Текст книги "Блондинка? Брюнетка? Рыжая!"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда Франческо пошевелился, Эрин была уже у дверей спальни. Она замерла на пороге.

– Куда ты собралась, красавица? – сонным голосом окликнул он жену.

Она повернулась лицом к кровати.

Франческо приподнялся на локтях. Покрывало лишь отчасти прикрывало его тело.

– Возвращайся ко мне, пташка, – Франческо жестом пригласил жену к себе. – Зачем ты оделась, любимая? – недоумевал он.

Два часа спустя, то и дело поскальзываясь на мокром полу душевой кабинки, они все еще не были в состоянии разомкнуть объятья.

Невозможно было сказать, изменила ли Эрин свои намерения, но последние шесть часов она нежилась в объятьях Франческо, и ей казалось, будто страсть, связывающая их прежде, вернулась.

– Что ты делаешь, Франческо? – воскликнула Эрин, почувствовав, что он снова входит в нее. – Сколько можно? Прекрати… Я знаю, это моя ошибка, я не должна была этого допускать.

– Я еще многое могу тебе предложить, – не унимался Франческо.

– Остановись! Никто не должен знать, что мы… Ни Валентина, ни Сэм, ни горничная. Мы должны все здесь привести в порядок и… – покидая душевую кабинку, Эрин бросила на ходу: – Надо поскорее одеться.

Франческо хищно посмотрел ей вслед и двусмысленно улыбнулся.

– Поверь мне, это ненадолго, – предупредил он.

– Я так не думаю, – уверенно парировала Эрин.

Он вышел из ванной вслед за женой и нежно ее обнял. Она запрокинула назад голову и прикрыла глаза.

– Нет, нет… Пора одеваться, – прошептала Эрин.

– У меня есть некоторые возражения, – сообщил ей муж. – Я имею полное право получить то, что мне полагается.

Эрин ладонями прикрыла грудь.

– Ты эту собственность имел в виду? – игривым тоном спросила она.

Взгляд Франческо опустился ниже. Она покраснела. Ее муж хитро улыбнулся.

– Марш в постель, – скомандовал он.

Эрин медлила. Она понимала, что не в силах сопротивляться. Девушка уже знала, чем закончится их противостояние.

– Этого не должно было произойти, – разочарованно прошептала она, вспомнив свое недавнее намерение никогда больше не поддаваться на уговоры Франческо.

Он скептически усмехнулся.

– Я не шучу, Франческо, – сухо проговорила Эрин. – Не могу утверждать, будто это было неприятно, но…

– Неприятно? – воскликнул он, притянув Эрин к себе за руку. – Неприятно? – повторил он и толкнул ее на постель. – Я не развлекать тебя сюда приехал.

– А что я должна сказать? Я считаю, мы хорошо провели время, но эти несколько часов наслаждения не способны повлиять на мое решение.

– Рад, что тебе понравилось, дорогая. Когда будешь давать мне расчет, не забудь про рекомендательные письма…

– Хорошо, – серьезным тоном произнесла Эрин. – Расслабься, Франческо. Я вижу, как тебя возбуждает эта ситуация. Поверь мне, я не хотела задеть твое мужское самолюбие. Секс с тобой всегда бесподобен, но… Этого недостаточно.

– Мне тоже одного секса мало, – кивнул в ответ Франческо. – И я тебе могу дать значительно больше, чем долгие бессонные ночи.

– Только мне от тебя ничего не нужно, – возразила она. – Раньше надо было думать, сейчас слишком поздно.

– Ты могла бы быть немножко человечнее? – спросил Франческо.

– Но как еще я могу тебе объяснить, что все кончено? Я любила тебя, но сейчас не люблю. Да, мне нравится спать с тобой, но я больше не испытываю непреодолимой зависимости от тебя. Я могу уйти, не оглядываясь, что и намерена сделать в самое ближайшее время… Пойми, Франческо, я не вернусь к тебе и не поеду с тобой в Италию.

Франческо всем телом навалился на Эрин и ладонями обхватил ее запястья, тем самым полностью ее обездвиживая.

