Текст книги "L'Yano (СИ)"

Автор книги: Кира Соловьёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

  ГЛАВА ПЕРВАЯ,

   В КОТОРОЙ УИЛЬЯМ НАНИМАЕТ ЛЮДЕЙ

  – ...таким образом, я имею честь донести до Вашего Величества, что...

  Принц Уильям вздохнул и позволил себе слегка изменить позу – затекшие плечи требовали перестать сидеть на краю неудобного трона и наконец-то использовать его спинку по назначению. Уголком зрения он отметил, как недовольно дрогнули веки приемной матери и как побледнел посол, посчитавший, будто негодование королевы относится к нему.

  – Ваше Величество?.. – опасливо окликнул мужчина, судорожно сжимая свиток пергамента, исчерканный косым, чуть округлым, неряшливым детским почерком. Уильям слышал, что в Этвизе грамоте обучаются лишь те, кто не собирается посвятить себя рыцарству, а кровный наследник старого короля уже без малого десять лет носился по трактам и пустошам, уничтожая упырей и мечтая добыть голову дракона – самый почетный и самый потрясающий трофей для охотника за нежитью. Какого черта принца, единственную надежду страны, отпускают в такие опасные приключения, Уильям не понимал.

  – Все в порядке, господин Лет, – улыбнулась королева. – Продолжайте. Я немного... отвлеклась, но полагаю, что причина моей промашки перестанет вести себя, как избалованный ребенок.

  Она многозначительно покосилась на сына. Уильям, не будь дурак, пропустил ее слова мимо ушей и притворился, что всецело поглощен докладом посла.

  Чертов мужик распинался третий час, и, честно говоря, Уильям уже слабо помнил, зачем он вообще пришел. Вроде бы все начиналось с обычной жалобы на пещерных гномов – кровожадное племя, привыкшее завтракать, обедать и ужинать человечиной, желательно живой, – а потом скатилось к предложению объединиться против горных великанов, чтобы единожды и навеки стереть с лица земли этот проклятый народ. Посол передавал идею короля Этвизы размашисто и пространно, не скупясь на аналогии, словно какой-нибудь менестрель. Спустя час Уильям позволил себе постучать пальцами по правому подлокотнику трона, спустя два у него разболелась голова, а спустя три он тихо возненавидел и посла, и соседнее королевство, и свою мать, заявившую, что наследник престола обязан вместе с ней решать государственные дела.

  Решать государственные дела, ха! Уильям бы ей поверил, если бы она хоть раз поинтересовалась его мнением. Но королева предпочитала действовать сама, а затем читала сыну лекции на тему: «как не ударить в грязь лицом перед благородными», «как вести себя подчеркнуто вежливо перед вражескими гонцами», «как спровадить рыцаря, всерьез уверенного, что ему досталось трудное бремя спасения мира» и так далее. По-настоящему серьезных проблем у Талайны, самого западного королевства Тринны, сейчас не было – перемирие с бывшими врагами повторно подписали около полугода назад, с эльфами заключили долгосрочный торговый союз, великанов отвадили от границ у горного хребта Альдамас, а дикие племена людей спровадили далеко за Звездное Озеро, туда, где, по слухам, обитали драконы. Много рыцарей ушло в том же направлении, но ни один не вернулся – вероятно, драконы были голодными и радостно подзакусили всеми, кто рискнул вылезти из обжитых земель.

  Посол закончил свою бестолковую речь вечером, когда солнце уже опускалось за городские стены и в тронном зале стало полутемно. Молчаливые слуги зажгли свечи, а Ресвайт, командир королевской стражи, встал рядом с Ее Величеством, намекая, что приемное время давно закончилось. Посол поспешил откланяться, поблагодарить за внимание и попросить предоставить ему ответное письмо не позднее завтрашнего заката. Королева заявила, что ответит немедленно, попыталась преподать Уильяму урок вежливости и терпения, но обнаружила, что он тоже странно побледнел и сжал губы в тонкую линию, а серые глаза сощурил так болезненно, будто в них насыпали песка.

  – Ступай к себе, Уильям, – сжалилась она. – Доброй ночи.

