Текст книги "Советую полюбить меня"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Учитывая, что нам ничего не известно о предмете его беспокойства... – невзначай заметила женщина.

– И не забудьте, что вы представляете университет. Вы – преподаватель...

– Очень лестно, если вспомнить, что я всего лишь воспитательница ясельной группы, – перебила руководителя Скарлет.

– Не стоит передергивать, мисс Смит, – резко осадил ее проректор.

– Простите, я ничего дурного не имела в виду. Так, безобидная ремарка, – извинилась она.

– Обходитесь без них, мисс Смит, – распорядился Андерсон. – И настоятельно прошу вас, будьте благоразумны и дружелюбны, невзирая ни на что! – воззвал он.

– Торжественно обещаю! – приложив руки к груди, откликнулась Скарлет, старательно пряча насмешку.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Скарлет приближалась к кабинету проректора. Она остановилась, поправила жакет, глубоко вздохнула, постучалась в приоткрытую дверь и, не дождавшись отклика, открыла ее пошире.

У окна стоял высокий мужчина. Стоял вполоборота. Она увидела внушительную фигуру и то, что весьма рослый сын миловидной и довольно миниатюрной Наталии был смугл и темноволос, как мать.

Скарлет вошла в кабинет Дэйвида Андерсона, который уже удалился. Остановилась на пороге и откашлялась. Мужчина не спешил реагировать на ее появление. Он медленно повернулся и оценивающе посмотрел на Скарлет.

– Мистер О'Хэген? – обратилась она к нему. Он кивнул в ответ.

– Я догадываюсь, по какому поводу вы хотите переговорить со мной! – смело начала Скарлет, приближаясь.

Роман приподнял брови.

– Вот как, мисс Смит? – спросил он.

– Да, ибо я полагаю, что разговор касается вашей матушки, – отозвалась она.

– Почему бы вам не присесть, мисс Смит?

– Но это не мой кабинет. Не лучше ли будет прогуляться до моей вотчины и обговорить все там? – предложила Скарлет.

– Не лучше, – безапелляционно заявил мужчина и сурово добавил: – Садитесь.

Вот так всегда, намерения – одно, действительность – другое, подумала женщина и обреченно рухнула в кресло.

Роман О'Хэген занял место напротив нее.

Скарлет показалось странным то, как внимательно он ее изучает. Она чувствовала себя неловко под таким пристрастным взглядом.

– Итак, вот мы наконец и встретились, – подытожил Роман, скрестив на широкой груди руки.

Скарлет кивнула, ибо его умозаключение невозможно было оспорить.

После этой реплики Роман еще некоторое время внимательно изучал ее прищуренными глазами.

Скарлет, памятуя о напутствиях мистера Андерсона, сочла нужным воздерживаться от эмоциональных заявлений. Выпрямив спину, она сидела, демонстрируя полное безразличие.

А Роман смотрел на нее и мысленно недоумевал, не находя ответа на вопрос: что заставило его мать решить будто, что он мог спать с этой женщиной? Во внешности ее не было ничего заслуживающего внимания Романа О'Хэгена – ценителя женщин совершенно иного пошиба. Невзрачный костюм, туфли на плоской подошве, невысокий рост, невыразительная фигура... Ничто, кроме своеобразного голоса, не могло привлечь его. По мнению Романа, Скарлет не только не была сколько-нибудь сексуальна. Она была беспола.

Скарлет ждала долго, потом поднялась, не в состоянии больше безропотно сносить этот оценивающий взгляд.

– Мисс Смит... Вам известно, кто я?! – наконец заговорил он.

– Вы мистер О'Хэген, Роман О'Хэген. Проректор университета, мистер Дэйвид Андерсон, пригласил меня, Скарлет Смит, руководителя и воспитателя ясельной группы при университетском городке, под предлогом того, что вам, якобы, есть о чем со мной переговорить... Так? Я исчерпывающе ответила на ваш вопрос, мистер О'Хэген? – с нескрываемым негодованием спросила его Скарлет, отчаянно нарушая все установки, данные упомянутым проректором Андерсоном.

– Более или менее... – бесстрастно отозвался мужчина.

