Текст книги "Возрождая пламя (ЛП)"
Автор книги: Кейт Мидер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Так чертовски хорошо!
Обхватив за обтянутую шерстью попку, он притянул Дарси ближе, теснее; туго облегающая одежда добавляла ощущениям ещё один уровень остроты, но этого было мало. Бэк дёрнул вверх край свитера, торопясь посмотреть, как изменилось её тело за это время, но встретился с сопротивлением – она оттолкнула его руки.
– Нет, нет, у нас нет времени раздеваться. – В её глазах светилась ошеломительная уязвимость. Неужели она неуверенно чувствует себя голой? Ну нет, этого он не позволит. – Просто возьми меня, Бэк.
“Возьми меня”. Такими же словами она умоляла, когда они по молодости даже не понимали их смысла. Те могли означать и простое удовольствие, и полное затмение разума. Бэк тогда надеялся, что они означают “навеки”.
Он сделал, как она просила. Стал трахать жёстче, забылся в даримых ею ощущениях, просто взял её. Жаркие звуки, сопровождающие соединение двух тел, попадали в такт с горячим ритмом лихорадочных вдохов. Отчаянные выпады и отступления так сильно раздули желание Бэка, что пришлось порядком замедлиться, иначе бы он долго не продержался. Эта женщина была такой горячей. И чёрт, он хотел сгореть.
Ее стоны стали громче, тиски шелковых мышц сжимали всё туже.
– Кончи для меня, Дарси. Sé mía (исп. яз. – Будь моей).
– Бэк, – прошептала она. Тугое лоно Дарси начало сокращаться, и он каждой клеткой почувствовал оргазм, сотрясающий её тело. Тот дал толчок собственной разрядке Бэка, и он с рыком перестал сдерживаться и задвигался ещё чаще.
Охуетительно.
– Ммм, – промурлыкала Дарси через несколько минут, когда дыхание более или менее восстановилось.
– Sí (исп. яз. – да), – как-то сумел ответить Бэк.
– Этот испанский меня всё время заводит, – рассмеялась она.
Какой же он счастливчик, что нашёл её прямо тут, прямо сейчас, как будто бы по заказу. Нежно поцеловав Дарси, Бэк снял и выбросил презерватив. Она поцеловала в ответ и обласкала его рот сексуально-кошачьими прикосновениями, от которых внутри него всё плавилось, а в прочих местах твердело.
– Я сейчас не могу покинуть бар, но не прочь увидеться позже.
Дарси потупилась и одёрнула юбку, стремясь спрятать порванные колготки, как будто бы это могло скрыть восхитительную аморальность того, чем она только что занималась.
– Я… так не думаю.
– Это была не просьба, принцесса.
Она вскинула голову, и в глазах цвета морской волны проблеснула прежняя Дарси.
– Я больше не подчиняюсь приказам. Ни отцовским, ни твоим, ни какого бы то ни было другого мужчины. – Выпрямившись во весь рост, она слегка потянула Бэка за член. – Приятно было снова увидеться. Feliz Navidad (исп.яз. – Счастливого Рождества).
Бэк не успел ни придумать ответ, ни засунуть в штаны всё ещё ноющий от желания член, как она вышла за дверь, причём удивительно быстро для человека, всего полчаса назад подвернувшего лодыжку.
Пять секунд он провёл в неверии, а ещё десять откровенно восхищаясь её блистательным уходом. Затем усилием воли проглотил преподнесённую реальностью горькую пилюлю: Дарси Кокрейн его только что трахнула и ушла, на прощание дёрнув за член.
Дёрнув за член!
Дверь распахнулась, и сердце Бэка горячо забилось в надежде, но быстро ухнуло вниз на пару с поникшим членом. Это всего лишь Люк с его вечной ухмылкой.
– Твою мать, Бэкки, как насчёт того, чтобы засунуть член обратно в штаны и пойти нам помочь?
ГЛАВА 4
Что-то тут было не так.
Побарабанив по рулю грузовика, Бэк вперился взглядом в серое, ничем не примечательное здание, расположенное в промышленном уголке Клейбурна. Судя по стройке в полу-квартале, район подавал надежды стать более перспективным местом жительства, впрочем, насчёт него такие заявления делались и раньше. “Место жительства” тут вряд ли применимо: никаких жителей, одни невзрачные места.