  – Доброй ночи, Ваше Величество, – поклонился принц.

  Коридоры столичного замка были пустынны и холодны, хотя на дворе стояла ранняя осень. Летняя жара отвоевала себе солидный кусок сентября и беспощадно терзала всех, кто рисковал выйти за порог, однако замок, пронизанный сквозняками, отвоевать не могла.

  Личные апартаменты принца Уильяма располагались в северном крыле замка, недалеко от галерей с редкими картинами, скульптурами и предметами старины. Здесь же была и библиотека – просторное помещение, пропитанное запахом пыли и старой бумаги, – и рабочая комната придворного художника, и маленькая камора, где пряталась королевская стража, чтобы в случае опасности успеть добежать до Его Высочества и вдоволь позвенеть мечами. Правда, сперва ей следовало миновать двухстворчатые дубовые двери, запертые с той стороны.

  На ночь Уильям закрывал не только их. Он закрывал и ставни, чтобы никто не потревожил его чуткий сон. Кроме того, за последний год множество людей покушалось на жизнь принца, чтобы передать управление Талайной в более крепкие и сильные руки, и ему четыре раза пришлось самостоятельно браться за меч, потому что стража обреченно вопила и умоляла впустить ее где-то за тяжелыми створками. Хорошо, что королева позаботилась нанять мастера, обучившего ее сына фехтованию, и что этот мастер оказался весьма талантливым и верным своему ремеслу человеком.

  Не раздеваясь, принц Уильям забрался под одеяло, но уснуть не сумел. Боль медленно, мучительно расползалась по всей голове, вызывая острое желание то ли застрелиться, то ли зарезаться, причем как можно быстрее. Мысли путались и пропадали, словно их кто-то пожирал, и в конце концов осталась лишь одна: «Как же мне все это надоело!» Постоянные приемы, упреки матери, ледяное равнодушие отца, насмешки знати – мол, если такой никчемный принц и добьется трона, то править будет неделю, а потом его по-тихому свергнут. Потому что если в династии Хиллов и был кто-то, достойный короны, то этот кто-то лежал в могиле и заслуженно отдыхал, а Талайной руководили загребущие лапы матери Уильяма. Все верили, что принц от нее не отличается, а если и отличается, то лишь в пользу своего отца – толстого, лысого, вечно голодного человека, после смерти первой жены почти переехавшего на кухню и непрерывно жующего то фазанье мясо, то диковинные салаты. Уильям старательно его избегал, но порой судьба была беспощадна, и чертов свиноподобный король представал перед сыном во всей своей красе, роняя крошки на воротник белого камзола.

  Белый цвет считался неизменным символом Талайны, а потому королевская семья носила одежду исключительно светлую и перемещалась по замку так осторожно, будто любая крохотная пылинка грозила им гибелью.

  Сбежать бы из такого дома к чертовой матери, куда-нибудь за Драконий Лес, в эльфийские земли. Жаль, что остроухий народ вряд ли станет покрывать Уильяма перед королевой, опасаясь накликать на себя войну. Хотя как, любопытно, будут воевать эльфы и люди, чьи государства расположены у разных берегов континента? Разве что Вилейн позволит им сойтись в битве на своих полях – при условии, что победивший потом все уберет.

  Наверное, на принца повлияла усталость, но он, перевернувшись на другой бок, подумал – а что, если бежать не через Драконий Лес, а, собственно, как раз в него? Разумеется, там должны быть крылатые звероящеры, падкие до принцесс. Так, может, они и на принцев падки? Тем более что Уильям выглядел совсем неплохо – гораздо лучше, чем тот же наследник Этвизы, помешанный на битвах с нежитью. Хм...

  Юноша приподнялся на локтях. Драконов он боялся. Куда больше пугала жизнь в холодных серых стенах, бок о бок с обезумевшими родителями. Ему-то всего девятнадцать лет, он еще очень молод и, вне всякого сомнения, способен добиться расположения дракона, особенно если этот дракон не успел сильно обойти Уильяма по возрасту. Так почему бы и не...