Скарлет плотно сжала губы, с трудом удерживая себя от дальнейших эмоциональных всплесков.

Наконец Роман прекратил свою визуальную инспекцию. Скарлет отплатила ему вежливой улыбкой.

Властный мужчина в сером костюме удобно расположился в кресле и жестом попросил ее снова сесть напротив него. Скарлет, человек весьма отходчивый, сделала, как он просит. И даже почувствовала себя в своей тарелке, стоило Роману отвести от нее взгляд.

– Как себя чувствует миссис О'Хэген? – светским тоном спросила она мужчину.

– Много лучше... Много лучше, мисс Смит. Благодарю вас, – ответил он, покивав. – И поверьте, ни к вам, ни к заведению, которое вы представляете, у нас с матушкой нет никаких претензий.

– Очень рада это слышать, мистер О'Хэген. Я сочла нужным побеспокоить вас лишь по той причине, что мы все уважаем вашу матушку. Она очень щедрый и добрый человек.

– Весьма польщен, мисс Смит... Прошу прощения, могу я узнать, где вы учились? – к ее изумлению, задал вопрос Роман, лихорадочно соображая, где бы она могла быть четыре года назад.

– Лондонская школа экономики, – ответила Скарлет. – А вы? – проявила она ответный интерес.

– Я получил степень магистра делового менеджмента в Гарварде, – объявил он. – Так что мы с вами в некотором смысле коллеги, мисс Смит.

– В некотором смысле... – отозвалась женщина. – Но, поверьте, теперь я вспоминаю об этом все реже и реже, – продолжила она, грустно усмехнувшись. – Конечно, в период обучения мои амбиции были далеки от работы в яслях. Но так уж распорядилась жизнь, мистер О'Хэген.

– И как же именно распорядилась жизнь, мисс Смит? Если позволите полюбопытствовать... – осведомился собеседник, подавшись немного вперед и усиленно демонстрируя интерес.

Скарлет это несколько озадачило, но она уже решила хранить невозмутимость и не собиралась изменять свое решение.

– Пришлось пройти переподготовку, чтобы заниматься тем, чем я теперь занимаюсь, – быстро ответила она.

– Но что вас заставило пойти на это, мисс Смит? Разочаровались в выборе профессии?

– Можно и так сказать, мистер О'Хэген. Я поняла, что в моей ситуации мне не удастся многого достичь, – уклончиво ответила Скарлет. – Карьера отбирала много времени и сил без должной отдачи, а под конец стала невозможной...

– Должно быть, вы очень гибкий и рассудительный человек, мисс Смит. Похвально. Мне в своей практике частенько приходится встречать сотрудников, которые, ненавидя работу, буквально впиваются в свое место, не позволяя более достойным людям занять его.

– Ваше мнение дорогого стоит, – проговорила она.

– Мне показалось или в этом замечании действительно проскользнула ирония? – спросил Роман.

– Как вы могли такое подумать, мистер О'Хэген? – Скарлет с неудовольствием подметила, что ее понесло в опасном направлении.

– Даже если и так. Не хочу, чтобы вы сочли, будто мне в радость слышать лесть... Я понимаю, почему вы так понравились моей матушке. У вас много общего, мисс Смит. Она тоже привыкла говорить правду. И ценит это качество в окружающих.

– А вот это действительно приятно, мистер О'Хэген, – серьезно отозвалась Скарлет. – Я искренне уважаю миссис О'Хэген не только за ее попечительскую щедрость. Она деятельный, инициативный, последовательный и скромный человек. Я точно знаю, что свои добрые дела она не афиширует.

– Скажу больше, мисс Смит, она их не афиширует даже в собственной семье. Я, например, был совершенно уверен, что мама в Риме. Помимо уже перечисленных черт характера, она еще и очень непредсказуемое существо. Мне порой кажется, что мы с ней поменялись ролями: я веду себя как ворчливый старик, а она – как взбалмошная девчонка. Не далее как вчера у нее появилась совершенно безумная идея. И отговорить маму нет никакой возможности. – (Скарлет выслушала его с улыбкой, не понимая, к чему он ей все это говорит.) – И кстати, о вчерашнем дне, мисс Смит, – серьезно продолжил он. Скарлет насторожилась. – Прошу меня простить за мою, возможно, не самую мягкую реакцию на ваш звонок. Моя ассистентка уверена, что я своим неучтивым откликом наверняка заставил вас плакать.

