Текст книги "Журнал «Если», 2000 № 05"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Олег Дивов,Эрик Фрэнк Рассел,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Владимир Покровский,Дмитрий Байкалов,Джерри Олшен,Мэри Джентл,Александр Ройфе,Родион Икаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Из сгущавшихся сумерек донесся пронзительный свист. «А вдруг у них есть детекторы инфракрасного излучения? – в страхе подумала Пел. – В темноте они засекут тело человека за много миль».

Ей пришла в голову безумная идея. Правда, и сама Пел к этому времени слегка спятила, так что имела полное право на безумные идеи.

Хеланты не возражали, когда Пел заползла в одну из нор – сухую, с хорошо утрамбованным полом и на удивление просторную. Пел улеглась в окружении теплых чешуйчатых тел, надежно укрытая от всего, что происходило наверху.

Голубое солнце закатилось, в темном небе одиноко сияли редкие звезды окраины галактики. Взошли луны – все семнадцать спутников Талинора. Благодаря различиям в форме орбит они иногда появлялись группами, но сейчас по небосклону тянулась цепь полумесяцев. В теплой ночи беспокойным сном спала Пел Грэхем. Охотничий отряд талинорцев прошел в пяти милях к западу от ее пристанища.

Утро принесло прохладу. Хеланты, толкаясь, стали выползать наружу, и Пел решила спрятаться в другой норе, где оказался только один хелант. При появлении девочки он издал стрекочущий звук и укусил ее за руку. Пел поспешно выбралась наружу, а сердитый обитатель норы занялся входным отверстием. Пел видела, что из желез на его брюшке выделяется какое-то тягучее вещество; щетинистыми передними конечностями хелант крепко цеплялся за край входа, и постепенно отверстие стало затягиваться паутиной.

Пел прислушалась, но звуков охоты не было слышно.

«Здесь я в безопасности, – думала она. – Во всяком случае, найти меня очень трудно. Но я должна вернуться в Главный и предупредить наших».

День разгорался. Пел до смерти наскучили хеланты. Конечно, они не делали ничего такого, что могло причинить ей вред. Впрочем, они вообще ничего не делали, только жевали траву. Несколько раз она заглядывала в затянутую паутиной нору, но так и не поняла, что происходит с хелантом – спит он или, может быть, умер. С каждым часом его тело становилось все более и более бесформенным.

Если только талинорцы случайно не наткнутся на ее убежище, среди хелантов она в безопасности. Их тепло маскирует инфракрасное излучение ее тела, а днем, когда во всю мощь светят оба солнца, инфракрасные сенсоры вообще бесполезны.

Только потом ей пришло в голову, что если ее не могут обнаружить приборы талинорцев, то не смогут найти и приборы землян.

Наступил второй вечер. На закате свет белого карлика растворился в сиянии голубого гиганта. Пел никогда в жизни не испытывала такого голода. Она пыталась утолить жажду, слизывая капли росы с плоских стеблей травы и надеясь, что в воде нет болезнетворных микробов.

Необходимо вернуться в Талинор Главный. Ничего иного не остается.

Хеланты стали собираться к норам на ночевку. Пел вспомнила о закрытой норе, в которую она уже давно не заглядывала, и направилась к ней. В это время паутина зашевелилась, потом выгнулась наружу, словно кто-то пытался выбраться из норы. Пел поспешно отступила.

Паутина снова натянулась – и вдруг лопнула. Из щели высунулось что-то острое, серое и блестящее. Оно дернулось, еще больше разрывая паутину. Показалось множество тонких, членистых, покрытых твердой оболочкой конечностей, затем они вцепились в края входного отверстия. Потом появился головной щиток, под которым раскачивались пучки стебельков, увенчанных блестящими глазками. В траву сегмент за сегментом стало выползать длинное, закованное в блестящий панцирь тело. Последним появился раздвоенный скорпионий хвост.

Молодой талинорец посмотрел на хелантов, продолжавших пастись, как ни в чем не бывало, на Пел, застывшую на месте, и издал серию свистов и щелчков.

– Разве ты не знаешь, что есть вещи, которых лучше не видеть? – вот что произнес он, прежде чем исчезнуть в густой траве.

