Текст книги "Женщина для Адама"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Спал, но не умер!

– Я едва не свалилась, – промямлила она. – Кушетка слишком мала для двоих. – У нее перехватило дыхание. – Что... что ты делаешь?.. – Его пальцы отправились в путешествие по внутренней стороне ее плененной ноги. – Если ты не перестанешь, я закричу! – неубедительно пригрозила она.

Кончики его пальцев словно посылали электрические разряды, и Анна затрепетала, запрокинула голову, ее дыхание участилось.

– Это глупо, – вымолвила она в жаркое тело Адама, бессильно приникнув к его плечу. Мучительно-сладкое отчаяние заполонило ее.

– Глупо! Это восхитительно... – Его дыхание стало таким же прерывистым и частым, как ее собственные вздохи.

– Перестань, иначе мой тяжкий труд над твоей спиной пойдет насмарку: ты опять напрягаешься, – взывала она к его здравому смыслу, тем самым надеясь предотвратить катастрофу.

Адам тихо рассмеялся, и волны этого низкого, хриплого смеха проникли в нее. Она расправила пальцы и крепче прижала ладонь к его мускулистой, поросшей жесткими волосками груди.

– Могу предложить тебе кое-что интересное... – Даже его голос соблазнял...

– Не сомневаюсь, – отрывисто ответила она. Он еще не успел сделать свое предложение, как у нее бешено заколотилось сердце. – Не смей поворачиваться, Адам Дикон! – выдохнула она, едва он пошевелился. – Если ты повернешься...

– Если я повернусь, тогда что? – хрипло спросил он.

– Сам знаешь, дети всегда просыпаются в самый неподходящий момент. – Откровенно говоря, только близкое присутствие детей удерживало ее от последнего шага. Она понимала, что ее вялое протестующее бормотание не способно усмирить страсть, которая слышалась в голосе Адама; оставалось надеяться только на его здравомыслие. Кушетку от кровати малышей отделяла лишь невесомая ширма, об этом нельзя было забывать.

После недолгого молчания Адам простонал:

– Ты представляешь, каково мне сдерживаться? – Из его груди вырывались короткие, порывистые вздохи; они свидетельствовали о том, какие неимоверные усилия он прилагает, чтобы держать в узде свое нетерпение.

– Мне лучше уйти, – быстро проговорила Анна. Она понимала, что, каким бы поверхностным ни казалось его влечение к ней, оно было достаточно сильным. Она хотела раз и навсегда положить конец той унизительной игре, в которую вовлекал ее Адам, но не могла, бессильная бороться с желаниями своего тела.

– Думаешь, мне легко просто лежать рядом с тобой? – спросил он низким, бесстрастным голосом. Он говорил достаточно тихо, но Анне его слова казались оглушительными. – Мне хочется повернуться и почувствовать, как твои длинные стройные ноги обвиваются вокруг меня. Твои груди прижаты к моей спине... а мне хочется стиснуть их в ладонях, попробовать на вкус... Мне хочется расцеловать каждый уголок твоего нежного, гибкого тела; хочется услышать, как ты умоляешь ласкать тебя. Хочу, чтобы ты стала горячей и влажной, когда я войду в тебя... – шептал Адам. – С первого момента нашей встречи я мечтал о тебе... о тебе, лежащей в постели рядом со мной. Поэтому не надейся улизнуть, иначе я найду место, где нам можно будет уединиться, – предупредил он.

Одна половина ее существа готова была взмолиться, чтобы он проделал с ней все то, о чем так жадно, так возбуждающе говорил. А другая половина твердила, что любовь должна быть выше инстинктов, что нельзя поступаться гордостью. Жаркий шепот Адама эхом отзывался в ее душе, она колебалась, ее раздирали сомнения.

– Адам! – трепетно выдохнула Анна. Прошу, люби меня, хотелось прибавить ей, но вместо этого она пролепетала тоненьким голосом: – Я останусь.

– Какое утешение...

Он прав, утешение небольшое, тоскливо подумала она.

– Я думала, ты хочешь, чтобы я осталась.

– Чего мне действительно хочется, так это ласкать тебя. Теперь лежи смирно, иначе я не отвечаю за свои поступки. – Адам невесело хмыкнул, когда она убрала ногу с его бедра: – Пожалуй, так оно лучше.

