Текст книги "Чистокровная ведьма"

Автор книги: Кейт Тирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

13. Темная сторона

Лита, 1996 год

До этого момента моя жизнь проходила, словно все время стояла зима. Но в прошлую ночь, будто по просьбе, весна взломала лед. Это было действие магии. Обряд вели тетя Шелах и дядя Бек. Собрались все ведьмы. Мне завязали глаза и дали вина. Меня испытывали, и я старался, как только мог. Ничего не видя, я обходил круг, рисовал руны и произносил заклинания. И вместо полярного холода Северного моря на меня вдруг повеяло теплом летней ночи. Кто-то приставил к моему правому глазу острие кинжала и приказал сделать шаг вперед. Я старался вспомнить, приходилось ли мне когда-нибудь видеть участника ковена, потерявшего глаз, и не смог. Тогда я смело сделал шаг вперед, и острый конец кинжала сразу исчез.

Я один в кромешной тьме пел свою песнь посвящения и шел, спотыкаясь о камни. Я пел песнь, и магия пришла ко мне, подняла меня ввысь, я ощутил величие, силу и взорвался от счастья и сознания своей мудрости. Мне развязали глаза, и на этом мое посвящение закончилось. Я стал настоящей ведьмой и вполне взрослым в глазах членов нашего ковена. Мы пили вино и обнимались друг с другом. Даже дядя Бек обнял меня и сказал, что годится мной. Кузина Атар поддразнила меня, но я только усмехнулся ей в ответ. Позже я выследил Молли и крепко поцеловал ее. Она оттолкнула меня и пригрозила пожаловаться тете Шелах.

И мне показалось, что я вовсе не такой уж сильный, как представлял себе.

Джиоманах

Когда я проснулась утром в пятницу, обрывки кошмарного сна крутились в моем сознании, как порванные флаги. Я несколько раз потянулась, стараясь избавиться от них, и они исчезли. Но я так и не поняла, что это было. В памяти не было четкого образа, и мои чувства так и не смогли мне что-то подсказать. Я понимала только одно: что все это не к добру.

Вчера я допоздна читала «Книгу теней» Мейв и ту книгу о Вудбейнах, которую дала мне Элис в магазине. И мне было странно узнать, что Мейв, моя родная мать, принадлежала к клану Вудбейнов. Всю жизнь я ощущала разницу между мной и другими членами моей семьи. А теперь мне кажется странным, что, зная свое происхождение, я все еще ощущаю себя больше Роулендс, чем ирландской ведьмой.

За окном было холодно и омерзительно, я свернулась в кровати рядом с очаровательным, мирно спящим котенком.

Так не хотелось вставать!

– Морган, надо спешить! – в суматохе крикнула Мэри-Кей.

Через секунду она ворвалась ко мне в комнату и стянула с меня одеяло.

– Нам через десять минут надо быть в школе, а на улице валит снег, и я не могу поехать на велосипеде. Скорее!

«Проклятье! – подумала я, сдаваясь. – Хотела хоть один раз пропустить школу, и то не удалось».

Мы попали в школу к последнему звонку, и я проскочила в класс как раз в тот момент, когда мое имя назвали при перекличке.

– Здесь! – ответила я, проходя к своему месту. Тамара покосилась на меня, а я достала гребешок и принялась расчесывать волосы. Бри сидела в другом конце класса и разговаривала с Чипом Ньютоном. Я подумала о Скай, Рейвин, их ковене и о том, что Скай говорила о темной стороне магии. Я до сих пор как следует не поняла, что такое темная сторона, о которой очень туманно говорилось в нескольких параграфах одной из книг о Викке. Мне надо разобраться в этом и прочитать до конца книгу о Вудбейнах, которую я получила от Элис. Кэл сказал, что, по сути дела, нет никакой темной стороны, есть только круги магии. Может быть, мне стоит спросить про это Элис.

Я, взглянула на Бри, будто это могло помочь мне узнать, что она думает. Раньше, посмотрев ей в глаза, я точно знала, что с ней происходит, и могла сказать ей, что происходит со мной. Но теперь – нет. Мы говорим на разных языках.

