Текст книги "Америка, которую никто не открывал (СИ)"

Автор книги: Ким Хелен Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Предисловие

Выражаю огромную признательность всем моим читателям с сайта www.proza.ru. Особенно хотелось бы выделить Павла Аксенова, Димиозиса и Хелену Дэй (называю вас так, как знаю с сайта).

Также огромное спасибо Мэри Кэш, которую я также знаю как Евгению (Марину) Лазареву (Кузнецову). Ты меня очень поддерживаешь и твоя критика мне очень помогла! Также благодарю Горлан Екатерину Сергеевну за то, что подсказала мне, где можно выложить свои произведения.

Ну и помимо всего этого спасибо Всеволоду Коковихину, моему лучшему другу и просто отличному человеку. Твои теплые слова о моей книге натолкнули писать дальше, а то, что ты прочитал все за одну ночь приятно удивило и тронуло.

Ваша Ким Грант, которую вы знаете как Александру Черемшанову!

Глава 1.

День начался довольно убого. Я поздно встал, маман уже укатила на работу, все мои вещи были разбросаны– да и вообще, сегодня– мой первый день учебы в десятом классе.

Я потихоньку наливал кофе, за окном щебетали птички, от бросаемых мною кусочков сахара во все стороны летели брызги. Словом– все в этом мире было спокойно и умиротворенно кроме тех предметов, к которым прикасался я.

До начала официальной встречи оставалось не больше десяти минут, а я лишь завязывал шнурки на ботинках.

Думаю, излишне будет рассказывать, как я мчался по дороге, как перебегал в неположенном месте– таковым было каждое учебное утро, и у меня уже в привычку вошло опаздывать.

Пока я бежал я думал о том, ради кого, наверное, до сих пор посещал школу– Кристьян Себ. Крис, эта кишка с длинными черными волосами и заискивающей улыбочкой, давал на всех вечеринках фору даже таким донжуанам как Пит Бэггс, главный красавчик школы.

В прошлом году, одной душной майской ночью, я проснулся от того, что мой телефон уже просто исходился звонками. Я свалился с кровати, зацепил рукой стол, штук двадцать лежащих там ручек полетели на пол. Звонил Крис.

– Алллеее...– он мог не продолжать.

– Где?

– У То...ик...ни...

Тогда мне пришлось из своего кармана заплатить таксисту, чтобы тот довез Криса домой. Плюс еще пара долларов за облеванное сиденье. Плюс еще пара за одну и ту же повторяющуюся фразу:

– Ох была ночка... Семь баб за три часа! Хо, да какому парню такое снилось!..

Этот рекорд Криса так еще никто и не побил.

Я думал, что многие тоже опоздают. Как бы не так, все были на месте, и Крис тоже был на месте. Его длинное, вечно слегка заросшее лицо глядело уверенно и целеустремленно... Не не мисс Тулс, а на губы Анжелики Грет, красивой чернокожей девушки. Насколько я знаю, она входила в тот узкий круг моих одноклассниц, которые еще не связались с Крисом.

– Мисс Тулс?..– я робко просунул голову в дверь. Эта седая горгулья сначала смерила меня презрительным взглядом, а потом пообещала:

– Директор будет уведомлен о каждом вашем опоздании, Джеймс Грэй!

Я кивнул с самым значительным и в тоже время виноватым видом и сел на свое место рядом с Крисом. Мы всегда садимся на последнюю парту у окна. На то у нас есть причины:

А) там всегда комфортная температура

Б) удобно считать под партой на калькуляторе, играть в карты или раскидывать камень-ножницы-бумага, когда совсем скучно

В) перед нами сидит Ники, это классная блондиночка с самым умопомрачительным задом во всей нашей школе, и когда она встает, она всегда так классно выгибает спину... Ммм...

Ну да. Я же парень, черт возьми!

– Привет, дерьмо!– вяло произнес Крис, уже оторвавшись от лицезрения  губ Анжелики и который теперь просто рисовал на клочке бумаги какие-то спиральки.

– Привет, чмошник. Как лето?

– Эх, в Испании девки– что надо. Только голоса у них... Аж пробирает. Такое ощущение, что перед сорокапятилетний мужик, который курит едва ли не с рождения.

