Текст книги "Поспешное замужество"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  Но ждать пришлось не ему, а ей. Джорджи подошла к церкви, но Анголоса не было. Она могла бы поддаться первому порыву и уйти, но боялась, что он перевернет весь город, чтобы найти ее.

  Вздохнув, Джорджи прошла на церковный двор через старинные железные ворота, пробежала глазами надпись на надгробии. Это была могила женщины, которая родилась более трехсот лет назад. Судя по датам, она прожила очень долгую жизнь. Интересно, была ли счастлива эта женщина?

  От нее Джорджи отделяли несколько войн, индустриальная и сексуальная революции, события, каждое по-своему изменившие мир.

  Любить и быть любимой. Эта надпись была выбита на памятнике.

  – Была ли ты любимой? – Джорджи провела пальцами по надписи на памятнике. – Тебя любили, Агнесс?

  Если бы кто-нибудь слышал ее сейчас, наверняка бы подумал, что она сумасшедшая. Да, женщина все-таки любила и была любима, раз уж эту надпись выгравировали на памятнике.

  Джорджи повернулась спиной к могиле. Закрыв глаза, стала вспоминать. Она не думала, что Анголос так отреагирует на весть о ее беременности. Что он не испытает тот же трепет, который охватил ее, как только она узнала, что ждет ребенка.

  Конечно, тогда Джорджи и представить не могла, почему Анголос повел себя именно так. Теперь все встало на свои места.

  Тот вечер Джорджи распланировала до мельчайших подробностей. Она так хотела, чтобы все прошло идеально, но день не заладился с самого начала.

  Саша и Олимпия должны были уйти на вечеринку, но ее отменили, и романтический ужин, который Джорджи хотела устроить Анголосу, превратился в семейный обед.

  Анголос приехал на час позже, чем обещал, расстроенный, и даже не стал отвечать на расспросы своей матери. Несколько раз Джорджи ловила на себе кои-то странный его взгляд.

  Обед длился нестерпимо долго. Когда все наконец разошлись по своим комнатам и Джорджи осталась наедине с мужем, она не знала, что сказать. Речь, которую она так старательно готовила, уже не казалась ей такой же замечательной, как днем.

  Джорджи заметила, что за столом Анголос выпил больше обычного, а выражение его лица было очень напряженным.

  – У тебя был плохой день, Анголос? – спросила Джорджи, накрыв его руку своей.

  Он мельком посмотрел на ее изящные пальчики. В его глазах застыло такое странное выражение, что Джорджи быстро отдернула руку.

  – Можно сказать и так, – ответил он с горькой усмешкой.

  От его холодности Джорджи почувствовала укол в сердце.

  Она наблюдала, как он развязал галстук и лег на кровать. Какое-то время он лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Потом, не вставая, начал расстегивать пуговицы на рубашке.

  – За обедом ты почти не проронила ни слова, – произнес он тихо.

  – Правда?

  Интересно, как он отреагирует, когда я расскажу ему о беременности?

  – Почему бы нам не посидеть на свежем воздухе? – небрежно сказала она. – Мне нравится смотреть, как луна серебрит море.

  – Ты говоришь так, будто никогда раньше не видела лунной дорожки, – отрезал Анголос. И прежде чем Джорджи смогла что-нибудь на это ответить, добавил: – Я предпочитаю смотреть на тебя. Ты сегодня потрясающе выглядишь.

  – Правда?

  – Да. – Анголос крепко обхватил ее запястье своими длинными пальцами. – Чем ты сегодня занималась? Скучала по мне?

  Каждую секунду, подумала Джорджи, а вслух сказала:

  – Вообще– то я была занята.

  Незачем ему знать, насколько она обожает его.

  Джорджи мягко высвободила запястье, улеглась рядом с Анголосом и, положив подбородок на руки, улыбнулась мужу:

  – Алан сегодня уезжает.

  Анголос не улыбнулся в ответ и сказал:

  – Как грустно.

  – Почему ты так недоброжелателен к нему? – спросила Джорджи.

  – Недоброжелателен?.. С чего ты взяла?

  – Ну, ты... – Джорджи не договорила, из ее груди вырвался вздох, когда Анголос взял ее руку и поцеловал внутреннюю сторону запястья. – Я когда-нибудь говорила тебе, что ты самый потрясающий мужчина на свете? – выдохнула Джорджи.

  – Не один раз.

