Текст книги "Журнал «Если», 2000 № 03"
Автор книги: Кир Булычев
Соавторы: Дэн Симмонс,Андрей Синицын,Владимир Гаков,Евгений Войскунский,Роберт Чарльз Уилсон,Джек Лоуренс Чалкер,Дэймон Найт,Стивен М. Бакстер,Андрей Щербак-Жуков,Дмитрий Байкалов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Огромный поток западной штампованной мультпродукции хлынул на экраны страны, все более вытесняя отечественную. Обнищал и практически перестал функционировать «Союзмультфильм». Студия «Пилот» под руководством А. Татарского, хоть и собрала под свое крыло многих талантливых режиссеров, вынуждена зачастую кормиться заказами на рекламу и производство видеоклипов. Многие режиссеры разъехались по разным странам (тот же В. Тарасов три года проработал по контракту в Индии), многие ушли заниматься спецэффектами в «большое кино». Те, кто смог освоить компьютерную анимацию, во многих случаях работают на зарубежные фирмы – рисуя для анимэ-сериалов и прочего ширпотреба. Попытка создать русский коммерческий мульт-проект «Незнайка на Луне» закончилась полной творческой неудачей – фильм смотрится бездарной копией японских поделок. Хотя в коммерческом плане все прошло удачно, и сейчас вышла на экраны очередная серия приключений нового Незнайки. А пока нас потчуют конфетами и шоколадками с изображением мультинкарнации героев книжки Носова.
Тем не менее надежды на возрождение не гаснут. Особенно, когда посмотришь альманахи «Лифт» студии «Пилот». Здесь, как и когда-то в «Веселой карусели», молодые и талантливые режиссеры показывают, на что они способны. Успехов им…
Дмитрий БАЙКАЛОВ
РЕЦЕНЗИИ
(BICENTENNIAL MAN)
Производство компаний Buena Vista и Columbia Pictures. 1999.
Режиссер Крис Коламбус. В ролях: Робин Уильямс,
Сэм Нил, Эмбет Дэвидц, Уэнди Крусон.
2 ч.10 мин.
________________________________________________________________________
Экранизация литературных произведений всегда была делом неблагодарным. И суть даже не в объективной сложности создания киноязыка и образов, адекватных авторскому тексту. Просто в случае успеха фильма заслуги будут приписаны именно его литературному «отцу». Исключения редки. Порой экранизация значительно превосходит уровень книги, но тогда и от первоисточника остается, как правило, лишь бледная тень. Если же фильм постигнет неудача, ее причины, скорее всего, будут искать – и найдут – в работе режиссера, сценариста и других создателей фильма, не сумевших достойно воплотить авторский замысел.
На сей раз в основу картины лег одноименный рассказ Азимова, позднее переписанный в соавторстве с Робертом Силвербергом в повесть. Беспокоиться не стоит – все сделано, как надо. Творческий тандем Криса Коламбуса и Робина Уильямса сложился уже давно. И режиссер, и актер имеют в своем активе немало удачных фильмов, и новая работа не стала исключением.
Но если их предыдущая картина – «Миссис Даутфайр» – была залихватской комедией, то теперь Робину Уильямсу уже явно тесно в своем амплуа комика, и он тяготеет к ролям более серьезным. Теперь перед нами драма – история андроида, ищущего и обретающего собственную человечность.
Купленный на роль слуги и помощника по хозяйству робот, нареченный Эндрю, неожиданно обнаруживает творческие способности и зачатки индивидуальности, а его хозяин делает все, чтобы развить их. На протяжении двух столетий Эндрю совершенствует свою конструкцию (кстати, изменения были действительно необходимы – в начале фильма андроид работает, получая энергию от обычной электрической розетки) и приобретает человеческие черты, как внешние, так и внутренние. Под конец герой оказывается способным на подлинно человеческие чувства.
Пожалуй, никогда еще в кино роботы не отображались с такой симпатией. В результате фильм получился по-настоящему трогательный и добрый, а финал вполне способен выдавить слезу-другую. Одно жаль: авторам не удалось избавиться от некоторого налета американской слащавости и дидактичности, присущих подобным фильмам. Однако это не снижает общий уровень картины.
