Текст книги "Каприз или заблуждение?"

Автор книги: Кейт Дэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Со времени возвращения Лесли в Даллас лето плавно перешло в осень, затем незаметно наступила зима. Будни перемежались праздниками.

С каждым днем у Хью прибавлялось дел на фирме. Он взял себе за правило приходить домой в шесть или в половине седьмого вечера, чтобы поужинать вместе с женой, а те дела, которые не успевал переделать сам, брал на себя приглашенный им помощник. Тем не менее ему приходилось туго. Часто, лежа без сна в своей постели, Лесли слышала, как Хью поднимается к себе далеко за полночь: ясно, что он корпел над бумагами, которые приносил с работы.

Она говорила себе, что должна быть довольна тем, что он старается больше бывать дома; напоминала себе, что наконец-то добилась от него того, о чем всегда просила все прошлые годы. Теперь он и внимание ей уделяет, и выводит в свет, так сказать. Однако ее не удовлетворяли мотивы, по которым он пошел на эти уступки, да и результаты, с ее точки зрения, оказались неутешительными.

Однажды в пылу спора Лесли так прямо ему об этом и сказала.

– Ты не обязан это делать, – заявила она, когда он в середине января принес ей в подарок букет фиалок.

– Пожалуйста, очень рад, что букет тебе понравился, – с сарказмом отозвался он.

– Я устала от всего этого притворства. Ты так поступаешь из чувства вины за то, что меня разнесло, как корову, и я… я… – она разрыдалась, и Хью нежно прижал ее к своей груди.

– Я нисколько не чувствую себя виноватым, а ты… Неужели не понимаешь, как ты красива? – сказал он, поглаживая ее выпирающий живот. Он не выпускал ее из своих объятий, пока не затихли последние всхлипывания. – Нет никакого притворства, Лесли. Я хочу тебя и хочу нашего ребенка. – Он поцеловал ее в лоб.

Его нежность была как нельзя более кстати. Он предлагал ей свое сочувствие, свою привязанность, свою преданность. Но он даже не заикнулся об их общем будущем. И ни разу, ни разу больше не пытался заняться с ней любовью.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Хью отвязал ремень безопасности и вытащил из-под сиденья свой портфель. Ожидая, когда откроют дверь самолета, он чувствовал, как нарастает его тревога.

Ему было нетрудно не поддаваться панике во время полетов в Хьюстон, где проходили предварительные слушания дела, но на обратном пути в Даллас он терял всякий самоконтроль. Страх и неуверенность упорно преследовали его до тех пор, пока, добравшись до дома и открыв входную дверь, он воочию не убеждался в том, что Лесли по-прежнему на месте, что она никуда не исчезла.

Хью сознавал, что ведет себя глупо. Ну какая женщина на восьмом месяце беременности ударится в бега?

«Господи, Кемпбелл, – увещевал он самого себя, – подумай сам. Хочет того Лесли или нет, она зависит от тебя. По крайней мере, сейчас».

Хлопнула дверца машины: это значило, что Хью вернулся. Лесли ненавидела себя за то, что, стоило ей услышать, как он входит в дом, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ей с трудом удавалось заставить себя сидеть неподвижно в шезлонге, закутавшись в огромный махровый халат и положив распухшие ноги на мягкий пуфик.

Она слышала, как Хью вошел через заднюю дверь и направился к ней, в ее уютное убежище. Поставив портфель на стол, подошел и поцеловал ее в лоб.

– Скучала по мне? – спросил он, и Лесли послышался скрытый страх в его голосе.

Она посмотрела на часы.

– Тебя не было ровно два дня, двенадцать часов и четырнадцать минут.

– Приятно знать, что ты считала время до моего возвращения. – Плюхнувшись на софу, он стал развязывать шнурки на ботинках. – Я весь как выжатый лимон.

Лесли внимательно всмотрелась в его лицо. Морщинки под глазами стали глубже, на подбородке щетина. У него на самом деле был измученный вид.

– Ты не должен так к себе относиться, – заметила она.

– Как «так»?

– Сбавь этот сумасшедший темп. Ты по два-три раза в неделю мотаешься в Хьюстон и обратно.

