Текст книги "Искатель, 2000 №4"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Джон Лутц,Николай Казаков,Андрей Шаров,Песах Амнуэль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Annotation

«ИСКАТЕЛЬ» – советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах – литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года – независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах – ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

ИСКАТЕЛЬ 2000

Содержание:

Николай КАЗАКОВ

Кир БУЛЫЧЕВ

Павел АМНУЭЛЬ

Андрей ШАРОВ

Джон ЛУТЦ

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

INFO

ИСКАТЕЛЬ 2000

№ 4

*

© «Издательство «МИР «ИСКАТЕЛЯ», 2000

Содержание:

Николай КАЗАКОВ

ВО ИМЯ ЛЮБВИ

Повесть

Кир БУЛЫЧЕВ

ПОКУШЕНИЕ НА РАССВЕТЕ

Рассказ

Павел АМНУЭЛЬ

НАЗОВИТЕ ЕГО МОШЕ

Повесть

Андрей ШАРОВ

ДЕНЬ ДУРАКОВ

ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ

Рассказ

Джон ЛУТЦ

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Рассказ

Николай КАЗАКОВ

ВО ИМЯ ЛЮБВИ

НОВЫЕ ИМЕНА

Николай Казаков родился в 1964 году в г. Серпухов Московской области. Там же окончил военное училище, а позже и МГУ им. Ломоносова. Работает в редакции журнала «На боевом посту» МВД РФ. За последние три года в различных московских издательствах вышли пять его книг: «Самоубийство чужими руками», «Смерть приходит на рассвете», «Двойная загадка» и другие.

«Убийством в наше время никого не удивишь.

Убивают банкиров и финансовых воротил, владельцев игорных заведений и нефтяных королей, политиков и журналистов, бандитских авторитетов и телевизионных знаменитостей.

Если хотя бы раз в неделю средства массовой информации не сообщают об убийстве всероссийского масштаба, то у законопослушного обывателя мелькает радостная мысль – неужели с беспределом покончено? Неужели жизнь входит в нормальное русло? Неужели?..

Но нет. Вечером, потешив себя размышлениями о новой, спокойной и безопасной жизни, утром, включив телевизор или раскрыв свежую газету, снова окунаешься в пучину кровавых разборок.

И снова перестаешь удивляться.

Но убивают, и не только по-крупному.

Убивают мелких предпринимателей и рыночных торговцев, водителей-дальнобойщиков и постовых милиционеров, дачников и горожан, бомжей и граждан с постоянной пропиской.

Убивают мужчин и женщин, стариков и детей.

Убивают и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Убивают за миллион долларов и за мешок картошки. Убивают за дело и просто так.

Убивают, чтобы нагнать ужас на окружающих, и убивают, чтобы избавиться от разъедающего душу животного страха.

К убийствам привыкаешь, если можно привыкнуть к кровоточащей язве.

С убийствами смиряешься, если можно смириться с постоянным страхом за себя и своих близких.

И какими бы изощренными способами не совершались убийства, ими уже никого не удивишь.

И от этого становится жутко…»

Я откинулся в кресле и перечитал написанный текст. Для начала обзорной статьи по состоянию преступности в нашем регионе совсем не плохо.

Я работал в редакции газеты, и не так давно мне пришла идея создать отдел журналистских расследований. Такого еще в нашем городе не было. Конечно, отдел – это слишком громко сказано, потому как кроме меня в нем никто не работал. Пока я был один и, если быть до конца откровенным, никаких настоящих расследований еще не проводил. В основном я ограничивался получаемой официально и в частном порядке информацией от знакомых ребят из управления внутренних дел или из отдела по расследованию убийств, в котором работал Юра Дворецкий – мой однокурсник по военному училищу.

Ни внешне, ни внутренне Дворецкий был абсолютно не похож на канонический образ работника правоохранительных органов, хотя на своем счету уже имел немало раскрытых преступлений и задержаний опасных преступников.

Он был чуть выше, среднего роста, худощавым, с правильными чертами лица и выразительными глазами с длинными ресницами, которые придавали ему сходство с известным американским актером, фамилию которого я постоянно забывал. Глядя на него можно было предположить все что угодно, но только не то, что он сотрудник отдела с грозным названием.