– Утверждаешь, будто больше не любишь меня. Я докажу тебе, что это бесстыдная ложь. Женщина не может так млеть в объятьях нелюбимого мужчины. Я кое-что в этом понимаю. Но даже если это и так, я не сдамся без боя и не позволю тебе уйти и забрать моего ребенка.

– Ты проиграешь, Франческо, – предупредила его Эрин.

– Твое предостережение смехотворно, – проговорил он, ослабляя хватку.

– Я знаю, ты упрямее быка, – буркнула она, пытаясь выскользнуть из-под его тяжелого тела. На ее глазах выступили слезы.

– Слезу тут не помогут, они на меня не действуют, – холодно объявил Франческо, продолжая удерживать Эрин.

– Я и не плачу, – со злостью в голосе прошептала она, но глупые слезы уже вовсю бежали по ее щекам.

Франческо поднялся с постели и обернул бедра скомканной простыней, затем сел возле Эрин на край кровати и, наклонившись, отер с лица жены влагу.

– Не советую бороться со мной, Эрин, – мягким тоном посоветовал он. – Все уже свершилось. Доверься своей судьбе. Не думай, что сможешь что-либо переиграть.

– Франческо! – позвали его из коридора.

– Боже! – всхлипнула Эрин. – Это Валентина. Я не хочу, чтобы она застала меня в твоей постели.

– Почему тебя это так пугает?

– Не задавай дурацких вопросов! – огрызнулась девушка. – Это так унизительно!

– Быть в постели с собственным мужем для тебя унизительно? – возмутился Франческо.

– Может быть, ты перестанешь болтать и сделаешь хоть что-нибудь? – прикрикнула на него Эрин. – Валентина вот-вот сюда войдет!

– Заходи, Валентина! – уверенно крикнул он.

Эрин в отчаянье уставилась на мужа, затем попыталась найти хоть что-нибудь из одежды. Ее попытка не увенчалась успехом. В панике она скрылась за дверью ванной комнаты за мгновение до того, как Валентина вошла в спальню.

Валентина что-то тихо спросила у Франческо, он громко ответил:

– Нет, Валентина, Эрин ни в чем тебя не винит.

Эрин на цыпочках подошла к двери и прислушалась.

– Я надеюсь, ты прав, Франческо. Еще больше я надеюсь, что вы, наконец, сможете найти общий язык, с нашей помощью или без нее. Но скажу тебе одну вещь, дорогой кузен. Никогда не торопи женщину, даже если уверен в своей правоте, особенно такую упрямую, как Эрин. Дай ей время подумать. Она должна пользоваться своим правом выбора. Нельзя щелкнуть пальцами и ждать выполнения команды. Ты это понимаешь?

Франческо обнял Валентину за плечи и хитро спросил:

– Рафаэлю бы она понравилась, как ты думаешь?

Эрин насторожилась. Она никогда прежде не слышала этого имени. О ком это говорит ее муж?

– Он бы отбил ее у тебя, – серьезным тоном сообщила Валентина.

Франческо рассмеялся, но его смех звучал не весело, а вызывающе. Он кинул несколько громких реплик на итальянском, смысл которых для Эрин остался тайной. Валентина заливисто рассмеялась и покинула комнату.

Эрин еще некоторое время оставалась в ванной, затем вернулась в спальню.

– Кто такой Рафаэль? – гневно спросила она Франческо.

– Ты подслушивала? Нехорошо! – пожурил ее муж.

– Мне и подслушивать не пришлось, и так все отлично было слышно.

– А у тебя, оказывается, отменный слух.

– Не увиливай от ответа, Франческо! Я хочу знать, кто такой Рафаэль?

– Рафаэль – это мой брат. Мы были близнецами.

– Почему ты никогда не говорил мне о нем? И ты сказал «были»?

– Именно так, – подтвердил он. – Его больше нет.

В одно мгновение гнев сошел с лица Эрин. Она подошла к мужу и присела возле него на край кровати.

– Мне очень жаль, Франческо. Если бы я только знала…

Он молчал и пристально следил за своей женой.

– Вы были похожи друг на друга?

– Были ли мы однояйцевыми близнецами? Да, были…

– Я очень тебе сочувствую. Наверно, это тяжело… – мягко проговорила Эрин.

