Текст книги "Журнал «Если», 2000 № 05"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Олег Дивов,Эрик Фрэнк Рассел,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Владимир Покровский,Дмитрий Байкалов,Джерри Олшен,Мэри Джентл,Александр Ройфе,Родион Икаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

У Рассела вообще велик процент рассказов, в которых высказана – и обычно изящно обыграна – идея действительно новая, незаезженная. По крайней мере, считавшаяся таковой в год публикации произведения.

Например, серия рассказов об андроиде-пилоте, обладающем человеческими эмоциями (начата новеллой «Эл Стоу»), в 40-е годы резко контрастировала с подавляющим большинством написанных тогда произведений о человекоподобных роботах. Как и вышедший в 1943 году рассказ «Симбиотика» с его абсолютно парадоксальным вариантом внеземной жизни, и «Колючий кустарник» (1955), сюжет которого – инопланетяне с замедленным метаболизмом кажутся землянам каменными изваяниями – поразительно напоминает вышедший десятилетием позже рассказ Игоря Росоховатского «Двое в пустыне». И, согласимся, вряд ли в 1938 году, когда вышел рассказ «Восьмое чудо света», считалась банальной следующая идея: марсианам, высадись они на Земле, скорее всего, светил ярмарочный балаган – в компании с другими уродцами!

Можно было бы напомнить читателю и известные по переводам рассказы: «Кресло забвения» (1941), «И послышался голос» (1953), «Мы с моей тенью» (1953), «Небо, небо» (1956), «Свидетельствую» (1955)… И многие другие. Но и приведенных примеров достаточно, чтобы резюмировать: когда в 1978 году Эрика Фрэнка Рассела не стало, мир научной фантастики потерял одного из лучших новеллистов.

Вл. ГАКОВ

БИБЛИОГРАФИЯ ЭРИКА ФРЭНКА РАССЕЛА

(Книжные издания)

________________________________________________________________________

1.  «Зловещий барьер» (Sinister Barrier, 1943).

2. «Смертельное святилище» (Dreadful Sanctuary, 1951).

3. «Космические стражи» (Sentinels from Space, 1953).

4. Сб. «Глубокий космос» (Deep Space, 1954).

5. «Трое на завоевание» (Three to Conquer, 1956).

6. Сб. «Люди, марсиане и машины>> (Men, Martians and Machines, 1956).

7.  «Оса» (Wasp, 1957).

8. «Космическая нервотрепка» (The Space Willies, 1958). Испр. u доп. изд. – «Следующий в ряду» (Next of Kin).

9. Сб. «Шесть миров вон там» (Six Worlds Yonder, 1959).

10. Сб. «Далекие звезды» (Far Stars, 1961).

11. Сб. «Темные приливы» (Dark Tides, 1962).

12. «Большой взрыв» (The Great Explosion, 1962).

13. «С помощью странного прибора» (With a Strange Device, 1964). Также выходил под названием «Обмен мыслями» (The Mindswappers).

14. Сб. «И послышался голос» (Somewhere a Voice, 1965).

15. Сб. «Как ни что другое на Земле» (Like Nothing on Earth, 1975).

16. Сб. «Лучшее Эрика Фрэнка Рассела» (The Best of Eric Frank Russell, 1978).

Том Кул
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЭМУЛЯТОРЫ

Обойдя несколько раз вокруг света, я думал, что знаю море, однако мой ограниченный опыт оказался обманчив. До сих пор я путешествовал только в тропических зонах, вдоль теплой талии планеты. Во время тайфуна южные моря могли быть яростными и ужасающими, но скучными – никогда. И лишь восточнее Исландии, когда «Сефора» продвигалась на север, я понял, насколько океан безлик. Он не имеет ни цвета, ни настроения, рабски копируя оттенок и темперамент своего истинного повелителя – неба.

Восточнее Исландии небо затягивала холодная и унылая пелена безжизненных серых облаков. Океан под ней полз на брюхе, как щенок возле ног хозяина. Некогда соблазнивший меня облачением из пронзительнейшей природной синевы – синевы тропического океана под ясным небом, – здесь он корчился медленно ползущей тяжелой зыбью, серый оттенок которой нагонял еще более сильную тоску, чем мокрые от осеннего дождя ветки. И усугублял эту тоску простой факт: если человек упадет в арктическую воду, то всего за пять минут океан высосет из его тела все тепло жизни.