Сергей ШИКАРЕВ
(IDLE HANDS)
Производство компаний TriStar Pictures и Columbia Pictures. 1999.
Режиссер Родман Флендер.
В ролях: Девон Сава, Сет Грин, Элден Ратклифф, Томас Дилонги.
1 ч. 30 мин.
________________________________________________________________________
Этот фильм трудно назвать пародией. Перед нами пародия на пародию, пародирующую пародию.
Итак, злой дух вселился в самую ленивую руку в мире, а именно: в правую руку анемичного американского юноши, бездельника и любителя покурить травку. И вот эта рука начинает всех потихоньку убивать. Между делом достается родителям парнишки, а также двум его дружкам, очень напоминающим экранизированных Бивиса и Баттхэда. Дружки почему-то оживают и продолжают – один с бутылкой в голове, а другой с головой под мышкой – смотреть клипы и жевать чипсы.
Лентяй отрубает себе руку, но мерзкое создание убегает, скрывается, пишет на заборах всякие неприятные слова и вообще, как выясняется, собирается забрать в ад подружку главного героя.
Не без помощи временно оживших дружков-отморозков и чернокожей колдуньи со злым духом удается совладать. Хэппи-энд…
Временами действительно смешно. Не совсем, правда, понятно, над кем смеешься – то ли над фильмом, то ли над теми, кто его снимал, или даже над теми, кто должен смотреть все это и смеяться. Фильм не воспринимается даже как «комедия ужасов» – уж очень это дешевые ужасы. Возможно, это продукт в модном сейчас стиле MTV: небрежная анимация (а в фильме – неряшливая работа оператора), надуманная глупость персонажей и непременные цитаты из американской молодежной субкультуры. Почему-то хочется обозначить все это направление «примитивным инфантилизмом».
Создается впечатление, что зрителя для подобного рода фильмов готовили специально: его взращивали на «Живых мертвецах» и «Уик-энде у Берни», откармливали на «Призраке», «Кристине» и «Кошмаре на улице Вязов», пестовали на эмтивишных героях с их дебильными шутками-прибаутками и забили мозги модным нынче вуду пополам с подростковой бравадой на тему смерти… Вот и смотришь, не понимая: то ли над тобой издеваются, то ли это глубокая философия такая…
Впрочем, посмотреть один раз этот фильм можно. Забавен эпизод со въезжающей в комнату собакой, да и музыка Грэма Ревелла на удивление неплоха. И… все!
Анатолий ПНИН
(ESCAPE FROM MARS)
Производство компании Paramount Pictures, 1999.
Режиссер Нил Фиарнли.
В ролях: Кристин Элис, Питер Отербридж, Элисон Хосак, Майке Шанкс, Кевин Смит.
1 ч. 35 мин.
________________________________________________________________________
Американский малобюджетный кинематограф отличается трогательной любовью к российским персонажам и редкостным знанием нашего национального характера. В «Побеге…» носителем русской идеи стал космонавт-исследователь по имени Сергеевич и по фамилии Андропов (с ударением на первом слоге). Он, конечно, не философ, да и изъясняется довольно косноязычно, зато добросовестный исполнитель, предпочитает водку, но при случае может, не поморщившись, выпить шампанского…
К своим, американцам, внимания больше, но меньше любви. Остальные четверо членов экипажа уныло вспоминают прошлое, вяло спорят и скучно ссорятся. Все это «действо» занимает половину фильма, покуда команда летит на Марс, чтобы подготовить базу для земной колонии.
И хотя это первая экспедиция на Марс, к тому же международная, алчные коммерсанты поставили устаревшее оборудование, некачественное программное обеспечение – словом, не корабль, а медицинская энциклопедия… Уже в первую неделю полета на борту происходит с десяток сбоев. Но пока на Земле решают, отозвать звездолет или нет, команда упорно стремится к Марсу. Поскольку у создателей фильма не хватает ни знаний, ни фантазии, чтобы заставить экипаж самостоятельно справиться с трудностями, тяжелобольному подсовывают чудо, и он неизвестно каким образом оказывается на «красной планете».
