблизости появился ты. Я ощутил твое присутствие сразу, еще на границе леса, я видел, как ты нарезаешь по нему круги. И сейчас – благодаря тебе, – я наконец-то внятно соображаю. Очень страшно быть ничего не понимающим овощем, у которого нет ничего, кроме рефлексов. Но все же меня упорно не покидает такое чувство, будто я забыл что-то важное, что-то чертовски важное и связанное как со мной, так и с этим замком.

  – Понятно, – чуть помедлив, кивнул Его Высочество. Для него подобные уровни рассуждений были недостижимы, поскольку юноша умер бы уже после первого ядра, и остальные четырнадцать пролетели мимо рухнувшего трупа. И все же он постарался вникнуть в откровения светловолосого парня, потому что светловолосый парень был единственным на многие мили человеком, способным ему помочь. – Если бы со мной пошел Тхей, он бы вытащил твои воспоминания прямо из черепушки. А так... я прошу прощения, что задал такой вопрос и причинил тебе неудобства. Но – если ты, конечно, не возражаешь, – я хотел бы спросить еще кое-что.

  – Давай, – с равнодушием обреченного позволил хозяин замка.

  – Ты помнишь, как тебя зовут?

  На этот раз вопрос Уильяма попал точно в цель. Светловолосый парень просиял, как золотая монета, и на радостях едва не расплакался. По крайней мере, взгляд у него был такой, будто слезы уже прятались под нижними веками, готовые рвануться на свет.

  – Имя-то я свое не забыл, – дрожащим голосом заговорил парень. – Имя-то я свое помню. Зови меня Эс, и я услышу твой зов, даже если нас будет разделять половина мира.

  Его Высочество с облегчением улыбнулся:

  – Приятно познакомиться.

  Ужин состоялся гораздо позже, чем Уильям привык, но зато было очень весело: Эс, вроде бы потерявший память, развлекал юношу историями о своей жизни, а жизнь его оказалась такой увлекательной, что талайнийский принц дважды промазал вилкой мимо рта, потому что вовсю таращился на хозяина замка и не замечал ничего, кроме худой фигуры напротив.

  Сам светловолосый парень ел мало, все больше болтал и пил вино, абсолютно не пьянея. Вино, кстати, имело замечательный вкус, но не имело этикетки виноделен Талайны. Скорее всего, эльфийское, непередаваемо терпкое, но при этом сладкое, оно очаровало Уильяма с первого глотка, и теперь он упрямо допытывался, откуда оно у Эса взялось.

  Приготовлением ужина хозяин замка сильно не заморачивался. Он лишь выбрал подходящую комнату, уверенно щелкнул пальцами – и весь мусор оттуда исчез, а поверхности так и заблистали образцовой чистотой. Уильям обрадовался и спросил, нельзя ли пощелкать пальцами и в башне, но светловолосый парень коротко на него цыкнул и повторил процедуру, не сходя с места. На столе тут же появилась белая кружевная скатерть и набор мясных блюд, а к ним – четыре салата, запеченный на курином жиру картофель, сыр, хлеб и колбаса из говядины. Оголодавший Уильям, по своему личному мнению, набросился на еду безо всякого стеснения. По мнению Эса, он сперва аккуратно накрыл штаны салфеткой и вымыл руки в тазике с холодной водой, но это для Его Высочества было такой мелочью, что сработало рефлекторно.

  – Как ты это провернул? – слопав первую порцию картошки, подал голос Уильям.

  – Что? – рассеянно уточнил Эс. И сам же себе ответил: – А-а-а, ужин приготовил? Не помню. Я откуда-то знаю, что могу так делать, и у меня в уме вертится необходимая формула, но как именно она срабатывает, я без понятия. Главное, что мы сыты, слегка пьяны и довольны.

  – Мне бы такое простое ко всему отношение, – протянул Его Высочество. – Ты всегда был таким?

  – Наверное.

  Юноша улыбнулся. Ему хватило одного дня, чтобы понять: характер у хозяина замка весьма дурашливый, и от него не стоит ожидать многого. Но эта черта, обворожительно легкая, позволяла ему выгодно отличаться от людей, обитавших в Лайвере, и, вероятно, поэтому Эс так нравился талайнийскому принцу. Да и деревенские охотники, по сравнению с командиром королевской стражи, были не так плохи. И вся эта жизнь вдали от крупных поселений, пускай и короткая...