Бэк сверился с клочком бумаги, исписанным завитушками Гейджа. Высокомерный дворецкий в особняке Кокрейнов на Золотом берегу сказал, что мисс Кокрейн там не живёт, так что пришлось прибегнуть к обычным источникам информации. Марси из отдела транспортных средств нифига не нашла, и он до сих пор должен её сестре свидание. В итоге выручил Гейдж, позвонил подружке Дарси… то ли Мелиссе, то ли Пауле, хрен её знает.
Бэк хотел снова увидеться с Дарси. Он до сих пор помнил ее сладкий медовый вкус на своих губах, точно такой же, как годы назад. Как так вышло, что её вкус остался тем же, и почему его тело все еще так реагирует на нее? Даже сейчас он вспоминал её податливые губы и податливый стон, когда она сдавалась оргазму, даря Бэку удовольствие, наслаждаться которым он не имел никакого права. Только не после того, как так её расстроил и обошёлся с ней, будто с грязью на своих ботинках.
Впрочем, похоть всех превращает в монстров, и его монстр жаждал добавки.
Бэк резко втянул отдающий морозной свежестью воздух и нажал на панели домофона каждую из неподписанных кнопок. Тишину, прерываемую только эпизодическим гулом транспорта, наполнили металлические звуки зуммера. Бэк выждал минуту и попытался снова. Ничего. Похоже, приятельница Дарси послала его по ложному следу. Может, даже по приказу самой принцессы. Что неудивительно, учитывая, как поспешно она вчера сбежала из бара.
Краем глаза он уловил какое-то мерцание. На фронтоне здания горела неоновая вывеска “Skin Candy Ink” (Чернильная конфетка для кожи), буква “S” мигает, а буква “K” в слове Ink вытягивается в стрелку, которая указывает на что-то за пределами видимости. Возможно, там удастся кого-нибудь расспросить.
Приняв решение, Бэк зашёл в проход между зданиями. Было такое чувство, что просвет за спиной вот-вот затянется и впереди откроется фэнтезийный мир со страниц "Гарри Поттера". Если бы из теней в конце узкого прохода кто-нибудь появился, обоим, чтобы разойтись, пришлось бы прижаться спинами к стенам. Десятью секундами и сотней ударов сердца спустя проход вывел его в маленький дворик. Тату салон светился, будто тусклый маяк, затемнённые стёкла витрин не пропускали свет, и только ещё один неоновый знак подтверждал, что это правильное место. Надпись на огромном баннере гласила: "Оставляем за собой право не обслуживать придурков".
Что ж, значит, лучше держать свою придурковатость в узде.
Бэк толкнул дверь, и тело сразу поблагодарило его за тепло, однако, уши к этой благодарности не присоединились. В месте, где ожидаешь услышать что-нибудь жесткое, с грохочущими басами, громко звучала классическая музыка. Накатило чувство, будто он шагнул в странный новый мир.
– Буду через секунду, – донёсся из конца помещения приглушённый голос.
Пройдя глубже, Бэк осмотрелся и первым делом поискал выходы. Всё без табличек, а это против правил. Он прогулялся взглядом по стенам, каждый дюйм которых занимали рекламные эскизы работ здешних мастеров: мультяшки, супергерои, черепа, помесь черепов с бесами, помесь черепов с Мэрилин Монро, сердца крылатые, сердца, пронзённые стрелой, сердца с надписью "мама" – на любой вкус.
Еще через несколько шагов взгляду Бэка предстало искусство совершенно другого уровня. Над клиентом склонилась женщина с волосами цвета воронового крыла, её рука в перчатке держала машинку для тату. С обнажённой ключицы спускалась стая птиц и потом взлетала к основанию нежной шеи. Подтянутые бицепсы охватывали вытатуированные браслеты, резко контрастирующие с фарфоровой кожей и белым топом, из-под которого выглядывали бретельки фиолетового лифчика. Одна бретелька съехала с округлого плеча – небрежность такого рода всегда заводила Бэка. Чертовски сексуально.
