Текст книги "Эскорт. Выхода нет (СИ)"

Автор книги: Кейт Арнес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 48

Слух и зрение моментально исчезают. Я в сознании, но оно плывет, ускользает от меня. Мой мозг, все чувства и ощущения словно теряют связь с телом. Кромешная тьма перед глазами, кажется мои крики, больше похожи на вой, сорванный голос и частые глотки воздуха. Воздух. Всеми силами цепляюсь за дыхание, веря, что оно облегчит мою боль.

Только боль не уходит, и даже не притупляется, а возрастает с каждым вдохом, с каждым движением. Боль растет, отдает пульсацией во всем теле.

– Первый удар, нанесенный неожиданно, оооооо, я его помню, – пока я скулю и тяжело дышу, а из глаз катятся слезы, возвращая зрение и способность шевелиться, думать и слышать, этот псих продолжает озабоченно, с блеском в глазах вспоминать о своем прошлом, – он вышибает дух, ломает ребра и позвонки. Дальше тоже будешь ощущать ужасающую боль, просто дикую, но ты будешь ее ждать, будешь стараться ее глушить. А к концу, твои силы иссякнут, тело заплывет кровью, мышцы будут отказывать, перестанешь чувствовать свое тело, потому что боль будет сводить твое нутро, органы, кости и мышцы. – смотрит в лицо, ловит мой обессиленный взгляд.

– Да ты больной, – слабо и прерывисто удается произнести мне, возвращая языку и челюстям способность шевелиться.

– Неееет, дорогая, – со смехом шипит он, когда глаза впиваются острыми иголками в мои, – это все побочный эффект твоих действий. Ты же не думала, что я просто спущу тебе с рук все, что ты натворила? Натравила на меня своего еб*ря, разрушила бизнес, подставила перед влиятельными людьми. И это только начало.

– Что ты несешь? – хватая ртом воздух и справляясь со спазмами, недоумеваю я. О чем он говорит? Я ничего не делала. Но даже если бы я и хотела оправдаться, если бы могла что-то еще сказать, то не стала бы этого делать. Не пред этим уродом.

– Знаешь ты об этом или нет неважно, – рубит он, перебивая, – с твоей помощью я все потерял, и это факт.

Да мне глубоко…плевать на его потери. Жаль только, что Мэтью не сломал самого Алекса, чтобы не осталось ни сил, ни желания мстить.

Мысль о том, что Мэтью все сделал ради меня греет, держит меня на грани, вызывает улыбку. Теплые чувства копятся в груди, на них я и отвлекаюсь. Только за него хватаюсь. И верю, безоговорочно и без сомнений верю ему. Он придет за мной.

– Не обольщайся, это были понты, чтобы трахнуть тебя. А ты повелась на лоск, раздвинула свои шикарные ножки. – ухмыляется, качая головой. – Что тебя тогда во мне не устраивало? Деньги были, перспективы и власть, все это было. Я готов был положить мир к твоим ногам. Или трахал тебя мало и не так жестко, как ты оказывается любишь? Оооо, я наслышан о сексуальных пристрастиях этого твоего Хейга.

Не правда, он врет. Пытается сделать мне больно. У него не получится. Не хочу слушать эту ересь. Чувствую, как ярость начинает закипать у меня в крови, хочу взорвать, перевернуть все к чертям. Не знаю, как мне удается собрать все силы, но я извергаю на него всю накопившуюся ненависть. Пусть и не в сокрушительном крике, а всего лишь слабым голосом, но я сделаю это.

– Он-не ты! Ему не нужно из кожи вон лезть, чтобы вызывать во мне чувства. А вот ты, – ухмыляюсь, оглядывая его свирепую физиономию. О да, мне удалось уколоть его, – чтобы ты ни сделал, к тебе я кроме отвращения и ненависти ничего больше не почувствую. Ты не способен любить, ровно как и тебя никто не сможет полюбить. Ты просто не вызовешь таких искренних и теплых чувств.

Ну как тебе такая правда, милый?

Хочется задать этот вопрос вслух, вот только ни сил, ни желания больше нет. Или все же я решаю вовремя заткнуться.

– Твой острый язычок меня очень заводит. Как закончим, отработаешь им.

– Пошел ты. – шиплю, наблюдая за тем, как он снова заходит мне за спину.