В этом всегда заключалась вся суть всех наших разговоров– пока я пытаюсь поддержать беседу Крис просто треплется о своем.

– Кстати, чувак. Как там деда с твоей занудой Линдси?..

Линдси– моя девушка. У нее красивые густые волосы, большие глаза и нулевой размер– как груди, так и задницы. И хоть лицо у Линдси очень красивое, тот факт, что она смело может носить одежду без лифчика, так как там просто нечего стесняться, каждый раз убеждает Криса, что она зануда.

Линдси учится с нами в классе. И она, конечно, не та самая для парня (раздолбая) типа меня– она готова днями и ночами рассуждать о дискриминации (эта больная тема не дает ей покоя уже где-то лет пять– с того момента, когда у всех девушек начала расти грудь, а у Линдси все так и осталось– «гладко»). Это меня просто безумно бесило. Да, и еще Линдси выросла в очень экономной семье, где все сводилось к «священным» правилам рационального аскетизма– то есть все строго по надобности, ничего лишнего. Когда я первый и последний раз сводил Линдси в кино, мне пришлось слушать первую половину фильма о том, сколько бы по-настоящему необходимого я мог бы купить на эти деньги, а вторую– о дискриминации (по фильму один мужик ушел к другой только потому, что у нее была грудь побольше).

Зато Линдси классно целуется.

– Мы расстались этим летом,– даже мой растроенный тон не мог скрасить радость Криса по этому поводу. Он никогда не встречался с девушками дольше одной ночи, и был яростным сторонником того, чтобы и я тоже стал «парнем на всех». Но пока я встречался с Линдси, я этот год ей честно не изменял. Когда же летом она предложила расстаться, так как ей, видите ли, кажется, что ботан Вилли из параллели будет слушать ее гораздо внимательнее, я был только рад– теперь я мог бы (не без стараний Криса) найти себе по-настоящему классную девушку.

Стоило мне подумать о том, что Крис за лето наверняка познакомился с кучей классных девчонок, как он озвучил мою мысль:

– Ох, Джеми,– ненавижу когда меня так называют, но у Криса даже это дерьмовое сокращение моего имени звучит сладко и томно.– Я словно предвидел возможность твоей амнистии, в ходе которой тебя отпустили из этой ужасной тюрьмы.

Глаза или сами по себе метнулись к Линдси. Она сидела на первой парте и внимательно слушала мисс Тулс.

– Я познакомился с кучей очешуенных девочек, одна другой краше. И знаешь что?

– Что же?

– Одна из них составляет самые крутые коллекции песен, которые я когда-либо слышал,– а слышал Крис не мало, он был настоящим меломаном.– И сегодня я зайду к ней и куплю парочку. Черт, эта киска просто отпад, такой прелести я еще не видел. Да, она теперь будет учить в параллельном классе, так что готовься цеплять взглядом.

Я усмехнулся. Обычно Крис всегда находил в девушках какие-то недостатки– но эта, похоже, была по-настоящему идеальной, как снаружи, так и внутри.

Уроки длились невероятно медленно. Крис успел мне рассказать все узнанные за эти месяцы сплетни (он традиционно каждое лето уезжает на все лето к тете в Испанию, и все равно ему удается узнать гораздо больше новостей, чем мне, живущему за три улицы от «эпицентра» событий). Когда мы направлялись на последний урок, Крис толкнул меня в бок и кивнул в другой конец коридора.

– Вон она.

Там стояло много девушек, но ту самую я вычислил сразу.

Она не отличалась большим ростом– так, средненькая, но зато с длинными ногами. Фигура у нее– и правда, пальчики оближешь. Все Загорелое до цвета молочного шоколада тело было пронизано мускулами– но не такими, как, скажем, у всех спортсменок, нет, они просто делали ее тело идеальным, упругим. У девушки была тонкая длинная шея, худенькие ручки и длинные густые волосы до синевы черного цвета. Она стояла спиной, но я уже чувствовал, что никого красивее в нашей школе еще не видел.

– Америка Джонс,– выдохнул Крис.– Самая офигенная девушка, которую я когда-либо видел.