Как и все остальное в ней. Стройная, с пышными округлыми бедрами, обтянутыми черной мини-юбкой, из-под которой на левой ноге выглядывала татуировка: лоза чёрных роз, исчезающая в байкерских ботинках. Сексуально и... нереально круто.
У Бэка ойкнуло в груди – вероятно, ещё один эффект этого странного нового мира, и всё же что-то тут было не так. Все пожарные научены распознавать такое нашептывание, своего рода внутреннее чутьё и, будь он проклят, если это не оно. Ища причину своей смутной тревоги, он тщательно осмотрел стены, и вдруг остановился взглядом на табличках, разбавлявших ряды фотографий.
" Любовь вечна , но татуировка долговечнее на полгода ".
“ Татуировки это больно . Не скулить , не ныть и не падать в обморок ”.
" Мужчина без татуировок – ничто в глазах богов ".
Смотрят ли на него сейчас боги, потешаются ли над его мучениями? Дали сначала вкусить Дарси, почувствовать, как всё могло бы быть, а потом снова отобрали. Он всю жизнь отбивался от их гребаных планов на его счёт. Да пошли они, эти боги!
Что-то мелькнуло у его ног, и, опустив глаза, Бэк увидел толстую полосатую кошку, напомнившую ему о другом месте и другом времени.
Кошка ласково потёрлась о джинсы. И вдруг зашипела.
Бэк изумлённо распахнул глаза. Он узнал ее! Она всегда его ненавидела.
Этого . Блять . Не . Может . Быть !
– Я ищу кое-кого, этот человек живёт поблизости, – проговорил он, хоть уже и понял, что нашёл Дарси.
Она выпрямилась. Напрягся каждый мускул в ее фигуристом теле. Осторожно оторвав машинку от руки клиента, она, словно бомбу, положила её на поднос. А, когда повернулась, из правой чашки её бюстгальтера выглядывали очертания цветного рисунка.
Ошеломительное открытие, обрушившееся на Бэка около десяти секунд назад, только что дошло до него в полной мере, и кожу охватило возбуждённое покалывание. Однако времени свыкнуться с новостью не было даже близко. Он и раньше знал, что Дарси любит рисовать, но такое ему вовсе в голову не приходило. Он не смог бы соединить нейроны, чтобы о таком и мечтать. Дарси Кокрейн, татуированная и одетая так, словно одна из них. Словно это её мир.
Земля перевернулась вокруг своей оси, потащив его разум за собой в бешеной скачке.
– Как ты меня нашел? – осведомилась она холодным, как пустующая сторона подушки, тоном.
– У меня, принцесса, свои способы.
Позади неё с кресла опустились длинные, обтянутые джинсами ноги, и о пол стукнулись солдатские ботинки. За плечом Дарси возвышался огромный мужчина с грубым рубцом шрама на правой щеке, придающим своему владельцу такой вид, будто он в своё время сгонял в ад и завёл там пару дружков. Громила всей своей позой показывал, что готов защитить Дарси, и это взбесило Бэка.
Дарси и... Ну нет!
– Не стоит. – Она взглянула на своего защитника тёмными дымчатыми глазами. – Бэк – старый знакомый.
Старый знакомый? Черт, да, верно.
С осторожностью она чуть дрожащей рукой наложила повязку на недавнюю работу, выглядевшую как... перец хабанеро? Обе руки парня покрывали татушки, пустого места едва хватило бы, чтобы наклеить почтовую марку.
– Я побуду тут, пока ты не закроешься, – сказал громила, взглянув сначала на Дарси, потом на Бэка.
– Брейди, я и сама справлюсь.
Брейди упрямо скрестил руки на груди и решительно остался стоять на месте.
– Брейди, это Бэк. Бэк, это Брейди, – казалось, придя к какому-то решению, вздохнула Дарси.
Этот чувак был явно важен для нее, не в романтическом смысле, потому что, если бы он был ее мужчиной, то обсуждения о том, оставить ли ее наедине с другим парнем, не было бы. Но он был важен на каком-то другом уровне, осознание этого заставило Бэка чувствовать себя не в своей тарелке. Дарси, казалось, приняла ситуацию. Ее миры столкнулись, и она разбиралась с этим, причем адаптировалась гораздо быстрее, чем Бэк.
