Текст книги "Холмы (ЛП)"

Автор книги: Ким Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1 ==========

В приемной было тепло – намного теплей, чем в той клетке, где его держали последние несколько недель. Энитан попытался сосредоточиться на крохах комфорта, чтобы не паниковать из-за кромешной темноты, позволяя страху бурлить в животе. Он не плакал, не мог бежать, и тут не с кем было драться. Только он, обнаженный, в комнатушке с голыми стенами, мраморным полом – горячим и гладким, как кожа.

Огромные двери с грохотом начали открываться, он повернулся к ним лицом, но из-за яркого света пришлось склонить голову. Отчаянно хотелось сжать кулаки, но он держал руки по бокам с открытыми ладонями. Напряжение сковывало плечи и ползло по спине, грозя стиснуть легкие. «Спокойно, – сказал он себе. – От тебя больше ничего не зависит. Просто смирись».

Он никогда не отличался послушанием.

Наконец медленный скрежет дверей смолк.

– Выйти вперед! – рявкнул женский голос. С прищуренными, почти закрытыми глазами Энитан сделал шаг.

– Стоять!

Сияние стало нестерпимым, и он не видел фигуру перед собой, но чувствовал, как давит взгляд Судьи. Он стоял и гадал, что же сейчас видит Судья – его физическое «я»: высокий человек, длинноногий и мускулистый, с угловатым лицом, которое многие мужчины и женщины находили приятным, или она видит Энитана другим – человеком обвиненным и осужденным за убийство отца? Или Судья видит внутреннее «я», где последние осколки неповиновения погребены под гнетом ужаса, отчаяния и ярости?

Он долго стоял неподвижно, с закрытыми глазами и грохочущим в ушах сердцебиением.

– Этот человек осужден, – в конце концов произнес равнодушный, сухой женский голос. – Энитан Джейвед не может быть прощен.

Он поднял голову, открыл глаза и посмотрел на Судью. Детали ускользали от его взгляда. Она была высокой, выше его, выше любого человека, и стояла неестественно прямо, золотая ткань мантии висела на тощей фигуре мешком. Кожа и волосы тоже были золотыми, словно она целиком отлита из драгоценного металла. Лицо Судьи можно было бы назвать красивым, будь оно менее суровым и более подвижным. Но две черные дыры на месте глаз грозили затянуть в свою глубину душу Энитана. Преодолевая головокружение, почти теряя равновесие, он чуть шатнулся вперед. Судья никак не прореагировала.

На его месте одни бы рыдали и молили о пощаде. Другие кричали бы о своей невиновности. А третьи разразились бы возвышенными речами. Энитан ничего этого не сделал. С таким же холодом в голосе он сказал:

– Иди нахер.

Разряд мучительной боли вывернул локти и колени, вырывая вопль. Вспыхнула кожа. Загорелись внутренние органы. Пламя охватило легкие, и крик оборвался; он не мог видеть ничего, кроме плавящегося золота; конечности бесконтрольно дергались. Пол под ним разверзся, а может, он просто парил в воздухе. Не существовало ничего, кроме адской боли, сжигающей дотла остаток его жизни. Времени хватило только на одну-единственную мысль: отомстить.

*****

Очнулся он в темноте, мучимый жаждой и пульсирующей болью, терзающей тело. Однако, он был благодарен за жажду – значит, он еще жив, а боль превратилась в отголосок той, что он испытал перед Судьей. Он лежал на боку, сжавшись, в слишком тесном металлическом ящике, где невозможно было вытянуть ноги или приподнять голову и плечи больше, чем на пару дюймов. В узком пространстве смердело мочой, дерьмом и рвотой. И, если не показалось, клетка двигалась, подскакивая на кочках и рытвинах, из которых, судя по всему, состояла дорога. Этому не стоило удивляться – есть те, кто может позволить себе путешествие по Рич со всем удобствами, и есть те, кто не имеет права на комфорт.

Стоная, стараясь не вывернуть оставшееся содержимое желудка, он начал скрести стены. Усилия не дали результата, он только обломал ногти и стер в кровь пальцы, но не нашел никаких швов или слабых мест ящика. Единственным исключением была небольшая решетка в углу. Крохотные отверстия пропускали воздух, но не давали света.