Жесткая трава резала руки и колени. Пел долго продвигалась вдоль невысокого гребня, оставив далеко позади норы и разорванную паутину. Она знала, что новорожденный хелант выдаст ее талинорским охотникам, как только их разыщет.

Взошла белая бета, и равнина расцвела яркими красками. От ходьбы Пел немного согрелась.

То существо умело говорить. Оно было хелантом, а потом… изменилось. Оно было очень похоже на Даласурея-Риссанихила, который был «взрослым» только три сезона.

Вдалеке она услышала пронзительный свист. Охотники. Покинув хелантов, Пел отказалась от безопасности.

Она увидела, как в утреннем небе что-то блеснуло, словно подброшенная в воздух монетка. Это был челнок.

– Эй! Я здесь!

«Они ни за что не услышат меня, не увидят и не засекут приборами, если я не найду способа подать какой-нибудь сигнал», – поняла Пел.

Конечно, лучше огня ничего не придумаешь, но ей нечем было поджечь траву. И тут она вспомнила охоту на хеланта. Пел выпрямилась во весь рост, взбежала на вершину гребня и стала изо всех сил размахивать поднятыми над головой руками.

Голоса охотников зазвучали ближе, гораздо ближе.

Тогда она побежала со всей скоростью, на какую была способна. Слева от нее землю лизнул красный луч лазера, и, несмотря на безмерную усталость и страх, Пел торжествующе улыбнулась.

Полоска травы вспыхнула, затрещало пламя. Челнок резко изменил курс и стал снижаться.

Пел едва дышала. Перед глазами у нее поплыли красные и черные круги, но она нашла в себе силы проковылять еще сотню ярдов до трапа, прежде чем упала в объятия матери.

Корабль набрал высоту, и сверху талинорские охотники казались совсем крошечными.

– Во всем этом необходимо разобраться. Ты не должна их винить.

– Мама отвернулась от компьютера. – В конце концов, личиночная стадия – обычное явление в живой природе. Вспомни земных членистоногих, развивающихся с полным превращением, – например, мух или бабочек. У талинорцев разумна только взрослая форма. Хеланты же, по существу, просто животные.

– Но ты рассказала им о детях? – настойчиво спросила Пел.

За иллюминатором челнока Талинор Главный сиял в свете двух солнц. Ветер гулял по голубой прерии.

– Да, и это большой шаг на пути к взаимопониманию. – Мама положила руку на плечо Пел. – Видишь ли, когда тебе пришло в голову сообщить, что ты не взрослая…

– …они решили, что я просто животное и на меня можно охотиться.

– Каждый мир устроен по-своему. – Мама отвернулась. – Но если бы они посмели причинить тебе вред…

Пел хорошо знала, что означает эта нотка в мамином голосе. Она произнесла беззаботным тоном:

– Мама, со мной все в порядке.

«Но ты все-таки не понимаешь, – подумала Пел. – Ведь Даласурей-Риссанихил был моим другом…»

– Они перестанут охотиться?

– Тебе нечего бояться, я все им объяснила.

– Я не про то. – Пел нетерпеливо встряхнула головой. – Охота на хелантов – ты сможешь это прекратить?

– Ты же знаешь, мы не имеем права вмешиваться в жизнь чужих планет. – Мама снова занялась компьютером. А теперь тебе надо как следует отдохнуть. Мы садимся.

Дверь закрылась. Пел прошла в центральную каюту, посмотрела в иллюминатор. В небе светят два солнца, и на посадочную площадку ложится двойная тень от спускающегося челнока. Пел вспоминает бесконечную голубую прерию, так похожую на океан. Она вспоминает Талинор Главный, его вздымающиеся к небу укрепления, скалы и пики. И глубокие норы под землей, и хелантов, которые доверчиво прижимаются к ней во сне.

Она садится и закрывает лицо руками.

Пел Грэхем думает о талинорских… детях.