Бэк шагнул вперед и протянул руку, позабавившись тому, что ситуация походила на передачу заложников в Берлине где-то в 1985. “Она в безопасности со мной, новый страшный друг”. Брейди посмотрел на протянутую руку, но отказался принять ее. Отлично.
Без дальнейших любезностей, даже без “увидимся позже” для Дарси, Брейди отправился в холодную ночь в футболке с короткими рукавами, чернила окутывали его словно броня. Берегись, тьма.
Бэк повернулся к Дарси, удивление на мгновение уступило место неприкрытому любопытству.
– Где ты его нашла?
– В Париже. Не принимай близко к сердцу его отказ от рукопожатия. Он не любит, когда его трогают. – Она выключила музыку пультом, и затем ловкими пальцами отцепила иголки от тату-машинки и поместила устройство в коробку, похожую на микроволновую печь. Восхищенно, он наблюдал за ней, ожидая что все это перед ним сейчас исчезнет. На всякий случай он закрыл глаза, досчитал до трех и открыл снова.
Нет, ничего не исчезло.
Дарси Кокрейн, богатая наследница одной из элитных чикагских семей, занимающихся благотворительностью, превратилась в татуированную байкершу. Только без мотоцикла, насколько он знал, но у нее были ботинки, и аура плохой девочки, и блядь, тату. Словно Дарси в розовом милом свитере, который раньше вызывал у него судороги, жила миллион лет назад. И даже не на этой планете, как и Дарси 2.0, которая была вчера в дизайнерской одежде и жемчугах.
– Думаю, мне нравится эта не отредактированная версия Дарси.
– Ох, но нам никогда не нужны были слова, querido.
Бросить его собственные слова ему в лицо? Красиво сделано, принцесса.
Он облокотился о стойку, совершенно ясно показывая, что обосновался тут на длительное время. В затянувшемся молчании Бэк обвел ее взглядом с ног до головы, пытаясь понять, что ее боди-арт означает. Вчера вечером она намекнула на плохие отношения между ней и отцом, но, черт возьми, все это больше походило на откровенное и ярое бунтарство. Эти рисунки на ее коже появились там по определенным причинам.
– Так обрисуй картину.
***
Ох, он выглядел хорошо. Сердитый и раздраженный, из-за отсутствия всей информации, уверенный и угрюмый, он всегда выглядел сексуально. Вся эта душераздирающая интенсивность, когда он был сосредоточен на ней, двигаясь внутри нее, так легко было поверить, что они два последних человека на Земле.
Мистер Миггинс, ее сварливый старый кот, сделал восьмерку вокруг ног Дарси и издал жалобный “мяу”. Видимо, уже ощущая напряжение.
Может, начать с простого.
– Я заменяю здесь хозяина, который уезжает во Флориду каждый год в это время. Он катается на сноуборде. Я делаю это в свободное время, когда бабушке надоедает, что я суечусь вокруг нее. Живу в квартире наверху.
– Это охватывает последние три месяца.
Ощущая необходимость что-то сделать, что угодно, чтобы избежать его внимательного, изучающего взгляда, она повернула ручку, настроив стерилизацию игл для татуирования на пятнадцать минут, потом принялась за уборку своей рабочей зоны. Всегда быть в движении.
– Я была в Париже последние пару лет, работала с Франсуа Бернетом. Он известный татуировщик и многому меня научил, – учил с переменным успехом, когда не был контролирующим французским уродом, но Бэку не нужно знать об этом.
Слишком поздно. Появившаяся складка на лбу говорила о том, что он читал между строк и связывал “Дарси была в Париже” с другими своими расчетами.
Спустя мгновение после сердитого взгляда, он обрел дар речи снова.
– Я знал, что ты любила искусство, но…
– Ты понятия не имел насколько?
– Я почти уверен, что курс “101 цвет чернил для тату” не преподается в Гарварде.
Она вздохнула.
– Я бросила Гарвард на втором году обучения. Ожидания… ну, их было слишком много.
– Была ли твоя помолвка частью этих ожиданий?