  Бархатный тон его голоса заставил ее задрожать.

  – Я уже и забыла, – улыбнулась девушка. – Последнее время у меня часто меняется настроение. До сегодняшнего дня я сама не знала, что со мной.

  – Откроешь мне эту маленькую тайну? – спросил Анголос.

  – Скоро ты все узнаешь, – пообещала Джорджи.

  Она медленно сняла с себя одежду и потянулась к нему.

  – Что ты делаешь? – в недоумении спросил Анголос.

  – Только то, что должна делать хорошая жена. – Она расстегнула оставшиеся застегнутыми пуговицы на его рубашке и отбросила ее в сторону. Затем пробежала кончиками пальцев по его груди, покрытой темными волосами, спускаясь все ниже и чувствуя его возрастающее возбуждение.

  Анголос обхватил руками ее бедра.

  – Что это с тобой? – спросил он почти нежно.

  – Разве тебе не нравится?

  – О, еще как нравится. Просто я удивлен, почему сегодня ты решила взять инициативу в свои руки...

  – Сегодня особенный день.

  – Думаю, ты его запомнишь.

  Джорджи не обратила внимания на его загадочную реплику.

  – Анголос, мне нужно кое-что сообщить тебе. – Щеки ее пылали, в глазах блестели веселые искорки. Она заправила за ухо выбившиеся волосы. – Ты скоро станешь отцом. У нас будет ребенок.

  Он молчал. Глаза его были закрыты. Джорджи подумала, что он не слышал ее. Но вдруг он резко вскочил, глаза его горели.

  – Ты... беременна?

  Джорджи кивнула. Она почувствовала первый укол страха. Что-то явно было не так, но девушка понятия не имела, что именно... Возможно, Анголосу кажется, что все произошло слишком быстро.

  – Знаю, мы не планировали, не обсуждали, но я подумала, что эта новость обрадует тебя. Разве ты не счастлив?

  – Счастлив? Да я просто в бешенстве! – гневно воскликнул он.

  – Я не... я не понимаю, – запинаясь, пробормотала Джорджи, изумленно посмотрев на мужа.

  Анголос завернул за угол и остановился. Он увидел Джорджи, сидящую у стены. Казалось, она не замечает ничего вокруг. Воспользовавшись тем, что остался незамеченным, он решил рассмотреть ее получше.

  Джорджи не накрасилась. Волосы она убрала в конский хвост. Сейчас она больше была похожа на шестнадцатилетнюю девчонку, чем на женщину, которая воспитываем ребенка – его ребенка. То, что у него есть сын, до сих пор казалось Анголосу чудом.

  – Кажется, ты далеко отсюда, – сказал он, приблизившись к ней.

  Джорджи подскочила от неожиданности.

  – Ты опоздал.

  Анголос не обратил внимания ни на ее упрек, ни на тон, с которым она произнесла эти слова.

  – Ты что-нибудь решила?

  – Да, – ответила Джорджи.

  Она долго думала. Думала до тех пор, пока ей не показалось, что мозг ее начал плавиться.

  – И?.. – спросил он. Мускулы на его лице напряглись, когда он взглянул в глаза девушки.

  – Я согласна с тобой, у меня нет права лишать Никки наследства и его родины, – ответила девушка, – Сейчас я в состоянии заботиться о нем и защищать его, но не смогу всегда быть рядом. Он должен будет стать самостоятельным. Думаю, у тебя лучше получится помочь ему в этом, Анголос. Что ж, попробуем. Мы поедем в Грецию вместе с тобой.

  Джорджи заметила, что напряжение Анголоса спало.

  – Спасибо, Джорджетт. Я обещаю, что сделаю все, чтобы не разочаровать тебя.

  – Подожди, ты не дал мне закончить. У меня есть условия.

  – Я на все согласен, – заявил Анголос немедленно.

  – Тебе не кажется, что для начала неплохо было бы выслушать их?

  – Давай, выдвигай свои требования. Я сделаю все, чтобы быть рядом со своим сыном. – Он изучающе посмотрел на жену. – У тебя есть сомнения? Думаешь, я не смогу наладить отношения с Никки?

  Джорджи усмехнулась.

  – Ну, что ты!

  – Так почему ты сначала негативно отнеслась к переезду?

  – Это совсем не так, – запротестовала девушка. – Просто я реалистка. Мы будем жить в твоем доме. Ты не изменился. Твоя мать будет по-прежнему ненавидеть меня.

