Текст книги "Журнал «Если», 1996 № 03"
Автор книги: Кир Булычев
Соавторы: Гарри Норман Тертлдав,Томас Майкл Диш,Андрей Щербак-Жуков,Эдмунд Купер,Наталия Сафронова,Вячеслав Басков,Марк Стиглер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Заручившись поддержкой Кентигерна, Кирон приступил к претворению дорогой для него мечты в реальность. Еще недавно мысль о том, что первой задачей созданной им летающей машины будет разрушение, привела бы его в ужас.
По зрелом размышлении выходило, что доктрина Святого Ордена не так уж и надуманна. В историческом плане развитие машин всегда увеличивало способность человека уничтожать себе подобных. Первые и Вторые Люди погубили себя собственной изобретательностью. У Святого Ордена не было оснований полагать, что с тех пор люди сильно изменились и стали достаточно мудры, чтобы позволить себе третью машинную цивилизацию.
У Кирона просто не было времени задумываться над подобными философскими проблемами. Брат Лемюэль шел в Лондон, а Адмирал Смерть укреплял свои позиции по всему южному побережью. Кирон понимал, что, если замысел провалится, придется платить за свой промах.
После того как ветер с берега пронесет шар над пиратскими кораблями, он неизбежно улетит дальше в море и где-нибудь там опустится. Даже при сильном устойчивом ветре маловероятно, чтобы шар дотянул до берегов Франции. Значит те, кто поднимутся на нем в небо, утонут.
Если только на воздушном шаре не будет лодки. Маленькой лодки. Она же – корзина для экипажа. В противном случае шар должен быть столь огромен, что силами жителей Аранделя его не создать.
Кирон подолгу размышлял, делал наброски, строил модели. Новый шар не должен быть сферической формы. Ему нужен шар в виде конуса, повторяющего по очертаниям лодку.
Пользуясь покровительством Кентигерна, Кирон отправил в Арандель людей с заданием принести все полотно, бумагу, иголки и нитки, какие там еще оставались. Когда они ушли, он навестил Эйлвина. Ослабевший и бледный Эйлвин поправился после потери руки.
– Как дела, дружище?
– Буду жить, – проворчал тот. – Беспомощный в своем ремесле, ходячий повод для насмешек.
– А хочешь ли ты жить вечно?
– Кирон, я не в настроении шутить.
– Наша клятва еще в силе?
– Ты же знаешь.
– До самой смерти?
– До смерти… Чего ты хочешь, Кирон?
– Хочу, чтобы ты полетел со мной на воздушном шаре. Чтобы ты пролил на голову врага огненный дождь.
– И ты возьмешь на такое дело однорукого? – Эйлвин высунул из рукава перевязанный бинтами обрубок кисти.
– Я возьму друга, – ответил Кирон. – Я возьму человека, которому верю. Я возьму того, чья ненависть к пиратам сильнее страха.
– Кирон, этот человек – я. Ты это знаешь. Ты знаешь также, что я не очень храбр. Но я готов уцепиться за когти орла, чтобы поразить с неба тех, кто искалечил нашу жизнь.
– Мы можем и не вернуться. Эйлвин чуть заметно улыбнулся.
– Да я и не собираюсь возвращаться. Смерть не кажется мне страшной… Почему, кстати, ты спросил про вечную жизнь?
– Потому что нас будут помнить. Мы положим начало новому покорению неба и отомстим тем, кто напал на нас.
– Пообещай мне только одно, Кирон, и я буду счастлив.
– Что?
– Пообещай, что многие погибнут от нашей руки.
На мгновение Кирон задумался.
– Я не могу управлять ветром, Эйлвин. А ветер должен быть нашим союзником, когда все остальное будет готово. Но если воздушный шар пролетит над кораблями в Литтл Хэмптоне, клянусь тебе, пираты будут погибать десятками и сотнями. Этого довольно?