Дарси хотела изучать искусство, но в планах ее отца не было места для глупой девичьей мечты. Чикагский магнат медиа и недвижимости, Сэм Кокрейн относился довольно феодально ко всем членам своей семьи. В течении многих лет он учил своих детей тому, как укреплять власть, не марая рук и активно продвигая свои интересы. Линии фронта не представляли никакого интереса для него, играть в кукловода нравилось ему куда больше. Коллинзы были состоятельной семьей из Коннектикута, где каждый, кому исполнилось тридцать, был в конгрессе США. Престон был из династии самых завидных женихов.
– Я встретила Престона на политическом мероприятии по сбору средств, в котором мой отец заставил меня участвовать. Мы встречались несколько месяцев, и он попросил меня выйти за него замуж. Мне было всего девятнадцать. Я думала, что хотела этого, но с каждым днем, приближающим меня к свадьбе, я начинала паниковать. Я рассталась с ним за две недели до знаменательного дня.
Дарси вспомнила свою прежнюю жизнь, времена поздних завтраков и окрашивание волос в омбрэ, и поняла, что не такого исхода она ожидала. Когда она узнала, что Престон и ее отец проводили регулярные встречи, обсуждая все, начиная от количества детей, которых она должна была родить в ближайшие пять лет, до необходимости высшего образования у политической жены, это пробудило ее от жизни в Матрице, по которой она шагала, как лунатик. Когда она попросила своего отца помочь отменить свадьбу, он сказал ей, что она должна играть по правилам или будет лишена содержания.
– Скажем так, я не хотела, чтобы моя жизнь быть спланирована за меня.
С ворчанием Бэк взял одну из книг, магазинный вариант эскизов для людей, которые хотели татуировку, но не представляли какую именно, а имели только желание что-то набить.
– Прошлой ночью ты сбежала от меня, – он пробормотал.
– Ты сбежал первый.
Он застыл с пораженным взглядом. Мышцы челюсти сжались. Она жаждала проглотить поспешно произнесенные слова. Ты не должна об этом беспокоиться, Дарси.
– Древняя история, принцесса.
– Ты можешь прекратить называть меня принцессой, для начала. – Для начала? Нет, нет, нет. Ничего здесь не начиналось, потому что он был прав. Они были древней историей и вытаскивание на свет всех почему и как было так же бесполезно, как коллекция рубашек Мэтью Макконахи .
– Почему ты здесь, Бэк?
– Ты сбежала от меня, – он повторил, надрыв в его голосе словно пробил дыру в ее груди. Он захлопнул книгу, звук грозным эхом отозвался в напряженной тишине, обогнул прилавок, двигаясь длинными, размеренными шагами. Она отступила на оставшиеся свободные дюймы, пока ее задница не уперлась в стул. – А теперь я тебя нашел.
Она приняла эти слова за большее, чем просто признание факта, что он нашел ее в данный момент времени, в данном конкретном месте. Скрытый смысл: ее разоблачили и теперь она снова окажется в его милости, – прошла восторгом через девушку, несмотря на ее намерение не реагировать.
– И теперь ты можешь идти своей дорогой.
Бэк поместил большие ладони по обе стороны от нее, прижимая ее к подлокотнику своим мужским теплом. Так сексуально, так опасно. Как чертов пират!
– Ты думаешь я тупой? – прохрипел он.
– Ну…
– Позволь мне перефразировать, потому что прямо сейчас так и может показаться. Твоя близость заставляет меня чувствовать себя невероятно глупым. – Он прошептал сквозь тяжелое дыхание. – Ты думаешь, я отпущу тебя теперь, когда мы опять встретились?
В мгновение ее сердце забилось быстрее.
– Я думаю, у тебя нет права голоса в этом вопросе, Бэк Ривера.
Черт. Ей нужно прекратить использовать его фамилию. Или его имя. Это походило на общение любовников и создавало уровень комфорта, на который она не была согласна. Прошлой ночью, легкость между ними, то, как они флиртовали и дразнили друг друга, заполнила ноющие пробелы в холодных уголках ее разума. Не говоря уже о том, что было после. Весь день Дарси провела, смакуя в воображении картинки его крепкого тела, соединенного с ней, как он вошел в нее так глубоко, что она чувствовала, будто он затронул ее сердце. Попробовать его было таким дурацким поступком, она удивлялась, как еще стояла на ногах. Может ее мозг вытек через уши? Может ей следует свернуться в уголке и предаться раскаянию?