Там членов экипажа тоже ждет неласковый прием и парочка видений. Разобраться в их «анамнезе» сложновато: то ли это психоз, вызванный зрительской скукой, то ли чуждая форма разума, подброшенная зрителю для бодрости… Но, так или иначе, все закончится отлично: капитан погибнет, дав команде лишний «кислород и энергию» для возвращения на Землю…
Наверное, получив кассету в подарок от американского дядюшки и не заплатив за нее ни копейки, эту ленту можно причислить к жанру «катастроф». Но, в соответствии с азами кинематографа, именно в малобюджетных «катастрофах», где действие разворачивается в замкнутом пространстве, требуется филигранная игра актеров, поскольку энергетика фильма заключена в психологических коллизиях, борьбе за жизнь, поисках выхода. Здесь же фильм не может вытянуть даже Сергеевич со своей идиотически-бодрой ухмылкой.
Валентин ШАХОВ
(FROM DUSK TILL DAWN: THE HANGMAN’S DAUGHTER)
Производство компании Dimension films (США), 1999.
Режиссер Пол Пеше.
В ролях: Майкл Паркс, Дэнни Трехо, Ара Сели, Марко Леонарди, Соня Брага.
1 ч. 31 мин.
________________________________________________________________________
Знаменитый американский писатель и журналист Амброз Бирс, автор «Словаря Сатаны», «Случая на мосту через Совиный ручей», «Фантастических басен» и многих других произведений, до сих пор считается одной из самых странных фигур в американской литературе. Особенно много пересудов и легенд породила загадочная история, случившаяся с ним в конце жизни. В 1913 году, в возрасте 71 года, Бирс отправляется военным корреспондентом в Мексику, надеясь присоединиться к повстанческим войскам генерала Франциско (Панчо) Виллы. С тех пор Бирса никто не видел. И судьба его неизвестна.
Голливудские Los Hooligans Квентин Тарантино и Роберт Родригес предлагают нам свою версию событий, случившихся с писателем во времена мексиканской революции. Одновременно снимают приквел культовой совместной работы «От заката до рассвета» (1996). Правда, как и в сиквеле «От заката до рассвета 2: Кровавые деньги Техаса» (1999) «сладкая парочка» выступает только в роли сценаристов и продюсеров. И опять картина для видео и DVD, поэтому бюджет фильма всего 10 миллионов. Однако, как и во всех фильмах Родригеса, малый бюджет компенсируется оригинальностью сценария, операторской работой, своеобразием спецэффектов и игрой актеров. Актеры в большинстве своем мало известны широкой публике. Лишь исполнитель роли Бирса Майкл Паркс «засветился» в доброй полусотне фильмов, причем, даже сыграл роль техасского рэйнджера в оригинальном фильме «От заката до рассвета».
Итак, Мексика в огне. Бандиты, повстанцы, войска. Нравы Дикого Запада. Водоворот событий сводит вместе совершенно разных людей. Писателя, бандита с большой дороги, пастора, девицу-убийцу, палача и его дочь. Как уже догадался проницательный зритель, все они в результате пересекаются в трактире «Titty Twister», оплоте вампиров. Еще не зная, что им предстоит вынести…
Как и предыдущие фильмы цикла, «Дочь палача» распадается на две части: жесткое реалистическое начало и мистически-боевиковое продолжение. Режиссер Пол Пеше явно подражает красно-желтой манере Родригеса, а в сценарных поворотах событий и преображении персонажей чувствуется рука Тарантино. Главная идея фильма – при встрече с непреодолимым злом даже последний мерзавец может вести себя как человек. И наоборот…
Особенно рекомендую не нажимать кнопку «Стоп», когда начнутся нудные заключительные титры фильма, а попробовать досмотреть до конца. Там будет сюрприз.