В меру сил и возможностей мы с Дворецким старались помогать друг другу. Обширная, но четко дозированная, чтобы не помешать следствию, фактура Юриного отдела была для меня большим подспорьем. Со своей стороны я тоже подкидывал ему кое-какую информацию, часто бывающую полезной, которую получал из своих источников и ежедневного общения с самыми разнообразными людьми.

Такой вот, помимо давней дружбы, получился у нас с Дворецким своеобразный творческий тандем.

– Творишь? – безо всякого приветствия – это было в его стиле – спросил Дворецкий, после того как я поднял трубку телефона и сказал, что редакция вас слушает.

– Делаю вид.

– Есть информация – пальчики оближешь.

– И что мы там имеем?

– А имеем мы убийство Ирины Георгиевны Тополевой, заместителя генерального директора фирмы «Новый город». По всей видимости, работал снайпер, так что заказным попахивает. – И после небольшой паузы Дворецкий спросил: – Ты еще не в пути? Жду тебя в «Триумфе».

Коттеджный городок с дерзким, на мой взгляд, названием «Триумф» располагался в пяти километрах от города. От цивилизации его с одной стороны отгораживал лес, через который проходила новая асфальтированная дорога с тянущейся вдоль нее линией электропередачи, с другой – неширокая живописная река с пологим берегом и песчаным пляжем, за которой, насколько хватал глаз, простирались поля. «Триумфаторы» – в основном это были «новые русские» – и «старые зажиточные советские» могли позволить себе уединение.

Сам городок состоял из четырех рядов домов, стоящих в шахматном порядке – чтобы по возможности не закрывать вид на реку – на больших земельных участках, образующих две широкие улицы, тянущиеся вдоль реки.

Всего в городке было около пятидесяти симпатичных однотипных двухэтажных коттеджей, выложенных из приятного розовато-красного кирпича и окруженных коваными заборами со столбами из кирпича того же цвета. Для кого-то розовые мечты превратились в реальность…

– Ты пешком, что ли, шел?! – первое, что спросил у меня Дворецкий, когда я подъехал к коттеджу Тополевых и оставил машину у обочины на противоположной стороне улицы, сзади от «скорой помощи».

Особняк Тополевых располагался во втором ряду, фасадом к реке, и я сразу представил, какие замечательные дали открываются у них из окон, особенно со второго этажа.

Юра стоял в нескольких метрах от крыльца, рядом с которым лежал труп женщины. Чуть в стороне, около белого «Ниссана» одной из последних моделей, находились еще несколько человек. Двоих – Леонида Гладышева и Владимира Петренко сотрудников отдела по расследованию убийств – я знал. Они разговаривали с каким-то незнакомым мне высоким, крепким мужчиной лет тридцати пяти, как потом выяснилось – личным водителем Ирины Георгиевны. У водителя были длинные черные волосы, собранные сзади в аккуратную косичку, голубые глаза с беззаботно-высокомерным выражением, в которых не было даже намека на испуг, маленькая круглая золотая серьга в левом ухе и взгляд профессионального дамского угодника. Про себя я сразу окрестил его «Плейбой».

– Ну что тут у вас? – спросил я и кивнул на труп.

– Ник, ты прямо как начальник из министерства! «Что тут у вас?» – передразнил Дворецкий. – Сам, что ли, не видишь?! Имеем труп в количестве одной штуки.

– Да труп-то я вижу…

– A-а, тебя интересует, кто ее убил?

Не успел я обрадованно кивнуть и достать диктофон, как Дворецкий быстро заговорил:

– Убийца – мужчина двадцати пяти лет, рост – метр восемьдесят, вес – семьдесят два килограмма, глаза – голубые, волосы – темные вьющиеся, ездит на старом светлом «жигуленке» первой модели, работает в редакции городской газеты. – И он приставил указательный палец правой руки мне к животу. – Руки вверх, ты арестован!

Пока я делал на цифровую камеру снимки убитой женщины, общего вида коттеджа и всего поселка, успел придумать заголовок для статьи – «Заказное убийство или…». Я еще не знал, что может значить это «или», но решил, что так будет даже лучше. Пусть читатель сам додумывает и щекочет себе нервы неопределенностью.

