Текст книги "Какая еще любовь?"

Автор книги: Кейси Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Я люблю куриную лапшу, – насупился Тони. – А эту гадость я не буду.

Доминик взглянул на Молли. Та положила ложку и кивнула.

Лиззи не стала церемониться:

– Почему вы всегда едите всякую дрянь, дядя Доминик? Я уже неделю не знаю, что такое гамбургер.

Доминик повернулся к миссис Джонни, вытиравшей воду на столе, и спросил:

– Миссис Джонни, что у нас сегодня из горячего?

– Тушеная телячья печень, мистер Доминик, ваша любимая.

Лиззи, Тони – и Молли Эпплгейт – издали дружное «фу-у-у-у!», уязвившее Доминика в самое сердце.

– Значит, гадость? – переспросил он. – А чего бы тебе хотелось, Тони?

Мальчик пожал плечами.

– Арахисового масла и хлеб с джемом.

Молли поднесла к губам салфетку – чтобы никто не заметил ехидной улыбки, в этом Доминик был уверен. Вот так, стараешься приобщить детей к изысканной кухне в изысканной обстановке, а им подавай арахисовое масло и хлеб с джемом.

– Что ж, мысль неплохая. – Молли посмотрела на экономку. – Миссис Джонни, у вас не найдется немного арахисового масла, хлеба и джема?

– Думаю, найдется, Молли. Тосты с топленым маслом и отличный апельсиновый конфитюр?

– Господи, топленое масло! А нормального джема нет? Мы что, в колонии строгого режима? – потрясенно спросила Лиззи.

– Я… я могу внести его в список покупок на завтра, – предложила миссис Джонни.

– Буду вам очень благодарна. Дети, правда мы все будем очень благодарны? А знаете что? – сказала Молли, отодвигая стул. – Пожалуй, мы поможем миссис Джонни и сходим вместо нее в магазин. Тогда мы сможем купить все, что нам понравится. И уж точно не станем покупать ни холодный картофельный суп-пюре, ни тушеную печень. Вперед, дети. Извинитесь перед дядей и попросите у него разрешения выйти из-за стола.

– Минуту. Куда это вы собрались? – спросил Доминик. Когда племяшки встали со своих мест и пробормотали извинения, он внезапно «почувствовал себя одиноким и брошенным.

– Просто сходим на кухню к миссис Джонни, – ответила Молли. – Хочу попросить у нее телефонную книгу, чтобы заказать пиццу.

– Пицца! – завопил Тони и запрыгал по столовой, как ужаленный. – Пицца! Пицца! Пицца!

– А хлебные палочки с чесноком? – уточнила Лиззи. Ее привести в телячий восторг не так просто.

– Какая же может быть пицца без хлебных палочек? – изумилась Молли, подмигнув Доминику. – Ну-ка, помогите миссис Джонни убрать тарелки со стола.

Как только они ушли – Доминик мог поклясться, что никогда в жизни не видел детей, с такой скоростью убирающих со стола, – Молли перегнулась к нему через стол, едва не задев при этом хрустальные фужеры, и сказала:

– Убедились? Я – настоящий специалист по укрощению маленьких детей. Сама такой когда-то была. До скорого. Счастливо прожевать телячью печень.

Исключительно из принципа Доминик дал себе слово не смотреть, как она будет уходить.

Никакого удовольствия эта победа над собой ему не доставила.

Глава 4

Молли подоткнула одеяло малышу Тони, чмокнула его в лоб и прошла по коридору к комнате Лиззи, чтобы проверить, легла ли уже та в постель.

Она постучалась. За дверью стукнул спешно задвинутый ящик комода, и Лиззи открыла.

– Ты стучишься ко мне? – по лицу Лиззи было видно, как она польщена и удивлена одновременно.

– Разумеется, стучусь. – Молли прошла в комнату (мало похожую на детскую) и плюхнулась на кровать. – Чтобы ты успела спрятать улики.

– Какие улики? – спросила Лиззи, бросив быстрый взгляд на большой комод у дальней стены.

– Понятия не имею. – Молли перевернулась на живот и скрестила ноги. – Поэтому-то я и постучалась. Каждая девочка имеет право на личные секреты. Может, у тебя есть причины с этим не согласиться?

– Да ну, – быстро сказала Лиззи. – Глупости. Я-то не веду никаких сопливых девчачьих дневников.

