Текст книги "Женщина для Адама"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, Адам! Теперь моя очередь. Твою поучительную речь я уже выслушала. К твоему сведению, я бы не стала занимать место Джессики, даже если бы ты остался единственным мужчиной на планете! Знаешь, кто ты? Надменный и узколобый сноб! – Ярость выплеснулась наружу, и ей внезапно захотелось разрыдаться. Анне захотелось броситься в его объятья, захотелось, чтобы Адам ласкал и баюкал ее, как младенца. Но, естественно, она сдержалась. Выпрямилась и вздернула подбородок.

– Ты прояснила все достаточно четко. Думаю, теперь мне остается только распрощаться, – промолвил Адам. С окаменевшим лицом он молча вышел. Промелькни в его глазах хоть капелька чувства, она бы остановила его.

Наконец-то отделалась, подумала Анна, решительно закрывая дверь. Мне будет лучше без него. И она безутешно расплакалась.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Мам, помоги приколоть. – Анна вручила матери номер, который держала в зубах, и пригоршню булавок.

– Повернись-ка. – Бет аккуратно приколола большие цифры «66» к платью, в которое была одета дочь. – Готово. – Она отступила назад, чтобы полюбоваться немыслимым сочетанием розовой балетной пачки, светлого трико и оранжевых носков. Наряд дополняли тяжелые футбольные ботинки. – Впечатляет, дорогая, но вряд ли в этом ты далеко убежишь.

– Смысл не в том, чтобы выиграть, мама, просто чтобы добыть немного денег. – Анна кивнула на лозунг, который развевался над линией старта.

– Грустно, что госпиталь держится на плаву только с помощью благотворительности, – вздохнула Бет.

– Ничего, зато наша акция поможет десяткам больных детей.

– Вы молодцы, – согласилась Бет.

Анна помолчала, потом небрежно заговорила:

– Знаешь, я разбирала старые вещи и не нашла той кассеты, которую подарил мне Джейсон. Ты случайно не видела ее?..

– Должно быть, куда-то затерялась. О, Боже, милая, смотри, скоро твоя очередь.

– Мама... – укоризненно покачала головой Анна.

– Ну, хорошо. Я одолжила ее Адаму. Он очень интересовался твоей балетной карьерой, вот я и разрешила ему посмотреть, как ты танцевала.

– А тебе не приходило в голову, что я могу быть против?

– Вообще-то нет, – упрямо ответила Бет. – Я считаю, что Адам очень подходит тебе. Он совершенно очарователен.

– Он единственный, кто согласен с тобой! – крикнула через плечо Анна и побежала к линии старта. Она ужасно гордилась тем, что всего за две недели ей удалось совершенно забыть мужчину, из-за которого так настрадалась. Теперь Адам – прошлое, беззаботно подумала она. Прошлое, которое никогда не возродится.

Настоящие бегуны давно стартовали. Анна встала к черте между шустрым восьмидесятилетним старичком и мужчиной среднего возраста в огромном подгузнике. Вокруг царило всеобщее веселье. Раздался выстрел, и все стартовали.

– Первый километр дается труднее всего, – заметил высокий Пасхальный Кролик, бегущий рядом с ней.

– Безграничный оптимизм – единственное, что помогает, – рассмеялась Анна. – Как вы дышите в этой штуковине? – спросила она, когда на пару с Кроликом они пробежали полкилометра. Она окинула его взглядом, и ей стало интересно, какой идиот мог нарядиться в такой тяжелый костюм, ведь под килограммами меха и ваты можно в два счета задохнуться.

– Скоро меня придется спасать, – пробормотал приглушенный голос.

– Снимите голову, – предложила Анна. В боку закололо; у нее плохо получалось одновременно смеяться и бежать.

– Потом.

Анна пожала плечами. Кто-то из зрителей подал ей стакан с соком, она попила, вернулась на дорожку и вновь обнаружила рядом с собой Пасхального Кролика.

