Текст книги "Секретное оружие блондинок"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Словно во сне Люси скинула жакет и позволила ему упасть на пол. Она осталась в свободной шелковой блузке. Ее горячей коже был приятен прохладный воздух. Люси подняла волосы вверх и вздохнула.

Потом открыла глаза и увидела, что Финн стоит и наблюдает за ней. Его глаза были устремлены на ее маленькую грудь, едва прикрытую тонкой тканью. Сердце колотилось как сумасшедшее, она едва могла дышать, но смело встретила его взгляд.

– Спальня для гостей не слишком велика, – объяснила Люси, открывая дверь и указывая дорогу.

Ей было глубоко безразлично, что она похожа на женщину, которая зашла сюда ненадолго и только потому, что какому-то загорелому плейбою захотелось сорвать с нее одежду. На самом деле она уже мечтала об этом. Вряд ли она когда-нибудь станет для Финна не просто случайной женщиной, но он для нее был более чем неслучайным... Впрочем, об этом еще будет время подумать... потом.

Когда Финн предложил таксисту двойную плату, если он довезет их меньше чем за десять минут, тот поинтересовался, что за пожар. Финн взглянул на нее с заговорщицкой улыбкой, от которой она немедленно поплыла, и ответил:

– Высшей категории.

В такси он не держал ее в объятиях, не целовал, не касался, но сидел так близко, что она ощущала его дыхание. Наслаждаться мужественным ароматом его тела... ощущать жар его кожи...

Это была тяжкая пытка!

Существуют дороги для автобусов, велосипедные дорожки, а куда деваться людям, которые не могут дождаться, когда доберутся до дома?

К тому времени, когда путешествие подошло к концу, возбуждение Люси достигло такого уровня, что она едва была способна говорить, не то что беседовать на интеллектуальные темы, которые Финн ей предлагал... И как ему это удавалось? Может быть, он не чувствовал того, что чувствовала она? Может быть, он контролировал себя или уже потерял интерес? Мимолетный взгляд в его невероятные, тлеющие желанием глаза разбил вдребезги эти предположения.

– Вот видите, комната и в самом деле чуть больше коробки, – призналась она, заталкивая под диван обувь и поворачиваясь.

Ее нос оказался в дюйме от его груди. У нее даже голова закружилась, так трудно было сопротивляться желанию спрятать лицо на этой твердой груди.

– Вы и правда думаете, что меня это заботит?

Он провел пальцем по шее Люси, она вздрогнула, закрыла глаза и откинула голову.

– Я собиралась просто поговорить, – призналась она, с трудом выдавливая слова.

– А я предпочитаю заняться любовью.

Люси подняла на него глаза, и жажда, которую она увидела в его взгляде, надолго парализовала ее. Всхлипнув, она вдруг прижалась лицом к его рубашке. Ее руки обвились вокруг него. Услышав, как тяжело бьется его сердце, она облегченно вздохнула.

Финн взял ее лицо в ладони и с удивлением посмотрел в ее глаза.

– Поверить не могу, что двенадцать часов назад я не знал вашего имени. Я никогда не целовал такие губы. Я не знал, что волосы могут так чудесно пахнуть. – Он спрятал лицо в волнах светлых волос, потом начал пропускать сквозь пальцы шелковистые пряди. – Я даже не знал, что вы существуете! – Он вздохнул.

Дрожь ужаса охватила ее.

– Вот уж позор.

– Позор? – выдохнул Финн и крепко прижал ее к себе. – Скорее, трагедия, – простонал он. – Я никогда не хотел женщину так, как хочу вас, Люси.

–Я тоже хочу вас, Финн, – просто ответила она, слишком увлеченная тем, что чувствовала, чтобы увидеть потрясенное открытием его лицо. – Очень хочу!

Ноздри Финна затрепетали, он глубоко вздохнул и прижался губами к ее губам. Люси вздрогнула.

Не прерывая поцелуя, он поднял ее так легко, словно она ничего не весила, отнес к узкой кровати и бережно опустил.

Потом постоял рядом, вожделенно глядя на нее сверху вниз, в глазах темнело от желания. Ее тело восхищало его.

Люси почувствовала, как дрогнул матрас, когда он лег рядом.