– Плакать?.. Ну что вы, мистер О'Хэген, – спокойно возразила собеседница.

– Теперь я вижу, что вас не так легко вывести из себя.

– Вы просто плохо старались, – не смогла удержать себя от вертевшейся на языке ремарки Скарлет.

Роман рассмеялся. Он почувствовал, как беседа с ней постепенно захватывает его.

– Мне импонирует, что вы так уверены в себе. Не броско, без всякого вызова. Мне всегда нравилось природное чувство собственного достоинства, которое не имеет ничего общего с дерзостью, и уж тем более с наглостью. Должно быть, именно поэтому моя мать вас так привечает. Вас и вашу маленькую дочурку...

– С вашего позволения, моя дочурка на самом деле сын.

– Ой, простите...

– Что уж там... Его зовут Сэм...

– Да, верно... Сэм... Именно это имя упоминала моя матушка, мисс Смит. Вы позволите мне звать вас Скарлет?

– Да ради бога, Роман... Только я уже должна бежать, – заторопилась она, вставая. – Очень было приятно поболтать. Бывайте у нас почаще!

– Что это вы так спешно засобирались, Скарлет? Я утомил вас? – Женщины в его обществе не имели обычая смотреть на часы. Внезапная торопливость этой дамочки показалась ему подозрительной, еще больше заинтересовав.

– Если мне будет позволена такая оговорка, то сегодня не самый подходящий день для длительных посиделок, – бросила Скарлет, не обращая внимания на реакцию собеседника. – Я не властна в полной мере располагать своим временем. Надеюсь, вы меня понимаете, мистер О'Хэген.

– Роман, пожалуйста, – с улыбкой поправил ее мужчина, неохотно вставая с такого удобного кресла.

– Роман... – услужливо поправилась она.

– Попрошу еще только о пяти минутах, Скарлет. Уверен, вы не сочтете это дерзостью с моей стороны, – объявил Роман, смело ухватив ее за руку. – Всего пять минут... Боже, Скарлет, вы дрожите?! – изумленно воскликнул он и еще крепче сжал ее руку. – Это удивительно. Мы только начали беседовать, и вот вы уже убегаете так внезапно, так поспешно... Проректор Андерсон утверждал, что у меня с вами проблем не будет.

– Странное замечание, мистер О'Хэген! Странное и очень грубое!.. Вы влиятельны и богаты, понятно, вам много позволено... Но, увы, не договариваться за моей спиной. У меня нет намерения создавать вам проблемы, но уж и вы, будьте любезны, не создавайте их мне! Если я сказала, что тороплюсь, примите это как должное.

– Да, мисс Смит. Прошу меня простить, я... увлекся, – ответил на ее негодование бизнесмен. – Сделайте скидку на то, что у меня сегодня был тяжелый день, Скарлет.

– Мне тоже деньги достаются не играючи, уважаемый, – продолжая нешуточно сердиться, заметила она.

– Могу себе представить. Работающая мать-одиночка. Полагаю, вам непросто приходится, – дипломатично шел на примирение Роман.

– У меня нет привычки пенять на судьбу, – отрезала Скарлет.

– Но на меня вы гневаетесь, мисс Смит. Могу узнать, почему?

– Не гневаюсь. Я просто не могу понять цель нашей затянувшейся беседы. Мне уже давно следует быть в другом месте.

– Вы очень обязательная, не так ли? И, вероятно, многим жертвуете ради комфорта своего ребенка. Я просто пытаюсь разобраться, что вы за человек, Скарлет.

– Ну, во-первых, нет причин думать, что я занимаюсь самопожертвованием, во-вторых же, не вижу основания для вашего интереса, – деловито возразила Скарлет. – Просто скажите прямо, чего хотите, и разойдемся! – предложила она собеседнику, догадываясь, что Дэйвид Андерсон ее за эту резкость не похвалит.

– Вы вся на взводе, Скарлет. Прошу вас для начала успокоиться... Моя мама утверждает, вы много работаете. А как вы, к примеру, выходите из положения, если заболеваете? Вам есть на кого опереться?

