Текст книги "Дипломатические комментарии"

Автор книги: Кикудзиро Исии

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Автор всесторонне изучал референдум и после тщательного размышления пришел к заключению, что государственные вопросы, такие, как выбор между миром и войной, не подходят для всенародного голосования и для прямого решения народом. Только ясная, дальновидная и глубокая мудрость государственных деятелей и гениальных дипломатов может предвидеть результаты и многосторонние влияния борьбы. По этой причине автор убежден, что даже в демократической стране невыгодно и опасно доверять прямому решению народа в форме референдума важнейший вопрос о мире и войне.

В Японии император, всегда думающий об интересах и счастье своего народа, крепко держит верховную власть объявлять войну и устанавливать мир. Какова бы ни была императорская воля, народ охотно ей повинуется, не боясь, в случае если война будет решена, идти в огонь и в воду, и, если будет решен мир, он вложит меч в ножны и займется мирными делами. Эта система господствует не только потому, что она прочно включена в национальную конституцию Японии, но также потому, что она соответствует истинным интересам и благополучию народа. Разве Япония не сталкивается с бесконечными злоупотреблениями ее парламентской системой? Нет ни малейшего сомнения, что если бы референдум или подобная система были введены в Японии в настоящее время, создалось бы ужасное положение дел. Автор убежден, что референдум не представляет истинной воли народа не только по большим вопросам, подобным вопросу о мире и войне, но даже по сравнительно маловажным вопросам.

г. История дает естественное толкование

Автор полагает, что он ясно показал в двух предшествующих частях главы, что вызвавшая возражения фраза в договоре против войны возникла из принципов Американской лиги признания войны незаконной, считающих, что настоящими договаривающимися сторонами в этом договоре являются народы, что смысл этой фразы в том, что правителям разрешается действовать вместо народов, и соответственным образом слова «от имени» применены для того, чтобы показать ясно, что речь идет именно о замене, так же как слово «народы» выбрано для того, чтобы показать, что имеется в виду не государство и не нация, а именно народ. Было также объяснено, почему автор не может признать референдума, который является образцом прямого народного правления, точным инструментом для измерения действительной воли народа. К какому же заключению мы придем, имея в виду указанные положения, если теперь рассмотрим беспристрастно статью первую договора? Мы найдем объяснение, что слово «народы» означает государства и что «от имени» не означает замены, противоречащей действительным намерениям инициаторов, которые будут считать это неправильным толкованием. Далее, если мы примем слова в их истинном смысле и найдем, что они точно совпадают с основными принципами инициаторов, мы должны прийти к заключению, что меч используется не для танцев и ружья не для охоты, а что эти предметы весьма опасны и способны повредить конституции и национальной структуре Японии. Конечно, американское правительство и группы, стоящие за ним в этом деле, не имели намерения повредить конституции и национальной системе Японии. Ни у одного иностранного правительства не было такого намерения. Вопрос заключается в том, совместим ли истинный дух предложения, исходящего от иностранного правительства, с конституцией и системой Японии. Автор противился употреблению спорных слов, потому что с точки зрения инициаторов они не служили для выразительности или для риторического украшения и потому что их истинное значение, которое было в мыслях инициаторов, определенно сталкивается с конституцией Японии.

4. Ратификация договора против войны

Если договор против войны имеет черты, не совместимые с конституцией Японии, и эти черты серьезно отражаются на национальной структуре, государство должно принять все меры для исправления этого положения.

Имеются два пути для этого исправления: посредством отказа ратифицировать договор и посредством ратификации его с оговоркой в отношении пунктов, которые не совпадают с конституцией. Так как первый шаг, отказ от ратификации, приведет к провалу всего договора, это все равно, что убить быка для того, чтобы выпрямить его рога. Международный мир не только является общей потребностью нашей эпохи, но он с незапамятных времен составлял благое желание японских императоров. Bo всяком случае, Япония должна быть осторожной, чтобы не предпринять шага, который сорвет такое важное для международного мира дело, как договор против войны, несмотря на имеющиеся в нем недостатки. Но недостатки являются недостатками и должны быть без колебания уничтожены, хотя сам договор должен быть во что бы то ни стало сохранен. Поэтому правильным будет другой выход – ратифицировать договор с оговоркой.