«Сефора» ползла через холодные рубленые валы Северной Атлантики. Поскольку волны накатывались сзади, качка была только килевая, и корабль почти не болтало. Я стоял в потайной пристройке к капитанской каюте, где меня никто не мог увидеть. И меня некому было видеть. «Сефора» управляется автоматически. А на борту нет никого, кроме Сесилии и Купона. Сколько свободных часов я провел здесь, наслаждаясь тропическим солнцем и намазываясь кремом от загара, чтобы не потемнеть хотя бы чуточку сильнее своей парадигмы —Купона. Теперь же, когда в лицо дул ледяной арктический ветер, я добросовестно защищал губы специальным бальзамом. Пока губы Купона остаются влажными и гладкими, мои не могут быть сухими и потрескавшимися.

Находиться на открытом воздухе дольше было опасно, и все же меня тянуло на открытую палубу, где в одиночестве я мог вспоминать о том, кто я такой – когда перестаю быть одним из наиболее глубоко законспирированных эмуляторов. Но в тот день уныние субарктического океана неожиданно подняло мне настроение, хотя мысли оставались тяжкими и тревожными. Я гадал, как долго еще смогу выносить подобное. Конец моих мучений казался невозможно далеким.

Резкий двойной стук – его условный сигнал – оторвал меня от размышлений. Я перебросил щеколду и вернулся в капитанскую каюту. Здесь в теплом воздухе пахло розовым деревом. Мебель казалась простой, но солидной; каждое из мягких кресел и кушеток было привинчено к палубе прямо через толстый шерстяной ковер. В каюту струился мягкий, рассеянный свет.

Передо мной стоял Купон, мое зеркальное отражение (точнее, это я его зеркальное отражение). У нас одинаковые высокие и узкие головы и холодные серые глаза (серые, как море, понял я). Оба облачены в придуманный Купоном обеденный костюм: черные облегающие брюки, жилет из золотистого атласа, короткий белый приталенный пиджак с миниатюрными медалями и легкая рубашка с мягким облегающим шею воротником, украшенным рубиновой брошью.

– Ну сколько можно? – вопросил он. – Сколько можно говорить, чтобы ты ждал меня здесь? Японец вызывает меня каждые пять минут, ядро с цепями требует разговора, я пытаюсь работать над следующим поколением ЭСР [8]8
  ЭСР – электронный симулятор реальности. (Прим. пер.)


[Закрыть], а ты даже на пять минут не можешь уйти с палубы.

Я кивнул, изображая поклон. Такой манере поведения меня научил наставник по общению с клиентами из «Универсальных эмуляторов» – японец, который, по слухам, пятнадцать лет пробыл двойником императора.

– Извините, хозяин. Чем могу служить?

– Ядро с цепями… Нет, с ней я сам разберусь. А ты разберись с японцами. Сделай так, чтобы они еще два дня меня не дергали. И ничего не обещай, говори лишь, что они будут очень довольны, когда я доведу до ума концепцию.

– Да, хозяин, – сказал я, разочарованный тем, что мне досталось общение с заказчиком, а не разговор с его женой. Это меня еще и встревожило – не появились ли у него сомнения в том, насколько убедительно я играю роль мужа.

Обойдя Купона, я нажал на высокое, до потолка, зеркало. Оно сдвинулось, открыв проход в мою каюту. Оказавшись в безопасном уединении, я подключился к сети наблюдения, чтобы отслеживать все действия хозяина до конца дня. Каждый из нас обязан знать во всех подробностях о действиях другого, чтобы не выдать друг друга. Затем я облачился в деловой костюм Купона и начал отвечать на запросы о связи. Первым делом я обратился к Морите – вице-президенту «Сони» по виртуальным развлечениям.

– Как поживаете, господин Купон? – начал разговор Морита, тоже облаченный в свой типичный деловой костюм – самурай в зеленых шелках и с двумя мечами за спиной. Купон также предпочитал стиль ретро и носил одеяние из шелковой парчи, скроенное по образцу придворного наряда французского Короля-Солнце.

– Прекрасно, господин вице-президент. Как приятно вас видеть.