Перевела с английского Ирина МОСКВИНА-ТАРХАНОВА

Эрик Фрэнк Рассел
КОЛЛЕКЦИОНЕР

Корабль дугой пробил золотое небо и приземлился с громом и воем, прорезав в буйной растительности угольно-черный шрам в добрую милю длиной. Финальный выхлоп его хвостовых дюз испепелил еще полмили местной флоры. Любой бульварный листок уделил бы четыре колонки столь эффектному прибытию. Однако от ближайшего репортера этот уголок космоса отделяли десятки, а то и сотни световых лет, и красочный эпизод остался незамеченным. Корабль послушно замер в конце выжженной полосы, по сторонам которой по-прежнему вздымалась сочная зелень, а низкое небо все так же безмятежно лучилось золотым светом.

Стив Эндер сидел в пилотском кресле под прозрачным колпаком из транспекса и усиленно размышлял. У него была застарелая привычка тщательно обдумывать ситуацию. Лишние пять минут раздумий предотвратили немало разрывов легких, шоковых остановок сердца и тому подобных неприятностей. В особенности это касалось переломов костей, а Стив чрезвычайно ценил свой скелет. Не то чтобы он чересчур им гордился, полагая наилучшим из возможных, но за истекшие годы изрядно к нему привык и имел твердое намерение уберечь его от любых поломок.

Поэтому, пока хвостовые дюзы корабля остывали с резким характерным потрескиванием, Стив сидел перед контрольной панелью, разглядывая пейзаж за прозрачным куполом, и старательно размышлял. Во время посадки он успел получить примерное представление о планете. Раз в десять больше Земли, судя по всему, однако его собственное тело не кажется ему слишком тяжелым.

Конечно, довольно трудно судить о весе, если тебя три недели мотает от невесомости к многократным перегрузкам, но все-таки можно положиться на мускульную реакцию. Если чувствуешь себя слабым и вялым, как сатурнианский слизень, твой вес заметно выше земной нормы. А если кажешься себе всесильным суперменом, то наоборот.

Нормальный вес свидетельствует о том, что у данной планеты примерно земная масса, невзирая на вдесятеро больший объем. Что, в свою очередь, означает отсутствие массивного металлического ядра и легкую плазму. Иными словами, здесь недостает тяжелых элементов. Нет тория. И никеля тоже нет. А следовательно, не будет никакого никель-ториевого сплава.

Однако атомарные двигатели Кингстон-Кейна не могут работать без никель-ториевого сплава. Они потребляют его в виде ниторовой проволоки десятого калибра, которая подается непосредственно в распылители. На худой конец, сгодился бы и чистый плутоний, но в природе самородный плутоний не встречается.

На подающей шпуле Кингстон-Кейнов осталось ровно три ярда и девять с четвертью дюймов нитора. Почти ничего. Назад на таком огрызке не вернешься.

Интересная все-таки штука – логика, заключил он. Начинаешь с невинного предположения, что твои ягодицы расплющены при сидении не больше, чем обычно, и к какому же выводу приходишь в конце? Что тебе придется заделаться туземцем!

– Черт меня побери, – мрачно буркнул Стив и скорчил ужасную гримасу.

Особо напрягаться ему не пришлось, поскольку природа одарила его некрасивой физиономией, а теперь еще и красноватой от космического загара. Длинное, сухое, унылое лицо, укомплектованное острыми скулами, впалыми щеками и тонким крючковатым носом. Волосы и глаза у него были темные, и благодаря перечисленным особенностям Стив Эндер ужасно походил на ястреба. Когда ему случалось бывать в гостях, хозяева заводили речь о типи и томагавках, чтобы он почувствовал себя как дома.

Но Стив вовсе не собирался чувствовать себя как дома в чужепланетных джунглях. Разве что здесь обнаружится какая-то форма разумной жизни, достаточно глупая для того, чтобы обменять несколько сотен ярдов новенького блестящего нитора на пару старых грязных башмаков. А может быть, какая-то поисковая группа, составленная из идиотов, которая изберет именно эту планету из всей звездной пыли и грязи галактики.

Он прикинул, что шанс на спасение у него примерно один на миллион. С таким же успехом можно плюнуть в Эмпайр Стейт Бил-динг, рассчитывая с первого раза угодить в пятнышко размером с цент.

Стив вздохнул, включил портативный бортовой журнал и рассеянно проглядел последние записи.

