сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
— Между ним и Валехором слишком много крови. Драммонд говорит, что готов отдать империю, лишь бы добраться до заклятого врага. Валехор вырезал под корень весь его клан, никого не осталось в живых. Он не станет спать, пока не почует запах крови Валехора собственным носом. Некоторые говорят, будто его, как и Солдата, перебросило сюда прямо из битвы. Ходят слухи, что они оба жили под сенью проклятия ведьмы. Как бы там ни было, Драммонд не вернется в свой мир, покуда тело Солдата не станет пищей для ворон.
— Мне нравится этот Драммонд, — пробормотал Кафф. — Пусть идет в авангарде моего войска.
Покинув сокровищницу, Солдат и Маскет миновали квадратную комнату, до самого потолка заваленную человеческими костями. Здесь лежали останки тех, кто пытался украсть что-либо из драгоценностей. Неизвестно, кто ободрал плоть с костей — ящер или еще какой-нибудь страж, но они были идеально очищены от мяса и кожи. Никаких гниющих тел — только скелеты, белые, как слоновая кость. Здесь не было крыс и тараканов, не было ни одежды, ни доспехов. Только кости.
Черепа лежали грудой в одном из углов. В другом — грудные клетки, в третьем — кости рук и ног. В последнем были сложены тазовые кости. Спинные позвонки висели на стенах словно драпировки. Ступни и кисти торчали из пола, как цветы, высаженные на клумбе. Солдату вспомнилась старуха у входа в пещеру с подземным озером.
Маскет задрожал.
— Хорошо, что мы не видели этого до того, как вошли в сокровищницу.
— А нам бы это и не показали. Стражи не собираются предостерегать людей от воровства. Возможно, им нравится убивать.
Шагая по туннелю, путники миновали следующую комнату, заваленную оружием. Здесь встречались впечатляющие образцы, однако и оружие не смогло спасти вора от смерти. Солдат был рад, что Маскету хватило ума вернуть драгоценный камень. Возможно, если бы его приемный сын был взрослым мужчиной, а не ребенком, страж не стал бы с ним церемониться.
Они вышли наружу и полной грудью вдохнули сладкий холодный воздух. Молния спокойно стояла под деревом, жуя густую зеленую траву. Айсвинг исчезла, оставив снежный покров на том месте, где сидела. Солдату подумалось, что она исполняет роль проводника, приводя в Зеленую часовню всех последователей Тега.
Он развел огонь, выдал Маскету арбалет и отправил его на охоту за кроликом. Мальчик вернулся с добычей и был в восторге от своего успеха. Они зажарили мясо на медленном огне и принялись за еду.
Внезапно вверху послышался шум крыльев. Солдат поднял глаза: белый дракон возвращался. Вдали у подножия холма измученный воин из последних сил брел по снежной тропе. Незнакомец был высок и хорош собой, доспехи сидели на нем как влитые, однако бедолага выглядел вымотанным до последней степени. Густой слой пыли покрывал его волосы, брови и ресницы. Сандалии были в грязи. Воин волок за собой меч, кончиком вычерчивающий на земле змеевидный узор. Он вымученно улыбнулся Солдату и Маскету.
— Это Зеленая часовня? Вы были внутри? Там есть ониксовая лошадь?
Солдат пожал плечами.
— Там много сокровищ. Должен признаться, что никакой лошади я не находил. Неудивительно, учитывая количество драгоценностей, которые навалены внутри.
— Но она может там быть?
— Вполне.
— Тогда я войду и поищу ее. Вы знаете, какой проход ведет в сокровищницу?
— Да, — отозвался Солдат, показывая рукой.
Рыцарь — а именно таковым казался воин — уже собирался войти, как вдруг заколебался на пороге.
— Ты мне не веришь? — спросил Солдат.
— Прости, сэр, на пути мне встречалось много разнообразных препятствий. Тег сделал путешествие нелегким. Я преодолел семь преград, а ты можешь оказаться восьмой. На горном склоне я встретил фею, которая должна была задержать меня. Она дарила мне свою любовь и поила золотым вином… Вот там-то я и потерял свою лошадь, поэтому весь остальной путь проделал пешком.
— Уверяю, сэр, я не лгу, — сказал Солдат, показывая три предмета, за которыми он приходил. — Вот что мы добыли в часовне всего лишь несколько минут назад.
— Он прав, — кивнул Маскет, — мы только что вышли. Но если не верите нам, посмотрите на кроличий помет. Кролики не полезут в адскую дверь. Они мигом учуют запах серы.