– Чувствуете ли вы себя столь же хорошо, как выглядите? – слащаво осведомился я, подражая Купону. Выступая в роли Купона, я совершал несколько преступлений одновременно… и он тоже, поскольку позволил мне пользоваться своим криптокодом.

Подобно многим живущим в Америке японцам, Морита сразу перешел к делу:

– Мы здесь, в Портленде, весьма обрадованы вашим предварительным предложением. И с нетерпением ожидаем его окончательную версию.

К тому времени я уже вошел в роль. Я не просто действовал как Купон – я былКупоном, только снабженным моим здравым смыслом. Мне приходилось поддерживать хрупкое равновесие, реагируя на все подобно Купону, но не просто имитируя его, а подражая Купону в его лучшие дни. Например, я знал, что из-за недавнего стресса он сейчас ответил бы раздраженно. И я мягко произнес:

– Да, я сейчас над ней упорно работаю. Ведь блеск создается полировкой, не так ли?

– Вы, разумеется, правы, – согласился Морита. – Просто завтра у нас собрание совета директоров. И если бы я смог им что-нибудь продемонстрировать, это гарантировало бы поддержку проекта. Быть может, нечто двухмерное?

– Позвольте проверить, есть ли у меня что-либо стоящее. Минутку, пожалуйста…

Мое изображение на экране Мориты застыло, пока я связывался в офф-лайне с Купоном. Тот раздраженно фыркнул, бросив мне фотографию новой развлекательной «погружалки» – Валгаллы, оптимизированной под русских мужчин.

– Весьма интригующе, – проговорил самурай-Морита, разглядывая фото нордического рая. – И насколько здесь велика доля натуральности?

– Все напитки безусловно натуральные, – усмехнулся я. – Однако остальное прошу оставить для презентации. С вашего любезного разрешения.

– Разумеется, – с благодарностью произнес успокоенный Морита. – Кстати, как проходит ваше плавание?

После нескольких минут светского разговора Морита, будучи персоной более высокого ранга, взял на себя инициативу и отключился. Сидя в своем тайном закутке, я облегченно выдохнул и проверил, как идут дела у двойника. Купон ругался с женой. Он был нужен, чтобы работать над предложением, а к жене ему следовало послать меня. Я быстро проглядел запись ссоры. Мне было приказано заняться очередью вызовов, но эта перебранка меня слишком отвлекала. И огорчала. Вот я сижу, отдавая ему лучшие дни своей жизни, беру на себя ношу его самых скучных обязанностей, смягчаю горечь личных и профессиональных потрясений, освобождаю его для творчества. День за днем и ночь за ночью я доказываю, что способен делать все, доступное ему, и выступать во всех его ипостасях, и тем не менее вся слава достается двойнику. Я лишился своих мечтаний и стремлений. Мои мечты – это его мечты. Я глотаю предназначенные ему оскорбления. А ведь меня просили всего-навсего служить ему. И вот он, полюбуйтесь, транжирит время и эмоциональную энергию, которые я ему сэкономил, на очередную идиотскую ссору с Сесилией. Кроме того, он с ней груб. Иногда мне кажется, что он доводит ее до белого каления, лишь бы досадить мне.

– …становишься толстой и ленивой! – орал Купон. – Ты разве не понимаешь, что мне надо работать? И зарабатывать деньги, которые тебе так нравится тратить.

– Мы уже достаточно богаты, Фредерик, – умоляюще произнесла Сесилия. – Я лишь хочу больше времени проводить с тобой. Здесь так одиноко…

– Но это ведь ты захотела посмотреть, каков Петербург в феврале! Так что не жалуйся теперь на скуку в арктических водах.

– Я думала, у нас останется больше времени друг для друга, – всхлипнула Сесилия. И добавила нечто неприятное для меня: – Я тебя не понимаю! Иногда ты такой замечательный, такой внимательный, а иногда – как сейчас – такой грубый…

Купон яростно взревел. Я вскочил, опасаясь, что он снова ее ударит. Он навис над ней, стиснув кулаки. Я едва сдерживал желание выскочить из своего убежища, ворваться в ее каюту и пришибить своего двойника. К счастью, он сумел удержать на цепи демона искушения, облегчив душу потоком непристойностей. Потом Купон резко развернулся и вышел, оставив в каюте рыдающую Сесилию.