– Почему ты попросил меня остаться?

– Хочу посмотреть, как ты выглядишь утром.

– Я буду выглядеть кошмарно, – предупредила Анна, сердясь на Адама за то, что он ведет себя так легкомысленно в то время, как она пребывает в полнейшем смятении.

Она не собиралась засыпать, но вскоре усталость взяла свое, и Анна провалилась в глубокий сон, прильнув к Адаму.

Чья-то возня и веселое хихиканье мешали ей спать. Анна заворочалась, натягивая покрывало, и плотнее сомкнула веки.

– Дядя Адам, а почему Анна лежит в твоей кровати? – услышала она звонкий детский голосок, и сон как рукой сняло.

Только не это! – мысленно взмолилась Анна. Что-то щекотало ее – оказалось, она прижимается щекой к широкой, мускулистой груди Адама, покрытой жесткими завитками волос. Она все-таки заснула... заснула! В ужасе Анна распахнула глаза.

– Доброе утро, – невинно поздоровался Адам, когда она уставилась на него взглядом человека, пойманного на месте преступления. Анна снова зажмурилась, отчаянно желая стать невидимкой.

Постепенно до нее начали доходить все новые детали ее положения. Она вдруг осознала, что лежит, тесно прижавшись к Адаму. Рукой обнимает его шею, нога оказалась зажата между его бедрами, груди расплющились о торс Адама, а затылок подпирает его подбородок!

– Проснулась, проснулась! – завопили близнецы. – Можно тоже к вам?

С отчаянным стоном Анна спрыгнула с кушетки и завернулась в покрывало.

– Как ты мог? – яростно зашептала она, запоздало понимая, что поступила опрометчиво, стащив с него покрывало. У него было великолепное тело, никогда прежде она не видела ничего подобного, и она уставилась на Адама зачарованным взглядом ребенка, который увидел конфеты в кондитерской. Даже греческие боги позавидовали бы Адаму, он был отлично сложен!

Она в бешенстве швырнула ему покрывало, Адам поймал его и с усмешкой ответил:

– Неужели я мог устоять?.. – И скомандовал мальчикам, которые возились и прыгали на соседней кровати: – Дети, умываться! – Они подчинились, стоило ему лишь кивнуть на дверь ванной. – Признайся, Анна, ты оскорбилась бы куда больше, если бы твои чары оставили меня равнодушным.

– Ты... ты... распутный, отвратительный... – вспылила она, не на шутку испуганная его тягучим мурлыканьем и блеском в глазах.

– Я – мужчина, который проснулся в объятьях теплой, нежной, очаровательной женщины, – завершил он. – Кстати, утром ты выглядишь прелестно. Ты ждала от меня другого отношения?

– Нет, на благородство с твоей стороны я не рассчитывала, – обиженно пробурчала Анна. Дурочка, дурочка, корила она себя. Ей никак не удавалось подобрать достаточно оскорбительные слова, чтобы достойно ответить.

Адам усмехнулся и сел на кровати. Движение подчеркнуло рельефные мускулы на его животе, и Анна подумала: Боже, как я люблю смотреть на него... «Как мне хочется дотронуться до него», – прибавил тоненький голосок честности.

– Если ты хотела узнать мое отношение к тебе, то, по-моему, ночью мы выяснили, что я окончательно попал во власть твоего очарования. Яснее сказать невозможно.

– Мне не слишком льстит то, что ты бессовестно воспользовался ситуацией.

– Напротив, я вел себя до противного пристойно. – Прикрыв веки, Адам окинул ее неспешным взглядом, и скорбная полуулыбка появилась на его губах. – Именно так, пристойно! Когда я проснулся и обнаружил тебя в своих объятьях, то не решился разбудить. – У Анны вырвался стон отвращения, и тогда в его глазах заплясали дьявольские огоньки. – Я всего лишь слабый мужчина. Я ничего не мог с собой поделать.

– Мне так не показалось, – сухо ответила Анна.

– О, неужели?

– Вот именно! – отрезала она, раздраженная его откровенным самодовольством. Рот Адама тронула медленная, чувственная улыбка, и она ощутила, как кровь приливает к щекам.