ДЕНЬ 18-й. Пространственный катаклизм отшвырнул корабль за Ригель. Меня уносит в неисследованные регионы галактики.

ДЕНЬ 24-й. Корабль по-прежнему несет в неизвестность. Не могу выбраться из вихря гравитационных искажений. Поперечник его, по моим прикидкам, никак не менее семи парсеков. Навигационный компьютер отказал. Измерительные приборы показывают чушь. Направление движения сегодня менялось семь раз.

ДЕНЬ 29-й. Вырвался из зоны катаклизма и частично восстановил контроль над электроникой. Скорость корабля за пределами шкалы астрометра. Осторожно провожу торможение носовыми дюзами. Резерв горючего: 1400 ярдов.

ДЕНЬ 37-й. Направляю корабль к ближайшей планетарной системе.

Нахмурившись, он взял электростило и принялся медленно и разборчиво выводить на контактном дисплее:

ДЕНЬ 39-й. Совершил посадку на неизвестной планете. Основные параметры и химический состав неизвестны. Стандартное наименование галактического региона и номер пространственного сектора неизвестны. Наблюдение звездного неба непосредственно перед посадкой: ни одной знакомой космической формации. Состояние корабля: рабочее. Резерв горючего: 3 и 1/4 ярда.

Он выключил бортовой журнал, убрал на место стило и с мрачной ухмылкой пробормотал:

– Ну что ж, теперь пора проверить помещение.

* * *

Согласно регистратору Рэнсона, в наружной атмосфере содержалось около 20 процентов кислорода, а ее давление на уровне поверхности составляло 730 миллиметров ртутного столба. Стив воспринял эту информацию с чувством глубочайшего удовлетворения. На простой двухцветной шкале – половинка белая, половинка красная – стрелка остановилась в центре белого диапазона.

– Можно дышать, – заключил он, вынимая из стенного шкафчика легкий защитный комбинезон. Натянув его, он за два шага пересек тесную кабину, сдвинул металлическую панель на стене и заглянул в маленькое уютное купе с мягкой обивкой.

– Ну-ка выходи, красотка!

– Стив любит Лору? – спросил капризный женский голос.

– Еще как! – откликнулся он с искренним чувством, сунул руки в купе и извлек оттуда огромного, аляповато окрашенного в ослепительно красное и голубое попугая макао. – А Лора любит Стива?

– Ха! Ха! – хрипло крикнула птица, проворно взбираясь по его левой руке на плечо. Когти у нее были мощные, но хватка деликатная. Утвердившись на любимом месте, попугаиха искоса обозрела Стива круглым блестящим глазом и нежно потыкалась головой в его левое ухо. Эгей, тор-р-ропись! Вр-р-ремя не ждет!

– Не надо, – сказал он с укором, поднимая руку, чтобы взъерошить красные перышки на макушке Лоры. – Мне и без тебя все об этом напоминает.

Стив обожал Лору. Она была не просто ручным попугаем. Она была самым настоящим астронавтом и законно получала свое денежное и продуктовое довольствие. Каждый корабль-разведчик имел на борту двух членов экипажа: человека и макао. Впервые узнав об этой традиции, Стив насмешливо расхохотался, но получил весьма разумное объяснение.

«У косморазведчиков, которые летают в полном одиночестве, очень быстро возникают тяжелые психологические проблемы, – сказал ему профессор Хаггарти. – Психика человека нуждается в своеобразном якоре, привязывающем его к Земле, и попугай макао превосходно исполняет эту роль. Из всей земной фауны макао наилучшим образом переносит космический полет; вес птицы невелик, она способна сама позаботиться о себе. В качестве компаньона макао превыше всех похвал: и поговорит, и развеселит, и почует опасность прежде человека. Фрукты и любую другую пищу, которой соблазнился твой попугай, можешь употреблять без всякой опаски. Эти птицы спасли множество жизней, мой мальчик! Береги свою красотку, как зеницу ока, а уж она убережет тебя».

И они с Лорой беззаветно берегли друг друга, как землянин землянина. Это был почти классический симбиоз. До начала эры астронавигации никому не приходило в голову ничего подобного, но в старину, по слухам, практиковались сходные союзы: шахтеры и канарейки.