Несколько секунд спустя он влетел в мою каютку, где его вопли заглушала двойная изоляция.

– Что ты делал с моей женой?! – гаркнул он. Efo лицо было пунцовым, мускулы шеи натянулись веревками, и я видел, как на ней пульсируют вены.

– Сами знаете. То, что вы приказывали.

– Ты заставил ее влюбиться в тебя! – рявкнул Купон.

Глядя на его искаженное гневом лицо с налитыми кровью глазами и пеной на губах, я удивился: как же это я мог считать нас красивыми?

– Я заставил ее влюбиться в вас, – возразил я.

– Я разрешил тебе лишь секс! – выкрикнул Купон. – И ничего больше. И кстати, я не говорил, что надо заниматься этим целый час!

– А мы хорошо провели время! – взорвался я.

Стиснув кулаки, Купон замахнулся, целясь мне в лицо. Я вскочил, отбил удар левой рукой и, схватив его за лацканы пиджака, прижал к переборке.

– Никогда… – прошипел я.

Он ощущал мою силу. Наши одинаковые лица разделяло всего несколько сантиметров. Я смотрел ему в глаза и видел в них страх. Когда они заблестели, словно некий предмет, всплывающий к поверхности темного пруда, я повторил:

– Никогда! Ты никогда больше не посмеешь меня ударить. И ты…

Я запнулся. Мне пришло в голову, что, приказывая клиенту не бить жену, я переступаю границу обязанностей профессионального эмулятора. Выпустив его лацканы, я машинально стиснул свои, чтобы они выглядели одинаково мятыми. Купон тяжело дышал мне в лицо.

– Простите, хозяин. Мы все взвинчены. У вас есть срок сдачи заказа. Не пойти ли вам в кабинет, чтобы поработать над ним? А я пока закончу ответы на вызовы… Потом, когда мы все успокоимся, вы сможете пойти к Сесилии. Извиниться.

– Будь я проклят, если стану извиняться! – рявкнул Купон. – Это сделаешь ты.

– Да, хозяин.

– Я не желаю, чтобы она меня отвлекала в ближайшие два дня. И ты тоже. У меня срок, черт побери! Через два дня я должен представить проект стоимостью триста миллиардов йен, а проклятые трехмерные модели еще не готовы, не говоря уже об анимациях. Разве я плачу тебе не за то, чтобы ты облегчал мою жизнь?

– Да, хозяин. Я стараюсь.

– Тогда обрати на очередь вызовов такое же внимание, какое ты уделяешь моей жене, и может, мы хоть что-нибудь доведем до конца!

Купон развернулся, заглянул в глазок на двери, убеждаясь, что за ней никого нет, и оставил меня наедине с моими мыслями. Я сел и задумался. Следом за страхом в его глазах всплыло нечто иное, более холодное и смертельное. Ненависть. В тот момент Купон ненавидел меня, свое второе «я».

А ведь для него все просто. Он мог отравить меня или вышвырнуть за борт. Тайный разговор с президентом «Универсальных эмуляторов», отказ от страховой премии, полагающейся их работнику – и я перестану существовать. Более того, все будет выглядеть так, словно меня вообще не существовало.

Но столь же просто вышвырнуть за борт его. Да, если я смогу остаток своих дней избегать проверки ДНК, то буду Купоном! Не эмулировать его, а стать им.

Это только фантазия… куда более мрачная, чем в мой первый рабочий день, когда мне захотелось сбежать вместе с Сесилией. Уж не мучил ли ее Купон, стремясь досадить своему двойнику? Кажется, он научился читать мои мысли столь же безошибочно, как и я – его.