В состоянии болезненного возбуждения она ждала его следующего движения.

Дрожащими пальцами Финн развязывал ленты ее блузки. Она почувствовала, как его руки скользнули по ее плечам.

Финн откинул шелковые полы блузки и затаил дыхание, разглядывая ее крепкие груди. Потом резко выдохнул.

– О мой бог, ты – совершенство!

– Ты заставляешь меня чувствовать... О господи! – еле слышно прошептала Люси и посмотрела на темные загорелые ладони, накрывшие ее груди. Голова ее кружилась.

– Я знал, что это будет прекрасно, – не отрывая глаз от ее лица, Финн ласкал ее грудь. Низкий, почти дикий стон сорвался с ее губ.

Голова Люси металась по подушке, поток бессвязных возгласов срывался с губ. Потом она мелкими поцелуями начала покрывать его ставшие уже родными пальцы.

Ей стало казаться, что больше она этого не выдержит, и тут его пальцы скользнули под юбку.

Еще вчера Люси даже вообразить не могла, что так легко может согласиться на близость с незнакомым мужчиной.

Что такого было в этом парне? Что заставляло ее вести себя так бесстыдно... нет, с таким восхитительным распутством?!

Она почувствовала, как его губы коснулись ее живота. Каждая новая ласка приносила новые, изумительные ощущения.

К моменту, когда он опять начал целовать ее губы, Люси была уже в полубессознательном состоянии.

– Я хочу тебя видеть. – Она едва расслышала собственные слова.

Финн, не говоря ни слова, поднялся и начал, не отрывая взгляда от ее затуманенных желанием глаз, снимать одежду.

Он был прекрасен. Мгновение он стоял неподвижно, великолепно естественный в своей наготе. И более прекрасного мужчины она и представить себе не могла.

Она хотела его больше, чем кого-либо в своей жизни.

– Ты так прекрасна, – прошептал он. – Иди ко мне.

Шум разбудил Финна, он всегда спал чутко.

– Что это? – сонно спросила Люси, которую Финн держал в объятиях.

Финн отвел легкую прядь шелковистых волос с ее лба.

– Ничего, спи, родная.

Все стихло, Финн успокоился. Но через несколько секунд шум возобновился. Он тихонько выругался. С осторожностью Финн уложил так и не проснувшуюся Люси рядом и сел.

Не открывая глаз, она потянулась к нему. Финн схватил ее руку, прижал к губам, глаза его потемнели.

– Я вернусь, – пообещал он, его губы щекотали ее ухо.

Финн увидел, как легкая улыбка тронула ее мягкие губы, потом Люси перевернулась и опять уснула.

Он поймал себя на том, что, покидая ее, ароматную и теплую, делает это с величайшей неохотой. Более того, он испытывал огромное умиление и такое же огромное желание защитить Люси. До сих пор столь мощные чувства, какие он переживал сейчас, глядя на лежавшую в постели девушку, были ему неведомы.

Беззащитное во сне, ее лицо было розовым, алые губы слегка приоткрылись. Он почувствовал зарождающееся желание и поэтому спешно отвернулся. Он не ребенок и умеет управлять собой... как бы ни искушали его ее губы.

Пока он добирался до телефона, автоответчик продолжал скандалить.

– Люси, мне нужно поговорить с тобой, пожалуйста, если ты дома, подними трубку... ладно, я позвоню позже, а еще лучше, позвони мне. Мы остановились в «Гранде» около Кесуика. Разве я не давала тебе номер телефона?

Финн подождал, пока женский голос на другом конце провода продиктовал номер. Он оторвал листок бумаги, взял ручку, лежавшую рядом с телефоном, и быстро записал номер. Но не испытал при этом никакого торжества.

Люси проснулась от грохота, доносившегося с улицы. Наверное, поздновато для утреннего хора райских птичек, но кому они сейчас нужны?

Разве не странно проснуться рядом с кем-то, зная, что достаточно просто повернуться и...

Несколько минут Люси лежала неподвижно. Почему нужно испытывать неловкость, если то, что произошло, было так естественно и прекрасно? Ей хотелось еще немного насладиться замечательной новизной ситуации.