– Моя мужественность не могла не ответить на твой вызов, милая моя.

– Адам! – возмутилась Анна его игривым тоном.

– Забирайся ко мне... погрейся, моя дорогая, – поддразнил он. Адам просто шутил, но крошечные искорки возбуждения вспыхнули в ней, а голова снова пошла кругом.

– Не смешно, – прошипела она. – Нас видели близнецы; что они подумают?

– Они еще в слишком нежном возрасте, чтобы превратно понять наши отношения.

– Откуда столько уверенности? – огрызнулась она, упираясь кулачками в бока. – Малыши наверняка разболтают о том, что видели, а другим наше пребывание в одной постели уж точно не покажется невинной забавой.

– Ты намекаешь на то, что твои родители заставят меня сделать тебя честной женщиной? – весело полюбопытствовал он.

– Серьезно, Адам, – проговорила Анна, – если бы только я не заснула... – Она обреченно опустилась на краешек кушетки и укуталась в простыню. – Все это так... так унизительно.

– Не делай трагедии из пустяка, – посоветовал он, не совершая и попытки приблизиться к ней. – Между нами ничего не произошло... если, конечно, ты не попользовалась мною, пока я спал.

– Какая чушь! – Анна метнула в него испепеляющий взгляд.

– А я-то думал, только у меня неважное чувство юмора. Почему ты все воспринимаешь в черном свете?

Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы с удовольствием посмеялась над нелепостью ситуации, но с Адамом ей было не до смеха...

– Зачем тогда ты вообще легла со мной в постель?

– Ты же сам попросил, – горько напомнила она.

Он театрально хлопнул себя ладонью по лбу.

– Значит, чтобы уложить тебя в постель, нужно только попросить? – удивился он, изображая потрясение. – Сколько времени потрачено даром, сколько цветов, сколько романтических ужинов...

– Замолчи! Не было никаких цветов и никаких романтических ужинов.

– То есть как?..

Как Анна хотела, чтобы он прекратил веселиться и насмешничать!

– Я оказалась в твоей постели по двум причинам: потому, что ты мог разбудить близнецов, и потому, что пожалела тебя. Ты выглядел очень усталым, – неубедительно объяснила она.

– О, так гораздо яснее; ты просто сжалилась надо мной.

– У тебя поубавится веселья, если обо всем узнает Джессика.

Глаза Адама задумчиво заблестели, и с неторопливой грацией он откинулся на подушки.

– Думаешь, поубавится? – Закинув руки за голову, он устремил взгляд в потолок.

Поразительно! Адам, казалось, был нисколько не обеспокоен. Похоже, он просто прикидывал в уме свои перспективы, если все раскроется. Непредсказуемое поведение этого мужчины ставило в тупик.

– Что у вас с Джессикой за отношения? Тебе что, настолько наскучила ваша сексуальная жизнь, что нужны дополнительные стимулы?

– Ты собираешься стать моим стимулом? – Его внимание снова переключилось на Анну.

Со сладкой улыбочкой она забралась с ногами на кушетку, намеренно помещая вес на одну сторону шаткой конструкции. Действие возымело желаемый эффект: кушетка опрокинулась, Адам не слишком красиво свалился на пол, а Анна успела отскочить. Не прощаясь, она выскользнула за дверь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Во время завтрака, когда все собрались за большим столом в кухне, приехал Саймон. Его явно ошарашило присутствие гостей.

– Извините, но мне необходимо переговорить с Анной. – Голос у Саймона срывался, было видно, что он нервничает.

– Садись с нами завтракать, – пригласил отец Анны. – Она еще не проглотила ни кусочка, – заметил он.

Анна покраснела: она-то надеялась, никто и не заметит, что она ничего не ест. Ее нервы были натянуты как струна, она боялась, что близнецы со свойственной им непосредственностью вот-вот начнут обсуждать утреннюю встречу. Она уже столкнулась с непонимающим взглядом Кейт, когда вернулась в спальню, и ей не хотелось, чтобы любопытство молодой девушки было удовлетворено.

–Вообще-то мне действительно нужно срочно поговорить с Анной. Наедине.

