Текст книги "Раньше умрешь, раньше взойдешь (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Мэдисон? – позвала Накита, но в ее голосе проскальзывали металлические нотки, как будто он доносился издалека.

Страдая от головокружения, я смотрела на нее. Я видела крылья позади нее, находящиеся в этот момент в будущем и поэтому невидимые для всех, кроме, возможно, ангела-хранителя, нависающего над всеми нами. Ее глаза были серебряными. Накита была слишком красива, чтобы смотреть на неё, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы прошептать:

– Меня сейчас унесёт в будущее, Накита. Не дай мне уйти!

Ее клинок опустился в замешательстве, и, воспользовавшись удобным случаем, Эйс двинулся.

– Нет! – закричала я, но упала в обморок как вывернутый наизнанку мир. Накита бросилась ко мне, успевая подхватить меня в нескольких дюймах от пола. Шу закричал, но моя голова была повернута к потолку. И по мере того, как усиливалось фиолетовое свечение, потолок, стены – все растаяло, и на меня навалилась красота звезд.

У меня перехватило дыхание, боль от такой невероятной красоты рассекала меня как огонь. Мелодии звуков, никогда прежде не слышанные, взорвались в моей душе. Слезы заполнили мне глаза, и я задрожала у Накиты в руках.

Я застонала от боли, и она повернула меня лицом к себе. Ужасную красоту небес сменила трагическая красота ангела, Накиты, которой я причинила боль, которой объяснила, что такое страх. Я сделала это с ней. Я. Но серафимы были правы: страх – это дар, и он сделал ее чем-то большим, чем она была прежде в тот момент, когда он прорвался в неё.

– Закрой глаза, – прошептала Накита в ужасающей тишине, и я прижала к ней своё лицо, рыдая. Это было слишком. Я была смертна, и видела, что божественное убивало меня. Как Рон сделал это?

Звук борьбы дотянулся до меня, и я почувствовала, как моё сознание поплыло по комнате, в то время как ощущение тела становилось призрачным. А потом я стала Эйсом, чувствуя его гнев, его страх. Его всего.

Я ненавижу тебя, – думала я вместе с ним, неспособная отделиться от него, и с громким криком он послал кулак в Шу, который вставал со стула. Я взвыла, соединённая с его кулаком, и боль пронзила его руку. Встряхивая нашу пульсирующую руку, я ощущала удовлетворение Эйса, когда Шу качнулся назад к стулу и свалился с него, ощупывая рукой свою челюсть.

– Нет! – закричала я в сознании Эйса, когда он нажал на кнопку удаления и сорвал со стены соединительный узел. Я понятия не имела, хватило ли времени, чтобы загрузить полностью, и когда попыталась взять под свой контроль будущее, которое ещё не произошло, Эйс схватил клавиатуру и разбил её о голову Шу, который пытался подняться.

– Вставай! – услышала я Эйса, нашими общими ушами и нашим общим разъяренным сознанием. – Я убью тебя!

Я попыталась подняться, но была в ловушке, пытаясь изменить вещи, но неспособная даже сделать так, чтобы меня услышали. Это было долбанным кошмаром. А над всем этим парил ангел-хранитель Эйса, оплакивая его, меня, сияя серебряным облаком, ниспадающим с него, отчего синее становилось серебряным, пока не коснулось ауры Эйса и не отразилось от неё.

Шу поднял глаза от пола.

– Возьми себя в руки, Эйс, – вздохнул он, пошатываясь и пытаясь подняться. – Речь идёт о людях. Что, черт возьми, на тебя нашло?

– Что со мной не так? – закричал Эйс.

– Эйс, прекрати! – закричала я, неуслышанная, но как будто в ответ, ещё более мощная волна синевы заполнила моё сознание. Головокружение заставило меня цепляться за всё, воспоминания и видения затягивали меня как водоворот. Я уходила глубже в будущее, и моё сознание взбунтовалось. С отвратительным ощущением, как будто монета, вращающаяся всё медленнее и медленнее, синева вокруг меня двигалась и двигалась, вращаясь, пока не вернулась к устойчивому сплошному синему цвету.