Он по-прежнему был обнажен и с ног до головы покрыт зловонной жижей. Кожа горела, будто он обгорел на солнце. Сильнее всего болел ожог на лбу, свежий и сочащийся сукровицей. Метка приговоренного. Теперь его уже нельзя было назвать красавцем. Но это и неважно.

И раз уж никто не видел и не слышал, он мог бы наконец заплакать. И хотя горло перехватывало и пекло в глазах, слез не было. Словно их тоже выжег огонь Судьи.

Но огонь не смог истребить ненависть. «Когда-нибудь я обязательно отомщу тебе, Минна». Он мысленно повторял эти слова вновь и вновь, пытаясь таким образом хоть немного успокоиться.

Клетка загрохотала, Энитан зажмурился и попытался представить, что он далеко отсюда. Вот он лежит в собственной кровати, на чистых простынях, пахнущих лавандой, купается в лунном свете с одним из своих любовников и улыбается ему. А может, он в «Бенну Клаб», нежится среди кипы подушек и смеется со своими друзьями. Но все любовники испарились, а друзья отвернулись, и он больше никогда не вернется в свой дом и не попадет в тот клуб.

Вспомнилась семья. Отравленный отец. Пожилой мужчина, который не был ему близок, потому что все его время поглощала работа, и которого Энитан все равно любил и о котором скорбел. Сестра, Минна, притворяющаяся горюющей. Она была хорошей актрисой – ей хватило таланта одурачить почти всех. Но Энитан видел триумф в ее глазах, когда Совет обвинил его самого в отцеубийстве. Сейчас в глубине пустого живота бурлила ярость, и он был этому только рад. Судья не смогла отнять у него все.

Должно быть Энитан ненадолго задремал, и стоило клетке остановиться, скрежетнув металлическим дном, он моментально очнулся. И инстинктивно свернулся в клубок, заслоняясь от хлынувшего в ящик света. Кто-то резко хохотнул и чем-то швырнул в него, снова с грохотом захлопнув люк. Настороженно ощупав предмет, Энитан с облегчением вздохнул, опознав бурдюк с водой. Жидкость была теплой и отвратительной на вкус – он заподозрил, что кто-то намешал туда мочи – но обезвоживание было таким сильным, что он все равно с жадностью напился, признательный уже за то, что его не стошнило.

Спустя какое-то время клетка снова сдвинулась с места. Шли часы. Он попытался вспомнить, сколько требуется времени, чтобы пересечь Рич. Два дня? Три? Он прямо видел эти картины: пейзажи, плоские и бесконечные, как небо, без единого здания, нарушающего монотонность, только лига за лигой поля колючих коричневых стеблей скошенной травы.

Когда угрожал нахлынуть очередной приступ клаустрофобии, Энитан заставлял себя дышать размеренно. «Смирись, – шептал он. – Все уже закончилось. После драки кулаками не машут, – поняв, что следовать собственному же совету трудно, он сменил тактику. – Отомстить. Найти способ и отомстить».

Несмотря на его старание экономить, вода закончилась задолго до того, как клетка остановилась вновь. Сведенные судорогой конечности окаменели, а желудок начал переваривать сам себя. Энитан хрипло вскрикнул, когда люк клетки распахнулся, и в глаза ударил яркий свет, но не стал сопротивляться грубым рукам, схватившим его и вытащившим из ящика. Он кулем свалился на твердую землю.

– Встать! – кто-то больно пнул его, заставив заскулить. Он попытался подняться, но ноги не держали. Ботинки еще дважды встретились с его спиной, прежде чем двое мужчин схватили его за руки и вздернули вверх. Даже после этого Энитан вряд ли устоял бы на ногах, не поддержи его перевозчики.

Что за люди зарабатывали за жизнь транспортировкой непрощенных за пределы Рич? Энитан покосился на них. Мужчин было трое, неопрятно одетых, загорелых и противно ухмыляющихся.

