Текст книги "Каприз или заблуждение?"

Автор книги: Кейт Дэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

По дороге домой она заехала в один ресторанчик, где отпускали вкусные блюда домой, и купила на обед разных салатов. Температура сегодня перевалила за 30° – слишком жарко, чтобы стоять у плиты.

Когда она приехала, Хью уже вернулся домой: он лежал в одних плавках в шезлонге, стоявшем в тени около бассейна.

– Здравствуй, – поздоровалась она.

– Здравствуй, – ответил он несколько холодно; темные очки скрывали его взгляд.

Она бросила свой льняной жакет на спинку стула и села рядом с ним.

– Если захочешь есть – в холодильнике очень вкусные салаты.

– Отлично, – сказал он, все еще не слишком расположенный к мирной беседе.

– Берт предложил мне перейти на полную ставку.

– Да? – Он на секунду снял очки и изучающе посмотрел на нее. – И ты согласилась?

– Ну конечно. Я благодарна тебе за все, что ты сделал, а теперь я сама смогу оплачивать часть счетов за коммунальные услуги и телефон.

К ее удивлению, он вскочил как ошпаренный; даже сквозь затемненные очки видно было, как гневно горят его глаза.

– Господи, Лесли, ты, кажется, просто не хочешь ничего понимать. Я уже сказал вчера, что деньги меня не волнуют. Неужели не ясно?

– Мне все ясно, но это совсем другое дело.

– Черта с два. Ты хочешь все разрушить.

– Похоже, я задела твое больное место.

– Ну, для тебя это нормально. Так что тебе следует приходить домой с болеутоляющим. – Он заходил взад-вперед вдоль бортика бассейна, явно волнуясь. – Пора раз и навсегда покончить с этим вздором. Я имею в виду денежный вопрос. Говоря по правде, – продолжал он, – дела у меня с фирмой идут гораздо лучше, чем я ожидал. Пожалуй, пойду налью себе чего-нибудь. – И он ушел в дом.

Позже, вечером, когда она дремала на воздухе в шезлонге, к ней подошел Хью, явно настроенный на примирение: в руках у него была бутылка вина, два бокала и штопор.

Он открыл бутылку, поставил бокал на стол возле нее, затем уселся в ногах.

– Да будет мир! – провозгласил он тост.

– Так мы миримся? – Она осторожно взяла в руки бокал и сделала один глоток. Это было ее любимое вино – мерлот. Лесли с благодарностью посмотрела на Хью.

А Хью, поставив свой бокал на бетонную дорожку, положил ее ноги себе на колени и принялся нежно их массировать.

Легкое поглаживание ступней всегда действовало на нее возбуждающе, и Хью, несомненно, этого не забыл. Сначала вино, теперь вот массаж.

Когда он наклонился ее поцеловать, Лесли подумала, а помнит ли он свои собственные жестокие слова, которые незадолго до этого бросил ей в лицо? Она позволила себя поцеловать, наслаждаясь столь знакомым, но оттого не менее волнующим ощущением от прикосновения губ Хью. Однако дальше поцелуев дело не пойдет – так она решила.

Их размолвка сегодня днем ясно показала, что между ними остались достаточно серьезные проблемы, которые следует обсудить и решить.

– Хью, мы должны остановиться, иначе можем зайти слишком далеко, – обратилась она к нему, когда он нагнул голову, чтобы снова ее поцеловать.

Он мгновенно выпрямился чувствуя одновременно и смущение, и обиду. Хорошенько обдумав их дневной разговор, он пришел к выводу, что вел себя неправильно. Но дело в том, что ее сообщение заставило его сильно занервничать, ибо он ждал неизбежного продолжения: «И теперь я могу переехать». Он так долго жил в страхе перед этим моментом, что даже пропустил мимо ушей ее столь знаменательные слова о возможности взять на себя часть их совместных расходов.

Вино – просто способ извиниться и как-то навести ее на откровенный разговор об их будущем. А вместо этого получается, что он снова допустил грубый промах.

– Если ты говоришь, что надо остановиться, что ж, остановимся, – согласился он. – Не собираюсь ничего тебе навязывать против твоей воли.