– Спасибо, я наелась, – быстро произнесла она. Сидящие за столом переглянулись. – Давай прогуляемся по саду, – предложила она Саймону.

– Отлично. – Он благодарно посмотрел на нее.

– С вашего позволения. – Она не вытерпела и украдкой взглянула на Адама.

Он сидел между близнецами, каждый из которых восседал на стопке положенных на стул подушек. В черной футболке и джинсах Адам смотрелся совершенно иначе, нежели в обычном строгом костюме. Черный цвет великолепно оттенял его светлые волосы и загорелую кожу, джинсы ладно сидели на узких бедрах и сильных ногах. У Анны сразу пересохло в горле, а щеки заалели румянцем.

Словно почувствовав на себе ее внимание, он поднял голову и посмотрел прямо ей в лицо. Взгляд был настолько холоден и враждебен, что Анна невольно вздрогнула. Потом решительно отвернулась. Какое право он имеет осуждать меня? – подумала она со злостью. А он, несомненно, осуждал ее, неприязнь ясно читалась в глазах и в легкой улыбочке, которой кривились его губы.

Она твердо решила выбросить из головы мысли об Адаме и вместе с Саймоном скрылась за деревьями в саду – гордостью и отрадой ее матери. Саймон нервничал, ему нужна была дружеская поддержка.

– Итак? – наконец нарушила Анна молчание.

– Твои слова... о моем браке... запали мне в душу. Знаешь, ты была права, – выпалил он.

– Жаль, не все так считают, – пошутила она, но Саймон, похоже, был не в настроении воспринимать юмор, смешной или не очень. – Тебе нужна моя помощь? – спросила она.

– Спасибо, сам я бы не осмелился попросить. – Саймон заключил ее ладони в свои.

– Звучит зловеще, – пробормотала Анна. Неподалеку раздался смех близнецов, но, когда оглянулась, она никого не увидела.

– Дело в том, Анна, что скоро день рождения маленькой Эмили. Я подумал, вот будет сюрприз для нее... для них обоих.

– Неплохое начало, – сказала она, не совсем понимая, в чем должна состоять ее помощь.

– Мама уехала в отпуск в Шотландию, она искала человека, чтобы присмотреть за магазином и почтой. Как назло, ей подвернулся я и...

– Ты хочешь, чтобы за почтой и магазином присмотрела я? – с некоторым облегчением догадалась Анна. – И только?

– Значит, ты согласна? – Он расплылся в улыбке и закружил ее в объятьях. – Ты – ангел!

– Саймон, – со смехом запротестовала она, – отпусти, я совсем недавно встала с костылей, не хватает мне сломанных ребер!

Он поставил ее на землю.

– Прости. Скажи, по-твоему, я принял правильное решение? – спросил он с сомнением в голосе.

– Думаю, правильное, – одобрила Анна. Ответом была широкая улыбка, напомнившая ей мальчишку, которым когда-то был Саймон.

– И еще, – нерешительно заговорил он. – Пожалуйста, не считай, будто я использовал тебя... ты всегда очень мне нравилась...

– Давай забудем, – твердо предложила Анна. – Я уже забыла.

Вскоре Саймон распрощался. Она смотрела ему вслед. Вот бы и ее проблемы решились так же легко!

– Саймон не останется на чай? – спросила Бет, когда Анна вернулась в дом.

– Не сегодня; ему предстоит много дел, – ответила она, машинально принимая из рук матери чистые тарелки, но, вместо того чтобы положить посуду в буфет, уставилась на нее невидящим взглядом. Мыслями она была далеко.

– Джейк отправился в город за воскресными газетами. Приятный мальчик, – прибавила Бет, вглядываясь в лицо дочери.

– Что?.. Ах, да, приятный, – отрешенно согласилась Анна.

– Очень похож на дядю.

Анна очнулась и подозрительно покосилась на мать; та стояла с совершенно невинным выражением лица.

– Они похожи только внешне, – ответила она. – Приятным можно назвать только Джейка.

– Держи это мнение при себе, иначе его гормоны совсем разыграются, – последовало из-за ее спины сухое замечание.

– От кого я это слышу! – воинственно бросила Анна, поворачиваясь лицом к обидчику. – От ходячего возмутителя спокойствия!