Зато совсем определенно я представлял себе подзаголовок, набранный внизу маленькими буквами, – «Хозяйка шикарного особняка убита на пороге собственного дома»…

Из рассказа водителя, которого допрашивали ребята из отдела, а я стоял рядом и слушал, мне удалось выяснить очень важную для следствия и для себя информацию, а именно: он ровным счетом ничего не видел и ничего конкретного сказать не может. Или не хочет, как мне почему-то показалось.

Они подъехали к дому, заехали во двор (ворота у них открываются автоматически, так что из машины он не выходил), она (меня неприятно резануло, что во время всего допроса, он называл ее не по имени-отчеству и не по фамилии, а только так – она) сразу пошла к крыльцу, а он задержался, чтобы забрать сумки и пакеты из багажника. Никакого выстрела не слышал, а только увидел, что она упала, подумал, что споткнулась, сразу подбежал, чтобы помочь. И только тогда заметил у нее в голове отверстие от пули и растекающуюся лужу крови. Труп он не трогал, так как сразу понял, что никакая помощь ей уже не понадобится. Зашел в дом, вызвал милицию и ждал ее приезда на улице.

– Вы каждый день ее сюда привозите? – Дворецкий смотрел на водителя немного снизу вверх.

– Конечно, они же живут здесь.

– В одно и тоже время?

– Да нет, когда как получится. У нее рабочий день ненормированный.

– То есть во времени ваших приездов системы нет?

– Да нет, вроде. Разве что по пятницам… Она по этим дням работает только до обеда. Если нет срочных дел, конечно.

– И вы сразу едете сюда?

– По пути заезжаем в пару магазинов. Она покупает чего-то там на выходные. Для ребенка. Его привозят позже.

– А что, ребенок здесь не живет?

– В течение недели – нет.

– Где он живет, не знаете?

– Она говорила, где-то в городе, у матери отца. Ну, то есть у своей бабушки.

– А кто его сюда привозит?

– Муж… Ну, в смысле, отец.

– Понятненько, – протянул Дворецкий и окинул Плейбоя долгим взглядом с ног до головы. – А вы, значит, ее привозите и?..

– Что «и»? – как-то очень быстро переспросил водитель.

– Ну я не знаю, что «и»… Вам виднее, что вы делаете после того, как ее привозите!

– Мы ничего не делаем! – теперь уже очень быстро ответил он.

Дворецкий усмехнулся:

– Я не муж, мне можно говорить правду!

– Что вы имеете в виду?

– А вы?

– Я?.. Ничего…

– И я то же самое… Так, что же вы делаете после того, как привозите ее сюда по пятницам сразу после обеда?

– Уезжаю.

– Сразу?

– Да… То есть не совсем. – И пояснил: – К ним по пятницам приезжают в гости друзья, и я готовлю к их приезду баню. Но это же быстро – час, полтора и все. Уезжаю…

– Денис Александрович, а у вас оружие есть? – неожиданно спросил Гладышев.

– Да. – И он быстро распахнул левый борт своего длинного кашемирового пальто, сунул туда руку, но так и не успел ее вытащить обратно, потому что увидел три направленных на него пистолета.

– Спокойно! – ледяным голосом остановил его Дворецкий.

– Не надо резких движений!

– Ребят, вы чего?! – Вопрос повис в воздухе.

Вместо ответа Юра откинул борт его пальто, из наплечной кабуры вытащил пистолет, понюхал ствол и передал оружие Гладышеву, еле заметно отрицательно покачав головой.

– А какие у Ирины Георгиевны были отношения с мужем?

– Хорошие, наверное. Она мне про свои отношения к мужу ничего не говорила.

– Вы его хорошо знаете?

– С чего бы? Я же ее вожу, не его.

– И что муж за человек сказать не можете?

– Да черт его знает!? Мужик как мужик. В годах уже.

– Он что, намного ее старше?

– Ей и тридцати еще нет, а ему лет пятьдесят.

– А кем он работает?

– Преподает в каком-то институте.