– Внешне мы ничем друг от друга не отличались, но, по сути, были совершенно разными людьми. Рафаэль, в отличие от меня, с детства отличался живым творческим воображением и воспринимал жизнь как сказку. Он отлично рисовал, я обязательно покажу тебе его работы. Он был удивительно талантливым, и не только как художник…

– Чем он занимался?

– Он за многое брался, и у него всегда все получалось. Казалось, он ни в чем не знает поражений, пока однажды… – Франческо запнулся. – Родители уверены, что причиной его уныния стал неудачный брак.

– Он был женат?

– Да, к сожалению… Брат потратил целых четыре года своей драгоценной жизни на то, чтобы удержать возле себя свою жену. Он все никак не мог понять: эта женщина просто не в состоянии оценить такого уникального человека, как он. Райф отдавал ей всего себя, тогда как ей это было не нужно. Вряд ли она когда-нибудь поймет, что потеряла.

– Как он умер?

– Покончил с собой, – коротко ответил Франческо.

– Боже! Как?

– Передозировка… Я нашел его, – он тяжело вздохнул. Воспоминания все еще были слишком яркими. – Казалось, он спит. Так безмятежно… Я даже не сразу понял, в чем дело.

Глаза Эрин наполнились слезами. Она явственно представила себе трагедию, которую пережил ее муж.

– В последний раз я видел Райфа за неделю до самоубийства. Он пришел ко мне, хотел поговорить. Спрашивал моего совета, которому ни в коем случае не должен был следовать, – Франческо ухмыльнулся и посмотрел на жену. – Хочешь знать, что я сказал ему? Какой совет я дал безнадежно влюбленному человеку?

Эрин сосредоточенно смотрела на мужа. Ее обеспокоило состояние, в которое он постепенно погружался. Она видела, он теряет обычно присущее ему спокойствие и холоднокровие.

– Я сказал: «Возьми себя в руки, Райф». Я говорил, мол, от разбитого сердца еще никто не умирал. Я считал, рано или поздно он сможет выкинуть свою жену из головы. Я был уверен: жизнь не заканчивается, когда уходит любовь. Именно это я и сказал своему брату… Ненавижу себя за эти слова!

– Но ты все сказал верно. И ты не мог знать, в каком состоянии он находится. Что еще, по-твоему, надо было сделать?

– Райф пришел ко мне за помощью, хоть и не сказал об этом прямо. Мой брат открыл мне свою душу вовсе не для того, чтобы получить порцию нравоучений. Он нуждался в чуткости и поддержке, которую мог получить только в семье, а я отделался банальными словами. Я сказал ему: «Что ты сидишь и ноешь? Ты же мужик! Пойди и возьми свою жену, если любишь ее больше самой жизни».

– И как же он поступил?

– Этот идиот сделал все в точности, как я ему посоветовал.

– Объясни, Франческо, что конкретно случилось?

– Он пришел к этой… А она сказала ему, что любит другого.

– Представляю, как это подействовало на него, – тихо произнесла Эрин.

– Да, но убил он себя сам, – сурово произнес Франческо.

– Я не представляю, как такое можно пережить. Я искренне сочувствую тебе, Франческо.

– Удовлетворила свое любопытство? – резко бросил он ей. – Ты вовсе не обязана разыгрывать сочувствие, Эрин. История повторяется. Я, конечно, не собираюсь решать проблему столь радикальными способами, как это сделал мой брат Нет…

– Что ты хочешь этим сказать, Франческо? – испуганно воскликнула Эрин.

– Только то, что история повторяется, – мрачно повторил он. – Я просыпаюсь по утрам с четкой мыслью: выхода нет. Я до сих пор не могу поверить: я больше никогда не увижу своего брата. Для меня он по-прежнему жив, но недосягаем, и эта недосягаемость меня убивает. Я не прекращаю думать о нем, когда остаюсь один… Если бы он болел и умирал медленно и мучительно, я бы, возможно, даже радовался такому для него избавлению.

– Считай, что он болел, Франческо. Ты сам говорил, он мучился четыре года. Все это время у него болела душа.