– Дело не в том, чего я хочу или не хочу. Просто в наших отношениях возникли проблемы, которые следует разрешить прежде, чем нас захлестнет страсть и заглушит голос разума.

Он поджал губы.

– Что ж тут возразишь? Это очевидно. Так как же нам, по-твоему, следует уладить эти проблемы? – Он снова поглаживал ее ступни.

– Только не так.

Да, вот именно, что не так.

– Знаешь, мне определенно хочется заставить тебя изменить свое решение.

– И вполне вероятно, тебе бы это удалось. Поэтому лучше даже не пытайся.

– Что с нами будет, Лесли?

– Не представляю, – честно призналась она.

Он встал.

– Что ж, пока ты в процессе принятия решения, просто помни о том, что мы снова неизбежно станем любовниками: ты и я. – Он подождал немного, пока до нее вполне дойдет смысл сказанного, а затем добавил: – Ну а пока, раз под рукой нет душа, воспользуюсь бассейном. – Он эффектно нырнул в воду и поплыл.

Она смотрела, как он плывет: легко и вместе с тем мощно. Он сказал «любовниками». Не мужем и женой.

Проснувшись в среду утром, Лесли почувствовала, как ненавистна ей мысль не только о том, чтобы встать, но даже просто шевельнуться. Она немного поворчала на себя, так как незачем было соглашаться на удлинение своей рабочей недели, а затем начала тихо злиться: на Берта – за то, что тот сделал ей такое предложение; на Хью – ну, чтобы злиться на него, и причины особой искать не надо, к тому же из-за него ей пришлось вчера вечером выпить слишком много вина.

Хотя она сделала всего несколько глотков – в общей сложности не больше полстакана, – ей казалось, что голова гудит, как после хорошей попойки. Как жаль, что Хью уже уехал. Даже поплакаться некому, разве что Фритцу.

Приступ тошноты повторился и на следующий день, и еще через день, и Лесли забеспокоилась. «Господи, пожалуйста, только не гепатит». Ведь у нее все так хорошо последнее время. Единственное, на что можно пожаловаться, так это на недосыпание. Она чуть не расплакалась. Несправедливо, если после столь долгих усилий болезнь снова одолеет ее. Надо показаться специалисту. Однажды она уже совершила большую глупость, постоянно откладывая визит к врачу. Больше такого не повторится. Пятница у нее выходной, вот в пятницу и придется отправиться на прием.

– Вам следовало прийти ко мне сразу по возвращении домой, – сердито отчитывала ее доктор Постон, выслушав ее рассказ.

Она сделала несколько записей в медицинской карте, затем вызвала сестру.

– Люси проведет вас в другую комнату и измерит пульс, температуру и давление. А потом уж я вас сама осмотрю.

Когда Лесли вместе с сестрой выходила из комнаты, доктор взяла телефонную трубку.

Через полчаса Лесли, закутанная в простыню, сидела на краю стола, где ее только что осматривали, словно громом пораженная.

– Этого не может быть! – заявила она, не желая верить диагнозу Постон. – Вы не знаете, насколько нерегулярны у меня менструации с тех пор, как я стала принимать противозачаточные таблетки. Клянусь, я всегда их принимаю. Кроме того, – неохотно призналась она, – за все это время я лишь однажды занималась любовью.

– Одного раза более чем достаточно, – заметила доктор Постон.

– Но вы уверены в том, что говорите?

Врач кивнула.

– Но как это могло случиться? Как?

– Как? Полагаю, так же, как у всех нормальных людей. – Врач улыбнулась. Затем, изучающе взглянув на Лесли, спросила: – У вас какие-то проблемы?

Проблемы? В ее жизни сейчас нет ничего определенного, ничего надежного. Живет как цыганка; муж есть, и мужа нет; обеспечить себя материально не в состоянии. А Хью? Одному Богу известно, как он отреагирует на сообщение о том, что станет отцом. Да, пожалуй, можно сказать, что у нее проблемы.

Она немного замялась в поисках подходящего ответа.

– Мы с мужем живем врозь, но это его ребенок, – поспешила добавить Лесли. – Видите ли, в настоящее время заводить ребенка как-то не входило в наши планы.

– Мне очень жаль. В данных обстоятельствах беременность для вас, по-видимому, настоящее потрясение.