Это был странный день.

Мэтт избегал смотреть мне в глаза. Дженна нервничала. Кэл был прекрасен, мы оба понимали, что достигли нового уровня близости и строили планы на будущее. Улыбались каждый раз, когда видели друг друга. Он был для меня лучом света. Робби стал центром внимания. Мне было странно наблюдать, как девушки, которые раньше его просто не замечали, теперь наперебой старались попасть ему на глаза, пройтись рядом с ним, спрашивали его о шахматных задачах и о том, какую музыку он любит. Итан и Шарон по-прежнему флиртовали друг с другом.

Мне весь день было как-то не по себе: я плохо выспалась. Мне никак не удавалось расслабиться и быть внимательной к тому, что происходит в классе. Я думала о том, что прочитала в книге, которую написала Мейв. Потом мои мысли обратились к странному поведению Хантера, а потом я вспомнила, как мы с Кэлом лежали перед пылающим огнем в камине и чувствовали себя на верху блаженства. Почему я никак не могу собраться? Мне надо побыть одной или лучше всего вдвоем с Кэлом, чтобы с его помощью сконцентрировать свою энергию.

После уроков я ждала Кэла возле его машины. Он беседовал с Мэттом, и я догадывалась, о чем они говорили. Мэтту было неудобно, но он все же кивал. Казалось, ему становилось лучше от разговора с Кэлом. Но я надеялась, что он даст понять Мэтту, что очень некрасиво путаться с Рейвин за спиной Дженны.

Наконец Кэл заметил меня. Он тут же подошел, обнял меня и подтолкнул к своей машине. Мимо прошла Нелл Нортон. Мне показалось, что она с завистью посмотрела на нас, и мне это было приятно.

– Что ты собираешься делать? – спросила я Кэла. – У нас есть время?

– Думаю, что да, – ответил он, отводя назад мои волосы и целуя меня в лоб. – Мама пригласила людей и хочет, чтобы я встретился с ними. Это люди из ее прежнего ковена в Манхэттэне.

– А сколько же ковенов у нее было? – с любопытством спросила я.

– Хм-м-м… посмотрим, – сказал Кэл, считая в уме. – Думаю, восемь. Она организует группу в новом месте, убеждается, что она достаточно окрепла, выбирает нового лидера и переезжает в другое место. – Он улыбнулся, посмотрев на меня. – Она, как Джонни Эпплсид, который посадил так много яблонь, но только в области Викки.

Я засмеялась. Кэл снова поцеловал меня и сел в машину, а я пошла к своей. Около меня притормозил маленький автомобиль-фургон, и в нем опустилось стекло.

– Я еду домой с Джейси! – крикнула Мэри-Кей.

Она помахала мне рукой, и я ответила ей тем же. Я видела, как Робби уехал на своем автомобиле, а Бри села в свой БМВ и тоже отправилась куда-то. Мне очень хотелось бы знать, куда, но вместо того чтобы поехать вслед за ней, я поехала в Ред-Килл.

В магазине практической магии пахло чаем и горящими свечами. Я вошла и почувствовала облегчение, в первый раз за сегодняшний день, после того как выбралась утром из постели.

На какой-то момент я остановилась у двери, согреваясь и ожидая, когда оживут мои замерзшие пальцы. Мои волосы стали немного влажными от снега, и я встряхнула ими, чтобы они поскорее высохли. Дэвид посмотрел на меня из-за прилавка и сосредоточил на мне все свое внимание. Он не улыбнулся, но каким-то образом дал понять, что ему приятно меня видеть. Словно я была его старым другом. Я не ощущала внутренней связи с ним, как это получилось у нас с Элис, и не могла понять почему. Но, может быть, я чего-то не заметила.

– Хэлло, Морган, – сказал Дэвид. – Как дела?

Я немного помолчала, а потом с усталой улыбкой покачала головой:

– Сама не знаю.

Дэвид кивнул, потом отошел к завешенной портьерой двери позади прилавка. За ней скрывалась маленькая захламленная комнатка. Я увидела старый стол с тремя стульями, покрытый ржавчиной небольшой холодильник и плитку с двумя конфорками. Чайник уже вскипел и засвистел. «Странно, – подумала я, – Дэвид как-то узнал о моем приезде?»

