Текст книги "Каприз или заблуждение?"

Автор книги: Кейт Дэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Кейт Дэнтон
Каприз или заблуждение?

ПРОЛОГ

– Пора бы уже повзрослеть, Лесли! – У Хью лицо и шея налились кровью, а руки сжались в кулаки. Они начали спорить еще по дороге с вечеринки, и их словесная баталия не прекращалась ни на минуту ни в гараже, пока Хью ставил машину, ни на лестнице, пока они поднимались к себе в спальню. И там страсти ничуть не утихли.

– Я-то как раз повзрослела. – Она скинула туфли-лодочки. – Вспомни нашу свадьбу. Более чем скромная, и никакого медового месяца…

– По взаимной договоренности. Не забыла?

– Тогда у нас были веские причины. Но прошло уже пять лет, и я хочу, чтобы мы наконец отправились в свадебное путешествие. Я хочу, чтобы мы больше времени проводили вдвоем, а то скоро только и будем, что кидать на ходу друг другу «привет» да «пока». – Голос Лесли потеплел. – Весенний Париж. Уличные кафе. Мы потягиваем вино. Прогуливаемся по набережной Сены. Ну пожалуйста, Хью, – ласково упрашивала она, приподнявшись на цыпочки и обвив его шею руками.

Его медленный, чувственный поцелуй пробудил в Лесли надежду: кажется, ей все-таки удалось переубедить Хью. Но эта надежда мгновенно угасла, когда он прошептал ей на ухо нежно, очень нежно, но… совсем не то, что она жаждала услышать.

– Я тоже этого хочу, – сказал он, расстегнув ей сзади молнию на платье и любовно погладив ее по спине. – Дай мне пару месяцев разобраться со всеми делами в суде. Вот закончатся слушания в Хьюстоне и…

Она вырвалась из его объятий.

– Мы не можем и дальше откладывать нашу жизнь на потом! Ты же обещал. Или уже забыл?

– Я не обещал, что мы уедем сейчас. Почему ты упорно не желаешь понять, что у меня есть определенные обязательства по работе? Почему ты ведешь себя как капризный ребенок и ворчишь всякий раз, когда мне надо уходить из дома? – Расстегнув наконец все пуговицы на рубашке, он сорвал ее с себя и раздраженно запихнул в бельевую корзину.

– С каких это пор желание, чтобы муж уделял тебе хоть капельку внимания, считается капризом? Ты называешь меня капризным ребенком только для того, чтобы уйти от прямого ответа. Но этот номер больше не пройдет. С тобой или без тебя, я уезжаю в Париж. – Она сняла узкое вечернее платье и бросила его туда, где стоял шкаф с ее вещами.

– Еще один ультиматум? – медленно протянул он, сидя на кровати и стаскивая с себя ботинки.

Весь этот год Лесли только и делала, что предъявляла ему один ультиматум за другим, однако ни разу не привела свои угрозы в исполнение. Можно понять поэтому, отчего Хью не принимал их всерьез, но ей просто необходимо заставить его понять, что все это – не пустые разговоры. Стоя в одном нижнем белье, руки в боки, она гневно смотрела на него сверху вниз:

– Имей в виду, Хью, я серьезно. Я больше не намерена ждать, когда в твоем расписании появится «окно» для меня. Это все равно, что ждать у моря погоды. Говорю тебе: с тобой или без тебя, но я уезжаю.

– В таком случае тебе придется ехать туда одной! – взорвался он. – Счастливого пути! – Он встал и направился в ванную.

Она схватила его за руку.

– Если я уеду, то уже не вернусь.

– Что за угроза, Лес? Ты ведь знаешь, на мне висит этот процесс…

– У тебя вечно какой-нибудь процесс! – Она отпустила его руку и отодвинулась.

– Не надо так, Лес, – мягко попросил он, но Лесли отступила еще дальше.

В ее карих глазах заблестели слезы.

– Ты не оставил мне выбора. У меня такое чувство, будто я теряю тебя.

– Не говори глупостей! Никого ты не теряешь. Неужели забыла о наших планах? – Он подошел к ней и нежно погладил по щеке.

Она откинула голову назад, и его пальцы замерли.