Что сделает Финн, когда проснется и увидит ее? Ах, если бы он продемонстрировал ту же целебную власть, ту же ненасытность, что и... А может быть, не стоит ждать, пока он разбудит ее? Что, если самой разбудить его? Она тихо посмеялась над собственным нетерпением и с предвкушающей улыбкой повернулась.

Лицо Люси сразу вытянулось, уголки губ опустились, когда она не обнаружила темной головы, которую ожидала увидеть на соседней подушке. Она перевернулась на живот и задумалась, подождать его здесь или отправиться на Поиски.

Через три секунды решение созрело.

Люси накинула халатик, открыла дверь и позвала Финна. Он не откликнулся. Она обошла всю квартиру... и очень скоро поняла, что Финн исчез.

Он смылся, пока она не проснулась, даже не оставив записки... Он не хотел ее тревожить и... Парня можно извинить.

Нет, нет, не извиняю!

Люси увидела записку на каминной полке и вздохнула с облегчением. Схватив ее, она развернула бумагу и прочитала:

«Я услышал сообщение твоей сестры, оставленное на автоответчике, и собираюсь выяснить, в какую игру играет Кон. Знаю, ты будешь в бешенстве, но, как только я разберусь с этим, мы сосредоточимся на нас самих».

Люси постояла несколько минут, потом тщательно разорвала записку на мелкие кусочки и машинально уронила их на пол.

– Этого не будет. – Ее голос в пустой комнате походил на брошенный в гулкую пустоту камень; в груди она ощущала только тяжесть и холод. Она думала, что это имело для него какое-то значение. Она думала, что их близость стала чем-то особенным и для него. Ее тошнило от собственной глупости.

Люси с такой силой колотила по колену, что не услышала, как открылась дверь.

– Ты пишешь?.. Это хорошо.

– Энни! – Она вскочила с кресла, сильно встревоженная нездоровой бледностью и отсутствующим выражением лица сестры. – Не думала, что ты вернешься раньше завтрашнего...

– И я не думала... возвращаться. – Последнее слово Энни произнесла бесцветным, невыразительным голосом. И вдруг лицо ее сморщилось. – О господи, Люси, я хочу умереть!

Люси подбежала и обняла сестру.

– Не плачь, Энни. Он этого не стоит. Никто из них не стоит, – со злостью заключила она.

– Кон стоит. – Энни уткнулась ей в плечо. – Я люблю его! – прорыдала она.

Люси чувствовала себя совершенно беспомощной.

– Это Финн сделал. – Она гладила сестру по голове. – Но не волнуйся, я заставлю его пожалеть об этом. – Ее глаза превратились в щелочки. – Даже если это будет моим последним делом...

Энни подняла заплаканное лицо.

– Финн? А, ты имеешь в виду брата Кона. Почему с ним нужно что-то делать? Я его даже никогда не видела. Нет, это К... Кон... – Ее нижняя губка задрожала, и в голосе опять послышались слезы.

– Что сделал Кон, Энни? – осторожно спросила Люси.

– Это так ужасно! – прошептала та.

Тревога Люси усилилась.

– Ты можешь объяснить? – Ничего не может быть хуже того, что она себе представила.

Всхлипывая и вытирая тыльной стороной ладони мокрое от слез лицо, Энни кивнула.

– Я уже в порядке, – сказала она, отстраняясь от сестры и изящно – Энни все делала изящно – усаживаясь в кресло. – У тебя есть платок? – спросила она с бледной усмешкой и благодарно кивнула, когда Люси подала ей скомканную тряпочку. – Извини за истерику.

– Не извиняйся. – Люси устроилась на подлокотнике кресла и поглаживала волосы сестры. – Ты обнаружила, что он был дважды женат? – сочувственно спросила она.

– Господи, нет, это я знала с самого начала.

– Тогда что же?

– Он сделал предложение.

Люси понимающе кивнула.

– И повел себя непристойно, когда ты сказала «нет»? Разве можно согласиться, когда знаешь человека всего несколько недель... – усмехнулась она.

– Я сказала «да», Люси, – тихо призналась Энни. – Это произошло в первую ночь. Все было необыкновенно романтично, – мечтательно вспоминала она. – Обед в номере, свечи, тихая музыка, а потом... Ну, можно сказать, что такого стоило ждать, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Люси понимала.