Бэк осторожно придвинулся, вторгаясь, завоевывая ее тело и душу своим спокойным напором.
Черт его побери!
Большим пальцем он провел вдоль ее ключицы по линии декольте над майкой, где виднелись чернильные цветы. Он проследил за этим движением своим мрачным взглядом. Это было невыносимо эротично.
– Прошлой ночью ты вся была скрыта под одеждой. Выглядела, будто пришла с одной из модных вечеринок твоей бабушки.
Ее дыхание стало прерывистым.
– Праздничное фото семьи Кокрейн. Просто играла роль для своего отца.
– Порви их, Бэк, – прошептал он горячо ей на ухо, передразнивая ее отчаянная мольбу прошлой ночью. – Ты не хотела, чтобы я увидел твое тело. Ты предпочла скрыть новую версию себя. Почему?
От нужды в его голосе ее пульс резко подскочил, и не только тот, который снабжал кислородом мышцы груди. Пульсирование между ног реагировало на одного мужчину, которого она любила, как никого другого. Ее затрудненное дыхание напротив его груди, усилило трение ее сосков, доводя нужду до боли.
Голубые глаза Бэка вспыхнули.
– Почему ты спрятала это красивое тело от меня, Дарси?
– Казалось легче… – Ее мысли трепыхались, словно умирающие рыбы, – … притвориться.
– Что ты – это не ты?
Возможно, она играла роль не только для своего отца. Она прочитала достаточное количество журналов “Космо”, чтобы знать, что значит спрятать свою сущность внутри и включить защитный механизм. Таким образом, она управляла ситуацией. Она держала все под контролем. Нет необходимости усложнять секс чем-то таким неудобным, как правда.
– Люди имеют определенные ожидания в отношении меня. Даже ты. Ты хотел вновь пережить старые добрые времена с принцессой Золотого Побережья, ты это и получил.
Он задел ее нижнюю губу подушечкой большого пальца.
– Думаю, я получил намного больше, querida. Думаю, я еще даже не начал разворачивать обертку этой увлекательной, новой женщины, которой ты стала.
Шок почти парализовал ее. Она была гораздо больше, чем Дарси Кокрейн, разукрашенная бунтарка или пешка своего отца. Бэк пленил ее взглядом и это нервировало Дарси. Она так сильно хотела, чтобы увидели только ее. Она хотела, чтобы люди вокруг смогли разглядеть этого человека.
Почему он? Почему человек, который отбросил ее, как вчерашний хлеб? Его высокомерие заставило все в ней восстать. Таких мужчин Дарси была рада видеть в своей постели, но не в своем сердце.
Неопровержимое доказательство его возбуждения, твердое и толстое, прижалось к ее бедрам, отправив сообщение ее сжимающейся киске. Мгновенно промокнув, она начала пульсировать словно передавая код Морзе. Если она сместится на пару сантиметров, Бэк может посчитать это приглашением, чтобы поднять юбку и войти в нее. Она подавила стон. Если она останется в этом положении, что он сделает? Он мог ждать вечно с терпением хищника.
Так что Дарси очень удивило, когда он убрал свое тело из ее личного пространства, утрата настолько шокировала, что она почти захныкала.
– У тебя есть портфолио?
– Что?
– Альбом с работами, демонстрирующий что ты можешь делать.
Его настойчивое пояснение раздражало ее. Или может быть холод, охвативший ее тело, после того, как он отстранился.
– Я знаю, что такое портфолио, Бэк. Оно недавно вышло за дверь.
– Тот парень?
– Да, я уже расписала большую часть его тела. Даже части, которые ты не можешь видеть. – Она показала ему слащавую улыбку, наслаждаясь его тревогой и особенно получая удовольствие от того, какая мысль зародилась в его голове. Потому что сейчас он думал о том, где еще чернила находятся под ее одеждой и чьим рукам она разрешила сделать это на ее теле. – Почему ты хочешь увидеть мои работы?