Осмотр дома Тополевых ничего не дал. Он только подтвердил мнение Дворецкого о том, что некоторые живут подозрительно хорошо. Поэтому подозрительно плохо и кончают.

На стене холла на втором этаже Юра увидел фотографию – на фоне моря высокий худощавый мужчина в шортах и длинной незаправленной футболке держит на руках улыбающегося ребенка лет трех. Рядом, но как-то отстраненно, в обтягивающих джинсовых шортах и просторной рубашке, завязанной узлом на животе, стоит молодая красивая белокурая женщина и выдавливает из себя улыбку. Чувствуется, что фотографироваться ей не хочется. Мужчина не молод. Если не знать, что он отец, вполне можно принять за дедушку. Ребенок очень похож на отца. На мать – только светлыми волосиками.

Дворецкий спустился вниз, и в этот момент зазвонил телефон. Юра снял трубку:

– Слушаю вас!

– Это вы, Денис? – спросил приятный мужской голос, и не успел Дворецкий ничего ответить, как у него снова спросили: – Вы еще не уехали?

– Это не Денис.

– А кто это? – Голос заметно похолодел.

– Старший лейтенант Дворецкий. Отдел по расследованию убийств.

– Что вы делаете в моем доме? – Из холодного голос стал ледяным.

– Насколько я понял, вы – Тополев? – вместо ответа спросил Дворецкий.

– Да, я Тополев. А могу я узнать, что вас привело в мой дом?

– Ваша жена убита.

Тополев подъехал через полчаса на черной «Волге».

Это был невысокий, сутуловатый мужчина, несколько старше, чем выглядел на фотографии, одетый в светлый плащ, бежевый костюм и коричневые ботинки на толстой подошве. Вокруг шеи у него был повязан платок.

– Где она?

Они подошли к трупу, и Дворецкий откинул простыню, на которой в области головы в нескольких местах проступили маленькие красные пятнышки.

– Боже мой, Боже мой, Боже мой… – скороговоркой проговорил Тополев. – Иришка, Боже мой… – Потом как-то неопределенно махнул рукой и жестом пригласил Дворецкого в дом.

– С Иришей мы познакомились десять лет назад. Я – заведующий кафедрой высшей математики строительного института, доктор наук, профессор, сорокадвухлетний вдовец, и она – восемнадцатилетняя красотка. Все было как в кино – роман студентки с профессором, которым не перемывали косточки только ленивые. Потом свадьба, медовый месяц на берегу Черного моря. Несколько лет пролетело как сон. Ириша вся была в работе, сделала очень хорошую карьеру… – Тополев замолчал. – У нас началась жизнь, о которой многие не могут даже мечтать… Да… – Тополев опустил голову. – Не думал, что это случится так быстро.

– Простите?

– Ее бизнес. Насколько я знаю, в их фирме крутились очень большие деньги. А где большие деньги, там большой риск. А она, понимаете, очень резкая, легко возбудимая женщина. По большому счету, она очень плохо умеет контактировать с людьми. Она даже не смогла найти контакт с моей матерью. Когда родился Игорек, Ириша очень мало с ним сидела. Работа… – Он развел руками. – Мы хотели нанять няню, но мама сказала, что будет ухаживать за внуком сама. А на выходные мы забирали его сюда. Так что вот… Голова-то на плечах у нее есть, причем голова очень светлая, иначе она не сделала бы такой карьеры. Но вот с людьми… Она очень дерзкая, за словом в карман не полезет, говорит все что думает, а это мало кому может понравиться… Я ее неоднократно предупреждал, что стоило бы изменить свое отношение к окружающим. Но разве женщины прислушиваются к советам?! Тем более, когда эти советы идут от их близких… Она мне несколько раз рассказывала о конфликтах то с поставщиками, то с заказчиками…

– Кого-то конкретно вы можете назвать?

– Вы знаете, какие-то фирмы и фамилии звучали. Но я очень от этого далек. Мне незачем это было запоминать. Так, принимал к сведению… Предупреждал, правда, постоянно, что не стоит лезть на рожон. Но… – Тополев обреченно развел руками. – Может, вам стоило бы съездить к ней на работу, там поговорить?.. – И спохватился: – Господи, о чем это я?! А то вы без меня не знаете, что делать…

– С одним человеком из ее фирмы мы уже разговаривали. Но он… – как бы между прочим начал Дворецкий, не предполагая, какую бурную реакцию вызовут его слова.