– Тогда что же случилось?

Глаза Энни потухли, она обхватила себя руками, как будто озябла.

– Сегодня утром, – озадаченно произнесла она, – я просыпаюсь, а Кона нет... Я нашла его на балконе и сразу поняла, что произошло что-то плохое. Он выглядел таким чужим, далеким, таким холодным. Кон сказал... он наговорил много, но все сводилось к одному: он сказал, что не... не может... жениться на мне... – Слезы хлынули из глаз Энни.

Люси недоуменно нахмурилась.

– Но почему?

– He знаю... Ненавижу его! – прорычала Энни, – Нет! Не ненавижу. Я люблю его! Можешь думать, что я сумасшедшая.

– Нет, Энни, я знаю, что ты чувствуешь.

– Да?

– Да!

Энни нахмурилась, пытаясь прояснить ситуацию:

– Как ты узнала, что Кон был женат, и, кстати, откуда тебе известно имя его брата?

– А оттуда, что он бросился искать Кона.

– Правда? А я забыла оставить тебе номер мобильника. Знаешь, они воспитывались раздельно, – сообщила Энни. – Кон остался с отцом, а Финн уехал с матерью. Мне кажется, Кон все еще считает, что мать отказалась от него, предпочтя ему Финна.

– Это не вина Финна.

– О, Кон его не обвиняет, он говорит о брате только хорошее.

Люси испытала облегчение, оттого что Энни, кажется, не заметила, как при первом же намеке на критику Финна она, не задумываясь, бросилась на его защиту. Что это с ней? Парень – предатель! Хуже того, он – потребитель!

– И я не думаю, что Финн считает, будто жизнь в столь оживленных местах, как Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Чикаго, так уж привлекательна и удобна. Особенно если учесть, что он никогда ни в одной школе не учился долго, чтобы завести друзей.

Люси покачала головой, представив себе юного Финна, который, ведя цыганскую жизнь, ни одно место не мог назвать своим домом.

– Конечно.

– А можешь ты себе вообразить одного за другим четырех папаш в течение десяти лет?

– Нет. – В том, как Финн в своей личной жизни отсекал одно от другого, имелся некоторый смысл. Он не собирался проводить своего сына через то, что испытал сам, позволив ему привязаться к женщине, которая оказалась бы только эпизодом в его жизни.

– Как он тебе понравился?

– Кто? – Люси тянула время, чувствуя большое облегчение оттого, что, задавая вопрос, сестра на нее не смотрела.

– Финн. Кон считает его выдающимся человеком. Он восхищается братом и говорит, что Финн – самый уравновешенный и собранный человек, какого он знает.

– О, я бы сказала, Финн – первый, кто согласился бы с этим.

Это вызвало легкий смешок у Энни.

– Скажи, ты думаешь, это моя ошибка? Может быть, я была ужасна в...

Люси раздраженно всплеснула руками.

– Чтобы я никогда, слышишь, никогда больше этого не слышала, Энни Фостер! Обещаешь?

– Обещаю.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ключи зажаты в зубах, руки заняты пакетами. Люси бедром толкнула дверь в квартиру и ввалилась в прихожую.

– Энни!

В ответ – тишина. Должно быть, Энни в конце концов согласилась пойти в бар с одним старым другом. Люси была рада. По ее мнению, сестра достаточно тосковала в одиночестве. Энни возвращается к жизни и, кажется, забыла о Конноре Фицджералде.

Так же, как ты забыла о его старшем брате? Ох уж этот язвительный внутренний голос!

Это правда, Энни была не единственной, кто боролся за то, чтобы взять верх над мужчинами из семейства Фицджералд, но реакция Энни отличалась от ее собственной.

Очень трудно наблюдать, как старательно ее сестра делает вид, будто ей все нипочем. О, в чьем-либо присутствии или на работе она держалась, но стоило им остаться дома, и энергии Энни хватало лишь на то, чтобы одеться. При этом она еще и не ела. Люси было тягостно видеть пустые глаза на измученном лице сестры.

С другой стороны, у Люси тоже были проблемы.