– Я научу тебя, как должна себя вести молодая, воспитанная девушка. Научу тебя слушаться своего хозяина. В рот мне будешь заглядывать, да на коленях вокруг меня ползать.

Острая, невыносимая боль пронзает мышцы спины. Все тело сводит судорогами. Лязг цепей, мой крик, стон Алекса. Все ощущаю через красную пелену в глазах. Уши заложены, все звуки эхом звучат в моей голове.

Эта боль ни с чем не сравнима. Она выбивает не только дух, но и душу, которая стекает вместе с кровью по моей спине. С каждой каплей вытекают все силы.

Ноги совсем не держат. Я уже полностью повисла на цепях. Веки становятся тяжелыми. Удерживать глаза открытыми становится вся сложнее.

Не знаю сколько времени я нахожусь в прострации с моих мучений, погружаясь в боль все глубже. Но из невменяемого состояния меня выводит шок, холод и сбитое дыхание. Ублюдок выплеснул на меня целое ведро ледяной воды.

– Очухалась? Мы еще не закончили, дорогая. Не так быстро.

Сквозь поволоку своих мычанний, едва слышу голос у самого уха. Измученное тело трясется еще сильнее, теперь не только от боли, но и от жуткого холода. Мокрое тело пронизывает сквозняк, проступающий через щели сарая.

– Ты прекрасна и наивна так же, как и твоя мать.

В ушах звон. Все тело онемело, на лице отразился весь ужас от услышанных мной слов. Въедаюсь в его лицо своим помутневшим взглядом. Что пытаюсь найти? Подтверждение слов?

Да черт! Черт! Черт!

Я же знала, что что-то не так. Я, мать его, чувствовала. Почему мне сразу в голову не пришла мысль, что Алекс с ней что-то сделал?

Бог мой, я не переживу, если с ней что-то случится. Это ведь моя вина. Я вовремя не заметила неладное, я молчала, когда интуиция подсказывала, что с мамой что-то случилось. Я проигнорировала.

– Что ты сделал? – не представляете, каких усилий мне стоило произнести всего одну короткую фразу. Сухие и потрескавшиеся губы не слушались, прокусанный язык и вовсе не слушался.

Хочу закричать, плюнуть ему в лицо, вцепиться когтями в его глаза и драть, драть, драть. Только с силами совсем беда. Глаза закрываются, голова заваливается. Тело ватное, кости болят, словно они раздроблены. С кровью вытекает и жизненная энергия.

– Твоя мамаша никак не хотела помочь мне вернуть блудливую женушку. – с мерзким смешком говорит он. Смотрит и наслаждается, упивается моими жалкими эмоциями.

Слезы безвольно катятся по лицу, стоило мне только представить, что ее больше нет, что этот подонок что-то с ней сделал.

– Ну-ну, не нужно плакать, дорогая. Она жива. Пока. – слабо дергаюсь, пытаюсь отстраниться, когда ощущаю на своей щеке его ладонь, стирающую влагу. – Все зависит от тебя, от твоих стараний.

Не могу вникнуть в суть его слов. Но я точно знаю, что сделаю все, что от меня потребуется, чтобы спасти маму. Главное-она жива.

– Думаю, ты хочешь спросить, что от тебя требуется? – словно прочитал мои мысли. – Все просто, дорогая. Ты будешь отрабатывать все прохеренные на вас деньги. По нашему старому плану. – скалится он.

О чем он говорит? Не могу никак понять смысл его слов, чего он от меня хочет. О каком плане идет речь?

– Как…ккк…

Зубы сводит от боли. Не получается и слово произнести, как дыхание спирает от дикой пульсации во всем теле.

– Тише-тише, не переживай так. Ты устала. Об этом мы поговорим позже. Как выздоровеешь, бедная моя.

Собрав все свои силы в кулак, я поднимаю на него глаза и посылаю ему самый гневный взгляд, на какой у меня сейчас хватает сил. Усмешка на моем лицо выглядит скорее жутко и дико, отчего он смеряет меня своим высокомерным, неприязненным взглядом.

– Вижу, ты все еще не раскаялась, и так ничего не поняла.

Снова обходит меня, встает за спиной.

Колени трясутся, сердце совершает кульбит, а я молюсь просто потерять сознание, раствориться в пространстве, чтобы все это оказалось просто жутким сном.