Следующим вопросом является влияние, которое окажет на договор оговорка при ратификации. Этот вопрос окончательно международным правом еще не разрешен, хотя имеется много прецедентов относительно таких оговорок, и они были даны как раз Соединенными штатами. Для правительства Соединенных штатов не представлялось необычным делом выполнять решение сената о ратификации договоров с поправками, изменениями, дополнениями и исключениями.

В случае, если одно из договаривающихся государств ратифицирует договор с оговорками, то другие стороны могут, конечно, сделать соответствующие представления, если они не принимают этих оговорок. Если происшедший из этого спор относительно соответствующих пунктов не может быть разрешен, обе стороны могут, разумеется, отказаться от договора. Если же возражений против оговорок нет, последние становятся частью договора или с открытого, или с молчаливого согласия. Предположим теперь, что оговорка в отношении вызвавших возражения слов будет присоединена к ратификации Японией договора против войны; какова будет по отношению к этому позиция подписавших договор держав? Эти слова имеют большое значение для Японии, но для других подписавших государств, за исключением. Соединенных штатов, они не имеют существенного значения. Автор с уверенностью полагает, что оговорка Японии была бы принята без возражений всеми подписавшими государствами, включая Соединенные штаты. Если по какому-либо случаю поднялся бы в отношении этой оговорки спор, который не мог бы быть разрешен, Япония Имела бы основание, конечно с сожалением, отказаться от договора против войны. Как бы ни был для международного мира желателен договор, он не оправдывает жертвы важными частями национальной структуры.

Заявление о том, что американское правительство и группы, поддерживающие его в отношении договора против войны, согласятся, по крайней мере молчаливо, на оговорки Японии по поводу вызвавшей возражения фразы, может показаться несовместимым с высказанным’ раньше утверждением, что они придают большое значение этой фразе. Конечно, американское правительство и особенно группы, борющиеся против войны, будут глубоко сожалеть по поводу японской оговорки. Однако автор уверен, что у них нет другого выхода, как только пройти мимо этой оговорки. Какое бы значение ни придавалось вызвавшим возражения словам, разве только они существенны для договора? Когда речь идет о жизни и смерти договора, можно пожертвовать важными словами для того, чтобы сохранить самый договор. Когда договор против войны обсуждался в сенате и Бора понял, что судьба договора висит на волоске, он, являющийся действительным отцом договора, смягчил свою кампанию за разоружение, которой он дорожил почти так же, как договором против войны, и снял свои возражения по поводу стоявшего на очереди закона о расширении морских вооружений, чтобы его оппоненты взамен этого сняли свои возражения против антивоенного договора. Этой уступкой он добился прохождения договора. Этот пример показывает, как легко американские государственные деятели приспособляются к обстановке.