Я была все еще в морге, все еще внутри Эйса. Полиция была здесь, и парень, которого я заперла в чулан, стоял около шкафчиков, выглядя изумленным. Шу сидел на полу с опущенной вниз головой и наручниками на запястьях. И я чувствовала себя чертовски хорошо, несмотря на то, что была в отчаянном положении. Я должна выбраться. Я застряла в сознании Эйса, его удовольствие, смешивающееся с моей болью, сводило меня с ума.

– Поэтому, когда я узнал, что он собирается сделать, – услышала, как я говорю, решив, что чертовски умен, придумав этот план, – я проследил за ним от школы до больницы. Он пробрался внутрь, запер парня в чулане, и поместил вирус в компьютер морга. Разве это нормально? Попытаться убить через компьютер морга?

Полицейские закивали, а тот, что держал Шу, посмотрел на него с отвращением.

– Это ложь! – подумала я, не ощущая у Эйса никаких угрызений совести.

– Я сказал ему, чтобы он не делал этого, – продолжал свою ложь Эйс, и Шу сжал челюсти, отказываясь говорить что-либо. – К счастью, у меня был патч. Я загрузил его, а затем он меня ударил! Сломал клавиатуру об мою голову. Он сумасшедший, говорю я вам. Псих! То же самое он сделал в школе. Он мог кого-то убить!

Полицейские повернулись к санитару.

– Так всё и было? – спросили они его, а потрясенный человек смотрел безучастно.

– Я не помню, – сказал он, и я узнала это запутанное выражение, которое так часто было на лице моего отца. Он что-то вспомнил, но логика подсказывала ему, что это невозможно. Мои жнецы пришли и ушли, оставляя на своём пути разрушенные жизни.

– Он лжёт! – закричала я в сознании Эйса, и рыдавший в углу ангел-хранитель посмотрел наверх. Тогда я зашипела в мысли Эйса: – Ты лжец. Отвратительный лжец. Мне следовало дать Наките уничтожить тебя.

Это было так несправедливо. Похоже, патч прошёл, но так или иначе, пытаясь сделать правильно, я сама дала Эйсу все преимущества, чтобы он смог нанести наибольший вред авторитету Шу и сохранить свой собственный. Особенно, когда никто, казалось, не помнил то, что я здесь была. Кроме, возможно, ангела-хранителя.

Я сосредоточилась, чтобы попытаться изменить будущее, которое ещё не наступило, но голубизна, покрывающая всё, казалось, задрожала. На мгновение все пришло в норму, цвета, звуки, все. В этот момент просветления Шу смотрел на Эйса, но думаю, что видел меня, изумленный и преданный. И весь мир взорвался красным.

С неимоверным усилием, вырвавшим из меня стон, я прорвалась через временное пространство. Задыхаясь, я сделала вдох, который был полностью моим. Ничто не билось в моей груди. В моих венах не было крови, а Накита держала меня так сильно, что это причиняло мне боль.

– Я вернулась, – прошептала я, и ее руки на мне дернулись.

– Мэдисон! – воскликнула она, и я посмотрела на неё, видя, как мой страх отражается в ее глазах подёрнутых серебром. Но это было воспоминание о затравленном взгляде Шу, которое не оставляло мой разум.

Грохот отвлёк моё внимание от нее, и я поняла, что все это заняло лишь одно мгновение. Шу вставал с пола, ошеломленный, но решительный, держась за челюсть. Я уже видела это. Пережила.

– Встань! – закричал на него Эйс. – Я убью тебя!

– Мэдисон? – сказала Накита, помогая мне сесть. – Ты в порядке? Никогда не видела, чтобы кто-нибудь обращался к будущему.

– Со мной всё будет в порядке.

Стоя на трясущихся ногах, я ухватилась за что-то, чтобы восстановить равновесие, опираясь на каталку на колёсиках. Плохой выбор, и я споткнулась, пока Накита не поймала меня. Это действительно отбирает много энергии. Дерьмо, я едва могла стоять.

– Возьми себя в руки, Эйс, – Шу вздохнул, стоя на нетвёрдых ногах. – Речь идёт о людях. Что, черт возьми, на тебя нашло?

– Что со мной не так? – закричал Эйс, и я посмотрела на ангела над нами, там, где я его уже видела. Он плакал, как и раньше. Я знала, что она видела всё то, что видела я в будущем. Она купалась в божественном и могла прожить прошлое и будущее одновременно. И она была скована волей, но не своей, а Рона.