Тимофей ОЗЕРОВ
Адепты жанра
Ровно пятнадцать лет назад произошло знаменательное событие – во время школьных весенних каникул 1985 года на первом канале центрального телевидения взорвалась маленькая психотронная бомба. Осколки поразили сердца подростков в возрасте от десяти до шестнадцати лет. Задело кое-кого и постарше. «Пострадавшие» засыпали письмами телевидение, киностудию им. М. Горького, режиссера Павла Арсенова и автора сценария Кира Булычева. Вы, конечно, догадались, что речь идет о премьере пятисерийного телефильма «Гостья из будущего».
Случилось так, что обаяние булычевской героини Алисы Селезневой вошло в резонанс с обаянием одиннадцатилетней Наташи Гусевой, исполнившей эту роль, и «ударная волна» была столь сильна, что разбила не одно мальчишеское сердце. Но ведь были и раньше хорошие фантастические фильмы, например, «Через тернии к звездам» или «Приключения Электроника»; были и отличные подростковые мини-сериалы вроде «Трех веселых смен» или «Приключений Петрова и Васечкина»… Фильм «Гостья из будущего» стал культовым, может быть, единственным отечественным культовым детским телесериалом. Уже одного этого достаточно, чтобы вспомнить добрым словом режиссера Павла Оганезовича Арсенова. Но это не единственный его хороший фильм и не единственный фантастический.
Родился Арсенов в 1936 году в Тбилиси, там же закончил геологоразведочный институт. Однако по профессии почти не работал, а устроился рабочим на киностудию «Грузия-фильм». Это и определило его дальнейшую судьбу. Вскоре он уже был в Москве, трудился на студии научно-популярных фильмов и учился во ВГИКе. В 1963 году закончил мастерскую Г. Рошаля и стал ассистентом режиссера на студии им. М. Горького. В этом качестве он принял участие в работе над фильмом «Приключения Кроша» (1962).
Затем были две самостоятельные короткометражки – «Подсолнух» (1963) и «Лелька» (1966), – а также забавная авантюрная мелодрама «Спасение утопающего» (1967).
Следующая киноработа Павла Арсенова – фантастическая сказка. Этот фильм может служить отличным примером отточенного стиля при весьма необычной форме. Экранизируя пьесу итальянца Карло Гоцци, Арсенов соединил на экране условность комедии дель арте с традициями российских музыкальных романтических киносказок. Изумительный актерский состав фильма «Король-олень» (1969) – Юрий Яковлев, Сергей Юрский, Олег Ефремов, Елена Соловей, Олег Табаков – отлично разыграл в барочных декорациях трогательную историю о том, как любящее сердце способно узнать своего избранника в любом обличии. Нарисованные олени, игрушечные лошади не кажутся наивными, а удивительно точно передают на экране фантастическую условность.
Затем следует фильм, не имеющий отношения к фантастике. Это дань непростому детству режиссера. Психологическая драма «И тогда я сказал «нет» (1973) повествует о сложных взаимоотношениях в подростковой уличной среде послевоенного Тбилиси. Сразу же за этим фильмом была снята музыкальная сказка «Вкус халвы» (1975). Это рассказ о приключениях известного героя восточных сказок Ходжи Насреддина в детстве. Невольно вспоминаются более поздние американские картины: «Молодой Шерлок Холмс» (1985) Барри Левинсона и «Крюк» (1991) Стивена Спилберга – прием, когда повествуется о юных или, напротив, зрелых годах культового героя, весьма интересен.
Далее следовали две романтические мелодрамы о первой любви: «Смятение чувств» (1978) и «С любимыми не расставайтесь» (1979). Причем обе получили премии на Всероссийских кинофестивалях среди детских фильмов, соответственно, в 1979 и 1980 годах.
Потом наступил почти пятилетний перерыв, пока наконец в 1984 году не появилась «Гостья из будущего». Фильм снимался трудно, в его успех почти никто не верил, студийное и телевизионное начальство считало, что подобные истории советским школьникам не нужны. Денег на «создание» Москвы XXI века и зоопарка инопланетных животных катастрофически не хватало. И все-таки фильм был вытянут – на игре актеров, на добром и остроумном сценарном материале Кира Булычева, на личном обаянии Наташи Гусевой и, конечно же, на энтузиазме Павла Арсенова. Телефильм принес заслуженную славу всем, кто принимал в нем участие, а лирическая и оптимистичная песня «Прекрасное Далеко» стала гимном романтиков нового поколения, верящих в безоблачность своего грядущего.
