Текст книги "Дитя эльфа"

Автор книги: Кейт Тирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Правда? – я нервно засмеялась. Как бы ни старался Киллиан развеселить нас, Кьяран  молча, наблюдал за нами с подозрительным, мрачным выражением лица. Хотела бы я знать, был ли это его ответ Киллиану или только доказательство того, что он действительно планировал покончить с нами.

– Ага, – сказал Киллиан. – Богиня, он был странным. И Тайси Хамберт…

При упоминании этого имени  Кьяран прерывисто улыбнулся и потряс головой. Он отпил еще вина и подлил еще немного в бокал Киллиана. Я немного расслабилась.

– Тайси Хамберт была изголодавшейся до любви, – проговорил Киллиан громким шепотом. – И я действительно имею в виду изголодавшейся. И она неплохо выглядела. Но она была такой мегерой, что ни один не зарился на нее больше одного раза. Так что она накладывала любовное заклятия на этого болвана.

Кьяран хохотнул:

– Ну, она не ставила благородных целей.

– Благородство! – воскликнул Киллиан. – Богиня, папа, ты помнишь тот раз, когда она закляла старого Флосса? Эта собака неделю постоянно заскакивала на меня.

Мы все засмеялись, но мне показалось, что я увидела предупреждающий взгляд, которым обменялись Кьяран и Киллиан.  Я задумалась, что не так с Кьяраном. Мне нравилось слушать об такой другой жизни Киллиана в Шотландии.

– Папа, долей мне еще, – сказал Киллиан, протягивая бокал с вином.

Сощурив глаза, Кьяран наполнил бокал наполовину, затем поставив бутылку на другой конец стола. Киллиан одарил Кьярана вызывающим взглядом, который тот проигнорировал, и тогда он, вздохнув, осушил бокал.

– А много Вудбейнов было в вашей деревне? –  поинтересовалась я.

Киллиан кивнул с полным ртом. Проглотив все, он сказал:

– В основном Вудбейны. Несколько из других кланов. Те, кто жили за деревней или женились в ней. Семья моей мамы жила там дольше, чем родители могут помнить, и они Вудбейны от начала до конца.

Когда Киллиан упомянул свою мать, по лицо Кьярана прошла тень. Он не взглянул на Киллиана и продолжал играть остатками салата.

– Должно быть, это прекрасно, быть среди таких же, как ты. Чувствовать, что ты один из них, что ты на своем месте, – сказала я. – Все празднуют одни и те же праздники. – Например, Имболк.

– Да, хорошо иметь общину, где все Вудбейны, – мягко вставил Кьяран. – Особенно из-за общего мнения, которое есть у большинства ведьм. Если бы им было это под силу, мы уже были бы разбиты и рассеяны по миру.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Я имею в виду то, что Вудбейны подобны другим культурам или этническим группам, которых насильственно разогнали. Румыны в Европе. Коренные индейцы здесь. Аборигены в Австралии. Это были нетронутые культуры, в которых другие культуры почувствовали угрозу, и те были убиты, разделены, сосланы в изгнание. Внутри викканской культуры Вудбейны сыграли эту роль. Другие кланы боятся нас и из-за этого должны уничтожать.

– И как ты борешься с этим? – снова спросила я.

– Всеми возможными способами, – ответил он. – Я защищаю себя и моих близких. Я объединился с другими Вудбейнами, которые думают так же.

– Эмирант, – сказала я.

– Да, – его взгляд остановился на мне.

– Расскажи мне о них, – попросила я, пытаясь звучать по-обычному. – На что это похоже, когда в ковене все Вудбейны?

– Это очень могущественно, – сказал Кьяран. – Это дает нам почувствовать себя меньше уязвимыми. Мы как американские пионеры, окружающие свои фургоны по ночам от чужого вторжения.