Она запрыгнула на широченную кровать рядом с Молли, перекатилась на живот, чтобы никто не заметил лежавшую на покрывале шариковую ручку, и тоже скрестила ноги. Помолчав пару секунд, она спросила:

– Что разглядываешь?

Молли улыбнулась…

– Судя по всему, дверь в ванную. Я не разглядываю. Я размышляю.

– И я тоже, – кивнула Лиззи. – Знаешь, о чем?

– О том, когда же наконец тебе станет нужен лифчик? – Молли тихонько толкнула Лиззи, та потеряла равновесие и растянулась на кровати.

– И про это тоже, – призналась Лиззи, возвращаясь в прежнее положение. – Но больше всего про то, что ближайшие две недели пройдут весело. То есть я хочу сказать, потому что ты… ну… ты не мерзкая.

– Это точно, – Молли переместилась с кровати на пол и уселась в позу «лотоса». – Это мне уже говорили. Чего нет, того нет. Хотя как только меня не называли… Иди сюда – хочешь, разучим с тобой пару новых упражнений?

– Вообще-то не очень. – Лиззи увидела, как Молли легко скручивается в замысловатую йоговскую позу, и поежилась. – Лучше я тебя поспрашиваю.

Без каких-либо видимых усилий Молли заложила ногу за голову.

– Я думала, тебе понравится. Валяй, спрашивай.

– Ну… – замялась Лиззи. – Во-первых, я слышала, как мисс Джейнис говорила мисс Лесли, что ты в детском центре и дня не протянешь.

Молли скорчила страдальческую гримасу.

– А я-то решила, что понравилась им.

– Ты им понравилась. Ты всем понравилась. Просто везде были расклеены эти записки, и почти все для тебя. А когда ты застряла в шведской стенке…

– Понимаю, – согласилась Молли. – Тогда я была не на высоте. И теперь ты хочешь знать то же, что и твой дядя: где мой диплом няни.

– Нет, на это мне наплевать. – Лиззи слезла с кровати на пол и тоже попыталась заложить ногу за голову. – Я… хотела… знать, – с трудом выговорила она, стараясь совладать с ногой, – может, ты актриса?

Молли решила повернуться, чтобы взглянуть на Лиззи, но с правой ступней, торчащей из-за левого уха, сделать это не так-то просто.

– Актриса? С чего ты взяла?

– Ты бы знала, чего только не вытворяют некоторые, чтобы пробраться поближе к папе или дяде Нику. А вдруг ты все это заранее спланировала? Чтобы оказаться здесь?

– Вообще это в моем стиле, – призналась Молли. – Ловко и бессовестно. Так что я вполне могла на такое пойти. Но не пошла. Честное слово. Сначала я просто решила помочь кузине, пока она в отъезде, а теперь – твоему дяде. Это тоже в моем стиле: Молли Эпплгейт, ваша палочка-выручалочка.

Она вытащила ногу из-за головы, облегченно вздохнула и растянулась на полу.

– Пожалуй, я даже подам прошение о том, чтобы меня наградили соответствующей медалью.

Лиззи с хохотом повалилась на пол рядом.

– Ты совсем не похожа на бойскаута!

– Потому что они меня исключили, – улыбнулась Молли. – Скажу по секрету, меня исключили из по меньшей мере… хотя няни не должны рассказывать такое своим подопечным. Кстати, тебе давно пора в кровать.

– Что-о-о? – возмутилась Лиззи и вскочила. – В половине девятого? В пятницу? Ты что, смеешься? Ничего мне не пора.

– Ладно, не кипятись, – сказала Молли, тоже поднимаясь с пола. – Все дело в том, что я обещала твоему дяде встретиться с ним сегодня на террасе, чтобы обсудить мои дипломы. А это значит, что у нас осталось всего полчаса на то, чтобы перестелить ему простыни, заглянуть к миссис Джонни за чем-нибудь вкусным, помыть тебя под душем, отыскать в этом доме хороший фильм и вставить его вон в тот видеомагнитофон. Как думаешь, успеем?

Пять минут спустя, когда все коварные планы в отношении постели Доминика были претворены в жизнь, Лиззи спросила:

– Он ведь тебя не уволит, правда?

– Ни в коем случае. Куда ему деваться? Побежали, нам еще остались душ, миссис Джонни и фильм.