– Что, теперь ты не такой уж и живчик, да? – хохотнул один из тех, кто сжимал руку Энитана. Он, похоже, был его ровесником – ему еще не было сорока, но взгляд серых глаз был холодным и безжизненным. – Да уж, совсем не красавчик.

Энитан стиснул зубы.

Еще несколько минут все трое пихали и толкали его. Он улучил момент, чтобы оглядеться, но многого рассмотреть не удалось. В основном повозку, доставившую его сюда, запряженную вьючными монстрами с отломанными рогами. Кроме сидения для погонщика, повозка была оборудована небольшой загородкой, служившей, должно быть, укрытием и кладовкой для трех путешествующих мужиков. Позади загородки, находился металлический ящик, прикрученный к платформе, ставшей Энитану камерой заключения. Кроме повозки, тягловых чудовищ и мужчин… Не было ничего. Светлое голубое небо. Пожухлая трава цвета прелой соломы, слегка колышущаяся от ветра. Почти заросшая дорога. И там, слева от Энитана… Он резко отвернулся.

Перевозчики начали действовать грубей. Он несколько раз падал, но каждый раз его вздергивали на ноги, издеваясь. Они выкрикивали его имя и фамилию, плевались в него, тянули за волосы и хлестали по голой коже. Он понимал, что нет смысла возмущаться. Их трое, а он ослаб от боли. И здесь, на краю мира, где никто не увидит, они могли сделать с ним все, что захочется. Может, в этом и крылась привлекательность работы – возможность наслаждаться тем, что кто-то зависит от твоей милости.

Один из них с силой пихнул Энитана, вынудив рухнуть на четвереньки, и пока все трое мучителей орали, приказывая встать, продолжал сбивать его с ног. Они ржали, когда у него получилось подняться на колени, помогая себе руками, задыхаясь и низко опустив голову. В пересохшем рту ощущался привкус крови и пыли, трава колола кожу. «Все неважно, – снова напомнил он себе. – После драки кулаками не машут». Теперь он никто – обвинен, осужден, почти покойник – и не может сделать ничего, чтобы изменить свою судьбу.

Боги. Только алчность могла заставить Минну сделать с ним такое! Возможно, он не слишком мудро распоряжался деньгами, возможно, больше уделял внимания своим желания, чем семейным финансам. Но он никогда не вредил другим – ни ей, ни их отцу, вообще ни единой душе. Она могла бы спокойно отравить его, выдав смерть за самоубийство. Могла бы вытащить его. От мысли, что Минна даже не попыталась, преднамеренно обрекая его на этот ад, глаза застилала алая пелена.

Он выкинул вперед ногу и врезал пяткой в челюсть сероглазому, застав того врасплох. До чего же приятно было кулаку соединиться с плотью и костями, и когда мужик рухнул, Энитан представил на его месте свою сестру.

Но удар стал единственным, оставшиеся подельники накинулись на него сразу же, швырнув на землю. Один из них давил ботинком на шею, а другой оседлал Энитана, выворачивая за спину руки. Одномоментный прилив сил иссяк, Энитан не сопротивлялся, когда Сероглазый, схватив веревку, связал его запястья так туго, что на коже выступила кровь.

Они пинали ожесточенно, сосредоточив усилия на незащищенной голове и спине. Вообще-то это было даже кстати, потому что головокружение нарастало и уплывающее сознание окутывалось густым серым туманом. К тому времени, когда ему рывком раздвинули ноги, он едва ли заметил вторжение и новую боль. Избитое и оскверненное тело лежало на земле Рич, но разум Энитана был уже далеко.

Они могли бы бросить его умирать прямо здесь. Он все равно бы не продержался долго. Но то ли из чувства долга, то ли от желания терзать до самого конца, эти люди привели его в сознание, окатив сверху холодной водой, поставили вертикально. Они волокли тело вперед, а его ноги обдирались об колючую траву. А затем они остановились.

– Взгляни-ка туда, – самодовольно сказал Сероглазый, будто бы он сам устроил это зрелище.

Энитан не хотел смотреть. Ему хотелось свернуться в клубок и просто… Не быть. Но не смог удержаться и поднял голову. Открыл глаза и не смог не смотреть.