– Стараюсь не болеть и даже не думать об этой возможности. Такой ответ вас устроит? – с вызовом бросила женщина.

– Вы суеверны? – неожиданно спросил Роман. – Не бойтесь, я не могу вас сглазить, поскольку расположен к вам.

– Я не суеверна, мистер О'Хэген. А вот вы, похоже, да.

– Мой отец ирландец, мать – итальянка, вот такая смесь... Однако я не суеверен... Во всяком случае, не думаю, мисс Смит.

– Рада слышать... Передавайте привет вашей матушке. Мы все желаем ей доброго здравия, как, собственно, и вам. Полагаю, на этом тему физического благополучия можно считать исчерпанной.

– И вам я желаю того же самого. Давайте, Скарлет, встретимся как-нибудь за ленчем. Мне нравится с вами беседовать, – благодушно предложил Роман.

– За ленчем?

– Да, Скарлет. И я бы очень хотел, чтобы вы взяли с собой сынишку. В городе довольно много кафетериев, где ему понравилось бы. Что скажете?

– Скажу «нет»! – бескомпромиссно объявила она.

– Нет?

– Трижды «нет», – подтвердила женщина. – Я не таскаю с собой сына на встречи с посторонними, тем более, если не вижу в этом смысла.

– Скарлет, мое «эго» не перенесет вашего отказа, – игриво проговорил Роман.

– В таком случае, мне очень жаль ваше «эго». Однако это ничего не меняет... Хотя, должна признать, такое приглашение мне очень льстит, – смягчила она напоследок удар.

– А мне бы очень польстило ваше согласие, Скарлет, – просительно подхватил он.

– Когда-нибудь... Быть может... Сейчас ничего определенного я вам сказать не могу... – пообещала она.

– Это уже что-то... Благодарю за разговор. Удачи, – тепло попрощался с ней Роман и удалился, оставив в полном недоумении.

Скарлет Смит, шагая по длинному университетскому коридору к кабинету проректора Дэйвида Андерсона, наперед знала все, что он может ей поставить в упрек, и не преминет сделать это, только она появится на пороге. Она поняла это уже по тону и поспешности его вызова. Скарлет была не из тех, кого радуют конфликтные ситуации, тем более, что она ни на миг не забывала о своей немалой ответственности, поскольку стала матерью. Но такие узколобые моралисты, каким был Дэйвид Андерсон, раздражали ее всегда. Проректор постоянно стремился, в благих, безусловно, целях, услужить власть имущим и состоятельным согражданам и в то же время не желал пальцем о палец ударить ради объективности, когда дело касалось рядовых сотрудников.

– Вы быстро дошли, мисс Смит, – нервозно констатировал Андерсон.

– У меня мало времени, мистер Андерсон, потому что вот-вот начнется обед. Я должна быть в группе, помочь моим девочкам покормить детей.

– Ваши девочки и без вас справятся...

– Что бы вы ни говорили, но моя работа в яслях – это то, что я не вправе игнорировать, – непримиримо заявила Скарлет.

– Ладно-ладно... Не нужно читать мне нотации, мисс Смит. Не забывайтесь, – пробормотал разъяренный проректор и занял место за рабочим столом, забыв предложить ей присесть напротив. – И все же я не понимаю, мисс Смит, что вас вечно заставляет действовать вопреки моим настоятельным просьбам.

– Очевидно, это выше моих возможностей, мистер Андерсон... Я не готовила себя к дипломатической карьере... Увы! Но все же, признаться, мне странно слышать, что у мистера О'Хэгена после нашей беседы могут быть какие-то претензии на мой счет. Было бы весьма любопытно узнать, как он их сформулировал, – проговорила Скарлет, усевшись без приглашения.

– Никак, – раздраженно бросил ректор.

– Значит, без претензий? Замечательно...

– Я бы так не утверждал. По тону мистера О'Хэгена мне показалось, что он чем-то крайне недоволен.

– Вот как?

– Уверен, вы что-то ему сказали, Скарлет.

– Разумеется, Дэйвид. Мы разговаривали около часа. Я много услышала, кое-что сообщила сама. Но не считаю, что сделала хоть что-то недопустимое.