Стив не позаботился включить помпу, отпирая миниатюрный воздушный шлюз, при столь малой разнице внутреннего и внешнего давления в том не было смысла. Он просто открыл оба люка разом, промедлил на пороге ровно столько, сколько понадобилось корабельному воздуху, чтобы вырваться наружу, и спокойно спрыгнул вниз. Лора слетела с его плеча, суматошно хлопая крыльями, и снова вцепилась в специальную наплечную накладку в тот самый миг, когда подошвы Стива коснулись грунта.

Неразлучная пара обошла вокруг корабля, молча оценивая его состояние. Передние тормозные дюзы – нормально, боковые управляющие – в норме, хвостовые дюзы вспомогательной и главной тяги – порядок. Вид неприглядный, повсюду вмятины, но работать будут. Обшивка корабля вся исцарапана, однако цела.

С трехмесячным запасом пищи и тысячей ярдов нитора этот корабль мог долететь до Земли. Но только теоретически, на сей счет у Стива не было никаких иллюзий… Как проложить курс неизвестно откуда неизвестно куда? Разве что помолясь…

– Ну что же, – заключил он, возвращаясь к входному люку, – По крайней мере, у нас есть где жить, цыпленок. На Земле с нас бы содрали сотню кусков за шикарное цельнометаллическое бунгало с обтекаемыми обводами. А тут мы отхватили его бесплатно! Здесь я разобью клумбу, там повешу качели, а на заднем дворе устрою бассейн. А ты, красотка, наденешь миленький фартучек и возьмешь на себя все завтраки, обеды и ужины.

– Мр-р-рак! – презрительно сказала Лора.

Стив остановился и оглядел ближайшие заросли, состоявшие из растений разной высоты, разнообразных форм и всех мыслимых оттенков зеленого цвета. Кое-где темная зелень явно ударяла в синеву. В этих растениях было что-то странное, как ему показалось, но Стив не мог с определенностью сказать, что именно. Конечно, все они выглядели совершенно чужими и, незнакомыми, как и полагается в каждом новом мире, но их объединяло нечто общее, неуловимое. Какая-то неправильность, которую он был не состоянии определить.

Зеленая травка торчала у самых его ног. Однодольная, с виду совершенно нормальная. Неподалеку произрастал темно-зеленый куст с иголками и бледно-восковыми ягодами. Рядом с ним – почти такой же, только иглы длиннее и ягоды пунцовые. Подальше – кактусоподобный уродец и нечто вроде каркаса от зонтика, пустившего бледно-салатовые ростки. Каждый представитель здешней флоры сам по себе выглядел вполне приемлемым, но все вместе они составляли мучительную головоломку.

Пожав плечами, Стив выбросил из головы эту проблему. Что бы там ни было, есть вещи и поважней. Скажем, местоположение и чистота ближайшего источника воды.

Примерно в миле отсюда, как он знал, находилось озерцо жидкости, которая могла быть водой. Стив заметил его при снижении и постарался посадить корабль как можно ближе. Если это не вода… Значит, не повезло, и придется поискать где-нибудь еще.

На самый худой случай последнего куска проволоки хватит на один виток вокруг планеты. Потом корабль встанет навеки, но воду так или иначе необходимо найти. Если, конечно, он не желает закончить жизнь жалкой подделкой под мумию какого-нибудь Рамзеса.

Подпрыгнув, Стив ухватился за верхний ободок люка и подтянулся на руках. Повозившись с минуту внутри, он появился на пороге с четырехгаллонной термоканистрой и сбросил ее вниз. Потом он пристегнул к поясу кобуру с заряженным разрывными пулями пистолетом-пулеметом, сунул в набедренный карман запасную обойму и спустил из люка лесенку.

На сей раз она ему понадобится. Крайне неосторожно подтягиваться на семифутовую высоту с помощью одной руки, держа в другой канистру с водой весом в пятьдесят фунтов.

Аккуратно задраив оба люка, он спустился по лесенке и поднял канистру. Озеро должно быть впереди, прямо по ходу посадки – похоже, за теми дальними деревьями. Лора покрепче ухватилась за его плечо, когда Стив отправился в путь. Канистру он нес в левой руке, а правая покоилась на рукояти пистолета. Это была самая нервная из его рук.