– Вы раньше занимались бегом? – крикнула она ему.

Кролик явно утомился в своем громоздком костюме.

– Нет, а вы?

– Очень давно.

Анна начала серьезно беспокоиться о его самочувствии. Энтузиазм, конечно, приветствовался, но стояла жара, и в меховом облачении Кролика вполне мог хватить удар.

– Вам нужно попить воды.

– В моем костюме невозможно пить.

– Анна! – Мимо пронеслись две бородатые монахини и игриво похлопали ее по спине. – Отличный наряд, дорогуша!

– Ваши друзья? – спросил Кролик.

– Игроки в регби; они приходили ко мне на массаж.

– Похоже, прямо после финиша мне тоже придется отправиться на стол массажиста.

– Не обязательно бежать до самого финиша.

– И потерять свои спонсорские денежки? Нет уж! Бегите вперед, не ждите меня, – стойко прибавил приглушенный голос, когда Анна стала подлаживаться под его вялый темп. – Рано или поздно все равно доберусь до финиша. Вспомните байку о зайце и черепахе.

– Для такой аналогии вы выбрали неподходящий наряд.

Следующий километр они пробежали молча, если, конечно, не считать охов и пыхтения Кролика позади Анны. Едва она подумала, что его ненадолго хватит, как он вдруг вырвался вперед и драматически свалился у ее ног.

– О, нет! – простонала она и встала на колени над распростертым в пыли Кроликом. – Давайте помогу снять костюм. Эй, позовите кого-нибудь из «скорой помощи»! – крикнула она маленькой кучке зевак. – Черт, кажется, эта штуковина застряла, – пропыхтела она, силясь стащить кроличью голову. Надеюсь, бедолага еще дышит, подумала Анна. У нее никак не получалось нащупать пульс, слой меха был слишком толстым. Анна что есть силы дернула голову кролика, и, наконец, она поддалась.

– Как вы... – начала она и вдруг взвизгнула, чем очень удивила пробегающих мимо людей: – Ах ты, крыса! – Ее захлестнула обжигающая волна ненависти. Что за извращенная шутка?

– Кролик, Анна, кролик, – поправил ее Адам Дикон. Он чувствовал себя отлично, намного лучше ее, даже не запыхался!

– Ты устроил настоящее представление! – взвилась она. – Выставил себя полным идиотом. – И как только он решился нанести такой урон своей респектабельности?

– Я надеялся, что ты заметишь. Стой, Анна, подожди меня! – крикнул он, когда она вскочила на ноги.

У нее было натренированное тело, но Адам явно бегал быстрее. Анна выбивалась из сил, стараясь оторваться от него, но он неизменно оказывался рядом.

Наконец она остановилась у столиков с водой и жадно припала к стакану.

– Правильно, давай попьем, – одобрил Адам. С гримасой отвращения она швырнула в него полупустым стаканом и вновь побежала.

– Не понимаешь намеков? Ты мне не нужен!

– Нужен, еще как нужен. Я не отстану, пока ты не признаешь это.

– Ты спятил? – Разозленная, с пунцовым лицом, Анна метнула в его сторону недоверчивый взгляд.

– Просто пришел в отчаяние. Иначе не добраться до тебя, ты ведь никогда не отступаешь от задуманного.

– Какая я предсказуемая, да?

Какого черта Адам здесь делает? Что за нелепые шутки? Его слова не могут быть правдой. Последняя надежда давно умерла – Анна не могла позволить себе роскоши возродить ее. Внутри нее еще жило воспоминание о том, как ужасно падение с вершин счастья в пропасть отчаяния.

– У тебя есть кое-что, принадлежащее мне. – Она сурово поглядела на него. – Мама не имела права отдавать тебе кассету; она лично моя.