Но реальность такова, он снова замахивается, удар приходится между лопаток, задевая шею. На спине не осталось и живого места. Все чувства притупляются, остается только боль. Не знаю, сколько я еще вынесу, и как я до сих пор еще в себе. Сколько у меня осталось сил?

– Я сказал, что отныне, у тебя только один хозяин. И это я.

Оглушает своим бешеным ревом и бьет плеткой еще раз. Этот удар для меня становится контрольным. Задохнувшись слезами, воем и болью, я лишаюсь сначала слуха, потом зрения, а затем и сознания.

Глава 49

«Никто в этом мире не займет твое место,

Как и никто за тебя не пройдет твой путь.

Если верить, то только в хорошее,

Если люди уходят-значит тебя от них отводит бог,

Не ругай себя за ошибки больного прошлого,

И наконец таки сделай глубокий вдох.»

(Аня Захарова)

Страшно ли не ощущать себя в этом мире?

Страшно ли не чувствовать тело?

Страшно ли умирать в почти что в двадцать лет?

Очень. И дело вовсе не в пустых страхах, которые сейчас прорабатывают с психологами, тренерами личностного роста и другими новомодными способами. Дело в том, что проживая короткую жизнь, никто не задумывается о том, свою ли жизнь он проживает, над своими ли мечтами он работает всю жизнь и своими ли глазами он видит этот мир.

Как оказалось, я жила той жизнью, которую выбрал мне мой отец, а я слепо следовала по проложенному пути. Не по своему пути.

А может это и есть мой путь? Прожить весь этот ужас?

Уже не важно. Ведь все это я прожила и наверное еще проживаю. Не будь на моей дороге Александра, деспотичного отца и всех пройденных испытаний, я уверенна, судьба заставила бы меня прожить все эти уроки по-другому. Возможно даже хуже. Ведь как говорят, нам не даются испытания, которые мы не в силах пройти. И уверена, что все это мне было нужно.

Кто-то скажет «Вот дура!», а я отвечу: «Возможно. Только я не перестану верить в хорошее. Не перестану верить, что мне это для чего-то нужно. Пусть это и больно, порой кажется, что невозможно вытерпеть больше, но каждый раз удивляешься себе, своей силе, своей вере. Становишься сильнее. И я постараюсь не пасть духом.».

Я обязательно постараюсь. И я не потеряю себя, ни за что.

Сначала возвращается возможность пошевелить конечностями, неосознанно. Затем вернулся и слух, обоняние и остальные чувства.

К сожалению вернулась и острая, пульсирующая и ослепляющая боль. Такая, что я открыть глаза не могу. Я абсолютно лишена сил. Тело не слушается, словно и не мне оно принадлежит.

Спустя время, понимаю, что никакая конструкция меня больше не держит. Только, что меня удерживает, заставляя вытягиваться всем телом, чувствуя, как онемели руки, и как поворачиваются ноги, которые давно уже не держат меня?

В полуоткрытых глазах все плывет и двоится. Еще ужасная сухость и ощущение, что в них песок насыпали. Но приложив не мало усилий, я вижу массивные цепи, держащие меня практически навесу под потолком, стоя лишь на носочках. С тонких запястий струйками стекает кровь, толстое железо врезается в кожу. Болит все тело, а рук я совсем не чувствую.

Осматриваю помещение, еле удерживая голову, морщусь, когда во время движений простреливает все тело.

Я больше не в том ужасном, маленьком сарае, кажется это место еще ужаснее. Подвальное помещение, с небольшим окошком с толстыми решетками, откуда проступает свет уличного фонаря, голые, грязные стены, сырость и вонь. И ужасная вонь, словно здесь уже кто-то умер, и уже давно.

Я конечно не знаю, как пахнет разлагающихся труп, но почему-то только это предположение приходит в голову.

Наверное здесь где-то есть камера. Потому что через несколько минут раздается скрип ржавого замка, а затем и двери.

– Проснулась, дорогая? – медленным шагом подходит ко мне, поедая пирожок.

Это странно, но чувств у меня этот урод не вызывает. Совсем. Никаких.

Я лишь молюсь и верю. Молюсь и верю. Верю в себя, и верю в Мэтью.