Путь к озеру оказался нелегким. Местность не была чересчур пересеченной, это правда, но джунгли покрывали ее настолько густо, что Стиву постоянно приходилось переступать через одни растения, продираться через другие, обходить третьи и проползать на карачках под четвертыми.

Проделывая все это, Стив мрачно размышлял о том, что предусмотрительный человек перед посадкой развернул бы корабль кормой к озеру. Или, по крайней мере, дал пару выхлопов из носовых дюз после нее. И прошагал бы полпути по выжженной полосе, начисто лишенной потенциально опасной флоры и фауны!

Не успел он подумать об опасности, как узрел перед собой раскачивающиеся лианы. Косморазведчики не раз встречались с такими, что не хуже боа-констриктора обвивают и душат живые существа. Бдительные макао обычно разражаются душераздирающими воплями ярдов за пятьдесят до подобных сюрпризов природы, но Лора продолжала хранить спокойствие. Весьма утешительно, однако он на всякий случай сжал пальцы на рукояти пистолета.

Продравшись сквозь заросли на крошечную полянку, он присел на камень отдохнуть. Странность местной фауны, не поддающаяся определению, беспокоила его все больше. Испытывая отвращение к собственной тупости, Стив хмуро уставился на канистру, стоящую у ног, и внезапно заметил неподалеку что-то блестящее.

Это был жук, да такой огромный, какого еще не видали глаза человека. Встречаются, конечно, твари и покрупнее, но только не данного типа. Крабы, к примеру, бывают здоровенными, но при виде этого жука, деловито пересекающего поляну, любой из них приобрел бы тяжкий комплекс неполноценности.

Стив не питал отвращения к насекомым, хотя и не приветствовал назойливую мошкару. В детстве он был счастливым обладателем трехдюймового жука-оленя, по имени Эдгар, и вынес из этого знакомства убеждение, что все крупные жуки довольно дружелюбны. Поэтому он без раздумий опустился на колени перед ползущим гигантом и протянул ему руку ладонью вверх. Тот деликатно обследовал ее трепещущими усиками, заполз на ладонь и остановился.

Блестящий хитиновый панцирь отливал голубовато-синим металлом, а весило это великолепное создание никак не менее трех фунтов. Насмотревшись, Стив аккуратно поставил жука на траву, и тот отправился по своим делам. Лора проводила аборигена внимательным, но равнодушным взглядом.

– Scarabaeus Anderii, – с мрачным удовлетворением произнес Стив. – Я нарекаю тебя собственным именем, пусть даже никто об этом не узнает.

– Нибирисьбе фхолаву! – хрипло завопила Лора с ужасающим акцентом, импортированным прямиком из Абердина [4]4
  Графство в Шотландии. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть]. – Нибири! Нидрибизди, жэншшына! Фушах свирбыт! Нидриби…

– Заткнись! – гаркнул Стив и дернул левым плечом так, что попугаиха на миг потеряла равновесие. – И от кого ты только подцепила этот варварский диалект?!

– Мак-Джилликади! – радостно заверещала Лора над самым его ухом. – Мак-Джилли-Джилли-Джилликади! Здор-р-ровенный волосатый… – И она закончила таким словцом, что брови Стива взлетели на лоб, а птица, казалось, и сама обалдела. Прикрыв глаза мигательной перепонкой, она задумчиво потопталась на его плече, снова открыла глаза и издала пару неопределенных звуков. Помолчав, она покрепче ухватилась когтями и, откинув голову, вдохновенно завела:

– Здор-р-ровенный…

Но ей не удалось ввернуть чудесное новое словечко. Стив резко дернул плечом, и Лора с протестующим кудахтаньем свалилась под зеленый куст. Из-за куста появился блистательный Scarabaeus Anderii и укоризненно уставился на попугая макао.

И вдруг неподалеку раздался трубный глас, и нечто неведомое свершило шаг, потрясший землю. Scarabaeus Anderii мигом нырнул под куст, а Лора в панике взлетела. Она еще не успела вцепиться в левое плечо Стива, а его правая рука с пистолетом уже указывала на север, откуда донеслись эти звуки. Еще один шаг непонятно чего, и почва опять содрогнулась. А потом настала тишина.