Она словно услышала– повернула тонкую шею, а затем и весь корпус. Черт возьми... Она была ну просто красивейшей. Большие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, черные, идеально изогнутые брови, четкие скулы, образующие с подбородком равнобедренный треугольник, длинный узкий нос и пухлые темные губы– да, такого стены нашей любимой Кратсберги еще не видели.

Она заметила Криса. Америка быстро пошла к нам. На фоне ее– этакой мулатки с развевающимися черными дикими волосами, гордым выражением лица, походкой от бедра, что и Наоми Кэмбелл закусила бы губу– все казались не больше чем серой массой, толпой.

Короткие джинсовые шорты идеально облегали накачанные бедра, а ярко-зеленая майка словно подчеркивала тот факт, что этой девушке всего шестнадцать, не смотря на то, что она бы дала что очков вперед взрослым супер-моделям.

– Крис!– ее лицо озарила веселая улыбка. Зубы у нее были жемчужно-белые и слегка крупноватые, что как бы дополняло ее сходство с жаркими латиноамериканскими мулатками.

– Америка, знакомься. Это– мой друг Джеймс, самая плохая задница всей этой школы.

Чертов Крис.

– Привет,– я кивнул. Она кивнула в ответ, оглядев меня с головы до ног. У нее были удивительные глаза– вроде как карие, но с большой примесью темно-зеленого цвета.

– А, это тот самый бывший Линдси?– я опешил. Крис тоже, но не настолько, и нашел в себе силы кивнуть.

Америка важно покивала головой. До чего же она была красива и забавна!Рядом с такими дылдами как я и Крис она казалась маленькой, ее хотелось взять на руки и покатать.

– Эта Линлси ничего так,.. Пока молчит,– много значительно добавила Америка и клянусь– если меня кто-то еще спрашивал «А что за девка эта Линдси?» я всегда отвечал именно так.

– Да,– я с готовностью кивнул. Кажется, я глаз не мог отвести от Америки– любая девчонка когда на нее так пялятся начинает смущаться, а она этим словно гордилась...

Прозвенел звонок и у меня отобрали возможность смотреть на это прекрасное лицо. Америка неторопливо посмотрела по сторонам– школьники сновали туда-сюда, толкаясь и смеясь.

– Ну все, мальчики, я пошла. Крис! Не забудь, ты сегодня ко мне!..

Она ушла, а мы стояли и смотрели.

– Я же говорил,– с горячей уверенностью воскликнул Крис.– Она лучшая!

– Да...– протянул я, все еще под впечатлением от этого нового знакомства.

– Чувак, если ты начнешь с ней встречаться– я буду ногами и руками за тебя.

Крис бы не стал зря меня обнадеживать, что давало надежду– у меня может получиться.

После школы мы бегом направились к Америке– я бежал аж в припрыжку,  думая лишь о том, как бы не сморозить чушь при девушке, о которой можно было бы только мечтать.

У Америки уроки закончились на пятнадцать минут раньше, чем у нас– у ее декана, Толстого весельчака-историка мистера Гербана, сегодня день рождения, и он не явно не планировал потратить почти весь день на приветствие вновь вернувшихся школьников.

Она была дома. Большое белое здание с ухоженным газоном и огромным гаражом– у Джонсов, похоже, была не одна машина,– чем-то напоминали мне дом ведьм из третьего сезона сериала «American Horror Story», который просто обожала моя кузина Гретта.

Мы позвонили в маленький звоночек. Находясь на улице, мы все равно слышали глухие раскаты музыки в доме. Играла Metallica, без сомнений– одна из моих самых любимых групп, да и кроме того, моя самая любимая к них песня– Die, die my darling. Америка Джонс сражала меня наповал все больше и больше.

Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий худой парень с всклокоченными темными волосами.

– О, Крис!– парень пожал руку Крису, тот пояснил мне:

– Сосед Америки, Локи. Они с ней друзья с детства.

Я пожал ему руку, когда Крис меня представил, а про себя думал о том, что:

А) друзья детства не ходят по дому друг друга с голым торсом

Б) друзья детства не ерошат друг другу волосы до такого бешеного состояния

В) и еще этот Локи забыл застегнуть ширинку, так что все мои сомнения насчет близости «друзей с детства» растаяли.