– Если все останется по-прежнему, у нас нет будущего. Разве ты сам этого не понимаешь? – умоляюще обратилась к нему Лесли.

– О чем это ты?

– Пытаюсь объяснить тебе, что наш брак разваливается.

– И все только потому, что приходится отложить поездку? – удивленно протянул он, словно не веря своим ушам. – Ты, как всегда, делаешь из мухи слона.

– Дело не только в поездке. Я уже пыталась сказать тебе об этом раньше, но ты не слушал. Все кончено.

– Прекрати, Лесли. Это уже перебор. Если есть проблемы, мы найдем решение.

– Решение находится только тогда, когда муж и жена подходят друг другу. Когда они психологически совместимы, ясно? Для нас такого решения нет и быть не может. Нам остается только один выход.

– Надеюсь, ты не о разводе?

– Именно о нем.

– Но мы же любим друг друга. По крайней мере, я люблю тебя, – добавил он, немного помолчав.

– Да, то-то и видно. Когда встает выбор – я или работа, я всегда оказываюсь на втором месте.

– Неправда. Ради Бога, Лесли, неужели ты не понимаешь, что у меня есть серьезные обязательства, которые нельзя нарушать? – Хью подошел к ней и прижал к себе. – Может, последнее время я не часто показывал это, но я действительно очень серьезно отношусь к своим обязательствам. Я люблю тебя, Лес. – И он нежно прикоснулся губами к ее лбу.

Лесли слегка отстранилась: ей нужно было видеть его глаза.

– Но в Хьюстон ты все же поедешь?

Он утвердительно кивнул.

– У меня нет выбора.

Она вывернулась из его объятий.

– Ну а я еду в Париж.

Она обязана настоять на своем. Сейчас или никогда.

– Похоже, ты успела все хорошо обдумать. – Хью слегка откашлялся. Голос у него немного дрожал. – Так ты настаиваешь на разводе?

– Да.

– И что ты собираешься делать?

– Сначала буду путешествовать.

– А потом?

– Не знаю. Придет время, решу, чем заняться.

– А как же наш дом?

Она с трудом подавила едва не вырвавшиеся рыдания.

– Продай его. Выстави на продажу и продай тому, кто больше предложит. Избавься от него любым удобным тебе способом.

Хью, все еще не веря, пристально смотрел на нее.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– Ты даже не подождешь пару дней, чтобы все трезво обдумать?

– Довольно, Хью. Не трудись. Слишком поздно.

Он, казалось, собрался что-то возразить, но передумал и только грустно покачал головой.

– Что ж, раз ты так хочешь, будь по-твоему. Я не собираюсь падать перед тобой на колени и умолять остаться.

Внезапно оба почувствовали сильнейшую усталость. Наступившую тишину нарушало лишь тиканье электронных часов на прикроватном столике. Ночь они провели в разных комнатах, а на следующий день, ближе к вечеру, Хью улетел в Хьюстон на судебный процесс. Лесли выполнила свою угрозу: собрала вещи и уехала, оставив записку, в которой просила продать дом и начать бракоразводный процесс.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лесли почти с ненавистью смотрела на стоявший у ее изголовья телефон, словно он ее злейший враг. Впрочем, так оно и было сейчас. Она уже дважды снимала трубку и принималась набирать номер Хью, но всякий раз ей не хватало духа, и она опускала ее обратно. Ее страшил предстоящий разговор с мужем. Но другого выхода нет. Она обвела глазами свой номер: маленькая комнатка, заставленная дешевой ободранной мебелью.

Несколько скомканных счетов, пара монет, случайно завалявшихся среди груды салфеток, квитанций и оберток от жевательной резинки, разбросанных на кровати, красноречиво свидетельствовали о ее незавидном финансовом положении. Ей, пожалуй, едва-едва хватит наличных денег, чтобы купить себе что-нибудь перекусить да оплатить еще несколько дней проживания в этой дыре. Лесли поморщилась, вспомнив о своем тающем на глазах банковском счете и громадном перерасходе по кредитным карточкам. Ей грозит полная неплатежеспособность. Надо что-то делать. И притом срочно. А это значит – придется позвонить Хью. Дом, которым они совместно владеют, – единственный оставшийся у нее источник дохода.