  Рукоять меча привычно легла в ладонь, лук со снятой тетивой позволил себя погладить не хуже домашнего питомца. Оперение стрел, голубое с красным, привычно пощекотало кожу. В Альдамасе еще сохранилось несколько деревень великанов, но там были и деревни людей, обученных с ними сражаться. Главное – не нарваться на банду разбойников. Когда противник превосходит тебя размерами – это еще полбеды, но когда проблема в количестве... к примеру, с двумя десятками вооруженных людей не совладает и самый хитроумный мастер, даже умей он двигаться быстрее ветра. Кто-нибудь да умудрится удачно подставить острие кинжала или банальную подножку, порой смертоносную в горах.

  Нет, уходить без подготовки нельзя. Во-первых, скоро начнутся дожди, а среди ущелий спрятаться от них практически негде – набредешь на пещеру, найдешь внутри голодных гномов и пожалеешь, что родился на свет. Во-вторых, надо запастись провизией. В-третьих, обставить все так, чтобы королеве некуда было посылать погоню – скрываться от гарнизона, прекрасно вышколенного, полного талантливых людей и, что куда важнее, следопытов, не входило в планы Уильяма. А в-четвертых – эти планы следовало еще сочинить, и сочинить с трезвой головой, а не с этой, напоминающей пчелиный улей...

  Его Высочество вновь забрался под одеяло, обнял подушку и наконец-то задремал, надеясь, что следующий день окажется хоть немного приятнее.

  Проснулся он к обеду – и был искренне потрясен тем, что никто до сих пор не посмел выломать двери. Неторопливо одевшись, собравшись и причесавшись (справа от пробора волосы традиционно не хотели укладываться ровно), Уильям покинул свои покои.

  Тишина, царившая в коридоре, давила на принца весомее надгробного камня. Лишь в западном крыле замка, там, где располагались рабочие комнаты, звенели голоса слуг, а тронный и приемные залы были пусты, словно король и королева разом скончались и наконец-то уступили Талайну сыну.

  Недоумевая, куда они могли подеваться, юноша вышел в сад. И не ошибся – Ее Величество, сегодня – в роскошном платье с глубоким декольте и серебряным шитьем по юбке, – сидела в своей любимой беседке, прижав левую ладонь к сердцу и читая письмо, заверенное печатью Саберны. Уильям, не спеша отрывать ее от вышеуказанного занятия, остановился у входа.

  Саберна – гномье королевство, расположенное чуть восточнее Этвизы, у первых границ с эльфийскими землями, – была местом шумным, диким, самоуверенным и донельзя гордым. Гномы ненавидели эльфов, а эльфы – гномов, и взаимная вражда то и дело приводила к битвам, довольно жестоким для нынешнего спокойного мира. Зато в Саберне жили и работали кузнецы, чей труд – отличное оружие из редких, многими забытых сплавов, – разлетался по всему миру. Чтобы носить на поясе меч, выкованный гномами, надо было заплатить кругленькую сумму – но это было замечательное, верное оружие в руках воина, из какой бы расы он ни происходил. Жаль, что, увлеченные своей враждой с эльфами, гномы все реже и реже работали в кузницах.

  Королева закончила читать и так посмотрела на Уильяма, что ему стало не по себе.

  – Доброе утро, Ваше Величество, – тем не менее сказал он. – Рад видеть вас в добром здравии.

  – Уильям, сынок! – сентиментально воскликнула королева, вскакивая и заключая принца в объятия.

  Ничего подобного Уильям не ожидал. Он покорно выслушал и слезливую, невразумительную речь, и глупые поздравления – интересно, с чем? Ее же Величество, растроганная то ли письмом, то ли внезапным визитом чужого, по сути, ребенка, сжимала его лопатки с такой страстью, будто вознамерилась их сломать.

  – Я так счастлива! Я так довольна! Признайся, мальчик мой, ты тоже давно мечтал об этом письме! Вот, возьми, ты имеешь полное право...