Существует убеждение, что фраза «от имени своих народов», включенная в договор против войны, может сделаться общеупотребительной для дипломатических документов и договоров. Если Япония упустит настоящий случай прямо выразить свое отношение к этой терминологии, для нее будет трудно в будущем вести переговоры об изменении этой фразы[110]110
  Японское правительство сделало декларацию в отношении фразы «от имени своих народов», которая была приложена к документу о ратификации. Эта декларация (1) и документ о ратификации (2) гласят:
  1. «Императорское правительство заявляет, – что фраза «от имени своих народов», появившаяся в статье первой договора об отказе от войны, подписанном в Париже 27 августа 1928 г., рассматриваемая в свете положений императорской конституции, считается неприменимой в отношении Японии.
  (Имя его величества)
  2. По милости неба, император Японии, восседающий на троне, занимаемом той же династией без перемен вечные времена.
  Всем, кто может это получить, привет.
  Рассмотрев договор об отказе от войны, подписанный в Париже японским уполномоченным вместе с уполномоченными других держав 27 августа 1928 г., в отношении которого японское правительство двадцать шестого дня шестого месяца четвертого года Сёва (1929) обнародовало декларацию относительно фразы, содержащейся в первой статье этого договора, мы, подтверждая названную декларацию, одобряем, принимаем и ратифицируем этот договор.
  Для уверенности в этом мы подписываем этот документ и предлагаем, чтобы к нему была приложена большая печать империи. Токио, двадцать шестого дня шестого месяца четвертого года Сева (1929), т. е. две тысячи пятьсот восемьдесят девятый год со времени коронации императора Дзимму.
  (Печать империи).
  (Собственноручная подпись императора).
  Подтвердил: Министр иностранных дел».


[Закрыть].

Глава одиннадцатая
Конституция и внешняя политика японского государства

1. Конституция

Надо признать, что японская конституция является единственной в мире. Какая другая страна на земле находится под управлением монарха, принадлежащего к императорскому дому, который царствует в стране с незапамятных времен? В какой другой стране сам монарх проявлял инициативу для создания парламента, который должен решать государственные дела в согласии е желаниями народа? Где монарх содействовал распространению знаний среди народа, потребовал составления основного закона страны и поощрял народ к участию в управлении государством? Японский народ считает особую структуру своего государства во всех отношениях совершенной и будет защищать ее ценой своей жизни.

Намерение Иугэ-но-Докё, буддийского монаха, занять императорский трон[111]111
  Во время царствования императора Кокена (749–758 н. э.).


[Закрыть] является единственным примером этого рода в длинной истории Японии. Тогда форма правления в Японии подверглась серьезной угрозе, но, чтобы ее защитить, поднялся Ваке-но-Кийомаро. Он пришел в храм Хатиман[112]112
  Бог войны.


[Закрыть] в Юзе и просил бога дать ему небесное послание для руководства его поведением. Его молитва была услышана, и оракул произнес следующее: «Со времени основания страны были твердо установлены отношения между императором и народом. Императорский трон будет всегда занимать сын императора». Широко огласив это предсказание, Ваке-но-Кийомаро был в состоянии помешать заговору вероломного монаха. Разглашенное послание бога Хатимана предотвратило национальную опасность. За исключением этого случая, не было сделано ни одной попытки изменить постоянную форму правления Японии.

Первой обязанностью японской дипломатии является одновременно защита национальных интересов и благосостояния народа в отношении внешнего мира и в то же время сохранение особой национальной структуры и развитие ее основных принципов. Император Страны восходящего солнца никогда не имел агрессивных намерений в отношении других стран и не допускал агрессии с их стороны. Когда в древние времена племена сику-син помогли айну нападать на японский народ, императорские силы отбили нападения и огнем и мечом разрушили центр нападавших, и когда три корейских королевства и дикие племена Северо-Восточной Азии поддерживали восставшее племя кумасо в юго-западной части Японии, императорская армия двинулась против них, разбила их и оставила гарнизон и военные учреждения (Мимана-фу) в Корее. Эти мероприятия, однако, не выходили за пределы законной самозащиты. В дальнейшем, во время нахождения у власти военных, случилась непоправимая трагедия, когда Йосимицу, один из военных властителей из дома Асикага, позорно принял от царствующего императора из династии Мин в Китае титул короля Японии и признал суверенитет китайского императора. Однако надо заметить, что при возвышении Иоеимицу до положения платящего дань короля, по-видимому, не было намерения изменять национальную структуру Японии. Китайский монарх, очевидно, думал, что управление страной принадлежало семье Асикага, и действовал в данном случае с обычным китайским тщеславием. Но непростительно было для Иосимицу злоупотреблять своей властью и благодушно принять титул короля от иностранного правительства. Снова, в более позднее время, когда разразился конфликт между Японией и Китаем во время экспедиции Хидейоси в Корею и китайский двор, помня о прецеденте с Иосимицу и полагая, что он может удовлетворить японского военного таким же способом, написал Хидейоси следующее: «Мы назначаем вас королем Японии». В этом случае также у китайского императора не было намерения оскорбить Японию. Скорее это была попытка доставить удовольствие Хидейоси и улучшить отношения между Японией и Китаем. Во всяком случае, когда китайский посол передал Хидейоси его назначение, последний сердито спросил: «Если я стану королем Японии, каково будет положение императора?» Китайский посол тогда впервые понял, что в Японии верховная власть находится у императора в Киото, а не у солдата в Момояма[113]113
  Главная квартира Хидейоси в Японии.