Вдохновленный несомненной удачей Арсенов в рекордные для нашего кинематографа сроки снял кинофильм «Лиловый шар» – снова об Алисе, снова с Наташей Гусевой. Однако, как это ни печально, картина не имела и доли успеха «Гостьи из будущего». Наташа заметно повзрослела, а вот возраст зрителя, которому был адресован фильм, стал, как ни странно, меньше. Лучше всего сказала об этом одна маленькая девочка: «Фильм хороший, только ниточки видно». Ребенок, конечно же, имел в виду лески, за которые водили кукол, но, к сожалению, такие же «нити» видны и в режиссерской работе, и в игре некоторых актеров – как-то все натянуто. Так часто бывает в кино: куклы в натуре казались живыми, и когда на глаз «погибающего» птенца Рух накатилась слеза, заплакали даже ассистенты на съемочной площадке. А на пленке все вышло наивно и неубедительно. Хороший актер Вячеслав Невинный в роли инопланетного археолога Громоздки, после замечательного мультфильма «Тайна Третьей Планеты», смотрелся просто смешно. К тому же выход фильма совпал с появлением в нашем прокате фантастической сказки «Бесконечная история» и не выдержал конкуренции.
В конце 80-х годов на киностудии им. М. Горького произошла реорганизация – она разделилась на несколько творческих объединений. Павел Оганезович активно включился в общественную жизнь, он возглавил ТО «Ладья». С его помощью многие молодые режиссеры сняли свои первые фильмы для детей и подростков.
Тогда же он приступил к реализации нового проекта – экранизации фантастической сказки А. Волкова «Волшебник Изумрудного Города». Однако в самый разгар работы случилось несчастье – инфаркт, больница, а потом медленная реабилитация и постепенное возвращение к активной деятельности. Победив болезнь, Павел Оганезович все-таки нашел в себе силы после длительного перерыва завершить начатую работу. Фильм вышел в 1994 году. Нарушение размеренного ритма кинопроизводства никогда не сказывается положительно на конечном результате, но критиковать этот фильм не поднимается рука. Дети смотрели его с удовольствием.
Да, будущее оказалось не таким прекрасным, как пелось в знаменитой песне. В середине 90-х годов киностудия им. М. Горького перестала делать фильмы для детей, а потом вообще перестала снимать кино. Старые мастера ушли со студии. Ялтинский филиал, на котором снимался «Лиловый шар», оказался за границей. Наташа Гусева так и не стала кинозвездой. Она снялась еще один раз, в неудачном белорусском фильме «Воля Вселенной», потом закончила Московский институт тонких химических технологий, вышла замуж за одного из своих поклонников и несколько лет назад родила мальчика.
Больше Павел Арсенов в кино не работал. Он долго болел, а летом прошедшего 1999 года скончался, не дожив чуть меньше года до пятнадцатилетия своего самого громкого фильма и чуть меньше полутора лет до начала XXI века, о котором этот фильм был снят.
Те, кто помнит фильм Ричарда Викторова «Комета», могут представить себе Павла Оганезовича воочию. Он там сыграл кинорежиссера, фактически самого себя: энергичного и задумчивого одновременно. Таков был Павел Арсенов – романтик, сказочник и, конечно же, фантаст, – таков был и остается его кинематограф.
Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ
________________________________________________________________________
Избранная фильмография режиссера П. АРСЕНОВА (фантастика и сказки)
1. «Король-олень», киностудия им. М. Горького, 1969 г.
2. «Вкус халвы», киностудия им. М. Горького, 1975 г.
3. «Гостья из будущего», киностудия им. М. Горького по заказу Гос телерадио, 1984 г.
4. «Лиловый шар», киностудия им. М. Горького (Ялтинский филиал), 1987 г.
5. «Волшебник Изумрудного Города», киностудия им. М. Горького, ТО «Ладья», РОСКОМКИНО, 1994 г.