  И она всучила Уильяму пергамент, измятый после бестолкового проявления чувств. От него пахло вербеной, дорогим чернилом и... порохом, различил юноша, принюхавшись. Наклонные руны, выведенные легко и, похоже, быстро, были настоящим благословением Богов после вчерашнего свитка от короля Этвизы.

  "Ваше Величество,

  с радостью сообщаем, что Наша дочь, венценосная принцесса Хайна, согласилась на брак с Вашим сыном, венценосным принцем Уильямом, рожденным ночью под знаменами Альдамаса, древнего королевства Наших пращуров. Передайте ему, что Хайна приглашает своего жениха погостить у Нас пару месяцев, желая познакомить его с ближайшей родней. Любые развлечения, коих венценосный принц возжелает, Мы обязуемся ему предоставить, а также вернуть домой в целости и сохранности к началу зимы, до закрытия перевалов.

  С любовью,

  Неденит, единственный праведный король Саберны и властитель гномов, наследник Веальта, сына Дигеры, дочери Устагарда".

  Уильяму резко поплохело, но виду он не подал.

  – Что это значит?

  – Как – что? – всплеснула руками королева. – Ты женишься на прекрасной принцессе, объединяешь наши земли, заключаешь крайне удачный союз, и, безусловно, получаешь... Уильям? Что с тобой?

  Пошатнувшийся юноша присел на порог беседки, нисколько не заботясь о своем идеальном белом костюме.

  – Ты предлагаешь мне жениться... на гномихе? – безнадежно повторил он.

  – Я не предлагаю, – с улыбкой возразила Ее Величество. – Я приказываю. Ты возьмешь в жены госпожу Хайну, и вместе вы приведете к единству наши народы, чтобы... Уильям, что ты делаешь? Неужели для тебя это совсем не имеет значения?

  Нервный хрипловатый смех Его Высочества тут же стих, подавленный моральным превосходством противника. Чертова королева была уверена, что поступает правильно. Ну да, ей-то хорошо – гномья казна плавно перекочует в казну Талайны, половина кузнецов начнет работать во благо людей, торговля оружием, опять же, благотворно повлияет на материальное состояние королевства... но не такой же ценой!

  Уильям был невысоким, стройным, довольно хрупким человеком. И все же, несмотря на это, любой гном едва дотягивался макушкой до его ребер. Ко всему, о низкорослом народе-сородиче гномов пещерных часто ходили не самые добрые слухи – мол, они и моются раз в месяц, и женщины у них бородатые, и волосы у них растут, Боже помилуй, не только на голове.

  У принца потемнело в глазах, и он понял, что брака с бородатой женщиной просто не переживет. Либо сердце благополучно не выдержит, либо ядро из револьвера случайно окажется где-нибудь в его мозгах, неподалеку от виска...

  Но если показать королеве, как решительно он настроен против госпожи Хайны, она выставит повсюду стражу и лишит Уильяма всяких шансов спастись. У него определенно есть преимущество – приемная мать понятия не имеет, что за мысли посещали наследника Талайны ночью, и не верит, что он способен отважиться на такой дерзкий поступок.

  – Хорошо, мама, – покорно вздохнул он. – Я все понял. Напиши, пожалуйста, принцессе Хайне, что я прибуду в Саберну никак не позднее конца сентября. Или будет лучше, если я напишу сам?

  Его Высочество изобразил полнейшую готовность сочинить такой любовный роман, что у несчастной гномихи не хватит ума, чтобы оценить каждую его деталь.

  – Давай-ка напишем вместе, – смягчилась королева. – Принеси мне свое послание к закату, Уильям. Я буду ждать в часовой башне.

  Принц вежливо поклонился, поцеловал протянутую ладонь и неторопливо, даже мечтательно убрался восвояси. По дороге он что-то напевал, так, что любой мог подумать, будто Его Высочество неожиданно влюбился.

  Разумеется, на самом деле в душе Уильяма бушевали адские смерчи. Больше всего он хотел, чтобы Талайна немедленно сгорела, и ничего страшного, если она сгорит вместе с ним. Еще было бы неплохо, если бы сгорела Саберна или схлопотала сердечный приступ его приемная мать. Но, пока принц воображал страшные, почерневшие от жара пустоши, с его лица не сходило спокойное, дружелюбное выражение.