– Понимаю, – я кивнула, надеюсь, не с очень большим энтузиазмом. Может, это был мой шанс, поняла я. Кьяран начал открываться мне. Разговор о наследии Вудбейнов, кажется, оживил его, сделал его менее подозрительным. Я вспомнила знак и подумала, что если бы я  только смогла коснуться его руки, в любящем, дочернем жесте, я, может, смогла бы быстро нанести знак на его рукав…

– Я была рада услышать то, что ты говорил, – уверенно сказала я, тихонько пододвигая стул. – Вудбейнов преследуют, и это вполне естественно, что мы пытаемся защитить себя, не так ли? – я улыбнулась, но Кьяран только смотрел на меня с любопытством. Невозможно было понять его выражение лица. Доверял ли он мне? Пытаясь унять дрожь, я подняла руки с колен. Я коснусь его руки и поблагодарю его, подумала я. Спасибо тебе, что рассказал мне, что я не должна стыдиться своего наследия. Я потянулась, чтобы коснуться его.

– Сп…

– Извините меня, я на секунду, – бросил Кьяран, поднявшись. Он направился к задней части ресторана, и Киллиан и я остались одни. Я была поражена. Опустила руки обратно на колени. Что он делает? Неужели все было так очевидно? Он звонит в Эмирант затем, чтобы захватить меня?

Кьяран оставил пиджак на спинке стула, и мой взгляд упал на него. Если я смогу наложить наблюдательный знак на его пиджак… Но радостный взгляд Киллиана заставил меня остановиться.

– У тебя есть планы на Имболк? – поспешно спросила я.

Киллиан пожал плечами, показывая мне почти изумленное выражение на лице. Видел ли он, о чем я думала?

– Я зависну где-нибудь с каким-нибудь ковеном. Я люблю Имболк. Может я смогу провести его вместе с Китиком?

– Возможно, – уклончиво ответила я, задумываясь, какие у Хантера планы на празднование.

Кьяран вернулся через несколько минут и отплатил счет. В его поведении не чувствовалось гнева. Он надел пиджак, и я сожалела, что не перенесла на него знак. И что мне делать теперь? Должна ли я была нажать на него, чтобы получить больше информации? Богиня, в этом я была не очень хороша.

– Морган, ты можешь придти в дом, где остановился Киллиан? – спросил меня Кьяран когда мы вышли из Пепперино. – Это дом друга, который сейчас за границей. Она была очень добра, разрешив ему остановиться здесь.

Я взглянула на Кьярана, пытаясь оставаться спокойной, но страх сжал все мои внутренности и отказывался уходить. Это была отличная возможность узнать больше об их планах и поставить следящий знак. Но все же сама мысль о том, чтобы остаться с Кьяраном и Киллианом, была больше, чем просто страшной. Что если он увидел, что я пыталась сделать? Что если он приведет меня в этот дом, чтобы наказать за это?

– Я только мельком почувствовал твою удивительную силу в Нью-Йорке, – продолжал он. – Я хотел бы увидеть, как много ты уже знаешь, и научил бы тебя кое-чему из того, что знаю я. Я заинтересован твоим даром, твоей силой, твоей отвагой.

Мой взгляд скользнул к Киллиану, который предусмотрительно стер с лица все эмоции. Он мог убить меня, думала я с болезненной уверенностью. Он может закончить работу, которую планировал сделать еще в Нью-Йорке. Я попыталась бороться со своим страхом разве не об этом я молилась на всех этих вечеринках с Киллианом? – но он был слишком силен. Я могла думать только о том, чтобы уйти отсюда. Я была безнадежна. Я была не секретным агентом, а всего лишь притворщицей.

– Боже, я действительно не могу, – горестно сказала я, надеюсь, что это не прозвучало так напугано, как я себя чувствовала. – Уже поздно, и, хм, ну завтра мне в школу. Я пыталась зевнуть. – Могу я оставить за собою это приглашение?

– Конечно, – успокаивающе сказал Кьяран. – В другой раз. У тебя есть мой номер.

В другой раз. Я сглотнула и кивнула ему.

– Спасибо за десерт.

Глава 13
Утешение

Брат Колин, я уверен, что ты будешь взбешен, когда узнаешь, что я получил письмо от нее. Аббат, конечно же, читает мою почту, и я не мог даже представить себе, что он пропустит письмо от нее, так что, возможно, оно было заколдовано. (Не думай, что это мой бессмысленный страх – я совершенно уверен, что у жителей деревни Барра-Хед есть силы, которые я, как простой смертный, не могу постичь.)