– Я не понимал этого тогда, когда еще мог помочь, а он метался, как дикий зверь в клетке, и был совершенно один. Я не могу понять этого и теперь, я считаю, он поступил глупо. Но его больше нет… Если бы я знал, что творится в его душе… Если бы только знал…

– Что бы ты сделал?

– Если бы я знал… – задумчиво повторил Франческо.

– Чужая душа – потемки, как известно.

– Никто бы никогда не узнал, почему Райф поступил именно так. Но ведь он пришел ко мне и все рассказал! Он сделал это, когда уже не мог держать в себе свое страдание, а я этого не понял. Господи, если бы я знал! Ведь есть же всевозможные медикаментозные способы вывода людей из депрессии. Я бы тогда не стал пичкать Райфа пустыми советами, а предпринял бы все от меня зависящее, чтобы оказать ему поддержку. Не будь я таким ослом, мой брат был бы сейчас жив.

– И ты постоянно об этом думаешь, Франческо? – ужаснулась Эрин. – Ты же умный человек! Ты сам должен понимать, ничто не разрушает человека больше, чем мысли о том, что могло бы случиться, но по какой-то причине не произошло. Это же прямой путь к безумию! Видимо, Рафаэль не мог поступить иначе, поэтому он выбрал добровольный уход из жизни. Но ты не мог этого знать, пока он был жив и производил впечатление вполне благополучного человека, и ты не можешь винить себя в черствости. Ты был верен себе, своему оптимизму и жизнелюбию. Ты считал, что и твой брат в конце концов снова научится радоваться жизни. В этом нет твоей вины. Это твой, между прочим, весьма правильный, взгляд на мир. Ошибся Райф, когда переоценил свою беду.

– Практически то же самое сказали и доктора. Депрессия, химический дисбаланс… Но не химический дисбаланс убил Райфа, его убило отчаяние. Оно убивало его годами, а я стоял в стороне и наблюдал.

– А вот это уже абсолютный бред! – возмутилась Эрин. – Скажи мне, Франческо, разве твой брат убил себя для того, чтобы ты до конца жизни себя терзал?

– Что за странный вопрос, Эрин? Конечно же, нет! Я сомневаюсь, что он вообще думал обо мне, когда решился на это.

– Потому что ты ему был безразличен или по какой-то другой причине? – настаивала она.

– Потому что был сосредоточен только на своих переживаниях.

– Ты хочешь повторить его подвиг? Именно это и произойдет, если ты будешь постоянно винить себя в том, в чем на самом деле не виноват?

– Я не способен на такое, – твердо произнес Франческо.

– Приятно слышать, – подытожила Эрин. Она провела рукой по густым волосам Франческо и сказала: – Мне кажется, такая короткая стрижка тебе не очень идет, равно как и всякого рода сожаления о прошлом. Прости, но я думаю, ты достаточно сильный, чтобы справиться со всем этим.

– Проблема в том, что я именно такой, какой есть, дорогая.

– Нет, проблема не в этом. Она в том, что ты сам изводишь себя этими терзаниями, зная, что уже ничего не изменишь.

– По-твоему, я жалок?

– Я ничего подобного не говорила.

– Но подумала… Я не хочу пользоваться твоим хорошим ко мне отношением. Я не нуждаюсь в сочувствии, а рассказал о Райфе только потому, что ты меня об этом попросила. Не думай, будто мои переживания о его смерти как-то связаны с переживаниями по поводу нашего с тобой разрыва, это не так. Я могу отделять проблемы друг от друга. Некоторые вещи я вообще умею игнорировать, если знаю, что так будет лучше для меня…

– Тогда тебе ничего не помешает принять мои соболезнования, Франческо, – тихо произнесла Эрин. – Но я должна была раньше узнать об этом, ведь я твоя жена.

– Я так не считаю. К нашей семейной жизни это не имеет никакого отношения, – заявил он.

А вот моя мама очень страдает. У них с Райфом были самые что ни на есть доверительные отношения. Она очень постарела после его смерти.

– Но у нее есть ты.

– Ну, милая, это не одно и тоже. Я ведь не Райф.