  Добравшись до своей комнаты, он действительно написал слезливое письмо для принцессы Хайны и запечатал его синим сургучом, как личную переписку. Поморщился. Поднялся, принялся мерить спальню шагами. От кровати до окна – сорок, от окна до двери – пятнадцать, от двери до шкафа – двадцать два. В коридоре глухо звякнули доспехи стражи, и принц, передернувшись, в панике уселся на ковер.

  Что делать?! Его покои, а также все входы и выходы из столицы охраняют – без весомой причины не выбраться. К тому же королева наверняка заподозрила неладное. Он слишком быстро переменил свое мнение, слишком быстро... надо было разыграть паршивую сцену, заставить ее пуститься в уговоры, а может, вообще поплакать – это срабатывало надежнее, чем тысяча отказов или бесплодное глупое: «Ну пожалуйста».

  Уильям размышлял, солнце медленно ползло по небу. Размышления выдались нелегкие.

  Предположим, он по-тихому убьет стражников у двери. Предположим, успеет добежать до центральных ворот... а что потом? Перевалы тоже находятся под охраной, а скитаться по горам, вдали от проверенных дорог – безумие.

  Впрочем, одна запасная идея у принца все-таки была.

  О Гильдии Наемников по Талайне ходили примерно те же слухи, что и о гномах. Мол, и моются они редко, и волосы отращивают повсюду, и пугают как видом, так и запахом, и обилием остро заточенных железяк... но если они сумеют помочь, Уильям как-нибудь все это вытерпит. В конце концов, терпит же он своих родителей!

  Главное – не ошибиться. Главное – вести себя так, будто принцесса Хайна его очаровала – например, ответным письмом. А до тех пор...

  Его Высочество гордо выпрямился и посмотрел на свое отражение в зеркале.

  – Я справлюсь, – негромко произнес он. – Справлюсь – или умру.

  Для верности принц Уильям выжидал целую неделю. Изнывая от жгучей ненависти к приемной матери, он тем не менее весело улыбался, проводил почти все свое время в приемном зале и притворялся, что ему любопытно наблюдать, как Ее Величество руководит государственными делами.

  Королева была польщена. Впервые за долгое время ее сын вел себя воистину, как наследник. Он молчал, когда это было нужно, говорил, когда тишина затягивалась, бодро соглашался взять на себя важные вопросы вроде планов построек библиотек... И прямо-таки лучился хорошим настроением, то, к ужасу окружающих, упражняясь в игре на лютне (страшная картина), то занимаясь математикой (еще более страшная картина), то сочиняя собственные песни (картина до того страшная, что в такие моменты от него начинали шарахаться и слуги, и непоколебимые стражники).

  Поэтому, стоило принцу однажды утром изъявить желание прогуляться по городу, никто не посмел возразить. Более того, стражники пообещали, что королева не узнает о его прогулке. То ли им так уж надоели странные песнопения, то ли они наконец-то прониклись к Уильяму уважением, но все четверо с облегчением проводили его до ворот и посоветовали не ходить по городским переулкам, потому что там водится сплошное ворье. Юноша выслушал, но внимать совету не собирался – Гильдия Наемников располагалась где-то на окраине Лайвера , а окраина полностью состояла из вышеупомянутых переулков.

  Над городом, окруженным высокими каменными стенами, запасной преградой возвышались горы. Их заснеженные вершины прятались в облаках, а пожелтевшие к осени склоны казались грозными великанами, готовыми напасть на человеческую землю. Уильям невольно содрогнулся – и смутно различил далекие флаги у перевала, где три столетия назад воины Талайны построили могучую неприступную крепость.

  Перевалов через Альдамас было два – один здесь, вплотную к столице, другой на севере, совсем рядом с Драконьими Озерами. Последним пользовалось посольство Этвизы – и жалобно спрашивало, нельзя ли построить прямую дорогу от пограничной цитадели к Лайверу. Первым – эльфы и воины герцогства Вилейн, а гномы, если и приходили в Талайну, предпочитали искать переходы под землей, в таких темных и затерянных недрах, что порой не добирались до цели.