Естественно, как только я понял, от кого оно было, я вернул его отцу Эдмонду и с тех пор молюсь в часовне. Но я не смог не прочитать его, брат Колин.

Она пишет, что живет в Ирландии, в селении под названием Беллинайджел, и в конце лета прошлого года она родила девочку. Ребенок, говорила она, здоровый и смышленый.

Я буду молиться Богу, чтобы он простил ее грехи, так же как и я молюсь за прощение своих.

Она намерена вернуться в Барра-Хед. Я не знаю, почему она продолжает мучить меня. Я не знаю, что думать, и боюсь, что опять возвратится воспаления мозга, которое так ослабило меня два года назад.

Молись за меня, брат Колин, как я молюсь за тебя.

Брат Синестус Тор Колину, октябрь 1770

– Так, класс, – сказал мистер Албан. – Прежде чем мы начнем «Рассказы монахини», я бы хотел, чтобы вы сдали ваши сочинения.  Убедитесь, что на них стоят ваши имена.

Я с ужасом уставилась на своего учителя английского, когда мои одноклассники начали целенаправленно суетиться, вытягивая свои сочинения. О, нет! Только не снова! Я знала об этом чертовом сочинении! Я даже выбрала для себя тему и сделала некоторые предварительные исследования! Но его нужно было сдать… Я быстро проверила свой дневник. Сегодня, в понедельник.

В отчаянии я едва не сломала карандаш, когда все вокруг меня начали передавать сочинения, а у меня его не было. Я действительно начала опускаться в учебе. Мне не было оправдания кроме, как того, что моя жизнь в последнее время вращалась вокруг вещей намного важнее, к примеру, вокруг жизни и смерти. Не вокруг Чосера, сочинений, заданий по тригонометрии. А вокруг жизни в прямом смысле этого слова, жизни, которая теперь зависит только от меня. Осталось всего пять дней до Имболка.

Остаток дня я бездельничала. Когда зазвонил последний звонок, я вышла на улицу и едва не столкнулась с каменной скамейкой, на которой сегодня не было Киллиана, пребывая в депрессивном состоянии. Я была сбита с толку; было тяжело сосредоточится; казалось, как будто на моей груди сидит лошадь. Я не могла  даже собрать психологическую или физическую силу, чтобы пойти домой и помедитировать, что обычно помогало мне собрать воедино все кусочки себя.

– Ты выглядишь усталой, – сказала Бри, присаживаясь рядом.

Я застонала, и моя голова упала на мои руки.

– Ну, Робби и я собираемся поехать в «Практическую магию», – сказала она. – Хочешь присоединиться?

– Не могу, – ответила я. – Мне нужно ехать домой и учится. – На самом деле, я бы очень хотела поехать с ними, но мне казалось возможным то, что Кьяран следил за мной. Я не хотела давать ему возможность подозревать меня в том, что я был связана с Элис. До Имболка осталось всего несколько дней. Я постоянно чувствовала, как тикают часы и уходит время.

Когда все члены Китика разошлись, мне стало грустно и одиноко. Моя досадная ошибка прошлой ночью тяжелым бременем давила на мое сознание. Если бы у меня было мужество пойти с Кьяраном, кто знает, может я могла бы уже завершить миссию. Я провела целый день, мысленно пиная себя, но все же воспоминание о моем ужасе было так реально. Я понимала, почему я отказалась идти; но мне было жаль, что я никак не могу побороть свой страх.

На другой стороне парковки моя сестра помахала мне, когда она и Алиса садились в минивен Джейси. Я разговаривала с ней этим утром  – ей очень понравилось кататься на лыжах.

Я скучала по Хантеру с почти физической болью. Если бы только он мог быть рядом со мной во время этого задания.  Я знала, что мне нужно снова увидеться с Кьяраном и Киллианом. Мне нужно было выяснить точное время появления темной волны и по возможности некоторые слова из заклинания. Мне нужно было поместить наблюдательный знак на Кьярана. Они послали меня к ним, потому что мы были родственниками по крови. О, Богиня. Что мне делать?

Просигналил гудок автомобиля, заставив меня подпрыгнуть. Хонда Хантера плавно подъехала к остановке около меня, и открылась пассажирская дверь.