– Вы выглядите так, будто вам необходимо выпить чашечку чаю, – крикнул он.

– Чай – это здорово, – с неподдельной искренностью ответила я, решив принять дружбу, которую он мне, кажется, предлагает. – Спасибо, – сказала я, сунула перчатки в карман и оглядела магазин. Кроме нас, в нем никого не было. – Неудачный день?

– Утром у нас было много народу, – ответил Дэвид из-за портьеры. – А вот после обеда совсем пусто. Мне это даже нравится.

Я сомневалась, что магазин приносит большой доход.

– А кто владеет магазином?

– Моя тетя Роза, – ответил Дэвид. – Но она очень стара и нечасто появляется здесь. Я работаю здесь много лет, сразу после колледжа.

Я услышала звон чайных ложек, и вот он вынырнул из-за портьеры с двумя чашками и передал мне одну. Я с благодарностью приняла ее и ощутила какой-то необычный аромат.

– Спасибо. А что это за чай?

Дэвид, улыбнулся и отпил немного из своей чашки.

– Попробуйте угадать.

Я вопросительно посмотрела на него, а он ждал ответа. Может быть, это проверка? Несколько смущаясь, я закрыла глаза и втянула носом воздух. Чай имел несколько запахов: все они смешались, и я не могла определить ни одного из них.

– Не знаю, – призналась я.

– Знаете, – ободрил меня Дэвид, – понюхайте.

Я снова закрыла глаза и сконцентрировалась на запахе. Я делала медленные вдохи и выдохи, успокаивая свои мысли и освобождаясь от напряжения. И чем спокойнее я становилась, тем легче узнавала состав чая. Внутренним зрением я видела, как поднимается и вьется вокруг меня пар, рассеиваясь в воздухе.

«Так говори же со мной, открой мне свою природу».

И вот мне представилось, будто пар разделился на четыре отдельные струйки, словно распутался какой-то клубок. Сделав следующий вдох, я почувствовала себя на лугу. Был теплый солнечный день, я коснулась рукой прелестного цветка розового цвета. Его сильный аромат защекотал мои ноздри.

– Роза, – прошептала я.

Дэвид молчал.

Я повернулась ко второй струйке пара, проследила, как она поднимается от земли. Струйка обратилась грубым стеблем, на который налипли темные кусочки. Если его отмыть и очистить, то появится розовая сердцевина с характерным запахом.

– О, это имбирь! – догадалась я.

Третья струйка поднималась от низких растений зеленовато-серебряного цвета с пурпурными цветами. Над ними вилось такое множество пчел, какого я никогда раньше не видела. Это была какая-то дрожащая и жужжащая пелена из насекомых. Горячее солнце, черная земля – все это доставляло мне какое-то сонное удовлетворение.

– Лаванда.

Последняя струйка пахла каким-то деревом. Этот запах, почти мне незнакомый, был не так хорош, как другие, и исходил от низкого растения с морщинистыми листьями и миниатюрными цветами на коротких стеблях. Я растерла лист в руке и понюхала его. Запах показался мне грубоватым и необычным, почти неприятным. Но, смешиваясь с тремя другими ароматами, он создавал приятный баланс, добавляя силу и пикантность.

– Я сказала бы, что это корица, но не совсем уверена в этом.

Я открыла глаза и увидела, что Дэвид внимательно смотрит на меня.

– Очень хорошо, – сказал он, кивая. – Очень хорошо, в самом деле. Это многолетнее растение. Оно снимает напряженность.

Теперь чай немного остыл, и я отпила глоток. Я не сразу поняла его вкус. Я больше знала об эссенциях, которые могли бы согреть, вылечить или успокоить человека. Опершись на стул, стоявший возле прилавка, я вдруг, совершенно неожиданно, вспомнила все неприятное, что было в моей жизни. И мне стало так нехорошо, я едва не начала задыхаться. Мэтт и Дженна, Скай, Бри и Рейвин, Хантер, то что я оказалась из клана Вудбейнов, Мэри-Кей и Бэккер – все было ошеломляющим. Единственным безупречным человеком оставался Кэл.