– Намекаешь на то, что я слишком много на себя взвалил? Но, черт возьми, Лесли, я стараюсь изо всех сил. Это очень важный процесс.

– Наш ребенок тоже важен.

– Знаю. Но до родов еще несколько недель, а слушание дела происходит сейчас.

– Меня не волнует твой процесс. Кроме того, у меня предчувствие, что ребенок родится раньше срока.

– Так сказала врач?

– Нет. Но… если хочешь, я чувствую это нутром.

Он улыбнулся.

– Чувствовать нутром – это замечательно, но я все же, пожалуй, прислушаюсь лучше к мнению специалиста. Кстати, если ты так доверяешь своему внутреннему голосу, почему до сих пор продолжаешь работать?

– Моя работа в Далласе, а не за двести миль от дома.

– Но ведь это ты сама только что говорила о своей интуиции. Мне бы очень хотелось, чтобы ты немедленно ушла в декретный отпуск. Так, на всякий случай. И вот еще что. Раз ты меня предупредила, я подумаю, как все уладить с моими командировками в Хьюстон.

– Ага. Я так сразу должна оставить работу, а как только дело касается тебя – «посмотрю, как все уладить»? Что-то мне не нравится твоя постановка вопроса. И знаешь почему? У меня сильное подозрение, что мне гарантирован стопроцентный проигрыш. Я-то возьму декретный отпуск, а ты так и будешь продолжать метаться между Далласом и Хьюстоном.

– Нам обязательно решать этот вопрос сегодня вечером? – Он устало провел рукой по лицу. – Примерно еще неделя – и делу конец. Обещаю. И у нас еще останется масса времени, чтобы подготовиться к появлению на свет нашего ребенка.

– Да, если только ребенок не родится раньше срока. Короче говоря, все повторяется заново, – мрачно прокомментировала Лесли.

– Что именно?

– Все. Ты. Твоя бесконечная работа. А когда я выражаю свое беспокойство, ты всегда находишь какой-нибудь предлог, чтобы уклониться от разговора. Совсем как раньше. Хью, теперь у тебя есть компаньон. Пусть он летает в Хьюстон. Ты не должен вникать во все детали.

– Лесли, ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Дело очень серьезное, здесь завязаны огромные деньги, и клиент хочет, чтобы его вел я, а не какой-то там зеленый юнец, только-только закончивший колледж.

– У тебя на все найдется ответ. – Она вздохнула. – Все как всегда. Ты работаешь с утра до ночи. Я жалуюсь. Ничего не попишешь, такова жизнь.

– То есть надо так понимать, что ты снова сорвешься с места и куда-нибудь умчишься? Например, в Тимбукту?

Словно не веря своим ушам, она посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на свой живот.

– Непременно. На восьмом месяце беременности мне как раз только не хватает путешествия куда-нибудь на край света. Знаешь, давай сегодня вечером заключим перемирие и прекратим обмен колкостями, – смягчилась Лесли. – Мы и так слишком часто этим занимаемся.

Хью подошел к ней и погладил по голове.

– Согласен. Дорогая, я знаю, что должен больше времени проводить дома, и делаю для этого все, что в моих силах.

Лесли слышала это и раньше. Пусть считают ее неразумной и капризной, но у нее больше нет сил выслушивать его оправдания. Хотя Хью действительно вымотан и заслуживает немного сочувствия.

– Мы можем отложить разговор на другое время. Ты словно выжатый лимон, да и я не в лучшей форме для ведения боевых действий. В холодильнике есть продукты, можешь сделать себе бутерброды на ужин. А я, если не возражаешь, пойду спать. – С большим трудом она встала с кресла.

Хью предпочел бы, чтобы она еще посидела с ним, но понимал, что нельзя просить ее остаться. Уже поздно, и Лесли нужно отдыхать.

– Нет, конечно. Иди ложись.

Лесли со злостью сорвала написанную от руки записку с дверцы холодильника.

– Несмотря на все мои возражения, он снова уехал, – пожаловалась она Фритцу, смяв бумагу в комок и швырнув его в дальний угол.

– Но уже завтра я буду дома, – объявил Хью, кладя портфель на кухонный стол.