Я поборола свое влечение к нему, я свободна от него... нет, какой бред! Кого я обманываю? – смятенно думала она. Оступившись, Анна едва не упала, и Адам немедленно протянул ей руку. Она проигнорировала его помощь, попыталась не обращать внимания и на его обиженное лицо. Не станет она поддаваться на провокации, хватит и того, что одно его присутствие – изощренная пытка!

– Бет рассказала тебе?

– Мне рассказала Джессика.

– Джессика! – Адам, несомненно, был поражен.

– Так, поболтали с ней по-девичьи, – продолжала она негромким, насмешливым голосом. – Ну, ты понимаешь...

– Признаться, не понимаю. Когда последний раз ты подходила к телефону? Твоя бедная матушка уже исчерпала запас объяснений.

– Вы с моей матушкой отлично спелись!

– Я и не представлял себе, как много ты потеряла, пока не посмотрел ту кассету, – отрывисто проговорил Адам. – Человек с более слабой силой воли поставил бы на себе крест. А ты не ожесточилась, не стала жаловаться на судьбу. Не могу передать, какое впечатление произвел на меня тот факт, что ради шутки ты надела вот это... – Он тронул юбку ее балетной пачки. – Ты настоящая... настоящая женщина.

Анну поразила искренность, которая сквозила в его голосе, и слезы обожгли ей веки.

– О сегодняшнем марафоне тебе рассказала мама?

Она боялась посмотреть на Адама – не хотела рисковать. Вдруг в его лице появилось то, о чем она мечтала? Хватит тешить себя несбыточными надеждами...

– Не буду открывать свои источники информации. Я знал: добровольно ты не согласишься поговорить со мной. Неужели ты думала, что вынудишь меня отступиться?

Он был так самоуверен, что ей хотелось кричать. Но, чтобы добраться до финиша и не свалиться от усталости, нужно было размеренно дышать.

– Зачем весь этот маскарад? – огрызнулась Анна.

– Подумал, что ты порадуешься, если я выставлю себя полным идиотом.

– Ага, значит, решил произвести на меня впечатление? Какой... какой цирк! – От избытка чувств она сплюнула.

– Давай посмотрим правде в лицо: тем утром я выставил себя куда большим идиотом. А здесь тебе от меня не спрятаться.

Она на мгновение сбилась с ритма. Действительно, на беговой дорожке ей некуда спрятаться. Она искоса глянула на него – несмотря на решимость в голосе, Адам выглядел непривычно робко.

– Тебе не удастся вызвать меня на спор. Ты – дурак, Адам! – Анна не верила своим ушам.

Адам извинялся перед ней, но она хотела добиться от него полной откровенности.

– Анна, я не выношу, когда на меня давят...

– Можешь не напоминать мне, – огрызнулась она.

– Ради всего святого, женщина, позволь мне договорить. Когда я делал предложение Джессике, я искренне думал, что поступаю верно. Моя семья, дети, все были против, но из-за дурацкой самонадеянности я не желал никого слушать. – Помолчав, Адам признался: – Даже если бы мне не встретилась ты, я бы не женился на Джессике. Я был настоящей свиньей! Сам виноват, что обручился с первой попавшейся женщиной. После смерти Бена и Тесс мне не следовало спешить, нужно было подумать, но не успел я оглянуться, как мы с Джессикой оказались помолвлены. После я хотел разорвать помолвку, но мне казалось, что так будет нечестно по отношению к памяти Ангуса Монфорда. Каким я был глупцом! Анна, если ты не сбросишь темп, то не дотянешь до финиша.

– Не выношу, когда на меня давят. – Неожиданно его руки обвили ее талию, и она остановилась как вкопанная. – Не смей...

Крепкий поцелуй заглушил возмущение Анны, когда Адам поднял ее от земли и прильнул к ее губам. Мимо этой странной пары – балерины в кроссовках в объятьях огромного Кролика – пробегали люди и аплодировали им. Щелкнул затвор фотоаппарата: их снял какой-то юнец-репортер. Теперь снимок наверняка появится в вечерней газете.