– Временами мне кажется, что я ничего не знаю, – услышала я свой голос. Слова сами собой вырвались у меня. – А мне хотелось бы, чтобы все было простым и понятным. Но события и люди разделены на множество слоев. Как только ты узнаешь про один из них, тут же возникает другой, и тебе приходится все начинать сначала.

– Чем больше учишься, тем больше потребность в учении, – согласился Дэвид. – Такова жизнь. Такова Викка.

Я посмотрела на него:

– Что вы имеете в виду?

– Вы думаете, что познали себя, но тут происходит какое-нибудь событие, которое полностью изменяет ваш взгляд и на саму себя, и на других людей, связанных с вами.

Он говорил очень убедительно.

За окном осеннее солнце проиграло битву с облаками и начало садиться за их темную гряду. Я видела неуклюжий силуэт своей машины, стоявшей перед входом в магазин. Она уже покрылась слоем снега толщиной с большой палец и ледяной корочкой.

– Все люди таковы, – с улыбкой продолжал он. – Но я говорю исключительно о вас.

Я поморгала, не совсем понимая его. Дэвид как-то сказал, что я ведьма, которая притворяется, что она не ведьма.

– Вы продолжаете думать, что я притворяюсь, будто я не ведьма?

Казалось, его не беспокоило то, что я помню его слова.

– Нет, – он помолчал, приводя в порядок мысли, и посмотрел на меня твердым взглядом черных глаз. – Вы не можете судить о себе, потому что не знаете, кто вы такая и что из себя представляете. Вот я, в отличие от вас, знаю, что являюсь ведьмой, всю свою жизнь, все тридцать два года. И еще я знаю… – Он снова сделал паузу, будто что-то обдумывая, а потом тихо сказал: – Я из клана Бурнхайд. И это объясняет не только, кто я есть, но, главное, и то, что я есть. Я такой же внутри, как и снаружи. А вы не такая, потому что только что узнали…

– Что я – Вудбейн? – перебила я его. Он внимательно посмотрел на меня.

– Я хотел сказать, что вы только недавно узнали, что стали ведьмой. А теперь вам стало известно, что вы – Вудбейн. Вы едва ли осознаете, что это значит для вас самой, и вы совершенно не в состоянии предвидеть, что это значит для других людей.

Я кивнула:

– Элис как-то сказала мне, что вы и она сама – кровные ведьмы, но вы не знаете, к какому клану принадлежите. Так вы – Бурнхайд?

– Да. Бурнхайды селились в основном в Германии. Моя семья оттуда. Мы всегда были Бурнхайдами. Многие потомственные ведьмы считают клан Вудбейн несколько закрытым. Сейчас многие не помнят своей родины так же, как большинство не знают своего клана, пока не познакомятся достаточно близко с кем-нибудь из его представителей.

Мне было приятно, что он доверяет мне.

– Ну хорошо, я – Вудбейн, – как-то неуверенно сказала я.

Дэвид улыбнулся безо всякого предубеждения.

– Хорошо, когда знаешь, кто ты такой, – заключил он. – Чем больше знаешь, тем больше узнаешь.

Я засмеялась его шутке и отпила еще немного чаю.

– А есть способы точно установить, к какому клану принадлежит ведьма? – спросила я, немного погодя. – Я читала, что в клане Липваун только рыжие.

– Это не так уж невероятно, – ответил Дэвид.

Зазвонил телефон, он приподнял голову, прислушиваясь, но не поднял трубку. Я услышала, как в задней комнате сработал автоответчик.

– Например, большинство Бурнхайдов имеют черные глаза, и многие из них рано седеют. – Он показал на свои серебристые волосы. – Но это не значит, что каждый черноглазый и седой человек принадлежит клану Бурнхайд, так же как совсем не обязательно, что все Бурнхайды должны выглядеть именно так.

У меня вдруг возникла странная мысль.

– А что насчет вот этого? – Я подняла рубашку и показала ему родимое пятно на боку под правой рукой.

Мое стремление узнать истину победило мою застенчивость.