– Довольно. – Эйлвин рассмеялся. – Твои свидетели – мертвые пираты в Аранделе.
– Тогда набирайся сил и отдыхай. У меня еще много работы. Наше время придет быстрее, чем ты можешь представить.
Кирон не замечал ни дня, ни ночи. Он работал при свете солнца. Он работал при свете ламп на китовом жире и факелов. Он рисовал чертежи, производил расчеты, строил модели. К его огорчению, шар получался гораздо больших размеров, чем он планировал. Добрых пятнадцать метров в диаметре, иначе нужного груза не поднять. Кирон научил мужчин, как изготовлять каркас из тонких ивовых прутьев, научил женщин, как подгонять ткань и бумагу, чтобы сшить огромный чехол. Двоих учеников кузнеца он усадил за ковку четырех медников, дал задание приготовить хороший запас древесного угля и приказал построить маленькую, легкую лодку. Мальчишки плели веревки, а девочки делали из них сеть, на которой к шару будет подвешена лодка.
Кирон понимал, что шар рано или поздно опустится в море, а значит, крепления должны отстегиваться мгновенно.
Своей фанатичной верой Кирон преобразил все Мизери, прибежище отчаявшихся и измученных людей. Даже те, кто поначалу злобно издевался над очередной сумасшедшей затеей Кирона Голова-в-Облаках, заразились его энтузиазмом. Отчаяние оказалось сильнее предрассудков. Все смотрели на него с надеждой и ожидали фантастических результатов. Люди помнили, что горящие тележки Кирона нанесли врагу в свое время больший урон, чем все их бойцы, вместе взятые. Кирон пообещал, что, если арандельцы отдадут все силы строительству воздушного шара, он зальет огнем корабли Адмирала Смерть. Кирон, конечно, сумасшедший, но свой воинский талант он уже проявил. И люди трудились, не оспаривая его приказов. Сейчас они пошли бы за самим дьяволом, пообещай он им сжечь ненавистного врага.
Кирон мало спал и почти не ел. Он ел только тогда, когда Петрине удавалось собрать достаточно отважных людей, которые силой оттаскивали Кирона от работы, а она ставила перед ним миску питательного бульона и клялась, что его не отпустят до тех пор, пока миска не будет чистой. Бывало, он швырял эту миску со страшными ругательствами. Бывало, прилежно ел, вспомнив, что без пищи ему не завершить начатого.
Он уже не походил на восемнадцатилетнего юношу. Седина делала его старше. Морщины на лбу и впавшие щеки придавали ему решительный и суровый вид. Он выглядел на все тридцать – прирожденный лидер. Люди относились к нему с почтительным страхом.
Кирон редко выпускал из руки меч. Мечом он измерял полотно и бумагу, рисовал чертежи на земле, указывал, угрожал, подкреплял приказы.
Кентигерн был потрясен переменами. Люди, еще вчера уныло бродившие по лагерю, трудились с бешеной энергией. И все потому, что Кирон потребовал отдать все силы, а взамен пообещал месть.
Наступил день, когда основные узлы были закончены. Сплели огромную сеть, сшили чехол, сделали маленькую легкую лодку и выковали медники. Оставалось законопатить последние швы. Для этого решили использовать специальную замазку, полученную из древесного дегтя.
Горячий деготь издавал ужасный едкий запах. Возле ведер, где он вываривался, нельзя было находиться, люди кашляли и терли слезящиеся глаза.
Ругаясь и кашляя, пришел посмотреть на окончание работ Кентигерн. Шар растянули на траве. В холодном утреннем воздухе застывала замазка на соединительных швах.
– Он готов, Кирон?
– Готов.
– И он полетит?
– Если какой-нибудь дурак не порежет или не прожжет обшивку, полетит.
– Ты хорошо потрудился. Кирон пожал плечами.
– Многие потрудились хорошо.
– Но ты больше всех. Когда ты спал последний раз?
Кирон растерянно почесал голову.