– Ты до смерти меня напугал, – ахнула она, отступив к шкафу и прижав руку к сильно бьющемуся сердцу. – Я думала, ты уже уехал.

– Я как раз собирался уходить. Записку написал, потому что не хотел тебя будить, но не мог уехать, не попрощавшись. Я не хотел тебя пугать. – Хью принялся медленно целовать ее в лоб, щеки и наконец добрался до губ. Лесли не могла устоять и обвила руками его шею.

Прошло немало часов после того поцелуя, а она все еще ощущала его свежесть и сладость, равно как и страстное желание вновь пережить этот божественный миг, хотя ни за что не хотела себе в этом признаться.

– Прямо на моих глазах он принимается за старое, – поделилась она с Пэт. Они пили кофе в кафе напротив их офиса. – Работа всегда будет для него на первом месте.

– Хью, с которым я встречалась и рассказы о котором слышу последние полгода, совсем не похож на человека, который не знает, что для него важно, – попыталась успокоить ее Пэт. – Кажется, он не меньше тебя взволнован предстоящим рождением ребенка.

– Ну конечно, по-своему да, но, вероятно, когда меня повезут в родильное отделение, он будет не рядом со мной, а в каком-нибудь зале судебного заседания. Мне же нужно, чтобы Хью был возле меня, а не где-то на другом конце Техаса.

– А ты не пыталась рассказать о своих переживаниях?

– Да, но, похоже, он не понимает.

– Объясни.

В то утро, вернувшись за свой рабочий стол, Лесли размышляла над советом Пэт быть с Хью до конца честной и прямо и откровенно сказать ему, как сильно он ей сейчас нужен.

«Интересно, – рассуждала она сама с собой, – если сделать так, как советует Пэт, выйдет из этого какой-нибудь толк или Хью просто решит, что я веду себя как избалованный ребенок, лишь бы добиться своего во что бы то ни стало?»

– Что за грустный вид? – услышала она голос.

– Кажется, я немного устала.

– Тогда иди домой. И не смей больше появляться здесь, пока не сделаешь меня дедушкой.

– Чудесная мысль, – согласилась Лесли. Вчера вечером, обдумывая слова Хью, она пришла к выводу, что он прав: пора ей оставить работу. А теперь, слава Богу, это решение как бы приняли за нее. – Спасибо, Берт. – Она звонко поцеловала его и, не обращая внимания на его смущение, принялась собирать свои вещи.

Как только Лесли вошла в дом, она тут же стала звонить Хью в офис. Так как он вчера вечером особо на этом настаивал, ей хотелось сообщить ему, что она уже в декретном отпуске. Его секретарша скажет, где он, и она поделится с ним своей новостью.

– Простите, миссис Кемпбелл, – сообщила ей через час Натали, – я повсюду звонила, но его нигде нет.

– Вы уверены? – расстроилась Лесли. Ничего не поделаешь, теперь остается только терпеливо ждать, когда он позвонит.

Она прилегла на кушетку в ожидании звонка. Прошел час, но Хью не позвонил. Впрочем, она предвидела, что ожидание может затянуться. Однако с каждой минутой ее беспокойство нарастало. Кроме того, она неожиданно почувствовала сильнейший спазм. Через пятнадцать минут схватка повторилась.

Она начинала думать, что ее предчувствия оправдываются. Но все-таки еще слишком рано! До родов оставалось более месяца. В панике она позвонила врачу, а потом попросила прийти Эбби. Оставив у секретарши сообщение для Хью, они, не теряя ни минуты, поехали в больницу.

Происходило то, чего она так боялась. Правда, ей не пришлось самой вести машину – за рулем сидела Эбби, – но рожать она будет без него. Схватки становились все чаще, и Хью никак не успеть к родам, даже если удастся с ним связаться.

– Мистер Кемпбелл, я Мэри Постон. – Доктор Постон перехватила Хью, когда тот мчался по больничному коридору в палату Лесли; прошел час с момента ее поступления в больницу.

– Как моя жена? С ней все в порядке? – задыхаясь, спросил Хью.

– Она прекрасно себя чувствует. Вы как раз вовремя: отвезете ее домой. Боли прекратились вскоре после того, как она поступила. Ложная тревога.