– Да, это знак Вудбейнов, – сказал Дэвид уверенным тоном. – Тот самый знак. Не у всех он есть.

Просто удивительно, что я как бы случайно узнала о том, что всю жизнь носила отличие своего клана и даже не подозревала об этом.

– А что… вы знаете о Международном совете ведьм? – спросила я, чувствуя, что мысли проносятся вихрем.

Зазвенел медный колокольчик над дверью, и в магазин вошли две девушки примерно моего возраста. Не делая этого намеренно, я послала мысленный сигнал и поняла, что они не обладают знаниями магии, это были обычные девушки. Они медленно прошли по магазину, перешептываясь, смеясь и разглядывая витрины.

– Это независимый совет, – тихо ответил Дэвид. – Он представляет все современные кланы. Но есть сотни и сотни людей, не принадлежащих ни к одному из семи кланов. Совет должен наблюдать за ними и пресекать незаконное применение магии… например, для того, чтобы получить власть над людьми или вторгаться в их внутренний мир без их ведома или согласия. То есть применение любой магии, которая приносит вред.

Я нахмурилась:

– Выходит, это что-то вроде викканской полиции.

Дэвид поднял брови:

– Они так видят свои обязанности.

– А как они узнают, что магия используется во вред? – спросила я.

Позади нас две девушки вышли из книжного отдела и теперь ахали и охали, рассматривая свечи ручной работы. Я ждала, когда они подойдут к полке, где выставлены свечи в виде пениса.

– О боже! – прошептала одна из них, и я усмехнулась.

– В составе совета есть ведьмы, которые специально наблюдают за этим, – объяснил Дэвид. – Мы называем их сиккерами, то есть искателями. Это их работа – расследовать жалобы на черную магию и выявлять злоупотребления магической силой.

– Сиккеры? – переспросила я.

– Ну да. Подождите секунду. Я могу рассказать вам еще кое-что об этом. – Дэвид поднырнул под прилавок и направился к проходу, где были выставлены книги. Он на момент задержался у одного из шкафов и вытащил старый потрепанный том. Направляясь ко мне, он на ходу отыскал нужную страницу. – Вот, послушайте. – Он начал читать, а я смотрела на него и продолжала пить чай. – «Мне грустно говорить о том, что некоторые из нас не согласны с мудростью и целями Высшего Совета. Есть кланы, которые хотят оставаться обособленными, тайными и отделенными от других. Разумеется, никто не обвиняет кланы в том, что они защищают свои личные знания. Все мы согласны с тем, что заговоры клана, его история и ритуалы только в его компетенции. Но мы видим, что наступили новые времена и нам следует поступить умно и объединиться, чтобы действовать совместно, насколько это возможно, создать общество, в котором все смогут с пользой работать и отмечать наши праздники. Вот цель Международного сообщества ведьм».

Дэвид сделал паузу и посмотрел на меня.

– Все это звучит совсем неплохо, – сказала я.

– Да, – согласился он, но в его голосе я услышала какую-то странную нотку. Он снова обратился к книге. – «Никто не должен помогать тем, кто отказывается сотрудничать с нами, кто работает против наших целей и использует такую магию, которую порицает совет. В прошлом было бесчисленное множество таких случаев. Быть одному – значит иметь мало силы. Использование черной магии тоже не приносит радости. Вот почему мы имеем сиккеров».

Он сказал о сиккерах так, что меня охватила дрожь.

– А чем они занимаются на самом деле? – настойчиво спросила я.

– « Сиккеры – это члены совета, которые избраны для того, чтобы выявлять таких ведьм, которые переходят установленные границы действий. Если они находят ведьм, которые активно работают против совета, наносят вред себе или другим, то пользуются особой лицензией, чтобы предпринять меры против них. Лучше организовать свою собственную полицию, прежде чем мир сам начнет принимать против нас свои меры».

Дэвид закрыл книгу и снова посмотрел на меня.

– Эти слова принадлежат Бриджит Фэллон О'Рурк. Она была верховной правительницей совета с 1820 по 1860 год.

Мой чай почти остыл. Я выпила его одним глотком и поставила чашку на прилавок.