Я тряхнул головой и занялся сообщениями. Одних только запросов на связь с высоким приоритетом накопилось восемнадцать, не считая сотен прочих сообщений электронной почты. Вскоре я включился в типичный для Купона ритм работы с почтой, и это меня успокоило. Пока он сидел в кабинете, готовя общую презентацию проекта, я занимался сотнями деталей. Корейским аниматорам нужно устроить разнос: подумать только, они хотели подсунуть общедоступные стандартные фоны для презентации Купона!.. Алексей, шеф пользовательской группы из Петербурга, высказал интересное замечание; я извлек суть из его пьяной болтовни и переслал эту выжимку Купону… Как, этот профессор из Цюриха все еще воет насчет соблюдения исторических реалий? Да пошел он…

Несколько часов спустя я добрался до текстовой почты. Письмо от фэна из Далата. Обсуждение будущих технологий с медиа-лаборато-рией Массачусетского технологического. Весьма достоверные, а потому дорого стоящие слухи о следующем ходе «Майкрософт». Купон – воистину неизлечимый пользователь Сети. Если бы он набрал себе нормальный штат помощников и организовал весь этот поток информации, то ему не потребовался бы эмулятор. Но таковы все трудоголики – они ужасно боятся утратить контроль и присоединиться к подавляющему большинству остальных, то есть безработных. Сеть позволяет им постоянно и виртуально присутствовать повсюду, вот они и перенапрягают себя работой до такой степени, что становятся бесполезными, кончают с собой… или нанимают эмулятора, чтобы тот заменял их сперва в мелочах, а затем – постепенно – во всем, даже самом важном. За исключением презентаций у спонсоров. В конце концов, для Сети ты именно тот, чьим криптокодом пользуешься.

И если твои конкуренты пользуются эмуляторами класса Б, то тебе, естественно, хочется иметь эмулятора класса А: какого-нибудь безработного беднягу с хорошим образованием, который настолько впал в отчаяние, тратя свою молодость на подготовку к несуществующей работе, что готов выставить на рынок самого себя. Косметическая генная терапия. Удлинение или укорачивание костей. Гормональная корректировка, чтобы даже запах был схожим. Голос, внешность, отработка умения ходить и сидеть, как он. Тебе нужен человек, готовый разбиться о скалы экономической нужды и исцелиться, но уже в цепях, чтобы изображать тебя на скучных коктейлях и приемах. Он сможет даже обслуживать твою супругу, ведь ты слишком занят подготовкой очередного профессионального триумфа.

Мое имя осталось лишь подписью на контракте, запертом в банковском сейфе в Йокогаме. Иногда я его вспоминаю. Джек. Джек Куимби. Бедный парнишка из Англии, выросший в Америке, получивший образование в Канаде и потерявший даже работу мойщика стекол. Точнее – тень этого парнишки.

И я продолжал работать, пока в очереди не осталось последнее сообщение. Сперва я пришел к выводу, что оно испортилось при пересылке, потому что я не смог его декодировать. Потом всмотрелся в коды прохождения пакета по Сети. Кто-то в Йокогаме отвечал на письмо Купона. Он что, переписывается с «Универсальными эмуляторами», пользуясь не известным мне личным кодом? Уж не захотел ли он уточнить, что сказано в моем контракте насчет внезапного и необъяснимого исчезновения эмулятора?

Я запаковал сообщение и отправил его на расшифровку группе хакеров «Красный дракон» в Тайвань. Потом взглянул на часы и увидел, что уже почти четыре утра. Купон все еще работал, прикладываясь к бутылке; алкогольная фаза его рабочего марафона обычно длилась часов двадцать. Это даст нам достаточно времени, чтобы свалиться без сил, выспаться, поработать еще день и подготовить презентацию.

Значит, пора в постель. Моя парадигма приказала мне отправиться к Сесилии, и я пошел к ней.

Она лежала в темноте спиной к двери. Я закрыл дверь и тихо разделся. Занавески на иллюминаторах были отдернуты, и окошки красновато светились, как глаза демона – за их стеклами ходовые огни корабля заливали красным светом клубящуюся пелену густого морского тумана. Погода ухудшалась. Когда я подходил к кровати, корабль накренился, и я, споткнувшись, едва не упал.

Хотя Сесилия лежала неподвижно, я знал, что она не спит.

– Ты меня любишь? – тихо и робко спросила она, когда я лег рядом.

– Да, конечно, – ответил я, сам не зная за кого.

– Тогда почему ты так ужасно со мной обращаешься?

– Одно только слово, Сесилия. Стресс.

Она повернулась, и теперь в красноватом свете стали смутно различимы очертания ее лица. Глаза так и остались черными пятнышками, и все же они блестели.

– Зачем ты так загоняешь себя? Неужели результат того стоит?