  – Моя мать совсем не ненавидит тебя!

  Джорджи улыбнулась и посмотрела вдаль.

  – Раз ты так думаешь, наверное, я не права.

  – Может, у тебя есть более серьезные причины?

  Джорджи взглянула на маленькую церквушку с башенками и куполами. Маленькой девочкой она проводила здесь очень много времени, мечтая о том, как однажды пойдет к алтарю по красной ковровой дорожке. Соберется множество гостей, и все взгляды будут обращены на нее.

  Реальность оказалась менее романтичной. Анголос и Джорджи обошлись гражданской церемонией. Он сказал ей тогда, что не любит пышных торжеств.

  Девушка со вздохом оперлась о стену.

  – Знаешь, Анголос, сейчас я уже не та наивная девушка, какой была раньше.

  – Хочешь сказать, в этот раз ты не будешь всем не довольна?

  – Недовольна?.. – переспросила она недоуменно.

  – Ты даже не пыталась привыкнуть к той жизни, которой живет моя семья.

  – Привыкнуть?! – воскликнула Джорджи. – Да я никогда не смогу стать частью твоего мира! Мира снобов и вертихвосток! Я другая, понимаешь ты это?!

  – О чем ты говоришь?

  Как будто он не знает.

  – Скажи, Анголос, – заговорила Джорджи, – сколько времени прошло со дня нашей свадьбы, когда ты начал жалеть, что женился на мне? Неделя... две?..

  – Так мы ни к чему не придем, – заявил Анголос.

  – Может, кто-то и пытался вразумить нас, но мы ведь никого не слушали, – пробормотала девушка тихо.

  – Глупо возвращаться к прошлому каждые пять секунд. – Анголос посмотрел на нее. Джорджи стояла у стены, скрестив на груди свои изящные руки. – Ты выглядишь как ребенок.

  Она продолжала раскачиваться на пятках, но тут он обеими руками облокотился на стену. Теперь Джорджи оказалась с ним лицом к лицу. Глаза их встретились. От его близости мысли ее превратились в кашу, колени дрожали. Собрав последнюю волю в кулак, она сказала:

  – Я уже не ребенок, и у меня есть хорошее тому доказательство. – Не подумав, девушка приподняла майку, показав ему небольшой шрам, оставшийся на животе после родов.

  – Мне это хорошо известно, Джорджетт. – Анголос сделал глубокий вдох и провел рукой по волосам. – Твое тело так же хорошо, как и мое.

  Джорджи не поняла.

  – Меня все еще влечет к тебе, – выдохнула она неожиданно для самой себя. Слышал ли он эти слова?

  – Не знаю, почему ты согласилась уехать отсюда. Из-за меня или из-за чего-то еще. Но в Греции мой дом и когда-то, – добавил он, – там был и твой дом тоже. Я хочу, чтобы у моего сына была возможность выучить родной язык и полюбить Грецию, как люблю ее я.

  – Твой дом никогда не был и моим тоже, – сказала Джорджи. – Я всегда была там нежеланной гостьей.

  – Не говори глупостей!

  Джорджи не стала спорить.

  – Я не хочу жить в одном доме с твоей матерью и сестрой.

  – Правда?

  Джорджи поняла, что он воспринимает это как шутку. Если уж она согласна уехать с ним в Грецию, то ему придется играть по ее правилам.

  – Я скажу по-другому. Я не буду жить в одном доме с твоей матерью и сестрой, – твердо заявила она.

  Анголос пораженно смотрел на нее.

  – Ты серьезно?

  – Серьезней некуда.

  – Ты хочешь, чтобы я выгнал их из собственного дома?

  Джорджи твердо решила не отступать.

  – Но ведь они не окажутся на улице? – Олимпии Константин принадлежала огромная вилла, а кроме того у нее был собственный дом в Афинах. – Что касается Саши, то, если ты наконец позволишь ей самой заботиться о себе вместо того, чтобы сюсюкаться...

  – Она вышла замуж в прошлом году.

  – Замечательно!

  – Они поссорились и...

  – ...она вернулась домой.

  – А почему, собственно, она не может вернуться?

  – Саша прекрасно знает, что, когда у нее возникнут проблемы, брат всегда бросится ей на помощь и спасет.

  Он нахмурил брови.