Чтобы не видеть мерзкую физиономию Александра, я вспоминаю наши стычки с Мэтью, вспоминаю, как боялась его, но в то же время искала встречи с ним. Вспоминаю, как доставала из него пулю. Вспоминаю, как он впервые посмотрел на меня как на женщину. Боже, в тот момент я увидела в его глазах, что я самая красивая, желанная, нужная девушка на всем белом свете. И пусть он говорил совершенно противоположные слова, не совпадающие с его мыслями и глазами, в которых он не мог спрятать правду, все, что чувствует по отношению ко мне, я чувствовала себя окрыленной. И конечно наши ночи, безумные, нежные, страстные, наполненные стонами и криками, звуками столкновения горячих и мокрых тел.

И я перемещаюсь в особняк, представляю, что он сейчас рядом. Прижимает к себе, нежно целует, окутывает своим запахом все пространство. И кажется, я начинаю ощущать его в реальности. Его запах. Отчего я улыбаюсь. Глупая у меня улыбка, или вымученная, жуткая, я не знаю. Да оно и не важно.

– Что, сука, лыбишься? Скажи, я тоже хочу. – в разы его лицо сменяет злорадство и веселье на раздражение и злость.

Продолжаю улыбаться, снова погружаясь в свои фантазии. Как же хочу, чтобы они стали реальностью.

– Я тебя спрашиваю, тварь! – повышая голос, жирной рукой стискивает мои скулы в железной хватке. Смотрит на меня, словно пытается вчитаться в непонятный текст. – Я тебя спрашиваю! Говори! – горланит, раздирая голосовые связки.

В глазах плещется ярость. Всепоглощающая ярость.

Как же быстро он меняется, как быстро ярость стирает все человеческое с его лица.

Так и не дождавшись от меня ни одного слова, пробежавшись по мне беглым взглядом, он замахивается и отвешивает мне звонкую пощечину.

Взвываю от резкой боли в израненной шее, импульсом передающей боль в спину и ноги.

Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть. Продержись.

Резким движением поворачивает мою голову к себе и снова замахивается. Ухмыляюсь.

Вот только его рука не встречается с моей кожей. Не суждено.

В следующую минуту происходит то, что наполняет мои легкие, сердце и все мое дрожащее тело надежой на спасение.

На улице задаются громкие хлопки, выстрелы и крики.

Одна мысль оглушает настолько, что не ощущаю следующий удар, который снова выбивает все пробки в голове.

Он пришел за мной.

Глава 50

Мэтью

Я болван, идиот, дурак. Я последни й урод, раз посчитал возможным иметь какие-то отношения, раз просто допустил такую мысль. В моей жизни не должно быть ничего кроме пустого секса. Мне ничего не нужно было от женщин. Только их подчинение, выполнение своих «рабочих» обязанностей без привязанности, нежности, общения и прочей мишуры.

Поэтому я всегда платил за секс. Нанимал профессионалок, трахал так, как мне было нужно и отпускал. Никогда не спал с ними в одной постели, не разговаривал ни о чем, кроме секса, и тем более не задумывался о чем-то больше, чем просто секс.

Но с этой белобрысой девчонкой все пошло не по плану. Я должен был просто, мать его, помочь перебраться в другую страну, уничтожить все, чем дышит ее обидчик, что собственно я давно сделал. Но черт, ее отпустить не смог.

В тот вечер, на аукционе, одна белокурая, длинноногая девушка впилась мне в сознание своими огромными, несчастными и полными ужаса глазами. Впилась и не отпускает. Ощущения, что я точно повернут на ней вызывали гнев, отторжение, непринятие.

Я пытался сторониться, свести наши встречи к минимуму, даже старался не смотреть на нее. Еле сдерживал себя от всяких глупых мыслей и поступков. Боролся с собой, лишь бы просто не прийти к ней в комнату и не зависнуть на спящей, маленькой девчонке.

Но ночь, когда она вызвалась помочь мне с ранением, решила все. Я подумал, что это лишь временное увлечение, что все пройдет. Только с каждый днем, тянуло к ней все сильнее и сильнее, ревновал до вспышек ярости, бесился, что она не вела себя со мной так свободно, как с Деном.

Вообще крышняк поехал.

В Казахстан с ней полетел, чтобы рядом была. Не знал, сколько времени займет этот слет сливок общества, неважно, сделал так, как хотел.