– Наверное, я должна быть счастлива, узнав, что у меня нет гепатита, что я не больна. – Голос Лесли оборвался, комок в горле мешал ей говорить. Она думала о том, что всегда мечтала, как помчится к Хью, бросится в его объятия и сообщит ему… Лесли чувствовала себя так, словно ей тисками сжимали сердце. – Только…

Слезы медленно потекли у нее по щекам, и доктор Постон протянула ей бумажную салфетку, затем, утешая, погладила по плечу:

– Может быть, все окажется к лучшему. Знаете, так часто бывает.

– Может быть. Просто у меня еще не прошел шок, вот и все. – Легко представить, какой шок испытает Хью. Ну как она объяснит свою беременность? А вдруг он решит, что она специально забеременела, чтобы удержать его? Или, что еще хуже, сочтет это очередным доказательством ее безответственности?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Хотя Лесли понимала, что не имеет смысла прятать голову в песок, все же решила до поры до времени ничего не говорить Хью. По крайней мере до тех пор, пока вторично не побывает на приеме у врача. Еще несколько месяцев беременность будет незаметна, а если Хью решит, что, набирая вес, она постепенно обретает свою нормальную форму, то момент неизбежного объяснения можно будет оттянуть еще больше.

Как-то незаметно у них с Хью наладился совместный быт; они проявляли взаимную терпимость и благожелательность друг к другу. Если задаться такой целью, их отношения могут стать еще более прочными.

Безусловно, наступит момент, когда ей придется открыться Хью, но, возможно, к тому времени ей удастся лучше разобраться в чувствах к мужу. Насчет собственных чувств к нему у нее не осталось ни малейших сомнений: несмотря ни на что, она его любит, а теперь, когда она носит под сердцем его ребенка, ее любовь стала еще сильнее. Но Лесли ни в коем случае не желала привязывать его к себе. Если Хью разлюбил ее, она не станет его удерживать только потому, что он сочтет себя обязанным сохранить их брак из-за ребенка.

Таким образом, делая вид, что все осталось по-прежнему, Лесли приступила к планомерной кампании обмана.

– И через сколько месяцев вы должны родить?

Склонившись над раковиной в туалетной комнате, Лесли брызгала на себя холодной водой, когда вдруг услышала голос Пэт Сингер, которая пришла в компанию «Байерс текстайлз» незадолго до отъезда Лесли во Францию. Она вздрогнула и подняла голову. Неужели уже заметно?

Лесли досадливо поморщилась.

– Я надеялась сохранить это в секрете какое-то время. А что, бросается в глаза?

– Только тем, кто уже прошел через это. У меня трое сыновей, – с улыбкой объяснила Пэт. – Каждый раз, когда я ждала ребенка, мне приходилось на работе то и дело вскакивать из-за стола и опрометью мчаться в туалетную комнату. Ужасно, правда?

– Не то слово. – Лесли закрыла кран и промокнула лицо бумажным полотенцем.

– Берт в курсе?

Прежде чем Лесли успела открыть рот, Пэт ответила за нее:

– Глупый вопрос. Если бы он знал, то уже вывесил бы транспарант над парадным входом и объявил бы себя дедушкой. Здесь все знают, как он относится к вам. Вот увидите, что с ним будет, когда все откроется.

Доброжелательность и открытость Пэт оказались столь заразительны, что Лесли даже удалось выдавить из себя улыбку.

– Вы хорошо его знаете. Я рада, что он сейчас в командировке.

– Знаете что? Давайте сходим вместе на ленч. – Пэт дружески обняла ее. – Мы возьмем еду с собой и посидим где-нибудь на скамеечке у пруда. Если вам не захочется ни есть, ни говорить, то просто покормим уток.

По совету Пэт Лесли заехала по дороге домой на рынок и купила коробку печенья на соде и разных фруктовых соков. Наступил вечер, и она чувствовала себя великолепно, хотя жара ничуть не спала. Казалось, в ней живут два разных существа: одно «утреннее», которому все время хочется спать и которое все время тошнит, и второе, «вечернее», вечно голодное как волк и полное энергии.