  – В замке есть одно место, – тихо обратился к Уильяму светловолосый парень, – куда тебе не стоит заходить. Оно расположено в северном крыле, между Иройной и Вельной...

  – Кем-кем? – приподнял брови Его Высочество.

  – Ну, между башнями, – все так же тихо пояснил Эс. – Мила – самая высокая башня северного крыла, та, где расположена твоя комната. Следующая от нее – Иройна, а последняя – Вельна. Вот как раз между ними, в старом корпусе имеется тронный зал, и в нем... в общем... – хозяин замка перевел ясный зеленый взгляд на окно, поморщился и закончил: – В общем, тебе нужно обходить его десятой дорогой.

  – Почему?

  – Пожалуйста, поверь мне на слово. Будет некрасиво, если я упомяну об этом сейчас, пока ты ужинаешь. Но потом, если у тебя вдруг появится желание повидать короля хайли, я сам тебя отведу. Мы договорились?

  – Да, – покладисто согласился Уильям. Нет ничего сложного в том, чтобы избегать какого-то зала. Да и в любой сказке есть определенное правило: дракон, похитивший принцессу, обязательно запрещает ей посещать покои, где спрятаны его сокровища или, например, скелеты врагов... Право, жаль, что Эс не крылатый звероящер. Хотя и у него есть свои достоинства: ровно сидит за столом, аккуратно пользуется вилкой, ведет себя грациозно, словно аристократ... но сдержанности у него, безусловно, нет и в помине. – А в южном крыле у башен тоже есть имена? И сам по себе замок, я полагаю, как-нибудь называется?

  – Льяно, – мечтательно улыбнулся Эс. – Замок называется Льяно. А башни в южном крыле, начиная от самой высокой, подписаны как Улу, Фильта и Кано. Благодаря им довольно просто посчитать комнаты и сориентироваться. Рекомендую.

  Уильям покраснел:

  – Ты что, помнишь, как я потерялся?

  – Я все помню. С того момента, как ты меня отыскал – все. Тяжелый был день, но интересный, я все ломал себе голову – какого черта ты стараешься мне помочь. И едва не умер от счастья, получив...

  Он запнулся и побледнел. Его Высочество испугался, что хозяин подавился или, чего хуже, действительно собирается умереть, но тот всего лишь уронил серебряную вилку и произнес:

  – В тот день я высказал свое удивление по этому поводу – и заявил, что люди обычно поступают с точностью до наоборот.

  Уильям нахмурился. Глотнув самогона, он забыл почти все, что происходило после удара ножом по черепу. Но если его собеседник говорил, что высказывал свое удивление – значит, высказывал. Хотя звучит действительно странно...

  – Послушай, Уильям, – каким-то пустым, обесцвеченным тоном позвал Эс. – Ты не знаешь, почему я так выразился?

  Его Высочество с явным сожалением развел руками:

  – Нет. Извини, Эс, но я не знаю.

  – Понятно.

  Светловолосый парень встал, поклонился и направился к двери. Он выглядел обескураженным, и принц невольно забеспокоился, но дубовая створка за спиной хозяина замка непреклонно закрылась, и юноша оказался предоставленным самому себе.

  Нужно отметить, что сегодня у него получилось добраться до своих комнат, минуя опасные повороты и неправильные лестницы. Традиция «потеряться» с позором улетела в туман, и Уильям сел на краешек огромной кровати, прикидывая, расстелить ее или вне Талайны можно спать прямо на покрывале.

  Эс же, в свою очередь, долго бродил по сырым коридорам замка, время от времени привычно щелкая пальцами. Пыль покорно исчезала, от пауков оставались одни воспоминания, осколки дорогих ваз и витражных стекол рассыпались мелким золотым крошевом и тоже покидали замок. Очередной переход – мимо галереи и широкой лестницы, ведущей во двор, – показался Эсу более знакомым, чем другие, и он прошелся по нему трижды, меняя скорость.