С трудом сглотнув, я медленно наклонилась к Наките.

– Ты знаешь, что происходит, – сказала я ангелу, и ангел повернулся ко мне, удивленный. – Я никогда не хотела убивать его, не собираюсь этого делать и сейчас. Судьба или выбор. Они могут быть теми же самыми. Как темный хранитель времени, я прошу тебя сделать так, чтобы это не нарушило условий предыдущего задания.

Эйс выдернул из стены шнур, а когда Шу попытался ему помешать разломать диск, Эйс швырнул его об стену позади стола, сопровождая ударом в живот. Судорожно выдохнув от боли, Шу сполз позади стола.

И хотя я не могла видеть сквозь мерцающий свет, который окружил ангела-хранителя, я знала, что он улыбнулся мне, окружая меня и погружая в первозданное ощущение покоя, который я испытала, ступив на греческий остров на другой стороне света, и согласилась попытаться изменить мир.

– Это настоящее? – спросил он, добавляя изумленно: – Иногда я могу говорить.

Я кивнула, и она бросилась ко мне, а ее кажущийся жар согрел мне лицо.

– Ты мне нравишься, – сказал он звенящим голосом, слова звенели вокруг меня волнами. – Ты используешь, чтобы видеть мир. Это для тебя всё усложняет, но если бы это было легко, то тогда любой мог бы сделать это.

Я понятия не имела, о чем он говорит, но я видела, как он влетел в драку, подняв на дюйм телефонный шнур. Как будто танцор под музыку, Эйс оступился, споткнувшись об него. Удивлённо вскрикнув, он осел.

Эта передышка – всё, что нужно было Шу. Поднимаясь из-за стола, он отбросил волосы с глаз, размазывая по рукам и лицу капающую с щеки кровь. С разъяренным воплем он кинулся на Эйса, и они заскользили по плитке, о которую ударялась голова Эйса. Я почувствовала, как качнулся мир под воздействием изменяющейся судьбы, и я сделала большой глоток воздуха, чувствуя, что мне это необходимо.

– Этот не игра, Эйс! – закричал Шу, не обращая внимания на меня и Накиту. – Они – настоящие люди, с семьями и детьми!

– А с чего это должно меня беспокоить? – прорычал Эйс, и Шу замахнулся и ударил его кулаком дважды, сначала в живот, отчего у Эйса перехватило дыхание, затем левой в челюсть. Эйс хрюкнул от боли и затих.

– Это тебе за то, что причиняешь людям боль, чтобы самому чувствовать себя хорошо, – сказал Шу, покачиваясь и направляясь к компьютеру. А сверху ликовал ангел, омывая Эйса и Шу своими слезами. Что-то изменилось. Я только надеялась, что это к лучшему.

Сильно наклонившись к столу, Шу снова подключил клавиатуру, щёлкнув несколько кнопок, прежде чем повернулся ко мне с усталой улыбкой.

– Эй, ты, – сказал он, затем громче, обращаясь к Эйсу, – ты, мешок жабьего дерьма. Я не возьму вину за это! Отнюдь нет!

Ошеломленная я уставилась на Шу, задаваясь вопросом, было ли это действительно другое будущее, которое мы пережили, или Эйс всё ещё может это сделать.

Боже, помоги мне. Это такой станет моя жизнь?

Руки Эйса зашевелились, сгибаясь под ним, как будто он собирался встать. Накита шагнула к нему и наступила ему на спину, чтобы заставить плюхнуться назад со стоном. Я посмотрела на его ангела-хранителя, пылающего теперь ярким, подёрнутым дымкой светом.

– Никто не пытается его убить, – прозвенела она ободряюще, затем ринулась к потолку, когда распахнулись двери морга, и вошел Барнабас. Грэйс была с ним, и я смотрела в страхе с открытым от удивления ртом, когда эти два ангела-хранителя опустились и вошли, демонстрируя странное приветствие.

– Всё исправлено? Что произошло? – спросил Барнабас, глядя на Накиту, которая сидела на Эйсе, проверяя лак для ногтей. Шу тяжело дышал, сидя в кресле на колёсиках и прислонившись к нему щекой.

Накита пожала плечами, почти разочарованная тем, что мы его просто не убили.

– Мэдисон пришлось трудно.