– Ты лучше. И прости мне эти слова! – Эрин обняла мужа. Ее мнение было искренним. Она не хотела осуждать Рафаэля и людей, выбирающих подобный способ решения проблем, но не считала их путь достойным сочувствия. Борцы, подобные Франческо, нравились ей гораздо больше. Она сама относила себя к их числу.

– Для чего ты мне это сказала, Эрин?

– Чтобы ты понял, вместе мы со всем справимся.

– Вместе? Ты вернешься ко мне?

– Ты ведь хочешь, чтобы у нашего ребенка был отец? Но, милый, умоляю тебя, больше никаких секретов, если, конечно, ты решил и впредь оставаться моим мужем и мечтаешь о крепкой семье. Перестань вести себя как холостяк. Я согласна забыть прошлые обиды. Когда мы поженились, мы только и делали, что дразнили друг друга и лгали, настало время положить этому конец.

– Я не хотел, чтобы ты знала о Райфе.

– Но почему, Франческо? Он же был огромной частью твоей жизни и навсегда останется в твоей памяти.

– С тобой я мог не говорить о брате, не вспоминать, не думать о нем. С тобой я отдыхал от этих переживаний, любимая.

– Давно ты потерял его?

– Полгода назад.

– Всего полгода! – вздрогнув, воскликнула Эрин.

– Тебе холодно? – спросил Франческо, обнимая ее за плечи.

– Немного, – призналась Эрин. На минуту она задумалась.

– Что с тобой? – спросил Франческо.

– Пойду переоденусь, – ответила она, вставая с кровати.

Только что Эрин услышала то, что ей еще предстояло обдумать.

Прошло шесть месяцев с момента гибели брата Франческо и три месяца, как мы женаты. Получается, мой муж пытался заглушить свое горе новой привязанностью. Что станет с нашей любовью, когда его скорбь утихнет? Он говорил, что здесь нет никакой связи… Но…

Эрин понимала: она надолго лишилась покоя. Ей еще очень во многом предстояло разобраться.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Эрин не терпелось остаться одной и все обдумать. Она с детства привыкла тщательно анализировать каждый свой шаг, просчитывать все «за» и «против». За любую свою ошибку она подвергала себя безжалостной самокритике.

Единственным случаем, когда Эрин поддалась порыву, было ее скоропалительное замужество, и не прошло еще ни дня, чтобы она не пожалела об этом поступке.

Эрин не верила в женскую интуицию. Она предпочитала по нескольку раз перепроверять факты, не доверяла инстинктам, осуждала импульсивные поступки.

Оказавшись в своей комнате, Эрин устало опустилась в кресло.

Боже, неужели я могла что-то пообещать Франческо? Бес меня попутал сказать, будто я вернусь с ним в Италию. Как я могла сделать столь необдуманный шаг?

Она знала, что никто, кроме нее самой, не сможет ответить на эти вопросы.

Больше всего на свете Эрин ценила способность трезво мыслить, но после нескольких часов беспрерывных занятий любовью ее голова отказывалась нормально работать. Она решила принять прохладный душ.

Вода струилась по телу, снимая усталость. Когда к Эрин пришло ощущения покоя, она выключила воду и вытерлась, потом взглянула на свое отражение в зеркале. Да, пожалуй, Франческо прав, подумала она, выгляжу я неважно.

– Какая же я бестолочь! – вслух произнесла девушка.

Эрин казалось невероятным то, что она снова смогла влюбиться в собственного мужа. Она знала, что это так, но спокойно принять факт не могла. Ей оставалось либо врать себе, либо признать свою ошибку. Девушка была уверена: она обязана разорвать всяческие отношения с Франческо Романелли.

Эрин любила и не верила в свою любовь, потому что самые сильные чувства к Франческо она испытывала, когда они спорили или занимались сексом. Ее любовь к мужу была слишком противоречивой, иногда ей казалось, она убить Франческо готова. Именно поэтому Эрин считала эту страсть непозволительным безумием, в особенности теперь, во время беременности, ведь, когда появится малыш, ничто не должно отвлекать ее от него.

А с другой стороны, она хорошо понимала, что счастье ее ребенка напрямую будет зависеть от отношений между ней и Франческо, в этом она была вынуждена согласиться с мужем.