Стив продолжал стоять, как статуя.

Последовал оглушительный свист, словно гигантский архаичный локомотив поспешно выпустил пары. Нечто полускрытое густой растительностью – приземистое, широкое и совершенно невероятной длины – стремительно пронеслось сквозь джунгли, своей тяжестью сотрясая твердь планеты. Оно бежало по прямой, не разбирая пути, и проскочило, как скорый поезд, ярдах в двадцати от Стива.

Его пистолет ни на секунду не выпустил чудище из прицела, но так и не выстрелил. Стив сумел разглядеть лишь синевато-серое туловище с зазубренным гребнем на спине. Вырванные с корнем кусты и деревья разлетелись в стороны, и позади монстра осталась вытоптанная полоса шириной с первоклассную скоростную магистраль.

Когда колебания почвы наконец сошли на нет, он левой рукой достал носовой платок и вытер пот с лица и шеи. В правой он по-прежнему держал пистолет, заряженный разрывными пулями. Это были очень специальные пули, каждая из них могла вырвать из носорога кусок мяса в двести фунтов весом, а угодив в человека, полностью рассеивала того по ландшафту. Вероятно, дюжина таких пуль способна причинить галопирующему монстру некоторое неудобство, заключил Стив, но базука калибром семьдесят пять миллиметров все-таки не в пример эффективнее. К сожалению, в разведывательном корабле совсем нет места для артиллерии. Он убрал платок в карман и поднял с земли канистру.

– Хочу к маме, – жалобно проговорила Лора, но он не отозвался и зашагал дальше. Взъерошенная птица покрепче вцепилась в его плечо и погрузилась в мрачное молчание.

* * *

В озере оказалась вода. Холодная, чуть зеленоватая, с небольшой горчинкой, но кофе прекрасно замаскирует этот привкус. На самом деле вкус его только улучшится, ведь Стив предпочитал кофе черным, крепким и совсем без сахара. Но, разумеется, сперва надо проверить эту местную жидкость, и в особенности на кумулятивные яды.

Наполнив канистру, он доставил ее к кораблю гораздо быстрее, чем рассчитывал, и все благодаря чудовищу, проложившему свою магистраль неподалеку от кормы. И тем не менее, добравшись до лесенки, Стив тяжело дышал и весь обливался потом.

Поднявшись наверх, он снова задраил оба люка, включил вентиляцию и вскипятил воду из остатков в резервуаре. Золотое небо потускнело до оранжевого, кое-где над горизонтом появились лиловые разводы. Глядя на эту картину через транспекс, Стив обнаружил, что флюоресцирующая атмосферная дымка успешно скрывает заходящее солнце и запад можно определить лишь по более яркому свечению над горизонтом.

Он разложил откидной столик и установил подле него официальный насест. Лора немедленно заняла свое законное место, ревниво следя за тем, как Стив наливает воду в одну миску, сыплет семечки арбуза и подсолнуха в другую, а изюм, кусочки вяленой дыни и очищенные грецкие орехи – в третью. Великосветскими манерами попугаиха не отличалась и принялась жадно есть, не дожидаясь своего визави.

Для себя Стив разогрел стандартный рацион, заварил большую кружку растворимого кофе и приступил к еде, размышляя обо всем, что увидел.

– Я обнаружил самого большого в своей жизни жука, – сообщил он вслух, покончив с едой и наливая себе кофе. – И несколько мелких. Один жук продолговатый и коричневый, второй – округлый и черный в красную крапинку, третий… В общем, все разные… А также пурпурный паук и крошечный зеленый, они совсем друг на друга не похожи. И еще я видел букашку, смахивающую на тлю. Но я не встретил ни одного муравья.

– Мур-р-равей, мур-р-равей! – подхватила Лора, выронив кусок ореха. Спрыгнув на пол, она поспешно склевала потерю. – Чер-р-рт!

– Ни одной пчелы тоже не было.

– Пчш-шела! – Попугаиха вспорхнула на насест и с энтузиазмом повторила: – Пчш-шела! Мур-р-равей! Лора любит Стива!