Локи провел нас по большому холлу в красно-кремовых тонах– раньше я видел такие комнаты лишь в каталогах, где дизайнеры с шарфами поверх футболок предлагали свои услуги.

Америка сбежала вниз по крутой, покрытой красным ковром лестнице. На ней была хлопковая бежевая пижамка с кружевом. При виде нас ее лицо заметно расслабилось– она точно подумала, что это родители.

Ее тело было безупречно– короткие шортики подчеркивали ее накаченные ножки, а из рукавов футболки высовывались худенькие ручки.

– Ой, я уж и забыла!– она замахала рукой, приглашая нас наверх– к источнику звука, точнее, музыки. С каждой ступенькой грохот увеличивался, а моя уверенность в себе таяла– ровно так же, как и надежда на то, что Локи просто ее друг. Способствовал этому тот факт, что на бедре сзади начинал проявляться крупный засос.

Она подошла к двери в свою комнату– и если все двери так же придерживались кремового цвета, то эта была ярко-зеленой. Что, черт возьми, думал я– весь дом, начиная стенами и мебелью и заканчивая рамочками с фотографиями был в красивой красно-бежевой гамме, и тут вдруг объявляется дверь цвета майской зелени.

За дверью нещадно грохотало.

Америка дернула за желтую ручку– в лицо мне ударил дикий вокал Хэтфилда. Америка выключила огромную колонку, стоявшую у стены и стало дико тихо.

Комната была просто типично-Подростковой. Маленькая, и бешено яркая– у окна стояла небольшая кровать под разноцветным скомканным одеялом, на котором валялся широкий мужской ремень с огромной металлической пряжкой– не краснея и без тени смущения Америка швырнула его в руки Локи, который, тоже далеко без стеснений вдел его в брюки и наконец-то закрыл магазин. Одна стена была с потолка до пола обклеена плакатами– ACDC, Rammstein, Metallica, Lana Del Rey, и другие музыкальные исполнители рядом с Ганнибалом Лектером из «Молчания Ягнят», Клэрис Сталинг оттуда же, Риком Граймсом из «Ходячих Мертвецов», Норманом Ридусом во всех фильмах и позах, Элисом Купером без грима и много с чем еще.

– Крутая у тебя комната,– тихо сказал я, глядя На кучу одежды в открытом шкафу. Рядом с кроватью лежал включенный ноутбук, на небольшом столе все было завалено дисками и наушниками. Над столом весели три огромных полки, которые явно грозили сломаться под тяжестью стоявших на них книг.

– Ага,– гордо кивнула Америка, роясь в куче на столе. Крис о чем-то перешептывался с Локи и изредка они оба прыскали от смеха. Такое поведение Криса меня просто убивало–  он не хотел мне помочь, он мило беседовал с моим предполагаемым соперником!..

Наконец Америка выудила какой-то диск с красиво нарисованной обложкой– девушка с татуировкой дракона на половину лица. Заметив мой любопытный взгляд Америка тут же пояснила:

– Это Локи рисовал. Он всегда рисует обложки для моих дисков. Локи у нас на художественном факультете, да, студенчик?

Он кивнул, абсолютно бесчувственно. Если бы Америка называла меня «студенчиком», я бы пускал слюни и кивал, брызгая ими на стены.

Она кинула диск Крису, тот жадно его открыл и облизался, читая трек-лист.

– Оххх, детка... Как ты чувствуешь, какая музыка мне сейчас нужна?

– Это моя работа,– Америка подмигнула. Тут вклинился Локи, окончательно взбесив меня своей пошлой фразой:

– Твоя работа– путать свои пальчики у меня в волосах, милая. И много чего еще.

Взбесив меня– но не взбесив Америку. Она засмеялась– смех у нее был низкий, но не грубый– именно такой, какой должен быть смех такой красивой девушки.

Когда Крис расплатился, мы еще немного поболтали, после чего я был вынужден уйти– Локи все чаще бросал на Америку многозначительные голодные взгляды, а она то и дело закусывала губу.

На улице я еще на крыльце Джонсов включил режим «дикое занудство + вопли обиды» и начал скандал с Крисом.

– Ну и что это было?