Хью. Как-то он отреагирует, услышав ее голос? Лесли устало опустилась на кровать и закрыла глаза.

Прошло больше года после ее отъезда из Далласа, а ужасная сцена их расставания по-прежнему стояла у нее перед глазами. Хью тогда разозлился, страшно разозлился!

После ее отъезда он не подавал о себе никаких вестей. Она делала все, чтобы он знал, где ее найти: приехав во Францию, отправила ему открытку; через две недели – еще одну; поздравила с днем рождения, с Рождеством. Но он ни разу не попытался с ней связаться. Ясно, что ему не было никакого дела до нее.

Нет, отдохнуть не получается. Слишком уж она расстроена. Лесли села, свесив ноги с кровати. Господи, и почему она не догадалась все уладить через своего бывшего адвоката? Но так поступают только трусы, напомнила она себе. Честнее встретиться с Хью лицом к лицу. Более того, ей просто необходимо увидеться с ним, дабы убедиться, что он ей теперь совершенно безразличен и ему больше нет места в ее сердце.

Она снова сняла телефонную трубку, огорченная тем, как сильно забилось ее бедное сердечко.

– «Темплтон, Гейдж энд Темплтон».

Лесли не узнала голос телефонистки. Наверное, новенькая.

– Я бы хотела поговорить с Хью Кэмпбеллом.

– Извините, но господин Кэмпбелл здесь больше не работает. Может быть, кто-то другой из наших юристов вас проконсультирует?

На какое-то мгновение Лесли просто лишилась дара речи. Где же Хью? Ей и в голову не могло прийти, что он когда-нибудь расстанется со своей драгоценной юридической фирмой «ТГТ», имеющей столь солидную репутацию. Уж не переехал ли он куда-нибудь? А может, с ним что-то случилось? Она почувствовала, что находится на грани истерики.

– Алло? Вы слушаете?

– Да, да. Извините. – Лесли попыталась овладеть собой. – Я должна переговорить лично с господином Кэмпбеллом. Вы не могли бы подсказать, как с ним связаться?

– Он недавно открыл собственную фирму. Подождите, пожалуйста, пока я найду его визитную карточку. – Немного погодя она продиктовала новый адрес и телефон Хью.

Поблагодарив за любезность, Лесли попыталась осмыслить полученную информацию. Для Хью карьера всегда была на первом месте. Окончив юридический факультет, он поставил перед собой совершенно определенную цель – попасть в качестве младшего юриста в одну из лучших фирм Далласа, а затем стать в ней полноправным партнером, причем непременно к тридцати пяти годам.

С первого дня работы в «ТГТ» фанатическая одержимость этой идеей стала поглощать все его внимание и энергию. Его рабочий день постоянно удлинялся, пока в конце концов он не стал выходить из дома, когда на часах еще не было шести, а возвращаться далеко за полночь. Пятидневная рабочая неделя постепенно превратилась в шестидневную, нередко захватывая и часть воскресенья.

Те немногие часы, что Хью проводил дома, он или отсыпался, или занимался с ней любовью. В конце концов, даже секс был принесен в жертву всепоглощающему честолюбию. Получилось так, что либо он чувствовал себя слишком утомленным, либо Лесли отказывала ему, оскорбленная тем, что, кроме как в постели, он вообще перестал уделять ей внимание.

В течение этого бесконечно длинного года, который она провела в Европе, у Лесли было достаточно времени, чтобы тщательно проанализировать их семейную жизнь. Она все больше и больше сожалела о своем поспешном отъезде. Но как бы Лесли ни раскаивалась, как бы ни укоряла себя за то, что рассталась с Хью подобным образом, она неизбежно приходила к одному и тому же печальному выводу: даже если бы она осталась, их брак был обречен. Слишком уж они разные.

Хью Кэмпбелл жил в строго упорядоченном мире, где все подчинялось определенной цели. Изысканные, прекрасно сшитые костюмы и аккуратно повязанные галстуки, туго накрахмаленные белые сорочки и неизменно до блеска начищенные туфли полностью отвечали его истинной сущности. Честолюбивый, стремящийся достичь командных высот в своей профессиональной деятельности, Хью и к организации своего быта относился с той же скрупулезностью, словно ему предстояло составить стратегический план развития компании на несколько лет.