Когда на экране телевизора замелькали первые кадры «Шрека», было только пять минут десятого, и всего лишь одну минуту Молли потратила на то, чтобы заглянуть к Тони, который уже спал в обнимку с плюшевым сенбернаром.

Убедившись, что ее подопечные в порядке, Молли отправилась к себе в комнату. Она быстро прошлась расческой по пышной копне рыжих волос, почистила зубы, чтобы выветрился запах чесночных палочек, мазнула по губам помадой, надушилась и побежала вниз, готовая принять бой.

Доминик ждал на веранде. Выглядел он взвинченным. Казалось, тронь его пальцем, пружина лопнет, и он взмоет прямо в лунное небо. Образец бешеного спокойствия.

– Я не опоздала? – Молли небрежно взглянула на тонкие золотые (четырнадцать карат) часики на левой руке. – Совсем чуть-чуть. О, вы не забыли про вино. Как мило.

На веранде стояли несколько деревянных кресел-качалок. Молли села в одно и протянула Доминику бутылку. Иногда (она знала по опыту) победа оказывается за тем, чья поза непринужденнее.

– Вы составите мне компанию? Или продолжите выламывать перила?

Доминик посмотрел на свои руки и плотнее прижался к перилам.

– Я навел о вас справки и все знаю, – решительно начал он, угрожающе (как выразились бы малодушные трусы) нависая над ней.

Несколько секунд Молли молчала. Потом аккуратно поставила бутылку на место.

– Вы все знаете? Этим даже я похвастаться не могу. Поделитесь секретом.

– Достаточно заглянуть в Интернет.

– Да что вы? – просияла Молли. – Неужели я там есть? Фотографии удачные? Даю вам честное слово, что я не позировала.

– Ах ты, умница-разумница, – заметил Доминик и тоже сел в кресло. Очень вовремя – у Молли уже шея заныла – такой он высокий. Как раз в ее вкусе – Молли тоже ростом не обижена. И еще он сногсшибательно красив – тоже в ее вкусе. На этом совпадения заканчивались – все остальное в Доминике весьма далеко от совершенства.

– Откровенно говоря, мне всегда казалось, что я скорее сообразительная красавица. Если вы действительно хотите познакомиться с умницей, дождитесь, когда из Кейп-Мэй вернется моя кузина. Вот уж кто настоящая умница-разумница, раритет, – хладнокровно отозвалась Молли.

Доминик потер лоб. С людьми в ее присутствии это часто случалось – Молли никак не могла понять, почему. Она вовсе не собиралась над ними издеваться.

– Послушайте, мисс Эпплгейт, я набрал ваше имя в строке поиска, и компьютер выдал мне больше пятисот ссылок. Все званые вечера и ужины, на которых вы были. Сообщение в газетах десятилетней давности о смерти ваших родителей. Вы – Маргарет Эпплгейт.

– И что в этом плохого? – спросила она, мысленно проклиная изобретателя Интернета. Кому нужны все эти виртуальные магазины, вещи гораздо интереснее трогать руками.

– Плохого – ничего. Но зато много странного. Никак не могу понять, за каким чертом наследница миллионов Маргарет Эпплгейт возится с моими племянниками?

– Вопрос на тысячу долларов. – Молли глотнула вина. – Но я вам на него уже ответила. Я подменяла кузину в «Беззаботном детстве», пока та была в отъезде. Не знаю, нужны ли вам подробности – работенка та еще. А потом у вас возникли проблемы, из-за которых у Джейни тоже возникли бы проблемы. А раз никаких особенных планов у меня не имелось, я и решила вам помочь. Очень просто. – Она укоризненно поглядела на Доминика. – Вы меня внимательно слушали? Кажется, самое время сказать мне большое спасибо.

Теперь он тер живот. Каждый раз, когда Молли пыталась рассуждать логично, ее собеседник хватался за живот – поэтому она решила, что иногда проще соврать. В сущности, маленькая ложь уже прозвучала, пора было Доминику услышать правду. Сам напросился.

– «Мерседес», чемоданы от «Гуччи»…

– «Ламборгини» и этот Версаль, который вы себе здесь отгрохали… Ваш ход? – быстро парировала она.

– Я заработал каждый цент. – Доминик аж захрипел.

– Да? А вы думаете, мне все даром досталось? Попробовали бы на своей шкуре, каково родиться маленькой Маргарет Эпплгейт, вы бы и трех дней не вынесли. – Она встала, по-прежнему сжимая в руках бокал с вином. – Простите. Сама не знаю, как это вырвалось.