– Пойду-ка помогу Кейт уложить вещи ребятишек, – сказала Бет, словно не замечая духа противоборства, который распространился по комнате. – Разрешите, дорогой Адам, – пробормотала она, пробираясь мимо его высокой фигуры и исчезая за дверью.

– Ушел твой любовничек?

– Если ты насчет Саймона, то – да, он ушел. – Против воли Анна зачарованно смотрела, как на щеке Адама, который по какой-то необъяснимой причине пришел в бешенство, дергается нерв.

– Он не подходит тебе.

– С какой стати ты решил, что я должна принимать твое суждение за непреложную истину? – Ее огромные глаза гневно сузились. – Мои отношения с Саймоном тебя не касаются.

– Теперь касаются.

В словах Адама звучала явная ревность. Пораженная таким лицемерием, она набросилась на него:

– В чем дело, Адам? Тебе я не нужна, но ты не желаешь, чтобы мною интересовался кто-то другой?

– Ты нужна мне. – Страстность и гнев были заключены в этом коротком ответе.

– В качестве легкого развлечения, – горько проговорила Анна, – пока вы не повязаны с Джессикой вечными узами брака!

– Джессика здесь ни при чем.

– Разве?

Адам стиснул ее плечи. Его ладони были тяжелые и гнетущие, точно любовь, которую она носила в своем израненном сердце.

– Говори, что предложил тебе Саймон? Он женатый мужчина.

– Пока еще женатый, – язвительно поправила Анна, вздергивая подбородок и с намеренным вызовом глядя в его перекошенное лицо.

– А что бы он подумал, узнав, что сегодня ты проснулась в моей постели, в моих объятьях? – спросил Адам. Он требовательно взял ее лицо в ладони.

– Посмеялся бы. – Она издала смешок, надломленный и горький. – В конце концов, это было всего лишь шуткой, не так ли?

Анна едва узнавала Адама – он стоял с искалах выступили красные пятна. Чувства, которые обуревали его, отразились в потемневших зеленых глазах, и Анна вздрогнула. Наверное, она зашла чересчур далеко в своих попытках отплатить за боль и обиды, которые испытала по его вине. Конечно, она не смогла причинить ему равноценную боль – для этого она слишком любила его, – просто нанесла небольшой укол его гордости и неудовлетворенной похоти.

– Шуткой?

И спустя мгновение рот Адама обрушился на ее губы.

– Это тоже шутка? – потребовал он ответа. Он продолжал безжалостно дразнить ее губы, вынуждая отвечать на поцелуй и был так настойчив, что вскоре она подчинилась. Ее губы раскрылись, стали жадно целовать его. Потом он поднял голову. Анна стояла, едва держась на ногах, околдованная выражением холодного торжества в его полузакрытых глазах. – Ты почему-то не смеешься, – хрипло заметил Адам.

Слезы обожгли ей глаза, и Анна отчаянно заморгала. Как он жесток! Ее руки, которые каким-то образом оказались сцепленными на его шее, опустились и безвольно повисли.

– Нечему смеяться. – Анна с укором посмотрела ему в лицо. – Ты не открыл ничего нового, только подтвердил мои давние подозрения: тебе наплевать на меня. Ты хотел причинить мне боль! Мне больно – ты доволен? – Она выпорхнула из комнаты, успев заметить, как помрачнело его лицо.

Анна скомкала письмо Адама – в благодарность за помощь близнецам он официально приглашал ее и родителей на ужин – и швырнула бумагу в корзинку для мусора. Вдруг увидела два детских рисунка, приложенных к письму, и вытерла злые слезы.

Хорошо, что родители уехали отдыхать, не нужно сочинять оправдание для отказа. Она достала письмо из корзинки и переписала телефон, решив, что позвонит Адаму, когда его совершенно точно не будет дома, и оставит на автоответчике вежливый отказ.

Ужин с Адамом! Будто он не догадывался, что она откажется. Анна надела жакет и заторопилась к машине, чтобы не опоздать на работу. По пути рассеянно помахала рабочему, который присматривал за небольшим коровником ее матери, пока та была в отъезде.

– Увидимся на вечерней дойке, Джо, – крикнула она, опустив стекло в машине.