Мой носок валялся посреди комнаты, и вздохнув, я пошла за ним, там же усевшись на холодную плитку и надевая его. Шепот биения сердца отозвался эхом в моих мыслях – почувствовав Эйса, я потеряла его. Хуже того, я была измождённой. Я чувствовала себя нереальной и тонкой, как будто часть меня была все еще потеряна, где-нибудь между настоящим и будущим.

– Ты снова обращалась к будущему, – сказал Барнабас, приближаясь и останавливаясь у моих ног. Я натянула носок и потянулась, чтобы схватить кроссовки, все еще стоявшие на каталке.

– Это было ужасно, – признала Накита, в то время как Барнабас протягивал мне мою обувь. – Это было так, как будто она была не здесь.

– Я неважно себя чувствую, – сказала я, надевая дрожащими руками сначала один, затем другой кроссовок. Рассматривая черепа и кости на шнурках, я задавалась вопросом, неужели я смогла сделать это. Тысячи лет жить среди людей и наблюдать за тем, как они себя уничтожают. Неудивительно, что Кайрос просто послал своих жнецов, чтобы поразить цель. Слеза появилась и упала, и несчастная я завязывала шнурки с черепами и костями, аккуратными, красивыми петлями. Думаю, что мы изменили судьбу, но это было трудно. Действительно трудно.

– Вы потерпели неудачу? – прошептал Барнабас, когда я вытерла слезу и покачала головой.

– Думаю, у нас получилось, – сказала я, что заставило его смутиться ещё больше.

– Ты в порядке, Мэдисон? – спросила Накита. Барнабас нагнулся, чтобы поднять меня, и мне не оставалось ничего другого, как только постараться не расплакаться. У меня не очень хорошо это получалось.

– Со мной всё в порядке, – наконец-то смогла я выдавить из себя, стоя на трясущихся ногах и пытаясь представить себе такую дерьмовую жизнь, как эта. Я просто сойду с ума. Вот и всё.

Изящным движением Накита встала с Эйса. Идиот уже собрался было встать, но кастрюля с инструментами морга как-то вдруг соскользнула с ближайшей стойки и двинула его по башке. Охнув, он упал в обморок снова, когда Грэйс и другой ангел-хранитель объединились друг с другом, что выглядело эквивалентом ангела, сильнейшего раз в пять. Он всё ещё жив. Ангел-хранитель Эйса захихикал, и я задалась вопросом, надо ли мне что-нибудь предпринять до того, как Эйс умрёт от повреждений, но вспомнив ненависть Эйса, которая отозвалась эхом во мне, я решила, что мне не стоит волноваться об этом.

– Обращение к будущему должно выглядеть именно так? – спросила Накита, взяв меня за другой локоть.

С другой стороны от меня я скорее почувствовала, чем увидела, как Барнабас пожимает плечами.

– Я не знаю. Рон никогда не говорил. Как насчёт Кайроса? Он когда-нибудь выглядел таким усталым?

Накита покачала головой, взволнованная. Вздохнув, я облокотилась на них сильнее. Всё закончилось, но ещё было столько работы. Я избавилась от своего досье, но наверху было, вероятно, что-то. И парень в чулане. И Шу.

– Я страшно хочу есть, – сказала я, и от воспоминания о том, как я была внутри Эйса, почувствовала себя больной. – Может, сходим за гамбургером?

Накита повернулась ко мне, и ее удивление отразилось на Барнабасе. Вздохнув, я пристально посмотрела на Шу и Эйса.

– Все мы? – добавила я. – Я голодна, – сказала я, с удивлением осознав, что это действительно было так. – Кроме того, – сказала я тихо – так, чтобы Шу не слышал, – мы сможем позаботиться об их воспоминаниях и, возможно, даже сделать их друзьями, ну или чем-то в этом роде.

Вместо того, чтобы ответить мне, Барнабас окинул взглядом морг.

– Патч на месте? – спросил он Шу.

Шу подкатил стул к компьютеру. С выражением облегчения, он положил диск в карман.

– Да.

Барнабас выпрямился, показывая жестами Наките, чтобы она взяла Эйса.

– Гамбургер, по-моему, звучит хорошо, – сказал он с потрясающим энтузиазмом. Вероятно, мы бы без проблем вышли из больницы, даже выпустив парня из чулана. Но не с двумя жнецами и двумя ангелами-хранителями.