Несмотря на теорию «занимай делом каждую минуту, и на раздумья времени не будет», она, при всей своей лихорадочной деятельности, похвастаться успехом не могла. Однако она всерьез занялась книгой, что было, безусловно, положительной стороной.

Может, правильно говорят, что нет худа без добра.

Живут же люди без секса, и она проживет без него. Она докажет!

А Финн Фицджералд был просто ошибкой, и ничего больше.

Прижав к стене пакеты, в которых, кроме прочего, было и кое-что из любимой ее сестрой тайской кухни, Люси захлопнула входную дверь и нахмурилась.

Честно говоря, не имеет значения, что она старается заполнять чем-то каждую секунду. Суть в том, что она, кажется, и нескольких минут не может выдержать без Финна Фицджералда. Он занимал все ее мысли.

Может быть, предположила она, в этом и заключается проблема?

Когда она была хоть чем-нибудь занята, ей становилось немного легче, поскольку возня на кухне и уборка квартиры оставляли меньше времени на раздумья о Финне.

Но дни шли, и Люси все больше беспокоил вопрос проживания у Энни. То, что она готовила еду и убирала квартиру, вряд ли можно назвать большим вкладом, а знай ее сестра, насколько малы финансовые ресурсы Люси, она бы отказывалась принимать то, что та вкладывает в общий котел.

Но Люси волновало даже не то, что она оказалась кем-то вроде приживалки. Если она не найдет хоть какую-нибудь работу, у нее останется только один выход – вернуться домой. Конечно, недавно вышедшая замуж мать не будет возражать, но взрослая дочь нарушит устоявшийся порядок ее жизни. Люси считала, что после долгого и одинокого вдовства, когда мамочка всю себя посвящала дочерям, настало время ей подумать и о себе. О чем, конечно, не будет и речи, если мать хоть на мгновение заподозрит, что одна из ее драгоценных дочерей нуждается в помощи.

Сестры, сговорившись, сообщили матери, что Люси (якобы) предложили изумительную работу. Люси чувствовала себя виноватой и с пессимизмом смотрела в будущее: мама все равно когда-нибудь узнает об этой лжи. Она хмурилась так, что между ее тонких бровей пролегла морщинка. Проведя рукой по волосам, чтобы стряхнуть капли захватившего ее короткого, но сильного летнего ливня, она поморщилась. Футболка неприятно липла к спине, на джинсах виднелись отвратительные влажные пятна. Она дождаться не могла, когда наконец сбросит мокрую одежду и примет душ.

Люси стащила с себя футболку. Потом убрала ее в мешок для грязного белья, схватила полотенце, обтерла влажную кожу и начала вытирать волосы. Очень хотелось в душ, но сначала надо распаковать и убрать в холодильник скоропортящиеся продукты.

Тихо напевая себе под нос, с полотенцем на шее, она вернулась в прихожую. Когда Люси подняла пакеты с продуктами, ее мысли опять вернулись к ситуации с работой – проблеме, которую срочно следовало решить. Даже если Энни не понравится новое место, которое Люси найдет.

Откуда Энни набралась такого снобизма?

Люси расплачивалась у кассы, когда услышала, что в связи с декретными отпусками нескольких женщин супермаркету требуются сотрудницы. Менеджер подтвердил, что они ищут на временную работу сотрудников с частичной занятостью, поэтому Люси вернулась домой с бланками анкет и заявлений.

Таким образом, как бы Энни ни возражала и ни жаловалась на то, что работой в супермаркете Люси унижает себя, а заодно и сестру, дело сделано, обратного пути нет.

– Эй, позвольте-ка вам помочь.

Неожиданно освобожденная от пакетов, Люси обнаружила, что смотрит прямо в ясные голубые глаза Финна Фицджералда. Свертки выскользнули из ее онемевших пальцев и упали на пол. Она этого не заметила. Если бы ее сейчас подключили к кардиомонитору, то он показал бы самый обширный инфаркт!

– Вы! – воскликнула она, и в голосе ее звучали и боль, и ненависть.

– Вы не отвечали на мои звонки и не откликались на мои сообщения.