– Хорошо, Анна.

После вечерней дойки она зашла в дом, мечтая о горячей и пенистой ванне. Неожиданно позвонили в дверь. Интересно, кто это? – удивилась Анна, сожалея, что придется отложить купание.

Она открыла дверь.

– Добрый вечер.

Глаза Анны изумленно распахнулись. Она никак не ожидала увидеть Джессику.

– Можно войти?

– Разумеется, – спохватилась она, мгновенно приходя в волнение. Гостья, напротив, была совершенно спокойна. – Проходите в гостиную. – Высокая женщина проследовала за ней в большую уютную комнату. С покровительственной улыбкой она огляделась. Анна убрала с дивана раскиданные журналы и пригласила Джессику сесть, гадая в замешательстве: зачем пришла эта женщина?

– Ваши родители дома?

– Нет, их не будет до воскресенья. Они решили устроить себе небольшой отпуск и уехали в Лондон. Видите ли, они стараются поддерживать романтику в браке, – слегка улыбнувшись, объяснила Анна.

– Рада, что вы одна. Можно поговорить с вами откровенно?

– Такой вопрос обычно задают, когда собираются сказать что-то неприятное, вы не замечали? – пробормотала Анна, присаживаясь на подлокотник кресла. Она заметила, что гостья брезгливо рассматривает ее мешковатый комбинезон. – Я доила, – сказала она и, столкнувшись с явным непониманием, объяснила: – Доила коров.

– Тогда понятно, откуда этот запах. Вы позволите перейти прямо к делу?

– Разумеется, – ответила Анна. Чем скорее ты выложишь свои претензии, тем быстрее отправишься восвояси, подумала она. Анна не просто ревновала к этой женщине, она ненавидела ее.

– Насчет приглашения на ужин.

– Я получаю много приглашений. О котором идет речь?

Губы Джессики, накрашенные кроваво-красной помадой, скривились.

– О приглашении Адама, – неохотно уточнила она.

Неужели Адам самолично послал ее получить ответ?

– Ах, об этом. Вообще-то я...

– Несомненно, откажетесь.

Анна замерла. Кажется, я упустила нечто важное, подумала она.

– Откажусь? – спросила она достаточно ровно.

– Думаю, всем будет лучше, если вы поступите именно так.

– Кому – всем? – поинтересовалась Анна, покачивая испачканным в земле ботинком. Что возомнила о себе эта особа?

– Тем, кого это касается. Адам бесконечно благодарен вашим родителям за помощь, поэтому вежливость не позволила ему оставить ее без внимания, но, честно говоря, если исходить из его слов, ваше присутствие на ужине будет не слишком удобно.

– Это слова Адама? – с опасным спокойствием спросила Анна.

– Ну, если говорить совсем откровенно...

– Кажется, мы договорились, что разговор будет прямой, – прервала ее Анна. – Давайте начистоту, – невежливо предложила она.

– Адаму неприятен тот факт, что вы навязываете ему свое общество.

– Он так сказал? – слабо произнесла Анна.

– По крайней мере, подразумевал это, – с жалостливой улыбкой подтвердила Джессика. – Адам очень привлекательный мужчина; многие женщины вешаются ему на шею. Но не стоит слишком переживать. Понимаете, вы для него просто... новое впечатление, не более того. Мы говорили с ним на эту тему. Я подумала, чтобы вы меньше страдали, стоит предупредить вас.

– Какая трогательная забота! – Нет, она должна немедленно опровергнуть представление этой женщины о себе как о слепой влюбленной дурочке! – Убеждена, вы не преследуете никаких личных интересов... Адам прямо так и сказал – что больше его не тянет ко мне?

Джессика рассмеялась легким смехом, который резанул Анну по нервам.

– Наверное, я польщу себе, если выскажу уверенность, что достаточно хорошо знаю Адама...

– Боюсь, польстите, – отрезала Анна, поднимаясь с подлокотника. Она стояла, упершись кулаками в бедра, ее глаза гневно сверкали. – Это Адам отправил вас сюда? Или вы решили заявиться ко мне самостоятельно? Опасаетесь, что перейду вам дорожку? – бросила Анна вызов. Если Джессику прислал Адам, придушу его, свирепо решила она.