Алан Бреннерт
ОТГОЛОСКИ
Родителей я не виню – даже после всего, что случилось. Свое решение они приняли не по капризу – им обоим в детстве и юности пришлось несладко. Мой дед со стороны отца страдал маниакально-депрессивным синдромом. О его переменчивом нраве слагали легенды. Семейство поминутно бросало из огня дедовых громокипящих страстей в пламя его отчаяния. Когда отец женился, он мечтал, чтобы в его доме не умолкали музыка и смех маленькой девочки; и разумеется, он хотел быть уверенным в том, что дочь не унаследует болезнь своего деда. Отец родился в восьмидесятых, когда ген биполярного синдрома еще не был открыт, а подавлять его научились вообще лишь много лет спустя. Как жаль, что генная инженерия не удовольствовалась умением удалять ненужные гены и двинулась дальше. Но я отвлекаюсь… У моей матери, напротив, было идиллическое детство (возможно, даже слишком идиллическое): она считалась вундеркиндом и пятнадцать безмятежных лет концертировала как скрипачка, срывая восторженные аплодисменты, пока не обнаружила, что детская виртуозность еще не предполагает гениальности во взрослом возрасте. Узнав истинные пределы своих способностей, она закусила губу и поклялась, что для ее дочери не будет ничего невозможного.
Итак, меня не столько зачали, сколько спроектировали – полагаю, здесь этот глагол уместен, так как я (и тысячи мне подобных) начала жизнь не в качестве человека, но в качестве концепции, набора параметров, который лишь впоследствии обрел плотскую оболочку. Моя семья была довольно состоятельной – мы жили в собственном доме в Рестоне, фешенебельном коттеджном поселке на севере Виргинии – но услуги инженеров-трансгенетиков стоят недешево, так что мне пришлось обходиться без братьев и сестер. Как бы то ни было, вложения моих родителей оправдались. К четырем годам, как только мои пальцы достаточно окрепли для игры на рояле, я начала подбирать на слух замысловатые мелодии, слышанные по радио. У меня была (впрочем, и есть) эйдетическая память. Едва выучив ноты, я обнаружила, что могу читать с листа практически любое музыкальное произведение: мельком глянув на страницу, я проигрывала мелодию по памяти, ни разу не сбившись. Способность читать с листа – счастливое чудачество памяти – составляет восемьдесят процентов так называемой «музыкальной гениальности»; но, как вы понимаете, свой дар я получила не от судьбы.
Остальные двадцать процентов гениальности – исполнительская техника. С ней у меня тоже было все в порядке. В семь лет я играла Баха – «Тетрадь Анны-Магдалены», пьесы, которые он написал для своей дочери; в восемь – его же «Инвенции»; когда же мне исполнилось девять, я освоила труднейшие места «Микрокосмоса» Бартока. График у меня был плотный: дважды в неделю занятия с учителем музыки; ежедневно два часа репетиций, иногда концерты. Плюс обычная школа, где мне не делали никаких поблажек. Но все это было мне в радость – я не преувеличиваю. Я любила музыку, любила играть и сочинять. Да, конечно, я была рождена для музыки – в буквальном, увы, смысле. Дело было не только в моих генах, но и в том, что музыка окружала меня с младенчества. Внедрившись в сенсорные отделы моего мозга, она стала базой, на которой основывались мои последующие умения и навыки. Иногда я спрашиваю себя, не делает ли это мою любовь к музыке какой-то… искусственной… Но как быть со сладкой меланхолией, разрывающей мое сердце всякий раз, когда я играю адажио из «Концерта ре-минор» Марчелло, как быть с чувством вселенской умиротворенности, которое пробуждают во мне «Образы» Дебюсси? Эти эмоции вполне реальны, хотя «провода», по которым они текут, были проложены в моей душе нарочно.