[Закрыть]. Ответственность за неправильное представление китайцев о политическом порядке Японии должна быть возложена на сёгуна Асикага, который столь низко пал, что признал себя подданным китайского императора. Результаты такого обращения с национальной структурой Японии были ужасны. К счастью для Японии, до Асикага (Иосимицу) был Ходзё Токимунэ[114]114
  Военный правитель, который отбил нашествие монголов.


[Закрыть], а после Асикага, к великому огорчению Китая, был герой Тойотоми Хидейоси, но была нужна еще японо-китайская война 1894–1895 гг., чтобы заставить китайцев раз навсегда расстаться с мыслью об управлении Японией.

Для Японии важно теперь, так же как было важно в древние времена, чтобы ее дипломаты зорко смотрели за национальной конституцией. В действительности теперь требуется еще большая, чем раньше, бдительность благодаря волнениям и изменению взглядов людей.

К концу мировой воины президент Вильсон отказался обсуждать условия мира с императорами двух центральных европейских держав и открыто заявил, что он будет иметь дело только с действительными представителями вражеских народов. Германский император никогда не имел намерения отказаться от трона, но перед лицом непреклонности Вильсона в конце концов он был принужден удалиться в малоизвестную деревню в Голландии. Другими словами, дипломатия американского президента в военное время вызвала перемену основных форм правления Германии и заставила Германию сделаться республикой.

Во время Версальской мирной конференции, когда президент Вильсон не мог прийти к соглашению с итальянскими представителями, премьером Орландо и министром иностранных дел Соннино, по вопросу о владении Фиуме, он обратился с посланием непосредственно к итальянскому народу, через голову итальянского короля и итальянского правительства. Мотивы Вильсона были хороши, но его метод был совершенно неправильный. Он имел дело прямо с народом и игнорировал короля и законное правительство на том основании, что высшая власть принадлежит народу, и таким образом сводил к нулю конституцию Италии.

Совсем недавно в фразе «от имени своих народов», появившейся в предложенном Соединенными штатами договоре об отказе от войны, была заложена мысль, что верховная власть принадлежит народу, и для страны, подобной Японии, возник первостепенной важности вопрос, так как Япония имеет определенную национальную конституцию, не допускающую вмешательства со стороны[115]115
  «Надо ясно понять, что его величество император является воплощением суверенитета в нашей стране… Однако благодаря приравниванию заграничных условий и иностранных академических теорий к формам нашего государства у нас появился взгляд на императора, как на учреждение. Этот взгляд предполагает, что суверенитет воплощается в народе, а не в императоре, и что император является одним из учреждений государства. Все это совершенно не согласуется с основным смыслом нашей священной формы государства…» Это заявление было сделано японским правительством после чрезвычайного заседания кабинета 15 октября 1935 г, для того, чтобы разрешить спор, поднявшийся благодаря книге профессора Минобэ, дающей толкование конституции Японии.


[Закрыть]. Те, которым надлежало этим ведать, не хотели своевременно принять соответствующие меры предосторожности, потому что договор имел целью ~ уничтожение войны и укрепление международного мира, не проявили достаточного понимания важности защиты национального порядка Японии в сношениях с другими государствами.