Эрин предстояло найти такое волшебное решение, которое позволило бы ей сохранить хорошие отношения с отцом ее ребенка, но не терять голову от страсти.

Ночь кошмаров была ей обеспечена…

Когда Эрин вышла на веранду, где был накрыт стол для завтрака, ее взору предстала идиллическая сцена. Сэм сидел на старинном кованом стуле и читал утреннюю газету, в то время как его супруга весьма вольно вслух интерпретировала заголовки статей, которые попадались ей на глаза. Сэм морщился, но улыбался. А недалеко от веранды, на расстеленном на газоне пледе, сидел ее Франческо, возле которого ползал малыш Джанни. Ребенок брался то за одну игрушку, то за другую. В конце концов Франческо поднял мальчика, посадил к себе на колени и принялся раскачивать.

Сердце Эрин болезненно сжалось, она застыла на пороге.

– Эрин! Ты проснулась! Иди к нам! – крикнула Валентина, которая первой заметила ее появление.

Эрин не сразу посмотрела на хозяйку дома, ее взгляд по-прежнему был прикован к Франческо и малышу. Ей живо представилось, как ее муж будет нянчить своего собственного ребенка.

– Тебе лучше поспешить, пока эти ненасытные не смели все со стола! – продолжала звать гостью Валентина.

Эрин подошла поближе, взглянула на стол, заставленный всевозможными блюдами, и ей сделалось дурно от вида еды.

– Нет, благодарю, – сдержанно отказалась она, стараясь подавить тошноту.

Эрин разулась, оставила свои туфли на крыльце и, ступая босиком по траве, направилась к Франческо и Джанни. Внезапно в кармане ее брюк зазвонил сотовый телефон.

Эрин нажала на кнопку принятия вызова:

– Мама? Я не слышу тебя!… Очень плохая связь… Ну вот, разъединили!

Она попробовала перезвонить, но гудка не было.

– Нет сигнала, – пробормотала Эрин.

Сэм посоветовал позвонить с домашнего телефона, и девушка приняла его предложение.

– Мам, что случилось? – крикнула Эрин в телефонную трубку. Она и раньше замечала за своей матерью уникальную способность вторгаться в ее жизнь именно тогда, когда ей больше всего хотелось остаться наедине со своими переживаниями.

– Хорошо, я приеду… – донеслось до слуха Франческо.

Мгновение спустя он уже был рядом с женой и выхватывал трубку из ее рук.

– Никуда Эрин не поедет! – проорал он. – Моя жена останется со мной! Вам все понятно? – он бросил трубку.

– Как ты смеешь? – негодовала Эрин.

– Уже давно следовало это сделать! Твоя мать крутит тобой, как хочет, не желая понять, что у тебя есть собственная жизнь, а ты все принимаешь как должное, – заявил Франческо.

– Ты сам не понимаешь, что творишь! С ней нельзя так резко разговаривать, она в ужасном состоянии. Ей нужна моя помощь, черствый ты чурбан! – кричала на мужа Эрин, она готова была расплакаться.

– До недавнего времени ты жила с ней постоянно и помогала, причем порой вопреки собственным интересам. Тем не менее она продолжала вести себя по-старому. Пойми, твоей матери не нужна помощь, ей нужен лишь свидетель ее гипертрофированных переживаний.

– Да что ты о ней знаешь? Что вообще ты можешь знать о моих отношениях с матерью? Я запрещаю тебе говорить о моей семье в таком тоне!

– Если бы только твоя мать заботилась о тебе так же, как ты печешься о ней и ее спокойствии! Если ты ее любишь, не потакай ее слабостям. Если ты будешь утешать свою мать всякий раз, когда ее отношения с твоим папочкой зайдут в тупик, никогда ничего не изменится, – внушал ей Франческо. – Дай ей понять, что в твоих семейных отношениях тоже иногда возникают сложности, но ты их разрешаешь самостоятельно. У нас ведь есть сложности, не так ли, Эрин?

– Если я отзываюсь на ее просьбу, значит, я потакаю ее капризам, а если следую твоим требованиям, значит, поступаю правильно? Ничего не скажешь, объективный подход! Она моя мать и нуждается во мне! И мне безразлично, как ты к этому относишься!