– Не помню. Да какая разница? Вчера, наверное, спал, или позавчера.
Кентигерн положил ему руку на плечо.
– По правде говоря, я не думал, что ты сумеешь сделать такое. Теперь отдохни, мальчик. Ты устал.
– Я уже не мальчик. – Кирон уставился на него странным взглядом. Разве я не выполнил работу мужчины здесь и раньше?
– Ну, конечно, конечно. Ты уже давно мужчина, и я вовсе не хотел тебя обидеть.
Петрина услышала конец разговора.
– Заставьте его отдохнуть, Кентигерн. Прикажите остановить работу. Он же убивает себя. Кентигерн улыбнулся.
– Петрина, я могу приказать твоему мужу уничтожить пиратов. Во всем остальном он сам себе приказывает.
Слезы потекли по лицу девушки. Кентигерн решил, что это от запаха дегтя, но деготь тут был ни при чем. Она расплакалась, потому что взглянула на Кирона, на его седые волосы, впавшие щеки и круги под глазами. Она плакала потому, что последнее время он вообще не выпускал из рук меч. Плакала потому, что Кироном овладела какая-то непонятная лихорадочная ярость, в нем клокотала энергия, рожденная не здоровой пищей и полноценным сном, а некоей демонической силой, позволяющей ему командовать собой и другими.
Наконец и Кирон заметил Петрину. Подошел, положил руки на плечи и заглянул ей в лицо. Впервые за много дней он обратил на жену внимание.
– Не волнуйся, любимая. Сейчас все пойдет так, как ты хочешь. Помнишь, когда мы были детьми? Мы прибежали сюда в конце лета, был жаркий вечер, мы лежали под буком, и я сказал тебе, что хочу летать.
Тревожное выражение на лице Петрины смягчилось.
– Конечно, помню. Сливы и яблоки. Я еще объелась, и потом болел живот.
– Да, – рассмеялся Кирон, – яблоки, сливы и счастливый мир детства. Кентигерн шумно кашлянул.
– Я, пожалуй, пойду. Когда ты собираешься испытывать шар, Кирон?
– Вечером, – ответил Кирон, не глядя на него. – Вечером, после того как я поем и побуду с женой. Сегодня вечером, Кентигерн, вы увидите, как творится история.
Кашляя и бормоча что-то себе под нос, Кентигерн удалился.
– Сливы и яблоки, – повторил Кирон. – Мы оба тогда объелись. Ты помнишь, о чем мы еще говорили?
Петрина улыбнулась.
– Я призналась тебе, что моя мать ходила к астрологу Маркусу. Он предсказал, что ты станешь великим мастером своего дела, а я рожу тебе троих детей… – Петрина вздохнула. – Вот и закончилась юность с ее мечтами и планами. В нашем мире такое уже невозможно.
– Разве? – возбужденно спросил Кирон. – Ты в самом деле так считаешь? А что еще говорил Маркус? Не помнишь?
– Подожди… – Петрина наморщила лоб. – Он говорил… он говорил, что твоей самой знаменитой картиной будет рыба, уничтожающая людей огнем.
– Давай укрепим репутацию астролога!
Кирон схватил огромную кисть, которую использовал для замазки швов на шаре, и обмакнул ее в чан с дегтем. Потом подошел к растянутому на земле полотну. Быстрым и точным движением он нарисовал в головной части шара большой открытый глаз. Потом снова обмакнул кисть и добавил огромный, зияющий рот, полный острых зубов. Мазки его были легки и уверенны. На противоположном конце шара он изобразил большой черный хвост.
– Вот моя величайшая картина, Петрина. Летящая по небу акула, которая пожирает людей… Теперь пойдем поедим, а потом ляжем вместе. Ибо сегодня вечером великая рыба смерти поднимется в воздух.