Принятие Асикага Иосимицу из рук китайского императора титула короля Японии является самым возмутительным явлением в японской истории и представляет собой величайший позор для военного режима. Отказ Вильсона иметь дело с кайзером был отступлением от установленного порядка, но это была дипломатия военного времени. Его обращение непосредственно к итальянскому народу, через голову дружественного итальянского государя и правительства, нельзя оправдывать. И это тем более, что Америка, исходя из суверенитета своего государства, никогда не допускала малейшей мысли об иностранном вмешательстве в ее внутренние дела и безжалостно требовала отзыва иностранных послов, которые хотя бы косвенным образом критиковали ее политику. То, что президент той же страны не считался с внутренним строем, не говоря уже об основной структуре, дружеской нации и пытался вести переговоры непосредственно с народом, было совершенно недопустимо. Как плохо он понимал настроения в Италии, можно было судить по тому факту, что итальянский народ в это время еще чувствительнее относился к вопросу о Фиуме, чем премьер Орландо и министр иностранных дел Соннино. Что касается фразы «от имени своих народов» в договоре против войны, – не дело американского правительства, которое предложило этот договор, беспокоиться по поводу возможного влияния этих слов та национальную конституцию Японии. Это дело японского правительства, и поэтому с американского правительства должно быть снято обвинение в неподходящем выступлении в этом отношении. Больше всего приходится удивляться тому, что японское правительство было удовлетворено и приняло данные объяснения, несмотря на прежние неприятности в отношении применения этой фразы к Японии. Однако вопрос был удовлетворительно разрешен оговоркой, приложенной к японской ратификации договора. Оговорка эта одновременно служил для осведомления всего мира об органической структуре японского государства.

Был еще один случай, когда конституция Японии подверглась внешнему воздействию. Во время переговоров в 1889 г. о пересмотре японских договоров было предложено, чтобы некоторое количество иностранных судей было привлечено для рассмотрения смешанных дел (между европейцами и японцами), но общественное мнение в Японии пришло до такой степени в ярость по поводу этого предложения, что эта идея была отброшена. Настроение японского народа в то время, может быть, было чересчур возбужденным; тем не менее оно помогло сохранить целостность национальной структуры. Вопрос об иностранных судьях и вопрос о суверенности императора представляют собой два примера, в которых государственный строй Японии подвергся испытанию. К счастью, в обоих этих случаях не было принесено никакого вреда.

2. Внешняя политика Японии

В настоящей книге автор изложил дипломатическую историю Японии и остановился сравнительно подробно на ее важнейших чертах. Было показано, как в течение пятидесяти лет со времени восстановления императорской власти великий император Мейдзи улучшил управление государственными делами, укрепил хорошее правительство в стране и добился высокого престижа для Японии во всем мире. Было рассказано, как благодаря борьбе с Китаем, а потом с Россией и присоединению Кореи две традиционные угрозы Японии были уничтожены и необходимая безопасность для нации в конце концов обеспечена и как император Тайсё продолжал великое дело своего императорского предшественника и мудрой политикой во время мировой войны добился места для своей империи на словах и на деле среди пяти руководящих держав мира. Но что будет в будущем с империей, которая за полвека достигла такого необычайного прогресса?

Премудрый император, который теперь царствует в Японии, по восшествии на трон милостиво объявил своим подданным, что он будет проводить национальную политику, начатую императорами Мейдзи и Тайсё. Во время управления множеством государственных дел его отец-император (Тайсё) соблаговолил выразить следующий принцип внешней политики в связи с ратификацией Версальского договора: «Я искренно радуюсь, что создана новая организация для постоянного мира и что закончена схема Лиги наций». В то же самое время император Тайсё отдал распоряжение своему народу «придерживаться общего образца для государств и исполнять великие мировые законы, для того чтобы дело мира, поддерживаемое Лигой наций, могло быть выполнено».