  Улица, по которой шел Уильям, затейливо петляла и огибала площади, оставаясь в тени домов. Повсюду росли цветы, блестели вывески дорогих таверн, а люди бродили – разодетые, как павлины, самоуверенные и наглые. На принца, ради вылазки в город надевшего самую старую (прошлогоднюю) и самую темную (голубого цвета) свою одежду, они уставились, как на грязь. Съежившись, юноша покинул опасное место и, ни минуты не колеблясь, куда-то повернул.

  Прежде гулять по Лайверу в одиночку ему не приходилось, и, прошагав мимо трех сомнительных заведений, откуда несло дикой травой и дымом, Уильям потерял всякое представление о том, где оказался. По счастью, под стеной ближайшего потрепанного сарайчика дремал человек, и принц немедленно его растолкал, периодически нервно оглядываясь – не крадется ли из подворотни страшный ворюга или, хуже того, убийца?! Изучая жизнь за пределами замка по книгам и наставлениям учителей, Его Высочество даже не подозревал, какова она в реальности.

  – Извините... простите... мне, конечно, жаль вас будить, но я потерялся, и мне...

  Спящий человек неожиданно открыл глаза и сел, пустив ниточку слюны из левого уголка губ. Уильяму сделалось совсем дурно.

  – Розовые улитки, – невнятно заявил разбуженный. – Сосновая кора. Они ее жрут...

  – Это прекрасно, однако я все же попросил бы вас объяснить, где находится Гильдия Наемников? – обреченно донес до человека принц.

  – Вафельное печенье бывает по четвергам и пятницам, – отозвался тот. – Вы пришли сюда зря, сегодня суббота. Попробуйте зайти в соседний магазин, там иногда бывают вкусные торты...

  Человек дернулся, и его вырвало. Уильям отшатнулся и бросился прочь, всерьез прикидывая, не пора ли прыгнуть со скалы и разбиться насмерть, лишь бы не видеть больше ничего подобного.

  Да уж, повезло! Если ему так «повезет» еще раз, юноша точно развернется и...

  Одинокая фигура на крыше низкой землянки, неожиданно трезвая и нормальная для местных традиций, привлекла внимание принца быстрее, чем комар, посреди ночи подлетевший к носу. Согнув правую ногу в колене и устроив на ней левую, она покачивала свободной пяткой и следила за небом, затянутым белыми облаками. До Уильяма донесся голос, мягкий и мелодичный:

  – Я закрою глаза, но окажется – я погиб. Я – приемный отец для творений твоей руки. И любому решению верному вопреки...

  Сперва принцу почудилось, что это здорово смахивает на бред того пьяного мужчины. Затем он сообразил, что человек, разлегшийся на крыше, попросту читает стихи. И, приободрившись, позвал:

  – Извините! Вы не могли бы мне подсказать, где...

  – Прямо по улице, после дома с красными ромбами на двери – направо, дойти до синей калитки, четырежды постучать и ждать, пока ответят. Я тебя умоляю – пожалуйста, сбереги! На земле, где песок покрывают ряды костей, где сияние лун поглощает густая тень...

  – Э-э-э... спасибо, – с трудом сориентировался Уильям. – Правда, спасибо. Вы меня спасли.

  – Где ужасная гибель... да-да, пожалуйста! – снова отвлекся от своего занятия голос. Юноша не видел незнакомца, но почему-то знал, что с его лица ни разу не сошло рассеянное выражение, присущее поэтам.

  Опасаясь мешать ему и дальше, Его Высочество пошел вперед, не выпуская из виду ни единой двери. Красные ромбы возникли спустя полчаса, и он с удивлением отметил, что Лайвер – отнюдь не маленький город, хотя раньше – наверное, из-за нависающих гор, – Уильям считал его крохотным.