– Тогда как вы объясните резкий тон мистера О'Хэгена?

– Уверена, к нам с вами это вообще не имеет никакого отношения, Дэйвид. Мистер О'Хэген деловой человек. Полагаю, беседуя со мной ли, с вами ли, он обдумывает множество волнующих его тем... попутно.

– Возможно, возможно... Но мне хотелось бы в точности знать, о чем вы говорили, – встревоженно поинтересовался Андерсон.

– Дэйвид, это нонсенс. Я не стану пересказывать вам содержание моих разговоров с кем бы то ни было. Это как-то по-детски, вы не находите?

– Скарлет, по-моему, вы совершенно не понимаете серьезность сложившейся ситуации. Мистер О'Хэген, несомненно, имеет влияние на свою мать. Мы же заинтересованы, чтобы это влияние было в нашу пользу, – патетически произнес проректор.

– Я знаю, вы мыслите стратегически. Но не без недостатков, мистер Андерсон. Насколько я могу судить, это миссис О'Хэген оказывает влияние на своего сына, а не наоборот. Так что вам, уверяю, не о чем волноваться, – сухо объявила Скарлет Смит, вставая со своего кресла.

Дэйвид, задетый ее замечанием, тем не менее справился с собой и нравоучительно произнес:

– Для меня очевидно, мисс Смит, что вы всегда считаете необходимым придерживаться собственной точки зрения, отличной от моей...

– Я не ставлю себе такой задачи, мистер Андерсон, – тихо перебила его Скарлет.

– Но я не понимаю, что мешает вам быть элементарно вежливой с человеком, дружественные отношения с которым могли бы всем нам принести только пользу. И, если учесть, что он заинтересовался именно мисс Смит, то вам, в вашей ситуации, покровительство такого человека, как Роман О'Хэген, не помешало бы, это точно.

– Вы предлагаете мне переспать с потенциальным спонсором? – прямо спросила Скарлет.

– Боже упаси, мисс Смит! Что за речи?! Вы вечно извращаете смысл сказанных мною слов! – вознегодовал Дэйвид Андерсон, приподнявшись.

– Простите, если неверно поняла вас, господин проректор, – отозвалась она, тоже встав.

– Скарлет, сядьте. У меня к вам серьезное дело. Хотя я даже не надеюсь, что вы сумеете мне помочь, учитывая вашу нелояльность...

– Слушаю, – проговорила Скарлет, видимо подчинившись.

– Мистер О'Хэген обронил фразу, которая заставила меня кое о чем всерьез задуматься. Полагаю, у него есть некое намерение, но до окончательного решения еще предстоит дозреть. Я бы очень хотел, чтобы вы ему в этом поспособствовали, Скарлет, – просительно проговорил Дэйвид.

– А поточнее?

– Выделение грантов на обучение для студентов из неблагополучных семей...

– И чем я могу помочь, мистер Андерсон?

– Как минимум – не отбейте у него интерес к нашему университету. Как максимум – подтолкните мистера О'Хэгена.

– Мистер Андерсон, не придавайте моей особе неоправданно большое значение. Если бизнесмен заинтересован в благотворительности, он делает это, в первую очередь, исходя из таких прагматических мотивов, как налоговое послабление, благоприятный имидж, реноме филантропа...

– Мисс Смит, не будьте циником. Уверен, мистер О'Хэген, как, собственно, и его матушка, не станет афишировать свои благие деяния. Но если он решится на это, то, полагаю, заслуживает более уважительного к себе отношения со стороны воспитательницы в яслях.

– Безусловно, мистер Андерсон, – заверила проректора Скарлет.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Скарлет Смит скептически изучала свое отражение в зеркале. Для ответственной встречи она одолжила одежду и чувствовала себя чрезвычайно неуютно в чужом, а посему, поразмыслив, все же переоделась в непримечательные, но свои светлые брюки и блузку. Опрятно, подумала она, а что еще нужно?