От мысли о солёной жареной картошке и холодной газировке у меня потекли слюнки, когда я пошла за Барнабасом, Эйсом, и Шу в пустой коридор. Я была уставшая, подавленная и голодная. Наверное, это еще не всё, предположила я. Я победила? Я действительно не знала.

Время покажет, подумала я.

Глава 13

Сладко-острый кетчуп капал с ломтиков картофеля фри, пока я не засунула их в рот, слизнув соль с пальцев.

– М-м, адские щенки, это божественно, – пробормотала я с полным ртом, затем потянулась к стакану колы, большими глотками прихлёбывая напиток из трубочки. Газированные пузырьки весело сопровождали картошку фри в пути по пищеводу, и я аж зажмурилась от удовольствия. М-м-м, я счастлива. Я опять потянулась к тарелке с фри. Они были толсто нарезаны и не до конца прожарены. Я засунула еще несколько в рот. Я так долго ничего не ела, что чувствовала себя изголодавшейся до смерти.

Вдруг до меня дошло, что никто ничего не говорит, и я подняла глаза от тарелки. Шу сидел напротив меня в кабинке. Накита была справа от него, ее красная сумочка лежала перед ней на столе. Слева от меня сидел Барнабас, а рядом с ним, отвернувшись к стене, угрюмо насупился Эйс, держа в руках пакет со льдом, завернутый в салфетки, и периодически прижимая его к голове.

– Что? – спросила я, все еще жуя и видя, что все уставились на меня.

Накита взглянула на Барнабаса, затем тихо сказала:

– Я никогда не видела, чтобы ты ела… так.

На этот раз я заглотнула фри в два укуса, а не в один. Было уже поздно – кроме нас в кафе больше никого не было, исключая официантку, подсчитывающую выручку в кассе, и повара, который исподлобья кидал на нас взгляды «хватит-тут-сидеть-валите-уже-по-домам».

– Я умираю с голода, – сказала я, сделав еще один маленький глоток колы, хотя мне хотелось залпом проглотить весь стакан. – И устала.

Но сердцебиения нет. Вообще.

Рядом со мной Барнабас откинулся на спинку диванчика, помешивая трубочкой лед в своем стакане, к которому он даже не притронулся.

– Это ужасно, Мэдисон.

Я окинула его взглядом, заметив плохо скрытую зависть в его тщательно расслабленной позе.

– Что, завидуешь? – саркастически спросила я.

– Типа того, – пробормотал он, глядя вглубь зала, где Грейс и ее новый друг болтали, сидя на светильнике; крылья делали ангелов похожих на светящиеся шарики размером с мячики для софтбола, которые могли видеть только я и мои жнецы.

Потянув в рот другую картофелину, я поморщилась, когда капля кетчупа растеклась на моем белом медицинском халате.

– Мне кажется, это из-за видения будущего, – сказала я, пытаясь стереть салфеткой пятно с халата. – Я была жива, ну по крайне мере, я себя так ощущала, когда была в Эйсе. – Я посмотрела на него, чувствуя, как на лице появляется гримаса отвращения: – Знаешь, а ты выдался фиговой работенкой.

Парень скривился, а я взяла еще салфетку и подавила зевок.

– Наверно, мой мозг вспомнил, что это такое – испытывать чувство голода. И усталость. Который час?

Не глядя на часы, Барнабас ответил:

– Полночь.

– М-м-м. – Я скомкала салфетку и бросила ее в тарелку с фри. Я все еще хотела есть, но не хотела выглядеть как свинья. – Я должна возвращаться домой. – Пока еще не поздно позвонить маме – неважно, начались школьные будни или нет. Она следила за часами как вампир.

Мой взгляд вернулся к Эйсу – раздавленный и тихий он забился в уголок кабины. Он ничего не сказал с тех пор, как очнулся в своей машине. Ну и хорошо, все закончилось, и никаких проблем в 6 утра в больнице не возникнет. Никто ничего не узнает. Что теперь предпримет Эйс, оставалось только гадать…

Хотя, Шу ему «поможет»… Я перевела взгляд на Шу и улыбнулась ему. Его челюсть приобрела темно-фиолетовый оттенок.