– Чувак, клянусь– я не знал, что они уже не просто друзья.

– Ах, ты не знал. Ну да. А то.

– Джеймс...

– Я уже шестнадцать лет как Джеймс! И из этих шестнадцати я примерно лет восемь знаю мелкого подонка Кристьяна Себа, который намеренно познакомил меня с самой сексапильной девчонкой во всей Америке,– я перевел дыхание, думая о своих словах– Америка из Америки.– у которой, оказывается, есть парень, тем самым выставив меня последним придурком!

Крис знал мои вспышки и поэтому совсем не отреагировал на мои вопли.

– Слушай сюда. Место того, чтобы орать под ее окнами, какая она секси, да еще в присутствии ее не такого уж и хилого парня, ты бы подумал, как ее увести.

Я прыснул, все еще психуя.

– Увести? Я что, Алан Делон чтобы она кинулась мне на шею, забыв о своем «друге детства»?

– Ты вот слушать опытного человека не хочешь, а лезешь со своим сарказмом. Хочу тебе сказать, что Локи– не ее парень.

Я вновь прыснул.

– Тем не менее я своими глазами видел все возможные признаки того, что она только что занималась с ним...

У меня с детства остался комплекс. Однажды, когда я ездил к своей молодой тете (мне было лет десять), я услышал стоны из ее спальни. Когда я спросил ее, что там было, моя прямолинейная тетя не краснея сказала, что занималась со своим сожителем сексом. Помню, мне тогда стало так жутко неудобно и даже страшно, что осталась немаленькая психологическая травма, по причине которой я сказал:

– Занималась с ним... Любовью.

Теперь уже Крис прыснул– не просто прыснул, заржал.

– Сколько раз тебе объяснять– от тридцати и старше– это занятие любовью, от двадцати до тридцати– это секс. А раньше двадцати подростки просто трахаются.

– Заткнись!..

– А что ты, комплексуешь?

– Неважно. Мы сейчас не об этом...

– Ок'ей. Локи не ее парень.

– Но почему тогда...

– Локи вообще ничей парень. Он просто трахает девушек налево и направо– именно трахает, а не занимается с ними любовью!

– Успокоил. Где гарантия, что Америка его не любит?

Вдруг лицо Криса потемнело. Он сдвинул брови, заморгал своими масляно-черными глазами, а потом сердито выплюнул:

– Не любит и все тут, понял?

И я не стал спрашивать, почему: ответ был бы явно долгий и наверняка печальный. Я видел это по темным как тоннели глазам Криса.

Глазам, которые способны увидеть и проанализировать все– и потому глазам, которым можно доверять. Именно такими, по-моему мнению, должны быть глаза идеального для меня друга.

Глава 2

На следующий день нам сообщили ну просто очень веселую новость: через неделю вступительный экзамен, и если мы его завалим, то осенние каникулы будем проводить в школе вспоминая материал прошлого года.

Вообще-то меня это как-то не колыхало: я все думал об Америке, о Локи, о ее дисках, о странном взгляде Криса. Стоило мне вспомнить о том, как я себя вел у нее дома– и воздух выходил из легких, кровь прибегала к щекам и все внутри сворачивалось клубком.

Когда я в очередной раз дико вздрогнул от преследующих меня воспоминаний, Крис шикнул:

– Ну что ты все дрожишь?

– Думаю о том, что было вчера.

– Думай дальше.

И все. Вся поддержка.

На перемене, выходя из туалета, я вновь столкнулся с Америкой. В тот день, казалось, судьба намеренно сводит нас снова и снова– я видел ее то там, то тут, но она была далеко, и я вовсе не хотел вновь выглядеть тупым подкатывающим придурком.

Америка буквально влетела в меня. Она сердито вскинула голову, но увидев, что это я, ее ярость чуть поубавилась.

– О... Привет, Джеймс. Как жизнь?

– Привет. Лучше не бывает!.. как тебе школа?

– Ммм, могло бы быть и хуже.

Хуже? В смысле? То есть ей здесь плохо? Как это? Такая красивая девушка, с чувством юмора и всем таким– да ее в любой школе из рук выхватят.

– Не понял. Тебе не нравится у нас что ли?