В бакалейном отделе она купила французскую булку, затем набрала разных салатов, добавила к ним филейную отбивную. Проходя к кассе мимо рядов свежезамороженных продуктов, Лесли без труда подавила зашевелившиеся было угрызения совести, когда ее рука потянулась к большой, чуть ли не килограммовой, коробке шоколадного мороженого и та через мгновение оказалась рядом с другими ее покупками. «Ведь не всегда же я так много ем», – рассуждала она сама с собой, вспомнив, что на ленч съела только фруктовый салат с йогуртом.

Когда она приехала домой, машина Хью уже стояла во дворе.

– Привет, – сказал он, выйдя ей навстречу.

На нем были обрезанные до колен потертые джинсы и футболка.

– Красивые ноги, – заметила она.

– Да что вы, миссис Кемпбелл, – шутливо ответил он. – Я просто счастлив, что вы это заметили. – Хью забрал у нее пакеты с продуктами и быстро чмокнул в щеку. Он заглянул внутрь одного из них. – Господи, зачем столько фруктовых соков и крекеров?

– Это на работу, – ответила она, что было чистой правдой. – На ужин я купила кусок филейного мяса.

– Вот это совсем другой разговор. Пойду включу гриль.

Оставшись одна, Лесли выложила содержимое пакетов. Ей было совестно за свой обман. Ведь Хью так мил с ней. Может, пришло время сказать ему о ребенке? Нет, пока не стоит. Возможно, все эти последние дни он и проявляет больше приветливости и дружелюбия, но тем не менее ни разу даже не намекнул на то, что хочет сохранить брак. А пока она не услышит от него об этом, по-прежнему будет хранить в тайне свою беременность.

Их отношения не стояли на месте: с каждым днем они все больше сближались. Но это была близость очень хороших друзей, которая обычно рождается из долгих разговоров и обмена мнениями по самым разным вопросам.

Хью был с ней более откровенен даже по сравнению с тем временем, когда ухаживал за ней, но если раньше он в основном говорил о своих мечтах и планах на будущее, то теперь основной темой их бесед стало его детство. Он впервые открылся ей, рассказав о той боли и ощущении покинутости и ненужности, которые испытал, когда отец ушел из семьи. Она вдруг поняла, что, судя по всему, означал для него ее отъезд. Лесли показалось, что только сейчас она начинает по-настоящему понимать человека, за которого вышла замуж.

Хью тоже в свою очередь слушал ее рассказы о прошлом. Иногда это были счастливые воспоминания о каникулах или каких-то особенно запомнившихся праздниках. Иногда она вспоминала трагическое время, когда у отца обнаружили тяжелое заболевание и весь строй жизни их семьи коренным образом изменился.

Лесли рассказала Хью о том, как в течение многих дней дежурила в приемном покое кардиологического отделения, как дрожала всем телом, стоило ей услышать вой сирены машины «Скорой помощи». Лесли не могла не думать о том, насколько иначе сложилась бы, вероятно, их жизнь, если бы они рассказали обо всем этом друг другу в самом начале знакомства.

После того вечера около бассейна, когда она остановила его, Хью больше не делал попытки соблазнить ее, но его поведение начало меняться. Ничего особенного, но, например, по дороге домой он заезжал в магазин за каким-нибудь видеофильмом, чтобы вместе с ней посмотреть его дома. Собрав на огороде редис, преподносил ей его в виде букета, когда она на кухне готовила салат. А на другой день дарил ей букет настоящих цветов. Лесли даже и припомнить не могла, когда он в последний раз приходил домой с цветами, если только им не предстояло идти к кому-нибудь в гости.

– Я знаю, у нас в саду сейчас все цветет, но они заставили меня сразу вспомнить о тебе. – Он держал в руках целую охапку маргариток – она так любила украшать ими кофейный столик.

– Спасибо, – поблагодарила она, ища вазу в шкафчике над плитой.

Он подошел и, стоя за ее спиной, протянул руку и достал из самого дальнего угла вазу.

– Ты ее ищешь?

Когда-то давно они купили эту вазу у гончара в Кантоне, небольшом городке к востоку от Далласа.

У Лесли ваза всегда вызывала самые теплые чувства. Это была одна из немногих их покупок за годы учебы в колледже.