– Где твоя семья, Эрин? – прямо спросил жену Франческо.

– Моя мама…

– Твоя мать хочет отнять тебя у меня, чтобы ты вечно оставалась при ней и возилась с ее проблемами. Твоя семья здесь! Ты, я и наш ребенок – это все, что должно тебя волновать. Ты думаешь, мать позволит тебе спокойно заниматься ребенком, если ты переедешь к ней?

– Ты не имеешь права! Я же не вмешиваюсь в твои отношения с родителями, Франческо!

Эрин отдавала себе отчет в том, что Франческо прав. В последнее время ее очень тревожило все возрастающее желание матери держать дочь возле себя. С тех пор как Эрин вернулась в Лондон, она с трудом могла сосредоточиться на своих заботах, потому что мать постоянно требовала ее внимания.

– Ты сама понимаешь, Эрин, что необходимо прекратить эти постоянные вмешательства в твою личную жизнь?

– Предоставь это мне, Франческо.

– Не думаю, что ты справишься, дорогая. Со своей матерью ты ведешь себя непозволительно мягко. Иногда я боюсь за тебя. Во что только она тебя не втягивает. Порой даже мне становится стыдно. Не представляю, милая, как ты это до сих пор терпишь.

Она никак не отреагировала на его слова.

– Эрин, – тем не менее продолжал Франческо, – если ты осознаешь проблему, ты обязана найти решение. Один вариант я тебе уже предложил. Действуй! Ты должна сделать свой выбор, хватит откладывать.

– Выбор? О каком выборе ты говоришь? – удивилась она. – Ты предлагаешь мне выбирать между тобой и моей матерью? Это абсурд!

– Не переиначивай мои слова, – раздраженно процедил Франческо.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с моей матерью. И выбирать между вами мне сложно хотя бы потому, что ты ничем не лучше ее, такой же деспот. Ты точно так же уверен, что важнее твоих желаний ничего не существует. Не могу я так больше! Устала! Хватит с меня! – Эрин махнула рукой на мужа и направилась в свою комнату.

– Ну, все правильно! – крикнул ей вслед Франческо. – Плюнь на все, как ты всегда это делаешь, и сбеги в очередной раз. Она все равно тебя из-под земли достанет со своими страданиями.

Эрин повернулась к мужу, она хотела что-то возразить, но пошатнулась, потеряла равновесие и почти бесшумно соскользнула вниз со ступенек, на которые успела подняться. Франческо подбежал к ней, подхватил ее на руки и отнес на диван.

Эрин безмолвно пролежала несколько минут, она глубоко дышала и глядела в потолок широко открытыми, но ничего не видящими глазами. Франческо заботливо гладил ее по голове и рукам, он стоял возле дивана на коленях.

– Как ты себя чувствуешь? – нежно спросил он жену, когда она перевела взгляд на него. – Боже! Какие же мы идиоты, нашли из-за чего ругаться! Зачем же ты так разнервничалась, разве ты не знаешь, что беременным волнения противопоказаны?

– Ты сам начал! Не хочу больше тебя видеть! Убирайся!

– Не дождешься. Я не позволю тебе угробить моего ребенка. Я теперь ни на минуту с тебя глаз не спущу, – шутливо пригрозил Франческо.

– Я впервые почувствовала такое сильное головокружение, как будто земля ушла из-под ног. Очень неприятное ощущение, – хмуро поделилась впечатлением Эрин. Она обхватила руками свой живот и сосредоточилась на происходящем внутри нее. – Деточка моя, как ты там?

– Ты чувствуешь недомогание, дискомфорт, что-то непривычное? – забеспокоился ее муж.

Она лишь тревожно посмотрела на него.

– Присядь, милая. Позволь я тебе помогу. – Франческо приподнял Эрин и подложил под ее спину диванную подушку.

– Я посижу так. Не трогай меня, я должна успокоиться, – попросила она мужа и запричитала: – Господи, сделай так, чтобы с моим ребенком все было в порядке!

– Но что ты чувствуешь? Можешь мне сказать? – допытывался встревоженный Франческо.

Вбежавшие в комнату пару минут назад Сэм и Валентина молча слушали их диалог.