– Будь на вашем месте ваша сестра Хоуп, пожалуй, я восприняла бы ее как соперницу, – процедила Джессика, окидывая Анну пренебрежительным взглядом. – Но женщин вашего сорта мужчины не принимают всерьез.

– Будь на моем месте моя сестра Хоуп, вас бы давно вышвырнули вон! Хоуп не отличается терпением, – ответила Анна. У нее чесались руки, так ей хотелось стереть ухмылку с раскрашенного лица Джессики. – Вот что, мисс Талбот, никому не позволено диктовать мне, что делать. Особенно вам! Такое впечатление, что вы боитесь проиграть.

Два ярких пятна выступили на напудренных щеках Джессики.

– Я всего лишь хотела посоветовать вам не выставлять себя на посмешище. Адам никогда не воспринимал таких, как вы, всерьез, – насмешливо бросила она. – Он слишком дорожит своим положением в обществе.

Какой невероятный снобизм, подумала Анна. Если позволить Джессике развернуться, она уничтожит последние остатки человечности в Адаме и разрушит его отношения с детьми. Неужели я отдам его без борьбы?

– Если вы так считаете, то зачем пришли сюда?

– Адам слишком хорошо воспитан, чтобы попросить вас держаться от него подальше. Дедушка всегда называл его прирожденным джентльменом, – с легкой насмешкой заявила Джессика.

– Может, с вами он джентльмен, но со мной Адам – мужчина, – отчеканила Анна. Что я делаю... дерусь за него, словно уличная кошка, подумала она. – Какие цели вы преследовали, согласившись выйти за него замуж? Ведь вы не выносите детей.

– Дети прекрасны, когда они с няней или в школе. Они скоро наскучат Адаму, и он поймет, что лучше всего отправить их куда-нибудь подальше. Мы с ним – идеальная пара. Дедушка всегда хотел, чтобы мы поженились.

– Без сомнения, вы собираетесь вдолбить это Адаму, – неприязненно заметила Анна. – Если ваш дедушка так мечтал, чтобы вы поженились, почему он не познакомил вас при жизни? Не потому ли, что заботился об Адаме и хотел уберечь от такой хищницы?

– Мой дедушка был идиотом, но это останется нашей маленькой тайной. У меня есть кое-какое влияние на Адама, – проговорила Джессика с победной улыбкой. – Когда мы поженимся, он будет полностью в моей власти. Адаму нравится, когда жизнь течет гладко; в этом мы с ним идеально подходим друг другу. Я собираюсь посвятить себя мужу.

– Каких бы ошибок ни наделал Адам, он не заслуживает такого наказания, – медленно парировала Анна, смерив соперницу презрительным взглядом.

– Бога ради, не кажитесь смешнее, чем вы есть, – протянула Джессика. Ее совершенное лицо исказила некрасивая гримаса. – Ваше сюсюканье с детьми тошнотворно, оно никого не обманет. Я посмотрела то видео – там вы не строите из себя добродетель.

– Видео? – спросила Анна, не понимая, в какое русло повернул разговор.

– Не изображайте удивление, – поморщилась Джессика. – Не знаю, чего вы хотели добиться, когда подсунули Адаму ту кассету. Вы ведь больше не можете танцевать, не так ли? – промурлыкала она.

– У Адама есть кассета с моими танцами? – спросила потрясенная Анна.

– Если их можно назвать танцами, – с дрожью омерзения в голосе ответила Джессика. – Сплошной разврат.

Мысль Анны заработала. Из сказанного Джессикой следовало, что Адам раздобыл кассету, где были записаны танцевальные фрагменты театра современного балета. Один танец ставил специально для Анны Джейсон Делани, молодой многообещающий хореограф. До несчастного случая она успела станцевать его только один раз, перед небольшой аудиторией. После того, как Анна повредила колено, Джейсон сделал две копии: себе и родителям Анны. Как кассета оказалась у Адама? Зачем она понадобилась ему?

– Балет рассказывает историю любви, – тихо произнесла Анна. Конечно, это не «Лебединое озеро», но и не порнография. Просто чувственная история. Она часто жалела, что смогла станцевать его всего один раз. – Вам лучше уйти, – спокойно сказала Анна, глядя сопернице прямо в лицо.