– Да нет... Просто... У вас тут нет конкуренции. Точнее– мне не с кем конкурировать,– она щелкнула пальчиками с длинными ногтями.– Я ожидала битвы за внимание, а у вас каждый получает ровно столько, чтобы и самому зашибись и других не обидеть. Скучно.

Вот так вот. Ей нужна конкуренция. Люди, которые гораздо более... Красивые? Умные? С лучшим чувством юмора?.. Таким образом я столкнулся с проблемой. Я не понимал Америку, но все равно промычал:

– Ммм... Ясно.

Так мы и разошлись.

Я был разочарован. То, каким тоном Америка это сказала, да и сами слова– все это было пропитано хорошо скрытой под маской веселья и добра стервозностью. Неужто Америка одна из этих школьных тварей, которые спят с мальчиками только затем, чтобы те травили других с их подачек?

Так быть не должно.

Я сказал это Крису, тот пожал плечами. Где-то через урок он сказал мне:

– Америка второй день в нашей школе, а уже чертовски популярна. Мне кажется, ей неинтересно здесь потому, что все слишком легко дается. Ей нужна борьба, шанс проявить себя во всей красе.

Вот так...

Мы шли в столовую, когда раздался оглушительный треск и влетел невозможно толстый парень с длинными, завязанными в пучок волосами. Его лицо было покрыто прыщами, поверх темно-красной необъятной толстовки висел медальон в форме знака «Peace».

Это был полухиппи Тони Бэйт. Он считался как бы еще одним нашим другом, хотя и был довольно странным. Он любил декламировать стихи на латыни и древне-греческом, мог внезапно уйти в горы на целую неделю без записки и предупреждений, а мог устроить бешеную вечеринку с целой цистерной пива. Словом, личность Тони была для меня едва ли не большей загадкой чем личность Америки– разница была  в том, что в первом случае мне было как-то наплевать, а во втором я жаждал познания.

Как бы то ни было, а самый заядлый тусовщик всех времен и народов вприпрыжку (отчего дрожала вся столовая) несся к нашему столу.

– Итак, юные Кристьян и Джеймс!– он просто балдел от имени Криса и потому всегда произносил его полностью.– Думаю, нам нужно открыть этот учебный год бурной вечеринкой!

Его громоподобный голос разрывал мне ушные перепонки. Вечеринка? Увольте, ненавижу перепрыгивать через тела пьяных идиотов и дрыгаться под последние хиты.

– Когда, где, и сколько там будет девчонок?– Крис в этом плане был от меня столько же далек, как я от того, чтобы выучить наконец-то таблицу формул по тригонометрии.

– Как обычно у меня, в половине двенадцатого съезд, девушек будет много. В пятницу.

– А новенькая идет?– вдруг спросил Крис. Я вздрогнул как от удара током.– Ну такая... Жопастенькая, из параллельного класса.

Я задохнулся. Да как так можно, сначала сам клялся и божился что это лучшая девушка всех времен и народов, а теперь «жопастенькая»? Да еще и таким пренебрежительным тоном?!

– Америка Джонс? О да, она обещала стать звездой вечера.

– Ты говорил с ней?– ревниво осведомился я, глядя куда-то сквозь тушу Тони. Я не смогу пережить ночь с пятницы на субботу, зная, что там веселится Америка, а меня нет.

– Да. Она поддержала меня, сказала, будет очень классно. С ней еще придет какой-то парень... Локи, вот...

Он еще не договорил, а мое сердце уже упало. Локи. Нет, он все-таки ее парень. Крис ошибся, его всевидящие глаза дали ложную информацию.

– ...но он только привезет пиво и уедет. У него скоро вступительные, да как и у нас тоже... Только он учится заочно, ему позарез нужно на отлично учится...

Я вздохнул с облегчением так шумно, что с соседних столов на меня начали бросать косые взгляды. Я сделал вид, что кашляю.

– Ок'ей, Тони, в пятницу будет офигенчик,– Крис подмигнул ему (Тони думал, что ему, а на самом деле красивой девушке у буфета).

Тони кивнул и удалился. Крис развернулся ко мне и смерил уничтожающим взглядом.

– Ты кретин, а меня еще обвиняешь.

– В смысле?