Лесли по характеру была его прямой противоположностью. В ней жил дух вольного художника; платьям и туфлям на высоком каблуке она предпочитала футболки и джинсы и люто ненавидела всякую регламентацию, застывшие догмы и бессмысленные правила – словом, все, что мешало жить полной жизнью. В бесконечной текучке дел и забот у нее всегда находилось время для развлечений и удовольствий.

Поначалу Хью восхищался ее умением радоваться жизни, равно как она, в свою очередь, завидовала его дисциплинированности и организованности. Оба с уважением относились к несходству своих характеров, считая, что они как инь и ян – женское и мужское начала, – которые, сливаясь, образуют гармоничное целое.

Не будь они охвачены вихрем страсти, быть может, сумели бы еще до свадьбы разглядеть вполне предсказуемые и даже неизбежные между двумя столь разными людьми трения. И вместо того, чтобы мучить друг друга в течение целых пяти лет, они бы просто мирно разошлись и каждый пошел бы своей дорогой.

Конечно, и у них бывали счастливые минуты. Иногда… Ей вдруг вспомнилось, как они подолгу валялись в постели в воскресенье утром, как порой прыгали нагишом в бассейн и плескались в нем в тишине ночи, как вели неспешные беседы у камина. Чудесные часы, когда они принадлежали только друг другу. Но такое случалось все реже и реже, пока наконец и вовсе не прекратилось.

Лесли покачала головой. Какой смысл думать об этом сейчас? К чему терзать себя понапрасну? Все равно былого не воскресить.

Как ни крути, с какой стороны ни посмотри, а Лесли Бакстер и Хью Кэмпбелл никак не подходили друг другу. Они слишком внезапно влюбились, слишком быстро поженились, и страсть заглушила все доводы разума. Ей не следовало соединять свою жизнь с Хью, а теперь обстоятельства складывались так, что хочешь не хочешь, а их союз вот-вот станет достоянием прошлого.

Так все и будет, как только ты наконец дозвонишься, заключила она и решительно набрала номер.

– Юридическая контора Хью Кэмпбелла.

– Будьте добры господина Кэмпбелла.

– Простите, ваше имя и по какому вопросу вы бы хотели переговорить с господином Кэмпбеллом?

Хозяйский тон говорившей с ней женщины неприятно поразил Лесли, она насторожилась и тут же решила быть как можно более краткой.

– Я звоню по личному делу, – холодно ответила она и в ответ услышала легкий вздох неудовольствия.

– Я Серена Блейк, секретарь господина Кэмпбелла, – сухо сообщила женщина. – Сожалею, но у него сейчас совещание. Может быть, я смогу быть вам полезна?

– Боюсь, что нет.

– Мне очень жаль, но я не могу сейчас соединить вас с господином Кэмпбеллом. Оставьте свое имя и номер телефона, и он вам перезвонит. – Явный вызов в голосе секретарши только подлил масла в огонь, и Лесли с каким-то злорадством произнесла:

– Хорошо, тогда попросите господина Кэмпбелла позвонить миссис Кэмпбелл.

– Матери?

– Нет, жене.

Последовала долгая пауза.

– Жене?

– Да, жене. Он сможет застать меня… – И Лесли ясно и четко продиктовала номер телефона.

– Я передам ваше сообщение, миссис Кэмпбелл, – преувеличенно вежливо пообещала секретарша, однако ей не удалось скрыть раздражение и даже некоторое презрение в голосе, что означало, по-видимому: «И не мечтайте об этом, леди».

– Большое спасибо. – Лесли едва удержалась, чтобы не швырнуть телефонную трубку.

Правда, через минуту она уже сожалела о том, что вообще позвонила, как, впрочем, и о многом другом. Хотя удивляться тут, собственно, нечему: ее импульсивность всегда мешала ей. В самом начале их совместной жизни Хью только смеялся над ее порывистостью, говоря, что таковы все рыжеволосые. Он даже дал ей ласковое прозвище «мой фитилек». Однако со временем ее запальчивость перестала его забавлять.