Хью вздохнул с облегчением. Какое-то непонятное беспокойство заставило его вернуться домой на день раньше. Он позвонил Эбби, полагая, что Лесли может быть у нее, но телефон не отвечал. Затем, позвонив на всякий случай в офис, он получил сообщение Лесли и сразу же помчался в больницу.

– Почему вы не заходите? – подтолкнула его доктор Постон.

Лесли, сопровождаемая Эбби, открыла дверь в коридор как раз в тот момент, когда Хью оказался около ее палаты.

– Хью!

– Слава Богу, что с тобой все хорошо. Думал, уже смогу поздороваться с сыном или дочкой, но доктор сказала мне, что нам придется еще немного подождать. Как думаешь, твой личный шофер не будет возражать, если я сам доставлю тебя домой?

Эбби с нежностью погладила его по руке.

– Конечно, я не возражаю. Ну ладно, я побегу, а вы тут сами займитесь оформлением бумаг на выписку. Потом сразу домой, обедать никуда не заезжайте, я сама принесу вам что-нибудь поесть.

– Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это одной, – сказал ей Хью, когда вечером вместе с Фритцем они сидели во дворе своего дома. Хотя по календарю все еще стояла зима, день был на редкость теплым, совсем как в конце мая – начале июня.

– Ты уже сто раз извинялся, Хью. Кажется, я ясно сказала, что все в порядке, ничего страшного. – Конечно, все не совсем так, но у него был такой страдальческий вид, что у Лесли не хватило духа упрекать его.

– Что касается нашего вчерашнего разговора, – продолжал он, – мне трудно с этим согласиться.

– Вчера мы оба наговорили лишнего. Конечно, я… – Лесли замолчала на полуслове: у нее внезапно сильно свело ногу. Морщась от боли, она наклонилась, чтобы растереть ее.

Хью мгновенно кинулся сам массировать ей ногу, и эта нежная забота вызвала у нее желание как-то приободрить и успокоить его.

– У меня и в мыслях не было ругать тебя вчера вечером, – сказала она. – Сама не знаю, как это вышло. Единственное, чего мне хотелось, так это чтобы ты понял, как мне тебя не хватает!

– А я вместо благодарности дико на тебя разозлился.

Она кивнула, потом улыбнулась.

– Впредь не будешь делать поспешных выводов. Я вот тоже стараюсь.

– Может, объяснишь, что значат твои последние слова?

Лесли задумалась, не зная, как лучше выразить свою мысль.

– Ну, видишь ли, я хочу сказать, что понимаю, чем объясняются все эти знаки внимания с твоей стороны, и не позволяю себе чересчур обольщаться на этот счет.

– А чему же конкретно ты их приписываешь?

– Я отлично сознаю, что они предназначены прежде всего ребенку, а не мне самой. Но неважно. Хочу, чтобы ты знал: я очень их ценю, хотя в них и нет необходимости. Я сама в состоянии позаботиться и о ребенке, и о себе.

– Да, ты это ясно доказала за все прошедшие годы. – Он встал и подошел к самому краю крыльца.

– Ну вот, мы опять стараемся уязвить друг друга, – сказала Лесли, тяжело приподнимаясь с кресла. – На этой ноте и закончим, пожалуй. Пора спать!

Он не попытался остановить ее.

Не прошло и получаса, как дверь в комнату Лесли открылась.

– Мог бы сначала постучаться, – заметила она, отложив книгу в сторону.

Ничего не ответив, Хью просто подошел к ее кровати, сдернул одеяло и подхватил ее на руки.

– Что ты делаешь? – недоумевающе спросила она, стуча кулачком в его грудь в знак протеста.

– То, что должен был сделать много месяцев назад, – ответил он, неся ее в самую большую спальню. – Он осторожно положил ее на пол, стащил покрывало, затем снова взял на руки и аккуратно опустил на кровать.

– Осторожно, а то надорвешься: я стала слишком тяжелая, – спохватилась, хотя и несколько запоздало, Лесли. «Что происходит?» – подумала она про себя.