– Стоило мне упомянуть Америку, ты так бедный и заерзал, я думал, сейчас стул развалится!

– С каких это пор она «жопастенькая»?

– Во-первых, милый Джеми, чтобы девушка обратила на тебя внимание нужно вообще никак не показывать, что она тебе нравится. Во-вторых, это ты должен был узнавать про свою Америку. В-третьих, «жопастенькая»– нормальное, даже ласковое слово. А в-четвёртых у Америки действительно немаленький зад, что лишь способствует повышению ее сексуальности в глазах парней. Ты доволен?

– Доволен... Просто...

– Просто, да сложно. Делай так, как говорю тебе я. Тот факт, что ты встречался с Линдси целый год не означает, что у тебя появился хоть какой-то опыт.

– У тебя его нет вообще!

– Здрасьте. Просто я никогда не продлевал отношения дольше недели, а так у меня всегда были те девушки, которых я хотел. Во всех смыслах слова «хотел».

Я не стал ничего отвечать. Здесь спорить было трудно.

Во время литературы я не слушал, как мисс Говард декламирует Гомера– меня больше интересовали свои чувства. Разве мог я влюбится за один день? Не мог, особенно если учесть, что

А) я не знал Америку до этого

Б) я человек рассудительный, и прежде чем кидаться в омут с головой обязательно все взвешу «за» и «против».

Но что-то у меня к Америке определенно было. Наверное, она мне просто нравилась. Чисто внешне, ведь характер нужно узнавать годами, и то не факт, что за эти годы ты узнаешь все.

– Крис,– я позвал спящего головой на парте друга по имени.

– А?– слишком громко отозвался он. Благо, мисс Говард на старости лет почти глухая стала и не слышала его.

– Что я чувствую к Америке?..

Пока я договаривал, он вновь уснул.

Придя домой, я застал не совсем обычную картину– возле моего дома стояли не две, а три машины– одна папина, другая мамина, а третья?..

Я зашел в дом. Мама с папой стояли на кухне, а рядом еще двое– высокий красивый мужчина с темно-зелеными глазами и фигуристая молодая женщина.

– О,– моя мама помахала рукой, завидев меня в коридоре.

Женщина и мужчина обернулись. У мужчины лицо было какое-то изможденное, усталое и печальное, а женщина глядела прямо, самоуверенно– вот кто был стервой, что видно невооруженным взглядом.

– Джеймс, познакомься– мистер и мисс Джонс, родители Америки.

Я обалдел. Родители Америки? У меня дома? В честь чего это?

– Оч... очень приятно,– слегка заикаясь, я протянул руку мужчине. Мистер Джонс кивнул, отчего его идеально уложенные смольно-черные волосы трепыхнулись.

– Джеймс, меня зовут Зак. Это моя жена, Эмма.

– Рад познакомится,– кивнул я женщине. В близи стало ясно, что она еще совсем девушка.

Стоп. Она не может быть матерью Америки. Слишком молодая.

– Так вы... И есть ее родители?– я не смог удержаться от вопроса. Мисс Джонс едва заметно скривилась, а Зак вдруг стал еще печальнее.

– Я– отец Америки, а Эмма– мачеха.

Вот оно что.

– Мы приехали к вам, чтобы немного поговорить о нашей...– Эмма перебила Зака, и от ее холодного ясного голоса у меня в живот будто скользнул кубик льда:

– Твоей.

Я взглянул на мама и папу. Мой отец раньше работал психологом, пока не открыл свою мебельную фирму. По его глазам я видел, что весь его опыт работы сейчас активно показывает: в семье Джонс все далеко не гладко.

– Моей дочери,– выдохнул мистер Джонс и стал словно еще на пару лет старше.– Дело в том, что куда бы она не переходила– в любой школе ей не нравилось. То одно, то другое. У нее нигде не было настоящих друзей, и тут вдруг вчера она приходит вся такая радостная и говорит, что теперь учится в пареллельном классе с тобой, Джеймс, и вашим общим другом Крисом. Такого никогда не было. Поэтому я выражаю искреннюю надежду, что вы станете друзьями. Если что– всегда на меня рассчитывай.

Я только и смог, что потрясти головой.