– Садись, – сказал он.

Я села.

Мы не разговаривали. Хантер отвез нас в свой дом, и я следом за ним вошла внутрь. Ни Скай, ни Эойф там не было, и я была этому рада. В кухне Хантер все еще молчал, но начал жарить бекон и делать яичницу-балтунью. Только тогда я почувствовала, какой была голодной.

– Спасибо, – сказала я, когда он поставил тарелку передо мной. – Я даже не знала, что так проголодалась.

– Ты недостаточно питаешься, – сказал он, и я задумалась, должна ли я обидеться. Я решила, что лучше есть, чем ссорится, так что опустила эту тему.

– Ну, – сказал он. – Расскажи мне, что происходит.

Как только я открыла рот, все начало выливаться из меня.

– Все так трудно. Я имею виду, что мне нравится Киллиан. Я не думаю, что он плохой парень. Но я шпионю за ним и пользуюсь им. Я думаю, что Кьяран не доверяет мне, но кажется, что он… заботится обо мне. И я очень боюсь его и того, что он может сделать со мной, что он сделал с моей матерью, что он сделал с другими. Но я задаюсь вопросом, как все это закончится. То есть, я ведь собираюсь предать их обоих. Что они со мной сделают?

Хантер кивнул.

– Если бы ты не чувствовала все это, я был бы чертовски встревожен. У меня нет никаких ответов для тебя  – за исключением того, что те защитные заклинания, что ты знаешь, намного сильнее, чем те, с которыми ты работала раньше. И совет – и я – будем защищать тебя даже ценой наших жизней. Ты не одинока здесь, даже если ты думаешь по-другому. Мы всегда с тобой.

– Ты что, всегда следишь за мной?

– Ты не одна, – повторил он, криво усмехаясь. – Ты одна из нас, и мы защищаем своих. – Он убрал свою тарелку, затем сказал: – Я знаю, что Кьяран невероятно харизматичен. Он ― не обычная ведьма. Еще ребенком он показывал необыкновенные способности. Ему посчастливилось быть хорошо обученным с раннего возраста. Но это не только его силы. Он один из тех ведьм, которые, кажется, имеют врожденные способности связываться с другими, знать их очень хорошо, вызывать в них особые чувства. В человечестве эти люди, если они добрые, заканчивают как Мать Тереза или Ганди. Если они плохие, получается Сталин или Иван Грозный. В Викке получаются Фергус Светлый или Меривезер Добрый. Или, с другой стороны, Кьяран МакЭван.

Великолепно. Мой биологический отец был в Викке эквивалентом Гитлеру.

– Дело в том, – продолжил Хантер, – что все эти люди чрезвычайно харизматичны. Они просто должны влиять на других, делать так, чтобы другие следовали за ними, чтобы слушали их. Ты поставлена в тупик и, возможно, напугана чувствами к Кьярану. Это естественно иметь такие чувства. Вы связаны кровью; ты хочешь знать своего отца. Но из-за того, кто он и что он делает, тебе придется предать его. Это невероятная ситуация и именно из-за этих причин я не хотел, чтобы ты бралась за это задание.

Его мнение, то, что он думает, что я не смогу это выдержать, заставило меня захотеть настоять на том, что я смогу. Вот почему он, наверное, и сказал это.

– Это не совсем так, – сказала я. – Это кое-что другое. То есть, мне нравится, как он говорит о Вудбейнах. Все остальные ненавидят Вудбейнов. Мне надоело это. Такое облегчение быть вместе с теми, кто так не думает.

– Я знаю. Хотя я только наполовину Вудбейн, мне тоже иногда доставалось. – Хантер очистил стол и включил воду в раковине. – Есть много тех старых предубеждений у людей, которые просто ничего не понимают. Но такие ковены, как Эмирант, действительно, как будто отправляют нас в прошлое на несколько сотен лет.  Эта группа из чистых Вудбейнов, которые оправдывают убийства и грабежи других ковенов просто потому, что они не Вудбейны. Один такой ковен  может надолго уничтожить все доброе, сделанное другими.