– Потому что, если я позволю тебе сделать на моей коже тату, я бы хотел знать, что это достойно того, чтобы остаться на всю жизнь.
У нее перехватило дыхание. Какая резкая смена темы, это возбуждало.
– Сделать тебе тату?
На всю жизнь ?
Их взгляды встретились. Замерли. Тепло разлилось в ее крови.
– Да, Дарси. Я хочу, чтобы ты сделала эскиз татуировки для меня и нанесла ее на мою кожу.
То, как он произнес это, словно заявил свои права, сделало ее еще влажнее. К слову, у нее было множество заказов, обеспечивающих кучу работы до конца года. Ей не нужен еще один заказ. Она не нуждалась в этом. Но, черт возьми, ей это было необходимо.
– Что ты имеешь в виду?
– Что-то для Шона и Логана. В честь них.
– Это прекрасно, Бэк.
Он кашлянул и невесело рассмеялся над ее комплиментом.
– Это типичная причина сделать татуировку, не так ли? Воспоминания о людях.
Воздух наполнился памятью и желанием. Очень опасно. Раньше это стоило бы риска, сейчас нет. Ей нужно было найти свой путь обратно к безопасному будущему.
– Я буду в городе еще только пару недель. Я переезжаю в Техас на работу после праздников. – Это было лучшее объяснение, возможность установить условия сделки. Старый друг предложил ей работу в своем салоне, а Остин был в ее нескончаемом списке мест, где ей хотелось бы пожить.
Ничто в лице Бэка не показало, волнует ли это его. Боль и разочарование в груди разозлили Дарси.
– У тебя будет время? – Для татуировки, он имел в виду.
– Да, я найду время, – но Дарси имела в виду кое-что другое. Она найдет достаточно времени, чтобы вычеркнуть Бэка Ривера из своей системы раз и навсегда, а затем направится в теплые края и начнет все сначала.
ГЛАВА 5
Никакая сумма денег, инвестированная в Саннивэйл, не могла замаскировать едкий запах дезинфицирующих средств, которые отмечали это место как то, куда старики попадали в конце своего пути. Это напоминало о болезнях, признала Дарси, быстро проходя по скользким полам в палату повышенного комфорта, где ее бабушка отдыхала, восстанавливаясь после инсульта. Старушка была безумно богата и могла позволить себе круглосуточный уход в домашних условиях, но доктор посоветовал ей пройти восстановление здесь. Что-то связанное с социализацией перед возвращением к нормальной жизни.
Да поможет бог другим постояльцам, вот что ответила бы на это Дарси.
Дарси зашла в комнату своей бабушки без стука.
– Привет, бабуль, как жизнь?
Царственный взгляд Элеонор Кокрэйн осуждающе пробежался по глубокому вырезу ее бюстье.
– Ты пытаешь подцепить простуду или мужчину в этом наряде?
– Мужчину. Определенно мужчину.
Она сегодня оделась в кожу ниже пояса и, возможно, это было слишком сексуально для ее бабушки, но вполне подходяще для Бэка Риверы. Для этого горячего мужчины такая температура была идеальной. Позже у нее были планы на него.
Наклонившись, Дарси поцеловала бабушку в щеку, которая ощущалась как восковая бумага. Женщина так постарела за последние три месяца, что это ужасно пугало Дарси, вот почему она любила мелькающие вспышки темперамента, даже если они были полны ехидства.
Дарси плюхнулась на удобное кресло рядом с кроватью.
– Похоже, ты и сама сегодня на охоте, бабуля. У этой ночнушки такой вырез, что его достаточно, чтобы свести здешних парней в могилы с огромными улыбками на лицах и еще большими стояками.
– Это пеньюар, Дарси. Очевидно, что огромные деньги на твое образование были потрачены впустую, – она с трудом сделала вдох, отчего Дарси самой стало тяжело дышать. – Но ты, по крайней мере, здесь. Остальные ни разу не пришли. Все они ждут, что им позвонят и скажут, что я отдала концы и мои деньги можно делить. – Они были ее родственниками. Всем остальным Кокрэйнам было трудно вписать нотации от семейного матриарха в свое забитое расписание.