Понимал, что не нужно это делать, но сделал. И мозги совсем подплавились.

Встречу сорвал, практически весь прием пропустил (опять же из-за вспышки ревности, которая застелила глаза), с Морозовым встречу чуть не сорвал и сильно напугал девчонку. Никогда подобного не допускал, никогда. Но крышесносный секс в машине, на дороге, подорвал все, что я сдерживал по отношению к Лиане. Я понял, что не смогу остановиться. Понял, что хочу видеть ее, бесить ее, вместе лежать в одной пастели, спать под одним одеялом и видеть ее сонную по утрам, когда она измотанная после ночного марафона, совсем голая сопит под боком.

Сижу в джете, смотрю на дремлющую девчонку и лыблюсь как пацан. Ничего не могу с этим поделать.

Бошкой понимаю, что в моей жизни не может быть место такой, как она. Ведь она никогда не захочет тупо трахаться, не такая она. Понял это сразу. Да и во мне она совсем другие чувства вызывала, не только дикую похоть. Но и то, что я не должен чувствовать. Она заставляет проявлять эмоции, срываться, терять контроль. С ней ярко. Но моя жизнь не такая, какой она заслуживает. Со мной она всегда будет в опасности.

Гнетущие мысли прерывает звонок.

– Слушаю, Рон.

– Мэтью, ночью на заводе произошел взрыв. Причина, число пострадавших и убытки пока не известны. Тебе нужно приехать.

Встаю и скрываюсь за дверью туалета.

– Почему сразу не позвонил?

– Позвонил, как смог.

– Я скоро буду. До этого выясни причину взрыва. – чеканю я и сбрасываю звонок, не дождавшись ответа.

Нижний Новгород встречает нас мелко моросящим дождем.

Молча беру Лиану за руку и веду по шумному зданию аэропорта. Малышка не сопротивляется, что вызывает теплую улыбку. Поглаживаю ее маленькую ручку большим пальцем.

Какого-то черта замечаю Рона со своей помощницей, что оставил в Лондоне. Намечается вопрос: какого хера?

– Ну здравствуй, – подходит ко мне, виляя бедрами и вставая на носочки, тянется к щеке. – мы уже заждались. – томно, полушепотом произносит Алана. Боковым зрением замечаю, как взрывается Лиана, краснеет, прожигает взглядом брюнетку. Нравится, как она ревнует.

От злости дергаю щекой, холодным взглядом, сверху вниз смотрю на свою помощницу и вскипаю от самовольности уже экс-помощницы. Не терплю в сотрудниках непослушания, проявления эмоций, нарушения трудовой этики и тем более самовольности.

– Алана, – тон обращения улавливает сразу, умница, – зачем ты здесь?

– Эмм… я подумала тебе здесь нужна помощь, раз ты задерживаешься, я решила приехать и… – девчонка теряется, но быстро берет себя в руки. Мне похер, на ее ожидания. Периодический, ни к чему не обязывающий трах за который я ей тоже платил, вытеснил из ее памяти мои слова о ее обязанностях. Жаль терять толкового работника.

– Тебе не надо было думать, – прерываю ее воодушевленную речь, отчего она вздрагивает, – думаю здесь я, и решаю здесь я.

– Извини, я не хотела тебя расстроить. Мы можем отойти? – блеет она.

Коротко качнув головой, призываю ее отойти в сторону. Ловлю ее злой, полный ненависти взгляд на Лиане. Подталкиваю, чтобы не стать свидетелем женских разборок.

– Что хотела? У тебя минута. – смотрю на наручные часы, засекаю время.

– Я хотела извиниться, за то, что не предупредила о своем приезде.

– Мне ни к чему твои извинения, – смеряю ее взглядом, пока ее глаза бегают по моему лицу, – я не давал распоряжений приезжать. Ты знаешь, у меня разговор короткий.

– Прости, прости… – испугано шепчет, придвигаясь ближе ко мне. – Я просто очень соскучилась, не могла усидеть на месте. – кладет свою руку мне на плечо и спускается по ней вниз, сцепляя наши пальцы.

Ухмыляюсь.

– В твои обязанности не входит скучать. Я сказал, что мы попрощаемся, если я замечу хоть намек на чувства. – теперь Алана не слабо пугается, пока я отрываю ее руку от своей. – На этом наши деловые отношения заканчиваются.