Он говорил об ужасных вещах, которые сделал Кьяран, и от мысли обо всех тех людях, которых он убил, меня пробила дрожь. Мой отец был убийцей. Я была права боясь быть с ним наедине. В конце концов, Хантер не заставил меня чувствовать себя лучше ― но я не знала, была ли такой его цель. Он отвез меня обратно в школу, к моей машине, так же молча, как и вез меня в свой дом.

– Морган, – сказал он, когда я собралась выходить. Я посмотрела на него, на блеск его зеленых глаз в тусклом освещении от приборной панели. – Еще не поздно изменить свое решение. Никто не будет думать о тебе плохо.

Его беспокойство заставило мое сердце больно сжаться.

– Уже поздно, – сказала я мрачно, схватив свой рюкзак. – Я буду думать плохо о себе. И если ты будешь честным, то признаешься, что и ты тоже будешь.

Когда я вылезла с машины и направилась к Das Boot, он был безмолвен.

Глава 14
Отец

Брат Колин, ты бы с трудом сейчас узнал меня. С прошлой осени я потерял почти три стоуна (мера веса; 1 стоун = 6,34 кг). Я не могу ни есть, ни спать. Я пренебрегаю собой, я в растерянности. Бог решил, что я должен платить за свои грехи не только в огне ада, но и на земле.

Брат Синестус Тор, Колину, февраль 1771 года

Во вторник утром, когда я забралась в Das Boot, чтобы поехать в школу, я обнаружила на переднем сидении книгу. Я была абсолютно уверена, что вчера вечером запирала дверь. Только у меня одной был ключ. С предчувствием, я села на место водителя и взяла в руки книгу. Она была большой, с изодранным, поврежденным временем черным кожаным переплетом. На обложке золотыми, уже почти выцветшими, буквами было озаглавлено: «Исторический осмотр жизни клана Вудбейн».

Я покрутила книгу туда-сюда и пролистала крошащиеся страницы песочного цвета. Там не было никакой записки, ничего о том, от кого она и зачем ее прислали. На мгновение я закрыла глаза и положила правую руку на поверхность книги. Тысячи образов пронеслись у меня в голове: люди, которые держали книгу, продавали, крали, прятали, дрожали над ней, ставили ее на свои полки. Наиболее сильные образы, но все же не тяжелее трепетания бабочки, пришли от Кьярана. Я открыла глаза. Это он оставил мне эту книгу. Зачем? Что если книга заколдована и будет влиять на меня? Что это, бескорыстный подарок или коварная ловушка? Я понятие не имела.

В школе я присоединилась к Китику на ступеньках в подвал.  Там была и Алиса, что было необычно, так что я решила для себя поприветствовать ее. Я не стала говорить о книге, которую я только что едва впихнула в свой рюкзак, и просто села, как раз в тот момент, когда Рейвин объявила, что они со Скай расстались.

– Знаете, у нас просто не получилось, – сказала она, лопая пузырь из жевательной резинки совершенно не в манере готов.  – Она не могла принять меня такой, какая я есть. Она хотела, чтобы я была такой же скучной и серьезной, как она.

– Я сожалею, Рейвин, – сказала я, и я действительно сожалела. Рейвин казалась немного мягче, немного более счастливой, когда их со Скай отношения только начались. Теперь она казалась больше похожей на себя старую: холодная, расчетливая, безразличная. Я задумалась, было ли причиной их разрыва то, что я позвала в город Киллиана, или все разрушилось бы и само по себе, но решить для себя этого я не смогла.

– Да, ладно, не будем, – сказала она, пожимая плечами. – Я рада, что все закончилось. – Ее слова прозвучали почти искренне.  Но когда я выпустила свои ведьмовские сенсоры, то я почувствовала удивительно много боли, грусти, запутанности.

Я ждала, что кто-то упомянет Киллиана или задаст Рейвин язвительный вопрос о нем, но, к моему облегчению, никто ничего не сказал. Я была сильно уверена, что Киллиан был вмешан в их разрыв, неважно, понимал ли он это или нет.