– Адам, люди смотрят! – Ошеломленная, не в состоянии держаться на ногах, она вцепилась в плечи Адама.

– Пускай, – беспечно промолвил он.

– А как же твоя незапятнанная репутация? – Ее сердце гулко заколотилось, когда в его глазах вспыхнул огонек собственника.

– Если я отпущу тебя, то получу репутацию самого большого идиота в мире. Я люблю тебя, Анна.

– Джессику ты тоже любил, – напомнила она, хотя чуть не взорвалась от его простого признания.

– Никогда, – с нетерпеливой ноткой в голосе ответил Адам, – и тебе это известно. Я расстался с Джессикой задолго до того, как мы с тобой провели вместе ночь. Еще вечером я собирался сказать, что свободен, но не успел, не смог устоять перед силой твоего очарования.

Анна покраснела, вспомнив, как хладнокровно... нет, как пылко соблазнила его.

– Ужасно жениться без любви.

– Теперь я понял это, – согласился он, но смиренное заявление было подогрето опасным блеском глаз. – Но в качестве оправдания скажу, что никогда особенно не интересовался Джессикой. С самого начала она играла на моем преклонении перед ее дедом, но я был так слеп, что не замечал этого. Однажды мы с ней поссорились, и в порыве гнева она сболтнула, что всегда презирала Ангуса. Она пришла в бешенство, когда узнала, что часть его состояния завещана фонду медицинских исследований. Я – глава фонда, поэтому Джессика вообразила, что через меня сможет добраться до денег. У нее огромные амбиции, – хмуро продолжал он. – Последние два года она лезла из кожи вон, пытаясь заполучить богатенького мужа, потом подвернулся я, и она нацелила свои устремления на меня. Бред, конечно, но это объясняет, почему она проявила такое понимание, когда я рассказал ей о своих чувствах к тебе. Я думал, Джессика сама поймет то, что стало слишком очевидно для меня, – что мы совершенно несовместимы. Поэтому я устроил ей испытание, попросил присмотреть за детьми в те памятные выходные... но помешала свинка и моя мать.

– Знаешь... – пробормотала Анна. – У тебя зеленые глаза. – Она пыталась постигнуть смысл его откровений. Значит, обычная ядовитая злоба подстегнула Джессику явиться к ней. Адам вывернулся из цепких когтей этой хищницы, и она хотела устроить все так, чтобы он не достался и Анне.

– Ты заметила? – Улыбка осветила его лицо.

– Трудно не заметить, когда ты так уставился на меня. Почему ты обвинял меня во всяких ужасных вещах?

– Я вспомнил, как ты обнималась с тем парнем в саду, и подумал, что после ночи со мной ты прыгнула в его постель. Ревность ослепила меня, – мрачно признался он.

Она вспомнила, как он метался по дому со стиснутыми кулаками.

– Ты не поверил мне.

Сняв перчатки, Адам взял твердыми пальцами ее подбородок.

– Утро после нашей ночи вышло какое-то ужасное, – сухо произнес он. – Я собирался признаться тебе в вечной любви... очень волновался. Хотел рассказать, что у меня с Джессикой все кончено, а ты повела себя так, словно между нами не произошло ничего. Я подумал, что ты освободилась от наваждения.

– Ты сам говорил: для того, чтобы избавиться от наваждения, нужно посмотреть ему в лицо, – напомнила Анна.

– Анна, тогда я цеплялся за соломинку. Ты пробудила во мне новые качества: честность, прямоту... Я понял, что любовь сильнее гордости.

– А как же наша первая ночь? – спросила она. Он говорил о любви посмеиваясь, но его глаза не смеялись, взгляд был серьезен, полон искренности. – Той ночью я изнемогала от желания услышать слова любви, но ты не вымолвил ни слова.