– Иногда… – начал я, намереваясь произнести «Иногда я сам об этом гадаю», но оборвал себя на полуфразе. Нельзя подставлять хозяина. К тому же я знал, что среди его приоритетов на первом, втором и третьем месте значится работа, а Сесилия – где-то на двенадцатом.

– Иногда… может показаться, что не стоит, – сказал я, говоря теперь за него. – Но такова моя работа, Сесилия. И я таков, каков есть.

– А кто ты? – резко спросила она. – Кто ты на самом деле?

Прочесть выражение ее глаз в темноте было невозможно, и я не понимал, на каком уровне она спрашивает, поэтому ответил на уровне, наиболее удобном для Купона:

– Фредерик Купон, старший исполнительный сотрудник «Бонус Энтерпрайзес».

– Думаю, ты и сам не знаешь, кто ты такой.

– Может, и не знаю. В зеркале я вижу лишь отражение мужского лица. Но не обнаруживаю в нем себя. Лишь тогда, когда смотрю на нечто созданное мною и знаю, что никто, кроме меня, не смог бы такое сделать, я понимаю, кто я.

– Вряд ли ты существуешь за пределами своих творений, – проговорила она. – Мне даже кажется, что ты нереальный.

– Но иногда реальность моих денег бывает весьма убедительной, – возразил я чисто в стиле Купона.

И тут она произнесла:

– Я хочу развода.

– Если ты еще не забыла условий брачного контракта, то после развода ты получишь всего два миллиона йен. А я дам тебе три миллиона, если ты проявишь любезность и немедленно заткнешься.

Сесилия приподнялась и села. Может, у нее под простыней припрятан кухонный нож? Как несправедливо будет умереть вместо Купона!

– Что ж, неплохо сказано, – признала она. – Но, по-моему, ты перестарался.

Повисла тишина.

– Не понял? – сказал я наконец.

– Ты действительно хорошо вжился в образ. Мне стало труднее вас различать. Вряд ли я смогу ужиться с двумя Купонами сразу, с этой образцовой командой ничтожеств. И его я так долго терпела только потому, что мне нравишься ты. Так что не становись таким, как он.

– Но я же и есть он, – робко возразил я.

– Думаю, ты запутался в определениях. Но ты точно не он.

– Тогда кто же я?

– Я гадаю уже два года. Кто ты?

– Не знаю.

– А кем ты был?

– Джеком. Джеком Куимби.

Вспыхнул свет. В комнату ворвался Купон.

– Превосходно! – взревел он. – Ты уволен, идиот!

– Нет! Ты не можешь его уволить, – воскликнула Сесилия.

– Что?! Он уволен!

– Тогда это обойдется тебе в половину всего состояния, Фред, – продолжила Сесилия. Мы оба поморщились. Никто не называл нас Фред, равно как никто не произносил фамилию Купона с ударением на первом слоге – во всяком случае, после второй встречи. – Потому что брачный контракт становится недействительным в случае супружеской неверности.

– Но я был тебе верен!

– Нет, не был, – холодно бросила Сесилия. – Когда ты послал в нашу постель своего… по сути, своего служащего-двойника, ты нарушил моногамию нашего брака. И любой судья это подтвердит.

Ошеломленный Купон умолк. Теперь до него дошла убийственная логика Сесилии.

– И отныне, если только ты не желаешь отдать мне половину всего, чем владеешь, – добила его Сесилия, – нашими отношениями командую я. И я не желаю тебя больше видеть. И хочу, чтобы Джек… защищал меня, потому что сейчас я чувствую угрозу. Уходи, потому что я испытываю сильное желание попросить Джека вытолкать тебя вон.

Челюсть Купона отвисла. Он шагнул было вперед, но потом попятился, развернулся и стремительно вышел.

Сесилия обняла меня сзади, обвив руками плечи, и прижалась грудью к спине.

– Ты ведь хочешь защищать меня, Джек?

– Если и ты станешь защищать меня.

– Договорились.

Мы упали на кровать.

Кажется, она получала наслаждение, шепча мое имя, и этот шепот, а потом и вскрик, стали идеальным бальзамом для моей души. Когда все кончилось, я ощутил себя самим собой.