Когда раздался звонок, я потащила свой рюкзак в класс, чувствуя, как книга зовет меня, желая, чтобы я ее прочитала. На уроке английского у меня выдалась минутка, и я открыла ее под столом.  Она была написана старомодным шрифтом, нигде не было ни даты издания, ни информации об издательстве. Шрифт было тяжело читать, из-за чего это тянулось долго. Но уже после первой страницы я попалась на крючок. Я была увлечена. Насколько я могла понять, это был дневник о жизни монаха еще в 1770-х годах. Он был послан в далекое селение, что бы принести язычникам Бога.  Я едва могла оторвать глаза от страниц книги, удивляясь, все время, зачем Кьяран дал мне ее.

Весь урок мне удавалось читать незамеченной, и когда прозвенел звонок, я положила ее обратно в рюкзак и поплелась к мистеру Албану.

– Морган, ― сказал он. – Кажется, я не могу найти твое сочинение. Ты забыла его сдать?

– Нет, – смущенно призналась я. – Простите, мистер Албан, я забыла о нем. Но я хотела спросить,  могу ли я пересдать – принести сочинение в шесть страниц длиной вместо  четырех? Я могу сдать его  в следующий понедельник.

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Обычно я говорю «нет», – ответил он. – У тебя было достаточно времени, чтобы сдать это сочинение, и все другие студенты успели закончить его вовремя.  Но это так необычно для тебя, ты всегда была хорошей ученицей.  Знаешь, что – принеси сочинение в шесть страниц  в понедельник, а потом посмотрим.

– О, спасибо, мистер Албан, – сказала я с облегчением. – Я точно принесу его, я обещаю.

– Хорошо, увидим.

Я выбежала из класса, уже планируя идею сочинения.

«Морган. Источник силы».

Я подняла голову, хотя знала, что не увижу Кьярана.

– Морган, – сказала Бри. – Что с тобой? Ты как раз говорила мне  о мистере Албане.

– О, ничего, – я покачала головой. – Ага, он разрешил мне пересдать. Это классно, и на этот раз я не забуду.

Я послала сообщение в ответ. «Чайный магазин?»

«Отлично», – ответил Кьяран.

– Я говорила:  может, пройдемся сегодня вечером по магазинам? – Бри терпеливо повторила вопрос. – Мы бы могли взять с собой еду, походить по магазинам, мы рано вернемся домой.

– Звучит заманчиво, – ответила я. – Но я не могу. Домашнее задание.

– Ладно. В другой раз, – Бри направилась в сторону своей машины, ее великолепные темные волосы развевались на ветру.

По пути в чайную «Клевер» я пыталась сосредоточиться на своей миссии. Осталось четыре дня. Это все еще было возможно. Мне нужно было вытянуть из Кьярана информацию. Мне нужно было поставить на него наблюдательный знак. Я сделаю это, пообещала я себе. Сегодня именно тот день, когда нужно исполнять обещания. Выполню свое задание.

Когда я вошла туда, Кьяран уже сидел за одним из небольших столиков. Я сделала заказ и села, снова внимательно рассматривая его вблизи, видя себя в нем, видя того или что, чем я могла бы быть,  или, возможно, являюсь. Если бы я выросла с ним, как с моим учителем, моим отцом, была бы я сейчас такой же злой? Беспокоилась бы я о чем-то?  Имела ли бы неограниченную силу? Имело ли бы это значение?

Я почувствовала его взгляд на себе и сделала глоток красного чая Zinger, бумажный стаканчик согревал мне пальцы. Мне нужно было хорошее начало.

– Это правда, что детям в деревни Киллиана не нужно ходить в школу?

– Не в государственные школы, – ответил он. – Родители получают сертификаты на домашнее обучение. Пока дети могут сдать стандартные тесты… – он пожал плечами. – Они умеют читать, писать, считать.  Но тогда им не внушают ничьих идей, нет никакого правительственного притеснения, искаженного взгляда на историю.

– Сколькому ты научил Киллиана, Кайла и Иону?

Киллиан сказал мне имена его братьев и сестер.  Моего другого сводного брата, другой сводной сестры.

От беспокойства лицо Кьярана потемнело, и он выглянул в окно на тонкий, бледный зимний солнечный свет.