– В пылу страсти люди не могут говорить искренне.

– Той ночью я ни единым словом не солгала тебе.

От такого признания у Адама перехватило дыхание.

– Тогда я не был в этом уверен, – сказал он, неотрывно глядя на нее. – Поэтому выжидал. Слишком значимые вещи я собирался сказать, нельзя было допускать возможность непонимания. К сожалению, я не выдержал соперничества с коровами. – В его улыбке таилась скрытая боль.

– А мне казалось, что наша ночь была для тебя просто развлечением. Адам, ты же собирался жениться на Джессике, я не имела права требовать твоей любви, пока ты оставался несвободен. Но любить тебя было так прекрасно, Адам... – Хрипловатая нотка проскользнула в ее страстном голосе. – Я не могла допустить, чтобы ты женился на Джессике, не узнав глубину моей любви. Потом я решила, что совершила чудовищную ошибку, что ты не испытываешь ко мне ничего серьезного. Меня не устраивала роль твоей любовницы, Адам.

Он очень некрасиво выругался, и его пальцы на ее запястьях сжались.

– Если бы ты любил меня по-настоящему, то не говорил бы так грубо.

– Да... жизнь в браке с тобой будет нелегким испытанием.

– Ты делаешь мне предложение? – Анна попыталась сделать удивленное лицо, но против воли расплылась в идиотской улыбке. Как трудно оставаться невозмутимой!

– Я посоветовался с семьей...

Облачко неуверенности набежало на ее радость. Ее губы задрожали:

– Адам, если ты хочешь жениться на мне только потому, что мы с твоими детьми поладили, то...

– Анна, моя дорогая Анна, если бы дети ненавидели тебя, мне было бы наплевать. Но так получилось, что они полюбили тебя, и это только к лучшему. – Адам хотел прояснить все до конца. – Ты не ответила. Что заставляет тебя колебаться? Моя большая семья?

– Нет, нет. – Она подавила в зародыше глупое подозрение. – С детьми было гораздо проще подружиться, чем с тобой.

– Тогда скажи «да», Анна! Скажи: «Я люблю тебя, Адам, и согласна выйти за тебя замуж».

– Это принуждение, – заметила она с напускной строгостью.

– Это две недели бесполезных разговоров, Анна, – серьезно ответил он. – Я не отпущу тебя, пока ты не согласишься стать моей.

– Мне было так плохо без тебя! – всхлипнула она, прижимаясь к Адаму, обвивая руками его шею. – Ты – единственный мужчина, которого я соблазнила, единственный, кого полюбила.

Он потянул ее вверх, и ее сияющие карие глаза оказались на одном уровне с его глазами.

– Ты – единственная женщина, ради которой я нарядился в Пасхального Кролика, – промолвил он. – Первый раз я публично выставил себя идиотом. Я поклялся себе, что никогда не повторю ошибок, которые наделал тем ужасным утром. Ты открыла мне целый новый мир, и знаешь что? Оказывается, мир прекрасен, если в нем есть ты.

– Перестань быть таким милым, – горячо прошептала Анна. – Иначе я расплачусь!

С нежным изумлением он посмотрел на ее мокрые ресницы.

– Никогда не понимал женщин.

– Оно и видно, – фыркнула она, – иначе ты бы не обручился с Джессикой. Когда она велела мне держаться от тебя подальше...

– Ты никогда не простишь, что я был помолвлен с этой мегерой? – улыбнулся Адам, потом переспросил с обеспокоенным выражением лица: – Что хотела Джессика?

– Она нанесла мне визит, но я не скажу, что наговорила ей, не то ты станешь считать меня бесстыжей грубиянкой. Не нужно тебе знать, как женщины дерутся из-за тебя, ты и так слишком самоуверен. Будь на моем месте Хоуп, я бы не позавидовала Джессике, – сказала она. – Она бы надавала ей тумаков.