Она принужденно улыбнулась, стараясь скрыть смущение от своего откровенного признания. Это все из-за двух детей наверху – из-за них она вспомнила о детстве. А эти воспоминания для нее – как прогулка босиком по острым камням,.

– Не обращайте внимания. Кто это разнылся, богатенькая наследница? Да что с вами? У вас такой удрученный вид. Вы что, в самом деле мне поверили? Что быть дочерью богатых родителей – тяжелое наказание? Пустяки, мистер Лонгстрит. Смотрите, у нас гости.

Молли подошла к перилам и вгляделась в темноту, освещенную несколькими фонарями, расставленными по саду со стратегической точностью. К террасе шли двое.

Она узнала их сразу же, как только один из фонарей осветил им лица. Дерек Кембридж и Синара. Неподражаемая Синара.

Дерек – красивый мужчина, правда, гораздо старше и ниже ростом, чем она думала. Все равно, на сцене он великолепен, и голос у него потрясающий.

У Синары потрясающий голос, потрясающая фигура, потрясающее лицо и репутация потрясающей стервы. Возможно, оттого, считала Молли, что ее никто не понимает.

Она повернулась к Доминику.

– О, пожалуйста, представьте нас. Почему я не взяла с собой тетрадь для автографов!

– Маргарет, в прошлом году вы обедали с Биллом Гейтсом. По-моему, вы просто притворяетесь.

– Может, и притворяюсь. Только, пожалуйста, пусть Маргарет станет нашей тайной! Я здесь, чтобы быть с Лиззи и Тони, помните?

– Конечно. – Доминик поднялся с кресла. – Пусть Дерек оставит наследницу в покое и приударит за няней.

Молли уже открыла рот, чтобы его одернуть, как вдруг поняла, что говорить ей нечего. Тон у Доминика был… расстроенный. Что это с ним? Вроде бы он к ней в няни не нанимался.

– Дорогой, вот ты где. – Голос у Синары оказался низкий, чувственный, чуть вибрирующий от восторга, грусти, укора, восхищения – всего сразу. Да, она неподражаема.

Молли тихонько передразнила ее интонацию и шепотом спросила:

– Хорошо у меня получилось?

– Заткнитесь, – прошипел Доминик, пока Дерек помогал Синаре подняться по ступенькам. – Здравствуй, моя дорогая, как провела день? – спросил он, когда Синара подставила ему щеку для поцелуя.

– Чудовищно. – Синара грациозно прошествовала мимо Молли и уселась в ее кресло. – Ты не представляешь, как ведет себя Тейлор в твое отсутствие. Он просто… просто… грубиян.

– Он заставил Синару четыре раза спеть «А если это любовь». – Дерек Кембридж обошел Доминика, попутно хлопнув того по плечу, и остановился перед Молли: – Дерек Кембридж, прелестная фея. Как только что заметила эта милая леди, день сегодня был ужасный, поэтому не могли бы мы ограничиться тем, что вы просто вообразите меня простертым у ваших ног?

Молли протянула Дереку руку, и он склонился над ней в поцелуе.

– Мистер Кембридж, я прощу вам все, что угодно, если только вы пообещаете никогда не уходить со сцены.

И она бросила быстрый выразительный взгляд на Доминика, готового лопнуть от бешенства.

Не выпуская руки Молли из своих, Дерек подхватил:

– Ник? Ну же, дружище. Представь нас. Я должен знать имя женщины, о которой стану мечтать сегодня всю ночь.

Молли выпрямилась и замерла в ожидании.

– Молли, – пробурчал Доминик после напряженного раздумья. – Ее зовут Молли Эпплгейт, она будет нянчиться с детьми Тони ближайшие две недели.

Молли облегченно вздохнула.

– Няня? – Синара смерила Молли взглядом и улыбнулась. – И сколько твоему племяннику лет?

– Не волнуйтесь, мэм, – отозвалась Молли, напирая на «мэм». – По крайней мере, в ближайшие года три женские штучки ему не страшны. При условии, что его не посадят на гормоны.

Синара улыбнулась, и Молли заметила, что губы у нее немного тонковаты. Да, счастливой эту женщину не назовешь.

– Уверена, вы в восторге от собственных ремарок, моя дорогая. Пожалуйста, можете называть меня Синарой.