  Что-то было не так. Что-то было ошибкой, и светловолосый парень мучительно пытался найти ее среди сотен вроде бы обычных картин. Ошибка смеялась и пряталась, ныряла в тени и выпрыгивала в яркие краски, смущая хозяина замка все сильнее. В конце концов он сердито размахнулся и ударил кулаком по стене.

  Стена хрустнула, и вверх, к белому ребристому своду, поползли глубокие трещины.

  Эс попытался расслабиться, но ярость почему-то нарастала и бурлила в нем, будто лава. Сердце не выдержало и сорвалось в лихорадочный частый бой, тарабаня по груди изнутри так, что у парня подогнулись колени. Он упал, закрыл уши ладонями – и, ощутив острое грубое прикосновение, сразу же их убрал.

  И потрясенно уставился на гладкие черные когти, выросшие вместо ногтей.

  Он закричал, но крик утонул в замковых коридорах и не достиг вершины самой высокой башни, где Уильям, облегченно вздохнув, откинулся на подушки и приготовился мирно спать.

  Зато ее достиг жуткий грохот, невыносимый кровожадный рев и хлопанье колоссальных крыльев, сотрясших замок до основания.

  Его Высочество подскочил, неприлично выругался и метнулся к распахнутому окну. Снаружи выло, рычало и било крыльями здоровенное чудовище цвета выгоревшего на солнце песка, а его обезумевший зеленый взгляд слепо шарил по Льяно, будто надеясь зацепиться за что-то ценное, что-то такое, что могло вернуть его к изначальному, человеческому виду.

  «Говорят, он героически пал в бою с тем кошмарным песочным ящером...»

  – С таким попробуй не пасть, – нервно хохотнул Уильям. Он видел – это все еще Эс, дурашливый зеленоглазый хозяин замка, настоящий друг и, как выяснилось, дракон...

  Звероящер напомнил Его Высочеству о том Эсе, который растерянно, с безумным выражением на худом лице бродил по комнатам, умоляя о помощи и удерживая натиск пятнадцати револьверных ядер, утонувших в его теле. О том Эсе, который беспомощно лежал посреди внешнего двора, неспособный добраться до своих покоев.

  И он, перегнувшись через подоконник, отчаянно заорал:

  – Эс! – и, убедившись, что дракон обратил на него внимание, продолжил: – Немедленно приди в себя!

  Драконий рык оборвался. Крылатое существо метнулось было навстречу принцу, но на полпути то ли споткнулось, то ли каким-то иным образом пострадало и, сломав половину перекрытий корпуса между башнями, замерло, с видимым трудом вдыхая и выдыхая воздух.

   ГЛАВА ПЯТАЯ,

   В КОТОРОЙ УИЛЬЯМ КОЕ-ЧТО ВСПОМИНАЕТ

  Наступало раннее утро. Полоса горизонта обрастала мутным зеленоватым сиянием, облака тяжело уползали к югу, теплый ветер нежно касался голубых замковых знамен, впервые обнаруженных Уильямом. Скорее всего, до сих пор он просто не оказывался в Иройне, откуда открывался роскошный вид на верхушки полуразваленного южного корпуса.

  Знамена были украшены темно-синей вышивкой: звездчатые цветы на тонких извилистых стеблях, с крупными, похожими на сердца листьями. Его Высочество где-то их видел, скорее всего – в талайнийской библиотеке, но память упрямо отказывалась делиться подробностями, и юноша, сердитый, сонный, уставший, уселся на диван и мрачно уставился на Эса.

  Тот, абсолютно дезориентированный, лежал под старым пуховым одеялом.

  Разломав солидную часть собственного замка, знаменитый песочный дракон потерял сознание, и Уильям припомнил, что по крайней мере одно ядро зацепило его мозг, и насколько оно его повредило – большая загадка. Может, Эсу потому и отшибло память о втором облике и магии, что рана под черепом была куда более серьезной, чем он посчитал.

  Его Высочество сидел справа от постели, порой поглядывая на древнюю запыленную книгу в кожаном переплете. Знакомые литеры складывались в абсолютно незнакомые слова, и юноша злился на них, на себя, на Льяно и на хозяина замка, потому что из-за них он был вынужден отказаться от ночного сна и теперь чувствовал себя так, будто его долго и увлеченно били. И все же они задевали какую-то очень далекую, слабую и прежде ни разу не звучавшую струну в душе принца, и он продолжал зачарованно скользить рассеянным взглядом по надписи «HAIENELE».