Он не стал спорить, просто нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй был долгим и нежным. Потом через хлопковую сорочку погладил ее круглый живот. Ребенок ответил ему, несколько раз ударив ножкой, будто охранял свою законную территорию.

Хью заглянул ей в глаза.

– Больно? – спросил он как зачарованный, круговыми движениями поглаживая ее живот.

– Не то чтобы больно, – объяснила она, – а немного неприятно, когда он бьет ножками, словно футболист. Но не больно, нет. – Как ей хотелось крепко-крепко сжать его руку и держаться за нее, не отпуская, чтобы больше уже не разлучаться!

– Ты сказала «он». Тебе хочется мальчика? – спросил он, сидя на краю кровати и приложив ухо к ее животу.

Лесли еще раньше сообщила Хью о своем решении не пользоваться возможностями современной технологам для того, чтобы заранее узнать пол ребенка. Теперь она ощутила приступ раскаяния: это решение они должны были принять вдвоем.

– Вообще-то, мне все равно. Главное, чтобы ребенок был здоров. А ты? Тебе бы больше хотелось, чтобы родился мальчик?

– Не-ет, – ответил Хью, выпрямившись и поцеловав ее в лоб. – Я хочу дочку, которая была бы похожа на свою маму. – Он встал с кровати и начал раздеваться, лишь на несколько минут оставив Лесли, чтобы зайти в ванную. Вернувшись в пижамных штанах, он выключил лампу на прикроватном столике, залез под одеяло и лег рядом с ней. От него пахло мылом и зубной пастой.

Лесли не понимала, что все это значит, и лежала, не шелохнувшись, в ожидании того, что он будет делать дальше.

Хью просунул руку под ее плечо и притянул к себе поближе, так что ее волосы рассыпались у него на груди. Все тело Лесли напряглось.

– Неужели так неприятно находиться в моих объятиях? – спросил он, по-прежнему обнимая ее.

– Странно, – честно призналась Лесли, – но отнюдь не неприятно.

– Знаешь, с самого первого дня после твоего возвращения я хотел, чтобы ты была рядом со мной, как сейчас.

– Вообще-то, я этого не знала. Оказанный мне прием едва ли можно назвать особо сердечным.

Он приложил палец к ее губам.

– Не начинай, – попросил он. – Мы просто поговорим – спокойно и без обид. Нам давным-давно следовало это сделать. Скажи мне, Лесли, о чем ты думаешь. Расскажи мне о своих желаниях, о своих страхах…

Она вздохнула. Значит ли это, что после всего, через что они прошли, он наконец готов слушать?

– Тебе действительно интересно знать?

– Начни, и сама увидишь.

– Я боялась раствориться в тебе, – откровенно призналась она, – как это бывало раньше. Боялась, что снова начну подчинять свои цели и желания твоим интересам. – «А теперь я боюсь потерять тебя», – добавила она про себя.

– Какие цели ты имеешь в виду? – спокойно, без тени агрессивности спросил Хью.

– Посмотреть мир, а не хоронить себя в Далласе. Использовать свое знание иностранных языков, чтобы поработать в странах, где люди говорят на них. Еще до того, как мы познакомились, я подала заявление о предоставлении мне стипендии для учебы за границей.

– И что?

– К тому времени, когда мне ее предоставили, мы уже планировали пожениться, и я отказалась.

– Ты никогда мне об этом не рассказывала.

– В тот момент, казалось, все солидные юридические фирмы хотели заполучить тебя к себе. Я не хотела, чтобы ты упустил свой шанс.

– И поэтому упустила свой. А потом затаила на меня за это обиду?

Его вопрос прозвучал совершенно беззлобно, и Лесли ответила не задумываясь:

– Отчасти, наверное, да. Теперь все это кажется такими пустяками. Мне очень жаль. Извини.

– Это мне уже в который раз следует извиняться. Я навязал тебе свои планы, заставлял работать там, где тебе не нравилось.

– Я этого не говорила.

– Да, но об этом нетрудно догадаться. Ты ведь меняла места работы как перчатки, пока не устроилась в «Байерс текстайлз». Ясно, что что-то не складывалось. Но в то время я считал, что тебе нужно занять подходящее место. И немного повзрослеть.