– То есть вы решили принять приглашение Адама?

Вопрос вывел Анну из гнетущего оцепенения.

– Да, и с превеликим удовольствием! – подтвердила она. – Я собиралась отказаться, но вы заставили меня пересмотреть решение. Вы напомнили мне, что я никогда не годилась для классических романтических ролей; для этого мне не хватало усидчивости. Моей сильной стороной было более темпераментное выступление.

Она рассмеялась, увидев, как переменилась в лице Джессика.

– И последнее, мисс Талбот: я люблю Адама, а вы – нет. Пусть пока он не испытывает такой же любви ко мне, это не значит, что в его жизни необходимо ваше присутствие, – закончила она, и ее лицо повеселело.

– Вы еще пожалеете об этом! – прошипела Джессика. После такого открытого объявления войны у нее поубавилось невозмутимости. – Разве у вас нет гордости? – спросила она, когда Анна проводила ее до двери.

– Вы явились сюда в надежде сыграть на моих сомнениях и на нехватке самоуверенности... но, как видите, сомнения меня не угнетают, и ваше превосходство меня не задавило. Вы не любите Адама. Вам нужны его деньги и то положение в обществе, которое он может вам обеспечить.

– Вот как? – улыбнулась напоследок Джессика. – Отлично. Но не думайте, что я сдамся без борьбы. – Она развернулась, и ее каблуки застучали по асфальтовой дорожке.

Захлопнув за Джессикой дверь, Анна тяжело прислонилась к прохладным дубовым доскам. Медленно она опустилась на пол и села, уткнувшись подбородком в колени.

Что ж, хорошо ли, плохо ли, но она раскрыла свои карты Джессике, хотя сама Анна еще не разобралась, что именно из сказанного сгоряча было правдой! Она испытала невообразимое облегчение, когда отбросила унизительную роль жертвы. Теперь необходимо подумать о более важных вещах – какой наряд выбрать для ужина завтра вечером.

В конце концов, ее выбор остановился на простом платье нежного устричного оттенка, которое подчеркивало достоинства ее гибкой и стройной фигуры. Застегивая замочек тонкой золотой цепочки, Анна заметила, как сильно дрожат ее руки.

– Дышать глубоко, – строго приказала она себе, но потом посмотрела на свое отражение в зеркале и рассмеялась. – Разговаривать с собой и отвечать – первый признак сумасшествия, – печально заметила она.

Она отступила назад, любуясь эффектным сочетанием золотого ожерелья и собственной матовой кожи. То, что нужно. Декольте платья обнажало ее шею и хрупкие плечи, поддерживало упругие полные груди, тесно обтянутые материей. Анна разгладила подол платья, и ее ступни скользнули в бархатные кремовые туфли.

Остается надеяться, что Адам не будет разочарован, подумала она, последний раз пробегая блеском по слегка подкрашенным губам. Раздался звонок в дверь, и, подхватив шифоновый платок и сумочку, она поспешила вниз.

С бешено стучащим сердцем она увидела сквозь стеклянные панели в двери сияние светлых волос. Все пройдет отлично, словно заклинание, мысленно твердила она. Все получится!

– Здравствуй, Адам.

– Значит, сообщение на автоответчике все-таки не было шуткой? – Адам, казалось, не был сражен наповал ее чувственной красотой, но это не испортило ее решительного настроения. «Интересно, что именно ты решила сделать, Анна?» – спросил тоненький назойливый голосок из глубины ее подсознания, но она только отмахнулась.

– Какие могут быть шутки! – Анна лучисто улыбнулась, но Адам продолжал подозрительно рассматривать ее. На нем был темный костюм, тот же, что и в день их знакомства. Адам был непростительно великолепен. – Жаль, что мама и папа не смогли принять твоего приглашения.

– Тебе действительно жаль? – Темная бровь скептически приподнялась.

– Вообще-то... – заговорила Анна, раздраженная тем, что Адам, похоже, не собирался участвовать в той соблазнительной игре, которую она затевала. – Вообще-то, нет, мне не жаль. По крайней мере, не было жаль.