  Направо сворачивал такой узенький проулок, что кто-нибудь более широкоплечий в него бы не втиснулся. Но принцу это удалось, и он двинулся к спасительному свету, чувствуя, как под ногами возятся то ли мыши, то ли крысы – в полумраке было не понять, и, пожалуй, слава Богу, иначе юноша вылетел бы оттуда с криками и проклятиями. Уже почти добравшись до выхода, он поскользнулся и едва не сел в грязь – помогли камни, абы как сложенные в некое подобие дома. Его Высочество ухватился за кирпич, выступающий из корявой кладки, оцарапал пальцы, но устоял – и наконец-то выбрался к синей калитке, описанной незнакомцем.

  Четырежды постучал.

  Признаться, на штаб Гильдии Убийц это место походило меньше всего. Добротная деревянная постройка в три этажа, со ставнями и чистыми слюдяными окнами. Трава аккуратно скошена, где-то во дворе азартно гогочут гуси. Над порогом болтается увесистая подкова, на верхней ступеньке высокого крыльца кто-то вырезал махонькое сердечко. Словом, красота, в таких домиках обычно обустраивают таверны – и потом хвастаются количеством посетителей, заинтригованных, что же там внутри за хозяева.

  Створка едва-едва приоткрылась, образуя темную щель – вероятно, внутри не горели ни свечи, ни камин. Чей-то насмешливый голубой глаз вытаращился на Уильяма со сдержанным любопытством.

  – Ты кто?

  – Я, – юноша стиснул рукоять меча – так, на всякий случай, – желаю нанять небольшой отряд людей, чтобы они...

  – Понятно, – перебил владелец голубого глаза. – Входи. Только ноги не забудь вытереть, иначе Гартус тебе голову оторвет.

  Он вышел на свет и распахнул калитку, пропуская гостя во двор. Немногим старше принца, наемник не выглядел ни опасным, ни вонючим – наоборот, его рубашка благоухала гиацинтами, а светлые волосы были заплетены в косу.

  – Вот уже месяца четыре мало кто пользуется услугами нашей Гильдии, – с тоской поделился молодой человек. – Поэтому я бесконечно рад твоему визиту. Кстати, где-то я встречал тебя прежде. Любопытно, где? Не припоминаешь?

  Уильям не припоминал, чтобы хоть кто-нибудь позволял себе разговаривать с ним на «ты». Но одергивать наемника побоялся – мало ли, вдруг он таит в себе злые замыслы, притворяясь таким открытым и добрым? Какое-никакое оружие у него явно при себе имелось – рубашка на боках загадочно топорщилась, а чересчур тяжелые рукава порой позвякивали, но так тихо, что обнаружить этот звук менее чуткие уши не сумели бы.

  – Меня зовут Уильям, – признался юноша. – Я – полноправный наследник династии Хилл. Но, – он перешел на вкрадчивый шепот, и собеседник был вынужден наклониться, чтобы разобрать слова, – я хочу отсюда сбежать. И тут не обойтись без вашей помощи.

  Голубоглазый парень нахмурился... и оглушительно расхохотался. Его хохот едва ли не сотряс потолок, и наверху кто-то зычно выругался, а из кухни выскочил старый дед с окровавленным ножом в руке и так угрожающе сдвинул брови, что Уильяму поплохело.

  – Сбежать... отсюда! – сквозь хохот пробормотал наемник. – Отличная затея, Ваше Высочество! Мы бы все с удовольствием отсюда сбежали, если бы перевал был открыт. Но пограничный гарнизон проверяет всех путников, пеших и конных, шарит по телегам, копается в лицензиях, задает неудобные вопросы... а уж если королева разошлет новости...

  Он безнадежно махнул рукой.

  – Погоди, Кельвет. – Со стороны лестницы к гостю и провожатому подкрался мужчина, одетый так неброско, словно до своей внешности ему не было никакого дела. – Гарнизон можно одурачить, если подойти к проблеме господина Уильяма творчески, со вкусом.

  – Тут не все владеют магией, как ты, – язвительно ответил наемник. – И не все согласны рисковать без повода. Лично мне моя жизнь дорога, и я не намерен обрывать ее среди склонов Альдамаса. Там холодно, повсюду снег – и ни единой красотки на многие, многие, многие мили вокруг... и нет во всей Талайне таких денег, которые заставили бы меня изменить решение.