Скарлет всегда старалась мыслить конструктивно. Только это могло эффективно избавить ее от мнительности, ипохондрии, переживаний по всевозможным поводам. Она понимала, что очередная встреча с Романом О'Хэгеном неизбежна. Оставалось смириться с этим. Те сверхзадачи, которые перед ней в изобилии поставил Дэйвид Андерсон, ей не очень нравились. Она знала, чем руководствуется ее начальник, за что радеет, к чему стремится, но не считала себя обязанной выклянчивать у бизнесмена средства для университета, если он сам не расположен их жертвовать.

Среди спонсоров были разные люди: и скромные, и тщеславные, и щедрые, и прижимистые, и непритязательные, и капризные. Скарлет же предпочитала иметь дело с такими, как Наталия О'Хэген, которая делала то, что считала нужным, не спекулировала своей спонсорской помощью, не гиперболизировала свою роль в жизни облагодетельствованного ею заведения, тем более не шантажировала, не пыталась ни на что влиять, не требовала особого к себе отношения.

В дверь ее кабинета постучали.

– Входи, Энджи, – отозвалась Скарлет.

На пороге появилась девушка-воспитательница.

– Я хотела попросить тебя заменить сегодня Барбару. И... возможно, мне на пару часов придется отлучиться, – неуверенно проговорила заведующая яслями.

– Да, конечно, – отозвалась та.

Роман О'Хэген был не один. Компанию ему составил и даже пару раз застрял в вертушке объемистый плюшевый медведь, которого бизнесмен обхватил одной рукой, тогда как другой удерживал мешок вроде тех, что Санта-Клаусы носят с собой в канун Рождества и Нового года.

Наполнила этот мешок до отказа его исполнительная ассистентка. Куклы для девочек, машинки для мальчиков, конструкторы и книжки. Роман был весьма доволен собой, втаскивая это добро в прилегающий к университету коттедж.

– Это для ваших воспитанников! – торжественно объявил он, свалив дары к ногам воспитательниц.

– Очень щедро! – отметила заведующая, выйдя навстречу.

– Не в деньгах дело! – скромно бросил бизнесмен.

– И все же вы потрудились их потратить. За что мы вам премного благодарны, мистер О'Хэген. Вдвойне приятно, что ваша семья решила взять нас под свое крыло.

Роман улыбнулся в ответ.

– Мы искренне вам благодарны, – тихо добавила Скарлет, несколько смягчившись. – Хотите осмотреть ясли?

– Не подумайте, что я здесь с инспекцией, мисс Смит... С другой стороны, мне было бы очень интересно, – тотчас согласился он, проходя в комнатку, где резвились малолетки.

Мгновенно подарочный мешок был разобран.

– Удивительно, – проговорил Роман О'Хэген, найдя наконец интересующего его малыша.

Не менее удивительным ему показался внешний вид Скарлет Смит. Она выглядела прелестно. Безыскусно, но весьма мило. Когда женщина склонялась к своим воспитанникам, ее ягодицы обольстительно округлялись, и блузка с декольте смотрелась привлекательнее, нежели давешний бесформенный жакет. Фигурка ее была весьма стройна, даже юна.

Учитывая вскрывшиеся обстоятельства, а именно – освобожденную от грубого, неженственного костюма чувственную внешность Скарлет, Роман уже не мог допустить, что ему однажды случилось переспать с ней и впоследствии не вспомнить об этом единственном разе со сладостным сожалением.

О'Хэген смотрел на мальчика, которого, он был в этом уверен, звали Сэмом. Он понимал, что не напрасно у его матери возникли совершенно определенные подозрения. И все же это было за гранью возможного, убеждался Роман с каждой минутой.

Скарлет, полагая этот визит официальным, провела Романа в свой кабинет.

– Я должна в очередной раз поблагодарить вас, мистер О'Хэген. Это очень великодушно с вашей стороны – подарить малышам новые игрушки. В этом возрасте, когда они такие пытливые и активные, лишних игр не бывает. Уверена, дар пойдет на пользу их развитию. Мы, воспитатели, стараемся не допускать того, чтобы ежедневное пребывание наших подопечных в этих стенах воспринималось ими как рутина, как тоскливая необходимость...

– Да-да, Скарлет, я вас понял, – прервал спешный поток казенных благодарностей Роман.