Рич резко обрывался всего в паре шагов перед ним, травяное поле было словно отрезано божьим ножом. Там, где заканчивался Рич, начинался крутой склон. Он уходил так глубоко, что плывущие вдалеке серые облака скрывали его дно. Скрывали Холмы.

Хотя Энитан немного опасался высоты, сейчас не эта боязнь заставила его содрогнуться. На самом деле, он был почти благодарен за высоту, потому что при определенном везении падение его убьет. Но удача в последнее время поворачивалась к нему спиной, так что если он выживет, достигнув дна, то его ждут Холмы.

– Нет, – прохрипел он, делая попытку утвердиться на ногах. Гордости больше не было. – Не надо.

Мужчины рассмеялись и чуть подпихнули его вперед.

– Демоны не позволят тебе умереть быстро, – сообщил тот, у которого были рыжеватые волосы. – Они способны долго поддерживать твою жизнь.

Они стояли почти на самом краю, всего несколько клочков травы отделяли Энитана от его судьбы. Он вдруг обрадовался тому, что практически ничего не пил и не ел, потому что в противном случае в этот момент он мог бы опорожнить свой мочевой пузырь и кишечник. Сердце колотилось с такой скоростью, что отдельные удары не различались, а в легкие он никак не мог протолкнуть хоть немного кислорода.

Но в глубине души все-таки тлела крохотная искра вызова.

– Будьте вы все прокляты, – сказал он.

Особенно Минна.

Смех резко смолк. А потом кто-то с силой пихнул его, вынуждая двигаться вперед. Нога скользнула на край. На один краткий миг он ощутил себя бескрылой птицей… И сорвался вниз.

========== Глава 2 ==========

Уже в семнадцать лет Минна Джейвед была правильной и серьезной. Жизнь еще не заставила изворачиваться и врать. На ней лежали необычно трудные для человека такого возраста обязанности, поскольку на нее была возложена ответственность за младшего брата Энитана, разница в возрасте у них была десять лет. Их мать умерла вскоре после рождения Энитана, а отец был занят своими обязанностями в Совете, и когда Энитан пошел в первый класс, он решил, что мальчик слишком взрослый, чтобы иметь няню. Слуги по-прежнему готовили всем еду и занимались большинством домашних дел, но именно Минна отвечала за то, чтобы Энитан вовремя просыпался, контролировала его развлечения во второй половине дня, следила, чтобы мальчик выполнял домашние задания по вечерам, и укладывала его спать. В случае непослушания, а такое случалось часто, она пользовалась сочетанием угроз и подкупа, чтобы убедить его вести себя хорошо.

В тот самый день, ему особенно трудно давалось чистописание, и когда Минна сказала, что пора ложиться спать, он заволновался.

– Я не устал! – настаивал он.

Но Минна кое-как все же заставила умыться, причесаться и надеть ночную рубашку, а потом практически потащила к кровати. До подбородка укрыв Энитана, она села рядом, придавив одеяло.

– Я не устал, – снова заныл он.

– Устал. А даже если нет, это не имеет значения. Тебе пора спать.

– А сама не пойдешь сейчас спать.

– Я старше.

Он сердито уставился на нее.

– Ты всегда так говоришь. А я уже не маленький. Я взрослый.

– Не достаточно.

– Ну а когда я уже стану совсем взрослым? – он и чувствовал себя почти по-взрослому. Он уже умел читать.

– Ты станешь достаточно взрослым, когда у тебя будет больше ответственности. Когда внесешь свой вклад в семью. Станешь помогать по хозяйству, Энитан, и вместо того, чтобы разбазаривать деньги, начнешь их зарабатывать. Как делаем мы с отцом. Вот тогда ты будешь считаться взрослым.

– Я так не хочу. Вы с отцом никогда не веселитесь.

До этого момента она смотрела на него устало и, возможно, слегка снисходительно, но теперь ее лицо застыло.

– Веселятся дети. Мы с отцом должны вести себя как взрослые.

– А я не буду. Даже когда вырасту. Ни за что, если это значит, что мне придется все время выглядеть так же, – он скорчил забавную рожицу, скопировав обычно хмурое лицо Минны.