  – Неужели ты так не любишь мою семью?

  Джорджи вздохнула.

  – Мне нравится твоя семья, Аиголос. Это они не любят меня. Им вообще никто не понравится, кроме Сони.

  —Что за бред! – воскликнул Анголос. В его голосе чувствовалось нарастающее раздражение.

  – Они до сих пор думают, что вы помиритесь.

  – Интересно. Мы развелись давным-давно. Кто знает, зачем мы вообще поженились?.. – добавил он скорее для себя.

  – Да? Тогда почему же эта сексуальная красавица никак не может оставить тебя в покое?

  – Ты что, завидовала ей?

  Джорджи рассмеялась. Она не смогла сдержаться, услышав, с каким искренним удивлением он спросил ее об этом.

  – Видимо, ты совсем ничего не понимаешь в таких делах! Конечно, я завидовала Соне. Какая жена не позавидовала бы ей?

  – Та, у которой есть чувство собственного достоинства.

  – Твоя бывшая жена сказала мне однажды, что я отношусь к разряду тихих семейных женушек. И что тебе как раз такая и нужна.

  – Я уверен, что Соня ничего плохого под этим не подразумевала. Она всегда говорит первое, что придет в голову.

  То, как Анголос бросился на защиту Сони, вызвало у Джорджи горькую усмешку.

  Если бы он столь же пылко защищал меня... хотя бы наполовину.

  – Даже когда я просила прислугу что-нибудь сделать, они сначала докладывали об этом твоей матери,

  – Любопытно.

  – И я терпела все это, наверное, потому, что была слишком молода и наивна. Но знаешь, что еще хуже? Соне они всегда подчинялись беспрекословно, а я в такие моменты чувствовала себя тенью... нет, я вообще чувствовала себя никем.

  – Ты преувеличиваешь, – произнес Анголос, но Джорджи впервые заметила застывшую в его глазах неуверенность.

  – Откуда ты знаешь? Тебя ведь там почти не было.

  – Мне тогда нужно было во многом разобраться по работе. Я думал, моя мать сделала все, чтобы ты чувствовала себя как дома.

  Уж конечно, подумала Джорджи. Неожиданно Анголос нахмурился.

  – Если бы я хотел быть с Соней, я бы не развелся с ней, – сказал он твердо. – Но я хотел быть с тобой.

  Сердце Джорджи екнуло.

  – А ты хотела быть со мной.

  Сердце ее бешено забилось, колени предательски дрожали.

  – Ты хотела быть со мной, – повторил Анголос.

  – Все меняется, – выдавила она с трудом.

  Анголос разглядывал ее пылающее лицо, дрожащие губы, будто никогда раньше не видел ее.

  – Но многое остается прежним, – произнес он наконец.

  Джорджи ничего не ответила. Анголос взял ее лицо в свои ладони. Его глаза яростно блестели.

  – Почему ты не хочешь этого признать?

  Джорджи выскользнула из плена его рук.

  – Я больше не ребенок. У меня есть собственное мнение, и тебе не удастся изменить его.

  – Знаешь, а я ведь всегда терял контроль над собой, когда ты была рядом, – неожиданно произнес Анголос. – Ты даже представить себе не можешь, как мне трудно находиться рядом с тобой и не касаться тебя, – прошептал он.

  Джорджи бросило в жар. Стыдясь желания, которое теплой волной нахлынуло на нее, она попыталась отвернуться, но тело не желало ее слушаться.

  Он поддержал ее за локоть. Взгляды их встретились.

  – Разве тебе не приятно, что я хочу прикоснуться к тебе, Джорджетт?

  Джорджи невольно вспомнила, когда они занимались любовью в последний раз. Анголос тогда неслышно вошел в комнату, она не знала, сколько времени он наблюдал за ней.

  – И долго ты здесь стоишь? – спросила она.

  Анголос отошел от двери и неторопливо направился к жене, высокий, отлично сложенный, необыкновенно сексуальный. Он подошел к ней совсем близко, пристально смотря ей прямо в глаза.

  – Я просто... – Джорджи не смогла договорить, потому что Анголос начал целовать ее. Он целовал ее сначала нежно, потом все более страстно. Она застонала и прошептала его имя.

  – Когда бы я к тебе ни прикоснулся, ты всегда так пылко отвечаешь на мои ласки... – прошептал он. – Джорджетт?..

  Голос Анголоса вернул её к реальности.