Тополев быстро перебил:

– Вы имеете в виду ее водителя? Если вас интересует мое мнение – это достаточно мерзкий тип… Вы не подумайте, я говорю не как муж, которому этот, с вашего позволения, кобель наставил рога. Хотя это совсем неприятно, но сложно ждать чего-нибудь другого, когда муж почти на двадцать пять лет старше жены. От природы не уйдешь. Я подозревал, что Ириша не всегда была мне верна. Но, знаете, я старался… Нет, не то чтобы закрывать на все глаза, на это очень сложно закрыть глаза, я постарался войти в ее положение. Я же ученый, к тому же занимаюсь очень точными науками и знаю, что все в природе находится в равновесии, вернее, стремится к равновесию. У меня до встречи с Иришей было очень много женщин… – Тополев тяжело вздохнул и закурил. – И я как-то, это было года два или три назад, для себя решил – я, будучи молодым, мог себе это все позволить, почему же она не может?! Чем она хуже меня?! И, знаете, я успокоился. Главное, что я ее люблю, что она рядом со мной, что у нас есть ребенок, мы его любим… Да и, в конце-то концов, я уже не в том возрасте, чтобы разводиться и пытаться заводить новую семью. Кому и зачем это нужно?! – И неожиданно закончил: – А иногда я ловил себя на мысли, что отношусь к Ирише как к дочери… Это глупо, наверное… – У него навернулись слезы. – Простите. Я сейчас. Да-а-а. Э-хе-хех. Иришка, Иришка… Изи-ните…

Он вытер глаза, заново прикурил потухшую сигарету, глубоко затянулся, закашлялся и вдавил сигарету в пепельницу.

– Не обращайте на меня внимания… Спрашивайте все, что считаете нужным… Я понимаю, как вам важно знать все подробности.

– Значит, вы знали, что у вашей жены с водителем был роман?

– Не знаю, роман это был или пошленькая пьеска, но то, что они спали, – это факт… Ей очень понравилась моя идея возобновить старую традицию и устраивать по пятницам банные дни. Она практически уцепилась за нее. И только потом я понял, зачем ей это было нужно. Чтобы иметь возможность приезжать домой пораньше, якобы для подготовки бани. Это называлось – идти мне навстречу… В эти дни приезжали мои старые друзья.

– А вы давно заметили, что отношения между вашей женой и водителем перешли границы служебных?

– Да практически сразу, как только он стал ее возить. Вы же видели, что это за жеребец. От него сложно ожидать чего-нибудь другого, как ни совращения чужих жен… Да и у Иришки глаза снова засверкали…

– Снова?

– Я ее очень хорошо изучил. Столько лет прожили вместе. И как у нее завязывался новый роман, так в глазах появлялся специфический блеск удовлетворенной плоти. Женщины – они же самки. И никуда нам от этого не деться.

Эксперт-криминалист Предвечный ждал Дворецкого и Гладышева у ворот.

– Есть что-нибудь? – сразу спросил у него Юра.

– Ничего конкретного. В тот дом, – Предвечный показал рукой на недостроенный особняк, расположенный через два дома левее тополевского, – я даже не смог попасть. На входе железная дверь, на окнах – решетки. Я осмотрел замки – не похоже, что их вскрывали… С тем картина не намного интересней, – он махнул в сторону дома, расположенного правее. – Там тоже, правда, запертая железная дверь, но решетки только на окнах первого этажа. А рядом валяется металлическая лестница. Ее высоты как раз хватает до окон второго. Я залез. Из окон, что выходят на улицу, обзор великолепный. Двор Тополевых как на ладони. Стреляй – не хочу. – Предвечный поправил очки. – Но есть одно «но».

– Какое?

– Никаких следов…

– Он или импотент, или имеет отношение к убийству. – Дворецкий захлопнул дверцу и завел машину.