Досадливо передернув плечами, Лесли собрала разбросанные по всей кровати деньги, косметику, прочую мелочь, запихнула их в сумочку и, захлопнув ее, бросила на стул, а сама прилегла. Несмотря на взбудораженные нервы, веки ее вскоре отяжелели, глаза стали слипаться, и она заснула.

– Так ты все-таки решила вернуться домой. – Голос Хью в телефонной трубке звучал сухо, по-деловому. Ни намека на прежнюю нежность, доверительность, чувственность, которые снились ей по ночам и по которым она мучительно скучала во время разлуки.

– Не совсем так, – ответила она.

– Нельзя ли поточнее?

Лесли села на кровати и несколько раз покачала головой, чтобы стряхнуть остатки сна. Из-за разницы во времени – как-никак сказывалась смена часовых поясов – ей было трудно сразу сориентироваться и сообразить, что отвечать.

– Я бы… гм… нам надо обсудить вопрос о доме.

– О доме? А что с домом? – Хью был явно раздражен.

Ладно, нечего тут деликатничать. И двух минут не успели поговорить, а она уже взяла неверный тон. Ведь хотела же подвести разговор к вопросу о доме постепенно, издалека. Так нет же, на тебе, выложила все сразу, не прошло и полминуты.

– Я удивлена, что до сих пор не получила извещения о продаже дома.

– Нужны деньги, да? – продолжал напирать он, не давая ей возможности собраться с мыслями.

– Что-то вроде того. – Лесли уже настолько пришла в себя, что начала чувствовать досаду. Если бы не отчаянная нужда в деньгах, она бы задала ему жару прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

– Мне жаль тебя разочаровывать, но с этим делом все не так просто. – Уж чего-чего, а сожаления в его голосе не чувствовалось вовсе. – Во время твоей весьма продолжительной прогулки по заграницам цены на рынке недвижимости упали. Табличка «Продается» простояла перед домом так долго, что я ждал, она вот-вот пустит корни, однако до сих пор предложений не поступало.

– Ты что, смеешься?

– Вовсе нет.

– Но должно же быть…

– Послушай, Лесли, – прервал ее Хью, – меня в приемной дожидается клиент. Сейчас у меня нет времени обсуждать этот вопрос.

– Узнаю Хью Кэмпбелла, – насмешливо протянула она, теперь уж окончательно проснувшись. – Старая песня: как всегда, не хватает времени.

– Я занят, Лесли, – решительно оборвал ее Хью. – Хочешь поговорить – приезжай сегодня вечером ко мне. Если, конечно, выкроишь свободную минуту в своем напряженном графике путешественницы. Я буду дома после шести.

И он повесил трубку прежде, чем она успела что-нибудь возразить или предложить более удобное для себя место встречи.

Лесли вся кипела от негодования. Нет, Хью Кэмпбелл не меняется! Такой же несносный, как всегда. Только подумать, что она провела все эти месяцы во Франции в муках раскаяния, укоряя себя за то, что бросила его в Далласе!.. Смех, да и только! Одного этого разговора достаточно, чтобы навсегда похоронить всякие сожаления по поводу разрыва с этим распрекрасным Хью.

Раньше она боялась, что встреча с ним всколыхнет в ней прежние чувства. Но теперь она с нетерпением ждала момента, когда сможет посмотреть ему в глаза и убедиться в том, что полностью освободилась от былой любви к нему.

Лесли залезла в ванну и долго нежилась в ней, молча повторяя про себя, словно заклинание: «Хью Кэмпбелл – пройденный этап». Высушив феном волосы, она накрасилась, причем довольно сильно, чтобы скрыть бледность после перенесенной болезни и темные круги под глазами. Нельзя, чтобы Хью заметил, как ужасно она выглядит. Ей хотелось предстать перед ним воплощением женского очарования и соблазнительности, но при этом сохранить строгий деловой вид.