  – С тобой все в порядке?

  – Ты спросил, нравится ли мне, когда ты прикасаешься ко мне?..

  – Ты права, сейчас не время задавать подобные вопросы.

  – Мысли – это хорошо, но действия – лучше, – сказала Джорджи неожиданно для самой себя.

  Анголос снова взял ее лицо в ладони:

  – Если ты не прекратишь, то я за себя не отвечаю.

  Девушка отвела взгляд.

  – Прости, я не хотела. С тобой я веду себя как-то странно и ничего не могу с этим поделать. Извини.

  – По-твоему, меня это оскорбляет?

  Джорджи подняла глаза и отрицательно покачала головой.

  «Даже не думай говорить ему о том, как он выглядит», – напомнила она себе.

  – Ты все еще испытываешь ко мне влечение. Но, разве это повод для расстройства?

  – Тогда не веди себя так, будто ничего не понимаешь, – парировала Джорджи.

  – Мне кажется, это ты не понимаешь, – ответил Анголос. – Пламя, которое светит ярко, не обязательно будет гореть долго. Ты была слишком молода...

  – И глупа! – заявила Джорджи со злостью. – Да, глупа. Но непохоже, что через несколько лет я поумнела!

  – Хочешь сказать, что ты все еще хочешь меня? И по возвращении в Грецию мы будем жить как муж и жена? – довольно спросил Анголос.

  – Мне всегда нравилось заниматься с тобой любовью, Анголос, – призналась Джорджи. – Но некоторые вещи меня просто раздражали.

  – Мы исправим это. И будем наслаждаться друг другом. – Казалось, Анголос был безумно доволен собой.

  И почему я болтаю такие глупости?

  – Посмотрим, – ответила она, направившись в сторону дома.

  – Куда мы идем? – спросил Анголос.

  – Я собираюсь забрать Никки от Рут, а потом...

  – Я с тобой.

  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  Джорджи вошла в комнату. Там было столько людей, что она сначала даже зажмурилась от неожиданности,

  – Посмотрите-ка на нее, – произнес Роберт Кемп. – Она забыла о нашем приезде. – С этими словами он заключил дочь в объятия.

  – Папа, ну конечно же, я все помню, – соврала Джорджи. – Как съездили?

  – Замечательно! А как поживает мой любимый внук? И где же он?

  – Что-то случилось, Джорджи, дорогая? – обратилась к девушке ее более проницательная мачеха.

  – Все в порядке, Мэри, не волнуйся. Никки в саду, папа. – За дверью раздался звонкий детский смех. – Нет, подожди, ты еще успеешь увидеть Никки, – попросила Джорджи, когда Роберт уже было направился в сад. – Мне нужно вам кое– что сказать. – Глубокий вдох... успокойся, говори уверенно... и не пускайся в извинения.

  – Ну, тогда начинай, – с нетерпением подгонял ее отец.

  – Сядь, Роберт, – обратилась к нему жена.

  – Вообще-то ничего страшного не произошло. Просто я приняла решение.

  Бабушка первой нарушила тишину.

  – Оно связано с тем человеком? Ты снова виделась с ним. Я слышала, что он приезжал сюда.

  – О ком вы говорите? – спросил Роберт Кемп в растерянности.

  – Анголос Константин. Он был здесь.

  Роберт повернулся к дочери.

  – Скажи, что это неправда, Джорджи.

  Все смотрели на нее в ожидании.

  – Анголос имеет право видеться с Никки, папа.

  Отец обхватил голову руками.

  – Этот человек снова одурманил тебя, – простонал он. – Как бы я хотел, чтобы ты никогда не встречала Анголоса Константина на своем пути.

  – Но тогда у меня не было бы Никки.

  – Надеюсь, ты сказала ему, что мы не нуждаемся в его услугах.

  – Не совсем, – запнувшись, проговорила Джорджи. – Вообще-то я согласилась вернуться с ним в Грецию...

  Повисла напряженная тишина. Первым пришел в себя отец. Он подошел к окну и выглянул на улицу.

  – Он сейчас здесь?

  – Отец, прошу тебя, – взмолилась девушка.

  – Ты что, совсем потеряла голову?

  Бабушка достала пузырек с лекарством.

  – А если этот человек попросит тебя прыгнуть в колодец, ты сделаешь это? За одну ночь в его постели ты готова душу дьяволу продать, – добавила она драматично, – а что еще хуже, и душу своего ребенка в придачу.