– Думаешь, третье исключено? – улыбнулся Гладышев.

– Первый раз вижу мужика, который так спокойно рассуждает о романах своей жены. «В глазах появлялся специфический блеск удовлетворенной плоти». Надо будет запомнить…

– Ага, запомни, и в зеркало на себя посматривай после удовлетворения плоти. – Гладышев приоткрыл окно.

– Крайней, – добавил Петренко с заднего сиденья.

– Ну, блин, умны… – Дворецкий резко вырулил на дорогу.

Что конкретно Дворецкий и Гладышев хотели выяснить в институте, где преподавал Тополев, они сами до конца отчетливо не представляли. Поговорить с руководством института и сотрудниками кафедры, что Тополев за человек? Не мешало бы. Проверить его алиби, что в момент убийства он находился на рабочем месте? Пожалуй, и это тоже.

Хотя Гладышев очень скептически относился к версии Дворецкого, что Тополев имеет какое-то отношение к убийству своей жены. А даже если и имеет, то маловероятно, что сам решился на преступление. Проще нанять профессионала. Хотя, чтобы нанять профессионала, нужно иметь выход на бандитские структуры. Не дашь же объявление в газете: «Требуется киллер. Оплата по договоренности»?! Но, насколько было известно, свое доброе имя Тополев не омрачил знакомством с криминальным миром. По крайней мере в отделе об этом никто ничего не знал.

Впрочем, если это на самом деле так, то найти реального убийцу – очень сложно. Если Тополев пошел на этот шаг, то исполнителя он мог бы заказать и из другого региона. Приехал, сделал дело и ищи ветра в поле…

Формальных оснований для сведения счетов с собственной женой у Тополева было предостаточно – одни постоянные измены чего стоят. Только за это многие мужья отправляли своих неверных жен на встречу с предками. А здесь еще плюс деньги. Немалые. Они полностью переходили к Тополеву. Других близких родственников у Ирины Георгиевны не было. Плюс недвижимость. Плюс машина. Плюс…

Да что там говорить – много плюсов. Мешал только один минус – Тополев любил свою жену. Это стало понятно из разговоров с ним и с его матерью. Старушка была очень откровенной.

Хотя, от любви до ненависти – один шаг. Так неужели Тополев его сделал?..

Была суббота, и на кафедре Дворецкий и Гладышев застали только секретаршу Тополева.

Услышав по какому делу они пришли, девушка всплеснула руками:

– Значит, та Тополева, которую убили, – жена нашего Кирилла Анатольевича? – (Дворецкий кивнул.) – Какой кошмар! Ужас просто! А я-то думала вчера, что же он такой смурной ходит. А сам ничего и не сказал…

– Постойте, вы сказали – вчера? – переспросил Дворецкий.

– Ну да. Он приехал сам не свой. У него второй парой лекция была, он даже немного на нее опоздал, хотя раньше такого за ним никогда не наблюдалось.

– А вы об убийстве его жены когда узнали?

– Как когда? Сегодня. – Девушка начала перебирать стопку газет и журналов, лежащую на столе. – Часов в одиннадцать я получила на вахте кафедральную прессу. – Она нашла нужную газету, развернула ее и пробежала текст глазами.

– Вот, смотрите – «Заказное убийство или… Хозяйка шикарного особняка убита на пороге собственного дома»… Это название такое… А дальше – «Вчера, около трех часов дня Ирина Георгиевна Тополева, заместитель генерального директора фирмы «Новый город» была убита»… – Неожиданно девушка прекратила читать, отложила газету и посмотрела на Дворецкого. – То есть как это – вчера? Получается, в пятницу? Вчера же у нас пятница была?

– Да, вчера у нас была пятница. И вы сказали, что вчера Тополев ходил сам не свой. Так? – (Девушка кивнула.) – Уточните, пожалуйста, во сколько он приехал.

– Вторая пара начинается без десяти одиннадцать. Он в это время и подъехал. Я еще сразу заметила – какой-то Кирилл Анатольевич не такой. Думаю, может приболел?.. Подождите, но ведь это еще до убийства было?! Так ведь?