Она намерена припомнить ему все до единого его прегрешения, дабы не оставалось иллюзий, будто между ними еще сохранились любовь и нежность. Ее задача – раз и навсегда обрубить все нити, связывающие с ним. Для этого нужно лишь одно – не отступить от своего намерения в течение предстоящих нескольких часов. На это, надо надеяться, ее хватит.

Застегнув пуговицу шелковых брюк и объявив себе, что готова к встрече с Хью, она торжественно поклялась оставаться твердой и непреклонной. Да, теперь ее ничто не сможет смутить.

Однако ее уверенность сильно поколебалась после того, как пришлось заплатить шестнадцать долларов таксисту.

– На эти деньги я могла бы три раза поесть, – с досадой пробормотала она.

Таксист уехал, а Лесли еще немного постояла на тротуаре, разглядывая дом, в котором они с Хью прожили три года из пяти лет их совместной супружеской жизни. Ее охватили сладостные воспоминания, к которым, однако, примешивалась изрядная доля горечи.

За исключением некоторых деталей – например, того, что перед входом во дворе красовалась табличка «Продается», а фасад блестел как новенький, видно, только недавно поработали маляры, – все выглядело по-прежнему: двухэтажный дом из красного кирпича с отдельными ярко-белыми архитектурными деталями и множеством фигурных окошек. Очаровательный домик по вполне сходной цене. Почему же его до сих пор никто не купил?

По мере того как Лесли приближалась к входной двери, эти мысли все больше отступали на задний план. Ее охватила нервная дрожь от ожидания встречи с Хью лицом к лицу; ее волнение особенно усилилось, когда тот не ответил на звонок, хотя обещал быть к этому времени дома. Больше всего на свете ей сейчас хотелось поскорее со всем покончить и бежать, бежать отсюда – чем дальше, тем лучше. Хотя, конечно, если Хью нет, ей придется сидеть на крыльце и дожидаться его возвращения.

Ключей у нее не было: вместе с прощальной запиской она демонстративно оставила их на столике в прихожей. Теперь она сожалела о своем театральном жесте, особенно после того, как на третий звонок по-прежнему не последовало никакого ответа.

Наконец входная дверь открылась, и у нее сжалось сердце. Всего в нескольких шагах от нее стоял единственный мужчина, которого она любила в своей жизни. И душа и тело рванулись ему навстречу помимо ее воли.

– Итак, возвращение блудного дитяти. – Хью смотрел на нее, однако его слова вполне могли относиться и к черному, перемазавшемуся в грязи щенку, который примчался из соседнего двора и теперь стоял рядом с Лесли у входной двери.

– Кто это? – спросила Лесли, наклонившись, чтобы погладить щенка.

– Мой верный пес Фритц. – Хью взглянул на собаку с притворной строгостью. – Я искал его по всему дому.

– С каких это пор ты полюбил собак? Помнится, ты всегда утверждал, что из-за них вечный беспорядок и множество хлопот.

Хью подхватил Фритца на руки и принялся чесать у него за ушами.

– Я действительно довольно поздно понял их истинную ценность. Приятно, когда есть хотя бы одно существо, на верность которого можно рассчитывать. – И Хью бросил в ее сторону многозначительный взгляд, пока Фритц любовно лизал ему лицо.

Он посторонился, жестом приглашая ее войти.

– По телефону ты сказала, что у тебя ко мне дело. – В его голосе больше не было язвительности, он звучал холодно и вежливо. В комнате все осталось по-прежнему, разве только не было свежесрезанных цветов, которые она всегда ставила на кофейный столик. – Я пришел домой, пошел на кухню за пивом и вдруг обнаружил, что Фритца нигде нет. Хочешь чего-нибудь выпить? Как обычно – джин с тоником?

Лесли кивнула: ей необходим глоток чего-нибудь холодного и крепкого. Встретившись с Хью лицом к лицу, она едва смогла выдавить из себя пару слов. Где уж ей импровизировать! Она уселась на стул и стала украдкой наблюдать за Хью.

Он был занят, а потому не замечал ее взгляда. Совсем не изменился! Все так же красив, но в нем появилось и что-то незнакомое: чуть выгоревшие на солнце каштановые волосы – длиннее обычного и почти касаются воротничка рубашки. Белая сорочка хотя и накрахмалена, как раньше, но узел галстука затянут не так сильно. Более того, он сбросил пиджак, и стали видны подтяжки для брюк, причем совсем не те, к которым он привык.