– Кто ты? – спросила она, когда я лежал, положив голову ей на грудь, а она поглаживала мои волосы.

– Эмулятор. Универсальный…

– Да нет, кто ты на самом деле?

– Просто дурак, пожелавший выжить. Я много лет учился. И всегда был уверен, что именно мне повезет с работой. Проходили месяцы, потом годы. И я обнаружил, что таких, как я – миллионы. Ты хоть понимаешь, каково мне было?

– Да, – тихо и сочувственно отозвалась Сесилия.

– И я действительно неплох! Без меня он никогда не получил бы тот контракт в Майами. А теперь я не знаю, что нам делать. Ведь так больше не может продолжаться, верно?

– О нет. Он нас убьет.

Мой разум сопротивлялся этому выводу, но я знал, что она права.

– Нам придется уйти, – решил я.

– Ну, нет. Это ему придется уйти. Неужели ты действительно веришь, что он отпустит нас живыми, раз мы знаем, что он тысячи раз совершал мошенничество? Его имя – это его репутация, а его репутация – это его бизнес. Мы можем его погубить. И он никогда не допустит, чтобы мы обладали такой властью над ним.

– Тогда почему же он?..

– Как раз сейчас он об этом думает. Он наблюдал, как мы занимались любовью, и теперь размышляет над нашими словами. И приходит к выводам с той же скоростью, с какой делаешь их ты.

– И?..

– Нам пора искать оружие.

– Но…

– Если хочешь выжить, Джек, ты должен это сделать. Немедленно!

– А как же ты?

– Мне с ним не справиться, Джек. Иди.

Я медленно встал.

Оружия на корабле не было – Купон оружию не доверял. Я побрел было на камбуз за ножом, еле переставляя ставшие деревянными ноги, но сообразил, что именно туда двинется и он. А поскольку кабинет ближе к камбузу, чем спальня, то он меня опередит. Явившись в камбуз в поисках оружия, я найду там лишь его, уже с ножом в руке. Поэтому я повернулся и торопливо направился на корму, к машинному отделению, где наверняка отыщется ломик.

И замер. А что если он догадается и сам пойдет в машинное отделение, а не в камбуз?

Долгую минуту я простоял, охваченный нерешительностью. Шторм усиливался, и палуба под ногами кренилась все круче. Мне казалось, что Купон читает мои мысли и предвосхищает каждое мое решение. Наше знание друг о друге представлялось мне в виде длинного туннеля зеркальных отражений, каждое из которых чуть меньше и не такое четкое, как предыдущее.

Его почти полный контроль над моим разумом привел меня в ярость.

– Я не ты! – крикнул я.

И бросился по трапу вниз. На стене машинного отделения висел аварийный набор инструментов – кувалда, пожарный топор и ломик. Я выбрал ломик.

Перехватив его поудобнее, я заторопился вверх по трапу. Купон, несомненно, затаился в камбузе с ножом в руке…

Внезапно мою спину пронзила резкая боль. Я рефлекторно развернулся и ударил ломиком. Хотя от боли у меня потемнело в глазах, я все же увидел, как ломик угодил в голову человека, чье лицо не отличалось от моего. Удачный удар оглушил его. Я вновь замахнулся ломиком, но, наверное, мы оба потеряли сознание – помню желание ударить, но не помню, как нанес удар.

Несколько часов спустя я пришел в себя. Я лежал лицом вниз в послеоперационной подвеске и мог видеть лишь экраны внутренней связи. На одном из них появилась Сесилия.

– Джек, не волнуйся. Ты поправишься, – сказала она.

– Конечно. Я себя замечательно чувствую.

– Ты нашпигован успокоительными. Автохирургу пришлось заштопать левую почку и порванные мышцы. Через пару недель ты встанешь.

– А как же?..

– Ему конец. Ты там здорово наследил, но все уже вычищено. Я сейчас стираю память системы-уборщика.

– Он… в океане?

– На дне. Прикованный к десяти килограммам бесплатного груза.

– Навсегда.

– Никогда больше не говори о нем! А теперь – ты сможешь выдержать разговор с Моритой через восемь часов?

– Наверное.

– Постарайся, потому что отмена или перенос разговора вызовут подозрение.