  Джорджи покраснела.

  – Никки имеет право знать, кто его отец, бабушка.

  – Я говорю не о своем правнуке, а о тебе, – возразила пожилая женщина.

  – Если этот мерзавец близко подойдет к моему внуку, я... – взорвался Роберт Кемп.

  Джорджи потеряла терпение. Ее семья всегда поддерживала ее, но сейчас они обсуждали ее жизнь.

  – Что ты, папа? – спросила она. – Преподашь ему урок? Думаешь, у тебя получится? Прости. – Джорджи закусила губу. – Я знаю, ты заботишься обо мне, но ведь это моя жизнь. И это не импульсивное решение. Я все обдумала.

  – В таком случае мне нечего сказать.

  Джорджи вздохнула с облегчением.

  – Спасибо, папа.

  Джорджи протянула ему руку, но мужчина проигнорировал ее жест. Он подошел к жене и обнял ее за плечи.

  – Ты можешь ехать в Грецию со своим так называемым мужем. Но в таком случае забудь о моем существовании.

  – Ты не можешь так поступить, папа, – проговорила Джорджи, хотя и знала, что он способен на такое.

  – Роберт! – запротестовала Мэри. – Не ставь ее перед таким выбором. Он не имел в виду то, что сказал, милая.

  – Нет. Я отвечаю за свои слова. Если ты уедешь в Грецию, я отказываюсь от тебя. Иногда нужно принимать решительные меры, Мэри. – Роберт с каменным лицом посмотрел в сторону дочери. – Ну так что, Джорджи? Ты выбираешь свою семью или этого человека, который за последние три года был так занят, что даже не поинтересовался, жив ли еще его ребенок?

  – Я уже приняла решение, папа. И не изменю его.

  Роберт Кемп застыл на месте.

  – Ты возвращаешься в Грецию?!

  Бабушка взяла свою трость и с величественным видом поднялась на ноги

  – Ты неблагодарный ребенок

  – Бабушка пожалуйста, не... – Джорджи горестно посмотрела на отца. – Я знаю, что такое не иметь кого-то из родителей. Я не хочу, чтобы Никки...

  – Думаешь, твой отец запрещал матери навещать тебя?

  – Я ни в чем его не виню. Я понимаю, что мама сделала ему очень больно.

  – Твой отец просто не говорил тебе. Боялся тебя ранить. Дело в том, что твоя мать не хотела видеть тебя. Единственное, что ее заботило, это ее милый дружочек официант, – заявила бабушка. – Сейчас история повторяется.

  Джорджи побледнела. Невидящими глазами она смотрела то на отца, то на бабушку. Джорджи знала, что, если бы ее мать хотела увидеться с ней, она бы нашла способ, но, как и все дети, она лелеяла собственные фантазии.

  – Я не оставлю Никки. Никогда и ни за что.

  – Конечно, не оставишь, – подтвердила мачеха. – Ты замечательная мама.

  – Не могу не согласиться. – Анголос подождал, пока все взгляды не обратились в его сторону. – Джорджетт заменяла обоих родителей целых три года. Пришло время ей передохнуть. И быть ему только матерью.

  Джорджи испытала облегчение.

  – Англос, я...

  Интересно, что он слышал?

  – Кажется, этому молодому человеку нужно переодеться, – сказал Анголос так, будто не замечал напряженной атмосферы в комнате. Он посмотрел на сына, который тихо сидел у него на руках, и улыбнулся. Лицо Анголоса светилось искренней любовью.

  Джорджи удивилась, что кроме нее никто этого не замечает.

  Вот почему она приняла такое решение. Анголос улыбнулся всем, кто находился в комнате.

  – Я подожду здесь.

  – Не стоит, – сказала Джорджи, забирая у него сына.

  – Ты отнимаешь его у меня?

  Джорджи кивнула.

  – Сейчас тебе лучше уйти. Позвони мне позже, – сказала она мягко.

  Роберт Кемп был согласен с дочерью.

  – Что за наглость, – пробормотал он сквозь зубы.

  – А вы ни капли не изменились, Роберт.

  Отец Джорджи сжал кулаки. От злости лицо его сделалось пунцовым. А Анголос спокойно повернулся в сторону Джорджи:

  – Иди переодень сына, все будет хорошо.