– Да, ее. – Улыбаясь, она повернулась к нему.

По-прежнему держа вазу, Хью взялся другой рукой за дверку шкафчика и наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Это был самый долгий, самый медленный, самый нежный поцелуй, который он когда-либо дарил ей. Поначалу лишь их губы касались друг друга, словно Хью боялся, как бы какие-нибудь другие части их тел вдруг случайно не соприкоснулись. Но потом его руки обвили ее и крепко-крепко сжали в объятиях.

– Давай сходим куда-нибудь поужинать, – шепотом предложил он, когда необходимость глотнуть немного воздуха заставила их оторваться друг от друга.

Тяжело дыша, Лесли в знак согласия кивнула головой. После поцелуя Хью у нее дрожали колени.

«Похоже, я становлюсь крупным специалистом по уходу от лобовых столкновений», – думал он про себя, поднимаясь в комнату, чтобы освободиться от галстука и сменить парадную рубашку на водолазку.

Ему следует помнить, что Лесли твердо сказала «нет» сексу. Он рискнул поцеловать ее, и она ответила на его поцелуй, но он не хотел натолкнуться на вторичный отказ. Лучший выход из ситуации – пойти куда-нибудь вдвоем.

Последнее время он тщательно лелеял их отношения, словно хрупкое растение, нуждающееся в постоянной заботе и уходе, и временами в его душе рождалась надежда. По крайней мере она не уехала сразу же, как только Берт увеличил ее рабочую неделю. Хотя такой поворот событий по-прежнему возможен. И угроза этого не давала ему покоя. Хью чувствовал себя так, будто держит в руках бомбу с часовым механизмом, не зная, сколько времени осталось до взрыва. И спасти его может только чудо, иначе бомба взорвется, и его жизнь снова разлетится вдребезги на мелкие кусочки. Господи, спаси и сохрани. Ну ведь бывают же и в жизни чудеса!

– Так когда же ты скажешь ему о ребенке? – спросила Пэт Сингер за ленчем. Теперь они ежедневно проводили вместе обеденный перерыв.

Иметь такую подругу, как Пэт, – подарок судьбы. Она не только сама прошла трехкратное крещение родами, но и обладала к тому же редким даром сопереживания и сочувствия, в котором Лесли так нуждалась и какого не находила ни в ком другом.

– Знаю, что должна вскоре ему рассказать, но у нас сейчас все так хорошо, – ответила Лесли.

– Тебе повезло, что ты стройна, как березка. Это позволит тебе еще немного потянуть время. А как тошнота? По-прежнему не проходит?

– Нет, но приступы уже не такие сильные, хотя, когда встаю, мне почти всегда очень плохо. К счастью, Хью обычно уже на работе в это время.

– Он нанял новую секретаршу?

– Да, и она просто великолепна. Я никогда не видела Серену, так что не могу сравнивать, но вряд ли она красивее Натали.

– И ты не ревнуешь?

– Нет. Не думаю, что Натали из тех женщин, которые охотятся за чужими мужьями. Но самое главное, Хью не из тех, кто заглядывается на других женщин. Я это уже поняла. Он слишком честен и благороден.

– Ты доверяешь ему.

– Да. – Лесли широко улыбнулась. – Доверяю ему свою жизнь, свое сердце и… – она потерла свой живот, – нашего ребенка.

– В таком случае будет лучше, если ты сообщишь ему о ребенке. Как думаешь?

Лесли кивнула.

– Да, но чуть позже.

По пятницам вечером Хью по-прежнему отправлялся с Эбби на рыбалку, которая вносила здоровое разнообразие в жизнь их соседки, да и ему было полезно отвлечься от работы и домашних проблем.

Заядлые рыболовы по-прежнему звали Лесли с собой, но та продолжала великодушно отказываться от приглашения. Она не строила из себя великомученицу, скорее, у нее срабатывал инстинкт самосохранения.

Однажды в пятницу утром, как только за Хью захлопнулась входная дверь, Лесли опрометью кинулась в ванную. Радуясь тому, что ей сегодня не надо идти на работу, она тяжело опустилась прямо на пол. Открыв глаза, она вдруг увидела перед собой мужские ботинки. Она перевела взгляд вверх: брюки, пиджак, галстук и… рассерженное лицо Хью.