– Спасибо огромное, Синара. – Молли слегка поклонилась. – А вы можете называть меня просто Молли.

Доминик закашлялся.

Молли сделала шаг к двери в дом.

– Может, принести вам что-нибудь выпить? Синара? Дерек?

– Пожалуй, скотч со льдом, Молли, спасибо. Синара, а ты?

– Как всегда. Охлажденной родниковой воды. Три кубика льда. Ломтик лайма.

– С лишним весом шутки плохи, верно? – Молли ушла прежде, чем актриса успела ответить. Уходя, она чувствовала, как Дерек пялится на ее ноги. До чего мало нужно некоторым мужчинам для счастья.

Войдя в дом, она сразу же на цыпочках пробралась в темную гостиную и встала возле открытого окна.

– Она мне не нравится, – послышался голос Синары. – Что это за рыжие волосы? И что за шортики? Дешевка. Ничего особенного.

– Дорогая, тебя всегда портил слишком дорогой вид. – Дерек расхохотался. – Ник, ты видел эти ноги?

– Трудно не заметить, – проворчал Доминик. – Вернемся к сегодняшнему дню. Прошу прощения за то, что покинул вас, нужно было уладить кое-какие проблемы с детьми. Что не так с песней?

– То, что Тейлор по двадцать раз меняет мелодию.

– Да, Ник, почти так. Он требует от нее ноты, которая устроила бы их обоих. Сегодня, дорогая, ты мазала мимо. Прости.

– Мазала? В смысле мимо нот тех бесподобных партий, которые разучиваешь ты? Я слышала, тебе предложили роль дедушки в новой работе Уайлдхорна [7]7
  Фрэнк Уайлдхорн – американский композитор, продюсер, поэт. Его мюзиклы с успехом идут на Бродвее.


[Закрыть]. Или все-таки пойдешь к Диснею Санта-Клаусом?

Молли зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, на цыпочках вышла из комнаты и направилась на кухню.

– Миссис Джонни? Это я. Мне нужен скотч и стакан родниковой воды.

– Знаю, знаю, три кубика льда, ломтик лайма, – миссис Джонни неторопливо зашаркала к столу. – Одно и то же каждый вечер. Скотч вон в том застекленном шкафчике. Видно, мистер Карлайл уехал на выходные в Нью-Йорк?

– Его там нет. – Молли жестом дала миссис Джонни понять, чтобы та не беспокоилась, она все сделает сама. – Они все живут в этом доме?

– Нет, здесь есть дом для гостей. Ты его, наверное, заметила, когда подъезжала сюда? Он немного дальше по аллее. Мистер Доминик нанял туда полный штат временной прислуги, так что они все едят там, если только он не пригласит их сюда. Примадонна строит ему глазки, можешь мне поверить. Стаканы вон в том шкафу, за тобой.

Молли взяла два стакана, высокий и низкий, и поставила на стойку.

– Синара влюблена в мистера Доминика? – спросила она у экономки.

– Милая моя, она влюблена в любого, кто носит штаны. Только она не примадонна. Мисс Бетани – вот кто метит в примадонны. Тринадцать лет девчонке, настоящая куколка. Не знаю, хватит ли у кого духу вздуть как следует ее и мамашу. Их сегодня здесь нет. Понятное дело, пятница у них парикмахерский день. Мамаша мастерит все эти натуральные кудряшки на голове дочки, понимаешь?

Молли улыбнулась и вспомнила, что говорила ей Лиззи про эту юную звезду.

– Почти готовая пьеса – «Чудовище и его мамаша». Они тоже живут в доме для гостей? Я не думала, что он такой большой.

– Это потому, что дом такой огромный. Все остальное кажется рядом с ним маленьким. Ты, может, и сама заметила. Лайм я уже порезала, он в холодильнике, милая. Ох, пойду я спать. Они больше порции за вечер не выпивают, сразу расходятся. Когда мистер Доминик работает, он рано встает.

– А он часто здесь работает? Я слышала, здесь есть домашний театр?

– Да, он и мистер Тони. Но на этот раз мистер Тони взял с него обещание, что эти три недели тот проведет только с детьми, безо всякой работы. Мы с миссис Элизабет немного на дружеской ноге. Она мне сказала по секрету – они надеются, что мистер Доминик немного отдохнет, вместо того чтобы все время работать. Что-то еще она говорила – про стресс, что ли, и про то, как он себя этой работой загонит в гроб.