  Джорджи направилась на второй этаж.

  Анголос улыбался, пока не услышал, как за ней захлопнулась дверь.

  – Итак, вы меня на дух не переносите, – сказал он, глядя на Роберта. – Но мне на это наплевать. Я достаточно толстокожий в таких вопросах и не буду убиваться из-за того, что отец моей жены не любит меня. Единственный человек, которого вы раните своими нападками, – это Джорджетт. Неужели вы хотите сделать ей больно?

  Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

  – Вы бы хотели, чтобы я исчез из вашей жизни и жизни вашей дочери, – продолжал Анголос. – Но я не сделаю этого, так что советую вам смириться с данным обстоятельством.

  – Никогда! – гневно воскликнул Роберт Кемп.

  – Я тоже не испытываю к вам особой симпатии, но ради Джорджетт готов терпеть вас. Вы бабушка и дедушка моего сына, – обратился он теперь к обоим родителям Джорджи, – И надеюсь, останетесь частью его жизни. Я слышал, о чем вы говорили. Но я понимаю, что в глубине души вы сожалеете о своих словах, Роберт, ведь вы не хотите отказываться от дочери и внука. Так что будет лучше, если мы забудем, что вы здесь говорили.

  – Неужели ты... ты думаешь... – Роберт задыхался от злости. – Думаешь, я сделаю так, как ты хочешь?

  – Нет. Но я полагаю, вам небезразлично мнение Джорджетт. Давайте лучше подумаем, чего хотим мы оба.

  – И что же это, по-твоему? – с иронией спросил Роберт.

  – Мы оба хотим, чтобы Джорджетт была счастлива, и я могу сделать ее счастливой. – Не дожидаясь ответа, Анголос вышел.

  Джорджи кожей ощутила его присутствие в комнате.

  – Он заснул.

  —Я вижу, – ответил Анголос, посмотрев на спящего малыша. – Потрясающе, – прошептал он нежно. – Как ты себя чувствуешь?

  – Не очень хорошо, ведь моя семья отказалась от меня.

  Анголос услышал в ее голосе обиду и боль.

  – Это тебя мучает?

  Джорджи пожала плечами.

  – Сделай для меня одну вещь, – попросила она. – Обними меня, потому что мне сейчас очень одиноко,

  Неужели я сказала это вслух? Анголос взял ее лицо в свои теплые большие ладони.

  – Ты не одна, – прошептал он. – Я рядом.

  – Кажется, я схожу с ума. Какие глупости я говорю! – произнесла она, чувствуя, что из глаз катятся слезы. ~ Наверное, мне надо выпить что-нибудь.

  – Значит, я тебе не нужен? – спросил Анголос тихо.

  – Я совершаю ошибки, – ответила она, – но не повторяю их. – Самообладание вернулось к ней.

  Во взгляде Анголоса уже не было недавней нежности.

  – Я возьму на себя все, связанное с перелетом, и позвоню тебе, чтобы обсудить детали, – сказал он сухо.

  – Какой еще перелет?

  – Ты не понимаешь, о чем я говорю? – спросил он с раздражением. – Сегодня вечером я улетаю в Грецию, чтобы сделать все необходимые приготовления к вашему приезду.

  – Ты думаешь, я брошу все и немедленно полечу к тебе?

  – Не вижу причин откладывать твое возвращение, тем более что у тебя будет время разобраться со своими делами, пока я все улажу.

  – Конечно, ты не видишь причин.

  – В чем дело? Я согласился на все твои условия. Я не против, чтобы твои родные приезжали к Никки, хотя мы не испытываем симпатий друг к другу. Не стоит вести себя неблагоразумно, Джорджетт.

  – Помнится, кто-то говорил «я сделаю все, чтобы быть рядом с сыном», а теперь ты угрожаешь мне? – спросила она с иронией. – Я не могу вот так сразу бросить все и уехать, у меня здесь есть определенные обязательства.

  Лицо Анголоса стало каменным.

  – Он знает, что ты замужняя женщина? – спросил он, стараясь быть равнодушным.

  Джорджи покачала головой.

  – Он? Ты когда-нибудь перестанешь говорить загадками? – И тут до нее дошел смысл его слов. Она вспыхнула от гнева. – Ты ничуть не изменился!

  – У тебя что, никого нет? – спросил Анголос. – Тогда о чем ты говоришь?