Рыцарь оглядел вход.
— Да, мальчик, здесь и впрямь полно кроличьих следов. Я благодарю вас обоих.
Прежде чем воин исчез внутри, Солдат окликнул его:
— Ты знаешь, что брать следует только то, за чем пришел?
— Разумеется. Мне больше ничего не нужно, дружище.
— Хорошо. Я просто хотел тебя предупредить.
Они возобновили трапезу. Айсвинг, царица небес, вновь улетела. Казалось, паломничества в Зеленую часовню происходят постоянно, и у дракона хватает работы.
Через некоторое время воин вышел наружу. Солдат и Маскет в изумлении созерцали его ношу — статую лошади, изваянную в натуральную величину. Должно быть, рыцарю стоило неимоверных усилий вытащить лошадь из сокровищницы и проволочь по всем туннелям. Они помогли ему пронести ее несколько последних ярдов и поставили статую под деревьями. Это и впрямь было истинное произведение искусства. Причудливые узоры проступали на поверхности оникса. Тело лошади, копыта грива и хвост — все было изваяно гениальным скульптором. Благородные очертания носа и рта. Острые стоячие уши. Несомненно, моделью для этой статуи послужил благородный скакун чистейших кровей.
— Я думал, ты имеешь в виду маленькую статуэтку вроде нашего богомола, — сказал Солдат.
— Нет-нет, я имел в виду именно это, — отозвался рыцарь. — Разве она не прекрасна? — Воин погладил гладкий круп, словно перед ним стояла живая лошадь. — Я мечтал обладать ею… хотя в конечном итоге собирался обменять ее на кое-что… кое-кого получше. Она владела моими мечтами с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, и, наконец, Тег ответил на мои молитвы и указал путь в ее конюшню. Я умру счастливым. Человек может прожить вечность и не обладать подобным сокровищем. И все же… все же… — Взгляд воина стал задумчивым и тоскливым. — Я откажусь от нее. Да, таково мое намерение. В конце концов, это всего лишь холодный камень, а мое сердце жаждет тепла любви. Вот истинное счастье, цель и мечта человека. Для чего нужны все вещи мира, если жить без любви? Да, я откажусь от моей лошади. Наверняка.
Однако тон рыцаря заставлял усомниться в его словах. Стоило воину перевести взгляд на обретенное сокровище, и в его глазах загорался странный огонек. Когда Маскет подошел, чтобы погладить лошадь, рыцарь подался вперед, словно намереваясь помешать ему. Он ревновал ко всем, кто касался его статуи.
— А можно спросить, для чего она нужна? — спросил Маскет.
Рыцарь перевел на него взгляд.
— Султан Куркуша отправил меня на поиски этой статуи, когда я попросил руки его дочери. Султан любит игрушки, а я люблю его дочь, так что мы оба будем счастливы. Я должен принести выкуп: чудесную, великолепную лошадь… — Рыцарь горько вздохнул. — И отдать ее султану Мой господин, правитель Куркуша, дает это задание всем претендентам на руку дочери, и я — единственный, кто преуспел. Еще предстоит возвращаться в Куркуш, но теперь мне все по плечу.
— Султан любит игрушки? — переспросил Солдат. — Ты хотел сказать: скульптуры.
— Нет, я хотел сказать: игрушки. Смотри.
Рыцарь улыбнулся и вскочил на каменное седло. В тот же миг лошадь ожила и зашевелилась, лягаясь задними ногами, гарцуя, тряся гривой. Рыцарь проехался по кругу, демонстрируя Солдату и Маскету все великолепие скакуна, а потом пустил его вскачь. Лошадь понеслась вниз по склону холма, неся доброго рыцаря на спине. К тому времени, когда лошадь достигла подножия, она развила такую умопомрачительную скорость, словно готовилась улететь в небеса. И внезапно поскакала прямо по воздуху, взбираясь все выше и выше, устремляясь в лазурную синеву небес. Воин помахал путникам, оставшимся на земле. Они наблюдали, как лошадь поднимается к облакам; солнце переливалось на ониксовых узорах, пока, наконец, и скакун, и всадник не пропали из виду.
— Ничего себе! — воскликнул Маскет. — И почему мы не добыли лошадь вроде этой вместо дурацкого яйца, ракушки и насекомого?
— Можем поехать домой на спине богомола.
Мальчик скорчил рожу.