– Будешь. Потому что это – твоя работа. Ты знаешь, что случается, когда люди не выполняют свою работу?

– Что?

– Если они слегка непослушные, то их наказывают. А если они становятся очень непослушными – если Судья скажет, что они плохие – их проводят через Рич и ссылают в Холмы. Знаешь, что происходит потом?

Конечно же, он слышал о Холмах. Все слышали. Но в семь лет, его знания были в лучшем случае отрывочными и по большей части являлись результатом подслушанных на школьном дворе страшилок.

– Что? – шепотом спросил он, напуганный и в тоже время заинтригованный.

– Их забирают демоны. Там живут только они – ни людей и ничего хорошего. И демоны медленно их мучают. Едят кусочек за кусочком. Пинают ногами, как дети пинают мячик. Выкалывают глаза и отрезают уши, отрывают языки, руки и ноги, и пьют кровь. Они крадут у плохих людей воспоминания до тех пор, пока они не смогут помнить только боль, – она поднялась с кровати и свысока посмотрела на Энитана. – Вот что происходит потом.

– Но… Я… Я не плохой, – захныкал он.

– Не очень. Но тебе лучше слушать меня, Энитан, и исправно выполнять свою работу. И когда ты вырастешь, будешь делать то, что должен. А иначе Судья сошлет тебя в Холмы.

– Папа не даст им забрать меня!

Она пожала плечами.

– Сейчас нет. Но он уже стар и не сможет вечно тебя защищать.

И она вышла из его комнаты, оставив Энитана дрожать под одеялом. Кошмары мучили его несколько недель.

========== Глава 3 ==========

Когда Энитан медленно выплыл из забытья и почувствовал на своем плече ласковую руку, его первой смутной мыслью было, что это всего лишь страшный сон, какие случались с ним в детстве. И не было никакого убийства, не было Судьи и поездки через Рич. Сейчас он проснется с любовником под боком, и, возможно, они насладятся друг другом, прежде чем выбраться из кровати в поисках завтрака.

Но сколько бы Энитан не цеплялся в отчаянии за эти мысли, боль прошила его насквозь, заставив вскрикнуть. Казалось, в теле была сломана каждая кость, а кожа содрана целиком. Он отметил твердую землю под собой, запах дыма и чего-то горького.

Холмы. О боги, Холмы.

Он заорал и попытался вывернуться, но рука грубо пригвоздила его к месту.

– Лежи спокойно! Ты себе навредишь, – акцент звучал странно для его ушей. Демон?

Энитан снова качнулся в сторону, вызвав тем самым острую боль от жесткой хватки захватчика, и, о боги, он ничего не видел.

– Мои глаза! Не ешь мои глаза! – в панике он попытался освободиться, но быстро сдался.

– Тш-ш. Ты в безопасности. Не шевелись.

Голос был тихим, глубоким и даже успокаивающим, но Энитан знал, что это всего лишь часть демонской игры: одурачить пленника ложным чувством безопасности, прежде чем причинить еще больший вред. Подобно тому, как Минна была необычайно добра и внимательна незадолго до того, как убила их отца. Даже понимая безнадежность своего положения, он снова попытался вырваться. Но он слишком сильно пострадал, а демон был чересчур силен, и в конце концов Энитан перестал бороться.

– Ну давай, ублюдок, – прошептал он.

Но демон не сделал ему больно. Вместо этого положил на лоб Энитану смоченную в холодной воде тряпку и осторожно ощупал скулы. Энитан хотел дернуться прочь, но прикосновение оказалось до странного приятным, как будто каждое поглаживание убирало часть боли. Демон что-то очень тихо и монотонно напевал. Энитан не мог разобрать ни слова, но мелодия звучала мягко и убаюкивающе, как колыбельная. Возможно, это было какое-то заклинание, но, мучаясь от боли и растерянности, он не мог ему противостоять. Он уже находился во власти демона.