Как знать? Возможно, даже моя одержимость музыкой – и та была мне предписана, предопределена заранее. Тогда становится понятно, почему в детстве я всецело отдавалась своим занятиям (и правильно делала, так как на начальном этапе такая сосредоточенность необходима), пренебрегая обществом других детей. Лишь в двенадцать лет я впервые заметила, что в моей жизни чего-то недостает. Но учиться общаться, что другие постигли бессознательно, оказалось уже поздно. В школе у меня было несколько знакомых. Меня нельзя назвать изгоем, и все же… Товарищи по играм? Никого. Близкие друзья? Об этом даже вопрос не стоял. Ежедневно в три часа, когда кончались уроки и мои одноклассники разбегались по окрестным детским площадкам или торговым центрам, я оставалась позади, точно камень в самый разгар листопада: слишком тяжелая, чтобы взлететь. Я брела домой заниматься на рояле. Или читать романы в роще у озера Одюбон. Читала я с головокружительной скоростью, едва успевая перевести дух над каждой страницей, но жизни, о которой рассказывалось в книгах, я абсолютно не понимала: так и мои легкие не понимали, что всасывают кислород.
И вот в один из этих дней – точнее, вечеров, ибо дело было осенью, и солнце уже клонилось к закату – я лежала на животе на куче дубовых листьев, читала какую-то книжку и слушала через лазерный чип Рахманинова. Вдруг за спиной раздался мальчишеский голос.
– Привет!
Я испуганно вскочила и оглянулась. У клена, прислонившись к его могучему стволу, сидел мальчик моего возраста с огромной растрепанной папкой для этюдов – оранжевая обложка, листы– кремового цвета. Кожа у него была бледная, а волосы темные – совсем как у меня. Однако он был выше ростом, этак на полголовы. Мальчик показался мне смутно знакомым, и я предположила, что видела его в школе.
– Привет, – ответила я.
В его появлении крылась какая-то загадка. Как он подошел, я не слышала. Десять минут назад, когда я только устроилась на листьях, его точно не было на поляне. Но я так обрадовалась возможности хоть с кем-то поговорить – и, вообще, вообразите, кто-то заговорил со мной первым! – что не стала особенно задумываться над этими неувязками.
Мальчик улыбнулся – вполне приветливо.
– Меня зовут Роберт.
Одиночество не излечило меня от застенчивости; помешкав, я опасливо шагнула к нему.
– Я – Кэтрин. Кэти.
– Ты здесь живешь?
Я кивнула:
– На Хауленд-драйв.
– Да? – просиял он. – Я тоже.
Ясно. Наверное, я видела его на улице. Чуть расхрабрившись, я показала на его папку:
– Можно посмотреть?
– Конечно, – он подвинул папку, чтобы мне было лучше видно. Я села рядом с Робертом. На верхнем листе был прелестный карандашный этюд нашей поляны, демонстрировавший (как я теперь понимаю) великолепное знание перспективы и светотени.
Но тогда двенадцатилетняя девочка, не искушенная в изобразительном искусстве, просто воскликнула:
– Здорово!
Он расцвел и показал другие листы. Наброски, натюрморты, несколько портретов – и все замечательные.
– Ты учишься в художественной школе? – спросила я.
– Нет, просто занимаюсь с учителем.
– И я тоже, – сообщила я. – Фортепиано.
– Да? Классно.
Он показал мне портрет светловолосой девочки с огромными глазами. Узнав ее, я изумленно пискнула:
– Синди Леннокс! Ты ее знаешь?
– Ну да. Она из нашей школы.
Достав чистый лист, он начал рассеянно водить по нему карандашом.
– На Рождество мне подарят пейнтбокс, – объявил он, – такой… вдвое меньше этой папки, с встроенным хард-диском, с эталонами темперы и масла… зверь, а не машина!
Чтобы не ударить в грязь лицом, я похвасталась в ответ:
– А мне для моего «Музмейкера» скоро купят новую программу оркестровки. Тогда у меня будет целых пятнадцать инструментальных групп – струнные, духовые, клавишные…
Подняв глаза от папки, он улыбнулся какой-то новой догадке.
– Ты тоже из таких, верно? – спросил он.
– Из каких «таких»?
Теперь он улыбался, как заговорщик – заговорщику.
– Ну, знаешь, когда врачи кое-что с тобой делают еще до твоего рождения.