— Однако, — сказал Солдат, — ты в чем-то прав, Маскет. А теперь положи золотое яйцо. Или хочешь уподобиться этому парню и влюбиться в предмет вместо живого человека? — Солдат понизил голос. — Ты заметил его взгляд? В нем сквозила алчность. Алчность и зависть — такая же зеленая, как этот нефритовый богомол. Могу поклясться, что султану не видать лошадки. Принцесса будет печально бродить по дворцу, выглядывая в окна, часы, дни и месяцы тщетно ожидая, когда рыцарь вернется и попросит ее руки. А он отправился домой, дабы наслаждаться своим сокровищем, которое Тег скоро отберет, поняв, что намерения воина далеко не так чисты. Любовь обратилась жадностью. Запомни мои слова, юный Маскет: золото — всего лишь золото, а любовь женщины бесценна.
— Пф-ф! — буркнул Маскет. — Кому нужны девчонки!
Они свернули лагерь. Затем Солдат поделился с приемным сыном своими планами.
— Твоя мечта исполнится. Я намереваюсь призвать небесных птиц, чтобы они сделали для нас волшебный летающий ковер. Таким образом, нам не придется возвращаться назад долгим опасным путем. Мы полетим по воздуху через горы, долы, реки, озера, леса и болота — обратно в Зэмерканд. Никаких больше пропастей и темных снов. Никаких кровожадных дротов. Полетим на спинах птиц.
— Да, да! — воскликнул мальчик, засовывая золотое яйцо в сумку Солдата. — Мы полетим в лазурных небесах, рядом с облаками!
И Солдат призвал птиц. На его клич собрались всевозможные пернатые создания. Услышав приказ Солдата, маленькие птицы — малиновки, синицы, зяблики, дрозды и так далее — попросили избавить их от этой работы. Крупные птицы, говорили они, подойдут куда лучше. И вот цапли, лебеди, бакланы, орлы, соколы, журавли, аисты и их сородичи собрались вместе и составили ковер. Солдат и Маскет улеглись на него и отправились в путь.
Молнию отпустили на волю — пастись возле Зеленой часовни, где росла густая сочная трава. Доспехи оставили на склоне холма. Солдат взял с собой лишь Кутраму и Синтру. Драгоценные предметы из сокровищницы лежали в кошеле, висевшем на шее Солдата. Путешествовать пришлось налегке, поскольку птицы не могли составить монолитный плот: им нужно было свободное место, чтобы махать крыльями. Двое людей распростерлись на ковре и надеялись, что он не развалится прямо в воздухе.
Они взмыли к небесам и поднялись достаточно высоко, чтобы без помех перевалить через горные пики. Лететь было страшновато, ибо пернатый ковер казался тонким и непрочным. Однако вскоре люди отвлеклись от своих опасений, любуясь красотами пейзажа. Они парили над полями и лугами, над реками и озерами. Ветер трепал волосы и холодил кожу. Солнце пригревало спины. Птицы слаженно взмахивали крыльями, неся их все дальше и дальше…
— Смотри, Маскет! — воскликнул Солдат. Внизу он увидел черную пропасть. — Там, прямо под нами, — центр мира!
— По-моему, меня сейчас вырвет, — пробормотал Маскет.
Они перемахнули через горы с заснеженными вершинами и начали опускаться к коричневым равнинам. Это было изумительное приключение даже для несчастного Маскета, который в человеческом облике потерял интерес к полетам, Он будет помнить это путешествие до конца своей жизни и немного привирать, рассказывая о нем. Он скажет, что не чувствовал ничего, кроме радости и восхищения, и поведает, как чудесно парить в синеве.
В те моменты, когда Маскет не смотрел вниз, он разглядывал птиц и судорожно сглатывал, созерцая крючковатый клюв орла в дюйме от собственного носа. Орел косился на него злым глазом, и мальчик поспешно отодвигался. Маскет знал, что ему выпал уникальный шанс. Его перья исчезли, и все же он снова летел. Никогда больше ему не придется путешествовать по воздуху — если, конечно, им не выстрелят из осадной катапульты или не скинут со стены…
Пролетая над долиной Сцинтуры, где стояли города Ут и Гед, Солдат с изумлением обнаружил, что обе армии исчезли. На полях работали фермеры, по улицам города ходили люди. Неужели осады сняты? Неужели два воинственных города наконец-то сподобились заключить мир? Солдат надеялся, что это так. Впрочем, Ут и Гед казались странно пустыми — словно неведомая сила подхватила обе армии и унесла их неведомо куда. Может, здесь прошел смерч? Или вмешалась какая-то высшая сила?… У Солдата возникло дурное предчувствие.