– Но он по-прежнему работает?

– Да, еще как! Когда мистер Тони узнает, он очень огорчится, поверь. Возле холодильника есть поднос.

Молли взяла поднос и поставила на него стаканы.

– Все? Ни сухариков, ни орешков?

– Нет, такого они не едят. – Миссис Джонни с кряхтеньем поднялась со стула. – Можешь захватить с собой еще банку содовой вон из того холодильника, вдруг мистеру Доминику тоже захочется выпить. Он обычно обходится без стакана.

Поставив содовую на поднос, Молли направилась обратно к террасе. Дойдя до конца пушистого ковра, устилавшего деревянный пол, она предусмотрительно сняла туфли и на цыпочках еще раз подкралась к открытому окну.

Один из прежних работодателей предупредил ее, что, подслушивая, ничего хорошего о себе не узнаешь. Насчет этого она не переживала: окружающие никогда не горели желанием расточать Молли похвалы. Но подслушивать сейчас от этого не менее интересно: как освежающий душ, сплетничают-то про других.

Да и как можно ожидать от актеров, что они станут говорить о ком-то, кроме самих себя?

Глава 5

– Мазала. Ма-за-ла, дорогая. Еще чуть-чуть, и снесла бы нам отличного «петуха».

– Очень остроумно, Дерек. Тебя бы на сцену. Ой, прости, ты же был на сцене. До чего быстро все забывается.

– Это прямо про тебя, дорогая. Кто до сих пор не знает слов, может, я?

– Когда-то он был великолепен, этот неподражаемый Дерек! Не переживай, воспоминаний у тебя никто не отнимет.

Эго. Артистический темперамент. Все друг друга высмеивают, все друг над другом подшучивают, даже старые друзья, даже бывшие любовники. Самая большая головная боль Доминика. А вы думали, деньги? После первого серьезного успеха деньги не были проблемой. Спонсоры выстраивались в очередь, лишь бы работать с ним.

Труднее всего с яркими индивидуальностями, ни на минуту не желавшими забыть про свою исключительность. Когда Доминик всерьез задумывался над своей работой, то приходил к выводу, что он – такая же нянька, как сейчас Молли. Разница в том, что его подопечные старше. И проблем с ними больше.

Доминик задумчиво заглянул в пустую банку из-под содовой. Дерек прав – над новым спектаклем сгущались тучи. Голос Синары звучал далеко не блестяще. Он знал, что она всегда долго примеривается к новым словам и мелодиям, но то, что происходило сейчас, наводило на подозрительные мысли. Казалось, что на этот раз музыка скроена явно не по Синаре.

– Я попрошу, чтобы настроили пианино, – сказал он, пока его звезды в молчании сверлили друг друга глазами. Ему даже показалось, что он видит в темноте, как сыплются искры. – По-моему, Тейлор говорил, что инструмент не в порядке.

– Аu contraire, дружище. Он говорил совсем о другом. – Дерек с видимым наслаждением начал пересказывать ему слова Тейлора. Доминик даже чуть не полез в карман за мелочью, хотя это было ни к чему. Дерек всегда сплетничал совершенно бесплатно. – На самом деле он сказал, что Синара его убивает. Мучительной смертью. Мне даже показалось, что у парня на глазах блестели слезы. Хотя врать не стану, я не совсем уверен.

– Музыканты, – презрительно фыркнула Синара. – Много они понимают.

– Вот что. – Доминик оттолкнулся от перил и выпрямился. – Завтра суббота, я обещал устроить всем выходной. Но, может, мы вместо этого соберемся, например, в час, пройдем еще раз «А если это любовь» и второй дуэт. Синара, все равно сегодня день у тебя был почти свободный.

– Сегодня у меня был прекрасный день, – сказала Синара. – Пока Тейлору не пришло в голову устроить террор на репетиции. Между прочим, завтра у меня маникюр. Я вернусь не раньше двух.

– Хочет подточить коготки, – подмигнул Дерек Доминику. – Интересно, в кого она собирается вцепиться? Может, в нашу новую нянюшку?

– Какую нянюшку?

– Отличный ход, Синара. – Дерек даже зааплодировал. – Некая молодая роскошная женщина здесь, с нами.

– Здесь ее как раз нет. Она болтается где-то в доме, пока мы умираем от жажды, – заметила Синара. – Наверное, выращивает лаймовое дерево.