– Я здесь только из-за надежды на то, что ты изменишь завещание и перепишешь все на меня, – сказала Дарси с усмешкой, зная, что несмотря на угрозы бабули в сторону молодого поколения, она никогда не совершит такой скандальный поступок. Кровь во главе всего – вот что было ее мантрой всегда, за исключением моментов, когда она всех проклинала.
– Он тебя совсем вычеркнет, если не будешь осторожной.
При упоминании своего отца Дарси замерла на плюшевом кресле, но быстро оправилась и взмахнула рукой.
– Полагаю, в таком случае нужно продолжать вести себя беззаботно. Я не претендую. Ни на что, – выдача денег от ее отца шла рука об руку с такими жесткими требованиями, что по сравнению с ними ее нынешнее бюстье было свободным балахоном. С тех пор, как она бросила колледж и отправилась в свободное плавание, девушка почувствовала себя свободной. Не имеющей связей, немного одинокой, но освободившейся. Она любила Чикаго, но в нем не было достаточно большого зонтика, чтобы защитить Дарси от токсичного дождя ее отца.
– Он скучает по тебе, – сказала бабуля, и сердце Дарси растаяло. Не потому, что она поверила, будто Сэм Кокрэйн действительно скучает по своей дочери, а потому что бабушка произнесла это так печально.
– Я тоже по тебе скучаю, – ответила Дарси, заслужив сердитый взгляд. Яркое выражение эмоций было не принято среди Кокрэйнов.
Они провели десять минут за обсуждением предстоящего благотворительного приема в честь бездомных женщин, которые бабуля организовывала каждый рождественский сезон. Дарси выполняла роль доверенного лица своей бабушки и выяснила, что раздавать приказы людям от лица мадам Кокрэйн было исключительно могущественным средством.
Потом взгляд ее бабушки снова стал царственным, выражающим полную неприязнь.
– Итак, для кого ты так вырядилась?
Щеки Дарси опалило румянцем.
– Помнишь друга Джека? Боксера, с которым я была знакома семь или восемь лет назад?
Бабуля сморщилась, усиленно пытаясь вспомнить, и Дарси задержала дыхание. Как много вреда нанес ей этот инсульт?
– Серьезный парень. Сломанный нос.
Пф….
– Да, это он. Бэк.
– А, мои любимые леди.
Дарси застыла от прозвучавшего глубокого, звучного голоса своего отца одновременно заполнившего и выстудившего комнату. У Сэма Кокрэйна был невероятно выразительный голос, которым он пользовался, чтобы усилить эффект воздействия на своих сотрудников в стиле Трампа и разрушить их мечты, когда кто-либо из них осмеливался заступить за линию. Эту же тактику он использовал для контроля своей семьи.
Жалость к себе по имени Дарси Кокрэйн .
Она повернулась в кресле, “выставляя себя напоказ”, как когда-то ее отец назвал ее татуировки и откровенную одежду. Мелочное удовлетворение от наблюдения за тем, как его губы складываются в суровую линию, согрело девушку.
Высокий и светский, с седыми волосами, обрамляющими виски, ее отец с возрастом выглядел еще лучше. Тори, его третья жена, сходила с ума по здоровому образу жизни и заставляла его быть активным, как в тренажерном зале, так и в спальне. Постоянные развлечения в кровати с кем-то, кто не является его женой, всегда были в ходу до появления последней миссис Кокрэйн.
Он женился на матери Дарси, бывшей королеве красоты и дочери богатого мужчины, чтобы получить деньги. И затем оставил ее спиваться в их доме на Золотом Берегу (прим. — всемирно известный курорт в 80 км к югу от г. Брисбена, шт. Квинсленд; протянулся на 42 км вплоть до границы с Новым Южным Уэльсом; имеет статус городской зоны; центр – Серферз-Пэрадайз), пока сам трахал секретарш и искал пути, как контролировать всех вокруг себя. Дарси видела результат манипуляций своего отца, отразившийся на матери. Это опустило ее на дно, унизило. Но в итоге она одумалась, нашла счастье во втором браке и сейчас живет на Южном Побережье.