Терзающая боль сглаживалась по краям, становясь менее острой, когда существо ласкало его, и благословенное забытье медленно накрывало его мягким одеялом. Но прежде чем Энитан окончательно погрузился в сон, несколько капель проскользнули между его расслабленных губ. «Яд!», – подумал он, тут же вспомнив судьбу отца. И хотя жидкость была приятна для пересохших тканей и сладка на вкус, у него все равно не было сил, чтобы сопротивляться.

Демон что-то одобрительно пропел.

– Хорошо. Очень хорошо. Поспи и почувствуешь себя лучше. А когда проснешься, я дам тебе еще.

Энитан уснул, так и не поняв обещанием были эти слова или угрозой.

*****

Когда Энитан проснулся, зрение не восстановилось, боль продолжала рвать тело, но в голове слегка прояснилось. Он определенно не лежал на своем удобном матрасе, но и земля не была голой, чувстовался какой-то тонкий коврик, а сам Энитан был обнажен, если не считать огромного количества бинтов. В том числе, как он понял, плотной полосы ткани на глазах. Возможно, он не ослеп, просто у него завязаны глаза. От этой мысли немного полегчало.

Теплый воздух приятно овевал голые участки кожи, и судя по сквозняку и легкому эху от дыхания, Энитан догадался, что находится внутри помещения. Хотя резкие медицинские запахи забивали обоняние, больше не чувствовалась вонь от смеси крови, дерьма, рвоты, мочи и спермы. Кто-то потрудился вымыть его и перевязать раны. Но зачем? Затем, что так он проживет дольше, чтобы поразвлечь демонов?

Получилось немного подвигать руками и ногами, и сначала Энитан решил, что его связали. Но через пару секунд до него дошло, что на конечности наложены шины. И снова он не понял, для чего.

Услышав приближающиеся мягкие шаги, он напрягся. Кто-то со вздохом устроился рядом.

– Хорошо отдохнул? – спросил демон. Энитану показалось, что это тот же самый, что был раньше.

Энитан попытался откашляться.

– Что ты со мной делаешь?

– Лечу. Но, боюсь, что медленно.

– Зачем?

Демон помолчал, прежде чем ответить.

– Либо так, либо оставить тебя умирать. Надеюсь, ты предпочтешь первый вариант.

– Но…

– Я приготовил тебе чай. На вкус он ужасен, но тебе надо его выпить. Если удержишь чай в себе хотя бы на несколько минут, потом я дам тебе воды.

Слова о воде прозвучали ангельским пением. Приподнимая Энитану голову, чтобы напоить чаем – зловонной жижей – это существо действовало очень осторожно. В голове крутились картинки, изображающие демонов с крючковатыми пальцами и грязными когтями, но ничего подобного Энитан не ощущал. Да и до этого, когда демон гладил его по щекам, он не почувствовал никаких когтей. Обычные человеческие руки.

Пока Энитан пил, демон мурлыкал свою колыбельную, а когда чай закончился, снова устроил голову Энитана на подстилке. Затем он встал и отошел в сторону, издавая тихие уютные звуки – негромкий звон тарелок и почти неслышный стук предметов, переставляемых с места на место. Забулькала вода. Демон присел возле Энитана и снова приподнял его голову. Он в жизни не пробовал ничего вкуснее, чем эти несколько глотков холодной воды.

– Медленнее, – сказал демон, но скорее себе, чем Энитану. И тяжко вздохнул. – Так много повреждений.

Энитан снова уснул, хотя имел очень много вопросов. Он боролся с сонливостью, когда демон начал ритмично водить пальцами по его плечам.

– Ч-что…

– Просто лечу. Я все сделаю сам. Твоя задача – расслабиться и дать себе восстановиться. Хватит уже.

Предложение было слишком заманчивым, чтобы сопротивляться. Какие бы планы демон на него не строил в будущем, до сих пор вреда не причинял. И даже наоборот, каждым своим прикосновением он понемногу утишал мучительную боль. Ему стоило насладиться пока есть возможность, даже если это означает, что потом страдать придется в разы больше.

– Как тебя зовут? – спустя какое-то время спросил демон.

Энитан мельком подумал, не даст ли демону знание имени еще больше власти. Но это казалось невероятным – он и так уже полностью владел им.