– Дорогой, не тревожься понапрасну, но я бы очень попросила тебя вызвать «скорую». Мне страшно, – робко произнесла Эрин.

– «Скорую»? Господи! – запаниковал Франческо.

Он подбежал к телефону и набрал номер неотложки, затем прокричал в трубку, что его беременная жена упала с лестницы.

– Нет! Она в сознании. Двенадцать недель беременности… Да приезжайте же скорее! – в отчаянье орал он.

Бросив трубку, Франческо вернулся к Эрин.

– Они сказали, что ты не должна двигаться до их приезда.

Она кивнула в знак согласия. Ее лицо побледнело от страха.

– Я уверена, со мной все в порядке, – бормотала она, – с ребенком тоже…

– Конечно! – подхватил Франческо. – Я тоже в этом полностью уверен, – добавил он дрожащим голосом.

– Это так, просто предосторожность, правда? – Эрин с тревогой всматривалась в лицо мужа.

– Да, дорогая. Мы не позволим нашему малышу пострадать…

– Я не хочу, чтобы моему ребенку было больно.

– Эрин, деточка, ты сильно ушиблась? – поцеловав ее в лоб, спросил Франческо.

– Немного, – призналась Эрин. – О нижнюю ступеньку. – Франческо, – притянув мужа к себе, прошептала она, – если по какой-то причине встанет вопрос… Пообещай сказать врачам, чтобы спасали ребенка!

– Не смей даже думать об этом! Все будет хорошо.

– Я должна заручиться твоим обещанием на будущее, Франческо. Если что-нибудь случится, выбери ребенка.

– Я сделаю то, что должен, – твердо сказал он.

Несколько минут спустя прибыла бригада «скорой помощи». Валентина проводила медиков в гостиную. Они тотчас положили Эрин на носилки и погрузили в машину. Франческо на ходу рассказал, что произошло. По приезде в больницу его попросили подождать в коридоре.

Через какое-то время к Франческо вышел усталый доктор и протянул руку со словами:

– Мистер Романелли, я Джеймс Росс.

– Что с моей женой? Как она? Что с нашим ребенком? Могу я пройти к ней? – засыпал доктора вопросами Франческо.

– Да, вам стоит пойти к жене. Пойдемте, я провожу вас, но сначала поговорим в моем кабинете с глазу на глаз.

Франческо почувствовал, как его ноги подкашиваются. Ему казалось, сейчас он задохнется.

Франческо отказался от предложенного ему чая, он не стал даже садиться и ждал объяснений.

– Я подозреваю у вашей жены небольшое внутреннее кровотечение, мистер Романелли, – сообщил доктор Росс.

Франческо смотрел на него не отрываясь в ожидании дальнейших комментариев, но доктор не торопился, поэтому Франческо спросил сам:

– Это очень плохо? Чем это грозит?

– Безусловно, это не безопасно. Любое хирургическое вмешательство на этой стадии беременности весьма рискованно для ребенка.

– О каком хирургическом вмешательстве вы говорите?

– Для правильной диагностики состояния женщины и плода необходимо провести процедуру лапароскопии.

– Что это? – не на шутку испугался Франческо.

– Метод осмотра брюшной полости и ее органов с помощью эндоскопа, вводимого через прокол в брюшной стенке, – сухо пояснил доктор Росс. – Ваша жена очень обеспокоена состоянием ребенка. Я пытаюсь ее успокоить…

– Значит, ребенок не пострадал! – перебил доктора Франческо.

– На первый взгляд с плодом все в порядке, – раздосадованный тем, что его прервали, пояснил доктор. – Но для предотвращения последствий падения и удара нам необходимо выяснить все точнее. Я пытаюсь объяснить вам, что мы не можем дать вам полных гарантий, поскольку вышеописанная процедура связана с риском.

– То есть вы хотите заручиться моим согласием на проведение этой рискованной процедуры? – растерялся Франческо.

– Совершенно верно, мистер Романелли. Но сначала вы должны повидаться с женой и вместе с ней прийти к какому-то решению.

– Вы правы, – согласился Франческо. – Мы должны решить это вместе.

– Проводите мистера Романелли в палату его жены, – попросил доктор Росс медсестру.