  Эс аккуратно пошевелился, явно стараясь не тревожить глубокие ссадины – результат падения камней и трудного пути от развалин к Иройне. Когда светловолосый парень утратил драконий облик и вернул себе свой, Уильям был вынужден тащить его в чудом уцелевший кусок южного корпуса. Там Эс более-менее очнулся и, пошатываясь, медленно зашагал к винтовым лестницам башни. Мужественно их миновал (наверное, сказывались годы тренировок), залез на кровать, уткнулся носом в подушку, зачем-то ее понюхал и уснул, блаженно посапывая.

  Его Высочество ожидал, что раны Эса традиционно заживут, не успев появиться, но они ярко пламенели на его руках, скулах и спине. Впрочем, самому хозяину замка это не мешало, и, едва солнце нашло в себе силы выбраться из-за края мира, он распахнул зеленые глаза, рывком сел и принялся ощупывать свое тело, словно боялся, что где-нибудь чего-нибудь не хватает.

  – Доброе утро, – негромко произнес Уильям, сдерживая зевок. Спать хотелось невероятно сильно, и он сменил позу, прижавшись левой щекой к подлокотнику дивана. Подумаешь, нет подушки – после ночевок в закрытом экипаже перестаешь переживать из-за таких мелочей. – Как ты себя чувствуешь?

  – Уильям, мне кажется, – доверительным полушепотом сообщил Эс, – что дракон все-таки где-то рядом.

  – Да, мне тоже так кажется, – терпеливо вздохнул Его Высочество. – Послушай, ты не мог бы сотворить немного еды? Я страшно голодный, ты же со вчерашнего дня тут валяешься. Я подумывал сходить на охоту, но ворота не открываются, да и лес...

  Он содрогнулся, памятуя, как яростно зашелестели деревья, обнаружив, что песочный звероящер вполне себе жив. На мгновение Уильяму почудилось, будто они шепчут: «Уходи, уходи прочь!», но стоило тряхнуть головой, как наваждение пропало, и над башнями нависла мертвая тишина.

  – Разумеется, мог бы, – деловито согласился хозяин замка. – Чего бы тебе хотелось?

  – Подошел бы даже бутерброд.

  Уверенный щелчок пальцев, и бутерброд, а с ним – полный кубок легкого эльфийского эля плавно опустились на стол перед Уильямом. Он вяло сообразил, что надо бы, пожалуй, встать, а еще – вымыть руки, до сих пор перепачканные каменной крошкой и кровью Эса, но силы стремительно исчезали, и он перекусил лежа, мстительно размышляя, как вопила бы приемная мать, если бы наткнулась на него сегодня.

  – Спасибо, Эс, – пробормотал юноша, закрывая глаза. Рассветные розовые лучи смущенно переметнулись на другую сторону комнаты, лишь бы не тревожить измотанного принца. – Ты хороший парень. Если не возражаешь, я немного посплю, а потом...

  Он уснул, не успев договорить, и хозяин замка невольно улыбнулся. Разбитые губы отозвались болью, и он, покинув постель, с недоумением уставился на свое отражение в зеркале – побитое, помятое, бледное, – после чего опять покосился на Уильяма, наконец-то обнаружив, что состояние Его Высочества совсем не уступает его личному.

  – Что же случилось?.. – почти испуганно прошептал он. Сам по себе, страх был самой невнушительной и редкой эмоцией хозяина замка, но сейчас приобрел такую мощь, что у Эса перехватило дыхание.

  Продолжая смотреть в зеркало, он увидел, как человеческие черты лица изменяются, ломаются, вытягиваются, и проступает лицо драконье. Клыкастое, угловатое, покрытое чешуей, с короной из роговых наростов, оно насмешливо приоткрыло пасть, и хозяин замка отшатнулся, жалея, что под рукой нет ни меча, ни ножа, ни хотя бы вилки.

  И – вспомнил.