Доминику тоже давно хотелось знать, куда подевалась Молли. Она ушла почти десять минут назад.

– Пойду взгляну, что там с ней.

Не успел он сделать и трех шагов к двери, как та распахнулась и появилась Молли с подносом в руках. Босиком.

– А вот и я! Вы поверите, что я заблудилась? Нет, конечно, не поверите. Я бы, например, не поверила.

Она поставила поднос на белый плетеный столик и выпрямилась, умоляюще сложив ладони.

– На самом деле я пряталась в гостиной и подслушивала.

– Очень смешно. – Доминик подал Молли знак рукой, чтобы она села рядом с ним. Зря старался. Она уже уселась в кресло рядом с Синарой, скрестила свои длиннющие ноги и мгновенно стала центром вселенной. Черт, как только ей это удается?

Синара взяла свой стакан и сделала большой глоток.

– Я бы тоже так поступила, – сказала она, глядя на Молли. – Спряталась бы и все подслушала. Удалось услышать что-нибудь интересное?

– Так, ничего особенного. – Молли сморщила нос.

– Что ж, попробуй еще раз. Тогда наверняка услышишь. – И Синара подняла стакан, как будто ее слова были тостом. Доминик плохо понимал, что происходит между этими женщинами (мужскому уму подобные вещи недоступны). Похоже, Молли и Синара нашли общий язык.

От этой мысли Доминика мороз продрал по коже.

Дерек со смехом хлопнул его по плечу.

– Так-так, дружище, чувствую, мне срочно необходим гульфик. У тебя ни одного поблизости не завалялось?

– А? Н-нет, – запинаясь, ответил Доминик. Молли снова неторопливо положила ногу на ногу, на этот раз сверху оказалась левая. Доминику даже показалось, что он слышал шелковистый шорох, с которым эти роскошные ноги скользнули одна по другой.

– Я тоже готов, – прошипел ему Дерек в самое ухо. – Смотри, великолепная Синара ее до сих пор почему-то не растерзала, а для Синары это, черт побери, почти признание в любви. С ума сойти.

Молли посмотрела на Дерека и улыбнулась. Совершенно очевидно, что она разобрала его последние слова. Синара хмуро разглядывала ногти, как обычно гораздо больше занятая собой, чем чем-то еще.

– Ты только посмотри на это. Два заусенца. Как будто я посудомойка. И всего за неделю.

Молли озабоченно уставилась на руку Синары.

– Кошмар. А кто их делает?

Синара вздохнула.

– В этой дыре? Какая-то жующая жвачку блондинка, которая без конца трещит про своего парня по имени, кажется, Блуто.

– Ах нет. Нет, нет, нет, Синара. – Молли всплеснула руками и выпрямилась в кресле. Ужас читался в ее глазах. Доминик точно знал, что она притворяется. Должна притворяться. Женщины терпеть не могут друг друга, это всем известно. Но притворялась она, надо сказать, блестяще. – Я как раз знаю здесь один салон. Честное слово. Я наверняка смогу договориться, чтобы вам сделали маникюр. В Ангела вы просто влюбитесь. Завтра же утром им позвоню. Кстати, у них можно делать обертывания с морскими водорослями.

– Ты правда все это устроишь? Дорогая, это trus magnifique! [8]8
  Великолепно (фр.).


[Закрыть]

– Certainment! [Конечно (фр.).

] Ангел – настоящий волшебник. Они все там просто, волшебники, и при этом очень талантливые. И tres convenable. Вы можете безбоязненно доверить им свою красоту и имя. Кстати, взглянете? – Молли подняла ногу и пошевелила в воздухе пальцами. – Это новый оттенок. Вы когда-нибудь видели такой красный?

– Можно поближе? – скомандовала Синара, и Молли послушно поставила ногу к ней на колени. – Господи! Какая красота.

Похоже, Синара готова была наложить в штаны от восторга. Доминик понял, что женским щебетом он сыт по горло. Оглядевшись, он увидел, что Дерек созрел раньше его. Доминик встал и вышел вслед за ним в сад.

Лучше бы он этого не делал.

– Так, Ник, вываливай, кто эта фифа?

Доминик выразительно изогнул бровь.

– Вываливай? Фифа? Что за выражения, Дерек? Ты что, на прослушивании для «Парней и куколок»? [9]9
  «Парни и куколки» (1955) – бродвейский мюзикл Фрэнка Лёссера по книге Джо Сверлинга и Эйба Бёрроуза.