– Энитан Джейвед.

– Привет, Энитан Джейвед. Я – Риг.

В странном имени не было ничего демонического, а мягкий смешок Рига прозвучал абсолютно по-человечески.

– Вижу, ты из тех людей, которые всегда хотят объяснений. Они будут. А пока отдыхай, – демон продолжал успокаивающе поглаживать его плечи, и Энитан почти чувствовал, как разбитое на множество мелких осколков тело постепенно обретает свою целостность.

– Демон, – промямлил Энитан, пытаясь не забыть.

Риг снова засмеялся.

– Не совсем.

На этот раз Энитан провалился в сон с мыслью об этом непонятном отрицании.

*****

Энитан продолжал ждать подвоха, ждать, когда же Риг станет жестоким. Но шли дни, а ничего не происходило. Прикосновения Рига были все также осторожны, даже когда он трогал едва прикрытые тканью интимные части тела Энитана. Он содержал его в тепле и чистоте, давал чай и воду, затем наваристый бульон и в конце маленькую ложку, полную маслянистой кашицы. Риг практически все время напевал, особенно когда водил руками по коже Энитана, а когда говорил, его голос забавно рокотал. Но на некоторые вопросы Энитана отвечал: «Позже. Сейчас тебе надо сосредоточиться на выздоровлении».

Риг повторял это постоянно, и через некоторое время Энитану пришлось признать его правоту. Все, что он мог – лежать, поскольку сращивание костей и заживление разодранной кожи отнимало уйму сил. Он почти все время спал, но просыпаясь, чувствовал себя изможденным каторжником.

Только спустя много дней Энитан догадался, что Риг спал в этой же комнате, достаточно близко, чтобы дотянуться рукой, на случай, если Энитану станет плохо или приснится кошмар. И если такое случалось, Риг подносил к его губам чашу с водой, а затем деловито помогал справить малую нужду в какой-то контейнер. А потом гладил Энитана по груди, плечу или бедру, мурлыча колыбельную, пока тот снова не засыпал.

Энитан перестал бояться Рига. Он понимал, что это глупо, но человек не может так долго существовать в страхе, к тому же раны выпили большую часть сил. Он пытался представлять себе Рига, но в основном безуспешно. Он знал, что демон большой – руки были крупными, а тело громоздким, судя по звукам, издаваемым при движении, но он не особо превосходил размерами человека. Странно, но Энитану он рисовался здоровенным котом, возможно, из-за того, что голос Рига напоминал низкое мурлыкание, а когти он, похоже, умело прятал. Но при всей их красоте, мягком мехе и лениво-сонной расслабленности кошки оставались смертельно опасными существами. Энитану нельзя было об этом забывать.

Если рядом и находились другие демоны, то Энитан ни разу их не услышал. Иногда Риг оставлял его в одиночестве, но ненадолго. Есть ли у демонов работа, как и у людей? И если есть, то какая была у Рига? Кроме целительства, понятное дело.

Хотя у Энитана никогда не было настоящей работы, он был не из тех людей, которым нравится валяться целыми днями в постели. Ему обожал бродить по городу, драться на кулаках или мечах, до рассвета танцевать в «Бенну Клаб». Так что, как только боль схлынула, он стал беспокойным, а перед невидящими глазами замелькали видения глумящейся сестры. Он метался по своей подстилке до тех пор, пока Риг не отругал его, приказав лежать смирно.

– Не могу, – сказал Энитан, после сотого по счету предостережения Рига. Это не была пытка из разряда тех, что он ожидал испытать в Холмах, но без сомнения пытка. Он дергался из-за гудящих нервов, энергично, но бессмысленно.

Риг со знакомым уже вздохом присел рядом.

– Ты непростой пациент. Тебе стоит быть благодарным уже за то, что вообще можешь двигаться, а не превратился в груду костей, – слова были немного резкими, но тон, как обычно, очень мягким. Забавно.

– Боги, я не могу… Просто уже начинай.

– Что начинать?

– Что бы ты там ни собирался со мной творить. Калечить, пытать и… – и прозвучало это довольно нелепо.

Риг, должно быть, подумал так же, потому что тепло усмехнулся.