– Знаю. К тому же это очень важная встреча. Мне еще надо проверить, насколько далеко он продвинулся в подготовке презентации.

– Скажи мне криптокод, дорогой, и я помогу.

– В этом ты мне никак не сможешь помочь.

– Еще как смогу. Я тоже эмулятор.

Ее слова меня ошеломили, и долгое мгновение я всматривался в глаза на экране, начиная постепенно осознавать правду.

– Чей эмулятор? – выдавил я наконец.

– Не знаю. Или она подсунула меня вместо себя, потому что захотела от него сбежать, или меня нанял сам Купон, потому что убил Сесилию. Я подписала двойной «слепой» контракт… Думаю, она мертва. Но я тоже получила хорошее образование, Джек. И могу тебе помочь. Назови мне, пожалуйста, криптокод.

– Нет.

– Почему? Ты мне не доверяешь?

– Доверять тебе? Я даже не знаю, кто ты.

– Я такая же, как и ты, Джек. Такая же. Просто бедная девушка, пожелавшая выжить. А ты ранен, дорогой. Доверься мне.

Несмотря на лошадиную дозу транквилизаторов, я понял, что ситуация начинает нравиться мне все меньше и меньше. И то, что всего несколько часов назад меня ударили ножом в спину, отнюдь не повышало мое доверие к людям. Меня не покидало странное ощущение, что меня предали. Ведь когда я занимался любовью с Сесилией в роли Купона, эта незнакомка занималась со мной любовью в роли Сесилии.

Кстати, а почему она общается со мной на расстоянии? Почему она сейчас не рядом?

– Где ты? – спросил я.

– В центре связи. Надо перезаписать память пятнадцати разных систем. А к некоторым есть доступ только через твой криптокод… то есть, через код Купона, Джек. Я должна его знать.

– Записи мы подчистим потом. Время еще будет.

– Ты мне не доверяешь!

– Пока нет. Но потом, может быть, и поверю. Дай мне время.

Сесилия долго смотрела на меня с экрана. Потом сказала:

– Хорошо. Так будет честно. А для начала давай разделаемся с чертовой презентацией.

– У нас впереди много работы.

– Я тебе помогу, Джек.

– Да, мне нужна твоя помощь… Сесилия.

– Луиза. Луиза Джонсон.

– Луиза.

– Но называй меня Сесилией, Дж… Фред. Иначе нам придется постоянно исправлять все записи. Или ты нечаянно назовешь меня Луизой в разговоре с кем-то другим.

– Сесилия.

– Да, Фред?

– Фредерик.

– О, конечно. Фредерик.

* * *

С презентацией мы кое-как справились. Я в достаточной степени выздоровел, чтобы побывать на всех необходимых встречах в Петербурге. Однако при первой же возможности мы с Сесилией сели на корабль и взяли курс на Малые Антильские острова. К тому времени, когда мы встали на якорь напротив рекреационного комплекса в Очос Риос, наши с Сесилией отношения приняли новую, более приятную форму. Сторонний наблюдатель пришел бы к выводу, что у мистера и миссис Купон наступил семейный ренессанс.

Мы стали хорошей командой. Правда, Сесилия не желала рассказывать о своем прошлом – только о том, как ее готовили на роль эмулятора. Да и мне трудновато было объяснить, кто такой Джек Куимби. Самой плодотворной темой для разговора стала наша совместная работа, и постепенно я поверил в то, что романтические отношения – это сложная смесь из поведения и химии, и точные сведения о человеке играют здесь весьма малую роль. Да и вообще, какое они имеют значение? Во все века мужчины любили женщин, но кто из них осмелится утверждать, что знает их?

И все же я стал доверять ей до такой степени, что начал подумывать о том, чтобы сообщить ей криптокод Купона. Но мне повезло. Я уже почти решился – в тот день, когда получил ответ от тайваньских хакеров.

Распечатав сообщение криптокодом Купона, я прочел:

Многоуважаемый господин Купон!

Вы оказали нам честь, обратившись за услугой к «Красному дракону семантических искусств». Мы сожалеем о задержке с ответом, но, поскольку внешний код сообщения оказался непреодолим, нам пришлось предпринять особые действия, чтобы раздобыть ключ. Внутренний код сообщения, разумеется, расшифровывается вашим личным ключом.