Кирон проверил медники, особое внимание уделяя тому, чтобы уголь горел, не разбрасывая искр и без длинных языков пламени. Потом еще раз проинструктировал людей, в чьи обязанности входило удерживать воздушный шар во время наполнения его горячим воздухом. Потом проверил сеть, которой привязывалась лодка, и дал сигнал открыть полости в подбрюшье шара, куда начал поступать горячий воздух.
Плоский чехол стал надуваться, обретать форму и, наконец, оторвался от земли.
Кирон и Эйлвин поднялись в лодку.
– Ну, Эйлвин?
– Ну, Кирон?
– Скоро мы оторвемся от земли. Если ты чувствуешь, что не потянешь, самое время об этом сказать.
– Я уже сказал. Ты тоже.
– Ну и ладно. Тогда давай посмотрим, как взлетит рыба смерти.
Он подал сигнал удерживающим веревки.
Веревки отпустили, и шар медленно поплыл вверх.
– Поднять температуру в первом меднике, – скомандовал Кирон. – Нас перекосило.
Эйлвин схватил мехи и, расположив их на лишенной кисти руке, принялся раздувать угли. Лодка выровнялась.
Она уже поднялась над головами собравшихся людей. Кирон сидел в одном конце лодки, Эйлвин – в другом, между ними на металлической подставке были закреплены четыре медных котла. Кирон дал знак, чтобы веревку стравили еще, и подкачал воздух в свои два медника. Эйлвин при помощи ручных мехов подкачал свои. Кирон почувствовал хорошую тягу.
– Летим! – торжествующе воскликнул он. – Наконец-то летим!
Неуклюжий баллон наполнялся жизнью, нетерпеливо подергивая подвешенную под ним лодку то за нос, то за корму.
Внизу царило необычайное оживление. Эйлвин перегнулся через бортик и посмотрел на обращенные вверх лица. Кирон дал знак травить еще. Медленно и величественно шар поднялся над верхушками деревьев. Попав в среду, для которой он был предназначен, шар словно по волшебству преобразился и выглядел просто грациозно.
Кирон махнул травильщикам. Теперь шар висел на высоте метров пятидесяти над Мизери, покачиваясь в воздушных потоках, как лодка на слабых волнах.
Побледневший Эйлвин со страхом смотрел на Кирова.
– Может, достаточно? Мне страшно.
Ветер проглотил его слова. Поскрипывали веревки и деревянные опоры, угли в медниках раскалились до золотого цвета.
– Посмотри на юг! – крикнул Кирон. – Посмотри на юг! Враг – там.
Воздух был прозрачен; Эйлвин посмотрел, куда показывал Кирон, и увидел океан. А еще дальше – линию горизонта, увидел игру солнечных лучей на воде. Вблизи Литтл Хэмптона сбились в одну кучку, как детские яхты в большом пруду, корабельные мачты. Эйлвин нервно рассмеялся.
– Не такие уж они страшные издалека, Кирон!
– Да и вблизи они нас не испугают. Мы закидаем палубы зажигательными бомбами. Мы нанесем им такой урон, Эйлвин, что об этом будут говорить многие годы спустя.
Эйлвин вздрогнул.
– Откуда ты знаешь? Как ты можешь быть уверен в успехе, в том, что мы не промахнемся, что нас самих не подстрелят, что враг не потушит пожар и не собьет наш шар раньше? Что мы вообще полетим в сторону этих кораблей?
Улыбка Кирона была ужасна.
– Последнее время я только и думаю, как лучше убивать и причинять вред. Я кое-что понял в этом новом для себя ремесле, к которому, как ты знаешь, у меня оказался талант. Так вот, секрет ремесла смерти заключается во внимании к мельчайшим деталям. Пока я создавал эту небесную акулу, наполненное горячим воздухом чудовище, я много размышлял и о способе сбрасывания огня. Не волнуйся, Эйлвин. Если мы и погибнем, что отнюдь не исключено, счет будет хорошим.