– Мы могли бы поговорить в другом месте? В более приватной обстановке? Я упоминал об источнике силы…

– У меня есть идея, – сказала я. Я поднялась и взяла свой стаканчик чая и положила печенье в салфетку. – Я бы могла показать тебе наш парк.

Я вела себя так, что бы он согласился.  Я не могла пойти к источнику силы, зная, что вся сила магия, которую он создаст там, будет опасно увеличена. Но даже когда я вела, когда я выбирала место – на самом деле, все это были лишь мои внешние заверения самой себе. Кьяран был настолько силен, что я мало что могла сделать, чтобы защитить себя от него, кроме как использовать те защитные заклинания, которым меня научила Эойф, и надеяться на лучший исход. Но я была почти рада провести с ним немного времени. Когда мы были порознь, я была одновременно напугана им и слишком любопытна.  Когда же я была с ним, страхи кружились в моем сознании, и я просто вбирала в себя его присутствие, ничего не делая для миссии.

– Едем, – сказал он, и пятьдесят минут спустя я припарковала свою Das Boot  рядом с его Ford Explorer перед входом в наш парк.

Мы молча сели, допили свой чай и доели печенье. Но это молчание не было неловким. Я уже заметила, что большинство ведьм были более спокойные, чем большинство обычных людей. Как будто ведьмы знали ценность молчания, они не рассматривали отсутствие шума, как вакуум, который необходимо заполнить.

– Так, сколькому ты научил Киллиана, Кайла и Иону? – повторила я.

– Боюсь не многому, – спокойно ответил он. – Я не был им хорошим отцом, Морган, как бы ты могла думать.

– Почему?

Он скорчил гримасу.

– Я не любил их мать. Мне пришлось жениться на ней, потому что моя мать, Элоиза, и мать Грании, Гриер Муртэг, хотели объединить наши ковены.  Мне было только восемнадцать, Грания забеременела, и они обещали сделать меня лидером нового, очень сильного ковена. Я унаследовал бы все их знания, моей матери и Грании.

Я знала, что он лгал о том, что его заставили жениться на Грании,  но я подыграла ему.

– Почему унаследовать знания должен был ты, а не Грания? Я думала, что это должно передаваться по женской линии.

– Обычно так и есть.  Но пока Грании исполнилось восемнадцать, пока она прошла посвящение и все остальное, уже тогда было ясно, что у нее не хватает амбиций, сосредоточенности, чтобы возглавить ковен. Ей это не было интересно. – Его слова были насмешливы, и я пожалела Гранию. – А я был удивительно силен. Я мог сделать ковен новым, сделать его сильнее и лучше.

– И ты женился на ней. Но она уже была беременна. Она ведь не забеременела сама по себе, – чопорно указала я.

Тело Кьярана внезапно в удивлении напряглось, и он посмотрел на меня, как будто пытаясь увидеть в моих глазах что-то большее, что-то за ними. Потом он откинул свою голову и засмеялся, его открытый смех наполнил мою машину и, казалось, сделал сгущающиеся сумерки светлее.

Я ждала, приподняв брови.

– Мейв сказала так же,  – пояснил он. Произнеся ее имя, он стал серьезным. – Она сказала то же самое, и она была права. Как и ты. Единственная моя отговорка – я был веселящимся восемнадцатилетним дураком. Плохая отговорка, которую я никогда не принимаю от Киллиана. Так что у меня двойной стандарт.

Его откровение обезоруживало, и я попыталась представить его подростком. Очень сильным подростком из клана Вудбейн. Мне нужно было вновь подвести его к вопросу об Имболке.

– Тогда я встретил  Мейв, – продолжил он, и его голос стал ниже тембром, как будто даже воспоминания о его любви заставляли его горло сжиматься от грусти. – Я почти сразу понял, что она именно та, с которой я должен быть. А она поняла, что я именно тот. Ее глаза, ее развевающиеся волосы, ее смех, форма ее рук – все в ней было сотворено для моего восхищения. Мы тянулись друг к другу, как магниты, – он смотрел на свои руки, сильные и умелые, светлокожие. Руки, которые подожгли мою мать.

Я отчаянно хотела услышать больше, больше о ней, о них, о том, что произошло не так. Но я пыталась сосредоточиться на Старлокете. Мне нужно было ставить чужие интересы перед своими.