[Закрыть] Ты еще закатай брюки и пройдись вприсядку.

– Не увиливай, дружище. Твоя нянюшка болтает по-французски. С Синарой. Ну-ка, припомни, ты когда-нибудь видел женщину, которая сумела пробыть возле Синары дольше трех минут и не получить от нее удар ножом в спину?

– Да ну, брось. Синара вовсе не такая сволочь. Просто она уже немного старовата для главных ролей.

– Как и все мы. Как насчет няни? В особенности – я не слишком развязен? – ее ног. Господи, если Троянская война разразилась из-за лица Прекрасной Елены, вообрази, каких бед может натворить эта крошка своими ногами. Можешь продолжать вешать мне лапшу про то, что она просто няня, а не замена Синаре. Валяй, постарайся меня в этом убедить.

– Дерек, она – просто няня, – сказал Доминик. Выводы Дерека (дважды два равно пять) не произвели на него большого впечатления. Актеры – одни из самых мнительных людей на земле, они дня не могут прожить без подобной математики. Теперь его ничем не разубедишь, только правдой. – Не веришь, спроси у детей. Она работает в том детском центре, куда я их отправил. Теперь центр закрыт на каникулы, и Молли согласилась две недели пожить здесь и присмотреть за племянниками.

– Хорошо, что ты стал продюсером, Ник. Сценарист из тебя никакой. Вранье от первого до последнего слова. В каком захолустном детском центре ты видел воспитательниц с такой фигурой?

Доминик потер живот. Может, выложить все как есть? А как же его клятва Молли? Почему-то она не хотела быть Маргарет Эпплгейт. А он не хотел с ней расставаться. Тьфу, то есть он не хотел, чтобы дети с ней расстались. Она ведь им так понравилась.

Да. Дело именно в этом.

– Ладно, ладно, сдаюсь. – Доминик потащил Дерека подальше от террасы. Если нельзя рассказать ему всю правду, надо сократить ее до половины. – Видишь ли, меня беспокоит состояние Синары. Тейлор звонил мне на мобильный, пока я ездил за детьми, и все рассказал. Ты прав, Синара эту партию не вытянет.

Дерек закивал с видом знатока.

– И ты решил привезти сюда ноги. Теперь понятно, почему тебя так долго не было, – чтобы успеть подхватить их в аэропорту. Ноги.

– Да что ты заладил – ноги, ноги! Я просто хочу сказать, что привез Молли сюда. Все!

– Мне теперь делать вид, что я ничего не знаю? Помалкивать? Синару, значит, долой?

– Нет, Дерек, не долой. Просто я знаю, что у нас могут появиться трудности.

Дерек опять кивнул.

– И когда прослушивание?

– Какое еще прослушивание? Завтра у нас репетиция с Синарой. Две песни. И с тобой, между прочим.

Потеплело к вечеру, что ли? Доминик оттянул ворот рубашки. Раньше вранье удавалось ему гораздо лучше.

– Я не про Синару, Ник. Не путай. Конспиратор из тебя тоже никудышный. Когда мы прослушаем Молли?

Доминик решительно сунул руки в карманы. Ладно, сейчас он соврет. И на этот раз удачно; продюсер он, в конце концов, или кто?

– Мы? Дерек, прослушивать ее буду я и Тони. А он, как тебе известно, болтается сейчас где-то в океане, наслаждается очередным медовым месяцем. Так что до его приезда ничего не изменится. Если вообще что-нибудь изменится. У Синары вполне может все получиться. Только не говори никому, ладно? Сюда идет Синара.

– Я не хочу, чтобы она страдала, – тихо сказал Дерек. Доминик быстро взглянул на него – в устах Дерека это было равносильно признанию в любви.

– Ник! Твоя няня просто куколка. – Синара приподнялась на цыпочки и поцеловала Доминика в щеку. – Она вспомнила, что у нее в сумочке есть номер мобильного телефона Ангела, и позвонила ему. Мы договорились на завтра, на девять. Не могу поверить – она в Вирджинии всего две недели и уже успела узнать мобильный телефон лучшего в Фэйрфаксе стилиста. Предупреждаю, что могу ее у тебя украсть. Пойдем, Дерек. Твоей красоте нужен отдых. Спокойной ночи, Ник.

– Э-э… спокойной ночи, Синара.