  Мужчина, чей карий пристальный взгляд обшарил принца с профессиональной цепкостью, улыбнулся.

  – Нет таких денег, значит? А сколько платит юный господин?

  – Восемь тысяч золотых монет, – бестрепетно сообщил Уильям.

  Наемник на мгновение замер.

  – Сколько?!

   ГЛАВА ВТОРАЯ,

   В КОТОРОЙ УИЛЬЯМ ПЕРЕСЕКАЕТ АЛЬДАМАС

  – ...таким образом, я имею честь донести до Вашего Величества, что...

  Принц Уильям вздохнул и позволил себе слегка изменить позу. Королева, до сих пор зачарованно следившая за гостями, словно они были сделаны из граненых алмазов, раздраженно повернулась к нему:

  – В чем дело?

  – Слишком долго, – пожаловался приемный сын. – И, ко всему прочему, я не намерен никуда ехать по такой погоде. Неужели вы не заметили, какие сейчас дожди? Мы с моими провожатыми промокнем в два счета. Разумеется, я и сам хочу поскорее увидеть принцессу Хайну, однако она вряд ли обрадуется, если я приеду заболевшим. Разве не так?

  Посольство народа гномов недовольно зароптало, но королева оборвала гневные речи одним движением руки.

  – Мой сын пошутил, – сказала она. – Все в порядке, вы отправитесь к перевалу сегодня же. А тебе, Уильям, я вот что скажу: господа гномы – крепкий народ, им не страшен какой-то осенний дождик. А ты все равно поедешь в закрытом экипаже.

  Командир отряда, присланного Саберной, переступил с ноги на ногу. Его спутники – два человека и некто, чье лицо пряталось под капюшоном теплой кожаной куртки, – сердито переглянулись, намекая, что их терпение скоро даст брешь.

  – А-а-а, вот как? – лениво протянул юноша. – Понятно. Так что же я, света белого не увижу – так и буду всю дорогу трястись в запертой деревянной коробке?

  Королева поспешила улыбнуться гостям и жестом попросила их подождать. Наклонившись к Уильяму, она яростно прошептала:

  – Немедленно прекрати! Поднимайся, извинись перед господином Кливейном и покажи слугам, какие вещи следует перенести в экипаж!

  Его Высочество талантливо изобразил испуг.

  – Да, мама, – закивал он. И, подскочив, будто его ужалили, склонился в поклоне перед послами: – Прошу прощения, господа. Я вел себя непозволительно дерзко. Надеюсь, мы сможем забыть об этом конфликте и продолжить общение без оглядки на мои глупые шутки, потому что я не такой плохой человек, как вы, наверное, представили. Ко всему прочему, я люблю принцессу Хайну и рассчитываю прибыть в Саберну поскорее, чтобы наконец-то прикоснуться к ней и услышать ее голос, полный нежности и доброты. Еще раз прошу прощения.

  Старый гном растроганно смахнул слезу:

  – Ничего страшного, мой принц. Поторопитесь, ваши вещи должны оказаться в экипаже не позднее трех часов дня. А мы с Ее Величеством, если она, конечно, не возражает, обсудим еще один очень важный вопрос, после чего присоединимся к вам и покинем Лайвер.

  Самый высокий спутник господина Кливейна насмешливо покосился на Уильяма, и его ясные голубые глаза отразили свет зажженных слугами факелов.

  Его Высочество покорно вышел из тронного зала, убедился, что стражников поблизости нет, и прижался ухом к щели между дверными створками.

  – ...дело в том, Ваше Величество, что мои братья и сестры теперь почти не занимаются оружейным делом, и мы сочли необходимым посетить ваших мастеров, чтобы обеспечить должную охрану принцу Уильяму. Понятное дело, что из-за этого мы вынуждены провезти довольно много оружия через перевал, а люди из пограничного гарнизона сразу предупредили, что вывоз мечей, копий и топоров строго карается. Они также упомянули, что, если мы все-таки решимся приобрести подобный товар, нам понадобится королевское разрешение на вывоз и особая лицензия, предназначенная для проверки...