  Дракон действительно был поблизости. Расчетливый, хитрый, голодный, песочного, как волосы хозяина замка, цвета. Он был так близко, что спрятаться от него не сумела бы даже крохотная фея. И Эс, обернувшись на Уильяма, беззвучно рассмеялся, сдерживая рык, подступивший к пока еще человеческому горлу.

  Его Высочество ошибался. Обычно у светловолосого парня хватало выдержки, чтобы не показывать никому свою вторую ипостась. Но случайный, неожиданно удачный выстрел глупого рыцаря, мечтавшего убить крылатую зверюгу, сильно повлиял на ее сознание, и, чтобы спастись, она отправилась убивать. Давно, куда раньше, чем Эс предполагал. И только сейчас, когда регенерация, наконец, подошла к закономерному итогу, он осознал, скольких людей уничтожил и сколькими, Боги упаси, пообедал, пока чертово револьверное ядро торчало под его черепом.

  Последняя атака рыцарей Этвизы не имела ничего общего с тем одиноким выстрелом, из-за которого ближайшие королевства узнали о песочном ящере. Она произошла несколькими годами позже, и все эти годы Эс попеременно был собой – и кем-то еще, кем-то ненасытным, жестоким и...

  ...и если бы не Уильям...

  Съежившись на полу у зеркала, хозяин замка благодарно взглянул на талайнийского принца. Юноша спал – потрясающе спокойно для того, кто недавно помогал дракону. Вдохнув – и осторожно, неуверенно выдохнув, Эс направился к постели, сдернул с нее пуховое одеяло и укрыл своего незваного гостя – и друга, первого друга с тех пор, как...

  Из комнаты на вершине Иройны он выходил в таком подавленном состоянии, будто растоптал целый отряд рыцарей. Да так оно, по сути, и было.

  Сломанную часть южного корпуса он починил тем же методом, что и стену, и Великие Врата. Обновленная, она стала выглядеть гораздо свежее, чем северное крыло, и Эс планомерно обошел весь замок, избавляясь от пыли, грязи, паутины и крохотных, но весомых увечий. А закончив, с теплотой огляделся и направился в тронный зал, прикидывая, не пора ли последовать примеру того, кто вот уже семнадцать с половиной лет там отдыхал.

  Колоссальное помещение, украшенное фресками, было погружено в полумрак. Очередной уверенный щелчок пальцами, и пыль пристыженно убралась, а свечи в канделябрах у колонн – зажглись. Неторопливые шаги Эса порождали эхо, и оно бродило из угла в угол, слепо натыкаясь на стены.

  Королева Талайны любила, когда на фресках изображали Богов, ангелят и небесное царство, предназначенное для погибших людей, откуда они посматривают на живых, чтобы убедиться – их потомки не становятся причинами известных бед. А король Драконьего Леса – потемневший от времени, высохший скелет на троне, – любил море. И оно окружало его, как диковинная защита от любых невзгод – вторая после армии народа хайли, бессмертной, сильной, бесконечно верной. Синий, голубой и белый цвета причудливо переплетались, образуя волны, к ним примешивался черный и серый, изображая дельфинов, китов, мелких беспокойных рыбешек и далекие силуэты кораблей – чудесных кораблей архипелага Эсвиан, изящных и смертоносных, словно стилет, спрятанный в рукаве убийцы...

  На спинке трона печально поблескивали сапфиры, оправленные в золото. Их тоже затянуло пылью, и нынешний хозяин замка вытер ее изодранным рукавом. Камни посветлели, но не перестали нагонять на него тоску – лишенные короля, запертые посреди погибшего леса, где отныне жили только зайцы, медведи и прочая неразумная живность.

  Книга, прихваченная светловолосым парнем со стола в башне, вкрадчиво зашелестела страницами. Ее содержимое Эс едва ли не выучил, то и дело пролистывая главы, написанные древним, как мир, языком народа хайли. Сперва он надеялся, что скелет короля восстанет и вновь наденет корону, но шли годы, а венценосный мертвец был по-прежнему неподвижным и равнодушным, словно камень. Тогда нынешний хозяин замка решил, что необходимо найти нового короля, но хайли уснули вместе со своим лесом, а в людях не было и десятой доли волшебной крови, протекавшей в жилах у создателей твердыни Льяно.