– Так вы решились на личную встречу после целых десяти дней? – Боже, звучит так, будто она считала! – Что случилось, Финн? У вас выдалась свободная ночь, и вы подумали... ну, в общем, почему бы не позвонить Люси, если у нее нет лучшего занятия, и она, несомненно...

Его глаза потемнели от гнева.

– Не говорите о себе в подобном тоне. Мне это не нравится, – оскорбленно отрезал он.

– Ах, это так много для меня значит!

У него раздулись ноздри. Было очевидно, что он сдерживается с большим трудом.

– Я уезжал. Это не значит, что я не звонил.

– Я отключила телефон.

– Я все объяснял в письмах.

Да, дважды в день.

– Я их не вскрывала.

Он запустил пальцы в свою пышную шевелюру.

– Вам не кажется, что это ребячество?

– Ребячество! А как вы думаете, что можно чувствовать, если просыпаешься и обнаруживаешь, что тот, с кем ты провела ночь, испарился? Я предпочла бы, чтобы вы украли мой кошелек.

Финн был потрясен до глубины души.

– Я оставил записку. – Тон его явно намекал на то, что Люси не в своем уме. Она чуть не подпрыгнула.

– О да, записка. – Ее глаза превратились в блестящие щелочки. – Хотела бы я сохранить эту записку и посмотреть, как вы ею подавитесь! – закончила она дрожащим от возмущения голосом.

– Я спешил.

– Да, спасать своего брата от моей сестры.

– Это к делу не относится.

– Хотите пари?

– У вас нет повода думать, что я провел с вами ночь по какой-либо другой причине, кроме...

– А по какой, Финн?

У него вырвался отрывистый смех. Потом он неохотно, но очень просто объяснил:

– Хотите знать, почему я не разбудил вас тем утром? Потому что не сомневался: если вы взглянете на меня, то я буду заниматься с вами любовью весь остаток дня.

У Люси все поплыло перед глазами. Она не позволит ему проделать это с ней снова, не позволит!

– Видите ли, там, где дело касается вас, я теряю самообладание. Никакая женщина не действовала на меня подобным образом...

Его дерзкая, отрывистая речь производила на нее ужасно возбуждающее действие, а что касается неприкрытого, горящего в его сногсшибательных глазах желания... Люси даже слегка вспотела, стараясь отогнать чары, из-за которых ее голосовые связки оказались парализованными, а ноги приросли к полу.

– Как вы здесь оказались? – Она огляделась вокруг. – И что вы сделали с моей сестрой?

Финн криво улыбнулся: сценарий, по которому она должна была бы броситься в его объятия, оказался слишком смелым...

– Вы спрашиваете, куда я дел тело?

Люси презирала свою слабость, которая заставляла ее смириться с его появлением. Все в нем было таким же, как она помнила: голубые глаза, сильное тело, сексуальная притягательность.

В отличие от Люси, Финн прекрасно владел собой. На его коже не было никаких признаков пота, и она сомневалась, что у него пересохло во рту или тряслись колени. Конечно, он смотрит на нее как на первую встречную, случайную знакомую, с которой у него просто приключился секс!

– Может быть, когда-нибудь она и будет в состоянии обратиться к этому событию как к горько-сладкому воспоминанию, пока же оно просто горькое!

Ироническое выражение лица Финна вдруг смягчилось, когда он увидел ее бледное лицо и ощутил за внешней враждебностью страдание.

– Я бы ответил, – он взглянул на свои скромные, но дорогие наручные часы, – что Энни в данный момент наслаждается в баре с другом. Она пригласила меня зайти. – (Люси, вздернув бровь, пренебрежительно фыркнула.) – А потом была так добра, что позволила дождаться вас.

Пока Люси выслушивала его объяснения, болезненная тревога в ее животе завязалась тугим узлом. Повисло недоверчивое молчание, потом она тряхнула головой, отказываясь верить, что Энни могла ее так подставить.

– Моя сестра не могла так поступить... Она даже не открыла бы вам дверь, – Люси поморщилась, услышав неуверенность в своем дрожащем голосе.

– Хотите верьте, хотите нет, но я здесь.

К чему об этом напоминать, когда каждой клеточкой своего тела она остро и болезненно осознавала его присутствие?