– А что делает сиккер, если находит ведьму, которая работает против совета? – спросила я.

– Обычно он посылает ей запретные заклинания, – ответил Дэвид. Он показался мне немного обеспокоенным. Его голос напрягся, будто ему было больно произносить эти слова. – И эти ведьмы уже больше не могут использовать свою магию. Есть растения, минералы, которые их заставляют проглотить… и эти ведьмы теряют свою внутреннюю силу.

Надо мной словно пронесся холодный ветер, и свело желудок.

– Это плохо? – спросила я.

– Очень плохо, – многозначительно произнес Дэвид. – Быть ведьмой и не иметь возможности воспользоваться магией – это подобно смерти от удушья. Все равно что быть погребенным заживо. Этого достаточно, чтобы лишиться рассудка.

Я подумала о Мейв и Ангусе, которые много лет жили в Америке, лишенные своего могущества. Как они могли перенести это? Что с ними сделали? Я вспомнила свой удушающий сон – как он был невыносим. Чем же была их жизнь изо дня в день без Викки?

– Если злоупотреблять своим могуществом, сиккер рано или поздно явится к тебе, – сказал будто бы самому себе Дэвид, покачивая головой.

Его лицо казалось старше, на нем отразились воспоминания, о которых мне не хотелось бы знать.

На улице уже стемнело. Мне было интересно, с кем планировал встретиться Кэл и позвонит ли он мне сегодня вечером. Я сомневалась, что Хантер на самом деле послан советом. Он казался мне одним из тех ведьм, за которыми совет послал следить сиккера.

Я сомневалась, что Мейв и остальным из ковена Белвикет удалось отделаться от своей темной стороны. И может ли вообще эта темная сторона позволить освободиться от себя?

– Это и есть темная сторона? – неуверенно спросила я Дэвида и увидела, что он смутился.

– О да, – тихо ответил он. – Это темная сторона.

Я вздохнула, подумав о Кэле.

– Кто-то сказал мне, что там нет темной стороны, что Викка – это круг, где все связано между собой, все является частью другого. Значит, не может быть двух разных частей, светлой и темной.

– Это тоже верно, – задумчиво ответил Дэвид. – Мы говорим о светлой и темной стороне, когда магия применяется либо для добра, либо для зла, чтобы дать ей общее название.

– Так, значит, это две разные вещи? – настаивала я.

Дэвид медленно провел пальцем по краю чашки.

– Да, они разные, но не противоречивые. Часто они очень близки и очень похожи. Это философский вопрос, люди по-разному интерпретируют действия. В этом дух магии, ее воля и цель. – Он поднял на меня взор и улыбнулся. – Все это очень сложно. Вот почему нам приходится изучать Викку всю жизнь.

– Но можно ли сказать о ком-то, что он на темной стороне и надо держаться от него подальше?

Дэвид выглядел обеспокоенным.

– Можно. Но трудно получить полную картину. Существуют ли ведьмы, которые используют магию в дурных целях? Да. Есть ли ведьмы, которые приносят вред, чтобы достичь своей собственной цели? Да. Значит, некоторых ведьм надо остановить? Да. Но, как правило, это сделать совсем непросто.

«Похоже, Викка – сложная вещь», – подумала я.

– Ну, мне пора домой, – сказала я, передвигая чашку по прилавку. – Спасибо вам за беседу. И за чай.

– Не стоит благодарности, – сказал Дэвид. – Пожалуйста, приезжайте, когда вам нужно будет поговорить. Иногда мы с Элис… тревожимся за вас.

– За меня? Почему?

Легкая улыбка появилась в уголках губ Дэвида.

– Потому что вы в самой середине того пути, который должны пройти, – мягко сказал он. – А этот путь не так уж прост. Вам может понадобиться помощь. Поэтому не стесняйтесь и спрашивайте нас.

– Благодарю, – повторила я с некоторым облегчением, хотя не до конца понимала, что он хочет сказать.

Слегка махнув рукой на прощание, я вышла из теплого магазина и направилась к машине. Мои шины пробуксовали, когда я сдавала назад, но скоро я попала на дорогу, которая вела в Видоуз-Вэйл.