  Достигнув ступеней у трона, Эс почтительно поклонился – от маленьких драконов требовали уважения к мертвым, и оно въедалось в их повадки так прочно, словно его заложила туда природа. К примеру, образ матери из разума светловолосого парня давно стерся, но законы, озвученные ее голосом, упорно жили.

  С тех пор, как он прочитал книгу лесного народа, у него появилась традиция: бормотать, словно молитву, какой-нибудь определенный фрагмент, чтобы мертвому королю было не так скучно сидеть в одиночестве. Поразмыслив, он спрятал древний фолиант за пазуху и монотонно зачастил:

  – И стали они прекрасны, как лунный свет, чисты, как холодные родники, и коварны, как лисье племя. И стали они верны своему правителю, как отцу, и заточили острые копья, и построили замок, и дома на деревьях, и высокие неприступные стены, чтобы никто из людей не пересекал намеченные границы...

  Но надолго Эса не хватило, и он, плюнув на условности, брякнул:

  – Давно я сюда не заходил, правда? Мне, если тебе, разумеется, любопытно, здорово отшибло память. И если бы не тот замечательный мальчик, которому ты позволил обойти чары Великих Врат, я бы вряд ли смог вернуться обратно. Признайся, старик, ты что-то замышляешь, верно? Сидишь такой невозмутимый, весь из себя дохлый, но я-то знаю, что силенок у тебя еще ого-го!..

  Ответом ему послужила кошмарная улыбка скелета. Или скорее оскал, но Эса он вполне удовлетворил, и парень, бодро насвистывая, пошел к выходу.

  Листва бесконечного зеленого леса колыхалась на ветру, похожая на морские волны. Низкое осеннее небо, затянутое черными тучами, порой бросало в нее синие копья молний, и вокруг на мгновение становилось светло, как днем.

  Испуганная девушка сидела в углу кровати, под голубым бархатным балдахином, и слепо таращилась в окно.

  – Перестань, дорогая, – говорил высокий мужчина с абсолютно белыми волосами и карминовыми глазами, где переливались россыпью граней звездчатые зрачки. – Это просто гроза. Она тебя не обидит, она...

  Мужчина запнулся, потому что девушка дернулась и зажмурилась, увидев очередную молнию. Под ее ударом вроде бы насквозь промокшее дерево вспыхнуло, будто щепка, и озарило крохотные дома народа хайли зловещим багровым светом.

  – А, черт побери! – выругался мужчина, закрывая окно. На его белых волосах поблескивала корона, украшенная сапфирами – верный признак того, что отец испуганной девушки вот уже второе столетие правил Драконьим лесом, правил мудро и преданно, отдавая ему куда больше сил, чем следовало бы.

  Девушка заплакала, и ее мягкий, но какой-то неправильный голос больно резанул по ушам. Его Величество опустился на кровать рядом с ней, осторожно притянул дочь к себе и забормотал:

  – Ну же, перестань, Элизабет. Вспомни, ты – принцесса лесного племени, единственная, кто может повлиять на переговоры с людьми. Прошу тебя, дорогая. Этвиза и Талайна готовы продолжить бессмысленную войну, а мы не устоим перед ними обоими. Наша армия верна и свирепа, но рыцари и воины Загорья задавят ее количеством, и...

  Он пытался убедить принцессу еще долгое время, но Уильяму показалось, что она не слышит ни слова. Красивая, до мелочей похожая на спящего талайнийского принца, девушка беспомощно пряталась за отцом, ожидая, что новая молния вот-вот вонзится острием в башню, и тогда...

  Картина изменилась. Король народа хайли сидел в удобном кресле, обтянутом кожей, и весело что-то обсуждал с молодым парнем, закованным в тяжелые латы. В синих радужках его собеседника светились те же звездчатые зрачки, окруженные розоватой каймой.

  Слуги распахнули двустворчатую деревянную дверь, и порог зала переступили четверо – недовольный человек в теплой меховой куртке, худая женщина с высокой ненадежной прической, священник и рыцарь, чье лицо пряталось под забралом шлема. Они уселись напротив, не скрывая своей враждебности, и молча уставились на хозяина Драконьего леса.