Зак и Эмма не остались на чай. Их громадный джип «Porshe» укатил, скрипя гравием на подъездной дороге.

Я лег на кровать. Что это вообще такое было? Где это видано, чтобы родители (отец и мачеха, что лишь добавляет невероятности этой картине) девушки приезжали домой к парню, которого она знает всего-то день и раскрывают почти все семейные тайны насчет трудностей с дочкой?

Определенно, тут что-то не так.

Я сделал уроки, немного посмотрел с отцом футбол, помог маме помыть посуду– и все это время я думал о том, что Америка действительно не та, которой казалась. Действительно... Что? Какая она? Веселая и энергичная, такая, какой кажется? Или стервозная любительница закатить истерику?

Возможность получить хоть один ответ представлялась в пятницу. Не раньше.

Вечером я долго переписывался с Крисом– и если я был заинтересован одной лишь Америкой, Крис настойчиво предлагал не париться.

Крис: «Чувак, да на фиг тебe сдались ее проблемы, внутренний мир и вся эта хрень? Забей ты на все это, главное, как она ведет себя с тобой, а остальное просто второстепенно.»

Я: «Крис, я– не ты. Я не могу просто переспать с девушкой, а потом делать вид, что я ее даже не знаю.»

Крис: «Ты какой-то тупой. Блин, я что, говорил, что ты можешь переспать с Америкой и вы благополучно расстанетесь? Я этого не говорил. Послушай внимательно и пойми правильно– я имел в виду то, что совсем необязательно познавать всю глубину тупых капризов девушки чтобы замутить с ней. Да, тебе придется разбираться в ее характере– но лишь тогда, когда это понадобится тебе.»

Я: «Крис, с Америкой что-то не то.»

Крис: «Да что ты можешь знать, когда вы знакомы два неполных дня?!»

Я: «Она не та, кем хочет казаться. У нее какие-то проблемы в семье.»

Крис: «Назови мне имя хоть одного подростка без проблем в семье.»

Я: «Я имею в виду настоящие проблемы. Не просто глупую ссору с мамой из-за табеля четвёртых оценок. Что-то слишком серьезное и личное, чтобы мы могли это понять по одному лишь ее поведению.»

Крис: «Травма детства еще скажи.»

Я: «Может и так.»

Крис: «Даже если это так, нам этого знать ни к чему. Спи спокойно, Джеми.»

Я: «Просто я не смогу с ней встречаться, зная, что в глубине души она несчастна.»

Крис: «Ты не можешь этого знать наверняка. Про ее внутреннее счастье или горе.»

Я: «Локи не тот парень, кто сможет в этом разобраться.»

Крис: «Вот поэтому и начни встречаться с ней. И если тебе так надо– раскопай эту тайну. Если я буду в настроении, то даже помогу тебе.»

Я лег спать думая лишь о том, что теперь не смогу спокойно смотреть на ее улыбку.

Но я смотрел и не нервничал. Я нервничал, когда она начинала кокетничать с другими парнями. Ее глаза дико блестели– как у охотника, поймавшего великолепного оленя. Находясь рядом (а в такие моменты я всегда появлялся рядом, потому, что не мог себе позволить упустить что-либо, касающееся Америки) я не чувствовал ревности– только зависть. Америка выбирала для заигрываний лучших парней. Она проучилась с нами всего четыре дня, а Пит Бэггс уже начал кусать локти– под удар его звание «красавчика всея Красберги» поставил тот факт, что Америка на него даже не смотрела. Я был этому безумно рад, и в тот же момент это лишь усложняло все дело– «парни» Америки были подобраны в странной пропорции: примерно 60% были писанными красавцами, другие 40% отличались огромным ростом и пристрастием к рок-музыке.

Этой статистики было чертовски недостаточно чтобы понять, какие именно парни нравятся Америке.

Со мной и Крисом она поддерживала полудружеские отношения– мы еще раз были у нее дома и на сей раз я оставил заказ.

– Под какое настроение?– спросила Америка, сидя в своей очаровательной хлопковой пижамке цвета заварного крема.

– Под свое,– я улыбнулся, а она на долю секунды сузила глаза.

Но только на долю. Потом тоже улыбнулась.