– Приближается Имболк, – сказала я. – Ты будешь праздновать с Эмирантом? Эмирант – это ковен, который ты унаследовал от Гриер?

Внутри машины стало очень тихо. Мы смотрели друг на друга, каждый измерял, выжидая, оценивал.

Тогда Кьяран сказал:

– Эмирант – часть ковена, что я унаследовал от Гриер. Не весь: не все из Лиатаха захотели присоединиться. Зато присоединились Вудбейны из других ковенов. Но по большей части, это люди, с которыми я вырос, с кем я связан, кому я могу доверить больше, чем даже свою жизнь, – его слова были мягкими, голос – теплее меда. – Нас соединяет кровь рода на протяжении тысячи лет, – продолжил он. – Мы абсолютно верны друг другу.

– Как мафия? – спросила я.

Он снова засмеялся.

Все же, такое описание показалось мне довольно убедительным. Находиться между людьми, которые полностью принимали и поддерживали тебя, которые только хотели помочь тебе преумножить твою силу, которым ты можешь безоговорочно доверять, что бы ни случилось – это, должно быть, удивительно. Было больно даже думать о таком описании клана Вудбейнов: я почти чувствовала свою тоску за ним, и меня напугало то, что я думала об Эмиранте. О ковене, который пытался убить меня. О ковене, который в этот момент планировал уничтожить Старлокет. Но я поняла, внутри этот ковен может казаться совершенно не плохим.

Всю жизнь меня никто не принимал такой, какой я есть. Я не походила на Роулендсов. Из-за того что я была сильной ведьмой, я выделялась даже из своего ковена, и мне стало ясно, что даже Робби и Бри, мои самые близкие друзья, не могут чувствовать себя комфортно рядом со мной. Хантер, Скай и Эойф, казалось, постоянно хотели от меня чего-то другого, чтобы я была какой-то другой, чтобы я сделала другой выбор.

Мой взгляд снова остановился на Кьяране. Как сильно я могла надавить на него? Может, самое время спросить о темной волне? Он наверняка подозревал, что я что-то замышляю.

– Ты нервничаешь, – мягко сказал Кьяран. – Скажи, почему.

Было темно, и каким-то образом в своей машине я почувствовала себя в безопасности.

– Меня невероятно тянет к тем Вудбейнам, о которых ты рассказывал, – откровенно сказала я ему. – Но я ненавидела Селену Бэллтауэр и все, чего она хотела добиться.  Она пыталась убить меня, и я знаю, она убивала других. Я не хочу быть такой, как она.

Он отрицательно помахал своей рукой.

– Селена была амбициозной, самонадеянной карьеристкой – ни в коей мере она не олицетворяет мой ковен и то, чем он занимается.

– Так чем он занимается? – прямо спросила я. – Я видела, что ты делал в Нью-Йорке. Что это было? Это все для осуществления какого-то большого плана?

Кьяран прислонился к двери машины. Его глаза, что, не отрываясь, смотрели на меня, блестели в темноте, сильные руки неподвижно лежали на его шерстяном пальто. Медленно, очень медленно его губы растянулись в улыбке, я увидела его белые зубы  и прищуренные глаза.

– Ты очень интересная, Морган, – спокойно сказал он. – Ты дикая, неприрученная, с силой, как у реки, что в любую минуту может выйти из берегов. Ты боишься меня?

Я посмотрела на него, на этого человека, кто помог создать меня, и правдиво ответила:

– И да, и нет.

– И да, и нет, ― повторил он, наблюдая за мной. – Думаю, больше нет, чем да. Но все же у тебя есть много причин, чтобы ужасно бояться меня. Я едва не забрал твою жизнь.

– Ты едва не забрал мою магию – мою душу – что значительно хуже, чем просто завладеть моей жизнью, – возразила я. – Но ты не сделал этого, потому что ты мой отец.

– Морган, Морган, – сказал он. – Твое поведение мне очень приятно. Другие мои дети бояться меня. Они не задают мне таких трудных вопросов, они не противятся мне. Но ты… немного другая. Вот какая разница между ребенком Грании и ребенком Мейв.