– Подумать только, с какой семейкой я собираюсь породниться! – воскликнул Адам с деланным ужасом. Анна рассмеялась, и его глаза потемнели от страсти. – Боже, как я хочу заняться с тобой любовью! – прошептал он.

– В таком случае, – поддразнила она с обольстительной улыбкой, от которой у него участился пульс, – давай поскорее доберемся до финиша.

Через некоторое время, держась за руки, они пересекли финишную черту.

– Ты показала не лучшее время, Анна, – заметил кто-то из ее знакомых, которые с превеликим любопытством рассматривали Адама.

– Боюсь, в этом виноват я, – сказал Адам. Его улыбка стала шире, когда Анна смущенно зарделась.

Ее внимание привлек странно знакомый голос:

– Вот ты где, Адам!

– Мама, что ты здесь делаешь? – В голосе Адама прозвучали незнакомые смиренные интонации, и он повернулся к высокой, элегантной женщине, которая отделилась от толпы и подошла к ним.

Анна ахнула. Эта дама, пускай пожилая, показалась ей воплощением здоровья, она не могла быть больной бабушкой, с которой Анна разговаривала по телефону. Мать Адама была стройная, с безупречной осанкой, в прекрасно сшитом костюме.

– Пришла поболеть за тебя, дорогой. Когда вы с Бенедиктом участвовали в соревнованиях, я всегда была рядом.

– Не слишком ли ты старенькая, чтобы подслушивать мои телефонные разговоры?

– Никогда не слышала ничего более вульгарного, Адам. Ты не представишь меня своей очаровательной подруге? Вы ведь Анна, не так ли? Я сгорала от нетерпения познакомиться с женщиной, ради которой мой сын нацепил костюм Кролика.

– Как ты?.. – начал было Адам.

Его мать покровительственно улыбнулась.

– Если у тебя такой скрытный и необщительный сын, невольно находишь другие источники информации.

Анна робко улыбнулась.

– Миссис Дикон...

Пожилая женщина посмотрела на их сцепленные руки, Анна попыталась было выдернуть пальцы, но Адам пресек ее жалкие попытки.

– Вообще-то миссис Арнольд, мальчики не захотели менять фамилию, когда я вышла за Джеральда. Но вы можете называть меня Сарой... или мамой. – Она бросила на Адама предупреждающий взгляд. – Я счастлива видеть рядом с тобой такую прелестную девушку вместо той гарпии! Из того, как трогательно вы держитесь за руки, можно сделать вывод, что вы влюблены. Вы не находите Адама чересчур серьезным? – с любопытством обратилась она к Анне.

– Мамуля, Анна ожидала увидеть сморщенную, седовласую старушку, поэтому у нее такой ошеломленный вид. Наверное, разговаривая с ней по телефону, ты устроила представление, достойное Оскара.

– Тогда меня очень беспокоило твое будущее. Не обвиняй меня в том, что я немножко воспользовалась обстоятельствами.

– Адам частенько поступал так и сам, – заметила Анна.

– Вот именно, – сказала Сара Арнольд, одобрительно улыбнувшись Анне. – Я и есть седовласая старушка, Адам. – Она поправила свои превосходно уложенные волосы. – Мне ведь семьдесят пять. Я родила Адама в сорок, Анна; он был очень беспокойным младенцем. Какое облегчение после тридцати пяти лет волнений, что он наконец-то угомонился!

– Мама, как ты добралась сюда? – небрежно спросил Адам. – На автобусе? Или выбрала для такого случая лимузин с шофером? Моя мамуля, Анна, вдова Джеральда Арнольда... того самого, который основал «Замороженные продукты Арнольда».

Мысли Анны закружились; эта компания была известна по всей стране.

– То есть ты очень богат? – в каком-то подобии ужаса спросила она.

– В своем завещании отчим разделил состояние между мамой, Беном и мной, – немного смущенно сознался Адам.

– А после моей смерти Адам и дети получат и мою долю.