Над болотами, отделяющими населенный мир от Неведомых Земель, их подстерегала опасность. Варвары Фальюма, отделенного от Гутрума Кермерским проходом и горой Комарами, были не только разбойниками, но и охотниками. Им годилась любая добыча, которую удавалось поймать. Огромная стая птиц привлекла внимание лучников, которые принялись стрелять в пролетающих лебедей, цапель, аистов и всех прочих. Разумеется, охотники были удивлены подобным зрелищем, однако еда есть еда — и они исправно спускали тетивы.
К счастью, ковер летел слишком высоко. Стрелы не долетали до него и падали обратно, угрожая самим лучникам и их товарищам. Вскоре вдали появились стены и башни Зэмерканда. Солдат смотрел на знакомые пейзажи под непривычным углом; Маскет уже видел все это раньше и, тем не менее, пришел в восторг. Мальчик то и дело указывал вниз со словами:
— Смотри, вон канал!
Или:
— Смотри, как сверкает под солнцем Зеленая башня!
Ковер птиц опустился в нескольких милях от города, опасаясь очередных стрелков. Солдат и Маскет поблагодарили пернатых друзей за полет и завершили путешествие пешком. На закате они добрались до Красных Шатров — усталые, но довольные собой. Узнав от часовых об их появлении, Велион вышла навстречу и радостно приветствовала Солдата.
— Будь добра, отправь гонца к королеве и сообщи, что я вернулся целый и невредимый. Я прибуду к ней, как только смогу.
Велион исполнила его просьбу и вернулась через несколько минут.
— Что здесь происходило, пока меня не было? — спросил Солдат.
— У нас все спокойно, хотя в других местах назревают неприятности. Я введу тебя в курс дела, однако сначала советую отдохнуть.
— Послушаюсь твоего совета, если проблемы не требуют немедленного внимания.
— Немедленного — не требуют. — Велион перевела взгляд на мальчика, стоящего подле Солдата. — А это что за головастик?
— Я — сын Солдата, — заявил «головастик».
Рыцарь вздохнул.
— Так и есть.
Брови Велион подпрыгнули.
— Мой… мой генерал, что-то не сходится. Сколько времени ты провел в путешествии? Надо думать, лет десять — поскольку этому парню никак не меньше. И что скажет королева? По-моему, она предпочитает моногамию.
Солдат мрачно улыбнулся.
— Очень смешно. Что ж, я сейчас все объясню. Помнишь моего говорящего ворона?
Велион застонала.
— Как можно забыть это проклятие птичьего мира? Он сдох наконец-то? Если так, я не заплачу. Его болтовня доводила меня до белого каления. Скажу откровенно: бывали моменты, когда мне хотелось придушить гнусную тварь собственными руками.
— Это он, — сказал Солдат, положив ладонь на голову мальчика. — Теперь его зовут Маскет, и он — мой приемный сын.
На несколько секунд воцарилось молчание, а затем Велион проговорила:
— Хотя нередко мне нравилась компания этой птицы…
— Поздно, — мрачно буркнул Маскет. — Ты оскорбила меня.
— О боги! Мне конец…
Маскет скрестил руки на груди и отвернулся.
В лагере Красных Шатров Солдат и его приемный сын помылись и сменили одежду. Маскету досталась подрезанная и ушитая тога, которую Солдату в свое время подарил сенат Карфаги. Она была из черного шелка — этот цвет по-прежнему очень нравился мальчику. Черный цвет тоги оттеняла красная кайма. Все это выглядело очень торжественно, и Маскет гордо красовался перед Солдатом и Велион, благосклонно выслушивая их комплименты.
— Под силу ли нам сделать из этого бродяжки принца? — спросила Велион. — Теперь, когда мы его отмыли, он выглядит почти человеком. Разумеется, курносый нос выдает крестьянское происхождение. Не говоря уж о жутких веснушках. Впрочем, этот дефект можно замаскировать сурьмой и пудрой. Когда мы научим его не морщиться и не ковырять в носу, пожалуй, можно будет вывести его в свет, не рискуя услышать порицание высшего общества.
Паренек сердито посмотрел на Велион, но та лишь рассмеялась.
Немного позже Солдат и Маскет оставили лагерь наемников и вошли в город. Стражник на воротах преградил им путь, не узнав мужа правительницы. Солдат похвалил парня за бдительность и сообщил, кто он такой. Был призван дежурный сержант, назначенный Голгатом — новым командующим имперской стражи. Сержант немедленно признал Солдата и накинулся на часового. Однако Солдат остановил его и посоветовал не порицать стражника, а отметить за добросовестное несение службы.