Рука Скарлет невольно потянулась к большим очкам, за поблескивающими стеклами которых она инстинктивно скрывала свои глаза в минуты растерянности и смятения. Роман оказался проворнее, он перехватил лежавшие на ее рабочем столе очки и с доброй улыбкой сказал:

– Скарлет, они слишком велики и неуклюжи для вашего очаровательного личика. Не прячьтесь за ними, вы так трогательно взволнованы, – проникновенно просил он.

– Да, но без них я вижу хуже и... это уже стало привычкой, – призналась женщина. – Кстати, пять лет назад, когда я покупала их, они считались модными, – заметила она чуть погодя.

– Купите другие... Носите линзы, в конце концов. Но не уродуйте себя.

– Я пробовала пользоваться линзами, но не сложилось...

– Понятно... Ну, что же, Скарлет, если без этих чудовищных стекол вы действительно плохо видите, надевайте их и идемте со мной, – предложил он, протягивая ей очки.

– Куда? – удивилась Скарлет.

– Через дорогу. Чем-нибудь перекусим... Но дайте мне для начала налюбоваться на ваши прекрасные глаза, – заявил Роман, не торопясь выпускать из своих рук очки в роговой оправе.

Роман сам не знал, зачем начинает этот флирт. В последнее время он почти уверовал в то, что безумства молодости в прошлом, что теперь если он и возьмется строить отношения с милой сердцу женщиной, то только со всей основательностью, без лукавства и спешки. Но нарочитая холодность Скарлет Смит буквально провоцировала его любой ценой сломать этот барьер, который определенно поддавался натиску, причем не последнюю роль сыграл подкуп игрушками.

Он склонился к ее лицу и всерьез заглянул в глаза. Скарлет обомлела.

– О боже! – пробормотала она.

– Должен заметить, не только глаза... – доверительно добавил он.

– Не смотрите на меня так. Можно подумать, вы женщин прежде не видели, – смущенно проговорила Скарлет.

Это показалось Роману забавным и трогательным.

– Можно и так сказать, – отозвался он, охваченный желанием довести игру до конца.

Скарлет учащенно дышала, не сводя глаз с Романа. Еще вчера его оценивающий взгляд вызвал у нее приступ притворного гнева, теперь же больше всего на свете она боялась увидеть в нем признаки разочарования.

Она еще не знала, как относиться к этому мужчине, даже не понимала, нравится ли он ей, но жаждала его одобрения, как высшей награды.

– Женщины всегда поражали меня своей изменчивостью. Я знаю таких, которые всегда блистательны, и преклоняюсь перед ними. Но истинную тайну являют собой лишь те, что могут, как и вы, быть неуловимо разными.

– Вы меня не знаете, – заметила Скарлет, отдаляясь.

– И не тешу себя надеждой, что когда-либо смогу узнать. Такая тайна человеку недоступна, – задумчиво проговорил он. – Я всегда чувствовал себя бессильным перед женским очарованием.

Роман был, что называется, в ударе. Давно он не излучал такое море обаяния. Он мог поклясться, что слышит звон цепей, спадающих с ее сердца.

– Могу поклясться, что вы играете в шахматы, Скарлет, – продолжил он свое победоносное наступление.

– Простите?

– Вы в шахматы играете?

Скарлет неуверенно пожала плечами и пробормотала непонимающе:

– Ну... как сказать? Немного. Знаю, как ходят фигуры.

– Вам бы я сдался без боя, Скарлет. Вы парализуете мою волю, – объявил Роман.

– Я что-то не совсем вас понимаю, мистер О'Хэген, – растерянно проговорила она.

– Что же в моих словах представляется вам таким непонятным?

– Уже то, что вы намеренно шокируете меня, мистер О'Хэген. Однако я не могу уяснить, с какой целью вы это делаете, – вновь вернула себе прежние позиции закаленная невзгодами Скарлет.

Роман слабо улыбнулся в ответ. Его чары явно ослабели, это нельзя было не заметить. Либо он сноровку растерял, либо Скарлет оказалась крепким орешком. Роман склонялся к последнему.

Однако же бизнесмен легко не сдается. Тайное оружие было пущено в ход тотчас.

– Я должен извиниться перед вами, Скарлет, – хмуро заговорил он, отойдя на достаточно безопасное расстояние.