  – Я работаю, Анголос. По договору я обязана появляться в школе. И не могу бросить моих коллег в трудном положении. Надо найти мне замену, значит, мне нужно проработать хотя бы до каникул.

  – И когда же начинаются каникулы?

  – В конце октября.

  – Так не пойдет, это слишком долго. Я смогу что-нибудь сделать, чтобы тебя отпустили немедленно.

  Джорджи не сомневалась, что Анголос сможет сделать все, что захочет.

  – Полагаю, твое «что-нибудь» подразумевает сунуть им мешок денег?

  – И совсем не мешок!

  – Как это на тебя похоже!

  Анголос так странно уставился на Джорджи, что она поняла – он искренне не понимает, почему она злится.

  – Я не нуждаюсь в том, чтобы ты решал мои проблемы. Тем более с помощью чековой книжки. Но и не стану сжигать за собой мосты, как сделала четыре года назад. Я останусь здесь, пока это будет необходимо. Я не могу уехать только потому, что ты этого хочешь. Теперь я способна думать о последствиях.

  – Значит, тогда ты вышла за меня, поддавшись порыву?

  На лице девушки появилась ироничная улыбка.

  – Я бы сказала, что это было временным помешательством. И жалею, что между нами был не только секс. А ведь отец предупреждал меня.

  – Твой отец советовал тебе просто переспать со мной?

  Он был изумлен.

  – А ты бы что предпочел? – спросила она, глядя ему в глаза. – Чтобы твоя дочь вышла замуж за человека, который, как ты считаешь, ей совершенно не подходит, или чтобы она просто переспала с ним?

  – Если бы моя дочь связалась не с тем человеком, я бы уж точно не посоветовал ей заняться с ним сексом. Я бы сделал так, чтобы этот человек исчез из ее жизни.

  – А если бы он не захотел уйти от нее?

  Он непонимающе смотрел на жену.

  – Я бы не оставил ему другого выхода.

  Джорджи покачала головой.

  – В таком случае я рада, что Никки не девочка.

  – Возможно, в следующий раз у нас будет девочка.

  Джорджи побледнела.

  – Что ты сказал?

  Анголос иронично приподнял брови.

  – Неужели ты хочешь, чтобы Никки был единственным ребенком в семье?

  – Я?! – Джорджи задыхалась от негодования. – Да как ты смеешь говорить мне подобные вещи?! Не смей шантажировать меня таким образом!

  – Думаешь, это моральный шантаж? – усмехнулся Анголос.

  – Не смотри на меня как невинный младенец. Я видела и более опытных волков в овечьей шкуре.

  – На самом деле волки не так уж плохи. Ты знаешь, что они находят себе пару один раз и на всю жизнь? – спросил он неожиданно.

  – Я им сочувствую, – парировала Джорджи. – Но речь сейчас не об этом.

  – Значит, ты не хочешь второго ребенка? – допытывался Анголос, с любопытством смотря в глаза жены.

  Джорджи закрыла глаза; вопрос поставил ее в тупик.

  – Это не важно... – сказала она.

  – А я думаю, еще как важно, – перебил ее Анголос.

  – Сейчас слишком рано... – Она неожиданно запнулась и заглянула ему в глаза. – А ты хочешь ребенка?

  – Если я скажу «да», это что-то изменит?

  Джорджи пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сказать:

  – Думаешь, я поверю, что тебя интересуют мои чувства? Давай не будем строить воздушные замки...

   Анголос не дал ей договорить.

  – Сейчас я подойду к тебе ближе, – произнес он бархатным тоном и сделал шаг вперед.

  Джорджи инстинктивно отступила на два шага назад. Губы ее приоткрылись, когда она увидела его ироничную улыбку.

  – У меня нет настроения играть с тобой в глупые игры.

  – Я и не пытаюсь играть с тобой, Джорджетт. Я знаю, ты хочешь меня. И мы оба знаем это.

  Она взорвалась:

  – А знаешь ли ты, какую боль причинил мне? И если я снова окажусь с тобой в одной постели, сомневаюсь, что эта боль исчезнет. Возможно, ты и прав, Анголос. Я хочу тебя. – Джорджи увидела победоносный блеск в его глазах. – Да, когда ты рядом, я теряю голову. Но я никогда не забуду, сколько боли ты мне причинил.

  Тишина, возникшая в комнате, стала почти осязаемой.

  – Это касается нас обоих.