Принципы, которые должны руководить внешней политикой Японии в новую эпоху, ясно указаны в только что цитированном императорском рескрипте и должны, как маяки, направлять государство вперед без уклонения от курса. В международных делах со времени мировой войны японское правительство последовательно исполняло императорское распоряжение и по мере сил сотрудничало с другими государствами в интересах международного мира. Его ответ на приглашение принять участие в конференциях по разоружению, его быстрое согласие на предложение присоединиться к договору об отказе от войны и его поддержка подобных мирных мероприятий являлись только исполнением указаний покойного императора.

Как было сказано в предыдущих главах, народное требование в первые годы царствования Мейдзи послать экспедицию в Корею, подавить феодальные кланы и присоединить к ближайшей провинции острова Рюкю, а также направить военную экспедицию на остров Формозу – все это заставило иностранные государства думать, что Япония любит войну ради войны. То же мнение было высказано, когда Япония пошла на войну сначала с Китаем, а потом с Россией. Но ошибочные мнения недолго держались, и ложные обвинения рано или поздно были взяты обратно. Осложнения с соседними государствами в первые годы эры Мейдзи в действительности имели внутреннее значение, связанное с восстановлением императорской власти, в то время как войны против Китая и России были неизбежными войнами самозащиты перед лицом вызова, брошенного империи. Державы в конце концов начали усваивать эти истины. Но недавно японские переговоры с Китаем во время мировой войны стали предметом весьма распространенной критики. Таким образом, в третий раз Япония попала под подозрение у других государств, и потребовалось много времени и усилий, чтобы восстановить ее доброе имя. Однако по истечении десяти лет эти недоразумения в основном рассеялись, и неуставные заботы империи об укреплении международного мира теперь нашли общее признание.

Так же как частное предприятие, чтобы процветать, должно иметь доверие публики, так же и государство в международных делах, для того чтобы занимать прочную позицию, должно иметь доверие других государств. Однако международное доверие может быть достигнуто только строгим соблюдением справедливости – этого золотого правила международных отношений. Во всех странах имеются страдающие манией величия мечтатели, которые не хотят отказаться от своих устарелых желаний. Если случается, что эти неуравновешенные люди приходят к власти, доверие к государству временно падает. Если в такие времена народ не поднимает своего голоса для того, чтобы власти освободились от своих неуместных грёз и вернулись к здравому смыслу, то их страна, изолированная и подвергнутая остракизму, будет презираться международным общественным мнением. Чтобы избежать этого презрения, отсталая политика агрессии и тщеславной дипломатии должна быть прекращена. Так как в основе агрессивной политики лежит влияние милитаристов, оно должно быть вовремя приостановлено. Вместо агрессивной политики надо иметь уважение к правам и законным интересам других государств. Такое уважение дает государству, применяющему его, право ожидать от других государств уважения его собственных прав и законных интересов. Если найдется государство, которое не уважает нрава и интересы другого государства, то последнее должно быть готово иметь решимость принудить к этому уважению, так как без такой готовности и решимости государство, думающее только о правах и интересах других государств, будет, без сомнения, из-за своего глупого добродушия в конце концов предметом насмешки всего остального мира. Истинный и прочный международный мир может существовать только тогда, когда государство открыто заявляет о своих собственных правах, готово защищать их и, с другой стороны, имеет подлинное и честное желание строго уважать права других государств. Народ должен остерегаться того, чтобы стать на агрессивный путь, и в то же время должен быть готов сопротивляться иностранной агрессии и защищать страну своих предков, т. е. придерживаться среднего пути между милитаризмом и мягкостью штатских людей. Штатские люди должны уважать военных и должны быть в отношении их щедрыми, в то время как военные, со своей стороны, должны проявлять сдержанность и не выходить за пределы необходимой защиты нации. Короче говоря, государство, взяв на себя заботу об укреплении международного мира, должно быть готово на случай крайностей. Таким образом, военные и штатские зависят друг от друга. Весь мир стремится к тому, чтобы найти необходимое равновесие между этими двумя элементами.