– Конечно. Вы же сами нам прочитали – вчера, около трех часов дня. В одиннадцать утра еще нельзя же знать, что произойдет в три часа дня?! А после что было?

– После?.. Подождите, у меня сумбур какой-то в голове… После… В двенадцать двадцать лекция закончилась, он пришел, закрылся в кабинете, даже кофе не стал пить, хотя обычно всегда после занятий просит меня приготовить чашечку… Около часа он вышел, я как раз собиралась на обед, и сказал, что после обеда я могу на работу не приходить…

– А он не объяснил почему?

– А ему и не надо ничего объяснять. У нас так принято. Если нет никаких срочных дел, то в четверг и пятницу я работаю до обеда. Я же каждую субботу здесь. Поэтому в эти дни у меня отгулы.

– Понятненько, – протянул Дворецкий. – Значит, вчера после обеда вас здесь не было. Жалко, жалко…

– В том-то и дело, что была!

– Но вы же сказали…

– Да, Кирилл Анатольевич меня отпустил. Но буквально сразу прибежал его зам и слезно попросил срочно набрать ему на компьютере статью. Пришлось пойти начальству навстречу. Сходила я на обед и села набирать.

– Вы пришли, Тополева уже не было?

– Нет. Дверь в его кабинет была уже закрыта. Я хотела ему сказать, что до вечера буду на месте.

– Во сколько вы вернулись с обеда?

– Где-то в начале третьего.

Гладышев пожал плечами:

– Но Тополев сам, наверное, в это время был на обеде. Разве не так?

– В том-то и дело, что он на обед никогда не ходит. Выпивает парочку чашек кофе с бутербродами. И все.

– И Тополев больше вчера не появлялся?

– Нет, почему же. Часа, наверное, в четыре, может, чуть пораньше, а может, и чуть попозже, я в тот момент на часы не посмотрела, он приехал и удивился, что я работаю. Я ему начала объяснять про срочный заказ, но, по-моему, он меня даже и не слушал, а сразу ушел в кабинет. Он опять был весь не в себе… – И девушка испуганно посмотрела на Гладышева. – А ведь примерно в это время убили его жену…

Дворецкий и Гладышев были крайне удивлены, когда, открыв дверь кабинета с табличкой «Фирма «Новый город». Начальник отдела Кутикова Таисия Вилоровна», увидели эффектную брюнетку в черных кожаных брюках, черной кожаной жилетке, из-под которой виднелась незаправленная просторная белая футболка, и в туфлях на высоком каблуке. Она стояла около приоткрытого окна с длинной тонкой сигаретой, зажатой между пальцами, украшенными множеством серебряных колец и перстней.

Услышав, зачем они пришли, Кутикова протянула:

– От меня, ребята, толку мало. Тем более о покойниках или ничего, или только хорошее.

– А есть что-то и плохое? – быстро спросил Дворецкий.

– А разве есть такие люди, о которых можно говорить только хорошее?.. Хотя вам виднее. Но мне такие почему-то не встречались. – И задумчиво добавила: – А жаль…

– Давайте все-таки попробуем.

– Как скажете…

– Насколько мы поняли, Ирина Георгиевна была вашей подчиненной, а потом стала начальником.

– Это жизнь…

– Хотя на эту должность планировались вы.

– В жизни бывают огорчения…

– А сейчас, скорее всего, вы все-таки займете эту должность.

– Жизнь покажет…

– Вы так спокойно к этому относитесь?

– А вы считаете, что я раньше должна была рвать от досады на себе волосы, а теперь скакать от счастья?

– А разве вам не было обидно?

– Допустим, было. И что? Или вы считаете, что я нашла киллера и заказала Тополеву, чтобы устранить соперницу? – Она глубоко затянулась и выпустила дым из ноздрей. – Тогда мне надо было это сделать гораздо раньше.

Дворецкий и Гладышев недоуменно переглянулись.

– Эх, ребята, не хотелось мне копаться в грязном белье, но, чувствую, без этого не обойтись. А то, чего доброго, на самом деле подумаете, что я приложила к этому руку. – Кутикова прошлась по кабинету. – Я вам сейчас многое наговорю, что-то покажется вам сумбурным, что-то непонятным… Вы спрашивайте, я отвечу. Хотя это, конечно, мое личное дело, и я бы могла ничего никому не говорить, но… – Она грустно улыбнулась. – Отдам последний долг. Хотя вряд ли это поможет вам найти убийцу…

Она взяла с подоконника пепельницу и поставила ее на журнальный столик.