– Я думала, ты уже ушел, – сказала она.

– Я забыл портмоне. И слава Богу, что вернулся, – с гневом ответил он. Взяв с полочки салфетку из махровой ткани, смочил ее под краном и протянул Лесли: – Давно это у тебя?

– Несколько месяцев. – Черт! Не при таких обстоятельствах надеялась она сообщить Хью о ребенке. Ей представлялось, что они уютно устроятся около бассейна; он будет пить шампанское, она – яблочный сок. Потом совсем стемнеет, выйдет луна, и небо над ними будет усеяно звездами. На ней какое-нибудь легкое, развевающееся, очень соблазнительное платье. И вот в этой-то романтической обстановке Хью услышит грандиозную новость о том, что скоро станет счастливым отцом.

Выражение его лица смягчилось.

– Знаешь, я чувствую себя таким свинтусом, что не заметил раньше твоего состояния. – Господи, и как он только мог не видеть страданий Лесли, если глаз с нее не сводил, когда они бывали вдвоем? Ему стоило больших усилий не выдать свой панический ужас. Сняв пиджак и закатав рукава рубашки, он объявил: – Сегодня ты пойдешь к врачу.

– Я уже была у врача, – призналась Лесли.

– И что он сказал? Снова гепатит? Тебе нельзя так много работать.

Лесли выдернула рубашку из его рук.

– Я абсолютна здорова.

– Это и видно, – рявкнул он. У них с Лесли бывало немало стычек, но до своей болезни она никогда не лгала ему. И теперь ему необходимо узнать правду. – Лесли, скажи мне все честно. Что с тобой?

– Я уже сказала тебе, что абсолютно здорова. – И после секундной паузы добавила: – Для беременной женщины.

Потрясенный вид и явное недоумение, написанное на его лице, ранили Лесли до глубины души. А чего она ждала? Что он, на седьмом небе от счастья, заключит ее в свои объятия и будет вопить от восторга?

Хью без сил опустился на край ванны.

– Мне… Я считал… Мне и в голову не приходило. О Господи… – Голос его осекся. Ребенок. Может, это как раз то чудо, о котором он молился? Ему хотелось притянуть ее к себе, сказать, как он счастлив, без конца целовать ее лицо, руки. Но вопрос в том, что чувствует Лесли? Он нахмурился, и между бровями пролегла глубокая складка. Что-то Лесли не выглядит очень счастливой. – Когда? На каком ты месяце?

– На третьем месяце. Понятно? – пояснила Лесли. – И не стоит так сильно огорчаться. Мы с ребенком тебе никак не помешаем, если это так тебя волнует.

Хью захотелось хорошенько встряхнуть ее, но он сдержался.

– Я расстроен исключительно из-за того, что ты ничего мне не сказала и я обо всем узнал совершенно случайно: сначала о болезни, теперь вот о беременности.

– Я собиралась тебе рассказать.

– Вот как. Интересно, чего же ты ждала?

Она не знала, что ответить. Не признаваться же, что ждала, когда он снова заговорит о том, что любит ее.

– Ну так что ты скажешь? – не унимался он.

– Я боялась… боялась, что ты страшно разозлишься. Совсем как сейчас.

– Я не злюсь.

Хью постепенно начинал видеть вещи в ином свете. Может, Лесли думала, что он не захочет ребенка? Вот глупышка! Пожалуй, впервые за все время он почувствовал, что часовой механизм от бомбы замедлил свой ход. Он перестал хмуриться; на его губах заиграла лукавая улыбка.

Лесли тем временем гадала, что значит эта его улыбка, но спрашивать его об этом не собиралась: не дождется!

– Ты просто невозможен! – возмутилась она.

– Если и да, то лишь изредка, – мягко согласился он, повернувшись к ней и протянув руку, чтобы дотронуться до ее щеки. – Давай принимай ванну, а я пока приготовлю завтрак. Ты сейчас в состоянии что-нибудь съесть?

– Пока нет. – Обида еще не прошла. – Иди себе спокойно на работу. Со мной все будет в порядке.

– Никуда я не пойду, – в его тоне снова появилась былая твердость. – Слишком многое нам с тобой надо обсудить.