– Почувствуйте, если не верите мне. – И Финн гостеприимно распахнул объятия.

Люси уставилась на его рубашку. Она знала, что темноватые пятна, слегка просвечивающие сквозь прекрасную ткань, на самом деле растительность на его груди. Если она прикоснется к этой твердой груди, то уже не захочет остановиться. Она перевела взгляд на его лицо.

– Я – пас.

Руки Финна опустились, но язвительная улыбка сказала Люси, что ему точно известно, насколько трудно ей отказаться от такого приглашения.

– Я не знаю, как вы проникли сюда, – начала Люси, твердо решив подражать его самообладанию, даже если бы это ее убило, – и что вы наврали Энни, но теперь можете идти. – Она выдернула из его рук пакеты и бросила их на пол.

– После того как скажу то, что хотел сказать, – прохладно возразил Финн, нисколько не задетый враждебностью, мерцающей в ее глазах.

– Полагаю, вы уже объяснили, что не разбудили меня, дабы не нарушить ваше расписание.

– Я не говорил ничего подобного.

– Ну, так я прочла это между строк... Ах да, я забыла, ведь это была главным образом моя ошибка, во всяком случае, в том, что касается слепого вожделения. Быть соблазненным – это такое несчастье... – пожалела она его.

Суровые черты лица Финна окаменели. Он сердито набрал полную грудь воздуха.

Люси очень хотела бы считать, что первый же взгляд на нее утром способен вызвать у мужчины необузданное желание, а какая женщина не хотела бы? Но она часто гляделась в зеркало! А Финн вызывающе красив. Да она никогда не поверила бы, что кто-то, похожий на него, может хотеть ее так сильно.

Она, Люси, пока еще в здравом уме.

– Видите ли, что бы вы ни сказали, меня это не интересует. – Она королевским жестом откинула голову, но весь эффект был испорчен влажной прядью, упавшей ей на лицо.

– Идет дождь? – спросил Финн, разглядывая серебристые капли, поблескивающие на ее волосах.

Он знал, что, если сейчас обнимет Люси, от нее будет пахнуть дождем и летом. Он покрылся испариной, прилагая все усилия, чтобы не проверить это немедленно. Ни одна женщина не могла довести его до такого состояния. Наверное, он элементарно заболел от летней прохлады.

Люси мечтала сказать ему все, что о нем думает, и считала, что после этого ей станет легче. Пока же ощущение финала, вопреки предположениям, заставляло ее чувствовать себя самой несчастной.

– Просто объясните, что вам нужно, и идите, – устало предложила Люси.

– Я думал, вас это не интересует.

– Не будьте педантом, – фыркнула она.

– Значит, вас интересует, что я хочу сказать?

– Меня – нет! Но если это единственная возможность избавиться от вас... – Она красноречиво пожала плечами.

Финн вздрогнул.

– Я так понимаю, что продолжения не будет... я имею в виду наши отношения. Так почему же вы все еще шумите? – спросил Финн, озадаченно хмурясь, поскольку она фыркнула.

– Я продолжаю шуметь потому, что не верю вам. Вы были самым самоуверенным эгоцентриком... – Люси несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, потом объяснила, в чем дело: – Во-первых, мы не будем возвращаться к тому, на чем остановились. Во-вторых, у нас не было отношений... – Она почувствовала, как жар заливает щеки. – Был просто секс, и только потому, что у вас выдалась свободная минутка, а еще вы хотели отыскать своего брата и мою сестру... что вам и удалось. Мои поздравления! – закончила Люси с горечью.

Его глаза так потемнели, что она опять ощутила в животе тугой узел – теперь уже от безнадежности.

– Я не потому спал с вами, Люси.

– Тогда почему?.. Впрочем, не отвечайте! – Люси протестующе выставила руку. – Идите своей дорогой, – добавила она сипло, – и сделаем вид, что все случившееся было просто счастливым стечением обстоятельств.

Она отвернулась, испугавшись, что он может понять по ее лицу, как трудно ей примириться с тем, что ее просто использовали.

– Почему вы ведете себя так, будто ненавидите меня, хотя мы оба знаем, что это не так? Посмотрите мне в глаза и скажите, что вы не думали обо мне каждую секунду каждого дня... о нас, – поправился Финн, и его низкий, густой голос потряс Люси.