– И был прав. Меня и работа не совсем удовлетворяла, и зрелости мне не хватало. Хотя я не тот человек, чтобы сидеть в конторе с девяти до пяти, мне очень нравится работать у Берта. Я нашла себя там.

– Помимо всего прочего, я взвалил на тебя дом, а теперь вот еще и ребенок.

– Я хочу нашего ребенка, – ответила она.

– Я тоже, Лесли. Но я хочу и тебя. Хочу, чтобы ты вернулась ко мне по-настоящему, чтобы делила со мной не только этот дом, но и жизнь. Так должно быть. Мы принадлежим друг другу. Я уверен, что нам удастся при этом сохранить собственные мечты и сделать карьеру.

– Единственная карьера, которая сейчас для меня важна, – эта карьера жены и матери.

– А как же насчет того, чтобы повидать мир?

– Мир для меня – это ты и ребенок. Я никуда не двинусь из Далласа без тебя.

– Ты хочешь вернуться в «Байерс текстайлз»?

– Возможно, буду работать внештатным сотрудником или два-три дня в неделю. Наша семья для меня важнее всего. – Лесли помолчала. – А как твоя работа? – Она затаила дыхание в ожидании ответа.

– Не надо сейчас об этом беспокоиться. – Хью слегка коснулся губами ее губ. – Тебе нужно немного поспать.

Лесли понимала, что Хью снова уклонился от ответа. Тем не менее, уютно свернувшись в его объятиях, она действительно заснула.

Под утро Хью разбудили стоны Лесли.

– Дорогая, что с тобой? – шепотом спросил он. – Хотя она и лежала с закрытыми глазами, он понял, что она не спит. – Лесли, – взял он ее за руку, – я здесь.

Ее карие глаза открылись.

– Ты правда здесь?

– Конечно, я здесь.

– Но ведь тот процесс… ты должен был лететь в Хьюстон. – Мысли у Лесли путались.

– Нет, я должен быть здесь. Любимая, для меня семья тоже превыше всего, и, начиная с этого момента, я постараюсь сделать так, чтобы ты мне поверила. Я намерен ходатайствовать о том, чтобы слушание было отложено. Если последует отказ, я найду кого-нибудь вместо себя. Каким бы крупным и выгодным ни был клиент, больше не хочу уезжать в командировки, пока ты с ребенком не сможешь меня сопровождать. – Он поцеловал ее, и поцелуй его был долгам и очень-очень нежным. – Я чуть с ума не сошел от тоски по тебе, Лесли. Ни за что не пропущу момент появления нашего ребенка на свет. Я люблю тебя.

– Ты меня любишь? – Лесли привстала в кровати и посмотрела на него.

– Конечно, глупышка. – Хью снова заключил ее в свои объятия. – Я всегда буду тебя любить, до конца жизни.

– Я думала, ты разлюбил меня, когда…

– Я никогда не переставал любить тебя, – перебил он, слегка отодвинувшись от Лесли, боясь неосторожно задеть ее.

– Я так хотела, чтобы ты оказался рядом, ты так был мне нужен. А ты взял и спокойно позволил мне оставаться во Франции.

– Я каждый день молил Бога о том, чтобы ты опомнилась и вернулась. Решил, что мне свыше ниспослано своего рода испытание. Ведь это ты оставила меня, поэтому ты должна была… Господи, какой же я осел!

– Так ты правда не сердишься, что у нас будет ребенок?

Хью засмеялся.

– Сержусь? Я был на седьмом небе от счастья, когда узнал о твоей беременности. Ребенок привязал тебя ко мне, дал мне время снова зажечь в твоем сердце любовь ко мне.

– Ты хотел сказать, разжечь свою любовь ко мне?

– Нет, любимая. Моя любовь никогда не угасала, хотя я и не умел выказать ее тебе должным образом. Пожалуйста, выброси из головы все свои сомнения. Умоляю, поверь мне. Я люблю тебя, Лесли Кемпбелл.

– И я тебя люблю. – Лесли не хотела, чтобы стон придал дополнительную выразительность ее словам, но так уж получилось. Боли возобновились, и на этот раз она была совершенно уверена, что это уже не ложная тревога.