Держась руками за раковину, Хью смотрел из окна кухни во двор. В самом начале, когда они только что поженились, оба часто говорили о детях, сколько их у них будет; обсуждали, какие имена им дать. Но говорили об этом как о чем-то очень далеком. Теперь речь шла о настоящем. Время пришло. То есть почти пришло. И Хью ликовал от счастья.

Он позвонил на работу и предупредил, что его не будет весь день; затем извинился перед Эбби, что не сможет, как обычно, поехать с ней на рыбалку.

– Еще один звонок, всего один, – обратился Хью к Фритцу, который нетерпеливо вертелся около его ног, выбивая лапками что-то похожее на чечетку, ожидая, когда же хозяин наконец его накормит.

Завтрак уже стоял на столе, когда Лесли спустилась вниз, а Хью как раз вошел в кухню через заднюю дверь.

– Тосты с ломтиками дыни, – объявил он, помогая ей усесться на стул.

– Хью, – начала она, – как я уже попыталась тебе объяснить там, наверху, в наших отношениях ничего не изменится. И будет лучше, если мы договоримся об этом прямо сейчас.

– Ошибаешься. Это все меняет. – Он поставил на стол свою кружку с кофе и погрозил ей пальцем. – Ты теперь никуда не сбежишь с моим ребенком. Понятно? – Он встал и зашагал взад-вперед по кухне, не в силах усидеть на месте. – Да, кстати, и дом продавать мы не будем. Я уже убрал табличку и известил риэлтора.

– А я уже не имею права голоса?

– Не имеешь. Никакого. – Он отодвинулся от раковины и засунул руки в карманы. – Заканчивай свой завтрак. Я уже отменил все свои встречи на сегодня, так что…

– Так дело не пойдет, – запротестовала Лесли. – Я не потерплю, чтобы все оставшиеся шесть месяцев ты все время стоял у меня над душой и сторожил каждый мой шаг. И я не позволю тебе принимать в одностороннем порядке решения, касающиеся моего будущего.

Хью на секунду задумался, поняв, что и в самом деле несколько переборщил.

– Ладно, – согласился он, – я тебе вот что скажу. Обещаю не быть твоим надсмотрщиком, если ты тоже кое-что мне пообещаешь взамен.

– Что же я должна тебе пообещать?

– Не уезжать. Продолжать жить здесь и не заводить разговоров о разводе до тех пор, пока ребенку не исполнится по крайней мере полгода.

– Но это означает, что ждать придется целый год.

– Ты ведь дашь мне этот год, Лесли?

В конце концов она согласилась; главным образом потому, что сама этого хотела, но себе объяснила свое решение тем, что так будет практичнее и разумнее всего.

Лесли сейчас совсем не была расположена вести с Хью боевые действия. Это не пошло бы на пользу ни ей, ни ребенку. А ради ребенка она готова сделать все что угодно, только бы защитить его. Она уже любила свое еще не родившееся дитя. Если бы они жили с Хью душа в душу, большего счастья и желать нельзя. Но он попросил ее остаться с ним не навсегда, а всего на какой-то один-единственный год. Этого времени как раз достаточно, чтобы родить и вернуться к обычной жизни.

Хью радостно сообщил об ожидаемом прибавлении семейства и своей маме, которая, уйдя на пенсию, жила в небольшом городке, в Озарксе, и всем своим друзьям.

Первым новость узнал Фил Коттер, которому Хью позвонил, чтобы навести справки о враче, наблюдавшем Лесли.

– Твоя жена в хороших руках, – заверил его Фил.

Успокоенный этими словами, Хью приступил к оповещению остальных о предстоящем главном событии года.

– Можно подумать, ты единственный за всю историю человечества мужчина, которому предстоит стать отцом, – поддразнивала его Грейс во время обеда в одном из самых дорогих ресторанов Далласа, куда Хью пригласил чету Коттеров отметить вместе с ними столь знаменательное событие.

– А что, разве были и другие? – осведомился Хью, высоко подняв брови.

Грейс весело рассмеялась.