– Да заткнись ты, обжора, – грубо сказал Стив. – Дай подумать!

Так о чем я?.. Ах да. Что-то здесь неладно с растениями. И с жуками! Но что именно, никак не могу понять. Может, я уже немного чокнулся?

– Чокнемся, чокнемся! – радостно заорала Лора. – Твое здор-р-ровье!

И тут внезапно пала ночь. Оранжевое, золотистое, лиловое смыла с небес непроглядная беззвездная тьма без единого случайного проблеска. Стив не видел ни зги, за исключением огоньков на контрольной панели.

– Мр-р-рак! – жалобно вскрикнула Лора из-под стола.

Стив нашарил выключатель и зажег настенную лампу. Лора немедленно вернулась на насест и деловито занялась семечками, предоставив компаньона собственным мыслям.

– Scarabaeus Anderii, и мелкие жуки, и парочка пауков – но все разные. А на другом конце шкалы? Гигантозавр! Однако нет муравья и нет пчелы. Вернее, нет ни муравьев, ни пчел. – У Стива возникла странная уверенность, что он каким-то образом прикоснулся к корню загадки, но…

Он решил подумать над этим позже и занялся делами. Убрал со стола, помыл посуду, взял образчик воды из канистры и отправил его в анализатор. Горьковатый привкус, как оказалось, объяснялся крайне незначительным присутствием сульфата магния. Можно пить!

Да, это уже кое-что: еда, вода и убежище – три столпа выживания. Запасов пищи должно хватить на шесть или семь недель, а после останутся лишь озеро и корабль.

Включив бортовой журнал, Стив начал подробно излагать события дня, в манере сухой, четкой и лишенной всяческих эмоций. Дойдя до середины отчета, он задумался, как бы назвать планету.

Эндера? М– Да… Если он все же вернется, использовав единственный шанс на миллион, то надолго станет всеобщим посмешищем косморазведки. Жук – это одно, а планета – совсем другое! Не назвать ли ее именем Лоры? Гм. Не слишком удачная мысль… Особенно для тех, кто хорошо знает Лору. Но тут он вспомнил о золотой дымке в небесах и решительно начертал ОРА [5]5
  Or (англ.): геральдический термин, обозначающий цвет золота.


[Закрыть].

Когда он закончил писать, Лора уже спала, спрятав голову под крыло. Стив поглядел на нее с глубокой нежностью. Если бы только не эти ее словечки, в особенности последняя новинка… Нет уж, когда он вернется, жуткий трепач Мендес и его вулканический дружок Мак-Джилликади горько поплатятся за свою деятельность на ниве просвещения!

Вздохнув, он убрал журнал, разложил складную койку, выключил свет и отправился на покой. Лет десять назад, очутившись на новой планете, он не смог бы уснуть от волнения, но за прошедшие годы у Стива выработался стойкий иммунитет. Он закрыл глаза, предвкушая сладкий здоровый сон, и немедленно отключился… Ровно на два часа.

* * *

Что именно пробудило Стива, так и осталось загадкой, но он внезапно пришел в себя и обнаружил, что сидит в темноте на краю койки. Нервы его были напряжены до предела, руки дрожали, уши тревожно вслушивались в тишину. Он испытывал ту странную смесь возбуждения и тупого шока, которая обычно приходит вслед за избавлением от смертельной опасности.

Ни разу в жизни со Стивом не случалось ничего подобного. Его правая рука нашла верный пистолет, в то время как разум, блуждая, пытался припомнить бессвязные сонные видения. А между тем он прекрасно знал, что не подвержен ночным кошмарам! Лора тоже беспокойно топталась на насесте, не вполне бодрствуя, но уже не во сне, и это было совсем на нее не похоже.

Отвергнув гипотезу кошмара, он встал и посмотрел наружу через транспекс: глубочайшая чернота, настолько непроницаемая, насколько это можно себе представить. И невероятная тишина! Он начал медленно поворачиваться, чтобы полностью обозреть невидимый пейзаж… И замер на месте: где-то там, за кормой корабля, двигалось сияние, мерцающее, высокое и величественное. Расстояние до него Стив определить не мог, но сердце его сжалось, а душа затосковала.