– Вот видишь, – шутливо заметил Адам, – в любой момент я могу стать единоличным обладателем огромного состояния. – Он вежливо улыбнулся матери. – Как выяснилось, Джессика была влюблена больше в мои денежки, чем в меня, и это несколько задело мою мужскую гордость. У нее были большие планы. Поэтому она так жаждала сплавить куда-нибудь детей и не возмущалась, когда узнала, что я люблю другую женщину. Не представляете, каким облегчением было понять, что ее не интересует ни мое тело, ни мой ум, а только мой банковский счет! Мама, ты не оставишь нас наедине? – отрывисто произнес он, и хмурые морщинки появились на гладком лбу Анны. – Попробую уговорить Анну простить твои хитроумные махинации; только совершенно бессердечная женщина могла сыграть на болезни внуков.

– Зачем ты так грубо? – спросила Анна, глядя вслед пожилой женщине, которая уходила, слегка опираясь на трость с серебряным набалдашником.

– Поверь, когда ты поближе познакомишься с моей мамулей, то поймешь, какая она коварная дама, – криво усмехнулся Адам. – Пойдем, посидим там. – Он повел ее к скамейкам на стадионе. – Хочу развеять последние сомнения насчет меня и Джессики, – сказал он; его глаза ласкали ее лицо с невыразимой теплотой, и волна радости захлестнула Анну с головой. – Мы были вместе так долго по единственной причине, – продолжал он, – потому, что никогда не стремились получше узнать друг друга. У нас были прохладные отношения двух эгоистов, – говорил Адам. – Однажды, очень давно, мне сильно не повезло в любви. Бен оказался удачливее, его любовь с Тесс мне казалась редким исключением. Потом появилась ты и перевернула мой мир. Я был обречен с первого момента нашей встречи, Анна. Чем лучше я узнавал тебя, тем быстрее рушились преграды, которые я воздвигал между нами.

Он остановился, потом снова заговорил:

– Я думал, Джессика любит меня, поэтому так долго не решался порвать с ней. Я хотел, чтобы она сама приняла решение расстаться. Те выходные, когда заболели близнецы, должны были подтолкнуть ее к разрыву. Джессика жить не может без элементарных удобств.

– Какая грязная уловка! – рассмеялась Анна. – Ты дьявольски хитер.

– Спасибо, – наигранно обиделся он. – Я дико расстроился, когда обнаружил, что мои планы пошли прахом. Но вскоре Джессика проболталась, что очень интересуется моим финансовым положением. – Адам цинично улыбнулся. – И я немедленно распрощался ней.

– Почему ты не рассказывал мне о деньгах? Боялся, что я тоже окажусь золотоискательницей?

– О чем ты? – Он недоверчиво расхохотался. – Послушай, Анна, – сказал он, заключив ее лицо в ладони, и потерся носом о ее нос. – Какие у тебя чудесные глаза... На чем я остановился? – туманно пробормотал Адам. – Мы говорили о твоей жадности? Если честно, любимая, ты – самое бескорыстное существо на свете. Только не говори, что из каких-нибудь идеалистических соображений не желаешь выходить за богатого мужчину.

– А если так? – поддразнила она и показала язык. – Ты откажешься от своего состояния?

Адам рассмотрел задорный огонек в глазах Анны и ласково поцеловал полуоткрытые лепестки ее губ.

– Да ты, оказывается, из тех женщин, которые любят переделывать мужчин.

– Ты не идеален, – улыбнулась Анна, – но ужасно мне нравишься. – Она была переполнена счастьем оттого, что может без опасений выплескивать свою любовь. – Я пережила две самые отчаянные недели в своей жизни, Адам, – честно сказала она. – Чтобы залечить душевные раны, мне понадобится твоя медицинская помощь. Полечишь меня?

У Адама захватило дух от ее нежного вызова, и они слились в поцелуе.