– Я не ненавижу вас, Финн, я презираю вас, – холодно отрезала она.

Что-то гневное появилось в его глазах, но он ничего не сказал. Вместо этого он перенес свое внимание на пакеты у ее ног, содержимое которых рассыпалось по полу.

– Продукты могут испортиться. Может быть, мы сначала уберем их? – предложил Финн.

В то время как она едва способна беспристрастно взирать на вожделенную гладкую золотистую кожу и совершенное тело, его волнуют только скоропортящиеся продукты!

Если бы все не было столь трагично, она бы засмеялась. Мало того, что ей придется всю жизнь сравнивать будущих любовников с ним, так он еще разыгрывает роль невинной жертвы! Это запредельно! И предлагает ей продолжать вести себя так, будто ничего не произошло!

– Вы не долго здесь пробудете, так что они не успеют испортиться.

Финн заметил, что она дрожит.

– Знаете, вы бы надели что-нибудь.

Потрясенно ахнув, Люси посмотрела на себя и несколько мгновений так и стояла, застыв от ужаса. Потом, когда паралич начал потихоньку проходить, она одной рукой прикрыла грудь.

Свободной рукой Люси нервно провела по бедрам и почувствовала влажную ткань джинсов, которые уже начинали холодить кожу.

– Ваше беспокойство о моем здоровье очень трогательно... – начала она внезапно севшим голосом.

– Честно говоря, меня больше беспокоят мои эмоции, – откликнулся Финн, и губы его смешливо дрогнули. – Очень возбуждающая экипировка.

Люси проглотила возражение, но не для того, чтобы лишить Финна удовольствия подебатировать на смущающую ее тему, а потому, что признавала: она может ступить на опасную почву.

– Если вы пришли что-то сказать, Финн, говорите, – приказала она.

– Я понял из слов вашей сестры, что вы все еще не добились успехов на трудовом фронте.

Люси не удержалась от потрясенного возгласа. Получается, что он наслаждался болтовней с Энни на угловом диванчике. О чем Энни думала? Слишком была занята его голубыми глазами, кисло подумала Люси. Теперь вопрос в том, что еще сестра успела рассказать ему.

– Есть несколько вариантов, над которыми я пока думаю...

Финн подавил волну раздражения, бросив оценивающий взгляд на ее слабую, но непокорную фигурку. Прикрывая рукой грудь, Люси буквально тряслась от холода, но она была слишком упряма, чтобы надеть что-нибудь сухое только потому, что именно он это посоветовал.

– Я предпочел бы поговорить в более просторном помещении. – Финн направился в гостиную.

Люси воспользовалась случаем и бросилась в спальню. Сняв мокрые вещи, она надела сухие джинсы и черную футболку без рукавов, дерзко подчеркивавшую ее маленькую, но высокую грудь и открывавшую красивые плечи и руки. Затаив дыхание, Люси вышла в гостиную.

– Я думаю, вы забыли про бюстгальтер. Или это осознанный выбор?.. – Финн криво улыбнулся.

Теперь уже стало вопросом чести не реагировать на его колкости. А для самосохранения не надо смотреть в его заблестевшие глаза.

– Что ж, знаете, говорят, что имеешь – тем и щеголяешь.

Ее вызывающий ответ вызвал восхищенную улыбку на его лице.

– Разве это не о сексе?..

– Вы все переводите на секс! – сердито бросила Люси.

Его улыбка угасла.

– Между нами все – секс.

Он просто хочет завлечь ее в постель, по крайней мере, в данный момент.

– Или вы торопились из-за того, что оставили меня наедине с вашим серебром? – строго спросил Финн.

Ну, если бы оно у Энни было, то стояло бы на виду.

Как, например, фарфоровая чашка из китайского сервиза, который Энни унаследовала от двоюродной бабушки. Этот сервиз сестра объявила слишком ценным, чтобы им пользоваться, а предположение Люси, что половина удовольствия от владения красивыми вещами заключается в том, чтобы пользоваться ими, было отвергнуто как смехотворно сентиментальное. И вот теперь этот антиквариат выставлен на кофейном столике!