– За что это? – искренне поинтересовалась она.

– За наш вчерашний разговор, – пояснил мужчина. – Не буду отрицать – я выбрал непозволительный тон. Тон оценщика. И этим заставил вас чувствовать себя неуютно... Прошу теперь о снисхождении. Видите ли, таковы издержки профессии. Если бы мне, как и вам, посчастливилось иметь дело с малолетними детьми, я тоже был бы мудр и мягок. Но поскольку круг моего общения составляют нерадивые подчиненные и хитрые партнеры, приходится отращивать когти и зубы.

– Сочувствую, – шутливо отозвалась Скарлет.

Роман рассмеялся, и напряжение исчезло.

– Вот именно об этом я и говорю, Скарлет, – сказал он. – Дети научили вас быть чуткой.

– Но и мне есть в чем себя упрекнуть. Я тоже в целях самозащиты позволяю себе лишнее, – самокритично призналась женщина.

– Вы – другое дело, дорогая. От вас зависит спокойствие вашего ребенка. А тревога матери никогда лишней не бывает. Я знаю, о чем говорю. Меня растила по-настоящему трепетная мать. За все хорошее в себе я обязан благодарить ее, – проникновенно произнес Роман. Скарлет растроганно смотрела на него. – А уж тем более ваш случай, Скарлет. Он особенный! У вас под опекой не только собственный сын, но и чужие дети. А это огромная ответственность...

– Приходится бывать одновременно в совершенно разных местах, – шутя подтвердила воспитательница. – Малыши, они такие непоседы. Нам, взрослым, не поспеть за ними, как бы мы ни старались. А штат у нас маленький, приходится постоянно быть настороже. Это очень большое напряжение, Роман, – посетовала она.

– Я вас понимаю, Скарлет, – энергично закивал он. – И бывают плохие дни? – вкрадчиво поинтересовался мужчина.

– К счастью, обходится без драм и трагедий. А это главное, – коротко заключила Скарлет.

– Полностью с вами согласен, мисс Смит.

– Чаще все проходит гладко, и когда по окончании рабочего дня я возвращаюсь домой, остаются только приятные воспоминания о времени, проведенном среди наших подопечных.

– Вижу, вы любите свою работу и преданы своим воспитанникам.

– Да, это так. Они меня воодушевляют. В ситуации, когда не на кого рассчитывать, кроме как на саму себя и помощь Всевышнего, всегда полезно иметь перед глазами пример Его благих деяний.

– Аминь! – провозгласил Роман О'Хэген.

Скарлет смущенно отвела взгляд, поняв, что, подобно проректору Андерсону, переборщила с патетикой.

– Обычно у меня с чувством юмора все в порядке, – робко проговорила она. – Понятия не имею, что на меня нашло.

– Ужасно, когда вместо откровенности приходится выслушивать лозунги и девизы, – отозвался мужчина.

– Простите, мистер О'Хэген. Я сама очень негативно отношусь к таким вещам. К сожалению, необычная ситуация, в которой я оказалась, так на меня подействовала.

– Могу я узнать, что вы имеете в виду, Скарлет? – заинтересовался Роман.

– Сам факт нашего общения, – вынуждена была признать женщина.

– Пусть вас это не тревожит. Я здесь всецело по инициативе моей матушки, которая неравнодушна к вашему заведению вообще и к вам с вашим малышом в частности. Кстати, этот большой мишка – ее идея. Она была уверена, что Сэму он придется по душе. Хотелось бы знать его мнение.

– Я провожу вас. Он сейчас в игровой комнате с другими ребятами, – отозвалась Скарлет, воспользовавшись удачным предлогом прервать это затянувшееся уединение.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Игровая комната яслей поражала уютным и живописным хаосом. Слышался ребячий лепет и тихие наставления воспитателя. Дети были всюду – на ковре, на игровых снарядах, свисали с оборудованных для упражнений стен. Они общались друг с другом на одном им понятном языке. Энджи прохаживалась по комнате, ненавязчиво направляла активность своих подопечных в нужное русло, помогала выйти из затруднений, гасила конфликты в зачатке и при этом старалась не вторгаться в процесс игры.