– Полагаю, мне стоит заранее предупредить всех, что я намерен утомить их до смерти, показывая фотографии своего ребенка, – продолжал Хью. Лесли еще никогда не видела его в таком радостном возбуждении. Он нагнулся к ней, взял ее руку, поднес к губам и быстро поцеловал. – Никогда не думал, что могу чувствовать себя настолько счастливым.

Он произнес эти слова так, будто они предназначались ей одной. Тем не менее ее по-прежнему терзала мысль о том, что все знаки внимания с его стороны объясняются главным образом тем, что она ждет ребенка.

Ее сомнения так до конца и не развеялись и во время обеда у Берта. Хью все время пытался добиться того, чтобы Лесли снова работала только два раза в неделю, но та упрямо стояла на своем. Она просто не могла позволить себе полностью утратить контроль за собственной жизнью. Пока врач ей ничего не говорит, она сама будет определять, сколько ей работать. Ее очень рассердило то, что Хью воспользовался случаем и заговорил на эту тему с Бертом.

– Мне кажется, она чересчур перегружает себя. Как ты считаешь, Берт? Я вот тут читал, что довольно часто у женщин, рожающих впервые, бывают выкидыши. Мне бы не хотелось рисковать.

– Бедный Берт. – Лесли принужденно засмеялась, стараясь не показать своего раздражения. – Угодил в разгар внутрисемейной разборки. – Она повернулась к Хью. – Я тоже не хочу рисковать. Доктор заверила меня, что работа только идет мне на пользу. Когда чувствую усталость, я ухожу пораньше. К счастью, мне повезло, – и она заговорщически подмигнула Берту, – у меня очень понимающий начальник.

Однако Берт явно встревожился.

– Возможно, Хью прав, – сказал он.

– И почему это даже самые сильные мужчины ведут себя как нервные барышни, когда дело касается беременности? – вмешалась в разговор Молли. – Лесли выглядит просто великолепно. Неужели не видишь? И ты, Берт, тоже успокойся. С Лесли все будет хорошо. На будущий год в это время нам предстоит нянчить их ребенка, пока эти двое будут развлекаться, чтобы подарить нам второго внука.

Молли только хотела ее выручить, не подозревая, что от ее слов у Лесли сжалось сердце. Кто знает, что ее ждет в будущем году? Она взглянула на Хью. У того даже шея побагровела. Он смущен! Она не могла припомнить случая, когда бы Хью так сильно нервничал.

– Похоже, высказывания Молли выбили тебя из колеи, – заметила Лесли на пути домой. Ей нужно было знать, каковы его планы на будущее, но стоило затронуть эту тему, как Хью так или иначе уходил от разговора.

Он в глубокой задумчивости барабанил по рычагу переключения передач.

«Еще бы мне не быть выбитым из колеи, – думал Хью. – Берт с Молли рассуждают о том, как будут сидеть с ребенком, а я даже понятия не имею, останешься ли ты здесь, со мной, или нет». Хью пытался отогнать от себя эти страхи: ведь как-никак Лесли обещала в течение года никуда не уезжать, но он не мог не волноваться по поводу того, что будет дальше. Он боялся слишком давить на нее, его страшила перспектива услышать от нее «нет». Он ответил ей вопросом на вопрос:

– А что ты на это скажешь, Лесли? Ты хотела бы второго ребенка?

– В нынешних обстоятельствах это, по-моему, было бы верхом безответственности.

Он свернул на стоянку, но мотор не выключил. Не снимая руку с руля, Хью повернулся к ней.

– На что ты намекаешь, Лесли? Что я ставлю тебе в вину эту беременность? Если так, то твое обвинение очень несправедливо, и ты сама это прекрасно знаешь.

– Я не то имела в виду. Просто думала… Ну, наше будущее. Оно такое… такое неопределенное, – заикаясь, выдавила она из себя.

– Знаю, но давай дадим себе шанс и посмотрим, что получится, – сказал Хью нарочито спокойным тоном. По-видимому, Лесли хочет знать точную дату их развода. Интересно, что же она собирается делать? Носиться по миру с ребенком за спиной? Этому не бывать. Он твердо намерен убедить ее в том, что они должны во что бы то ни стало сохранить свой брак, что он ни за что на свете больше не отпустит ее от себя. Ни-ко-гда.