Для Хью, который всегда носил строгие дорогие костюмы, это было что-то из ряда вон выходящее.

Он повернулся и пошел прямо к ней, неся в одной руке джин с тоником для нее, а в другой – пиво для себя.

– Ну, и как тебе Европа? – спросил он, подпустив немного яду.

– Мог бы приехать и посмотреть, – не замедлила уколоть его в ответ Лесли.

– Это спорный вопрос. Так стоит ли его сейчас снова поднимать? – с заметным раздражением ответил Хью. У него даже костяшки пальцев, сжимавших банку с пивом, побелели от едва сдерживаемого гнева.

Злить Хью вовсе не входило в намерения Лесли. Напротив, сейчас ей нужно было заручиться его добрым расположением.

– Действительно, ни к чему пережевывать старое, – миролюбиво согласилась она. – Я понимаю, тебе это неприятно.

– Вовсе нет. – Теперь его взгляд выражал презрение. – Возможно, это тебе неприятно, Лесли?

Она замолчала, стараясь подобрать подходящие выражения.

– Было бы неплохо урегулировать все финансовые вопросы как можно быстрее, и тогда каждый из нас смог бы спокойно жить своей собственной жизнью. Так как ты не продал дом, может, ты согласился бы выкупить мою долю?

Он покачал головой.

– Мой ответ «нет».

– Но почему? Я не собираюсь требовать слишком много. Мы могли бы договориться о разумной цене, устраивающей нас обоих.

– Дело не в разумной цене, Лес. Просто у меня нет денег. Всю свободную наличность я вложил в свою новую практику.

«Но мне нужны эти деньги!» – чуть не выкрикнула Лесли. Но вместо этого раздраженно спросила:

– Как ты мог совершить подобную глупость?

– То есть ты хочешь сказать, что я поступил опрометчиво, тогда как ты благоразумно бросила работу и упорхнула из страны?

– Хорошо, хорошо, оставим это. Так мы ни до чего не договоримся. – Лесли сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Расскажи мне о своей новой работе, – попросила она, рассчитывая на передышку, дабы прийти в себя. – Ничего удивительного, я поражена. Что произошло? Ведь ты был так предан своей прежней фирме.

– Какое-то время да, – уклончиво ответил он. – Пока не понял, что мне все труднее становится совмещать интересы фирмы и мои собственные, а потому лучше заняться самостоятельной практикой.

– И это на самом деле оказалось лучше?

– Тебя интересует, достаточно ли я зарабатываю? – Он провел пальцем по горлышку бутылки с пивом. – Раньше тебя не интересовали мои доходы.

– Но это всегда было важно для тебя, – возразила она. – Так что я надеюсь, что дела идут неплохо.

Он помахал рукой, что должно было означать «так себе».

– Я не хочу на тебя давить, но думаю, ты понимаешь, насколько важно для меня продать дом. – Она отпила глоток, довольная тем, что ей удалось овладеть собой.

Его серые глаза сощурились.

– В чем дело? Помнится, ты уехала из Далласа с весьма солидной суммой, прихватив половину всех денег, что лежали у нас на текущем и сберегательном счетах. Что, уже успела все просадить?

«Черт бы его побрал!» Она резко поставила стакан на столик, расплескав часть джина на свои розовые брюки. Единственные выходные брюки! Просто тихий ужас какой-то! Ну, все, довольно миндальничать.

Промокая пятно салфеткой, она подняла глаза на Хью. По бумагам он, может, и муж ей, но у него нет никакого права допрашивать ее. Кроме того, ей самой было неловко даже думать о своем нынешнем положении, не то что рассказывать о нем Хью.

– Что я сделала со своими деньгами, тебя не касается.

Приехав во Францию, все еще во власти праведного гнева, Лесли похвалила себя за то, что ей достало смелости сделать то, что она считала нужным. Лишь когда первый порыв улегся, она начала задаваться вопросом, не слишком ли поторопилась с отъездом. Признав, что ее решение было все-таки ошибочным, Лесли тем не менее рассчитывала на то, что ее поспешный отъезд заставит Хью одуматься.