Снизу донеслись страшные крики и вопли. Перегнувшись через бортик, Кирон увидел, что двое из державших веревки оторвались от земли и теперь отчаянно вопят, стараясь привлечь его внимание.
Кирон снова улыбнулся.
– Ты видишь, какая тяга? Намного сильнее, чем я предполагал. Значит, мы сможем взять больше груза. Ну а сейчас пора вернуться на землю. Заглуши первый медник, Эйлвин, а я погашу четвертый. Увидишь, как мы мягко опустимся.
Достав небольшие фляги с водой, Эйлвин и Кирон осторожно залили угли. Раздалось шипение, вверх взметнулись клубы горячего пара.
Какое-то время шар поднимался вверх еще быстрее. Вцепившиеся в веревки люди отчаянно кричали.
Но по мере того как тепло в меднике иссякало, шар начал терять высоту. А потом плавно пошел вниз. Снова увидев над собой кроны деревьев Мизери, Кирон с сожалением вздохнул. Лодка легонько ткнулась в землю.
Первым поприветствовал Кирона Кентигерн.
– Ну что, ты доволен?
– Я доволен.
– Ты по-прежнему считаешь, что сможешь сжечь корабли пиратов?
– Теперь я просто убежден. Кентигерн облегченно вздохнул.
– Ладно, хоть не будем прокляты задаром. Пока ты строил это чудовище, другие занимались полезными делами. И наварили пива. Пойдем, выпьем за успех.
– Пейте, – ответил Кирон, – у меня еще есть работа.
– Какая работа? Шар закончен.
– Хочу поэкспериментировать, как Лучше сбрасывать огонь. После того как поднимете тост, Кентигерн, отправьте людей за бочками китового жира, флягами, бурдюками из козлиных шкур, вязанками соломы, салом, дегтем короче, за всем, что хорошо горит.
– А ты привержен своему замыслу, Кирон. Кирон зловеще рассмеялся.
– Да, я привержен. Привержен мести.
Спустя два дня подул несильный, но устойчивый ветер с севера. Небо было лазурно-чистым, и земля купалась в красоте осени.
Странная процессия двигалась из Мизери. Впереди шла колонна солдат, возглавляемая Лиамом, ее сопровождали конные Кентигерна и Исидор. Перевернутое ярмо проходило под животами лошадей. В середине ярма находилось мощное железное кольцо, через него была пропущена веревка. Она уходила круто вверх и удерживала за корму лодку, связанную с зависшим на высоте десяти метров воздушным шаром.
На борту легкого суденышка Кирон начертал название: «Месть мисс Фитзалан». Прочтя его, Петрина расплакалась, но постаралась, чтобы Кирон ее слез не заметил.
Час назад они попрощались. Эйлвин исповедался брату Гильдебранду, который, хотя и вел скрупулезный учет творящейся ереси, не отказал в причастии калеке, отправляющемуся на верную смерть.
– Я всегда буду любить тебя, – сказала Петрина, изо всех сил сдерживая слезы.
– И я всегда буду любить тебя.
– Больше, чем Элике Фитзалан?
Петрина готова была откусить себе язык. Ситуация никак не подходила для колкостей: Кирон отправлялся на опаснейшее дело.
Он не рассердился, а прижал ее к себе и на глазах сотен мужчин и женщин положил руку ей на грудь.
– Больше, чем Элике. – Он улыбнулся, глядя на нетерпеливо покачивающийся на причальном тросе шар. – Я уже выполнил предсказание астролога Маркуса: огромная рыба будет уничтожать людей огнем. Придет время, и ты выполнишь свою часть предсказания, родив мне троих детей.
Петрина поцеловала его.
– Лудд милостив, такое время придет. Ты только возвращайся, Кирон. Возвращайся – и все.