– С тобой все будет в порядке? – спросила я, он поморщился в ответ:

– О, я получу по шее за то, что сломал школьную систему, – сказал он, глядя на Эйса. – Но я итак это знал, когда задумывал этот план. Правда, я не планировал, что полночи буду где-то шататься. Но это ничего.

Мы все уставились на Эйса, в глазах которого пылал огонь ненависти. Официантка, должно быть, заметила, что мы поели, громко откашлялась и пошла поговорить с поваром на кухне. Я пожирала взглядом картошку на тарелке, и не удержавшись, схватила еще парочку, чувствуя себя виноватой по какой-то необъяснимой причине.

– Барнабас, может, мы остановимся на обратной дороге у дома Шу и сделаем так, чтобы его родители думали, будто он сладко спит в своей постели? – предложила я.

Светлый жнец кивнул, но как-то слишком быстро. Почти угодливо.

– Это было бы классно, – нервно проговорил Шу, отодвигаясь от Накиты, которая бормотала под нос что-то о том, как ей хочется просто кого-нибудь скосить. Но похоже, Шу беспокоило больше не настроение темного жнеца, а способность Барнабаса вмешиваться в память, и он думал, выполню ли я свое обещание не изменять его воспоминания.

Бросив на стол пачку влажных салфеток, Эйс выпрямился.

– Вы все – полное дерьмо, – громко сказал он. – Вы собираетесь сделать так, что никто даже не вспомнит, что он выходил?

– Заткнись! – прошипела Накита, склонившись через стол. – Ты вообще должен был умереть.

– Это ты заткнись! – заорал он. – Бешеная сучка!

– Не называй меня так! – прорычала она, начиная закипать, но когда ангел-хранитель взлетел с лампы, Накита села, скрипя зубами от ярости. – Тебе повезло, человек, – пробормотала она. – Счастливчик.

Счастливчик – явно не то слово, которое я бы хотела применить к Эйсу, но это так. Он попытался заработать себе славу, убив людей и обвинив в этом Шу. Но теперь он был готов разделить неприятности с Шу, лишь бы и тому досталось. Мерзкий человечишка.

Вздохнув, я передвинулась к краю диванчика и поднялась. Пришло время идти домой; я опустила голову, разглядывая свой новый прикид – белый лабораторный халат. Вроде, смотрится прикольно – даже с пятном кетчупа. Может, я стану законодателем новой школьной моды. На самом деле, я еще ничего сумасбродного не сделала, чтобы как-то выделиться среди учеников. Ну, кроме того, что я уже умерла, но об этом никто, кроме Джоша, не знает. Было бы хорошо, если бы он смог мне помочь сегодня вечером, я скучала по нему.

– Пора уходить, – сказала я тихо, на прощание окидывая тарелку картофеля фри тоскливым взглядом. Барнабас тоже поднялся, следом за ним – Накита. Оба жнеца обменялись понимающим взглядом, когда выскользнули из-за стола. Их глаза стали серебристого цвета, и я метнулась к Шу, закрыв его собой.

– Шу не надо, – сказала я, протягивая руку, чтобы они не стирали его память. Барнабас закатил глаза.

– Мэдисон… – начал он, но тут сквозь меня прошла волна тонких покалываний. Накита и Барнабас тоже почувствовали их.

Грейс запела со светильника:

Смотрите, кто прибыл – это ж хранитель Рон,

И как всегда в плохом настрое пребывает он.

Как-то поздновато он пришел, даже опоздал,

Кто-то решит – значит, это судьба.

Но я полагаю – совсем все не так:

Мозгов надо Рону где-то занять.

Иногда Грейс выдавала очень хорошие стишки.

– Рон идет? – спросила я нервно. Что ему надо? Все кончено!

– Но я же скрываю нас! – Накита явно растерялась.

– Видимо, недостаточно хорошо, – ехидно заметил Барнабас, и я почувствовала еще большую усталость. Просто супер. Опять эти нескончаемые склоки.

– Я не позволю ему навредить вам, – пропела Грейс, и я улыбнулась мерцающему мячику света, когда она слетела со светильника. На моем лице все еще была благодарная улыбка, когда Шу присвистнул, и я проследила за его взглядом до двери, где стоял Рон – так, словно он всегда здесь находился. С ним был и Пол. Колокольчики над дверью даже не пошевелились.