– Ирка была… Это я вам как женщина о женщине скажу, прости меня, Господи, взбалмошной, циничной, наглой, резкой, беспринципной, упертой… Дурой она была… – заключила Кутикова. – Может, это и звучит слишком резко, но это правда. Дурь из нее так и лезла. Она не умела жить и не хотела учиться. Вернее, она хотела забрать от жизни все, что только можно. Поэтому и финал наступил так быстро. Она считала, что все в жизни создано только для нее. Она – это ось, вокруг которой вращается Земля… Я ее знала очень давно. Так получилось, что с ней меня познакомил Кирилл. – И, перехватив недоуменный взгляд Дворецкого, пояснила: – Да, да, Кирилл Анатольевич Тополев. У нас с ним были… очень близкие отношения. Пик отношений, правда, к тому времени уже прошел, мы, как бы по инерции, еще встречались, но наши уединения больше напоминали встречи старых супругов, проживших долгую, счастливую жизнь… На одной из совместных вечеринок он появился со своей Ириной. Конечно, он ей не сказал о наших с ним отношениях, представил как старую знакомую, но по ее реакции я сразу поняла, что она обо всем догадалась. Бабы, они ж хитрые, они сразу чувствуют, с кем их мужик спал, а с кем нет, кого следует опасаться, а кто уже никакой опасности не представляет. А Ирка была очень хитрой. Она, эта соплюшка, меня как рентгеном просветила и сразу для себя сделала вывод – опасности для нее я не представляю… – Кутикова стряхнула пепел. – Скажу честно, меня это задело. Чисто по-женски. А потом мне его Иришка стала очень интересна. Возник у меня к ней, как бы это сказать… – Кутикова пощелкала пальцами. – Спортивный интерес, что ли. Или научный. Не знаю, как правильней. Да и не в этом суть. Мне захотелось за ней понаблюдать, чтобы увидеть, до чего она дойдет. Я уже тогда поняла, что со своей абсолютной беспринципностью она далеко может зайти…

– В эту фирму вы ей помогли устроиться?

– Да. И, что самое интересное, по ее просьбе. Хотя чувствовала я тогда – не стоит этого делать. Добром не кончится! Но… Не смогла устоять… Ирка, если надо, умела так подъехать, что отказать было просто невозможно…

– Вы сказали, что если бы захотели устранить Тополеву как соперницу, то сделали бы это гораздо раньше. Вы имели в виду ее знакомство с Кириллом Анатольевичем?

– Кирилл здесь ни при чем. Я вам уже сказала, что к моменту его с ней знакомства мы далеко позади оставили те отношения и чувства, когда в горячке можно наделать необдуманных поступков. Да и лет-то сколько уже прошло… – Она снова замолчала, опустила голову и начала разглядывать свои длинные красивые ногти.

– А кто здесь при чем?

– Это на самом деле для вас так важно?

Дворецкий молча кивнул.

– Господи, какая все-таки я дура!.. И кто меня тянул за язык?! Теперь вы можете подумать обо мне черт знает что!.. Хотя у нас были обыкновенные бабские разборки… Точнее, и разборок-то никаких не было. Я просто тихо и спокойно отошла в сторону. Я поняла, что тягаться с ней мне не под силу. Это очень обидно, но что делать?! Сама змею пригрела.

– И кто же он?

Кутикова сокрушенно покачала головой.

– Тривиальнейшая ситуация – наш генеральный директор… Тьфу, черт, никогда не думала, что об этом так тяжело говорить… Я в этой фирме с момента ее образования, и, в общем, сразу так получилось, что мы, как бы это сказать помягче, приглянулись с ним друг другу…

– А потом появилась Тополева?

– Ну конечно. Он и не устоял. Думаю, что даже и не пытался… Сперва из архитектурного отдела взял ее к себе в секретарши, а потом карьера у нее и пошла.