Потом он и Эйлвин сели в «Месть мисс Фитзалан» и еще раз проверили странное содержимое лодки. Убедившись, что запасы угля, фляги с водой, бурдюки с китовым жиром, веревки и пропитанные китовым жиром тюки соломы находятся на своих местах, лодка заполнена доверху, а кое-что даже свисает с бортов на специальных крюках, Кирон подкинул углей в медник и принялся раздувать мехи. Шар поплыл вверх, после чего его зафиксировали на веревке, привязанной к ярму под лошадиными животами. Фантастический караван тронулся с места. Лошади храпели и вскидывали морды, сопротивляясь непривычному грузу, тянущему их вверх, что было, безусловно, противно природе вещей.
Кирон хотел как можно ближе подвезти шар к кораблям. Потом он отпустит причальную веревку, и с этого момента все будет зависеть от удачи, умения, судьбы. Кентигерн, Исидор и пешие солдаты останутся наблюдать за происходящим – если не нападут пираты. Иначе им придется отойти к Аранделю и следить за шаром в подзорную трубу.
Через Арандель странная процессия проследовала без всяких приключений, потревожив только крыс и чаек, доклевывавших пиратов, погибших от огня тележек.
Мимо замка «Месть мисс Фитзалан» проплыла достаточно высоко, Кирон и Эйлвин смогли заглянуть за его стены.
Ветер шевелил огромную кучу пепла – все, что осталось от погребального костра.
– Спи спокойно, любимая, – прошептал Кирон. – Сегодня мы посчитаемся.
Колонна пересекла холм, спустилась по мосту через Арун и вышла на дорогу к морю.
Стоял волшебный день. В такой день хорошо бродить по низинам и восхищаться красотами природы, рисовать картины, молоть зерно или ковать плуг в кузнице. Это был день для созидания. И тем не менее… Тем не менее бывают дни, когда прежде, чем созидать, надо разрушить.
– Как чувствуешь себя, Эйлвин? Не холодно? – Кирон заставил товарища надеть тулуп из козлиной шкуры, догадываясь, что на высоте ста и более метров над морем будет холодно.
– Нормально, Кирон. Как ты?
– В порядке. Сегодня мы нанесем страшный удар.
Эйлвин поежился.
– Нам повезет, Кирон?
– Положись на меня. Если Кентигерн и Исидор выведут нас на правильный ветер, я гарантирую тебе успех.
– А если не выведут?
– Тогда мы ударим в другой день.
Все, однако, шло хорошо. Все шло хорошо, пока до Литтл Хэмптона не осталось два километра. Именно там они столкнулись с первыми патрулями Адмирала Смерть. Пиратов было немного, от силы дюжина.
Пешие солдаты вступили в бой. Луки и арбалеты против мушкетов и арбалетов. Семнадцать арандельцев пали, уничтожив двенадцать пиратов. Но не раньше, чем те успели подать предупредительный сигнал.
Перегнувшись через борт лодки, Кирон кричал Кентигерну:
– Времени нет. Уходите с дороги и идите на запад. Мы должны встать точно по ветру.
– Надо позаботиться о раненых, – кричал в ответ Кентигерн.
– Нет времени. Уходите с дороги. Оставьте нескольких человек, если так надо, но немедленно уходите на запад.
– Черт бы тебя побрал, Кирон. Ты жестокий человек. Разве ты не слышишь их криков? – Слышу. Давайте на запад. Не теряйте времени.
– Нет.
– Тогда пеняй на себя, дурень! – взорвался Кирон. – Если ты сейчас же не повернешь на запад, я выплесну на тебя огонь, который припас для пиратов. – С этими словами он поджег от медника факел и поднес его к пропитанному китовым жиром тюку соломы, свисающему с борта лодки. – Ты слышишь?
– Слышу, будь ты проклят во веки. Расчет еще впереди.
– Воистину впереди, – спокойно ответил Кирон. – Поворачивайте на запад.
Кентигерн прокричал команду. Оставшиеся в живых солдаты, человек семь или восемь, кинулись помогать раненым. Кентигерн и Исидор развернули лошадей и двинулись на запад. В конце поля им попался высокий забор.