Рон выглядел раздраженным: одна рука была скрыта в складках его туники, подпирая бедро, другой он указывал на меня, будто я была отбившимся от рук ребенком.

Я чуть сдвинулась, закрывая собой Шу, все еще сидящего за столиком. Барнабас оказался справа от меня, Накита слева. Взгляд Рона задержался на традиционной белой одежде темного жнеца, и Накита гордо приподняла подбородок.

– Я бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами, – проговорил Рон, его глаза изучили меня снизу вверх с моих желтых ботинок с черепами до белого халата. – Жатва закончилась, меченный в безопасности. Ну, слегка побитый, но живой, – добавил он, взглянув на двух ангелов-хранителей. – Я выиграл. Все закончено. Вы проиграли. Иди домой, Мэдисон.

Я медленно втянула воздух в легкие, подбирая слова. Меченный, подумала я, решив, что традиция приклеивать людям такой лэйбл просто ужасна.

– У Эйса есть имя, – тихо проговорила я, думая, насколько плохо выгляжу, раз Пол так на меня уставился. – Привет, Рон, – на этот раз я сказала громче. – Шаг вперед – и тебе не поздоровится. Что тебе надо? Ты сам сказал – все закончено, ты выиграл.

Невысокий мужчина хмыкнул, искоса бросая взгляд на ангелов-хранителей, затем на моих жнецов, защищающих меня, и наконец, на Эйса позади меня.

– Серафимы прислали меня настроить твой амулет, – ответил он, удивив меня. – Хе, похоже, ты касаешься божественных ликов слишком тесно.

Я касаюсь божественных ликов слишком тесно? Ага, в точку. Может быть, то, что я пережила, не являлось нормой, чёрт побери.

Видя, что я уставилась на него, будто наглоталась таблеток для тупости, Рон двинулся к нам мимо пустых столиков своим обычным быстрым шагом, остановившись как вкопанный, когда Барнабас вытянул ладонь, а Накита обнажила свой меч. Официантка приглушенно взвизгнула и ринулась к телефону.

Все лучше и лучше.

Рон остановился, его лицо выражало явное разочарование – он оценил ситуацию. Барнабас скрестил ноги в лодыжках и прислонился к столу, выглядя просто великолепно в своих черных джинсах.

– Ты не прикоснешься к ней… Хронос, – голос жнеца был спокойный, тихий и очень угрожающий. Морщины Рона стали более глубокими.

– Прочь! Ее предшественник мертв. Кто еще может отрегулировать амулет? Ты? Я здесь в качестве превосходящего хранителя времени по приказу серафимов. Ты думаешь, я могу ослушаться их приказа? Как же я тогда смог найти вас, когда вы находились под такой защитой?

Слева от меня Накита сильнее сжала рукоятку меча.

– О, ты мог бы, если бы потом не возникли проблемы с этим, – она кивнула на Пола, и восходящий светлый хранитель, про которого все забыли, шагнул вперед.

– Ты не превосходишь меня, Рон. Ты просто старше, – сказала я, потом взглянула на Пола. Он помогал мне, пока Накита не ударила его. Я думаю, к утру его глаз будет темно-фиолетовым. Теперь он точно никогда мне не поверит. Я взвесила шансы – либо Рон вдруг накосячит с моим амулетом, либо жить в постоянном страхе перед каждым видением будущего. Я не хочу снова пройти через этот ад и не хочу, чтобы серафим сам прибыл, чтобы настроить амулет. Рон не выглядел усталым или потерянным после видений. Очевидно, проблема во мне… опять.

– Он прав. Все закончилось, – сказала я, снимая свой амулет и бросая его Рону. Камень, обрамленный серебром, приземлился на ладонь Рона. Барнабас застыл, Накита моментально оказалась передо мной, вытянув меч. Это был очень смелый шаг с моей стороны, но я пыталась доказать Рону, что я его не боюсь. Даже если внутри я вся дрожала от страха. Я бы никогда не поступила так, если бы у меня не было двух жнецов и двух ангелов-хранителей, стоящих рядом со мной. Не думаю, что могу еще раз вынести взгляд на звезды – такой божественной красоты, которую человеческие глаза неспособны постигнуть.