– После того, как я потратил столько времени и труда, собрав тебя по кусочкам, ты правда думаешь, что мне не терпится разорвать тебя снова?

– А чего тебе хочется, черт возьми?

– Чтобы тебе полегчало, – и еще один шумный вздох. – Может, тебе будет легче, если ты сам все увидишь?

Энитан уже давно махнул рукой на свое зрение.

– А я могу?

– Пока еще нет. Падая, ты… В общем, ты сильно повредил глаза. Такое случается. Туман очень едкий. Я старался исцелить все части тела за раз, но если сконцентрируюсь на твоих глазах, то уже сегодня можно будет снять повязку. Если я это сделаю, обещаешь перестать дергаться? – Риг говорил так похоже на учителя, пытающегося подкупить Энитана, чтобы заставить учиться чтению, что он почти улыбнулся.

– Ладно, – согласился он.

Последовавшая за этим процедура лечения оказалась довольно интенсивной. Риг растирал пальцами скулы Энитана снова и снова, напевая в ритм поглаживаниям. Глаза щипало и жгло, и Энитану пришлось бы нелегко, не будь присутствие Рига таким умиротворяющим. «Нельзя, чтобы меня утешал демон», – напомнил он себе. Но все равно успокаивался. Настолько, что позволил разуму отрешиться от тела и уплыть в приятные воспоминания лучших дней.

Особое воспоминание было посвящено мужчине по имени Масоцзи. Несколько лет назад Энитан увидел выступление Масоцзи в «Бенну Клаб» и был мгновенно покорен прекрасным голосом и красивым лицом. Энитан сделал все возможное, чтобы соблазнить певца, и очень скоро в его кровати случилось приватное представление – блестящий от пота Масоцзи трахает Энитана. Вместе они провели несколько отличных недель. Но в итоге резкие высказывания Минны подточили терпение Масоцзи. Но к тому времени Энитан убедился в том, что язык любовника талантлив во многих вещах, кроме пения.

– Ну что ж, одна часть тебя работает вполне удовлетворительно, – хохотнув, заметил Риг.

Энитан чуть не умер, поняв, что от воспоминаний у него случилась эрекция. Смущенно охнув, он попытался уползти, но Риг удержал его на месте.

– Прекрати. Это хорошая новость. Если уж член проснулся, значит лечение продвигается отлично.

Не испытывая особой благодарности, Энитан прокряхтел:

– Но я не…

– Вот, – Риг отпустил его, отошел на шаг и вернулся мгновение спустя, накрыв бедра Энитана мягкой тканью. – Мы оба притворимся, что это плащ-невидимка. Я ничего не вижу, – и он снова обратил свое мелодичное внимание глазам Энитана.

Что за демон станет потакать стеснительности своего пленника?

– Извини, – жалко проблеял он.

– Это ни к чему. Приму за комплимент, хотя уверен, думал ты не обо мне. У тебя есть супруг?

– Нет.

– Тогда любовник?

Пришла очередь Энитана вздыхать.

– В последнее время нет. Обычно я более… Активный. Но меня арестовали и… – и, конечно же, Риг знал об этом. В конце концов, они оба находились в Холмах, а Риг был демоном, который охотился на осужденных людей, пленял их, а потом… Делал им массаж и пел колыбельные. Энитан снова вздохнул.

Видимо, неправильно истолковав печальные вздохи, Риг цокнул языком.

– Лучше уж так. Тяжело, когда люди горюют о супругах, которых никогда больше не увидят. Или о детях! Это еще хуже.

И в этот момент Энитана посетила странная мысль, которую он тут же озвучил, не успев вовремя остановиться.

– А ты женат? – возможно, демоны не женятся, а даже если и так, то какое до этого дело Энитану?

Риг ни на секунду не прервал целительную ласку.

– Больше нет. У меня был муж, но он умер, – впервые за то время, что Энитан находился рядом с Ригом, голос его прозвучал растроенно.

– Мне жаль, – сказал Энитан и обнаружил, что абсолютно искренен в своих словах. Ему и в голову не приходило, что демоны могут плакать.