Внезапно мне стало страшно. Я отлично знала, что он имеет в виду; об этом кричала пресса, а некоторые родители даже выступали перед телекамерами, но большинство, в том числе мои папа с мамой, предпочитали помалкивать, боясь, что их детей подвергнут дискриминации, запретят (хотя это было противозаконно) соревноваться с обычными, «неусовершенствованными» детьми, участвовать в творческих конкурсах и научных олимпиадах.
Я знала, кто я такая, но поклялась родителям, что никому не открою свою тайну. Итак, я автоматически произнесла:
– Не имею к ним никакого отношения.
– Ага, как же. – Он мне явно не поверил..
Честно сказать, идея свести знакомство с похожим на меня ребенком одновременно пугала и возбуждала. Поэтому, ни в чем не признавшись, я спросила:
– А ты, значит, из «таких»?
Он кивнул, взял другой карандаш, вернулся к рисованию.
– Предки меня убьют, если услышат, но мне плевать. Я себя не стыжусь, – он поднял голову; слегка улыбнулся мне. – А ты?
Разговор принимал опасный оборот. Я быстро встала.
– Я… мне пора.
– А свой портрет ты разве не хочешь посмотреть?
– Что-о?
Развернув папку, он продемонстрировал мне лицо. Мое лицо. Не очень детально проработанный набросок в два цвета (темно-серый и бледно-голубой), но сходство было ухвачено прекрасно. Мои темные волосы, коротко подстриженные «под пажа»; мои губы, которые я всегда считала слишком тонкими, растянутые в смущенной полуулыбке; мои бледно-голубые глаза, о которых папа как-то сказал, что в них отражается небо…
– Просто отлично, – сказала я с уважением. – Можно мне…
Тут я перевела взгляд на его лицо… и застыла.
– Что случилось? – спросил он, почувствовав мое смятение. Я не ответила. Я глядела ему в глаза. Бледно-голубые, светлые-светлые. Он еще что-то сказал, но я пропустила его слова мимо ушей, засмотревшись на его губы…
– Кэти? – донеслось до меня. – Что случилось? Что-то не так?
– Все нормально, – солгала я. Но изнутри меня раздирало странное ощущение, точно я открыла для себя нечто запретное, словно, перевернув камень, увидеть под ним червяков. Такие же жутковатые и скользкие мысли зашевелились во мне при взгляде на Роберта. Я сказала ему, что мне пора домой – надо поупражняться на рояле; он опечалился, начал было вставать – но прежде чем вызвался меня проводить, я была уже далеко.
Позднее, качаясь в одиночестве на качелях в своем дворе, я осознала, что оттолкнула от себя человека, который мог бы стать для меня первым в жизни настоящим другом. От ветра слезы не стекали по моим щекам, а залетали назад в глаза. Мне чудилось, что я утону в пучине своего горя.
Разумеется, я не осмелилась сказать родителям о Роберте – боялась; они никогда бы не поверили, что я ему ничего о себе не открыла. Я потихоньку высматривала его в школе, но мне удавалось увидеть его лишь мельком, издали, и это было очень странно: школа у нас не такая уж большая. Наконец, вся дрожа от беспокойства и тоски, я подошла к Синди Леннокс в буфете и сообщила:
– На днях я встретила одного твоего друга. Роберта.
– Кого? – тупо переспросила Синди.
– Э-э-э… Я не знаю фамилии, но он тебя рисовал. Он художник.
Синди помотала головой:
– Никаких художников не знаю.
Я почувствовала себя полной идиоткой и, пробормотав что-то вроде «значит-я-что-то-не-так-поняла-извини-пока», выбежала из буфета. Я решила выкинуть Роберта из головы; в конце концов, мне на него даже смотреть жутко, так какая мне разница, кто он и откуда?
Я вернулась домой. Затем, как всегда по четвергам, мама отвезла меня на урок музыки, домой к моему учителю, профессору Лейэнгэ-ну, и на час я вся ушла в сочинения Баха и Шопена, что принесло мне огромное облегчение. Вновь оказавшись у себя, я рысью выбежала во двор, намереваясь до ужина вдоволь покачаться на качелях…