– Просто настрой его, – сказала я со вздохом, чувствуя себя голой без амулета. – Я больше не выдержу таких видений, как эти два.

– Два? – переспросил Рон, забыв об амулете в своих ладонях. – Было больше, чем одно?

Я улыбнулась, сжав губы. Из кухни слышался громкий панический разговор, но по крайней мере, повар не выскочил с заряженным ружьем. Но все же, Барнабас и Накита обменялись взглядами, и резко вздохнув, темный жнец проскользнула к кухонной двери. Она поколебалась, затем обнажила свой меч. Отбросив волосы назад, она толкнула дверь и вошла. Раздался крик, и мы все подождали, пока не раздалось два удара, и не наступила тишина, затем снова повернулись друг к другу.

Глядя на Барнабаса, Рон шагнул вперед и протянул мой амулет.

– Он должен быть на тебе, пока я его настраиваю.

Я подождала, пока вернется Накита, прежде чем отойти от Барнабаса. Кинув быстрый взгляд на Шу, я нахмурилась. Он выглядел испуганным. Затаив дыхание, я надела простой шнурок на шею и застыла, когда Рон обхватил камень ладонью. Когда-то я уже доверяла ему. Больше такого не повторится.

Я расслабила челюсти, когда красноватый цвет просочился в мой амулет. Легкая головная боль, на которую я даже не обратила внимания, тут же прошла, и я почувствовала себя гораздо лучше.

Рон отпустил мой камень. Барнабас кашлянул, явно желая, чтобы я шагнула назад, но я стояла на месте, и Рон первый отступил от меня, с настороженностью в глазах.

– Спасибо, – сказала я сухо. – Я ценю это.

Явно чувствуя себя не в своей тарелке, Рон поглядел на Пола, затем на Шу.

– Я изменил настройки восприятия божественного, – сообщил он хмуро. – Твой предшественник был жив. А ты нет. Поэтому возник дисбаланс. – Сложив руки вместе, он продолжил: – Я не знаю, чего ты хотела добиться. Устроила кровавое месиво. И сколько теперь людей нуждается в замене воспоминаний?

Шу пошаркал ботинками по полу, и я переместилась, чтобы заслонить его.

– Несколько, – ответила я. – И теперь еще несколько, когда ты пришел сюда. Мы сами позаботимся об этом. И что ты понимаешь под кровавым месивом? Как раз-таки благодаря мне никто не умер.

Пол чуть шагнул вперед и встал рядом с Роном, когда старик грубо ткнул в меня пальцем.

– Твоя работа делает тебя убийцей, Мэдисон, – сказал он, Барнабас застыл. – Может, не прямо, но твои действия ведут к этому. Попытка успокоить свою совесть, пытаясь спасти людей, чьи души находятся в безопасности, только все еще больше запутывает и совершенно бесполезна.

Совершенно бесполезна? Я задрала подбородок и шагнула вперед.

– Я уже умерла однажды, и поверь мне – люди, которых мы только что спасли, очень благодарны за это вмешательство. – Я уже почти достигла Рона, но вздрогнула, когда Барнабас придержал меня. – Мы спасли жизнь трех человек, – продолжила я из безопасных объятий светлого жнеца. – Четырех, если посчитать Шу, который теперь не будет обвинен в преступлении Эйса. И все они завтра будут чувствовать солнечные лучи на своих лицах. – Дерьмо, я ощутила, как слезы обжигают глаза. – И от этого мне хорошо! – закончила я горячо, протирая глаза и не заботясь, видел ли Рон мои слезы.

И я действительно чувствовала себя хорошо. Конечно, существует реальная проблема с очередным видением будущего, но теперь, я надеюсь, не будет такого кошмара. Мой амулет требовал настройки. Спасибо Небесам за то, что послали Рона.

– Может быть, настало их время, а ты все испортила, – сказал Рон, поглядывая в сторону потемневших окон и явно помышляя об отъезде.

Я улыбнулась ему, думая, что побывала там, где он не был в течение своей долгой-предолгой жизни. Может, именно поэтому мне и суждено было стать темным хранителем времени?

– Это судьба, Рон, а ты в судьбу не веришь. Или веришь?

Он перевел внимание с улицы на меня, поскольку понял, что я только что сказала то, что говорил ему серафим пару месяцев назад.