В настоящее время весь свет непрестанно и неуклонно призывает к миру, и нет другого выбора, как только следовать этому призыву. Если японцы будут прислушиваться к этому призыву и отдадут свои усилия делу укрепления международного мира, они исполнят желание покойного императора. В то же самое время они выполнят благородный долг, который взяла на себя империя в качестве члена Лиги наций. Как первый шаг к установлению международного мира должна быть применена система разрешения споров между народами мирными средствами. Способы для такого разрешения споров представлены арбитражными организациями и беспристрастными судами. Эти учреждения должны поощряться, и должны делаться попытки заключать договоры об арбитраже, возможно широкие, насколько современные международные условия это позволяют. Раз начнут действовать достаточно широкие договоры об арбитраже, современные государства почувствуют большую степень безопасности и вместе с этим начнут разоружаться. Если разоружение будет хотя бы частично осуществлено, это охладит военный пыл и существенным образом облегчит налоговое бремя внутри государств, и таким образом человечество впервые будет в состоянии наслаждаться действительным миром. Японское правительство не должно жалеть усилий, чтобы добиться ограничения и уменьшения вооружений. Наше время требует, чтобы Япония поддержала договоры об арбитраже и движение за разоружение.

Проблемы населения и расы в будущем будут самыми трудными и самыми важными вопросами в международных отношениях. Эти проблемы не могли быть разрешены старыми методами агрессии и дипломатических интриг, и человечество ожидает нового типа дипломатии для их разрешения. Новая дипломатия изменившегося мира должна заняться этими проблемами с исключительным хладнокровием и терпением. Вопрос об отношениях между передовыми и отсталыми государствами мира тоже требует объективного и бесстрастного подхода. Передовые государства должны быть достаточно великодушны, чтобы понять пробуждающиеся отсталые нации и принимать меры для удовлетворения их пожеланий, в то время как отсталые расы со своей стороны должны остерегаться поспешности и резких шагов, понимать обязательность сдержанности и двигаться к своим целям, соблюдая порядок. Предсказания о конфликте между Японией и Соединенными штатами по вопросам расы и иммиграции основываются или на недостаточном знакомстве с фактами, или на недоразумениях, происходящих от злонамеренной пропаганды. Япония может обсуждать в духе дружбы и сотрудничества, а также беспристрастия и сдержанности с Соединенными штатами и другими заинтересованными государствами вопросы расы и иммиграции. Надо помнить, что эти проблемы касаются не только Японии и Соединенных штатов, но интересуют большинство стран мира. Япония и. Соединенные штаты как защитники и представители своих рас не могут сами разрешить эти вопросы и не склонны это делать. Удовлетворительное разрешение этих сложных проблем находится на ответственности дипломатии XX века. Дипломатия XX века в настоящее время обнаруживает тенденцию сообразоваться с новым типом дипломатии, введенной Лигой наций. Эта дипломатия может быть названа очищенной народной дипломатией, и Японии и японскому народу следует приготовиться к ней. Проблемы населения и расы имеют длинную историю, охватывающую много столетий, и, естественно, не могут быть разрешены в один день. Поспешность в отношении их приведет к провалу. Международное общественное мнение должно прежде всего достигнуть необходимой степени просвещения. Такой процесс, может быть, скучен, но движение вперед должно быть медленным. Идея разрешения споров между государствами мирными способами глубоко вкоренилась в умы людей; в то же время идея разоружения постоянно прогрессирует. Более того, на войну начинают смотреть, как на преступление, и пакты об отказе от войны заключены и уже действуют. Автор твердо убежден, что если дипломатия Японской империи последует без сопротивления духу времени, будет стоять за справедливость в отношениях между государствами и стремиться к международному миру, как это было предписано великим императором Мейдзи и покойным и настоящим императорами, блестящее будущее ожидает империю.