– Прыгайте, – крикнул Кирон, – шар вас вытянет!
Он махнул Эйлвину, и тот закачал воздух в первый медник. Кирон принялся раздувать четвертый. Угли разгорелись, веревки натянулись, и шар дернулся вверх. Почти одновременно Кентигерн и Исидор пришпорили коней перед преградой и плавно перелетели через забор.
Эйлвин и Кирон обнялись. Теперь, когда Кентигерн и Исидор скакали по полю, шар ритмично раскачивался, но без рывков, веревки натягивались и провисали в такт конскому бегу. Даже Когда всадники прыгнули на два метра, сидящие в лодке почувствовали лишь плавный подъем и спуск.
Кирон не сводил глаз с кораблей в Литтл Хэмптоне – до них оставалось километра два. Он видел также, что от Литтл Хэмптона к уничтоженному сторожевому пункту несутся вооруженные люди на лошадях.
– Скорее! Пираты выслали всадников. Мы должны успеть встать по ветру.
Кентигерн задрал вверх побагровевшее злое лицо.
– Далеко еще, ты, чокнутый?
– До середины соседнего поля. Там я уточню направление.
Следующий забор оказался невысок. Лошади легко перенеслись через него. «Наверное, такого в Британии еще не видели, – возбужденно подумал Кирон. Два всадника тащут за собой шар, напоминающий чудовищных размеров воздушного змея. Под шаром подвешена лодка, а в ней два парня – все, что смог выставить Арандель против боевой мощи Адмирала Смерть».
Он громко расхохотался.
Эйлвин с тревогой взглянул на него.
– Ты что, Кирон? Если ты видишь что-нибудь смешное, скажи мне. Я бы многое дал, чтобы уметь смеяться в такой ситуации.
– Посмотри на корабли.
– Я видел. Сила.
– А теперь посмотри на нас.
Эйлвин посмотрел: на шар, на Кирона, на лодку с ее содержимым, на всадников внизу… И тоже расхохотался.
– Кирон, дружище, ты, видно, рехнулся, когда придумывал эту авантюру, а я – когда согласился в ней участвовать. Это действительно смешно. Смотримся мы по-дурацки.
– Не по-дурацки. Грандиозно. Эйлвин тяжело вздохнул.
– Хороший выдался день для смерти.
– Сегодня смерть не для нас, дружище. Мы будем убивать.
– Я предвижу смерть.
– А я – уничтожение.
– Эй, болтуны! – крикнул Кентигерн, остановив лошадей. – Мы вышли на ветер?
Кирон бросил в воздух кусочек бумаги, и тот медленно полетел в сторону Литтл Хэмптона и скопившихся в бухте кораблей, но не в самый их центр.
– На край поля!
Кентигерн с ругательствами пришпорил коня. Исидор не отставал от него ни на шаг.
Кирон снова оторвал кусочек бумаги, и на этот раз тот полетел в нужном направлении. «Только бы не переменился ветер, – прошептал про себя Кирон. Только бы он не переменился в ближайшие полчаса, больше не надо».
– Здесь, Кентигерн! Спасибо вам. Спасибо, что подарили мне этот день.
Кентигерн поднял голову, прикрыв глаза от солнца.
– Ты ненормальный, Кирон. Но в смелости тебе не откажешь. Не знаю, чем ты осенен – величием или безумием. Прощай.
– Позаботьтесь о Петрине, если… Кентигерн вскинул руку.
– Не бойся, парень. – И добавил со странной торжественностью: – Она будет мне как дочь. Я за нее жизни не пожалею. В этом я тебе клянусь.
– Значит, я навеки ваш должник. – Кирон подал Эйлвину знак, и они вдвоем отвязали веревку. Шар пошел вверх.
Исидор сложил ладони рупором:
– Счастливой тебе охоты, небесная акула! Сожри сегодня побольше пиратов!