Лесли нафантазировала себе, что он кинется вслед за ней, начнет уверять в своей вечной любви, умоляя вернуться в Даллас. Затем, после его униженных просьб и клятвенного обещания в корне измениться, после того, как они проведут свой несколько запоздалый медовый месяц в Париже, она, так и быть, соизволит вернуться домой.

Она никак не ожидала, что ответом Хью на ее поступок будет мертвое молчание и что, вдобавок ко всему, она тяжело и надолго заболеет. Как раз в тот момент, когда до нее наконец дошло, что Хью не намерен приезжать за ней, ей был поставлен диагноз «гепатит». Лесли пришлось взглянуть в глаза грустной реальности: ее брак распался, рассчитывать отныне можно только на собственные силы, а их-то у нее и не было. Ей был прописан строгий постельный режим, выздоровление затянулось на долгие месяцы, деньги тем временем таяли, а из-за изнурительной болезни у нее не было никакой возможности работать.

Лесли оказалась в чужой стране без друзей, без семьи. Она сама загнала себя в угол. По ряду причин пришлось отказаться от мысли обратиться за помощью к родным. А если бы она позвонила Хью в Даллас и начала плакаться ему, он бы воспринял ее жалобы весьма скептически, посчитав их дешевой уловкой, рассчитанной на то, чтобы возбудить в нем жалость и заставить поступить так, как хочется ей.

Ведь до этой болезни Лесли всегда гордилась своим отменным здоровьем, часто хвасталась, что у нее ни разу даже простуды не было. Но если бы он и поверил и примчался к ней на выручку, ее все равно постоянно мучила бы мысль о том, что приехал он лишь из жалости.

Так что пусть уж лучше считает ее безответственной транжирой. По крайней мере, у нее хоть гордость осталась. Лесли метнула в него полный гневного упрека взгляд.

– Мне принадлежит часть этого дома, и моя просьба совершенно законна.

Хью принес другую салфетку, поставил на нее ее стакан.

– Не надо нервничать, – сказал он. – Неужели после столь длительного… гм… перерыва… мы не сможем все обсудить как взрослые люди. Расслабься и пей джин.

Ему так и слышались ее возмущенные возгласы: «Как взрослые люди!», «Расслабься!» Та Лесли, которую Хью знал и помнил, непременно отреагировала бы на его слова именно так. Та Лесли вполне могла выплеснуть джин прямо ему в лицо, дабы у него не осталось сомнений насчет того, что она думает по поводу его поведения.

Уж он-то как никто знал ее повадки. Какие только напитки не приходилось ему стирать со своего лица за годы супружеской жизни… Так хотелось бы выяснить, отчего сегодня вечером Лесли старательно подавляет в себе вспышки раздражения. Больно думать, что она не дает выход своему гневу только из-за того, что ей позарез нужны деньги.

Хью снова вальяжно развалился в кресле, притворившись совершенно спокойным и безразличным. Ведь на самом деле ее уход стал для него сильнейшим ударом. И первые минуты их встречи после разлуки – потрясение. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Лесли обо всем догадалась. Нет, он сумеет проявить не меньшую, если не большую выдержку, чем она. Хью взглянул на Лесли. Она уже начала покусывать нижнюю губу – знакомый признак сильного волнения. Хью испытал приятное чувство удовлетворения. Возможно, денежные проблемы и послужили основной причиной их сегодняшней встречи, но ему стало совершенно ясно, что Лесли по-прежнему к нему неравнодушна, как бы она ни притворялась.

– Значит, ты желаешь получить деньги за свою часть дома?

– Да, – подтвердила она. – Уверена, что все можно уладить полюбовно. Два взрослых человека всегда в состоянии договориться между собой.

– Два? По-моему, правильнее сказать, полтора взрослых человека. – Хью едва удержался от смеха, заметив пламя гнева, заполыхавшее в глазах Лесли. Весь вечер она старательно подавляла свой взрывной темперамент, и теперь ее силы явно на исходе. Скрежет зубовный – дело нешуточное. Чего доброго, сотрет себе всю зубную эмаль.