Сейчас в глазах девчонки проскальзывает надежда, смешанная со страхом. Надежда на долгожданные слова, но она их не услышит. Меня волнует только одна девчонка, и это не Алана.

– Ты уволена. Как прилетишь в Лондон, зайти в бухгалтерию, тебя рассчитают, я дам все необходимые указания.

– А мы?

– Я начальник, а ты-сотрудник. На этом все.

Разворачиваюсь и быстрым шагом возвращаюсь к малышке, которая скорее всего уже рвет и мечет. Даже удивляюсь, как она все еще устояла на месте.

Вот только ее нигде нет. Осматриваюсь вокруг и не нахожу ее.

– Где Лиана? – в два шага преодолеваю расстояние между мной и Роном, нависаю.

– Выбежала на улицу. Следом за ней пошел охранник.

– Какого х*я ты выпустил ее? – рявкаю и направляюсь на выход из аэропорта.

Но на встречу из улицы забегает переполошенный охранник. Еб*ть. Плохое предчувствие и ярость выбивает к херам всю сдержанность.

– Мистер Хейг, девчонку похитили. Затолкали в машину и увезли. Я не…

Не успел дослушать, что он там не…

Замахиваюсь и со всей дури бью урода по харе. Отчего тот падает, а на пол падают капли его крови.

– На что ты? А? Нахера тогда мне ты?! – ору, хватая его за лацканы черного пиджака.

Вокруг собираются зеваки. Смотрят на выступление. Охрана сбегается на шум, грозятся полицией. Да только пох*й мне на все.

– Рон, в течение часа жду всю инфу по этим ублюдкам. Пробей камеры, вычисли мне их. И живо собирай бойцов. – на ходу даю указания своему заму.

Срываюсь и мчусь в штаб, где к моему приезду все бойцы уже готовы.

У меня в команде работают только профессионалы, лучшие. Проверкой всегда занимаюсь лично. Утверждаю кандидатов тоже я.

В течение часа в моем кабинете работают лучшие айтишники. Телефон разрывается от звонков. Всех шлю на хер.

Одна мысль, что уроды с ней делают сейчас будит во мне зверя. Только один волос с ее головы упадет, убью всех.

Переодеваюсь, оружие за пояс штанов, ножи в берцы.

В течение часа никакой инфы мои спецы не накатали. Кто-то очень постарался и подчистил записи с камер.

– Меня не еб*т какими способами вы найдете мне Лиану! – хватаю за загрудки одного из айтишников и трясу, обдавая его рожу своим ревом. – Найдите! Землю носом ройте, но найдите!

– Мэтью, успокойся! Прийди в себя, они работают, ищут ее везде. – отталкивает меня к стене Рон.

– Я оставил ее с тобой, – тычу пальцем в грудь помощника, – ты не уследил! Если с ее головы, хоть один волос… я убью всех. – чеканю сквозь зубы, пока Рон отстраняется.

Следующие два часа жизни проходят словно в агонии, в глазах туман, в ушах звон. Кому-то звонил, давал указания, пробивал всех своих врагов. Но главное, не проверил этого ублюдка Тихонова, которого надо было прикончить сразу же. Но с хера я его тогда пожалел, спросите? Ни хера не жалел, во мне нет ни капли жалости. Ни к ублюдкам, вроде него. Но на одной из встреч присутствовал министр иностранных дел, с которым у меня есть некоторые соглашения, и который также влияет на мою деятельность в России. Я давно знал всех, кто крышевал Тихонова, Болотов среди них. И знаете степень моего… негодования… когда одним из условий наших новых соглашений была жизнь этого ушлепка? Нет, не представляете. На вопрос о причинах такого покровительства мне, конечно же, не ответили. Оно и не нужно. Тихонов, как и я завяз в системе. Пусть у него нет бизнеса и прежнего влияния, но сместить его, пока он кому-то нужен, не получится. Но это временно. И если он похитил мою девочку, то его время заканчивается.

– Рон, узнайте все адреса, которые числятся в недвижимости Тихонова. Пробейте родственников и друзей. ВСЕХ!

Нескончаемый кипишь в штабе и накал эмоций заставляют спуститься в подвал, где тренируют бойцов. Выпускаю пар, но нихера не срабатывает.